CC BY
50Н. П. Пешкова
ПОНИМАНИЕ ТЕКСТА КАК ПРОЦЕСС РЕКОНСТРУКЦИИ ЕГО ИМПЛИЦИТНОГО СМЫСЛА
Текст как процесс и продукт речемыслительной деятельности коммуникантов является носителем разного рода имплицитной информации. Понимание текста, в ходе которого осуществляется обработка и декодирование его внешней формы и внутренней структуры, во многом определяется процессами реконструкции имплицитной информации. Под реконструкцией в данном случае мы подразумеваем восстановление всех невербализованных компонентов текстового содержания и их смысловую интерпретацию, предполагающую извлечение общего авторского смысла сообщения и порождение реципиентами ряда собственных (индивидуальных) смыслов.
Как показывают теоретические и экспериментальные исследования в данной области, процесс восприятия и понимания информации в текстовой форме в значительной степени обусловлен способностью и умениями реципиента восстанавливать «смысловые скважины» [1] или «имплицитные смысловые аксиомы» [2], присущие речевым произведениям любого типа.
С позиции реципиента содержание текста составляют, как правило, три основных вида информации [3]. Во-первых, это общая информация, возникающая в сознании коммуникантов непосредственно под воздействием языковых средств текста; во-вторых — информация, известная адресату еще до обращения к данному сообщению, его «старые» знания, «пробуждаемые» и привлекаемые для понимания содержания данного текста в качестве необходимой опоры для осмысления новых фактов; и, в-третьих — «новая» информация, выводимая из содержания текста на основании установленных в процессе восприятия и осмысления связей и отношений между фрагментами содержания.
Второй и третий типы информации в своих предыдущих исследованиях мы обозначили как пресуппозицию и импликацию соответственно [4], [5], [3]. Пресуппозиция и импликация вместе составляют то, что обычно в лингвистической литературе относят к категории импли-цитности.
Следует также еще раз оговорить, что в своих исследованиях мы придерживаемся концепции смысла А.И. Новикова, разграничивая понятия содержания и смысла текста. В соответствии с данной концепцией содержание есть проекция текста (его внешней формы и внутренней структуры) на сознание адресата, в то время как смысл представляет собой как бы обратную проекцию сознания реципиента на содержание текста [6. С. 177].
Итак, с одной стороны, в общем процессе понимания сообщения действуют механизмы двух основных типов. Одни из них направлены на формирование содержания, другие — на порождение смысла (индивидуальных смыслов), что было достаточно убедительно показано в диссертационных работах Н.В. Матвеевой [7], И.В. Кирсановой [8], Г.В. Вахитовой [9], А.А. Авакян [10], выполненных в русле названной выше концепции.
С другой стороны, существование в структуре содержания текста имплицитного компонента в форме двух его составляющих — пресуппозиционной и импликационной — также заставляет предположить действие различных механизмов их реконструкции в процессе восприятия и осмысления информации текста в целом. Диссертационное исследование А.М. Марка-ряна [11], осуществленное в рамках той же научной парадигмы, было посвящено изучению особенностей влияния пресуппозиционной составляющей на процесс восприятия и идентификации лексических единиц научного текста сравнительно с особенностями влияния импликационной составляющей. Автор приходит к выводу о доминировании первой над второй. Однако, как показывает проводимое в настоящее время исследование Н.В. Анохиной [12], на уровне восприятия информации текста в целом ответ на вопрос о преобладании одной составляющей категории имплицитности над другой не может быть столь однозначным.
Предмет исследования, представленного в данной статье, составляют особенности проявления общих механизмов реконструкции имплицитного смысла сообщения, а также индивидуальных стратегий поиска, восстановления и интерпретации имплицитной информации, используемых реципиентами в процессе восприятия и понимания письменного научного и науч-
но-популярного текста. Именно они и составляют то, что мы называем здесь способностями и умениями адресата текста реконструировать смыслы, скрытые его автором по тем или иным причинам. Причины эти, как известно, могут быть связаны и с нежеланием автора перегружать поверхностную структуру текста избыточной информацией общего энциклопедического характера, и со стремлением внести в повествование элемент эвристичности, мотивируя и провоцируя активную мыслительную деятельность реципиента. И в том, и в другом случае в результате понимания опущенные во внешней структуре фрагменты, прежде всего, восстанавливаются во внутренней (денотатной) структуре содержания текста, о чем свидетельствовали наши экспериментальные исследования с использованием денотатного графа А.И. Новикова [13] в качестве инструмента экспликации внутренней структуры содержания воспринимаемого речевого произведения [5].
Восстановление имплицитных фрагментов содержания переплетается или идет параллельно с их смысловой интерпретацией, поскольку, как уже не раз отмечалось, глубокое и полное понимание, базируясь на знании, выходит за его рамки. Эмоциональные, оценочные, субъективные и прагматические компоненты, сопровождающие процесс понимания и интерпретации речевого произведения, принадлежат смыслу. Все это и представляет собой переход на уровень смысла, который является одновременно средством и конечным результатом осмысления [6. С. 156].
В основе одного из последних исследований А.И. Новикова лежала гипотеза об активной деятельности реципиента в процессе восприятия текстовой информации. Адресат текста, по словам А.И. Новикова, «не является просто "экраном", на котором проецируется содержание текста» [14. С. 65]. Реакции, полученные в результате построения испытуемыми встречных текстов, были сведены к двум основным типам. Реакции первого типа, непосредственно связанные с содержанием воспринимаемого текста, были названы содержательными. Реакции второго типа, передающие отношение реципиента к воспринимаемой информации, получили название релативных [14. С. 69].
«Встречные тексты» реципиентов, рассматриваемые как вербализованный результат понимания исходного текста, характеризовались большим разбросом реакций по каждому испытуемому. Это, по мнению А.И. Новикова, свидетельствует о многообразии индивидуальных стратегий, применяемых ими для решения «задачи на понимание» текста. В дальнейших исследованиях, проводимых И.В. Кирсановой в русле данной концепции с использованием методики вербализации «встречного текста, были выявлены «ядерные реакции», наиболее частотные в своем проявлении у реципиентов научно-популярного текста, а также «периферийные» и «ма-лоупотребляемые» реакции. При одинаковых видах действующих в процессе понимания реакций исследователь получил различные их комбинации у разных реципиентов, что позволило рассматривать варианты комбинаций как индивидуальные стратегии испытуемых [8].
Нельзя не заметить, что среди «ядерных реакций», описанных в диссертационном исследовании И.В. Кирсановой, в равной степени в процентном отношении представлены и содержательные (среди них: ассоциация, ориентировка, перефразирование), и релативные реакции мнения и оценки, связанные, как уже отмечалось, с порождением смысла сообщения. Однако для нас важным представляется тот факт, что по сути все выявленные «ядерные реакции» и многие «периферийные» имеют отношение к реконструкции имплицитной информации, одни прямо, другие косвенно.
Как нам представляется, ценность «встречных текстов» реципиентов научно-популярного, научного или художественного произведения, полученных в экспериментальных исследованиях А.И. Новикова, И.В. Кирсановой и в наших собственных экспериментах, заключается в следующем. Они, образуя, казалось бы, хаотичный набор содержательных и релатив-ных реакций испытуемых, эксплицируют сам ход решения «задачи на понимание» текста, представляющий собой переструктурирование исходной гипотетической ситуации, возникшей в сознании реципиента после прочтения названия и первых предложений текста, в конечную ситуацию или, иными словами, в постигаемый смысл.
Такое переструктурирование должно осуществляться по определенным закономерностям. Анализ материалов «встречных текстов» позволяет предположить, что две из них являются особенно значимыми. Эта закономерность накопления информации вплоть до достижения информационного порога, индивидуального для каждого реципиента отмечена А.И. Нови-
ковым. И вторая, действующая параллельно с первой, закономерность реконструкции имплицитного смысла текста, без которой, по сути, невозможно было бы и достижение необходимого для успешного понимания информационного порога. По ходу решения глобальной задачи постижения смысла воспринимаемой информации, реципиент решает ряд локальных задач. При этом он опирается попеременно, по мнению А.И. Новикова, на сам текст, его языковые средства и на прогнозируемую ситуацию. Мы бы добавили, а также — на имеющиеся у него знания, энциклопедические и специальные, жизненный опыт и собственное видение мира. Индивидуальные знания, опыт, система ценностей и эмоциональное состояние реципиента позволяют восстанавливать «смысловые скважины» текста и во многом определяют конечный результат понимания, или глобальный смысл воспринимаемой текстовой информации.
Таким образом, прогнозируемая экстралингвистическая ситуация, смоделированная реципиентом, по словам А.И. Новикова, задает алгоритм интерпретации языковых средств текста, преломления их языковых значений сквозь призму внешней глобальной конечной ситуации, тем самым, обеспечивая способ постижения смысла [14. С. 76].
Иными словами, гипотетическая ситуация, сконструированная «на входе» в процессе понимания текста запускает целый ряд механизмов и операций, осуществляемых над информацией — внутренней, текстовой, и внешней, имеющейся в сознании адресата до знакомства с данным текстом. Механизмы обработки последней мы связываем с восстановлением пресуппо-зиционной составляющей имплицитной информации и реконструкцией на ее основе части скрытых смыслов текста.
К самым общим и наиболее значимым механизмам обработки имплицитной информации мы относим интеграцию, дополнение и трансформацию фрагментов содержания текста и содержания памяти и сознания. Мы заимствуем терминологию И. Хофмана, используемую в отношении механизмов памяти [15], поскольку они наиболее точно, по нашему мнению, передают суть изучаемых процессов.
В понимании автора данных терминов, обозначаемые ими явления не связаны с правилами формальной логики и не имеют в своей основе логических умозаключений. Как известно, интеграция информации, ее дополнение и трансформация, по представлению И. Хофмана, являются механизмами работы памяти и относятся к мыслительным процессам, имеющим место при создании новых знаний. Понятно, что реконструкция имплицитной информации текста в процессе его понимания, как правило, связана с порождением нового знания. Это возможно либо на основе уже известных фактов («предтекстовой пресуппозиции»), либо путем использования только что полученной из текста информации для установления новых связей и отношений («внутритекстовой импликации») [5], [11]. В обоих случаях осуществляются интеграция одних фрагментов информации с другими, дополнение информационных блоков новыми фактами, а также различного рода трансформации содержания и смысла на пути от первоначального варианта восприятия к конечному результату понимания.
Мы полагаем, что действие названных выше универсальных механизмов реконструкции имплицитного смысла обнаруживает себя в реакциях реципиентов, составляющих порождаемый ими «встречный текст». В то же время в индивидуальных наборах реакций испытуемых, полученных в диссертационной И.В. Кирсановой [8], прослеживаются стратегии, используемые реципиентами для восстановления имплицитной информации воспринимаемого сообщения.
В экспериментальном исследовании Н.В. Анохиной, проведенном под нашим руководством, изучаются различные формы имплицитности в научно-популярном тексте и механизмы их реконструкции реципиентами в процессе понимания текстов данного типа [12]. Выбранный для восприятия текст под названием «Полдник с людоедом» о кормлении акул в естественных условиях полон скрытой информации и имплицитных смыслов, начиная с заглавия. Он был предъявлен для прочтения разным группам испытуемых в количестве 120 человек. В задание первой серии эксперимента входило свободное построение «встречного текста». Следующие серии предполагали нахождение и обозначение испытуемыми скрытой автором текста информации и имплицитных смыслов (вторая серия), а также размышление над тем, что помогает им осуществить реконструкцию имплицитного (третья серия). Можно проанализировать некоторые реакции из «встречных текстов» испытуемых на предмет их принадлежности к тому или иному из трех механизмов реконструкции имплицитного смысла.
Механизм интеграции информации, часто связанный с привлечением известных ранее фактов или пережитого опыта, проявляется в целом ряде реакций. Ярким примером интеграции представляется реакция визуализации, в ходе которой вербализуются наглядные представления о каких-либо явлениях в связи с той или иной информацией из текста. (Реакции испытуемых выделены).
Кормление акул — представляешь мясо, кровь!
Дайверы укрываются в специальной клетке и наблюдают оттуда. — Представить на дне океана клетку с инструктором внутри, а вокруг клетки кишат акулы!
Он держит рыбьи туши, и то одна, то другая акула бросается к нему и вырывает еду — Представляю, как акула вырывает еду, откусывая руку инструктора по локоть!
На самом деле в тексте нет ни одного предложения, в котором бы описывалось нападение акул во время их кормления. Автор лишь мимоходом упоминает о «незначительных инцидентах с профессионалами-кормителями», не распространяясь на эту тему, не описывая эти «незначительные инциденты». И более того, он подчеркивает, что «за все годы кормления акул на Багамах несчастных случаев не зафиксировано», тем самым, убеждая адресата в отсутствии опасности, в том, что нет оснований для тревоги. Тем не менее, информация из текста о «незначительных инцидентах с профессионалами» в соединении с собственными знаниями и опытом дают основание реципиентам для восстановления картины реальной опасности для человека, участвующего в подобных забавах.
Интеграция, по нашему мнению, лежит и в основе реакции ассоциации. Можно привести примеры реакций ассоциации, в основе которых лежит интеграция разного рода информации: от распространенной, тривиальной (первые три примера из приведенных ниже) до весьма специфичной, индивидуального характера (последние три примера).
Дайвинг-индустрия — вода, море, океан.
Россия — Родина, зима, матрешки, бани, медведи.
Багамы — финансовое благополучие.
Акулы — улыбка, очки для плавания.
Инструктор — куратор, гуру.
Представление с участием акул — бал у сатаны
В первых трех примерах интеграция энциклопедического типа знаний (пресуппозиции) приводит к возникновению и вербализации реципиентами достаточно универсальных ассоциаций в отношении всего предложения со словами, приведенными выше. Три последних примера выявляют скорее имплицитную информацию импликационного характера, когда устанавливаются специфичные связи и отношения с использованием не только того, что им уже известно, но и информации из текста.
Весьма распространенным является, насколько можно судить по материалам эксперимента, механизм трансформации, лежащий в основе реакций перевода, генерализации, вывода, перефразирования (содержательного плана).
Приведем некоторые примеры действия механизма трансформации в следующих видах реакций.
(А) Генерализации, понимаемой как сведение содержания к более общему и часто банальному суждению на основе бытового опыта и практических знаний, иными словами, пресу-ппозиционной составляющей имплицитности текста.
Такой вид дайвинга, что называется «на грани», дарит яркие впечатления, позволяя любоваться этими хищниками. — Русские — отчаянные люди.
Одна из самых сомнительных практик в дайвинг-индустрии — кормление акул, споры вокруг этой забавы в последние годы не утихают. — Экстремалы получают адреналин от происходящего.
(Б) Перефразирования, представляющего собой не просто пересказ «своими словами», но смещение акцентов, выделение каких-либо аспектов и даже введение дополнительного содержания. Это может быть связано как с имеющимися у реципиента знаниями проблемы, так и со знаниями, полученными из текста.
Некоторых смущает сам факт кормления — ведь это вмешательство в естественную жизнь морского сообщества. — Поднимаются глобальные проблемы — вмешательство в естественную среду обитания, возможный вред природе.
(В) Перевода, рассматриваемого как разновидность смысловой интерпретации содержания предложения из текста с привлечением дополнительной информации имплицитного характера по отношению к тексту:
Однако стоит уточнить, что акул кормят только в охраняемых заповедниках, где запрещено погружаться без инструктора. —
(1) Без инструктора не лезь в воду.
(2) Следуй порядку — останешься в живых. (Перевод + вывод)
Нельзя не согласиться с мнением А. И. Новикова относительно того, реакция перевода как результат осмысления предложения представляет собой наиболее полный и завершенный механизм восприятия и понимания, включающий в себя вывод, которому могли предшествовать реакции ориентировки, предположения, ассоциации, связанные с имплицитными смысла текста.
Механизм дополнения лежит в основе реакции инфиксации, проявляющейся в форме продолжения предложения, его дополнения, как бы заполнения «межфразового пространства», а также реакции, обозначенной автором методики «встречного текста» как «интертекст» и представляющей собой цитирование известных произведений и высказываний или отсылку к ним. Последняя, понятно, предполагает наличие пресуппозиционных знаний, в то время как первая — связана с тем, что «напрашивается» по тексту, имплицитно обусловлено его содержанием.
Он держит рыбьи туши, и то одна, то другая акула бросается к нему и вырывает еду.
— .. .А вместе с ней откусывает и руку инструктора (Инфиксация).
Это действительно опасно, если дайверы собирались совершить погружение, и встреча с акулами не входила в их планы. — «Гоп-стоп, мы подошли из-за угла» (Интертекст)
Очевидно, что в основе реакций лежит один из трех выделенных нами механизмов реконструкции имплицитных смыслов текста. При этом каждая из них связана либо с пресуппо-зиционной, либо с импликационной составляющими имплицитности, либо с той и другой одновременно. И если вопрос о степени влияния каждой из составляющих категории имплицит-ности на успешное понимание остается пока открытым, требуя дополнительного анализа экспериментальных материалов, полученных путем рефлексии испытуемых, то предположение об определенном доминировании механизмов ее реконструкции в процессе понимания текстовой информации, на наш взгляд, не вызывает сомнения.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ
1. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. — М.: Наука, 1982. — 159 с.
2. ПетренкоВ.Ф. Основы психосемантики. — М.-СПб: Питер, 2005. — 480с.
3. Пешкова Н.П. Имплицитность как онтологическое свойство текста // Семантические, грамматические и когнитивные категории языка. — Сб. научн. трудов — Уфа: Гилем, 2007. — С.32-37.
4. Пешкова Н.П. Лингвистические характеристики текстов как основания для их классификации (на материале научных технических, учебных текстов): Дис. ... канд. филол. наук. — М.: ИЯ РАН, 1987.
— 216 с.
5. Пешкова Н.П. Психолингвистические аспекты типологии научного текста: Дис. .д-ра филол. наук. — Уфа: Баш.ГУ, 2002. — 353 с.
6. Новиков А.И. Доминантность и транспозиция в процессе осмысления текста // Проблемы прикладной лингвистики. — М.: ИЯ РАН, 2002. — С. 155-180.
7. Матвеева Н.В. Механизмы формирования смысла и содержания текста в процессе его понимания (на материале анализа вторичных письменных текстов школьников 12-16 лет): Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Уфа: БашГУ, 2004. — 22 с.
8. Кирсанова И.В. Многозначность семантики текста как реализация индивидуальных стратегий понимания: Автореф. дис. .канд. филол. наук. — Уфа: БашГУ, 2007. — 21 с.
9. Вахитова Г.В. Способы передачи внутренней экспрессивности текста (на материале юридической литературы на русском и английском языках): Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Уфа: БашГУ, 2007. — 30 с.
10. Авакян А.А. Механизмы и стратегии понимания и перевода иноязычного текста (на материале анализа вариантов перевода научно-популярного текста на английском языке). — Уфа: БашГУ, 2008. — 26 с.
11. Маркарян А.М. Особенности идентификации лексических единиц в процессе восприятия научного текста: пресуппозиционная составляющая: Автореф. дисс. канд. филол. наук. — Уфа: БашГУ, 2007. — 28 с.
12. Анохина Н.В. Механизмы передачи и средства создания имплицитных смыслов // Вопросы обучения иностранным языкам: методика, лингвистика, психология. — Уфа: Изд-во УГАТУ, 2006. — С. 1921.
13. Новиков А.И. Семантика текста и ее формализация. — М.: Наука, 1983. — 215 с.
14. Новиков А.И. Текст и «контртекст»: две стороны процесса понимания // Вопросы психолингвистики. — М.: ИЯ РАН. — 2003. — № 1. — С. 64-76.
15. Хофман И. Активная память. Экспериментальные исследования и теории человеческой памяти / Пер.с нем. — М: Прогресс, 1986. — 309 с.
С. В. Пилипчук ВЗАИМОВЛИЯНИЕ КУЛЬТУР В ЯЗЫКОВОМ ОБЩЕНИИ
Процесс глобализации, ведущий к унификации культур, порождает у некоторых народов стремление к культурному самоутверждению и вызывает желание сохранить собственные культурные ценности. По этой причине значительное число государств и народов демонстрирует своё категорическое неприятие происходящих культурных изменений. Процессам открытия культурных границ и расширения культурного обмена они противопоставляют различные формы запретов и ограничений, гипертрофированное чувство гордости своей национальной и культурной самобытностью. Диапазон форм сопротивления процессу глобализации достаточно широк — от пассивного неприятия достижений других культур до активного сопротивления их распространению и утверждению. В результате мы являемся свидетелями многочисленных этнических конфликтов, экстремистских действий, усиления националистических настроений, активизации региональных фундаменталистских движений.
В этих противоречивых условиях возникает потребность более внимательно и обстоятельно рассмотреть проблему общения и взаимопонимания различных народов и культур [1. С. 8].
«Изучение коммуникации — этого многогранного явления, требующего взаимодействия различных наук в процессе её изучения — может стать плодотворным, если каждая из них занимается исследованием той части коммуникативного процесса, которая может быть всесторонне проанализирована посредством методов данной науки на основе накопленных ею знаний» [2. С. 12-13].
Пришло осознание того, что «одного владения иностранным языком недостаточно для полноценного межкультурного взаимопонимания, что требуется знание всего комплекса форм поведения, психологии, культуры, истории своих партнёров по общению» [3. С. 40]. Современному специалисту: лингвисту, переводчику сегодня нельзя обойтись без знаний современной, бурно развивающейся науки — психолингвистики, которая не обходит вниманием проблемы межкультурной коммуникации.
По А. А. Леонтьеву, речь на иностранном языке отличается от речи на родном своим ориентировочным звеном. Чтобы построить речевое высказывание, носители разных языков должны проделать различный анализ ситуаций, целей, условий речевого общения. Второе отличие — операционный состав высказывания (речевого действия), те речевые операции, которые должен проделать говорящий, чтобы построить высказывание с одним и тем же содержанием и одной и той же направленностью, т.е. соответствующее одному и тому же речевому действию.
Речевые навыки (речевые операции, осуществляемые по оптимальным параметрам, каким являются бессознательность, полная автоматичность, соответствие норме языка, нормальный темп, выполнения, устойчивость) по своей природе стереотипны. А коммуникативно-речевые умения (речевые действия) носят творческий характер: ведь условия общения никогда не повторяются полностью, и каждый раз человеку приходится заново подбирать нужные языковые средства и речевые навыки.
Но, овладевая иностранным языком, мы одновременно усваиваем присущий соответ-
