CC BY
1595
прикосновенность произведения», «неприкосновенность имущества» и так далее. Отступление от принятой структуры описательного терминирования сглаживают или размывают контуры понятийной определенности обозначаемого явления.
Двухкомпонентные терминологические словосочетания наиболее продуктивны. Они составляют подавляющее большинство от всех составных терминов. В терминологии языка права преобладают беспредложные сочетания. Чаще всего используются сочетания опорного компонента словосочетания с существительным в родительном падеже без предлога, которое по своим функциям близко к прилагательным (договор дарения, нанесение ущерба, пропаганда войны, кража имущества, отчуждение недвижимости и так далее).
В языке права можно выделить составные наименования, структура которых характерна как для системы языка в целом, так и терминологии языка права. Особенно наглядно структурные особенности терминологических образований прослеживаются в словосочетаниях, где в качестве опорного компонента используются терминологически переосмысленные слова. Так, слово «сторона» имеет значение «пространство, место,
расположенное в каком-либо направлении от чего-либо, а также само это направление» и сочетается с существительным в родительном падеже (сторона улицы, сторона дороги). Термин «сторона» имеет значение «человек, противопоставленный другому человеку» и распространяется существительным в предложном падеже (сторона в деле, сторона в процессе).
Таким образом, для терминов характерны особые типы сочетаний, но и они, в конечном счете, определяются системой языка, его грамматическим строем, заложенными в нем возможностями закономерного линейного соединения самых разнообразных единиц языка. Являясь подъязыком, терминосистема языка права обладает всеми признаками целостной структуры.
1. Реформатский А.А. Введение в языковедение: Учебник для вузов / Под ред. В.А. Виноградова. М., 1998. С. 12.
2. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова, Б.М. Волина. М., 1940. Т. 4. С. 340.
3. Хижняк С.П. // Правоведение. 1990. № 6. С. 7.
ПОНЯТИЕ И ВИДЫ ИСТОЧНИКОВ ПРАВА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Н.Е. Садохина
Sadokhina N.E. The notion and types of legal sources in the Russian Federation. In the article, an attempt is made to define the term ‘legal source’ and study the main types of legal sources in the Russian Federation.
Понятие «источник права» является одним из самых дискуссионных в юридической науке. Нет не только общепризнанного определения этого понятия, но даже спорным является самый смысл, в котором употребляются слова «источник права».
Слово «источник» производно от слова «исток» и, следовательно, при употреблении термина «источник права» мы подразумеваем истоки формирования права, то есть систему факторов, предопределяющих его содержание и форму выражения.
Принято выделять источники права в материальном (экономические отношения), идеальном (правосознание законодателя) и юридическом (формы внешнего, документального закрепления права) смысле слова. Возможно также рассмотрение источника права в социальном (как продукт взаимодействия людей) и в политическом смысле (как выражение воли правящей политической элиты).
Еще известный русский ученый-правовед Г.Ф. Шершеневич в начале XX века высказы-
вает мнение о непригодности термина «источник права», введенного в оборот Титом Ливием, «ввиду своей многозначности» [1]. Он заменяет его термином «форма права».
Впоследствии данный подход был поддержан и развит в советской юридической науке. В 60-е годы предпринимались попытки отказаться от употребления термина «источник права», заменив его на понятие «форма права». Но эти попытки не увенчались успехом, и термин «источник права» продолжал использоваться в отраслевых юридических науках [2].
Однако ряд исследователей обращают внимание на тот факт, что термин «форма» «гораздо более многозначен (внутренняя и внешняя форма, особенности языка законодательства, его систематизация и так далее)» [3].
В настоящее время большинство ученых сходятся во мнении, что источник права в юридическом смысле и форма права совпадают по своему содержанию.
Но не существует однозначной трактовки и термина «источник права» в юридическом смысле. Одни авторы подразумевают под ним нормотворческую деятельность государства («источник права - это способ выражения вовне государственной воли» [4]), другие - результат этой деятельности (различные нормативные акты, законы, декреты и так далее, «источником трудового права называется Закон и иной нормативно-правовой акт, содержащий нормы этой отрасли» [5]), третьи - и то, и другое («форма права - это внешнее выражение нормативно-правовых предписаний, связанное с их закреплением в определенных, официально признанных актах» [6]).
Однако нормотворческая деятельность государства обозначается специальным термином, разработанным юридической наукой, который большинство ученых трактуют однозначно. Этот процесс носит название правотворчество.
В отраслевых юридических науках для обозначения результата правотворческой деятельности, как правило, используется понятие «источник права».
В обоснование третьего подхода его сторонники приводят следующие аргументы: «Со вступления акта правотворчества в силу, последний приобретает качества юридического источника права. Поэтому понятие
«источник права» как бы предполагает правотворческий процесс. Так, особый характер принятия конституции, обычного закона является неотъемлемой частью их характеристики как источников права» [2, с. 5].
Энциклопедический словарь содержит следующее определение источников права -«акты компетентных государственных органов, устанавливающие или санкционирующие нормы права. Внешние формы (закон, указ и так далее) выражения воли законодателя, которые придают ей характер права» [7]. Данное определение состоит как бы из двух частей и, на наш взгляд, является парадоксальным. Так как его первая часть, по сути дела, различает право и закон, указывая на то, что нормы права составляют содержание источников в том случае, если они получили государственную поддержку (норма права -государственная воля - источник права). Вторая же часть определения в качестве примера источника права содержит лишь ссылки на нормативно-правовой акт и в ней отмечена обратная зависимость: от воли законодателя к норме права (государственная воля - источник права - право).
На наш взгляд, источник (форма) права -это результат правотворческой деятельности и первая часть предложенного определения верно отражает сущность понятия. Таким образом, источник права - общеобязательное правило поведения, заключенное в желательную для государства форму.
Не менее сложной является проблема выделения видов источников права в Российской Федерации.
Выделяют четыре основные вида форм права:
- нормативно-правовой акт - изданный в особом порядке официальный акт - документ компетентного правотворческого органа, содержащий нормы права (Конституция, законы, подзаконные акты);
- правовой обычай - исторически сложившееся и вошедшее в привычку, в силу многократного и длительного использования, правило поведения, санкционированное государством;
- юридический прецедент - это судебное или административное решение по конкретному юридическому делу, которое принимается за образец при рассмотрении аналогичных дел впоследствии;
- нормативный договор - содержащее нормы права соглашение между равноправными субъектами по поводу совместной деятельности, представляющее их общий интерес (федеративный договор, коллективный договор между администрацией предприятия и профсоюзной организацией и так далее).
Правовые системы современных государств различаются, в частности, тем, какой из источников права превалирует в национальной правовой системе данного государства, или какой тип правопонимания. Главное отличие стран романо-германской и англосаксонской правовых семей заключается именно в понимании права. Страны римской юридической традиции в самом общем виде воспринимают право как систему правовых норм, то есть общих, абстрактных предписаний, исходящих главным образом от законодателя. Что касается стран англосаксонского права, то здесь право понимается как совокупность прецедентов, создаваемых судьями, то есть основой формирования права служит судебное нормотворчество. Статуты (законодательные акты) существуют в качестве дополнительного источника права. Для семьи религиозного права характерно источник права видеть в религиозных нормах, в основе правовых систем стран, входящих в семью традиционного права, лежат обычаи и традиции. Другие источники права имеют второстепенное значение.
Правовую систему Российской Федерации традиционно относят к романогерманской правовой семье, причем определяется это преимущественно по формальному критерию. Однако российскому правосознанию свойственно оценивать право и его социальную ценность не по формальным, а по содержательным критериям. Необходимо отметить, что «само вхождение русского права в романо-германскую правовую семью произошло во время царствования Петра I чисто политически, но отнюдь не духовно и культурно-исторически. Русский народ все время различал и поныне различает «букву» и «дух» закона. И если «букву» призван сформулировать по преимуществу законодатель, то «дух» права проявится в ходе разрешения конкретной ситуации, где общая норма будет применена в соответствии с целями правового регулирования, которые заключаются в справедливом разрешении спора ком-
петентными представителями судебной власти» [8].
Для советской юридической науки характерно преувеличение значения нормативно-правового акта в национальной правовой системе. В работах советских юристов нор-мативно-правовой акт зачастую представлялся в качестве единственного источника права. Так, например, С.Л. Зивс в своем фундаментальном исследовании «Источники права» в частности указывает: «Ни «судебная практика», ни «административная практика» не являются источниками права». И далее: «В современных условиях правовая действительность нашей страны не знает более такого источника права как «санкционированный государством правовой обычай». Лишь по инерции характеристика правового обычая как источника права продолжает фигурировать в различных классификационных схемах разграничения видов источников права» [9].
В отраслевых юридических науках мы и сейчас сталкиваемся со следующими определениями источника права: «Источником права в специально юридическом смысле является внешняя форма выражения права, т. е. совокупность нормативных актов, в которых содержатся нормы права. В законодательстве правовые нормы находят свое официальное выражение» [10]; либо «источником трудового права называется Закон и иной нормативно-правовой акт, содержащий нормы этой отрасли» [5, с. 27].
Нормативно-правовой акт, безусловно, занимает особое место в системе источников российского права. Его значение трудно переоценить. Но нельзя не отметить возрастающего влияния судебного прецедента на урегулирование общественных отношений.
Экономические, политические, социальные изменения, происходящие в стране, требуют их законодательной регламентации. Однако законодатель не всегда способен быстро отреагировать на перемены, что приводит к возникновению пробелов в праве. В связи с этим возникает вопрос: не лучше ли отказаться от аналогии в праве, так как при ее использовании возможны злоупотребления и свободная интерпретация правовых принципов и норм, и заменить ее использованием судебного прецедента?
Постановления Конституционного Суда, по сути дела, уже имеют характер прецедента.
Так, например, согласно Закону РФ от 18 июня 1993 года № 5215-1 «О применении ККМ при осуществлении денежных расчетов с населением» (в редакции от 30 декабря 2001 года), предприятие, ведущее денежные расчеты с населением без применения контрольно-кассовой машины, подвергается штрафу в 350-кратном установленном законом размере минимальной месячной оплаты труда. Но Постановлением Конституционного Суда РФ от 12 мая 1998 года № 14-П это положение признано не соответствующим Конституции РФ, ее статьям 19 часть 1; 34 часть 1; 35 части 1, 2 и 3 и 55 часть 3. Впредь до урегулирования Федеральным Собранием данного вопроса в соответствии с Конституцией Российской Федерации и с учетом Постановления Конституционного Суда РФ штраф налагается в размере от 50 до 100 минимальных размеров оплаты труда. Таким образом, Конституционный Суд вводит новую норму, которая принимается за основу при рассмотрении всех последующих аналогичных дел в будущем.
Ограниченное включение в систему источников российского права судебного прецедента позволит судебным органам занять достойное место среди других ветвей государственной власти, а российской правовой системе своевременно реагировать на возможные проблемы.
Приведенное выше высказывание С.Л. Зивса по поводу отсутствия среди источников советского права правового обычая не лишено оснований. Действительно, Советская власть провозгласила отказ от преемственности права пролетарского и права буржуазного. Сложившиеся на тот момент правовые обычаи и традиции были изъяты из системы источников. Новые обычаи за время существования Советской власти не успели сформироваться. На сегодняшний день законодатель постарался аккумулировать накопленный опыт и ввел нормы, допускающие ограниченное использование обычая. Это, в частности, выразилось в статье 5 Гражданского кодекса РФ, которая вводит понятие «обычай делового оборота». Под ним понимается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе.
Есть упоминание об обычае и в Уголовном кодексе РФ. В статье 222 части 4 предусматривается ношение холодного оружия, если оно является элементом национального костюма [11].
Аналогичная судьба и у такого источника права в Российской Федерации как нормативный договор. В советский период его значение было невелико, так как при сложившемся антидемократическом режиме трудно было найти равноправных субъектов, способных заключить между собой такого рода договор.
В последнее время значение нормативных договоров в системе источников российского права неуклонно возрастает. По мнению Т.В. Гуровой, «это обусловлено активизацией договорного процесса в России как в сфере публичного (прежде всего конституционного права), так и в сфере частного права» [8, с. 79].
Дискуссионным остается вопрос о включении в систему источников российского права правовых принципов и юридической доктрины. В пользу такого включения говорит тот факт, что и принципы права, и юридическая доктрина не только оказывают существенное влияние на формулирование источников права, но и сами по себе способны влиять на разрешение конкретных ситуаций в случаях пробелов в законодательстве.
Подводя итог, хотелось бы отметить, что идея автономии источников права, наличие в правовой системе для каждого из них собственного сектора со своим предметом регулирования может быть признана сегодня более плодотворной, чем упрямое игнорирование всех иных формальных источников права во имя «верховенства закона».
1. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. М., 1995. С. 5.
2. Муромцев Г.И. II Правоведение. 1992. № 2. С. 4.
3. Общая теория государства и права. Академический курс: В 3 т. / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2001. Т. 2. С. 230.
4. Мапько А.В. Теория государства и права в вопросах и ответах. М., 1999. С. 135.
5. Толкунова В.Н. Трудовое право: Курс лекций. М., 2002. С. 27.
6. Кулаков В.Л. Основы теории государства и права. Саратов, 2000. С. 48.
7. Советский энциклопедический словарь. М., 1986. С. 512.
8. Гурова Т.В. Актуальные проблемы теории источников права: Дис. ... канд. юр. наук. Самара, 2000. С. 73.
9. Зивс С.Л. Источники права. М., 1981. С. 10, 30.
10. Коммерческое право: В 2 т. / Под ред. В.Ф. По-пондопуло, В.Ф. Яковлевой. С.-Пб., 1998. С. 31.
11. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1997. С. 528.
ЛОГИЧЕСКОЕ ОБОСНОВАНИЕ МЕСТА СУДЕБНОЙ ПРАКТИКИ В РОССИЙСКОЙ ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ
М.Н. Придворова
Pridvorova M.N. A logical rationale for the position of judicial practice in Russia’s legal system. The article analyses judicial and legal practices, their nature and essence and contains a rationale for the position of these phenomena in Russia’s legal system.
Судебная практика является одним из видов юридической практики, имеющая пространственную, разветвленную структуру, в которой одновременно функционируют различные ее виды и подвиды, обладающие специфическими элементами содержания, формы, функциями. Изначально, в зависимости от способа преобразования общественных отношений, юридическая практика представлена правотворческим, правоприменительным, распорядительным и некоторыми другими типами практики. Одним из общепринятых критериев классификации юридической практики правоприменительного типа выступает ее разделение в зависимости от субъекта, нарабатывающего определенный вид практики. Таким образом, можно выделить законодательную, судебную, следственную, нотариальную практику. В зависимости от ее субъектного состава следует различать практику Конституционного Суда РФ, Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ, областных, городских, районных судов. Общей характеристикой всех перечисленных видов и подвидов правоприменительной практики является то, что она представляет собой единство властной деятельности компетентных органов, направленной на вынесение индивидуально-конкретных предписаний, и выработанного в ходе такой деятельности правового опыта [1].
Являясь составной частью социальной практики, юридическая практика основывается на познании и процессе формирования субъективных прав и обязанностей, выработ-
ке решений, в которых выражается сложное взаимодействие государственной воли и воли конкретного индивида. Содержание юридической практики складывается из взаимоотношений между ее субъектами. К ним, прежде всего, нужно отнести законодательные органы, принимающие правовые решения общего характера, формулирующие общие правовые предписания. Следующим видом участников выступают субъекты правоотношений, которые, взаимодействуя между собой, при помощи заключаемых договоров, подачи определенной формы заявлений и других индивидуальных правовых актов взаимодействуют друг с другом и остальными участниками юридической практики. К третьему виду участников можно отнести правоприменительные органы, разрешающие конкретные юридические дела и принимающие по ним соответствующие решения.
В современном российском правоведении высказываются различные и часто достаточно противоречивые взгляды на понятие юридической и судебной практики. Одна группа авторов (С.Н. Братусь, А.В. Венгеров, С.С. Алексеев) выдвигает точку зрения, согласно которой судебная практика представляет собой объективированный опыт правовой деятельности компетентных органов государственной власти и должностных лиц, связанный с выработкой особых нормативных регуляторов, именуемых правоположе-ния. По мнению других авторов, юридическая практика состоит исключительно из юридической деятельности (И.Я. Дюрягин,
