CC BY
1394
понятие и виды
ПРАВОСПОСОБНОСТИ ЮРИДИЧЕСКОГО ДИНА
© О. А. Серова
Серова Ольга Александровна
кандидат юридических наук, доцент
проректор по учебной работе и качеству
Самарская
гуманитарная академия
В статье раскрывается понятие правоспособности юрилическото лица, исслелуются критерии разграничения правоспособности юрилическото лица на вилы, обосновывается необхолимость установления прелла-гаемой классификации на законолательном уровне.
Ключевые слова: классификация юридических лиц, правосубъектность юридического лица, виды правоспособности юридического лица.
Одной из основных классификаций юридических лиц является деление организаций на виды в зависимости от объема правоспособности.
Под правоспособностью юридического лица понимается возможность юридического лица иметь гражданские права и нести обязанности. Данная категория характеризует субъекта правовых отношений, наличие у него определенного правового статуса, позволяющего участвовать в обороте (при рассмотрении этого явления с позиции гражданского права). По мнению В. Ф. Яковлева, «правосубъектность может быть шире или уже в зависимости от того, каков круг отношений, субъектом которых в соответствии с действующим правом может выступать лицо» [1].
Некоторые авторы считают, что правоспособность определяет, «какими качествами должны обладать субъекты правового регулирования для того, чтобы иметь права и нести обязанности» [2]. Однако предлагаемое определение, на наш взгляд, дает несколько иное
объяснение сущности правоспособности, так как предопределяет необходимость появления качества как предпосылки для дальнейшего обладания субъективными правами. Вместе с тем, именно правоспособность и становится тем качеством, которое определяет сферу участия субъекта в обороте, но не раскрывает его сущностных характеристик как правовой конструкции.
В науке помимо правоспособности используется и такая категория, как «правосубъектность», соотношение которых четко не установлено и зависит от позиции того или иного исследователя. Некоторые авторы разграничивают эти понятия [3], иные, напротив, рассматривают как тождественные [4].
Для юридического лица термин «способность» неприменим в силу искусственной природы юридического лица как правового образования. Под правоспособностью (правосубъектностью) юридического лица понимается установленная законом и определенная учредительными документами совокупность юридических свойств организации, определяющая ее статус как участника гражданских правоотношений. Указанное разделение не имеет существенного характера, оно определено исключительно искусственностью природы юридического лица как субъекта права. В. Ф. Яковлев выделил следующие особенности гражданской правоспособности, подчеркивающие единый характер правосубъектности в гражданском праве: всеобщность (правоспособностью наделяются все без исключения субъекты гражданского права) и однотипность ее содержания для всех субъектов гражданского права [5].
В последнее время, помимо традиционного (элементарного) подхода в определении правовой сущности правосубъектности, возникло и обоснование данного правового явления как сложного комплексного образования [6]. С точки зрения последнего подхода, под правосубъектностью следует понимать сложную комплексную научную категорию, позволяющую в исчерпывающем плане характеризовать субъекта как обладателя определенных прав и обязанностей, имеющего к тому же возможность посредством определенных механизмов добиться их реализации [7].
На наш взгляд, понятие правосубъектности нельзя рассматривать в отрыве от такого явления, как легитимация субъекта права. Поэтому более верным представляется подход тех авторов, которые рассматривают правосубъектность как правовое состояние лица в обществе, которым констатируется факт признания его субъектом существующей системы права в целом [8]. Это основание обладания субъектом определенными субъективными правами. Реализация правосубъектности связана с категорией «правового статуса», так как именно она устанавливает связь субъекта с определенными правоотношениями.
Так же, как и само понятие юридического лица, так и правосубъектность юридического лица является правовой фикцией, допущенной в связи с тем, что юридическое лицо является правовой конструкцией, полезной и жизненно необходимой для функционирования экономики [9]. Правосубъектность нельзя рассматривать в качестве прирожденного свойства конк-
ретного лица, поскольку только государство в лице своих законодательных органов определяет, на каком основании, при каких условиях и когда субъекты приобретают и осуществляют гражданские права, создают и исполняют гражданские обязанности, только государство наделяет этих лиц способностью иметь права, исполнять соответствующие обязанности. Объем правосубъектности определяется экономическим и политическим строем государства [10].
В ГК РФ использован термин «правоспособность как в отношении граждан, так и применительно к юридическим лицам. В соответствии со ст. 17 ГК РФ гражданская правоспособность — это способность иметь гражданские права и нести обязанности. Однако такое определение характеризует правоспособность с точки зрения физической сущности человека. По общему правилу, правоспособность юридического лица совпадает с дееспособностью и включает в себя как способность иметь права и нести обязанности, так и способность субъекта своими действиями приобретать для себя права и создавать для себя обязанности. Причиной является невозможность применения понятия «степень зрелости» к юридическим лицам. В силу указанного обстоятельства, правоспособность и дееспособность у юридического лица, как правило, возникают одновременно, то есть с момента государственной регистрации юридического лица. Однако Федеральный закон «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» [11] (абз. 4 п. 2 ст. 3) закрепил положение, в соответствии с которым государственное унитарное предприятие, основанное на праве хозяйственного ведения, до момента завершения формирования уставного фонда вправе осуществлять только те права, которые связанны с учреждением унитарного предприятия. Таким образом, Федеральный закон установил случай, когда моменты возникновения правоспособности и дееспособности юридического лица в полном объеме могут не совпадать [12].
Понятие правоспособности признается ключевым для определения правового режима деятельности субъектов гражданского права. Не все образования, подпадающие под отдельные признаки юридического лица (наличие выделенного под определенные цели имущества, объединения с выраженной иерархичностью организационной системы и пр.), могут участвовать в гражданских правоотношениях. Именно факт их легитимации государством является основанием для возникновения правоспособности. В частности, для реализации права на совместное исповедание и распространение веры (и исполнения религиозного культа) граждане вправе объединяться в религиозные группы (ст. 7 Федерального закона от 26.09.1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» ц 125-Ф313), без приобретения правоспособности юридического лица. При этом данным объединениям разрешено совершать богослужения, осуществлять религиозное обучение и воспитание последователей. Определенные недоумения вызывает п. 2 ст. 7 данного закона, который обязывает граждан, создавших религиозную группу с намерением в дальнейшем преобразовать ее в религиозную организацию, уведомить о создании и начале деятельности группы органы местного самоуправления. Основным отличием религиозной орга-
низации от религиозной группы является наличие государственной регистрации в качестве юридического лица (ст. 8 закона). Фактически законодатель выделил три категории подобных образований:
— религиозные группы, создаваемые гражданами без намерения преобразовать ее в религиозную организацию;
— религиозные группы, обладающие подобным намерением и с этой целью изначально уведомляющие об этом органы местного самоуправления;
— религиозные организации.
Какова цель разграничения первых двух категорий, не совсем понятно, отказываясь от контроля над деятельностью первой группы, уведомление о начале деятельности второй группы лишено смысла, так как фактически должно иметь равные основания и последствия. Тем более что приобретение статуса субъекта права и правосубъектности не изменяет цели создания данного объединения граждан. Сама категория правоспособности лишь определяет возможность участия в гражданских правоотношениях опосредованно, через правовую категорию, отстраненную от учредителей и имеющую юридическую самостоятельность в действиях.
Таким образом, именно наличие правоспособности является необходимым условием участия в гражданских правоотношениях. При этом категория правоспособности юридического лица получает объективизацию, так как сама по себе становится объектом оценки. Так, например, в соответствии со ст. 43 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате [14] при удостоверении сделок выясняется дееспособность граждан и проверяется правоспособность юридических лиц, участвующих в сделках.
В российской дореволюционной цивилистике активно обсуждался вопрос о содержании правоспособности юридического лица, в части характеристики круга включаемых правоотношений. Ряд авторов отмечали, что правоспособность юридического лица охватывает только имущественный характер (Д. Азаревич, Д. Д. Гримм, Д. И. Мейер, Г. Ф. Шершеневич), другие (Покровский И. А., Синайский В.), напротив, указывали на то, что правоспособность юридического лица не ограничивается только имущественной сферой, имея в виду такие личные права, как право принятия и исключения членов, право на имя и фирму, на печать, право на защиту репутации и др. Последняя точка зрения в большей мере соответствовала законодательству и была воспринята практикой [15].
В соответствии с п. 1 ст. 49 ГК РФ юридическое лицо может иметь гражданские права, соответствующие целям деятельности, предусмотренным в его учредительных документах, и нести связанные с этой деятельностью обязанности. Цели, ради которых создано юридическое лицо, род его деятельности, как они определены в его учредительных документах, предопределяют не только то, какое имущество эта организация может иметь, но и то, в какие отношения может вступать, какие договоры она может заключать. Данный вид правосубъектности получил наименование специальной. Ранее этот вид правоспособности являлся основным, так как практически все юридические лица создавались с четко определенными целями дальнейшей деятельности. Отголоски данной традиции
мы можем наблюдать в ст. 61 ГК РФ, где приводятся специальные основания ликвидации юридического лица, в том числе достижение целей, ради которых оно создавалось.
В настоящее время преобладающее число коммерческих организаций (за исключением унитарных предприятий) имеет иной вид правоспособности — общую (универсальную). Это дает организации возможность осуществлять любые виды деятельности, не запрещенные законом. Учредители коммерческой организации также вправе самостоятельно ограничить общий характер правоспособности, закрепив соответствующие положения в учредительных документах.
Универсальная правоспособность означает возможность организации осуществлять любые виды деятельности, не запрещенные законом. Специальная правоспособность подразумевает необходимость закрепления в учредительных документах конкретных видов деятельности.
Однако не все авторы согласны с общепринятой трактовкой ст. 49 ГК РФ и самим подходом, закрепленным в Гражданском кодексе. Первая позиция достаточно распространена. В соответствии с ней все юридические лица обладают специальной правоспособностью, что предопределено целевым характером создания юридического лица как субъекта права. Это в большей степени характеризует ранее существовавшую концессионную систему создания юридических лиц и не согласуется с уже выработанными подходами как в области правоприменения, так и на уровне теории гражданского права.
Дискуссии вызывает и определение правоспособности субъектов предпринимательской деятельности. В Гражданском кодексе прямая связь между статусом предпринимателя и видом правоспособности не установлена, разграничение проведено по иному принципу и в большей степени ориентировано на организационно-правовую форму юридического лица. Тем не менее, высказываются идеи о необходимости признания специального статуса субъектов предпринимательства, которые в независимости от организационно-правовой формы должны обладать специальной правоспособностью. Иное видение также связано с выделением такой категории, как «государственные субъекты предпринимательского права» [16], к которым относят государственные предприятия и государственные органы, выступающие в качестве субъектов предпринимательского (хозяйственного) права при регулировании деятельности предприятий. Не затрагивая проблему правового статуса государственных органов, которая в данном аспекте выходит за рамки проводимого нами исследования, тем не менее, отметим необходимость учета статуса учредителя организации. В случае, если учредителем выступает публично-правовое образование, то организационно-правовая форма организации не может оказывать какого-либо влияния на категорию правоспособности. Во всех без исключения случаях такие юридические лица должны наделяться специальной правоспособностью.
Наряду с общей и специальной правоспособностью юридических лиц стали выделять и иные виды правоспособности: ограниченную, исключительную, дополнительную [17].
Установление единых подходов в определении классификационных видов правоспособности необходимо в целях установления четкого правового режима деятельности участников гражданского оборота. От вида правоспособности зависит объем принадлежащих юридическому лицу прав и принимаемых им обязанностей, необходимых для осуществления деятельности. Правоспособность организации является одним из факторов, определяющих выбор той или иной организационно-правовой формы юридического лица для участия в обороте.
Существует мнение, что специальная правоспособность некоммерческих организаций противопоставлена общей правоспособности коммерческих организаций [18]. Однако данный подход не соответствует действительности. В частности, в самой ст. 49 ГК РФ как общее правило предусмотрено наличие у юридического лица специальной правоспособности. В отношении же коммерческих организаций сделана оговорка о том, что они могут быть наделены универсальной правоспособностью. Исключение составляют уже упомянутые нами унитарные предприятия и организации иных видов в случае, если это предусмотрено законом. Кроме того, сам учредитель вправе установить в отношении коммерческой организации специальную правоспособность. Однако подобное самоограничение не превращает общую правоспособность организации в специальную. Н.В. Козлова справедливо отмечает, что данная ситуация должна квалифицироваться как отказ от реализации субъективного права, составляющего содержание правоспособности [19]. Однако сама по себе формулировка статьи 49 ГК РФ неудачна, что позволяет многим авторам рассматривать ограничение общей правоспособности коммерческой организации ее учредителями как трансформацию к специальному виду правоспособности. Тем не менее, вне зависимости от юридической квалификации, возможность наделения коммерческой организации общей (универсальной) правоспособностью поставлена в фактическую зависимость от решения учредителей (в том числе путем определения коммерческой либо некоммерческой направленности деятельности организации). Соотношение между видом организации как коммерческой либо некоммерческой и видом правоспособности достаточно обманчиво. Однако этот противоречивый постулат широко используется в работах современных авторов. Предлагается, в частности, учитывать, что разграничение правоспособности на общую (универсальную) и специальную позволяет выделить специфику правосубъектности применительно к юридическим лицам как отдельных их видов (коммерческие и некоммерческие организации), так и конкретных организационно-правовых форм [20].
Формулировка ст. 49 ГК РФ вызвала различную трактовку правовой природы получения лицензии на занятие отдельными видами деятельности. «Из приведенного положения, на наш взгляд, следует вывод, что при получении юридическим лицом лицензии на осуществление соответствующих видов деятельности его общая правоспособность трансформируется в специальную» [21]. Н. В. Козлова, напротив, считает, что «ни предоставление лицензии (...), ни ее отзыв сами по себе не влияют на правоспособ-
ность или дееспособность» [22]. Считаем верным подход тех авторов, которые определяют получение лицензии именно как ограничение содержания уже существующего вида правоспособности, а не введение ограниченной правоспособности как отдельного вида.
Распространение исключительного характера специальной правоспособности (либо, как считают некоторые ученые, специального вида правоспособности) коммерческих организаций также свидетельствует об отсутствии противопоставления правового положения двух групп юридических лиц. Категория «правоспособность» введена исключительно с прагматическими целями, для установления и детализации правовых границ возможной деятельности юридического лица как искусственного образования.
В современной литературе неоднократно подвергалась критической оценке проблема соотношения таких категорий, как цели и виды, а также предмет деятельности организации [23]. В сфере гражданского оборота конкретные правомочия такой организации могут быть шире предмета ее уставной деятельности [24]. Например, п. 2.1 Устава НОУ ВПО «Самарская гуманитарная академия» предусматривает, что предмет уставной деятельности Академии заключается в развитии образования, науки и культуры путем проведения научных исследований на всех уровнях общеобразовательных программ и дополнительного образования, преимущественно в гуманитарных областях, а пункт 2.5 данного Устава относит к компетенции данного учреждения широкий круг правомочий, таких как:
1) материально-техническое обеспечение и оснащение образовательного процесса;
2) привлечение для осуществления деятельности, предусмотренных Уставом, дополнительных источников финансовых и материальных средств;
3) подбор, прием на работу и расстановка кадров, ответственность за уровень их квалификации;
4) организация и совершенствование методического обеспечения образовательного процесса;
5) разработка и утверждение образовательных программ и учебных планов и ряд других.
По мнению Н. В. Козловой, понятие «цели деятельности» как критерий слишком расплывчато, тогда как «виды деятельности» достаточно узко для определения содержания специальной правоспособности [25]. В связи с этим действительно возможно лишь комплексное использование данных критериев, на основе которого и было сформулировано определение специальной правоспособности юридического лица: «Юридическое лицо, обладающее специальной правоспособностью, может иметь гражданские права, соответствующие предмету и целям деятельности, предусмотренным в его учредительных документах, и нести связанные с этой деятельностью обязанности» [26].
Опираясь на установленную зависимость содержания специальной правоспособности от закрепленных в учредительных документах целей деятельности организации, отдельные авторы предлагают подразделять целевую правоспособность на коммерческую, некоммерческую и публич-
ную, реализуемую в частноправовой сфере [27]. Критерием такого деления они считают цель деятельности юридического лица. Однако приняв данную позицию, будет чрезвычайно сложно определиться с конечным результатом использования данного деления, так как в рамках деятельности даже одной организации возможно стремление к реализации сразу нескольких из перечисленных направлений. Так, например, в ОАО со 100 %-ым участием государства в капитале общество действует как коммерческая организация, стремясь к извлечению прибыли, и одновременно может принять целью деятельности достижение государственных задач, относящихся в рассматриваемой градации к публичной правоспособности. Подобные противоречия однозначно возникнут при анализе содержания правоспособности в некоммерческих организациях, унитарных предприятиях, что еще раз подтверждает нецелесообразность использования рассматриваемого деления.
Как уже отмечалось, в последнее время все чаще в научной литературе стали выделять третий вид правоспособности — исключительную [28]. Основным отличием исключительной правоспособности является наличие разрешения на осуществление определенного вида деятельности с одновременным установлением запрета на осуществление любых иных видов деятельности.
В настоящее время отсутствует единое определение, позволяющее разграничить специальную и исключительную правоспособность юридических лиц. Всеми признается, что отдельные коммерческие и некоммерческие организации в силу закона осуществляют исключительные виды деятельности (которыми не вправе заниматься иные юридические лица), им запрещено заниматься иными видами деятельности. Речь идет о кредитных, страховых организациях, биржах и пр. Так, например, в диссертационном исследовании А. А. Марьиной доказывается точка зрения, что аудиторская организация обладает не специальной правоспособностью, а исключительной, которая предполагает наличие у юридического лица только таких прав и обязанностей, которые соответствуют целям его деятельности и зафиксированы в его учредительных документах [29]. Тем не менее, данное определение не содержит критерия, позволяющего разграничить специальную и исключительную правоспособность.
Одним из возможных критериев для разграничения специальной и исключительной правоспособности мог бы стать такой признак, как уникальность вида деятельности, осуществляемой организацией. Примером может служить Открытое акционерное общество «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы». Тем не менее, в литературе делается вывод об отнесении данной организации к организациям, наделенным специальной правоспособностью [30]. Кроме того, само понятие «уникальность» требует дополнительного основания и не является правовой категорией.
Исключительной правоспособностью является способность субъекта иметь гражданские права, необходимые для осуществления видов деятельности, определяемых в законодательстве в качестве исключитель-
ных, и нести соответствующие данной деятельности гражданские обязанности [31]. Считаем, что основанием для установления исключительной правоспособности как самостоятельного вида является наличие общего запрета (в отличие от принципа общего дозволения при специальной правоспособности [32]) и критерий соответствия интересам (при специальной правоспособности таким критерием станет следование частным интересам, а для исключительной правоспособности основой будет соответствие публичным интересам общества [33]).
Введение категории «исключительная правоспособность» как самостоятельного вида позволит отказаться от использования таких дополнительных характеристик юридического лица, как наличие особого правового статуса. Под данной категорией предлагается понимать организации, которые ограничены в правах законом, осуществляют специфические (исключительные) виды деятельности при одновременном запрете осуществлять другие [34]. Считается, что категория «особый правовой статус юридического лица» включает в себя не только особую правосубъектность, но и особый порядок создания, реорганизации, ликвидации юридических лиц, права и обязанности их участников, права и обязанности их кредиторов, специфическую юридическую ответственность [35]. На наш взгляд, введение подобной категории неоправданно, так как не имеет под собой четких оснований.
В науке рассматривалась идея о признании целевой правоспособности в отношении публично-правовых образований наряду с категорией «специальная правоспособность» [36]. Действительно, в отношении юридических лиц, природа которых определяется выделенным имуществом, целевая правоспособность должна рассматриваться как допустимая категория, применяемая в рамках общепризнанной специальной правоспособности. Тем самым подчеркивается специфика правового статуса этих организаций, сама сущность которых связана с достижением определенной учредителем цели. Для данных организаций могут быть установлены особые основания прекращения деятельности, так как изменение целей деятельности либо их недостижимость неизбежно должны иметь в качестве последствия ликвидацию юридического лица. Тем не менее, данная характеристика лишь отражает специфику содержания субъективных прав юридических лиц, созданных публично-правовыми образованиями, но не может считаться самостоятельным видом правоспособности либо специальным типом специальной правоспособности.
Классическое понимание категории «правосубъектность» далеко не всегда согласуется с современными экономическими реалиями. Абсолютно верным представляется мнение ученых об опасности игнорирования роли объединений холдингового типа, в том числе — утратой актуальности и адекватности правового регулирования гражданского оборота [37]. С одной стороны, правоспособность осуществляется каждым субъектом самостоятельно, а с другой — исключает возможность предписания своей воли другим лицам» [38].
Понятие «правосубъектность» с точки зрения гражданского права к большинству подобных объединений не применяется. В науке сложилось несколько подходов для разрешения данной проблемы. Сторонники предпринимательско-правовой концепции (И. В. Ершова, Т. М. Иванова, О. М. Олейник) при определении правосубъектности участников хозяйственного оборота отказались от использования фикции юридического лица. Субъектами предпринимательской деятельности ими признаются носители хозяйственных прав и обязанностей, наделенные компетенцией, обладающие обособленным имуществом как базой для осуществления предпринимательской деятельности, зарегистрированные в установленном порядке или легитимированные иным образом. Наряду с юридическими лицами этими авторами в качестве правосубъектных признаются, в частности, холдинги, финансово-промышленные группы, консорциумы, синдикаты, пулы [39]. Другие авторы говорят о возможности признания за предпринимательскими объединениями, не являющимися юридическими лицами, частичной правосубъектности (И. С. Шиткина, В. В. Лаптев). Например, В. В. Лаптев вводит понятие производственно-хозяйственного комплекса, под которым понимает хозяйственную систему, «включающую предприятия и орган управления — центр системы, который действует как субъект права в интересах системы, тогда как система в целом субъектом права не признается. Такой подход к пониманию хозяйственной системы позволяет сохранить хозяйственную самостоятельность предприятий, входящих в комплекс, что имело большое значение даже в условиях плановой экономики и становится особенно важным при переходе к рыночному хозяйству... Иногда такие группировки обладают правосубъектностью, но не во всех предпринимательских отношениях, а лишь в некоторых из них. Примером могут служить группы лиц, признаваемые субъектами права только в отношениях, регулируемых антимонопольным законодательством, но не обладающие правосубъектностью в других предпринимательских отношениях» [40].
«Система участия» и отношения экономического контроля получили распространение практически во всех сферах, затронув как крупный, так и малый бизнес. Это ведет к необходимости законодательного закрепления правового статуса предпринимательских объединений различного вида, содержание правоспособности которых не совпадает с легальной конструкцией юридического лица.
С правовой точки зрения объединения со сложной корпоративной структурой могут быть сформированы в рамках единой юридической личности или выступать вовне как целая группа взаимозависимых юридических лиц [41].
ГК РФ не содержит каких-либо положений, регулирующих создание и деятельность объединений юридических лиц, за исключением ассоциаций или союзов, которые являются некоммерческими организациями (ст. 121). Иными словами, ГК РФ не рассматривает ситуаций вступления в гражданские правоотношения коллективных частных образований при помощи механизма, отличного от конструкции юридического лица [42].
Гражданский кодекс РФ называет следующие возможные виды объединений: объединения юридических лиц в форме ассоциаций или союзов (ст.121), общественные и религиозные объединения (ст. 117). Указанные виды объединений законодатель раскрывает через родовое понятие «объединение», уточняя специфические черты, характеризующие каждую форму. Однако ассоциации и союзы являются некоммерческими организациями, создаются в целях координации деятельности, представления и защиты общих интересов участников объединения. Непосредственное участие объединений юридических лиц в предпринимательских отношениях запрещено ГК. Статус общественных и религиозных объединений по своей сущности является противоположным целям и задачам предпринимательских объединений.
В Концепции развития законодательства о юридических лицах предложена новая форма объединения лиц, под которой понимается ассоциация, союз, иное основанное на членстве добровольное объединение юридических лиц и/или граждан, созданное ими с целью координации их деятельности, представления и защиты общих имущественных интересов, а также для достижения иных целей, предусмотренных законом.
Таким образом, понятие «объединение юридических лиц» имеет несколько значений, может пониматься в узком смысле как организационноправовая форма юридического лица, так и в широком смысле как обозначение интегрированной организационной структуры, не совпадающей по своим логическим пределам с понятием юридического лица. При этом подобные образования достаточно многообразны и определяются через различные категории, наиболее оптимальным их которых (в большей степени обозначающим обобщенные признаки описываемого явления) выступает понятие предпринимательского объединения, предложенное И.С. Шиткиной [43]. Под предпринимательским объединением следует понимать устойчивую форму интеграции, участники которой, оставаясь формально независимыми субъектами, осуществляют согласованную предпринимательскую деятельность в интересах объединения в целом.
Таким образом, именно вопросы о группах лиц и их правосубъектности становятся наиболее актуальными в последнее время. В большинстве зарубежных стран легально признано наличие группы лиц [44]. Правосубъектность группы лиц признается правоприменительными органами [45].
Не менее значимым является определение особенностей содержания правоспособности участников так называемых интегрированных образований (холдингового типа) с достаточно четко определяемой организационной структурой, но не обладающих самостоятельной гражданской правоспособностью. «Новые явления экономического порядка пытаются урегулировать с использованием старых, давно сложившихся правовых институтов, которые изначально были не приспособлены к решению такого рода вопросов. В результате привычные юридические понятия приобретают качественно иные характеристики, порождая многочисленные и трудноразрешимые теоретические и практические проблемы».
Действия входящих в холдинговую компанию участников определяются волеизъявлением основного (преобладающего) участника, и это небезразлично для акционеров (участников) хозяйственных обществ и товариществ, входящих в холдинг, государственных органов, контрагентов и иных лиц. При наличии юридической независимости входящих в структуру холдинга организаций они являются фактически взаимосвязанными через «систему участия», наличие договорных обязательств, персональный состав их органов управления. Основными принципами взаимодействия между участниками холдинговой компании выступают отношения власти и подчинения, а также принципа субординации или координации субъектов холдинга в зависимости от уровня интеграции (вертикального или горизонтального).
В рамках гражданского права отношения экономической зависимости юридически самостоятельных субъектов права регулируются нормами ст. 105, 106 ГК РФ. В ст. ст. 105 ГК РФ сформулировано понятие дочернего общества: общество признается дочерним, если другое (основное) хозяйственное общество или товарищество в силу преобладающего участия в его уставном капитале, либо в соответствии с заключенным между ними договором, либо иным образом имеет возможность определять решения, принимаемые таким обществом.
Дочернее общество не отвечает по долгам основного хозяйственного общества (товарищества). Основное хозяйственное общество (товарищество), которое имеет право давать дочернему обществу обязательные для него указания, отвечает солидарно с дочерним обществом по сделкам, заключенным последним во исполнение таких указаний. В случае несостоятельности (банкротства) дочернего общества по вине основного хозяйственного общества (товарищества), последнее несет при недостаточности имущества дочернего общества субсидиарную ответственность по его долгам. Участники дочернего общества вправе требовать возмещения основным обществом (товариществом) убытков, причиненных по его вине дочернему обществу.
В соответствии со ст. 106 ГК РФ зависимым хозяйственным обществом является хозяйственное общество, если другое (преобладающее, участвующее) общество имеет более двадцати процентов голосующих акций акционерного общества или двадцати процентов уставного капитала общества с ограниченной ответственностью.
В Концепции развития законодательства о юридических лицах предлагается отказаться от использования в ГК понятий «преобладающее общество» и «зависимое общество», так как они не оправдали себя на практике, не несут какой-либо смысловой нагрузки. При этом останутся такие категории, как «основное общество» и «дочернее общество».
Единственное возражение, которое можно высказать по поводу данного предложения, заключается в обосновании отказа от данных терминов. Разработчики концепции указывают, что понятия «преобладающее общество» и «зависимое общество» используются в основном в налоговом законодательстве в целях борьбы с уклонением от уплаты налогов (подп. 2 п. 2
ст. 45 НК РФ), в нормативных правовых актах о бухгалтерском учете и отчетности, регламентирующих порядок составления сводной бухгалтерской отчетности, а также в иных случаях, не относящихся к сфере гражданского законодательства. Однако насколько верным является применение данных категорий, не нашедших себе места в нормах гражданского законодательства, в иных нормативных актах? Система экономической зависимости характерна для всех стран. Так, например, в США сформировался так называемый унитарный принцип (unitary principle), согласно которому в целях налогообложения доходов отдельные коммерческие правосубъектные организации рассматриваются («идентифицируются») в качестве целого [46]. Однако с точки зрения гражданского права данное обстоятельство вынуждает четко определиться с содержанием подобной правоспособности, установлением ограничений универсального характера правоспособности, предоставляемой коммерческой организации по общему правилу с заменой ее на иной вид — ограниченный в связи с установлением контроля со стороны иных участников оборота.
Предлагается ввести понятие уставной правоспособности как способности субъекта иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления видов деятельности, указанных в уставе учредителями (акционерами, участниками и т. д.), реализовавшими свое право на ограничение правоспособности создаваемого ими юридического лица [47]. Однако данный подход нецелесообразен, так как не позволяет четко выявить специфику правосубъектности входящих в группу лиц организаций. Кроме того, нами ранее уже давалась характеристика подобных действий со стороны учредителя как способ отказа от реализации прав, не являющегося по своей природе самостоятельным видом правоспособности.
С целью установления четкого перечня видов правоспособности юридического лица необходимо отметить недопустимость смешивания таких понятий, как ограничение правоспособности и ограниченная правоспособность. Считается, что «ограничение правоспособности имеет место в случаях установления учредителями (участниками) запрета на осуществление отдельных видов деятельности в учредительных документах юридического лица, на которое не распространяется правило о специальной правоспособности; в иных случаях, на которые не распространяется принцип специальной правоспособности (осуществление отдельных видов деятельности только на основании соответствующего разрешения (лицензии); занятие отдельными видами деятельности лишь определенными юридическими лицами (например, деятельность, которая составляет государственную монополию); запрет на осуществление отдельных видов деятельности отдельными организациями, содержащийся в соответствующем акте) [48]. Так как четкие правила в отношении этой категории в законе отсутствуют, одни и те же факты у разных авторов то подпадают под определение ограничения правоспособности, то служат основанием для выделения исключительной правоспособности. Учитывая легальный характер исследуемой классификации, разрешение споров возможно только
на законодательном уровне. Поэтому всецело поддерживаем мнение В. В. Ква-ниной о необходимости систематизации видов правоспособности юридических лиц [49], закрепив следующий перечень видов правоспособности юридического лица: общая, специальная, исключительная.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Яковлев В. Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. 2-е изд., доп. М., 2006. С. 101. Это еще раз подтверждает универсальный характер самого понятия «юридического лицо», необходимость его однозначного толкования на межотраслевом уровне.
2. Гражданское право. Часть 1 / под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. СПб., 1996. С. 86.
3. Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005.
4. См., например: Братусь С. Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 6 51 Яковлев В. Ф. Цит. соч. С. 137.
6. Запорожец А. М., Истомин Ю. В. Содержание и место правосубектности в российской системе права // Актуальные проблемы частноправового регулирования. Самара, 2009. С. 81.
7. Там же. С. 86.
8. Зинченко С. А., Шапсугов Д. Ю, Корх С. Э. Предпринимательство и статус его субъектов в современном российском праве. Ростов н/Д, 1999. С. 85.
9. Свиридов Д. Ю. Проблема сущности юридического лица // Актуальные проблемы частноправового регулирования. Самара, 2003. С. 77.
10. Лебединец О. Н. Проблемы сделкоспособности в гражданском праве // Актуальные проблемы частноправового регулирования : матер. международ. V науч. конф. молодых ученых. Самара, 2006. С. 147—148.
11. Федеральный закон от 14.11.2002 г. «О государственных и муниципальных унитарных предприятиях» ц 161-ФЗ (ред. от 01.12.2007г.) // СЗ РФ. 2002. № 48. Ст. 4746.
12. Малинина Л. Ю. К вопросу о гражданской правоспособности государственных унитарных предприятий // Актуальные проблемы частноправового регулирования : матер. международ. V науч. конф. молодых ученых. Самара, 2006. С. 154—156.
13. Редакция закона от 23.07.2008 г. Источник опубликования — СЗ РФ. 1997. № 39. Ст. 4465.
14. Основы законодательства Российской Федерации о нотариате от 11.02.1993 г.
№ 4462-1 (ред. от 19.07.2009 г. ) // Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. № 10. Ст. 357.
15. Более подробно см. обзор в работе: Стукалова Ю. В. Институт юридическо-
го лица в дореволюционной России: теоретические идеи и практическая реализация // Право и политика. 2007. № 2.
16. Лаптев В. В. Проблемы предпринимательской (хозяйственной) правосубъектности // Государство и право. 1999. № 11. С. 17.
17. Обзор мнений см.: Кванина Н. В. Высшее учебное заведение как субъект
права: проблемы частного и публичного права. Челябинск, 2004. С. 41.
18. Литовкин В. Н. Некоммерческие организации: введение в тему // Журнал российского права. 2009. № 1
19. Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 25.
20. Лисецкий С. К. Структура гражданской правосубъектности юридического лица // Актуальные проблемы частноправового регулирования. Самара, 2009. С. 105.
21. Кванина Н. В. Высшее учебное заведение как субъект права: проблемы частного и публичного права. Челябинск, 2004. С. 43.
22. Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 30.
23. Кашковский О. П. Правоспособность организаций в сфере выбора видов деятельности // Юрист. 2001. № 10; Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 20—21.
24. Витрянский В. В. Гражданский кодекс о юридических лицах // Вестник ВАС РФ. 1995. № 5. С. 43.
25. Козлова Н. В. Правосубъектность юридического лица. М., 2005. С. 21.
26. Там же. С. 21—22.
27. Зинченко С. А. Цит. соч.
28. Гайсина Л. С. Банковские услуги как исключительный вид деятельности кредитной организации // Актуальные проблемы частноправового регулирования: материалы Всероссийского VIII научного форума (Самара, 24-25 апреля 2009 г.) / науч. ред Н. А. Баринов, отв. ред С. В. Мартышкин. Самара, 2009. С. 71—73; Тосянян Г., Викулин А. Исключительная правоспособность банка // Хозяйство и право. 1999. № 5 С. 59.
29. Марьина А. А. Субъекты аудиторской деятельности : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 21.
30. Павлов В. А. Правоспособность организации по управлению единой национальной (общероссийской) электрической сетью // Журнал российского права. 2005. № 9.
31. Кытманова А. А. Правосубъектность юридического лица и ее осуществление управляющей организацией (управляющим) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 10—11.
32. Тосянян Г., Викулин А. Исключительная правоспособность банка // Хозяйство и право. 1999. № 5. С. 59.
33. Кашковский О. П. Правоспособность организаций в сфере выбора видов деятельности // Юрист. 2001. № 10.
34. Опыхтина Е. Г. Коммерческие юридические лица с особым правовым статусом: понятие и виды // Актуальные проблемы частноправового регулирования : матер. международ. V науч. конф. молодых ученых. С. 173.
35. Там же.
36. Подробнее см.: Смородинов М. В. О виде гражданской правоспособности публично-правовых образований // Актуальные вопросы частного права. Самара, 2004. С. 215—222.
37. Более подробно см.: Напреенко А. А. К вопросу о правосубъектности объединений юридических лиц холдингового типа // Гражданское право. 2007. № 1
38. Яковлев В. Ф. Цит. соч. С. 138.
39. См.: Ершова И. В., Иванова Т. М. Предпринимательское право. М., 1999. С. 21; Предпринимательское (хозяйственное) право. Т. 1 / под ред. О. М. Олейник. М., 1999. С. 231. Цит. по: Напреенко А. А. Цит. соч.
40. Там же.
41. Винницкий Д. В. Корпоративные объединения со сложной структурой: понятие и особенности налогообложения // Финансовое право. 2004. № 2
42. Напреенко А. А. Цит. соч.
43. Шишкина И. С. Предпринимательские объединения. М., 2001; Шишкина И. С. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление. М., 2006.
44. Долинская В. В., Касаев И. Г. Проблемы правосубъектности группы лиц // Актуальные проблемы частноправового регулирования. Самара, 2003. С. 41.
45. Там же С. 43.
46. Винницкий Д. В. Цит. соч.
47. Кытманова А. А. Правосубъектность юридического лица и ее осуществление управляющей организацией (управляющим) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
48. Кванина Н. В. Высшее учебное заведение как субъект права: проблемы частного и публичного права. Челябинск, 2004. С. 41; Кванина В. В. О видах правоспособности юридических лиц // Предпринимательское право. 2007. № 2
49. Кванина В. В. О видах правоспособности юридических лиц // Предпринимательское право. 2007. № 2
