CC BY
230
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 81-119
Балакин С.В.
Понятие деривационного потенциала языковой и концептуальной систем
В статье раскрывается понятие деривационного потенциала, которое в настоящий момент приняло универсальный характер ввиду масштабности его изучения на всех уровнях языковой системы. Деривационный потенциал исследуется в широком и узком аспектах. В связи с возникновением когнитивной науки понятие деривационного потенциала экстраполировалось и на концептуальный уровень.
This article reveals the notion of derivative potential, which takes nowadays universal character considering the range of its studying at all levels of language system. The derivative potential is examined at broad and narrow perspectives. Cognitive science has extrapolated the notion of derivative potential at conceptual level.
Ключевые слова: деривационный потенциал, словообразование, ассоциативный потенциал, деривация текста, когнитивная лингвистика концептуальная деривация.
Key words: derivative potential, word formation, associative potential, derivation of the text, conceptual derivation.
Вопрос о деривационном потенциале, вследствие своей вторичности по отношению к понятию деривации, был принят во внимание исследователями сравнительно недавно, причем он изучался не в качестве отдельного объекта, а как один из аспектов деривации в целом. Лингвист, освещающий какое-либо видоизменение в языке, как правило, рассматривает в том или ином ракурсе и вопрос о его деривационном потенциале. Несмотря на вышеупомянутую вторичность объекта, сам термин имеет междисциплинарный характер с довольно длительной историей.
Так, в схоластической философии было известно такое понятие, как «потенциальность», которое определялось как свойство материи проявлять свои различные возможности в определенном континууме времени и пространстве. Современная философия пытается вскрыть причины возникновения потенциальности, выявить ее зависимость как от характера объекта, так и от внешних факторов. Так, во-первых, отмечается, что потенциальности присуща некая субстанция. Во-вторых, эта субстанция должна обладать «жизненной» энергией, причем, чем живее такая субстанция, тем больше ее потенциальность. Потенциальность как некая энергетическая материя обладает перспективой изменения структуры, проявляющейся в некоторой форме, в определенном пространстве и периоде времени. По-
© Балакин С.В., 2014
тенциальность непосредственно связана с фактом реализации: очень трудно представить себе какую-нибудь потенциальность, ни разу не «увидев» ее в динамическом движении и не зафиксировав ее результатов. Поэтому в большинстве случаев изучение потенциальности, особенно в языкознании, имеет ретроспективный характер.
Субстанция, имеющая тенденцию к изменениям, обладает определенной структурой, а структура предполагает наличие элементов, которым присуща потенция, то есть внутренняя сила изменения. Потенция элементов соотносится с потенциальностью всей системы так же, как частное соотносится с общим, что, по словам А.В. Бондарко, дает языковым элементам способность «участвовать в передаче определенного семантического и/или структурно-синтаксического содержания» и определяет «перспективу функционирования этого элемента» [3, с. 22].
Совокупность потенциальности и потенции элементов к изменениям мы будем называть деривационным потенциалом. Данная категория, по нашему мнению, относится к числу универсальных, так как имеет место на всех уровнях языка. В зависимости от цели исследования лингвисты выделяют деривационный потенциал на уровнях лексическом, семантическом, текста и дискурса, а возникшее когнитивное направление автоматически экстраполировало данную категорию на концептуальный уровень, что позволило посредством деривационного потенциала языковых единиц определить возможности развития мышления.
Анализируя деривационный потенциал элементов языковой системы, исследователи раскрывают специфические стороны деривационных способностей единиц языка, и в целом деривационный потенциал изучается в узком и широком аспектах [15, с. 15].
Широкое понимание деривационного потенциала связано с его обобщённым анализом и с изучением тех законов, которые лежат в основе всей словообразовательной системы языка, обладающей совокупностью языковых категорий [15, с. 15]. Ввиду многогранности объекта исследования в настоящий момент существуют различные варианты изучаемого понятия, учитывающие не только синтагматический уровень, но и парадигматический, причем как в синхроническом, так и в диахроническом планах.
Реализация деривационного потенциала, по мнению К.И. Бринева, происходит в двух направлениях. Первое проявляется в специализации значения деривата, «причем развитие данной спецификации выражено как формально, так и семантически», а дериват представляет собой языковую единицу осложненного типа [4, с. 78].
Вторая сторона реализации деривационного потенциала, как считает К.И. Бринев, «связана с извлечением прямого неспециализированного значения мотивирующего слова/значения, которое находит выражение в своей внутренней форме» [4, с. 79]. Автор делает акцент на необходимости совместного изучения семантической структуры языковой единицы и ее деривационного потенциала, так как именно на фоне семантической структуры
можно наиболее полно определить особенности ее изменения. По К.И. Бриневу внутрисистемное положение мотиватов является суппозици-ей, предпосылкой, определяющей потенциал их деривационного функционирования. Понятие «мотиват» определяется как результативный элемент некогда протекавшего деривационного процесса. Он является элементом системы языка и самостоятельной функционирующей единицей, обусловленной параметрами коммуникативного порядка [4, с. 78].
Узкое понимание потенциала рассматривает деривационные возможности каждого языкового элемента в отдельности. В большинстве случаев центральным объектом исследования является словообразовательный потенциал, то есть выявление деривационного потенциала слов, словообразовательных и словоизменительных единиц, причем подчеркивается необходимость изучить не просто перечень словообразовательных средств, а проанализировать их в совокупности со всей словообразовательной системой [11, с. 8-9]. Подобной точки зрения придерживается и С.В. Артю-хова, рассматривающая словообразовательный потенциал в трех направлениях: целостность языковой системы, совокупность деривационных процессов и взаимоотношения словообразовательных единиц. По мнению ученого выявление словообразовательного потенциала любых языковых единиц прогнозируется их семантической структурой, состоящей из компонентов, то есть определенного набора сем, индивидуальных для каждой лексемы. Таким образом, семантический компонент рассматривается как важнейший элемент при деривации [2, с. 3]. Ряд других исследователей также рассматривают семантический фактор как определяющий при возможности языковых единиц к различным трансформациям, называя подобную способность семантическим потенциалом [16, с. 24].
Изучение деривационного потенциала словообразовательных единиц на синтагматическом уровне позволило авторам также раскрыть некоторые особенности образования и изменения лексических единиц. Так, по мнению Н.Н. Щербаковой словообразовательный потенциал носит креативный характер, сближаясь с таким понятием, как языковая игра. В данном случае необходимо изучение контекстуального окружения новой единицы, что в свою очередь способствует переосмыслению не только ее семантической, но и словообразовательной структуры [19, с. 219]. А.В. Морозов в качестве основного метода изучения деривационных возможностей языка предлагает перевод с одного языка на другой с последующим обратным переводом. В данном случае, как утверждает автор, возникает определенное межъязыковое пространство, в котором раскрываются деривационные возможности языковой парадигмы, которая может быть незаметна говорящим на родном языке [13, с. 71].
Т. А. Агеева анализирует деривационные возможности языковых единиц через ассоциативный потенциал, который является платформой для развития многозначности слова. На ярких примерах образования языковой
игры Т. А. Агеева показывает прямую зависимость деривационного потенциала слова от его многозначности. Для описания деривационного поля полисемантичного слова Т. А. Агеева вводит понятие «база», характеризуя ее как некую потенцию у каждой многозначной языковой единицы [1, с. 46]. На наш взгляд, изучение ассоциативного потенциала позволяет рассмотреть лишь одну сторону разветвленного процесса деривации, а именно, преобразовательную способность языковой единицы на основе ассоциативного мышления, не затрагивая многие другие стороны.
Другим аспектом изучения ассоциативного потенциала является попытка спрогнозировать появление новых лексических единиц. Так, исследуя словообразовательный потенциал русских субстантивов с нулевым суффиксом, Т.Ю. Гаврилкина утверждает, что наибольшим деривационным потенциалом обладают словообразовательные типы субстантивов со значениями «лицо», «отвлеченный признак» и «место». Ограничениями при реализации деривационного потенциала автор называет факторы «антинеблагозвучие» (например, мелкий ^ *мелчь, бурный ^ *бурнь), «антисинонимичность» и «антиомонимичность». Ограниченным деривационным потенциалом, по результатам исследования ученого, обладают существительные с называнием орудий, отвлеченных понятий и женскости [6, с. 41-43].
При изучении номинативного потенциала глагольно-именных словосочетаний М.А. Грошева пытается выявить те модели, которые определяются в качестве способа обозначения объекта действительности, складывающиеся из номинативных возможностей и тех когнитивно-коммуникативных свойств, которые обусловливают «конкурентоспособность» того или иного способа номинации в системе языка [9, с. 4].
Некоторые исследователи рассматривают словообразовательный потенциал в более обобщенном характере, выявляя закономерности словоизменения того или иного языка. Например, А.Р. Попова приходит к выводу о том, что деривационная способность слова в целом реализуется двумя способами: вглубь и вширь. Деривация по типу «вглубь» имеет место при изменении идеального содержания с полным сохранением материальной оболочки, а при деривации «вширь» изменяется не только «идеальное содержание», но и частично изменяется материальная оболочка [14, с. 128]. Следует отметить, что два направления развития слов соответствует трем магистралям номинации, предложенным В.Г. Гаком: формирование новых значений, создание производных слова и образование фразеологических единиц, в состав которых данное слово входит в качестве компонента [5, с. 109].
На уровне деривационных возможностей текста или дискурса авторы выделяют ретроспективный и перспективный подход. Метод ретроспекции предполагает выявление особенностей внутри- и межъязыковой деривации и установление генетического единства текста-основы и его деривата. При перспективном подходе деривация текста рассматривается как процесс
функционально-семантического продления текста-основы в речевой деятельности носителя языка, которая является внутренней формой для деривата. Оба подхода имеют такие объединяющие компоненты, как реферативная ситуация, адресант и адресат [18, с. 234-232]. Данный факт, по нашему мнению, сближает понятие текста с пропозицией, что подчеркивает универсальность последней. Также некоторые исследователи при анализе деривационного потенциала текста опираются на понятие «внутренняя форма». Содержание внутренней формы, по словам Н.Н. Шпиль-ной, складывается из совокупности смысловых «сфер» (то есть субъекта, объекта, предиката), которые отражают весь комплекс процессов смысло-образования, получающих конкретизацию на текстовом уровне. Деривационный потенциал внутренней формы текста определяется его внутренними противоречиями, обусловленными ее отражательной и знаковой (условно-технической) природой [18, с. 233-234].
При рассмотрении деривационного потенциала языковой системы невозможно не учитывать когнитивную основу деривации. Исследуя способности языковых единиц к деривации, ученые выделяют разные аспекты этого процесса, что находит свое отражение в его наименованиях: например, номинативно-когнитивный потенциал [8]; когнитивно-деривационный потенциал [17]; функционально-когнитивный потенциал [10].
Так, К.А. Шипков усматривает в когнитивно-деривационном потенциале языковых единиц «способность формировать понятийно-смысловые блоки, компоненты которых могут классифицироваться по определенным моделям» [17, с. 28].
В.С. Горбунова, характеризуя номинативно-когнитивный потенциал лексических единиц, кроме указания на их способность «служить средством именования каких-либо предметов или понятий», акцентирует внимание на сопутствующей способности «хранить и передавать соответствующую информацию» о реалиях человеческой жизни [8, с. 4]. Самым важным показателем номинативно-когнитивного потенциала лексем, обозначающих вещественный мир человека, В.С. Горбунова признает наличие артефакта.
Функционально-когнитивный потенциал языковой единицы реализуется, по мнению Ф.Р. Имамутдиновой, в знании о предмете или явлении, которое вербализуется при помощи языковой структуры. Функционально-когнитивный потенциал реализуется там, где переплетаются и взаимодействуют функции языка и функции той деятельности, с которой связан концепт. Например, исследуя функционально-когнитивный потенциал концепта «говорить», Ф.Р. Имамутдинова указывает на взаимодействие функции языка и, соответственно, функции речевой деятельности [10, с. 28]. То же самое можно, например, сказать о концепте «игра», если рассматривать его в свете данной концепции - функционально-когнитивный потенциал этого концепта реализуется во взаимодействии функции языка и функции игровой деятельности человека.
Вслед за Ф.Р. Имамутдиновой мы исходим из того факта, что существует некое начало, некий элемент, который определяет сущность культурных концептов. При совмещении элементов таких концептов с различными жизненными ситуациями, которые сложились в современном обществе, такие элементы начинают взаимодействовать, приобретая различную социальную окрашенность. В целом проблема взаимодействия концептуального и языкового уровней является весьма сложной, так как говорящему приходится реализовывать свои знания (концептуальные структуры), отличающиеся нескончаемым богатством, при помощи детерминируемого и относительно ограниченного числа языковых единиц. Следовательно, семантический компонент одной и той же языковой единицы может реализовываться по-разному в разных речевых условиях. В связи с этим М. Тернер и Ж. Фоконье высказали идею о том, что необходимо отказаться от понятия «значения выражения», а правомернее использовать термин «потенциал значения» [meaning potential] [20, с. 37]. Развивая положения теории концептуальной интеграции Ж. Фоконье и М. Тернера, Ф. Греа отмечает, что семантический потенциал лексической единицы раскрывается полностью только внутри своеобразной интегративной сети. По его мнению, неправомерно ограничиваться рассмотрением семантического потенциала лексемы, речь должна идти и о ее концептуальном потенциале [21, с. 65].
Представляется целесообразным разделить все элементы концептуальной системы с точки зрения деривации на два больших класса: зона-донор и зона-реципиент, а каждый отдельно взятый конструкт знания (концепт) рассматривать соответственно, как концепт-донор или как концепт-реципиент. Концепт-донор должен обладать определенным деривационным потенциалом, то есть способностью переносить свою структуру (или ее часть) на концепт-реципиент, перестраивая его структуру. В свою очередь, концепт-реципиент по своей природе должен обладать «пропускной способностью», то есть способностью «пропускать» через свою структуру информацию, поступающую извне и менять свою «форму».
Попытка не только определить качественные характеристики деривационных процессов, но и «измерить» деривационную динамику при помощи более точных математических параметров, то есть вывести количественные характеристики, была предпринята С.П. Кушнеруком, который предложил термин «дериватометрия» и для которого данный процесс складывается из трех составляющих: деривационной продуктивности, корреляционной зависимости между деривационными и функциональными параметрами и деривационной валентности [12, с. 175]. Исследуя деривационную валентность, лингвист ввел понятие «валентностная мощность», которая проявляется во взаимодействии языковых единиц на уровне синтагматики.
Построение определенных моделей концептуальной деривации с учетом как качественных, так и количественных параметров, по нашему мне-
нию, должно базироваться на динамической характеристике не только действующих, но и потенциально заложенных элементов концептуальной структуры, чтобы определить тот потенциал, на основе которого в процессе концептуальной деривации производятся и воспроизводятся новые элементы.
Мы считаем, что единицы языкового и концептуального уровней не только обладают «мощностью» тех элементов, которые характерны для них в данный момент состояния языковой/концептуальной системы, но что потенциально в ней содержатся и элементы, утратившие в изменившихся социально-исторических условиях свою значимость. Они как бы «затухли», но в определенный момент готовы опять «разгореться», давая тем самым импульс для деривационных процессов.
Список литературы
1. Агеева Ю.В. Семантическая деривация в русском языке новейшего периода: На базе адъективной лексики: дис. ... канд. филол. наук. - 1997. - Казань. - 179 с.
2. Артюхова С.В. Словообразовательный потенциал глаголов с семой «эмоция» в современном русском языке: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01. - 2005. - Махачкала. -205 с.
3. Бондарко А.В. Субъектно-предикативно-объектные ситуации. - СПб.: Наука, 1992. - 304 с.
4. Бринев К.И. Внутренняя форма русского слова как носитель потенциала его деривационного функционирования: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.01. - 2002. - Кемерово. - 144 с.
5. Гак В.Г. Национально-культурная специфика меронимических фразеологизмов // Фразеология в контексте культуры. - М.: Языки русской культуры, 1999. - С. 260-265.
6. Гарилкина Т.Ю. Деривационный потенциал словообразовательных типов с нулевыми суффиксами (на материале имен существительных) // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. - 2008. - № 8. -С. 40-44.
7. Голев Н. Д. К основаниям деривационной интерпретации вторичных текстов // Языковое бытие человека и этноса: психолингвистический и когнитивный аспекты: сб. ст. / под общ. ред. В. А. Пищальниковой. - 2001. - Вып. 3. - Барнаул. - С. 20-27.
8. Горбунова В.С. Специальные словосочетания английского языка в текстах строительного профиля: Номинативно-когнитивный потенциал: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.04. - 1999. - М. - 214 с.
9. Грошева М. А. Номинативный потенциал глагольно-именных словосочетаний типа «принять решение» и «1о§1уеа8тПе»: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20. -2004. - Тюмень. - 23 с.
10. Имамутдинова Ф. Р. Функционально-когнитивный потенциал глаголов речи в русском и английском языках: На материале ядерных компонентов сферы: дис. . канд. филол. наук: 10.02.20. - 1999. - Уфа. - 148 с.
11. Каде Т.Х. Словообразовательный потенциал суффиксальных типов русских существительных: автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01. - Краснодар, 1993. -31 с.
12. Кушнерук С. П. Дериватометрия // Принцип деривации в истории языкознания и современной лингвистики: Тезисы докладов. - 1991. - Пермь: Пермский ун-т. -С. 175-177.
13. Морозов А.В. Обратный лексикографический перевод как метод исследования деривационного потенциала русского слова в межъязыковом пространстве // Вестник ВГУ. Серия «Лингвистика и межкультурная коммуникация». - 2004. - № 1. - С. 71-74.
14. Попова А.Р. Реализация словообразовательного и фразеообразовательного потенциала лексической единицы русского языка // Учёные записки Орловского государственного университета: Научный журнал. Серия «Гуманитарные и социальные науки». - 2008. - № 3. - С. 128-133.
15. Свечкарева Я.В. О деривационном потенциале как языковой категории // Вестник Томского государственного университета. - 2007. - № 300-3 - С. 15-16.
16. Шарикова А.А. Деривация. Аспект. Семасиология: Учебное пособие. - Кемерово: Кемеровский госуниверситет. - 2000. - 112 с.
17. Шипков К. А. Когнитивно-деривационный и интерпретационный потенциал языка права: На материале терминосферы «Теория государства и права»: дис. ... канд. филол. наук: 10.02.19. - 2004. - Ставрополь. - 182 с.
18. Шпильная Н. Н. Внутренняя форма текста как носитель потенциала его деривационного развития // Вестник Кемеровского государственного университета. - 2012. -Том 4. - № 4. - С. 232-236.
19. Щербакова Н.Н. О роли контекстуального окружения в выявлении креативного потенциала деривационной системы русского языка // Уральский филологический вестник: Язык. Система. Личность: Лингвистика креатива. - 2012. - № 2. - С. 218-221.
20. Fauconnier G. Mappings in thought and language. - Cambridge: University Press, 1997. - 206 p.
21. Gréa Ph. Les limites de l'intégration conceptuelle // Language. La constitution extrinsèque du référent. - 2003. - № 150. - P. 61-74.
