CC BY
50ЧЕРНЯВСКИЙ Александр Геннадьевич,
доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры конституционного (государственного) и международного права, Федеральное государственное казенное военное образовательное учреждение высшего образования «Военный университет им. князя Александра Невского Министерства обороны Российской Федерации», е-mail: mail@law-books.ru
ПОНИМАНИЕ ПРИРОДЫ ГОСУДАРСТВА: НЕОБХОДИМОСТЬ ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЦЕННОСТНЫХ И ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ
ЕГО КАЧЕСТВ
Аннотация. В статье изложен взгляд автора на подходы к пониманию природы государства, которые должны обусловливаться через необходимость определения его ценностных и функциональных качеств. Одновременно, по мнению автора, каждое государство имеет собственную природу, обусловленную не только характеристическими чертами самобытности, но подверженную влиянию человеческой индивидуальности и изучать его постепенное историческое развитие. Автор полагает, что для понимания природы конкретного государства необходимо учитывать: различие правовой природы государства и государственной власти, единой системы публичной власти и природы государства как такового, что только при таком изучении могут быть понятны место, роль и значение как юридических институтов, так и философских обоснований природы, цели и задач государства (вернее их построение).
Ключевые слова: природа государства, внутренние силы, материализм, духовность, историческое развитие, искусственная среда.
CHERNYAVSKYAlexander Gennadievich,
Doctor of Law, Professor, Professor of the Department of Constitutional (State) and International Law, Federal State State Military Educational Institution of Higher Education "Knyaz Military University Alexander Nevsky of the Ministry of Defense of the Russian Federation"
UNDERSTANDING THE NATURE OF THE STATE: THE NEED TO DETERMINE ITS VALUE AND FUNCTIONAL QUALITIES
Annotation. The article presents the author's view on approaches to understanding the nature of the state, which should be conditioned through the need to determine its value and functional qualities. At the same time, according to the author, each state has its own nature, conditioned not only by the characteristic features of identity, but also influenced by human individuality and to study its gradual historical development. The author believes that in order to understand the nature of a particular state, it is necessary to take into account: the difference between the legal nature of the state and state power, the unified system of public power and the nature of the state as such, that only with such a study can the place, role and significance of both legal institutions and philosophical justifications of nature, goals and objectives of the state (or rather their construction) be understood.
Key words: nature of the state, internal forces, materialism, spirituality, historical development, artificial environment.
DOI: 10.24412/2076-1503-2021 -11-63-69 NIION: 2018-0076-11/21-324 MOSURED: 77/27-023-2021-11-523
К характеристическим чертам государства причисляются те, что, с одной стороны, представляют нечто самобытное, а с другой - подлежат влиянию человеческой
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2021
индивидуальности и могуществу истории, которые в них проникают, управляют ими и даже могут привести его к разрушению как само для себя существующее, государство не представляет про-
стого союза сил и связи условий, но является живым целым и потому имеет собственную природу. Природой мы называем все, что действует и образуется собственными внутренними силами. Вопрос заключается только в том, является ли государство искусственной или естественной средой? Конечно, искусственной, потому что создано человеком, а не являлось закономерным явлением природы. Да, природа влияет, несомненно, на ход исторического развития государств и особенности его развития, но основное влияние, конечно оказывает человек, однако, несмотря на это, оно все-таки образуется и действует сообразно собственным внутренним силам как искусственный созданный человеком организм, предусматривающий обеспечение не только внешней защиты лиц, объединившихся для совместного проживания и создавших государство, но и обеспечения реализации его функций, свойственных тому или иному периоду времени.
Это слово «природа» ничуть не нужно понимать в исключительно материалистическом смысле, как противоположность всему духовному, а в смысле общем, обозначающем жизненную силу всякого существа, даже исключительно духовного. Природа государств не может быть, однако, исключительно духовной, потому что духовное становится доступным государству только тогда, когда оно выражается внешними проявлениями. Еще менее она может быть исключительно материальной, т.к. в ней соединяется и та и другая сторона в неразрывное единство, причем духовный элемент без сомнения преобладает, управляя не только самим собой, но и материей. Кроме того, слово «природа» выражает противоположность свободе преднамеренной человеческой деятельности и проявлению человеческого самосознания. Поэтому, приписывая государствам природу, мы тем самым утверждаем, что в них есть нечто само для себя существующее независимо от желаний и помыслов людей. Под этим «нечто» мы не подразумеваем чего-либо подобного истинам рассудка или законам религии (которые также не зависят от человеческого самосознания, а напротив того, управляют им), а нечто конкретное и живое, что вследствие этого и может быть названо в полном смысле слова природой [1].
Так как наша главная задача состоит теперь в уяснении этого понятия, то нужно прежде всего вспомнить все, что касается образования публичной власти и о фактическом характере государства. Происхождению государства предшествует фактическая связь, служащая зародышем государства, а сожительство людей предполагает начало публичной власти, которая постепенно усиливаясь, становится властью государствен-
ной. Существенная особенность последней состоит в том, что она самобытна, не зависит от воли людей и даже существует против их воли. Таким образом, причинное основание всякого государства следует искать в соединении произвольных действий и случайностей, ведущих к одному результату, являющемуся силой, которая не управляется сознанием, а действует сама по себе. Это, можно сказать, сила, действующая могуществом необходимости. Основа которой лежит отчасти в физических потребностях и наклонностях людей, соединяющих их общим союзом и прикрепляющих их к земле, отчасти в естественном преобладании более богатых, рассудительных и уважаемых членов общества над более бедными и слабыми, отчасти в моральном принуждении, вытекающем из уважения к нравам, обычаям и религиозным верованиям, которые возникают всегда до образования государства. Все это соединяется в одно целое, которое в течение времени своей переходной бесформенности может быть названо материалом общественной власти, принимающим, смотря по ходу событий, ту или другую определенную форму [2].
Хотя со временем люди и составляют себе более ясное понятие о ходе образования государства, и инстинктивные их поступки сменяются действительностью сознательной и обдуманной, но первоначальная, естественно сложившаяся сила этим ничуть не разрушается; она напротив, развивается еще более, отчасти по той причине, что в человеческой жизни остается еще много бессознательного (ибо кто решится утверждать, что вся его жизненная деятельность вполне обдуманна?), а еще более потому, что все наши даже целесообразные действия, независимо от наших видов, оставляют свои следы, производящие в свою очередь последствия, которые становятся неизбежными. Кто сделал первый шаг, тот должен покориться всем его последствиям, хотя бы и не имел этого в виду. Так из совместной жизни людей, как бы ни была предусмотрительна их деятельность, развивается целая масса взаимных отношений и зависимостей, нравов и обычаев, которые и не могли быть предусмотрены, но, как прямое следствие сожительства, являются естественной необходимостью. Вследствие этого к первоначальной основе происходит постоянное приращивание сил, действующих неизбежно; эти силы связывают людей и потому, как уже было сказано, становятся первым основанием публичной власти. Пока развивается государство, развиваются и эти силы, когда же они разрушаются или поглощаются, тогда падает и само государство.
Без такой основы государство не только не может существовать, но даже немыслимо. Если бы в государстве не существовало нечто незави-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2021
сящее от желаний и помыслов людей и действующее собственной силой, то всякое государственное развитие было бы немыслимо; осталось бы только одно развитие людей, и с каждым переворотом в их сознании появлялось бы новое государство. Государство же, напротив этого, есть нечто имеющее основание в самом себе и сохраняющее свое существование и среди подобных изменений в сознании людей, в такой мере, что трудно бывает подорвать основы старого государства даже тогда, когда стремятся к этому со всевозможным упорством, как то доказала Французская революция. Во Франции, быстро следуя, одна за другой образовывались и падали самые разнообразные государственные системы, как-то: феодальное королевство, республика, империя, реставрация, и опять республика и опять империя; тем не менее это были одни только метаморфозы одной и той же старой Франции, и никто не станет утверждать, что республика или империя были новыми государствами. Это совершенно противоречило бы существующей международной практике, т.к. империя, июльская монархия и республика вступали в права и обязанности, установленные договорами, которые были заключены предшествующими им правительствами; таким образом, французское государство, субъект этих прав и обязанностей, всегда считалось и считается другими государствами постоянно и неизменно существующими, хотя все, что было в нем основано на сознании и зависело от свободной деятельности, претерпело изменения и установилось в основании рациональных конституций и законов [3]. Должно же было существовать нечто во французском государстве, что удержалось, несмотря на эти радикальные изменения. Существо французского государства не может заключаться во временной конституции, потому что, в противном случае, с изменением этой конституции каждый раз являлось бы новое государство, которое не могло бы быть субъектом международных прав и обязанностей, относившихся к государству, ему предшествовавшему. Субъектом этим не может быть также и французский народ, т.к. известно, что так называемое международное право фактически и теоретически существует не между народами, а между государствами. Поляки и венгры, например, - народы, но не субъекты международного права; из этого видно, что дело здесь идеи не о народе, а о том «нечто», в силу которого народ получает прочную организацию и становится сознательной силой, которая и есть субъект международного права. Искать основание государства в народной воле или в разуме людей, его составляющих, значит отрицать международное право, потому что в таком случае не существовало бы субъекта для договоров. Это
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2021
«нечто» само по себе не может быть чем-то незначительным, напротив, оно очень важно, по крайней мере важнее всех рациональных конституций, оказывающихся бессильными по отношению к нему. Это «нечто» есть достаточно уясненная нами основа самобытных, самостоятельных сил, составляющая природу любого государства.
Природа французского государства вследствие многочисленных насильственных изменений весьма была истощена и ослаблена, но далеко на тот момент не иссякла и не уничтожилась. Иначе бы французское государство погибло, как погибли в свое время немецкая империя, по той причине, что весь запас сил, некоторые поддерживали и сдерживали ее, постепенно поглощался и доведенный до незначительных остатков окончательно иссяк вследствие внешних потрясений.
На все вышесказанное могут возразить доводом, что такое учение предполагает в своем государстве начала исключительно естественные, бессознательные и невольные, чего допустить невозможно, но так как в государстве находят себе место свобода и сознание, то такое возражение может послужить только подтверждением высказанного нами положения. Вследствие именно того, что цель государства заключается в свободной и сознательной жизни человека, свобода и сознание не могут составлять его основ, т.к. основа чего-либо не составляет, в то же время, и самого предмета, а должна быть чем-то иным. Жилье наше строится светлым и теплым, но фундамент его всегда расположен в холодных и темных недрах земли; растение стремится к свету, но основанием его развития служит сила тяготения, посредством которой оно пускает свои корни в глубь. Тоже можно сказать обо всем, и в особенности о человеческом сознании, в чем легко может убедиться всякий наблюдающий за собой. Наше сознание основывается на чем-то бессознательном, и это бессознательное и есть природа человека; под этим ничуть не следует подразумевать исключительно только его кровь и плоть, этого animal brutum в человеке, а нечто более возвышенное и благородное. В этом-то смысле мы и говорим, что человек обладает сильной или слабой, богатой, счастливой и т.д. природой, понимая под этим весь запас сил, которые лежат в основании как физического, так и духовного развития человека [4]. Мы смотрим на правильное и естественное развитие природы человека как на нечто высокое и прекрасное и вообще полагаем, что великие люди бывают таковыми только вследствие развития своих природных великих задатков, и из Рафаэля не вышел бы Ньютон, также как из Ньютона не вышел бы Рафаэль.
Итак, подобно тому, как всякий человек имеет особенную, присущую ему природу, обусловливающую все его развитие, - что не мешает нам, впрочем, верить, что нравственное назначение всех людей в своем основании одно и то же, - так и всякое государство имеет свою природу и государства поэтому весьма различны, хотя нравственные цели, которые предстоит им реализовать, могут быть одни и те же. Подобно индивидуальной природе человека, которая при неблагоприятных условиях в чуждом влиянии может быть задержана в своем развитии, но которую нельзя изменить совершенно или переделать, природа государств не представляет собой простую материю, принимающую произвольно сообщаемую ей форму, но именно в силу того, что она, природа, имеет стремление к естественному самообразованию, изменить направление этого стремления можно только силой и во вред развитию. Поэтому ему нельзя строить препон, а напротив, следует ему благоприятствовать всеми силами, потому что только путем естественного самообразования возникает могущество, благосостояние и величие государства.
Исследование природы государств составляет предмет государственно-правовых наук, в т.ч. политологии, хотя здесь можно выделить такое название, как «политическая физиология государства», потребность в котором можно считать столько же настоятельной, сколько и неудовлетворенной: ибо если государство действительно имеет природу, в отличие от термина государственное устройство, то должна существовать и физиология государств, которая представляла бы нечто совершенно отличное от того, что мы понимаем под естественным правом или под философией права, т.к. природа государства никоим образом не заключается в праве. Здесь нужно сделать ремарку, что нельзя закрепленное, допустим, конституцией государственное устройство считать естественным, хотя отчасти оно и может быть таковым. Так же нужно отметить различие правовой природы государства и государственной власти, единой системы публичной власти и природы государства как такового [5].
Понимание природы государства заключается в необходимости определения ценностных и функциональных его качеств; выявлении методологических подходов, необходимых для качественного и всестороннего анализа эффективности как его функционирования в целом, так и единой системы публичной власти. в частности; раскрытии основных критериев эффективности единой системы публичной власти и зависимости ее формирования от природы конкретно взятого государства; разработке и представлении концепции эффективности единой системы публичной
власти, исходя из общетеоретического осмысления данного института и понимании, где естественное начало публичной власти, а где искусственная ее сторона; установлении сущностных характеристик и содержания единой системы публичной власти в контексте развития гражданского общества в условиях конкретного времени и конкретного государства.
Составив общее понятие о том, что такое природа государств, можем приступить к ее исследованию. Прежде всего мы должны сказать, что природа составляет естественное начало публичной власти: мы говорим естественное начало, потому что публичная власть имеет еще искусственную сторону, посредством которой она направляет свою деятельность к достижению известных целей. Это естественное начало публичной власти именно и созидает государство, потому что искусственная ее сторона держится естественным основанием и вместе с ним разрушается: а как только пала публичная власть, погибает и само государство. В данной связи необходимо подчеркнуть, что институт эффективности публичной власти охватывает большинство частных проблем реализации государственного функционирования, служит основой для определения форм и методов управленческой деятельности государства, отражает закономерности, отношения и взаимосвязи, имеющее особое значение государства и общества.
В справедливости этого положения мы легко убедимся, задав себе вопрос из истории: в чем выразилось, например, падение польской монархии? Люди и почва существуют в Польше, точно также не исчезли ни поместья, ни города, ни села, а что касается права, нравственности и образования, то все это находится в лучшем положении, чем в последние годы существования польской монархии. А все-таки она погибла. Что же погибло? Не что иное, как публичная власть Польши, которая в продолжении двух столетий до второй половины XIX в. постепенно разрушалась возрастающей анархией и, наконец, была доведена до крайней слабости и пала в борьбе с другими государствами, которые, разделив эту монархию, подчинили доставшиеся им области новой публичной власти. Эти государства могли совершить это, потому что они находили достаточно средств в собственных своих государственных силах. Поляки же не сумели выйти из своего анархического положения, потому что их основание публичной власти было разрушено, а на образование нового основания понадобилось бы много времени, потому что публичная власть великих государств созидается веками.
Показателен и пример попытки США и Западной Европы с 2001 г. по 2021 г. создать демо-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2021
кратическое афганское государство, возвратило Афганистан на путь к восстановлению их собственной альтернативной модели государственного строительства [6]. В данной ситуации наглядно видно, что игнорирование природы афганского государства и, соответственно, определяющего влияния структурных факторов на характер управления в Афганистане обрекли на неудачу попытки создать искусственную модель государства. И поэтому цель создания централизованного, унитарного и «современного» (в понимании политиков и ученых США) государства была недостижимой целью. Сложная топография страны, этническая сложность, а также племенная и местная лояльность приводят к длительной политической фрагментации. Отношение общей массы населения его враждебность к внешнему вмешательству привели к отторжению попытки изменить государственное устройство искусственным вмешательством США и западных союзников. Историческая слабость афганского государства проявилась в неспособности всех правительств за 20 лет (2020 - 2021 гг.) укорениться в отчужденных "племенных пуштунах" (которые составляли основную базу государства), а также сельских афганцах других национальностей. Борьба с терроризмом в Афганистане переросла в борьбу с повстанцами, успех которой зависел от наличия у афганского правительства, получившего власть только благодаря поддержке США, за счет его финансового и военного потенциала в стране, политического и военного партнера. Затем борьба с повстанцами превратилась в "строительство демократии", "государственное строительство" и "национальное строительство", которые не смогли осознать, что внедренные культурные и социальные институты превосходят для населения страны западные.
По этой причине все великое и прекрасное, вырабатываемое народом, находится в тесной связи с его публичной властью [7]. Его самосознание, сознание его единства и общности и все, что поддерживает и укрепляет это сознание, как-то: вера, нравственность и национальные идеи, все это находит свое осуществление в учреждениях, законах и других положительных институтах государства. Было бы крайне ошибочно полагать основание публичной власти исключительно во внешних ее орудиях. Все, что служит к образованию одного целого из множества индивидуумов, составляет вместе с тем и основание этой власти. Главными элементами публичной власти являются поэтому распространенные в нации порядок, покорность и преданность общественному делу. Где существуют такие начала, там развивается и дух общности, крепнут общественные учреждения и усиливаются средства внешней власти, уве-
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2021
личиваются военные силы и казна, - что все вместе составляет основание и, так сказать, капитал публичной власти. Так же наоборот, где порядок, покорность и преданность исчезают в народе, место их занимает эгоизм, поглощающий этот запас средств, подобно расточительному и ленивому человеку, проживающему свой капитал, вместо того, чтобы увеличивать его трудолюбием и бережливостью, - исчезает, наконец, и дух общности, общественные учреждения падают, законы теряют силу, бюрократия деморализуется, военные силы слабеют, арсеналы пустеют, и истощается казна. Публичная власть становится призраком, и государство приближается к своей гибели. Вот почему разрушение публичной власти всегда почти находит свои причины в общем упадке народа, и наоборот, вместе с публичной властью исчезает и положительная сила единства нации, и если потом из упадка и своего разрушения нация выносит грустное сознание разъединения, то это чувство будет человечно-прекрасным, но мы не признаем за ним действительной силы. Это плющ, украшающий развалины. Воображение охотно останавливается на этом зрелище, но ведь государственное развитие покоится не на политических фантазиях, а на политической власти. Будь это иначе, где, скажите, нашли бы мы более прекрасные развалины и более славные воспоминания, как ни в Германии? Императорство представляло собой, быть может, идеальнейшую государственную власть из всей известной истории. И все-таки она была государственной властью только в силу своего реального могущества, уменьшавшегося все более и более с каждым новым правлением и новой избирательной капитуляцией. Немецкая империя погибла от пятиве-кового истощения публичной власти, т.к. в течение этого времени власть постепенно переходила к имперским чинам, которые вследствие этого приобрели политическую самобытность. Когда в 1848 г. хотели возродить идею императорства, правильный инстинкт указал, прежде всего, на учреждение временной центральной власти. И если бы удалось этой последней удержать за собой авторитет, империя снова возникла бы. Но в невозможности и заключалось все препятствие.
Если бы публичная власть основывалась на силе свободного самосознания народа, то представлялась бы и возможность создать публичную власть минутным возбуждением этого сознания; но тогда она исчезла бы вместе с тем, как прошло бы увлечение, ее вызвавшее. Да и в чем она могла бы поддержаться? Разве волей большинства? Это имело бы некоторый смысл, если предположить, что под этим подразумевается не большинство голосов, а преимущество сил, которые управляли бы меньшинством, разумеется, только до
тех пор, пока большинство должно было бы составлять организованное единство [8]. Но каким образом большинство могло бы дойти до этого единства, когда объединяющая сила заключается только в принципе перевеса большинства? Само большинство, в свою очередь, должно было бы распадаться снова на большинство и меньшинство, и так шло бы все далее и далее, пока бы вся нация не превратилась в бесчисленные фракции, или пока какая-нибудь выдающаяся сила не взяла в перевес над прочим путем террора.
Так как не временное и случайное желание человека создает государственное единство, то оно не может и противостоять ему, а следовательно, и сила, противоборствующая такому единству, не может быть устранена временным отпором. Она имеет постоянный и общий характер, т.к. принцип ее заключается в эгоизме человеческой личности. Человек, как личность, - существо независимое, а в государстве он должен подчиняться, что, как доказывает опыт, достигается лишь постепенно и с большим трудом. Древние германцы долгое время обитали в своих лесах, прежде чем достигли общего и постоянного единства. Одна только церковь могла сломить их естественное упрямство, что же касается государственной связи, то она была бессильна даже при самых могучих императорах. Если в самом деле человек именно вследствие того, что он личность, т.е. вследствие своего самосознания, противится государственному единству, то возможно ли, чтобы государственное единство брало свое начало в свободном самосознании человека? Скорее можно предположить, что оно обязано своим происхождением тем силам и условиям, которые связывают самосознание. Поэтому религия имеет одно из самых важных значений, т.к. люди охотнее подчиняются одному общему закону, и потому-то мы видим, что колыбель государств окружают жрецы, и только при дальнейшем развитии всех жизненных направлений - это, по существу своему, одностороннее владычество жрецов отодвигается на задний план. За религией главнейшим связывающим началом являются естественное сближение людей и их физические потребности, или, как говорит Шиллер, голод и любовь движут миром. Далее следуют отношения, которые возникают из зависимости слабых и сильных; наконец, таким же соединяющим началом являются общность нравов и не тяжелое иго привычки. Вот те основные элементы общественной власти, которые встречаются более или менее повсюду. Но, несмотря на силу всех этих связывающих элементов, общественная связь медленным путем достигает той степени развития, при которой делается возможным всеобъемлющее единство, которое возникает только тогда, когда к
первоначальным элементам единства присоединяется сила связывающих исторических обязательств. Вследствие этого субстанция общественной власти в позднейшие времена становится крайне сложной, а элементы ее до такой степени скрываются, что становится впасть в ошибку, принимая внешние средства власти за ее основание. Этим же объясняются вышеуказанные явления возникновения государств из простых начал и долгий период младенчества, предшествующий их полному развитию. Замечательное исключение представляет только халифат, который разом возник силой религиозного фанатизма в форме величайшего государства в мире, простиравшегося от Инда до Пиренеи - но и он просуществовал только несколько столетий.
Субстанция общественной власти лежит в природе государства, которая главным образом есть не что иное, как та же самая субстанция, главным образом потому, что природа государств еще влияет, кроме того, на цели, преследуемые государственной властью [9], о чем мы скажем отдельно. Публичная власть есть именно то, что делает государство государством. Вследствие этого государства стремятся не только поддержать свою власть, но и усилить ее, потому что в этом расширении власти состоит ее самосознание. Это вытекает из природы государства, а по опыту известно, что государства редко удерживаются на высшей степени своего развития, и что они находятся в здоровом состоянии только при постоянном усилении своего могущества, тогда как с упадком власти приближается и время их разрушения.
Если государство есть нравственная личность, то душа этой личности есть концентрированная публичная власть, которая является субъектом всякой государственной деятельности. Не публичная ли власть охраняет извне, создает законы, руководит юстицией и поддерживает различные учреждения, необходимые для благосостояния и образования народа? И все это вместе взятое не составляет ли сущность того, что мы, собственно, называем государством? Так как государство своей территориальной властью охватывает все, что заключается в его пределах, то, кроме исключительно государственных, в нем имеют место тысячи других отношений; эти отношения существуют помимо государства и входят в область индивидуальной сферы, национальности, социальных и церковных организаций и т.п.; все это может уцелеть, хотя бы само государство погибло, ибо в таком случае погибает только публичная власть, и ее падение касается прочих составных частей государства лишь настолько, насколько они связаны с нею.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2021
Таким образом, не подлежит сомнению, что публичная власть одна только обращает общество в государство и вследствие того исключительный характер государств высказывается в развитии их публичной власти или же в целях, преследуемых ею. Но так как цели эти проистекают не столько из природы государств, сколько из государственного сознания людей, то они отрешаются от естественных различий государств и бывают более изменчивы, потому что входят в область свободы. Постоянные и характеризующие их различия заключаются, следовательно, не столько в целях, сколько в публичной власти, которая, в свою очередь, вполне обусловливается необходимыми естественными элементами государства. Установив, таким образом, точку зрения, с которой следует обсуждать существенные стороны различия государств, мы лучше всего уясним и саму их природу.
Список литературы:
[1] Чернявский А.Г. Сущность государства: философско-правовое исследование: монография. - М., 2021. - С. 105 - 110.
[2] Франц К. Общие начала физиологии государства. - СПб.: Типография Н. Неклюдова, 1870. - С. 107.
[3] Чернявский А.Г. Общая теория права в связи с аксиологией ценностей. - М., 2021. - Сер. Научная мысль. - С. 25 - 35.
[4] Чернявский А.Г. Действительность, истинность, правомерность // Образование и право. -2021. - № 2. - С. 72 - 90.
[5] Чернявский А.Г., Синяева Н.А. Современное значение понимания сущности и идеи государства // Государство и право. - 2021. - № 12. - С. 109 - 117.
[6] Грэм Херд. "Причины и последствия стратегического провала в Афганистане?" Анализ безопасности Центра Маршалла, № 68, август 2021 года. URL: https://www.marshallcenter.org/en/ publications/security-insights/causes-and-consequences-strategic-failure-afghanistan-0 (дата обращения: 24.12.2021).
[7] Чернявский А.Г., Синяева Н.А. Правока-чественность международного права с точки зрения теории о праве как о нормах согласования
интересов // Вестник Академии права и управления. - 2021. - № 3 (64). - С. 42 - 47.
[8] Чернявский А.Г., Червяков Н.Н. Обновленная теория государства (поиск новых концептов) // Государство и право. - 2019. - № 1. - С. 136
- 143.
[9] Чернявский А.Г. Право как регулятор отношений по поводу ценностей: теоретико-правовые аспекты // Государство и право. - 2021. - № 1. - С. 26 - 35.
Spisok literatury:
[1] Chernyavskij A.G. Sushchnost' gosudarstva: filosofsko-pravovoe issledovanie: monografiya. - M., 2021. - S. 105 - 110.
[2] Franc K. Obshchie nachala fiziologii gosudarstva. - SPb.: Tipografiya N. Neklyudova, 1870. -S. 107.
[3] Chernyavskij A.G. Obshchaya teoriya prava v svyazi s aksiologiej cennostej. - M., 2021. - Ser. Nauchnaya mysl'. - S. 25 - 35.
[4] Chernyavskij A.G. Dejstvitel'nost', istinnost', pravomernost' // Obrazovanie i pravo. - 2021. - № 2.
- S. 72 - 90.
[5] Chernyavskij A.G., Sinyaeva N.A. Sovre-mennoe znachenie ponimaniya sushchnosti i idei gosudarstva // Gosudarstvo i pravo. - 2021. - № 12.
- S. 109 - 117.
[6] Grem Herd. "Prichiny i posledstviya strate-gicheskogo provala v Afganistane?" Analiz bezopas-nosti Centra Marshalla, № 68, avgust 2021 goda. URL: https://www.marshallcenter.org/en/publications/ security-insights/causes-and-consequences-strate-gic-failure-afghanistan-0 (data obrashcheniya: 24.12.2021).
[7] Chernyavskij A.G., Sinyaeva N.A. Pravok-achestvennost' mezhdunarodnogo prava s tochki zreniya teorii o prave kak o normah soglasovaniya interesov // Vestnik Akademii prava i upravleniya. -2021. - № 3 (64). - S. 42 - 47.
[8] Chernyavskij A.G., Chervyakov N.N. Obnov-lennaya teoriya gosudarstva (poisk novyh konceptov) // Gosudarstvo i pravo. - 2019. - № 1. - S. 136 - 143.
[9] Chernyavskij A.G. Pravo kak regulyator otnoshenij po povodu cennostej: teoretiko-pravovye aspekty // Gosudarstvo i pravo. - 2021. - № 1. - S. 26
- 35.
ОБРАЗОВАНИЕ И ПРАВО № 11 • 2021
