CC BY
13
ИНТЕЛЛЕКТ. ИННОВАЦИИ. ИНВЕСТИЦИИ
3/2015
УДК 167
Е.В. Дегтярев, доктор философских наук, профессор кафедры естественно-научных и социально-гуманитарных дисциплин, Магнитогорский филиал Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации. е-таП: filos.magnit@yandex.ru
ПОНИМАНИЕ В КОНТЕКСТЕ НЕКЛАССИЧЕСКОГО И ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОГО ТИПОВ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ
Данная статья посвящена исследованию «феномена понимания» в контексте неклассического и постнеклассического типов научной рациональности. В своих размышлениях о «феномене понимания» автор опирается на концепцию типов «научной рациональности», разработанную В.С. Степиным. Оставив в стороне классический тип научной рациональности, в связи с тем, что он уже обращался к исследованию последнего ранее, Е.В. Дегтярев исследует «феномен понимания» в контексте неклассического и постнеклассического типов научной рациональности. При этом, в статье обосновывается мысль о том, что, во-первых, каждый из этих двух типов научной рациональности опирается на соответствующую философскую базу и оказывает обратное влияние на ее формирование, а во-вторых, что соответствующая философская «установка» ученого формирует его понимание того, чем и как должна заниматься наука, как формируется научная теория, что является наукой, а что - нет.
ключевые слова: понимание, рациональность, неклассическая рациональность, постнеклассическая рациональность.
Проблема понимания уходит своими корнями в глубину веков. В гносеологическом контексте феномен понимания неотделим от феномена рациональности до такой степени, что иногда они даже отождествляются. Понятое - это то, что получено, либо объяснено с помощью «рацио», в том числе, посредствомнауки [2]. Наиболее авторитетная (по крайней мере, в отечественной философии) концепция типов научной рациональности разработана В.С. Стёпиным. Она включает в себя три типа научной рациональности: классический, неклассический, постнеклассический. При этом возникновение нового типа не табуирует предыдущего (предыдущих), а лишь ограничивает (определяет) область его (их) применения. В настоящей статье мы обратимся к двум последним типам рациональности, поскольку исследование проблемы понимания сквозь призму классического типа рациональности нами было произведено ранее [1].
Мы исходим из того, что формирование «неклассической» и «постнеклассической» форм (типов) научной рациональности опирается на определённую философскую базу. Такой базой, прежде всего, стали неопозитивизм и постпозитивизм.
«Неопозитивизм» (новый или современный позитивизм) формируется в 20-е гг. ХХ века. Его представители видят задачу философии в разработке методов анализа познания, прежде всего, познания научного. Обращение неопозитивизма к анализу языка (прежде всего, языка науки) ведёт к тому, что в отличие от позитивизма, считавшего традиционную философию («метафизику») ложной или ошибочной, неопозитивизм объявляет последнюю «лишённой смысла» с позиций
логических норм языка.
Благодаря усилиям неопозитивизма сложилась, ставшая на многие годы «классической», концепция развития науки. Согласно положениям этой концепции, учёным важно и необходимо понимать, что любая «подлинно-научная» теория всегда представляет собой логическое обобщение эмпирических данных, подвергнутых языковой обработке. Иначе говоря, подлинная научная теория всегда производна от опытных данных, от эмпирии. В связи с этим неопозитивистами вводится «принцип верификации», исполняющий, помимо прочего, роль «критерия научности» теории. На наш взгляд, эта концепция развития науки является, во-первых - эмпирической, во-вторых - кумулятивной, в-третьих - безличностной, в-четвёртых - интерналистской, в-пятых -эволюционной. Эмпиризм этой концепции состоит в том, что, по мнению её сторонников, всё научное знание (в том числе, теоретическое) «черпается из опыта» (как минимум, в конечном счёте). Кумулятивизм данной концепции заключается в том, что, как считают её представители, научные знания постоянно накапливаются, растут и никогда не отбрасываются. Безличностность данной концепции, её «нечеловекосоразмерность» заключается в том, что учёный здесь не является личностью со своими представлениями, предпочтениями, достоинствами, недостатками и т.д.; личность учёного здесь не учитывается, словно это не человек, а автомат; будто наука развивается сама по себе, а не благодаря усилиям конкретных людей [5]. Интернализм этой концепции состоит в том, что наука здесь развивается исключительно благодаря внутринаучным факторам, абсолютно независимо от экономики, политики, религии,
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
государственного устройства и т.д. Наконец, эволюционизм данной концепции заключается в том, что с позиций её приверженцев наука развивается исключительно эволюционно, без скачков и научных революций. Если учёный знает (представляет себе) всё вышеизложенное, то это означает, что он (как, впрочем, и философ) способен к пониманию не только того, как и почему развивается наука, но и того, что наука собой представляет, как ей заниматься и что она познаёт.
Для большинства неопозитивистов «образцом научности» в силу разных причин была физика. Однако, как оказалось, именно новые физические теории, возникшие в ХХ веке, такие как теория относительности (общая и специальная), квантовая механика, квантовая электродинамика и др. не отвечали «обязательному» для научных теорий принципу «верификации». Поэтому либо надо было признать эти новые физические теории «ненаучными» (что для неопозитивистов было недопустимым), либо отказаться от собственных представлений о «научности теорий». Развитие философии пошло по второму пути. В результате в рамках неопозитивизма сформировалось новое философское направление, объединившее самых разных философов (Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда, С.Э. Тулмина, М. Полани и др.), получившее название «постпозитивизм» (т.е. то, что пришло на смену неопозитивизму). На наш взгляд, во многом, именно постпозитивизм следует признать философской основой (предтечей) третьего, постнеклассического типа научной рациональности.
Первым «брешь» в строю неопозитивизма пробил австро-английский философ К. Поппер с его концепцией «критического рационализма» («критического эмпиризма»). Согласно этой концепции, для того, чтобы знания были научными, они должны постоянно подвергаться критике и проверке на соответствие опытным путём; поэтому никаких абсолютно истинных (на все времена), неопровержимых научных знаний («догматов») не существует. На место принципа «верификации» К. Поппер поставил принцип «фальсификации». Согласно последнему: любая подлинно научная теория фальсифицируема, т.е. опровержима [4]. Если некая теория неопровержима (нефальсифицируема), а верна всегда и везде, то перед нами не научная теория, а «тавтология». Помимо прочего, принцип «фальсификации» К. Поппера «спас» современную физику от обвинений в «ненаучности». Та же теория квантовой механики «научна», поскольку существуют эмпирические области в которых она «не будет работать», будет опровержима («фальсифицируема»); например, в области изучения социальных явлений.
Что касается проблемы развития науки, то в этом вопросе К. Поппер стоит на позициях
«неодарвинизма» (неодарвинизм - концепция, согласно которой всё на свете, в том числе и наука развивается подобно тому, как происходит развитие видов в теории Ч. Дарвина). Развитие науки происходит так. Учёные постоянно выдвигают новые смелые гипотезы, которые вступают в конкурентную борьбу друг с другом, стремясь друг друга «фальсифицировать» (т.е. опровергнуть). В результате сильнейшая из гипотез побеждает и на её базе формируется соответствующая научная теория. Последняя на некоторое время становится «общепризнанной». Руководствуясь её положениями, учёные ставят эксперименты, открывают законы, решают научные задачи, пишут учебники и т.п., то есть осуществляют научную деятельность. Однако, рано или поздно, будет сформулирована новая гипотеза, которая опровергнет (фальсифицирует) предыдущую и уже тогда на её основе будет сформирована новая «общепринятая» теория. Руководствуясь теперь уже её положениями, учёные будут осуществлять научную деятельность: проводить опытные изыскания, открывать научные законы, писать учебники и т.д. Однако, рано или поздно, и данная гипотеза будет фальсифицирована новой... Согласно К. Попперу, единственное отличие развития науки от развития живых организмов состоит в том, что развитие живого подобно растущему дереву: от первоначального одного организма к «кроне» огромного, всё увеличивающегося их числа. Развитие науки идёт «в обратном» направлении: от первоначального множества исходных гипотез к всё меньшему их числу, вплоть до единственной, становящейся основой очередной «общепринятой» теории.
На наш взгляд, концепция К. Поппера не совсем корректна. Во-первых, ушедшие с «исторической арены» виды животных и растений никогда не возвращаются вновь. Тогда как отброшенные (фальсифицированные) однажды гипотезы могут возвращаться снова и снова (например, «гипотеза эфира», то признавалась, то отбрасывалась, то вновь возвращается в виде «сложноорганизованного эфира»; или «астрологическая гипотеза», предполагавшая наличие связи между жизнью конкретных людей и звёздно-планетным миром когда-то была отброшена, а сейчас вновь возрождается в виде концепции биоритмов). Во-вторых, едва ли можно согласиться с К. Поппером в том, что с развитием науки количество продуцируемых учёными гипотез уменьшается. Наконец, в-третьих, очевидно то, что для науки важна не только фальсифицируемость (опровержимость), но и подтверждаемость истинности научных знаний (в том числе гипотез).
По мнению самого известного «ученика» К. Поппера - И. Лакатоса, наука развивается благодаря конкурентной борьбе «исследовательских
программ». Каждая «исследовательская программа» содержит два компонента: «ядро» и «пояс защитных гипотез». Критике и фальсификации подвергается, прежде всего, не «ядро», содержащее общепринятые среди учёных базовые, фундаментальные знания, которые не могут быть опровергнуты внутри данной программы, а «пояс защитных гипотез». Ядро «программирует» развитие науки, в ходе которого оно покрывается «поясом защитных гипотез», состоящим из ad hoc гипотез (т.е. гипотез «по случаю», предназначенных для возможного объяснения именно «данного» случая, не вписывающегося в границы данной «исследовательской программы»). Эволюция каждой «исследовательской программы» происходит, прежде всего, за счёт уточнения и видоизменения «пояса защитных гипотез», а не «ядра». Разрушение «ядра» ведёт к гибели программы и замене её новой, более конкурентоспособной. «Оголённое» вследствие фальсификации «ядро» уходящей с научной сцены программы «гибнет» далеко не всегда «мгновенно», а весьма часто «агонизирует» в течение многих лет, а то и десятилетий (например, «ядро» классической механики). Согласно И. Лакатосу, основным критерием научности «исследовательской программы» является её «эффективность»: пока она обеспечивает прирост новых научных знаний, её следует признавать «научной». Именно это должны понимать учёные, а не цепляться за «отжившие свой век» научные теории и гипотезы.
Одним из самых ярких представителей постпозитивизма стал американский историк науки и философ Т. Кун. Его знаменитый труд «Структура научных революций» (1962) в своё время произвёл фурор. В нём Кун вводит в современный научный оборот понятие «парадигма». Хотя чёткого определения этого понятия у Т. Куна нет, а исследователи его творчества насчитывают порядка 19 смыслов, в которых он это понятие употребляет, тем не менее, интуитивно понятно, о чём идёт речь. «Парадигма» (от греч. - пример, модель, образец) представляет собой «образец для подражания» для учёных, то есть то, «как» и исходя «из чего» учёный должен «делать» науку. Парадигма включает в себя совокупность фундаментальных, общепринятых среди учёных знаний и способов (методов) получения подобных знаний. Помимо прочего, парадигма выступает ещё и критерием истинности и научности в научном познании. «Истинным» или «научным» в данном контексте признаётся лишь то, что соответствует парадигме (методы, область исследований, форма получаемых знаний и т.п.). Вокруг возникшей парадигмы формируется «сообщество учёных». Так Т. Кун называет людей, доверяющих данной парадигме, верящих в её правильность. Причём в данном контексте важна именно вера, уверенность в правильности
данной парадигмы, а не рационально-логическое доказательство её истинности. Т. Кун выделяет два этапа в развитии науки: этап «нормальной науки» и этап «экстраординарной науки» или этап «научной революции». На этапе «нормальной науки» сформировавшееся вокруг парадигмы «сообщество учёных», опираясь на требования парадигмы, используя её как «образец для подражания», уточняет параметры парадигмы, проводит научные изыскания, открывает научные законы, обнаруживает новые научные факты, пишет учебники и т.п., то есть развивает парадигму «вширь». При этом, те факты, которые «не стыкуются» с данной парадигмой, противоречат ей, учёными попросту «игнорируются». Так продолжается до тех пор, пока количество подобных противоречащих парадигме фактов не приобретает «лавинообразного» характера. Тогда наука переходит во вторую стадию (на второй этап) своего развития - этап «экстраординарной науки» или «научной революции». На этом этапе, на базе противоречащих парадигме фактов образуется новая парадигма. Вокруг неё формируется новое «сообщество учёных». В результате наука вновь переходит на этап «нормальной науки», и всё повторяется сначала: новое «сообщество учёных» опираясь на новую «парадигму» уточняет уже её параметры, проводит научные изыскания, пишет учебники и т.п. Самое любопытное в этой истории то, что сторонники старой парадигмы (за очень редким исключением) так и остаются на её позициях вплоть до самой смерти. И старая парадигма уходит из науки вместе с уходом её приверженцев из этого мира.
Несомненная заслуга Т. Куна состоит в том, что ему удалось ввести в структуру научной рациональности определённую «человекосоразмерность» - то, что весьма характерно для «постнеклассического» её этапа. «Оказалось», что наука развивается не сама по себе, как некая абстракция, что науку «делают» учёные. В свою очередь, учёные - это не «автоматы по производству знаний», а такие же люди, как и все остальные. Ничто человеческое им не чуждо, в том числе, как и для большинства других людей, для них: «если факты противоречат моим убеждениям (моей «парадигме»), то - тем хуже для фактов».
Наряду с преодолением «безличностности» [3], «нечеловекосоразмерности» неопозитивистской концепции развития науки, концепция Т. Куна «преодолела» и другие особенности последней. Концепция развития науки Т. Куна скорее не эмпирическая, а рационально-интуитивистская (учёный становится приверженцем данной парадигмы потому, что верит в её правильность, доверяет ей, поскольку она не противоречит его разумным установкам). Концепция Т. Куна не эволюционная, а, прежде всего, революционная.
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
Научная революция - это переход от одной общепринятой парадигмы к другой. Наконец, концепция Т. Куна антикумулятивная. Накопленные в рамках старой парадигмы научные знания отбрасываются с переходом к новой парадигме как неверные. Знание вышеозначенных фактов и принятие их как руководства к действию способствует, согласно Т. Куну, пониманию учёными не только того, «что» собой представляет наука, «как» и «почему» она развивается, но и понимание того, как ему самому «делать науку».
Пожалуй, наиболее решительно против неопозитивистской трактовки науки выступил американский философ и методолог науки П. Фейерабенд. Свою методологическую установку он определил как «методологический анархизм». По его мнению, все формы познания равноценны (или равнозначны). Будь то обыденное познание, наука, шаманство, колдовство, магия и т.д. Наука
- это всего лишь одна из подобных форм познания, не лучшая и не худшая, нежели другие. Почему? Согласно П. Фейерабенду судить о форме познания нужно не по внешним её проявлениям, традициям или чьим-то предпочтениям. Здесь необходим прагматический подход: более предпочтительной следует признать ту форму познания, которая более результативна. В случае если получаемые результаты одинаковы, формы познания следует признать равноценными или равнозначными. Так, например, результат обращения больного к европейски образованному учёному-врачу или к африканскому колдуну одинаков: больной либо выздоравливает, либо наоборот. Поэтому эти две формы познания (научную медицину и колдовство) следует признать равноценными или равнозначными, а, следовательно, имеющими равные права на существование. Поэтому «anything goes» - подойдёт всё, что способствует успеху: и колдовство, и наука, и мифология, и магия...
По мнению П. Фейерабенда, сообщество учёных
- это своеобразный «клуб по интересам» (типа клуба кинологов, филателистов или религиозной организации), в рамках которого объединились люди которым «нравится» заниматься наукой. Он полагает, что учёные «слишком хорошо устроились»: занимаясь, по сути, своим собственным «хобби», они за это «умудряются» ещё и получать деньги от общества. Дело в том, что государство посредством налогов изымает средства у населения и часть их тратит на науку. Согласно П. Фейерабенду, это несправедливо. Коль скоро занятие наукой сродни «клубу по интересам», то учёные, как и представители других общественных организаций, должны поддерживать своё «хобби» за свой собственный счёт, либо за счёт пожертвований и т.п. Поэтому наука должна быть отделена от государства.
Кроме вышеозначенного, согласно
П.Фейерабенду, содержание науки за государственный (общественный) счёт
несправедливо еще по двум соображениям. Первое: эвристическая ценность научного метода близка к нулю, либо даже равна нулю. К подобному выводу американский мыслитель приходит, проанализировав ряд фундаментальных (революционных) научных открытий. Он доказывает, что все они были совершены вопреки существовавшей в соответствующее время научной методологии и научным нормам. В данном вопросе с П. Фейерабендом едва ли можно согласиться. Да, действительно, он прав в том, что большинство фундаментальных, революционных научных открытий совершается вопреки традиционной научной методологии. Однако, во-первых, любому фундаментальному, революционному открытию, как правило, предшествует большее или меньшее количество «мелких» открытий, образующих своеобразный «фундамент» или «базис», лишь опираясь на который учёный совершает своё революционное открытие. Без подобного «базиса» из мелких открытий, по всей видимости, не состоялось бы и «великое» открытие. Во-вторых, само своё фундаментальное, революционное открытие учёный совершает не «как придётся», а с помощью им же разработанной научной методологии. Поэтому, согласиться с П. Фейерабендом, в том, что эвристическая ценность научного метода равна нулю, всё же нельзя.
Второе: согласно П. Фейерабенду, львиную часть своего времени учёные занимаются решением «головоломок». Так этот мыслитель называет научные задачи в связи с тем, что в большинстве из них, подобно головоломкам, результат известен заранее и, в связи с этим, он никого не интересует. Для учёных важен не результат, а тот путь (метод, способ) которым он получен. То есть прагматический элемент (общественная полезность) здесь фактически отсутствует.
Что касается собственно процесса развития науки, то в нём, по мнению П. Фейерабенда, нет, и принципиально не может быть какой-либо закономерности. Почему? Он исходит из того, что наука развивается исключительно благодаря научным открытиям. А они совершаются случайно (как минимум, незакономерно), поэтому-то они непредсказуемы, поскольку «предсказать научное открытие» означает «сделать его» вместо самого того учёного, который еще только должен будет совершить его в будущем, что абсурдно.
Как это не покажется на первый взгляд парадоксальным, мы полагаем, что философская концепция П. Фейерабенда, пожалуй, в наибольшей мере (из всех рассмотренных выше) соответствует постнеклассическомутипунаучнойрациональности. Поскольку, если отбросить её крайности (типа требования отделить науку от государства или
признания абсолютной равнозначности всех форм систему ценностей субъекта в его взаимодействии познания), то она позволяет учитывать роль целей и с объектом научного познания.
литература
1. Войтин, Н.Е., Феномен понимания в контексте предмета психологии: философский анализ / Н.Е. Войтин, Е.В. Дегтярев, Е.Е. Дегтярева .- Магнитогорск, 2014.
2. Дегтярев, Е.В. Единство техносферы: онтологический и гносеологический аспекты / Е.В. Дегтярев.-Магнитогорск, 2009.
3. Дегтярев, Е.В., Онтология экспансии / Е.В. Дегтярев, И.В. Сеничев.- Магнитогорск, 2014.
4. Дегтярев, Е.В., Философские аспекты социальной экспансии / Е.В. Дегтярев, И.В. Сеничев.-Магнитогорск, 2013.
5. Карпова, Е.В. К вопросу о восприятии пространства // Вестник Челябинского государственного университета.- 2009. - №29.
