CC BY
89№ б (25), 2007 "Культурная жизнь Юга России "
Н. В. БУЯНОВ, Г. П. БУРОВА
ПОНЯТИЕ ДИСКУРСА В СОВРЕМЕННОЙ ГУМАНИТАРНОЙ ПАРАДИГМЕ:
ОПЫТ ОСМЫСЛЕНИЯ
Начало XXI века характеризуется созданием нового исследовательского направления в теории языка, ориентированного на выявление важнейших принципов и механизмов формирования особого речепрагматического объекта - дискурса. Данный термин, как и то, что стоит за ним, отличается множественностью интерпретаций, сложностью определения параметров и особенностей, что обусловлено его специфическим статусом по отношению к языку, речи и речевой деятельности.
Западная прагмалингвистика, как известно, опиралась в большей мере на дсятсльностную модель, которая в центр внимания помещала коммуникатора, а не результат его языковых действий - текст (дискурс), как это отмечалось на первом этапе развития прагмалингвистической парадигмы в отечественной теории языка.
В современной лингвистике понятие «дискурс» интерпретируется весьма неоднозначно. Установлены четыре основных направления в понимании дискурса. В рамках первого дискурс определяется как речь или как общение. Представители данного подхода (Т. А. ван Дейк, Р. Уодак, М. Я. Макаров, Ю. С. Степанов) рассматривают методологические аспекты противопоставления формального и содержательного понимания языка. Понятие «дискурс» применяется для того, чтобы учитывать при лингвистическом анализе социальные факторы коммуникации. В связи с этим Е. С. Кубрякова отмечает: «Дискурс начинает пониматься как сложное коммуникативное явление, не только включающее акт создания определенного текста, но и отражающее зависимость создаваемого речевого произведения от значительного количества экстралингвистических обстоятельств - знаний о мире, мнений, установок и конкретных целей говорящего как создателя текста» (1). При подобном подходе выявляются отличия и корреляции между языком, речью, речевой деятельностью и дискурсом, Если речь выступает родовым понятием по отношению к речевой деятельности и дискурсу, то речевая деятельность определяется как процесс производства и восприятия речи. При такой интерпретации дискурс квалифицируется как разновидность речи, как дискурсивная, т. е. построенная по правилам грамматики и стилистики, развивающая ту или иную мысль говорящего (пишущего), речь Как последовательное изложение, дискурс является одним из видов речевой деятельности.
Концепции В. Г. Борботько представляют второй подход к проблеме дискурса (2), выделяющий рекурсивные и дискурсивные высказывания. Если рекурсивные высказывания не добавляют ничего нового к тому, что было сказано ранее, то
дискурсивные отличаются содержательно-информативной новизной (3).
Представители третьего направления (А. Г. Баранов, Е. В. Ковшикова и др.) противопоставляют дискурс тексту по признакам динамики и статики. В частности, А. Г. Баранов выделяет три уровня идеализации текста: актуальный, виртуальный и текстотип. Актуальный текст (текст в контексте общения) определяется во многих исследованиях как дискурс, а виртуальный (текст в изоляции от контекста общения) понимается как текст (4). Текстотип, по А. Г. Баранову, представляет собой набор правил порождения и понимания текстов. М. М. Бахтин считает, что он соотнесен с концептом текста в языковом сознании. Текст трактуется как статичное завершенное произведение, рассматриваемое вне ситуации общения, а дискурс - как динамическое, завершенное речевое событие. Эта идея выражена в следующем определении Н. Д. Арутюновой: «Дискурс - это "речь, погруженная в жизнь"» (5). В таком понимании дискурс есть текст плюс коммуникативно значимые обстоятельства, в которых он акту ализируется. Дискурс в таком случае рассматривается как последовательность речевых актов, как коммуникативное взаимодействие участников общения, как совокупность вербальных и невербальных действий.
Изучая дискурс в плане отношений между участниками коммуникации, В. И. Карасик выделяет личностно-ориентированное и статусно-ориентированное общение (6).
По нашим наблюдениям, существуют различия в определении дискурса в отечественной и зарубежной, особенно западной, лингвистике. Оригинальную концепцию дискурс-ана-лиза_ разработали Л. Дж. Филлипс и Марианне В. Иоргенсен, ведущие специалисты Дании и Швеции в области исследования коммуникации как социального процесса. В работе «Дискурс-анализ. Теория и метод» ученые представляют свой оригинальный взгляд на проблему дискурса, отмечая, что «существование и развитие дискурсов - отнюдь не безобидное явление. Оно имеет большие социальные последствия, свидетелями которых мы являемся сегодня <...> Дискурсы влияют на социальные, культурные и глобальные
"Культурная жизнь Юга России "
№ 6 (25), 2007
изменения - экологические катастрофы, войны, смены политического курса». Дискурс определяется ими как «особый способ общения и понимания (выделено нами. - Авт.) окружающего мира (или какого-то аспекта мира)» (7).
При анализе специфики налогового дискурса мы также рассматривали и учитывали идеи о феномене знаний Вивьен Барр, считавшей, что наши знания о мире - это не прямое отражение «внешней» реальности, а результат классификации реальности посредством категорий, или, выражаясь языком дискурсно-аналитической терминологии, наши знания - продукт дискурса. Таким образом, дискурс интерпретируется как форма социального поведения, которая служит для репрезентации социального мира (включая знания, людей и социальные отношения), а также для сохранения социальных норм и правил.
Проблема дискурса поднимается и в концепции археологии и генеалогии М. Фуко, который постулирует: «Мы будем называть дискурсом группу утверждений (выделено нами. - Авт.) постольку, поскольку они относятся к той же дискурсивной формации <...> Дискурс строится на основе ограниченного количества утверждений, по отношению к которым может быть определена группа условий их существования. В этом смысле дискурс - не идеальная, безвременная форма <...>- это фрагмент истории» (8). Многие современные лингвисты разделяют концепцию М. Фуко в том, что дискурсы - это относительно ограниченные наборы утверждений, которые устанавливают пределы того, что имеет значение, а что значения не имеет.
Интересной представляется нам и теория дискурса Лакло и Муфф, разработанная ими на основе деконструкции других теорий. Авторы новой оригинальной концепции считают, что вся социальная сфера представляет собой некую паутину процессов, в которых создается значение. Продолжая традиции постструктуралистского критического анализа, они дают несколько дефиниций дискурса, определяя его и как «все структурное единство, появившееся в результате артикуляционной практики», и как «совокупность фиксированных значений (выделено нами. - Авт.) в пределах специфической области» (9). Для исследования налогового дискурса имеет определенное практическое значение мысль ученых о том, что дискурс формируется как единое целое, в котором каждый знак зафиксирован как момент, посредством отношений к другим знакам (как в рыболовной сети). Дискурс - это сокращение возможностей.
Исследуя общетеоретические проблемы интерпретации и параметрирования дискурса в теории языка, нужно упомянуть и концепцию Фэркло и Уодака, которые утверждают, что «именно посредством дискурсов повседневной жизни (процессов создания текстов и его потребления) воспроизводятся и изменяются социум и культура <...> Дискурс включает не только письменную и разговорную речь, но также и визуальные образы» (10). В рамках трехмерной модели дискурса
Фэркло он рассматривается как разновидность языка, используемого в пределах определенной области (например, политический или научный дискурс). Кроме того, в другом значении этого понятия дискурс относится к способу говорения, который придает значение жизненному опыту, основанному на определенной точке зрения. Опираясь на такое понимание дискурса, исследователь выделяет феминистский дискурс, неолиберальный дискурс, дискурс потребителя, дискурс защитника окружающей среды.
Считаем, что целесообразен подход, при котором текст интерпретируется как синтезирующий в себе языковые сущности и речевые свойства феномен. Определяя основной задачей современной лингвистики разработку динамической модели языка, возможно признать релевантной семиотической процессуальностью текстовую / дискурсивную деятельность, а ее продуктом -текст / дискурс.
В рамках когнитивно-прагматического направления в языкознании, определяющим аспектом которого является синтез когнитивного и коммуникативного подходов к фактам и явлениям языка, выделяется дискурс / текст как концептуально-когнитивный теоретический конструкт динамической модели языка. Семиозис фармацевтических и налоговых сущностей реализовывает-ся в онтологической корреляции «мир - сознание - интерпретация - язык».
Налоговый дискурс как предмет лингвистического исследования обнаруживает все характерные для семиотического образования свойства и признаки. Его специфику составляют сферы референции комплексного знака: с одной стороны, отношение к экономическим и юридическо-право-вым взаимоотношениям, стратумам в обществе, с другой - к сознанию людей, воспринимающих налогово-правовые тексты как апелляцию к действиям, с третьей - к культурным традициям и нормам дискурсивных практик. Поэтому сами свойства этого объекта требуют интегративного подхода к его изучению.
Интегративная аспектность налогового дискурса как семиотического объекта предполагает, в свою очередь, его лингвосемиотический анализ. При сопоставлении налогового дискурса с политическим обнаруживаются серьезные дифференцирующие особенности этих семиотических объектов.
Так, для политического дискурса характерны особые черты, которые описаны в работе В. 3. Демьянкова. Автор выделяет целую область знания - «политологическую лингвистику», предметом которой являются синтаксис, семантика, прагматика политических дискурсов, «в частности именование политически значимых концептов в политическом употреблении» (11). В качестве главных признаков политических дискурсов выделяются оценочность, агрессивность, полемичность. Последнее качество проявляется в выборе слов (12). При этом целью политического дискурса является не описание, не референция, а убеждение и побуждение
М б (25), 2007
жизнь Юга России "
- 17
в адресате намерения дать почву для убеждения и побуждения к действию (13). По мнению В. 3. Демьянкова, понимание политического дискурса предполагает фоновое знание, ожидание автора и аудитории, скрытые мотивы, сюжетные схемы, излюбленные логические переходы, бытующие в конкретную эпоху.
Анализ множества концепций интерпретации понятия дискурса показывает, что в настоящее время этот лингвистический феномен вышел за рамки простого концепта, что требует его дальнейшего тщательного изучения.
Литература
1. Кубрякова Е. С. О понятиях дискурса и дискурсивного анализа в современной лингвистике (обзор) // Дискурс, речь, речевая деятельность. Функциональные и структурные аспекты: сб. обзоров. М., 2000. С. 7.
2. Борботъко В. Г. Общая теория дискурса (принципы формирования и смыслопорождения): дис.... д-ра филол. наук. Краснодар, 1998. С. 98.
3. Купила М. Н. Когнитивно-прагматические характеристики террористического дискурса: автореф. ... дис. канд. филол. наук. Краснодар, 2001. С. 21.
4. Баранов А. Г. Функционально-прагматическая концепция текста. Ростов н/Д, 1993. С. 81.
5. Арутюнова Н. Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 136-137.
6. Карасик В. И. О категориях дискурса // Языковая личность: социолингвистические и эмотив-ные аспекты: сб. науч. трудов. Волгоград; Саратов, 1998. С. 187.
7. Фгшлгтс Л, Дж., Иоргенсен Марианне В. Дис-курс-анализ. Теория и метод: пер. с англ. Харьков, 2004. С. 11.
8. ФукоМ. Избранное. Москва, 1972. С. 117.
9. Лакло иМуфф. Гегемония и социалистическая стратегия. Париж, 1985. С. 105.
10. Уодак Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград, 1997. С. 274.
11. Демъянков В. 3. Лингвистическая интерпретация текста: универсальные и национальные (идиоэтнические) стратегии // Язык и культура: Факты и ценности: к 70-лстию Ю. С. Степанова М., 2001. С. 319.
12. Garsia Santos J. F. El lenguaje politico: En la Secunda Republica у en la Democracia // El lenguaje politico. Madrid, 1985. P. 104.
13. Baley P. Live oratory in the television age: The language of formal speeches // Campaign language: Language, image, myth in the US presidential elections. 1984. Bologna, 1985. P. 79.
Е. П.ЖУК0ВА
ГЕРДЕР И СЛАВЯНСТВО
В истории культурных взаимоотношений Востока и Запада особое место занимает немецкий философ-просветитель Иоганн Готфрид Гердер (1744-1803), воззрения которого оказали большое влияние не только на становление научной славистики, но и на развитие культуры славянских народов в целом.
Гердер писал в своем главном труде «Идеи к философии истории человечества», что основная цель человечества - достижение гуманности, а цель земного существования человека - воспитание гуманности. Он рассматривал каждый народ с точки зрения его вклада в это общее дело. Среди других европейских народов философ особо выделял славян, которые, по его представлениям, являлись прообразом подлинной человечности. Гердеру принадлежат слова о необычайной доброте, миролюбии и смирности славян. «Несмотря на совершенные ими подвиги, славяне не были никогда народом воинственным, искателями приключений, как немцы» (1). Древние славяне, по его словам, не завоевывали, а осваивали территории: «Повсюду славяне оседали на землях, оставленных другими народами, - торговцы, земледельцы и пастухи, они обрабатывали землю и пользовались ею; тем самым после всех опустошений, что предшествовали их поселению, после всех походов и нашествий, их спокойное, бесшумное существование было благодатным для земель, на которых они селились» (там же).
Удивительно, что среди всех народов, которые Гердер описал в своей книге, только о национальном характере славян было сказано столько положительных слов. Ученый выделил в качестве их основных черт доброту, широту натуры, покорность и миролюбивость. «Они [славяне] были милосердны, гостеприимны до расточительства, любили сельскую свободу, но были послушны и покорны, враги разбоя и грабежей <., ,> Коль скоро они не стремились к господств}' над целым светом, не имели воинственных наследственных государей и готовы были лучше платить налог, только чтобы землю их оставили в покое, то многие народы, а больше всего немцы, совершили в отношении их великий грех» (2). Гердер писал о возрождении славянской нации, на которую должны равняться все народы Европы, потому что «законодательство и политика Европы со временем будут все больше поддерживать спокойное трудолюбие и мирные отношения между народами» (там же). Он был уверен, что славянские народы воспрянут ото сна, «сбросят с себя цепи рабства,
