CC BY
187
Осканова Ж.И., Накашидзе Б.Д.
Понятие «институты демократии в субъектах Российской Федерации»
и их становление
Для сущностного раскрытия понятия «институты демократии в субъектах Российской Федерации» и осмысления процесса становления этих институтов прежде всего актуален учет реалий конституционно-правового развития Российской Федерации в период после принятия Конституции Российской Федерации 1993 г. Юридически исходным моментом для развития институтов демократии в субъектах Федерации явилось обретение республиками, краями, областями, городами федерального значения, автономной областью и автономными округами статуса субъектов Федерации в соответствии с Конституцией Российской Федерации и соответствующих полномочий по регулированию институтов демократии.
В той мере, в которой данное развитие являлось преодолением предшествующего опыта государственного строительства, необходимо принимать во внимание объективно сложившиеся и ранее действовавшие правовые и политических институты, сформировавшиеся в советский период и в переходный период, когда происходил демонтаж однопартийной политической системы (1990-1993 гг.). История демократических учреждений в России на региональном уровне не может рассматриваться исключительно в рамках постсоветского периода. Идеи развития институтов народовластия на региональном уровне, участия граждан в решении государственных дел регионального и местного масштаба выдвигались и разрабатывались как в досоветский, так и советский периоды развития российской государственности. Был накоплен определенный опыт развития представительных учреждений и использования форм прямой демократии. Наукой конституционного права не может не учитываться сформировавшийся в течение длительного времени мощный пласт государственно-правовых традиций, теоретических подходов и представлений, которые так или иначе проявлялись в нормативно-правовом регулировании, правоприменении, правосознании граждан. Отрицание определенной преемственности представлений об институтах демократии и формах их правового регулирования противоречило бы принципу историзма.
Вместе с тем авторитарная система, сформировавшаяся в условиях однопартийного политического режима, в значительной мере делала формальным участие граждан в осуществлении власти, поскольку не предоставляла им реальной политической альтернативы. Поэтому говоря о становлении институтов демократии в субъектах Российской Федерации нельзя недооценивать радикализм правовых, государственных, социально-политических, культурных и иных преобразований, которые имели место в России в 90-е годы прошлого века и были впоследствии оформлены Конституцией Российской Федерации, принятой в 1993 г. Современное правовое регулирование институтов демократии в субъектах Российской Федерации является своего рода концептуальным отрицанием предшествующего опыта государственного развития России.
Вопросы о демократизации государственной и общественной жизни страны активно поднимались с середины 80-х годов прошлого века. Инициированная М.С. Горбачевым перестройка предполагала усиление участия населения в осуществлении власти на всех ее уровнях. Принимавшиеся меры были направлены на преодоление застоя в общественно-политической жизни, бюрократизации управления. Объясняя логику изменения политического курса страны, М.С. Горбачев отмечал: «Мы пришли к выводу, что без активизации человеческого фактора, то есть без учета разнообразных интересов людей, трудовых коллективов, общественных организаций,
различных социальных групп, без опоры на них, без привлечения их к активному творчеству немыслимо решить ни одной задачи, изменить обстановку»1. Идеологией демократических процессов в рамках «перестройки» изначально ставилась задача такого изменения субъектности политических процессов в стране, при которой население начинает активно влиять на принятие важнейших решений на всех уровнях власти. Упор делался на развитие механизмов самоуправления народа в широком смысле этого понятия. Это требовало как расширения форм участия населения в осуществлении власти, так и придания принципиального нового качества ранее провозглашенным формам демократии.
Важнейшим практическим шагом по реализации данной стратегии стали проведенные на альтернативной основе выборы народных депутатов в 1989, 1990 годах. Эти выборы проходили в условиях разрушения монополии КПСС на власть и постепенного развития многопартийности. По мнению некоторых исследователей, конституционные изменения, оформлявшие отмену однопартийной системы, произошли в 1990 г. слишком поздно, чтобы оказать серьезное воздействие на выборы в 1990 г.2. Действительно, организационно партии не успели оформиться, однако это не сняло накала политической борьбы. Мобилизационные функции партий на выборах выполняли различного рода неформальные избирательные блоки и коалиции3.
Характеризуя выборы в представительные органы, проведенные в 1990 г. на территории России, американский политолог Д. Ган отмечал, что они «сгенерировали сильную заинтересованность избирателей и высокий уровень участия без ритуальных мобилизационных усилий, характерных для старого режима. Возможно, наиболее важным являлось то обстоятельство, что данные выборы в целом рассматривались как справедливые, и это придавало новым советам уровень легитимности, неизвестный в условиях старой системы»4. Благодаря выборам, прошедшим в 1990 г., в стране была создана принципиально новая социально-политическая среда для развития институтов демократии, которой не существовало в прежних условиях.
В период с 1990 г. и до принятия Конституции Российской Федерации в 1993 г. происходило достаточно активное становление институтов представительной демократии. Сформированные демократическим путем Советы регионального уровня (автономных республик, краев, областей, автономных областей и округов, городов федерального значения) и местные Советы, лишенные жесткого бюрократического контроля, активно осваивали новые формы работы в сфере нормотворчества, взаимодействия с исполнительной властью, а также населением. Вместе с тем отсутствие опыта организации деятельности представительных учреждений на демократической основе, недостатки в общей организации деятельности Советов, предусмотренной законодательством, несомненно, сказывались на работе Советов, и особенно на их взаимодействии с исполнительной властью, которая в силу конституционного принципа полновластия Советов то время формально находилась в подчиненном положении. Нередко в работе Советов преобладала митинговость, ими принимались противоречивые, неисполнимые, недостаточно компетентные решения. Как указывал В.И. Васильев, «пафос лозунга «Вся власть - Советам!», который столь громко звучал на выборах последних лет, заключался не в том, чтобы Советы занялись повседневным управлением, а в том, чтобы поставить исполнительные органы на свое место, отлучить их от дел, относящихся к исключительной компетенции
1 ГорбачевМ.С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего мира. М., 1987. С. 24.
2 Slider D. Elections in Eastern Europe // Electoral Studies. Vol. 9 № 4. December 1990. P. 296.
3 Избирательная реформа: опыт, проблемы, перспективы. М., 1993. С. 168-177.
4 Democratization in Russia. The Development of Legislative Institutions / Edited by Jeffrey W. Hahn. M.E. Sharpe. Almonk, New York. London, 1996. P. 189.
представительных учреждений. К сожалению, новые депутаты, прийдя к власти, не везде сумели соблюсти меру участия в управлении, например в Москве и Ленинграде (ныне Санкт-Петербурге) парализовали действия администрации.. ,»5.
В этой связи федеральный законодатель предпринимал определенные меры по оптимизации институтов представительной демократии, их взаимоотношений с исполнительной властью. Серьезной мерой стало отделение представительной власти от исполнительной на местном и региональном уровнях, что являлось первым шагом по пути преодоления основного принципа советской организации власти -полновластия Советов. Так, в соответствии с Законом РСФСР «О местном самоуправлении в РСФСР»6 предусматривалась выборная должность главы местной администрации. Должность главы администрации края, области, автономной области, автономного округа была установлена Постановлением Верховного Совета РСФСР от 21 августа 1991 г. «О дополнительных полномочиях Президента Российской
Федерации по обеспечению законности деятельности Советов народных депутатов в условиях ликвидации последствий государственного переворота в СССР»7. Выборы как главы местной администрации, так и главы администрации края, области, автономной области, автономного округа регламентировались Законом РСФСР «О выборах главы администрации»8.
Однако практика проведения выборов глав администраций на основе Закона РСФСР «О выборах главы администрации» была весьма ограничена. Съезд народных депутатов РСФСР принял постановление о годичном (до 1 декабря 1992 г.) моратории на проведение выборов представительных и исполнительных государственных органов всех уровней, кроме выборов народных депутатов вместо выбывших и ранее назначенных выборов президентов и Верховных Советов республик в составе РСФСР9. Главы администрации в этот период назначались соответственно Президентом Российской Федерации и главой вышестоящей администрации. И уже после истечения срока действия моратория на основе Закона РСФСР «О выборах главы администрации» было проведено крайне незначительное количество выборов глав администраций. Результатом указанных преобразований стало возникновение «вертикали» исполнительной власти в стране. Это, помимо прочего, привело к появлению фактора общенациональной конкуренции системы исполнительной и представительной власти в общенациональном масштабе, что позднее явилось одним из истоков конституционного кризиса 1993 г.10
Одной из важных мер, направленных на совершенствование деятельности Советов, которые в то время включали большое количество депутатов и сессии которых проводились достаточно редко, было учреждение института малого Совета краевого, областного Совета народных депутатов11, а также малого Совета местного Совета народных депутатов12. Малые советы краевого, областного Совета формировались из депутатов краевого, областного Совета в количестве, не превышавшем одной пятой от их общего числа. Для местных Советов численность
5 Васильев В.И. «Вертикаль» и «горизонталь». Правовые вопросы организации власти. М., 2006. С. 21.
6 Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 29. Ст. 1010.
7 Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 34. Ст. 1125.
8 Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 45. Ст. 1491.
9 Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1455.
10 Идеологическую формулу критики представительной власти в тот период дал С.С. Алексеев, утверждая, что «Советы и демократия несовместимы».
11 Закон РСФСР от 5 декабря 1991 г. «О некоторых вопросах правового регулирования деятельности краевых, областных Советов народных депутатов».
12 Постановление Верховного Совета РСФСР от 6 июля 1991 г. «О порядке введения в действие Закона РСФСР «О местном самоуправлении в РСФСР».
малых Советов устанавливалась в пределах одной десятой от общего числа депутатов. Малые Советы были полномочны решать большинство вопросов, относившихся к компетенции Совета. Их заседания проводились более регулярно (1-2 раза в месяц), к их работе на постоянной основе привлекалось большее число депутатов. Все это создавало основы для более делового решения вопросов, в том числе с участием представителей исполнительной власти. Д. Ган отмечал общее повышение уровня работы реформированных представительных органов. Однако о субстанциональных переменах говорить не приходилось в силу общей неопределенности статуса органов власти, нечеткости в разграничении полномочий между представительной и исполнительной властями. В этой связи законодательные новеллы в части регулирования деятельности малых Советов характеризовались как «попытка заставить систему, унаследованную от советского периода, работать лучше: в бутылки нового образца разливается старое вино»13.
Для обретения институтами демократии качественно новых свойств требовались более четкие конституционно-правовые ориентиры. Они появились в связи с принятием в 1993 г. Конституции Российской Федерации и последующим развитием законодательства. На основе Конституции Российской Федерации была создана принципиально новая правовая и политическая среда, которая собственно и позволила в полной мере проявиться таким феномену как институты демократии в субъектах Российской Федерации. Здесь важно отметить два принципиальных момента: качественное изменение территориального устройства России и установление гарантий народовластия, основанных на признании идеологического многообразии и политического плюрализма, многопартийности. Эти факторы создали условия для эффективного участия граждан в управлении делами государства, реализации их политических прав как на федеральном, так и региональном и местном уровнях. Рассмотрим указанные конституционные правовые основы развития институтов демократии в субъектах Российской Федерации.
В соответствии со статьей 1 Конституции Российской Федерации Российская Федерация является демократическим федеративным правовым государством с республиканской формой правления. Этот конституционный принцип, составляющий одну из важнейших основ конституционного строя Российской Федерации, не является констатацией фактически сложившегося положения вещей. Его нормативное содержание заключается в том, что деятельность всех государственных органов, должностных лиц, граждан, иных субъектов конституционных правоотношений должна быть направлена на обеспечение функционирования, воспроизводства и развитие государства, обладающего указанными характеристиками.
В реально функционирующем демократическом государстве создаются устойчивые механизмы свободного решения большинством населения (народ Российской Федерации, население субъекта Российской Федерации, население муниципального образования) важнейших вопросов публичного значения. Сам по себе круг этих вопросов, затрагивающих различные сферы жизнедеятельности государства и общества, может уточняться на различных исторических этапах, равно как и конкретные формы участия населения в осуществлении публичной власти. Однако при этом не может ставиться под сомнение основополагающая роль народа в осуществлении публичной власти. Согласно ч. 1 ст. 2 Конституции Российской Федерации носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Таким образом, принцип народного
13 Democratization in Russia. The Development of Legislative Institutions. Р. 177.
суверенитета органически связан с принципом народовластия, который раскрывается в императивной норме Конституции об изначальной принадлежности власти народу14.
Свойства демократического государства проявляются в различных аспектах его функционирования и характеризуют в том числе политический режим, политическую идеологию, культуру, правовую систему. Между тем сущность демократического государства прежде всего состоит в обеспечении принципа народовластия, то есть осуществления народом принадлежащей ему власти. Общепризнано, что категория «демократия» этимологически и логически равнозначна категории «народовластие»15. Таким образом, институты демократии являются в то же время и институтами народовластия, то есть осуществления народом публичной власти в формах, установленных Конституцией и законодательством.
Говоря о практическом функционировании институтов демократии в субъектах Российской Федерации, реализации потенциала народовластия, заложенного в соответствующих правовых конструкциях, следует иметь в виду различие в понимании институтов демократии в субъекте Российской Федерации в узко юридическом смысле и в более широком, социально-политическом контексте. Здесь следует отметить, что юридическая, нормативная конструкция институтов демократии является формой социально-политических процессов, социальной деятельности и судить об эффективности рассматриваемых правовых норм можно лишь по тому, насколько полно и беспрепятственно реализуются социально-политические интересы различных территориальных коллективов и отдельных граждан. В этом плане механизмы правового регулирования и правоприменения составляют лишь один из аспектов функционировании институтов демократии.
Как отмечает Л. А. Нудненко, исследуя непосредственную демократию и соответствующие институты на местном уровне, непосредственная демократия является категорией социальной, политической и правовой16. При этом данный автор особое значение уделяет классификации институтов непосредственной демократии на правовые и фактические, утверждая, что «фактический институт непосредственной демократии есть первичное и основное, а правовой институт непосредственной демократии - вторичное и производное явление. Вместе с тем фактический институт непосредственной демократии как объективная сторона правового института непосредственной демократии всегда опосредован последним, но не всегда тождественен ему»17. По нашему мнению, более точно говорить о соотношении фактических и юридических сторон развития и функционирования институтов демократии. В этом случае при исследовании данных процессов обеспечивается системное использование методов социологического и юридического анализа.
В данной связи представляет интерес методология развитости институтов демократии, применяемая Д. Ганом. В качестве критериев развития этих институтов рассматриваются: «автономия, под которой имеется в виду существование четких границ, существующих между политическими институтами, которые признаются и уважаются всеми политическими субъектами. Другой принцип состоит в том, что развиваясь в качестве институтов, они приобретают большую комплексную организационную структуру. И наконец, по мере институционализации нормы,
14 Об этом см.: Конституция Российской Федерации. Комментарий / Под общ. ред Б.Н. Топорнина, Ю.М. Батурина, Р.Г. Орехова. М., 1994. С. 66.
15 См., например: Конституционное право Российской Федерации: учебник / Под общ. ред. Н.В. Витрука. М., 2010. С. 165; Авакьян С.А. Конституционное право России. Учебный курс. В 2 т. Т. 1. М., 2005. С. 364.
16 Нудненко Л.А. Институты непосредственной демократии в системе местного самоуправления. Автореф. дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 2001. С. 3.
17 Там же. С. 33.
регулирующие организацию деятельности, становятся все более и более универсальными и утрачивают черты партикуляризма и дискреционности»18.
Институты демократии являются объектами конституционно-правового регулирования и, будучи урегулированы на законодательном уровне, выступают в качестве правовых институтов. Правовой институт, как указывал С.С.Алексеев, представляет собой законодательно обособленный комплекс юридических норм, обеспечивающий цельное регулирование данной разновидности отношений или ее стороны19. С. С. Алексеевым отмечались следующие основные признака правового института: однородность фактического содержания, юридическое единство
(комплексность) норм, законодательная обособленность20.
Современное состояние правового регулирования прямой и представительной демократии в субъектах Российской Федерации, имея в виду развитость законодательного регулирования, его однородность, относительную обособленность, позволяет охарактеризовать институты демократии в субъектах Российской Федерации не только в качестве отдельного объекта правового регулирования, но и относительно самостоятельных правовых институтов.
Необходимо подчеркнуть, что в конституционно-правовом смысле феномен институтов демократии неразрывно связан с осуществлением публичной власти (государственной и муниципальной) в интересах и от лица всего населения соответствующей территории. В этой связи представляется важным отграничить институты демократии, развивающиеся в поле публичной власти, от общественных институтов, институтов гражданского общества, которые являются самоорганизацией части граждан, объединенных общими интересами, для участия в осуществлении публичной власти, взаимодействия с органами публичной власти и т.д. Речь идет, прежде всего, о политических партиях и общественных объединениях. Данные институты относятся к сфере гражданского общества и не создают логически законченных механизмов для участия народа в осуществлении власти. У них принципиально иное социальное назначение, связанное с формированием политической воли, выражением интересов отдельных групп населения. Это является предпосылкой для участия в публичной власти, а не самим участием. Признавая важную функцию подобных общественных институтов, государство в соответствии с Конституцией законодательно регламентирует порядок их организации и деятельности, обеспечивая демократические начала в функционировании политических партий, общественных объединений, и осуществляет контроль за их деятельностью. Однако само по себе это не может придавать данным общественным институтам свойств институтов демократии, институтов народовластия.
В литературе существует точка зрения, что «политическую партию, победившую на выборах в органы власти, можно отнести к регулятивым формам непосредственного народовластия. В иных случаях деятельность политической партии в качестве формы народовластия можно отнести к консультативным формам непосредственного народовластия»21. Действительно, политическая партия, наряду с другими функциями институализирует политическое участие граждан22. Вместе с тем это институализация особого рода. В условиях демократического государства, основанного на признании принципа многопартийности, сама по себе партия не может рассматриваться как
18 Democratization in Russia. The Development of Legislative Institutions. Р. 16G.
19 Алексеев С.С. Проблемы теории права: Курс лекций II Собрание сочинений в 1G т. Т. 3. С. 137.
2G Там же. С. 137—138.
21 Комарова В.В. Механизм непосредственной демократии современной России (система и процедуры). М., 2GG6. С. 31G.
22 Об этом см.: Гаджиев К.С. Политическая наука. М., 1994. С. 143—145.
субъект публичной власти, даже если она является правящей. Обратная ситуация наблюдалась в советские времена при существовании однопартийной системы.
Признаваемый Конституцией Российской Федерации субъектом публичной власти является исключительно народ. Партия обладает собственной субъектностью и в силу этого не может рассматриваться как форма выражения власти всего народа. Партия может только участвовать в формировании воли народа, представляя и защищая интересы отдельных классов, социальных групп и общностей. Именно такая конструкция заложена в определении понятия «политическая партия», данном в Федеральном законе «О политических партиях»: политическая партия - это
общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления23. Таким образом, в силу отсутствия всеобщности представительства населения, его участия в осуществлении публичной власти партии, а равно и иные общественные объединения не могут рассматриваться как формы, институты демократии в том смысле, который им придается ст. 3 Конституции Российской Федерации.
Наиболее значимой конституционной гарантией обеспечения демократического характера российского государства является закрепление в Конституции основных форм народовластия. Статья 3 (часть 2) Конституции Российской Федерации устанавливает, что народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и местного самоуправления. Соответственно признаются две основные формы демократии: непосредственной (прямой) и
представительной.
Рассматривая реализацию народного суверенитета через формы демократии, С.В. Масленникова указывает, что «непосредственную демократию можно определить как форму прямого участия граждан в осуществлении власти путем референдумов, выборов, собраний (сходов), народной правотворческой инициативы и других механизмов прямого народовластия. Представительная же демократия предполагает осуществление власти посредством народного представительства, т. е. через демократически избранных представителей, составляющих коллегиальный орган государственной власти или местного самоуправления»24.
Институты представительной и непосредственной демократии взаимообусловлены и находятся в тесном взаимодействии. Так, совершенно очевидно, что без демократически проведенных выборов невозможно добиться формирования отражающих волю народа представительных органов. Как отмечал С.А. Авакьян, «Категория «представительная демократия» не исчерпывается лишь указанием на систему органов государственной власти и местного самоуправления, избираемых народом (населением). Дело в том, что многие институты непосредственной демократии как раз и образуются как средство воздействия граждан и их объединений на органы народного представительства»25. Н.А. Филиппова обращает внимание на то, что «качество системности современному публичному представительству придает многообразие форм представительства, сосуществование в качестве элементов системы
23 СЗ РФ. 16.07.2001. № 29. Ст. 2950.
24 Масленникова С.В. Народное представительство и права граждан в Российской Федерации. М., 2001. С. 8.
25 Авакьян С.А. Конституционное право России. С. 436.
органов представительной власти и функциональных институтов публичного представительства»26.
По мнению В. В. Викуловой, взаимосвязь институтов представительной и непосредственной демократии можно охарактеризовать как соотношение цели (представительство интересов народа через систему органов власти) и средства ее достижения (путем выборов, то есть выдвижения наиболее достойных представителей населения для осуществления народовластия)27. Данная характеристика, по нашему мнению, является не вполне точной, поскольку и прямая, и представительная формы демократии в равной мере являются средствами для достижения цели обеспечения народовластия народа. Также нельзя не видеть, что такие формы прямой демократии, как например референдум, функционально не связаны с решением задачи обеспечения деятельности представительных органов. Таким образом, некорректно говорить о приоритете одних форм демократии над другими. Как указывает В.Т.Кабышев, представительная демократия «реализуется прежде всего через представительные учреждения и другие выборные органы. Долгие годы в литературе утверждалось, и советская конституционная практика это подтверждала, что главной формой осуществления власти народа является представительная форма демократии. Ныне утверждать так - неверно по существу и некорректно по форме. Сведение прямой формы осуществления власти народа к положению второстепенной, вспомогательной, объективно принижает ее роль и значение. Это противоречит и конституционному принципу суверенитета народа. Путем прямой демократии представительная форма получает юридические полномочия от народа на осуществление государственной власти, то есть она конституируется»28.
Федеративное устройство России предопределяет, что задача развития Российской Федерации как демократического государства должна решаться как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов Российской Федерации. Это вытекает и из установленного на основе Конституции Российской Федерации разграничения полномочий между Российской Федерации и субъектами Российской Федерации в сфере организации государственной власти и местного самоуправления, регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина. Данное разграничение после принятия Конституции Российской Федерации не являлось застывшим. Оно неоднократно уточнялось и в настоящее время законодательное регулирование институтов демократии в субъектах Российской Федерации осуществляется преимущественно в режиме совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации с существенным преобладанием централизованного федерального регулирования.
В силу указанного режима конституционно-правового регулирования институты демократии в субъектах Российской Федерации данные институты являются прежде всего институтами федерального конституционного законодательства, в рамках которых у субъектов Российской Федерации присутствуют возможности для самостоятельного правового регулирования.
Тем не менее, развитие институтов демократии в субъектах Российской Федерации является одной из основополагающих функций органов государственной власти субъектов Российской Федерации, что находит свое отражение в конституциях и уставах субъектов Российской Федерации. Данная функция реализуется в
26 Филиппова Н.А. Право публичного представительства // Конституционное и муниципальное право. 2010. № 7.
27 Вискулова В.В. Институт прямых выборов: необходимы ли дополнительные гарантии? // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 2. С. 46.
28 Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Отв. ред. В.В. Лазарев. 2-е изд. М., 2001. С. 31.
законодательстве субъектов РФ об институтах прямой и представительной демократии, а также в практической деятельности органов государственной власти субъектов Федерации по его осуществлению. Особенности отдельных субъектов Федерации накладывают отпечаток на облик институтов демократии в этих регионах, однако все они развиваются в едином конституционно-правовом поле России и их развитие подчиняется общим закономерностям. Роль органов государственной власти субъектов Федерации в этой связи состоит, с одной стороны, в выполнении заданного Конституцией и федеральным законодателем «стандарта» регулирования институтов демократии и реализации соответствующих демократических процедур, а с другой стороны - в оптимизации самостоятельного регулирования и использования потенциала институтов демократии в субъектах Федерации в рамках предоставленных правовых возможностей.
Список литературы:
1. Васильев В.И. «Вертикаль» и «горизонталь». Правовые вопросы
организации власти. М., 2006.
2. Вискулова В.В. Институт прямых выборов: необходимы ли дополнительные
гарантии? // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 2.
3. Горбачев М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и всего
мира. М., 1987.
4. Избирательная реформа: опыт, проблемы, перспективы. М., 1993.
5. Комарова В.В. Механизм непосредственной демократии современной России (система и процедуры). М., 2006.
6. Масленникова С.В. Народное представительство и права граждан в
Российской Федерации. М., 2001.
7. Нудненко Л.А. Институты непосредственной демократии в системе местного самоуправления. Автореф. дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 2001.
8. Филиппова Н.А. Право публичного представительства // Конституционное и муниципальное право. 2010. № 7.
9. Slider D. Elections in Eastern Europe // Electoral Studies. Vol. 9 № 4.
December 1990.
