CC BY
292
УДК 343.326 ББК 67.408
© 2019 г. И. С. Степанян,
адъюнкт кафедры уголовного права и криминологии Краснодарского университета МВД России.
ПОНЯТИЕ «АКТА» МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА
В статье раскрывается понятие «акта» международного терроризма. Подлежит анализу конкуренция уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за участие граждан РФ в совершении актов международного терроризма за пределами государства. Предлагается ряд обоснованных рекомендаций по совершенствованию нормативного материала.
Ключевые слова: международный террористический акт, уголовная ответственность, совершенствование нормативной базы.
I. S. Stepanyan - adjunct of the Department of Criminal Law and Criminology Krasnodar University of the Ministry
of Internal Affairs of Russia.
THE TERM «ACT» OF INTERNATIONAL TERRORISM
In the article the term «act» of international terrorism is revealed. The article reveals the competition of criminal law rules providing for liability for the participation of citizens in the Commission of acts of international terrorism outside the state Proposes a number of reasonable recommendations for improving the regulatory material.
Keywords: international terrorist act, criminal responsibility, improve the regulatory framework.
Терроризм - это сложное и многогранное явление, анализ которого может быть произведен с различных точек зрения: политической, идеологической, экономической, исторической, криминологической, психологической, культурологической и прочих. Говоря о терроризме, следует понимать, что террористическая активность является наиболее опасной разновидностью преступлений против человека, общества и государства. А потому при ее обсуждении и изучении не может быть места проявлениям «двойной морали», когда совершение преступлений террористической направленности оправдывается идеалами социальной справедливости, религиозным мессианством, этнической исключительностью, национально-освободительной борьбой и иной идеологической мишурой.
Жестокая суть терроризма заключается в совершении общественно опасных деяний в отношении жизни и здоровья людей, прав и законных интересов различных субъектов, с целью принуждения к принятию требуемых террористами решений. Государственная власть использует все необходимые средства для выявления террористических актов, их пресечения, освобождения невинных людей, защиты их жизни и здоровья, прав и законных интересов. При устранении террористической угрозы необходимо анализировать взаимоотношения террориста и третьей стороны для того, чтобы выяснить мотивы преступного
поведения, определить причины, условия совершения акта насилия, выявить виновных в создании ситуации терроризма, соответственно, принять адекватные правовые меры. Без этого в современном мире не может быть эффективной борьбы с терроризмом.
Масштабы воздействия терроризма на принятие решений органами власти современных держав переходят все границы и вселяют все большую тревогу. И хотя объявленная терроризму война набирает обороты, о чем, например, свидетельствуют наступательные действия правительственных войск в Сирии против запрещенного во многих странах «Исламского государства», поддерживаемые российскими Военно-космическими силами, но все-таки существующая нормативная база и правоприменительная практика отстают от жизни. Для адекватного ответа на эскалацию этого опасного явления и осуществления эффективных мер по противодействию данной угрозе необходимо не только усовершенствовать нормативно-правовую базу борьбы с ним, но и заключить на уровне ООН Глобальный антитеррористический пакт, а также продолжить научный анализ природы, причин, содержания и целей международного терроризма [1].
Российским законодателем дается понятие «террористический акт», которое полностью совпадает с диспозицией ч. 1 ст. 205 УК РФ [2]. Объективная сторона статьи 205 Уголовного кодекса Российской Федерации отражет
не только угрозу совершения террористического акта, но и фактическое совершение действий, которыми угрожает виновный. Несмотря на отсутствие в тексте закона прямого указания на реальность угрозы как обязательное условие привлечения к уголовной ответственности по исследуемому составу, представляется необходимым доказывание «наличия у потерпевшего реальных оснований опасаться осуществления теракта» [3, с. 241]. Именно «реальность намерения, выразившаяся в конкретных действиях, отличает угрозу от высказывания в форме обнаружения умысла и придает ей уголовно-правовой характер» [4, с. 87]. Как следует из диспозиции части 1 ст. 205 УК РФ, обязательным признаком субъективной стороны рассматриваемого состава преступления является цель, к которой уголовный закон относит дестабилизацию деятельности органов власти или международных организаций либо воздействие на принятие ими решений. Именно на достижение преступной цели направлены противоправные действия виновного лица. Возможность достижения указанной цели равным образом обеспечивается как угрозой террористического акта, так и действиями по осуществлению такой угрозы.
Понятие террористического акта становится ключевым в общеправовом смысле и используется правоприменителем для осуществления не только уголовно-правовых, но и политических, организационных, социально-экономических, информационных, правовых (административных, гражданских, уголовно-процессуальных и др.), культурно-образовательных, технологических и иных мер по противодействию терроризму.
В научной литературе отмечается, что понятие «терроризм» необходимо использовать для определения социального феномена в целом, а не конкретного деяния [5, с. 48].
Выделим общие качественные черты терроризма как особо опасного уголовного преступления, к числу которых относятся:
- цель - прямое или опосредованное (через устрашение или принуждение мирного населения) изменение политики государства;
- мотивы - политические, национальные, религиозные или чисто корыстные;
- средство - устрашение государства или групп населения или принуждение путем убийства или угрозы убийством, в том числе массовым, а также массовыми разрушениями или воздействием на инфраструктуру, которое несет угрозу жизни людей;
- объекты террористического акта - люди (отдельные лица, например - политические и общественные деятели, представители органов законодательной, исполнительной и судебной власти различного уровня, в том числе военные и сотрудники правоохранительных органов; группы людей - от отдельных национальных, религиозных и иных объединений до жителей целых населенных пунктов, домов, пассажиров экипажей транспортных средств), а также объекты материальной инфраструктуры (транспорт, энергетика, промышленные объекты, склады вооружений и особо опасных веществ, нефте- и газопроводы, железные дороги, морские и воздушные порты и т. д.), разрушение которых может привести к массовой гибели людей и способствовать устрашению населения и представителей органов власти.
Эти черты в своей совокупности составляют квалификацию террористического акта, которая позволяет отличить его от других насильственных преступлений и отнести к числу наиболее опасных (тяжких).
Следовательно, общеправовое понятие «террористического акта» стало шире, чем его уголовно-правовое значение. При ином понимании все силы и средства государства, общества, физических и юридических лиц в России по противодействию терроризму будут направлены только против единственного преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ. Неоспоримо, что норма, закрепленная в ст. 205 УК РФ, является ядром уголовно-правового запрета практики терроризма, но последняя, по нашему мнению, не исчерпывается содержанием диспозиции указанной статьи. Например, обобщенная правоприменительная практика гласит, что при совершении участником незаконного вооруженного формирования конкретного преступления его действия должны квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 208 УК РФ и соответствующей статьей УК РФ (например, статьи 205, 205.1, 205.2 или 206 УК РФ) [6].
Начиная освещение природы и специфики международного терроризма, следует признать, что в этом отношении до сих пор не выработано единого мнения. Чаще всего он определяется как преступление, носящее международный характер, отличающееся высокой степенью общественной опасности, посягающее на жизнь и безопасность людей, а также на дипломатическую деятельность государств, международное сотрудничество и международное транспортное сообщение.
Есть и другая точка зрения, согласно которой международный терроризм представляет собой опасное явление в мировой политике, угрожающее нормальному развитию международных отношений путем распространения террористической идеологии и практики насилия в форме террористических актов.
Данное понимание дополняет вышеназванное определение в части углубления представлений о природе международного терроризма, не ограничивает его рамками только преступления и акцентирует внимание на роли, также исполняемой террористической идеологией.
Еще в прошлом веке в целом ряде официальных документов были предприняты попытки выработать оптимальное определение специфики международного терроризма. Так, начиная с 1963 года, под эгидой ООН было подготовлено и заключено 1 6 универсальных соглашений, включающих 1 3 контртеррористических конвенций и 3 протокола. Эти документы создавали нормативную базу для противодействия международному терроризму, а также любой террористической деятельности. Однако консолидированного определения термина «международный терроризм» не содержит ни один из этих документов [7, с. 125]. Правда, созданный в 1972 году по решению Генеральной Ассамблеи ООН Специальный комитет по вопросам международного терроризма в своем докладе от 17 апреля 1979 года отметил, что при применении практических мер, направленных на борьбу с терроризмом, необходимо проводить различие между национальным и международным терроризмом. Более того, терроризм приобретает разные значения в зависимости от угла зрения на него - психологического, политического, философского и др. Поэтому каждое определение международного терроризма имеет значение при разработке и осуществлении конкретных практических мероприятий по противодействию этому опасному явлению.
Так, восьмым Конгрессом Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Гавана, 27 августа - 7 сентября 1990 года) был принят документ «Меры по борьбе с международным терроризмом», в котором прямо указывается, что с 1972 года международному сообществу так и не удалось достичь согласия в отношении универсального определения международного терроризма.
Аналогичное положение имеет место и в конвенциях Совета Европы, в которых отсутствует разграничение терминов «терроризм»
и «международный терроризм». 27 января 1977 года в Страсбурге была принята Европейская конвенция о пресечении терроризма, в которой приводится перечень преступлений, подпадающих под ее действие, но единого определения рассматриваемого явления также не предложено.
16 мая 2005 года в Варшаве на саммите Европейского союза была открыта для подписания Конвенция о противодействии терроризму, вступившая в силу 1 июня 2007 года, в которой также нет эвристичного определения международного терроризма.
В российском законодательстве, ни в Федеральном законе «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 г. № 35-Ф3 в актуальной редакции от 31 декабря 2014 г., ни в Уголовном кодексе РФ от 13 июня 1996 г. (в ред. от 30 декабря 2015 г.), термин «международный терроризм» специально не уточняется. Хотя, например, в Уголовном кодексе Республики Беларусь (9 июля 1999 г. № 275-З), в ст. 1 26 «Акт международного терроризма», не только закрепляется ответственность за терроризм в отношении представителя иностранного государства или международной организации, но и предлагается следующее определение данного преступления.
Наибольший интерес для нас представляет вопрос включения в Уголовный закон новой статьи - 361 УК РФ «Акт международного терроризма». Появление новых правовых норм тесно связано с развитием общественных отношений и, как правило, сопровождается возникновением трудностей в правоприменительной деятельности, по причине отсутствия следственной и судебной практики.
В связи с этим вполне оправданно добавлены: возможность применения некоторых мер уголовной ответственности (конфискация имущества) и ограничения на применение других мер уголовной ответственности (отсрочка исполнения наказания) по данной статье. Но возможность условного осуждения за финансирование акта международного терроризма ч. 2 ст. 361 УК РФ сохранена. Целесообразность такого решения находится в плоскости политико-правового рассмотрения.
Международный терроризм - преступление международного характера, противодействие ему регулируется нормами международного права. Однако международный террористический акт в контексте статьи 361 УК РФ подпадает под действие российского уголовного законодательства. В этой связи возникает спорный вопрос.
Исходя из буквального понимания диспозиции ч. 1 ст. 361 УК РФ, следует, что альтернативными объектами исследуемого преступления выступают жизнь, здоровье, свобода или неприкосновенность граждан РФ либо интересы самого государства. Нарушение же мирного сосуществования государств и народов законодатель позиционирует в качестве цели, как обязательного в данном случае элемента объективной стороны состава. Вместе с тем сама ст. 361 УК РФ структурно помещена в главу 34 УК РФ «Преступления против мира и безопасности человечества».
Непосредственным объектом таких преступлений выступают общественные отношения, складывающиеся в результате соблюдения норм международного права и обеспечивающие основы существования государств и народов и ключевые принципы обеспечения международного мира и безопасности. Таким образом, возникает вопрос о целесообразности включения ст. 361 в главу 34 УК РФ.
В целом, указанная проблема, на наш взгляд, свидетельствует о коллизии норм, проистекающей из дефектов законодательства. Тот факт, что законодатель все же использует в ст. 361 УК РФ формулировку «иные действия, подвергающие опасности жизнь, здоровье, свободу или неприкосновенность граждан РФ», отличную от указанной в статье 205 УК РФ «Террористический акт», говорит о необходимости уточнения круга таковых действий в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности».
Считаем, что к таковым должны быть отнесены как действия, сопоставимые по последствиям со взрывом или поджогом, обозначенные в Постановлении, так и деяния, подвергающие опасности свободу и неприкосновенность российских граждан с учетом критерия их совершения за пределами РФ, например, захват заложника, похищение человека, запрет или воспрепятствование передвижению граждан, в том числе их возвращению в РФ.
В связи с тем, что цель выступает обязательным признаком объективной стороны состава, в конкретизации нуждаются понятия «мирное сосуществование государств и народов» и «интересы РФ». Под мирным существованием государств и народов необходимо понимать такое существование, которое исключает любые военные действия как сред-
ства решения конфликтов. Иными словами, речь идет о соблюдении принципов международного права.
Из-за отсутствия единого мнения о специфике и основных целях рассматриваемого опасного явления может возникнуть ситуация, при которой те или иные меры, направленные на противодействие террористическим актам, могут истолковываться весьма неоднозначно [8, с. 684]. Так, при советской власти действия Ясира Арафата и Организации освобождения Палестины определялись как борьба палестинцев за национальное самоопределение против более крупного и экономически развитого государства - Израиля, хотя не только израильтяне, но и лидеры крупнейших стран мира однозначно называли эти действия террористическими. Примерно так же обстоит дело с оценкой ситуации в секторе Газа разными мировыми деятелями. Отсюда возникают двойные стандарты, используемые впоследствии СМИ, различными политическими и религиозными силами. Поэтому необходимо проводить четкую грань между международным терроризмом и национальными освободительными движениями, при переходе которой даже борьба за свободу и национальное самоопределение превращается в международный терроризм [9, с. 83].
Законодательство большинства стран мира признает преступность и наказуемость терроризма и связанных с ним злодеяний. Проблема заключается в многообразии норм ответственности за террористические преступления, имеющих значительные различия. Возникает принцип двойной уголовной ответственности, при котором взаимная правовая помощь по уголовным делам и выдача преступников осуществляются только в случае признания деяния наказуемым в обоих государствах [10, с. 151].
В этом принципе проявляется недостаток консолидированного подхода к определению составов преступлений и дефиниций используемых понятий, характеризующих действия террористической направленности.
Международное законодательство, нормативно обеспечивающее правовую основу борьбы с терроризмом, закрепляет лишь положения, касающиеся возложения на государства обязанности по включению во внутригосударственное уголовное законодательство преступлений террористического характера, ответственности за их совершение, а также правовую регламентацию международного
сотрудничества в сфере выдачи (экстрадиции) преступников либо предания их национальному суду [11, с. 689].
Также очень важным является тот факт, что международный терроризм фактически не квалифицирован как «тягчайшее преступление, угрожающее всеобщему миру, безопасности и благополучию». В Римском статуте о компетенции Международного уголовного суда преступление «международный терроризм» вообще отсутствует. Несмотря на это, некоторые террористические преступления вполне могут подпадать под юрисдикцию Международного уголовного суда. При их рассмотрении через призму закрепленных в Римском статуте преступлений к ним относятся геноцид, преступления против человечности, военные преступления и преступления агрессии. Ведь, как известно, геноцид направлен на тотальную или частичную ликвидацию совокупности лиц, объединенных национальными, этническими, расовыми или религиозными признаками. Следовательно, преступления такого рода также могут выступать целью большинства международных террористических актов. Например, основной целью террористической организации «Хезболла» является разрушение государства Израиль, включающее намерение уничтожить евреев как религиозно-этническую группу и израильтян как нацию. Что касается преступлений против человечности, то в этом случае существует три элемента, с учетом которых преступления террористического характера относят к рассматриваемой юрисдикции.
Во-первых, акт международного терроризма должен подпадать хотя бы под одно из 11 деяний, указанных в ст. 7 Римского статута; во-вторых, он должен носить широкомасштабный и систематический характер; в-третьих, преступление должно быть направлено против мирного населения. В данном случае примером может служить преступная деятельность «Аль-Каиды», сочетающая все указанные выше признаки. Однако отождествление преступлений против человечности и международного терроризма затрудняется тем, что вышеупомянутая статья 7 не охватывает все многообразие террористических преступлений.
Так, военные преступления - это криминальные деяния, совершенные во время вооруженного конфликта как международного масштаба, так и не имеющего международного характера. Отсюда следует, что террористический акт, чтобы подпадать под преступле-
ния, перечисленные в ст. 8 Римского статута, должен быть совершен в рамках вооруженного конфликта. Но большинство террористических актов, например в Израиле, осуществляется в мирное время с участием палестинских террористических организаций.
Ряд международных правовых документов при определении терроризма использует метод перечисления. Данный подход создает определенные трудности при выработке единой дефиниции терроризма, так как «составные компоненты» определения терроризма содержатся в различных предметных, профильных конвенциях; данные «компоненты» либо сформулированы необоснованно широко и влекут включение в дефиницию терроризма иных составов преступлений, либо сформулированы абстрактно и существенно затрудняют определение терроризма.
На наш взгляд, указанное в норме «мирное существование государств и народов» не совсем корректно, так как субъектами международного публичного права являются также международные публичные организации и государствоподобные образования, поэтому правоприменителю следует учитывать это в своей деятельности. Употребляя понятие «интересы Российской Федерации», законодатель указывает на всю «совокупность интересов нашего государства, как на объективно значимые потребности личности, общества и государства в обеспечении их защищенности и устойчивого развития» на политико-правовой арене мира и во внутринациональных отношениях, включая сюда правовую, политическую, экономическую и духовную сферу [12].
В правоприменительной деятельности для грамотной квалификации деяния по этому признаку необходимо учитывать положения федерального законодательства, в первую очередь, Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 390-ФЗ «О безопасности» [13].
Полагаем, что акт международного терроризма можно определить следующим образом: умышленное деяние, преследующее причинение смерти, тяжкого телесного повреждения, совершение насильственных действий или угроза смертью, причинением тяжкого телесного повреждения или насильственными действиями в отношении лиц, пользующихся международной защитой, включая дипломатических агентов, в целях осложнения международных отношений или провокации военных действий.
Литература
1. Состояние преступности. 2016 / URL: https://mvd.ru/folder/101762 (дата обращения: 03.06.2017).
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-Ф3 // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. № 25 ст. 2954.
3. Комментарий к Уголовному кодексу РФ с постатейными материалами и судебной практикой / под ред. С. И. Никулина. М., 2001.
4. Кириллов И. А. Уголовно-правовой анализ терроризма в России // Уголовное право и современность: межвузовский сб. научных. тр. Вып. 4. Красноярск: Сибирский юридический институт МВД России, 2000.
5. Миронова Д. Терроризм, антитеррористическое законодательство и основные права и свободы граждан [Текст] / Д. Миронова // Вестник Московского ун-та. Сер. 12, Политические науки. 2009. № 6 .
6. О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 года № 1 / URL: http://www.pravo.gov.ru (дата обращения: 06.07.2016).
7. Кочои С. М. Терроризм и экстремизм: уголовно-правовая характеристика / С. М. Кочои. М., 2005.
8. Жадан В. Н. О международном терроризме как угрозе для мирового сообщества / В. Н. Жадан // Молодой ученый. 2016. № 2 (106).
9. Базаркина Д. Ю. Борьба с терроризмом и ее коммуникационный аспект: опыт ЕС / Д. Ю. Базаркина // Информационные войны. 2015. № 4 (36).
10. Волеводз А. Г. Международно-правовая криминализация международного терроризма / А. Г. Волеводз // Вестник МГИМО-Университета. 2014. № 2 (25).
11. Конченко К. К. Правовые основы борьбы с международным терроризмом / К. К. Кон-ченко, А. В. Зебелева // Экономика и социум. 2015. № 1-3 (14).
12. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года [Электронный ресурс] URL: http://base.garant.ru/ 195521/ (дата обращения 04.07.2017).
13. Послание Президента Российской Федерации: Послание Президента РФ Федеральному Собранию от 03.12.2015 // Российская газета, 2015. № 275, 4 дек.
Bibliography
1. The state of crime.2016 / URL: https://mvd.ru/ folder/101762 (appeal date: 06/03/2017).
2. Criminal Code of the Russian Federation of June 13, 1996 № 63-Fl // Collected Legislation of the Russian Federation of June 17, 1996 № 25 Art. 2954.
3. Commentary to the Criminal Code of the Russian Federation with article-by-article materials and court practice / ed. S. I. Nikulin. M., 2001.
4. Kirillov I. A. [Criminal law analysis of terrorism in Russia] // Criminal Law and Modernity: Intercollegiate Proceedings. scientific. tr. Issue 4. Krasnoyarsk: Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2000.
5. Mironova, D. Terrorism, anti-terrorism legislation and the fundamental rights and freedoms of citizens [Text] / D. Mironova // Moscow University Bulletin. Ser. 12, Political science. 2009. № 6.
6. On some issues ofjudicial practice in criminal cases on crimes of a terrorist nature: Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of February 9, 2012 № 1 / URL: http: // www.pravo.gov.ru (appeal date: 07/06/2016).
7. Kochoi S. M. Terrorism and extremism: a criminal law characteristic / S. M. Kochoi. M., 2005.
8. Zhadan V. N. On international terrorism as a threat to the world community / V. N. Zhadan // Young Scientist. 2016. № 2 (106).
9. Bazarkina D. Yu. Counter-terrorism and its communication aspect: EU experience / D. Yu . Bazarkin / / Information warfare. 2015. № 4 (36).
10. Volevodz A. G. International legal criminalization of international terrorism / A. G. Vollevodz // Bulletin of MGIMO-University. 2014. № 2 (25).
11. Konchenko K. K. Legal framework for combating international terrorism / K. K. Konchenko, A. V. Zebeleva // Economy and Society. 2015. № 1-3 (14).
12. National Security Strategy of the Russian Federation until 2020 [Electronic resource] URL: http://base.garant.ru/195521/ (appeal date 07/04/ 2017).
13. Message of the President of the Russian Federation: Message of the President of the Russian Federation to the Federal Assembly of 12/03/2015 // Rossiyskaya gazeta, 2015. № 275, December 4.
