CC BY
9
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2023. Т. 64. № 4
ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Научная статья УДК 34.01
т. ли*
понимание легитимности через легальность правовых норм и моральные основы политической власти
Аннотация. Целью данного исследования явилось уточнение понятия «легитимность», используемого в теории государства и права, так как этот термин часто приводит к путанице из-за множественности его значений вразных контекстах. На основе анализа сделан вывод о том, что употребление легитимности все же можно разделить прежде всего на два направления: юридическая легитимность и моральная легитимность. Юридическая легитимность представляет собой нормативную сторону концепции и направлена на установление иерархии правовых порядков, при этом юспозитивисты, такие как Кельзен и Харт, выступают за основные нормы и правила признания, а юснатуралисты, такие как Аквинский и сэр Блэкстоун, защищают верховенство естественного права. Моральная легитимность обсуждает источники, способствующие «праву на власть», с точки зрения консенсуса, вытекающего из защиты политической стабильности Аристотеля и общественного договора Руссо, а также с точки зрения конфликта, который коренится в недоверии Макиавелли к человеческой природе и классовой борьбе Маркса. Путем сопоставления теорий различных философов права и политики в этой статье был представлен обзор эволюции легитимности, который позволяет читателям сформировать целостное понимание концепции и ее использования.
Ключевые слова: легитимность, юридическая легитимность, моральная легитимность, юспозитивизм, юснатурализм, теория консенсуса, теория конфликта.
Для цитирования: Ли Т. Понимание легитимности через легальность правовых норм и моральные основы политической власти // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2023. № 4. С. 179—194.
DOI: 10.55959/М^Ш130-0113-11-64-4-10
* Ли То — аспирант кафедры теории государства и права и политологии, юридический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова (Москва, Россия); himdou2010@gniail.com
Чрезвычайно трудно дать точное определение легитимности, поскольку она имеет очень много различных значений. Этот термин используют представители различных социальных групп любой социально-политической системы. Все — от ученых до политиков, от законодателей до практикующих юристов, от прессы до активистов — группы имеют свою уникальную интерпретацию правовых и политических явлений — интерпретацию, которая служит их собственным интересам. Эти представления о легитимности можно условно подразделить на две основные категории, которые имеют множество названий. Так, речь может идти о нормативной и социологической легитимности1; нормативной и эмпирической легитимности2; легитимности де-юре и де-факто3; нормативной и дескриптивной легитимности4; юридической действительности и моральной оправданности5. Мы будем придерживаться понятий «юридическая легитимность» и «моральная легитимность», являющиеся, по нашему мнению, наиболее удачным вариантом среди всех приведенных альтернатив.
Юридическая легитимность. Поскольку этимологические корни термина «легитимность» лежат в латинском слове legitimus (законный), производном от слова lex (закон), вполне естественно, что внимание правоведов к проблематике легитимности сохраняется, более того, юридическим сообществом и правовой доктриной предлагаются различные толкования этого термина. Под юридической легитимностью, или легальностью предлагают понимать «свойство действия, нормы, действующего лица или системы, которое означает юридическую обязанность подчиняться или поддерживать это действие, норму, действующее лицо или систему»6. Поскольку эта трактовка легитимности не содержит в себе существенных трудностей, способных воспрепятствовать уяснению его смысла, то, как подчеркивает Дэвид Битэм в своей книге «Легитимация власти», люди слишком часто думают, что юридическая легитимность «тождественна юридической силе»7. В правовой системе юридическая легитимность действительно
1 Legality and Legitimacy: Normative and Sociological Approaches /Ed. by C. Thornhill, S. Ashenden. Baden-Baden, 2010.
2 Scharpf F. W. Reflections on multilevel legitimacy // Max Planck Institute for the Study of Societies (MPIfG) Working Papers. 2007. N 7/3. P. 5-19.
3 Vinx L. Hans Kelsen's Pure Theory of Law: Legality and Legitimacy. Oxford, 2007. P. 60.
4 Applbaum A. I. Legitimacy in a Bastard Kingdom // Center for Public Leadership Working Paper. 2004. N 4-5. P. 76.
5 Beetham D. The Legitimation of Power. L., 1991. P. 4-7.
6 Thomas C. A. The Concept of Legitimacy and International Law // LSE Legal Studies Working Paper. 2013. N 12. P. 7.
7 Beetham D. Op. cit. P. 4.
тесно связана с юридической силой, поскольку «как только что-то становится юридически легитимным, то это становится исключительной причиной для соблюдения норм, даже в случае, если они противоречат моральным представлениям»1. Для теории права эта проблема имеет особенное значение, поскольку важно проводить различие между правом и моралью и хорошо понимать, что юридическая легитимность напрямую касается монополии на издание и применения нормативных правовых актов, исходящих от государства и государственных лиц, которые обладают такого рода юридической силой.
Можно выделить две школы правовой и философско-правовой мысли, которые находятся в авангарде правовых исследований проблемы легитимности: юридический позитивизм (юспозитивизм) и теория естественного права (юснатурализм). Их подходы существенно отличаются и в некотором смысле являются полярными крайностями. Возглавляемые такими выдающимися правоведами, как Ганс Кельзен и Герберт Харт, позитивисты предполагают, что закон обретает юридическую силу только в случае, если он санкционируется государством или сувереном — источником всякого права в строгом смысле этого слова (позитивного права). В «Чистой теории права» Кельзен утверждает, что иерархия законодательных норм может быть сформирована путем нахождения «основной нормы (grundnorm)». Последняя служит источником всех законов и «предполагается действительной, потому что без этой предпосылки ни один человеческий поступок не может быть истолкован как юридический, тем более, как нормообразующий поступок»2. Кельзен полагает, что существует «принцип легитимности», утверждая, что после установления иерархии норм законы «остаются в силе до тех пор, пока они не будут признаны недействительными в порядке, определяемом самим правовым порядком»3. Харт предложил альтернативную теорию, в основе которой лежит «правило признания» (rule of recognition), представляющее собой социальный факт, который может «быть сформулированы в различных формах, простых и сложных. Они могут, как это действительно имело место во многих древних обществах, быть записаны в виде авторитетного списка правил, облеченных в форму письменного документа или высеченных на публичном монументе... Сказать, что данное правило действительно, означает признать, что оно проходит все
1 Thomas C. A. Op. cit. P. 7.
2 Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambr., 1949. P. 116.
3 Ibid. P. 117.
испытания, содержащиеся в правиле признания, и, таким образом, является правилом этой системы»4. Следовательно, для позитивиста, если норма создана в соответствии с должными юридическими процедурами (due process), основанными на некой основной норме или социальной конвенции, то она будет обладать юридической легитимностью. Такая форма легитимности может быть дополнена действиями и субъектами, которые следуют этим узаконенным правилам. Важно также отметить, что с позитивистской точки зрения соответствие законодательной нормы требованиям морали не является обязательным для юридической действительности такой нормы (ее юридической силы). Это означает, что мораль не имеет никакого отношения к юридической легитимности и полностью отделена от нее. Легальная процедура, придающая закону юридическую легитимность, лишь создает юридическую обязанность подчиняться, но не всегда влечет за собой также моральную обязанность. Действительно, отдельно взятый закон все же может быть справедливым или несправедливым с этической точки зрения, однако такая оценка совершенно не будет связана с юридической легитимностью закона. Как пишет Лон Л. Фуллер в своей книге «Позитивизм и верность праву: ответ профессору Харту», юридическая легитимность в позитивистском контексте — это лишь «аморальная данность (amoral datum)»5, т. е. некое бытие, находящееся вне действия морали, или, по крайней мере, такое, которое отрицает какую-либо связь с моралью.
Если позитивистов упрекают в том, что они слишком мало заботятся о моральной интерпретации собственных построений, то сторонники теории естественного права, напротив, известны тем, что рассматривают мораль как основу юридической легитимности. Фома Аквинский писал в своей «Сумме теологии», что «если [человеческий закон] в каждой своей части является отклонением от естественного закона, то он уже не закон, а извращение закона»6. Сэр Уильям Блэкстоун поддерживал его, указывая, что «никакие человеческие законы не имеют силы, если они противоречат [естественному закону]»7. Для представителей
4 Харт Г.Л.А Понятие права / Под общ. ред. Е. В. Афонасина, С. В. Моисеева. СПб., 2007. С. 94, 103.
5 Fuller L. L. Positivism and Fidelity to Law: A Reply to Professor Hart // Harv. L. Rev. 1958. Vol. 71. N 4. P. 656.
6 Аквинский Ф. Сумма теологии. Ч. II—I. Вопросы 90-114 / Под общ. ред. С. И. Еремеева. Киев, 2010. С. 61
7 Blackstone W. Commentaries on the Laws of England in Four Books. Philadelphia, 1753. P. 41.
юридического позитивизма, таких как Остин8, Кельзен9, Харт10 и Раз11, эти утверждения тождественны классическому мнению, воспроизводимому в различных концепциях со времен Цицерона, согласно которому «несправедливый закон не является законом (lex injusta non est lex)». Приведенная позиция является одной из ключевых идей юснатурализма. Она сводится к тому, что позитивные законы могут быть признаны недействительными, если они не являются морально оправданными. Наиболее яркий пример действенности идей юснатурализма можно наблюдать в области современного международного права, в частности, в принципе jus cogens (императивности норм). В ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров установлено, что «договор является ничтожным, если в момент заключения он противоречит императивной норме общего международного права ... императивная норма общего международного права является нормой, которая принимается и признается международным сообществом государств в целом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер»12. В этой связи всеобщий запрет на ведение агрессивной войны, преступления против человечности, военные преступления, морское пиратство, геноцид, апартеид, рабство и пытки следует, по нашему убеждению, рассматривать в качестве отголоска теории естественного права.
моральная легитимность. Это форма легитимности, условно находящаяся за пределами правового поля. С ней знакомо множество людей, поскольку она напрямую связана с тем, с чем люди сталкиваются в своей повседневной жизни: властью и господством. C темой моральной легитимности тесно связан другой объект исследования, а именно проблема политического господства, под которым понимается «право на власть» как «право» суверена на принятие решений в сфере его влияния. Как уже было отмечено, поиск причины того, насколько морально оправданным является то, что одно действующее лицо осуществляет власть над другим, стал ключевой проблемой для философских, социальных и политических наук задолго до того, как слово «легитимность» получило распространение в академических кругах. Таким обра-
8 Austin J. The Province of Jurisprudence Determined. L., 1832. Lecture V.
9 Kelsen H. The Natural Law Doctrine before the Tribunal of Science // West. Pol. Quart. 1949. Vol. 2. N 4. P. 481, 485.
10 См.: Харт Г.Л.А. Указ. соч.
11 Raz J. Kelsen's Theory of the Basic Norm // Amer. J. Juris. 1974. Vol. 19. P. 94-111.
12 Vienna Convention on the Law of Treaties // U. N. Doc. A/CONF.39/27 of 23 May 1969.
зом, надлежит поставить перед собой задачу дать краткий обзор, анализ и критику наиболее влиятельных теорий, касающихся моральной легитимности, без уделения чрезмерного внимания бесчисленным гипотезам, содержащихся в западной литературе.
Моральную легитимность можно определить как «свойство действия, нормы, действующего лица или системы, которое означает моральную обязанность подчиняться или поддерживать это действие, норму, действующее лицо или систему»13. По нашему мнению, при обращении к обозначенной теме категорически нельзя игнорировать «Мелосский диалог», о котором идет речь в «Истории Пелопоннесской войны» Фукидида. В этом диалоге мелоссцы задают афинянам следующий вопрос: «но как же рабство может быть нам столь же полезно, как вам владычество?»14. Ответ афинян в значительной степени основывался на принципе «сила порождает право», в связи с чем они утверждали, что подчинение мелоссцев предотвратит их уничтожение. Мелоссцы утверждали обратное, заявляя, что «если мы тотчас уступим вам, то лишаемся всякой надежды; если же будем действовать, то у нас останется хоть надежда выстоять»15. Вероятно, можно было бы сказать, что изложенная Фукидидом история доказывает «праведность» афинян, стремившихся как предотвратить нежелательные последствия, так и заведомо оправдать их в случае, если они все же наступят. История сложилась наиболее трагичным образом, т. е. таким, какой предполагается нежеланием мелоссцев подчиниться, — после вооруженного сопротивления мелоссцы все же потерпели поражение. Подобная легитимность, обретенная через силу принуждения и названная Уильямом Пеппереллом Монтегю «кратократией»16, стала главной проблемой, которую пытались решить Платон и Аристотель.
В «Государстве» Платон пытается возразить афинской логике через диалог между Сократом и Фрасимахом. Когда Фрасимах заявил, что «справедливость... это то, что пригодно сильнейшему»17, то Сократ опровергает его утверждение, указывая, что «любое искусство имеет в виду пригодное не [только] сильнейшему, а [еще] слабейшему, которым оно и руководит»18. Следуя этой линии рассуждений, Платон утверждает, что те, кто обладает знанием такого искусства, которое может помогать и вести других, име-
13 Thomas C. A. Op. cit. P. 11.
14 Фукидид. История. Л., 1981. С. 92.
15 Там же. С. 102.
16 RunesD. D. Dictionary of Philosophy. N. Y., 1942. P. 161.
17 Платон. Государство. М., 2015. С. 46.
18 Там же. С. 51.
ют моральную обязанность править должным образом в том же смысле, в каком капитан корабля управляет судном с учетом желания сохранить это судно и весь экипаж19, и предлагает систему, основанную на эпистократии и меритократии, где правителями являются цари-философы, обладающие такими качествами, как мудрость и честность.
Аристотель, вслед за своим учителем, также интересуется проблемой — что именно делает политическую систему «справедливой». В «Политике»20 Аристотель определил шесть возможных форм правления: три «правильные» формы (монархия, аристократия, полития), которые нацелены на общее благо, и три «неправильные» формы как «антагонисты» первых трех (тирания, олигархия, демократия), которые заботятся только об интересах части населения. Подвергнув указанные формы правления обстоятельной критике, Аристотель обнаружил проблему политической стабильности, которая с тех пор неизменно является ключевым вопросом, беспокоящим мыслителей, посвящающих свои исследования проблеме моральной легитимности. Согласно Аристотелю, политическая стабильность основана на распределяющей справедливости21. Когда правитель распределяет ресурсы в общественных интересах в соответствии с принципом верховенства права, то стабильность и легитимность правительств повышаются из-за смягчения конфликтов между людьми.
Жан-Жак Руссо вносит дальнейший крупный вклад в теорию социального консенсуса. В работе «Об общественном договоре» он задает следующий вопрос: «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах. Иной мнит себя повелителем других, что не мешает ему быть рабом в большей еще мере, чем они. Как совершилась эта перемена? Не знаю. Что может придать ей законность?»22. Руссо полагает, что из соображений выхода из естественного состояния и преодоления его неудобств каждый будущий гражданин добровольно дал согласие на отчуждение одинакового количества прав, и заключил общественный договор. Согласно Руссо, «стабильный общественный строй не только должен основываться на добровольном согласии, но и действительно покоиться на нем»23. Стоит отметить, что концепция «общей
19 Там же. Кн. 6.
20 Аристотель. Политика. М., 2022. Кн. 3.
21 Там же. Кн. 5.
22 Руссо Ж.Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М., 1998. С. 198.
23 Zelditch M. Jr. Theories of legitimacy // The psychology of legitimacy: Emerging perspectives on ideology, justice, and intergroup relations / Ed. by J. T. Jost, B. Major. Cambr., 2001. P. 41.
воли», т. е. представление Руссо о стабильном социальном порядке («центральной темой в теории политической легитимности Руссо»24, по мнению Эдварда Крейга), парадоксальным образом обеспечила теоретические основы как современных демократических, так и тоталитарных режимов в недавнем прошлом.
«Консенсусная теория» моральной легитимности в конечном итоге внесла существенный вклад в формирование структурно-функционального метода социологии, который позволяет анализировать социальные структуры (нормы, обычаи, традиции и институты) через их социальные функции. Одним из самых влиятельных представителей этой науки является Толкотт Пар-сонс. Он исследовал теорию социального консенсуса и пришел к ряду выводов:
1) для вступления в гражданское состояние люди должны добровольно дать свое согласие;
2) согласие должно быть основано на возможности воспринимать смысл договорных норм и принципов, связанных с будущим общественным строем;
3) и правители, и подвластные подчиняются общим нормам и принципам и имеют общие убеждения;
4) для социального консенсуса важно, чтобы эти общие нормы и убеждения были «морально оправданы» и «справедливы», следовательно, «легитимны»;
5) общественный строй станет стабильным только тогда, когда он обретет легитимность25.
В отличие от «консенсусной теории» моральной легитимности, «теории конфликта» не потребовалось слишком много времени, чтобы обрести завершенную форму. Будучи разработанной в XVI в. Никколо Макиавелли, теория конфликта сразу обладала вполне ясной логической структурой. В «Рассуждении о первой декаде Тита Ливия» Макиавелли выдвинул несколько ключевых гипотез26. Им было отмечено, что, фундаментальная основа любых действий, совершаемых правителем, основывается на его разумных личных интересах. Интересы правителя и подвластных лиц в государстве часто расходятся, что приводит к конфликтам. В этой связи только сила государственного принуждения может
24 CraigE. Routledge Encyclopedia of Philosophy. L.; N.Y., 1998. Vol. 8. P. 371.
25 Parsons T. Authority, Legitimation, and Political Action // Authority / Ed. by C. J. Friedrich. Cambr., 1958. P. 197-221
26 Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Государь: Сочинения. Харьков, 2001. C. 123-196.
обеспечить обязательность команды правителя. Тем не менее чистая физическая (фактическая) сила может только заставить людей подчиняться, но не может заставить их поверить в «моральность» правителей и их поведения, и создаваемых правителями норм. Поэтому необходимо использовать идеологию, мифы и ритуалы для сокрытия действительных интересов правителя, чтобы снизить социальную напряженность и свести конфликты к минимуму, тем самым укрепив правление народной поддержкой, т. е. сделав правление морально легитимным.
Известно, что существенный вклад в конфликтную теорию легитимности был сделан Карлом Марксом. Он выдвинул гипотезу «доминирующей идеологии», развив представления Макиавелли о том, что идеология используется правящим классом в качестве инструмента легитимации власти. В «Немецкой идеологии» Маркс (совместно с Фридрихом Энгельсом) утверждал, что «мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями»27 по той причине, что господствующий класс всегда распоряжается не только материальными, но и «духовными» средствами производства, такими как образование и религия. Эти средства используются для сокрытия реальных интересов различных классов и для создания «ложного сознания»28 у подвластных лиц. Как только подвластные примут навязываемую господствующим классом логику, они часто будут действовать против интересов своего собственного класса и вместо этого защищать правителей. В этом, по мнению немецких социальных философов, заключается основная предпосылка стабильности и легитимности любых социальных систем, включая капиталистическую. С учетом приведенных рассуждений, мы имеем все основания рассматривать труды Маркса и Энгельса в качестве интеллектуальной попытки «делегитимировать» капитализм путем раскрытия того, в чем на самом деле заключаются интересы различных классов. В указанном смысле «Манифест коммунистической партии», в частности теория научного социализма, в целом — это попытка предсказать научным образом обосновать, к чему неизбежно приведут конфликты между различными классами.
Основная идея конфликтной теорией моральной легитимности заключается в том, что разумный личный (эгоистичный) интерес является мотивирующей причиной совершения или воздержания от совершения практически всех действий в любом об-
27 Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Собр. соч. Т. 3. М., 1955. C. 45.
28 Engels F. Engels to Franz Mehring. N. Y., 1893.
ществе и, входя в противоречие со всеми другими аналогичными интересами, неизбежно ведет к социальным конфликтам. Нормы и убеждения по-прежнему используются для легитимации власти, общественного порядка и строя, однако вместо того чтобы быть направленными на оформление «социальной конвенции», они используются как инструменты для защиты норм, установленных правящим классом для защиты своих собственных интересов. Мы можем заключить, что подобно теории социального консенсуса, конфликтная теория легитимности также оказала существенное влияние на социологическую школу, в частности, на социологическую школу права, опирающуюся на достижения социологии.
Другие важные теории моральной легитимности в основном представляют собой смесь вышеупомянутых. Теория Макса Вебера основана на концепции «идеальных типов (idealtypus)», которая заключается в использовании абстрактных гипотетических понятий для упорядочивания хаотических социальных явлений. Затрагивая проблему систем управления, Вебер уделяет значительное внимание понятию "Herrschaft" — сложному термину, буквальный смысл которого сводится к понятиям «власть», «правление» и «господство»29. Вебер использует его для описания состояния, когда правление элиты посредством принуждения оказывается подкреплено большой, если не полной, степенью поддержки населения. Гюнтер Рот, будучи одним из наиболее признанных ученых и переводчиков работ Макса Вебера в англоязычных академических кругах, в своей версии «Хозяйства и общества» решил перевести этот термин как «легитимное господство»30. Рейнхард Бендикс придерживается аналогичного перевода и заявляет, что найти точный перевод указанного термина представляется трудной задачей: «сложно найти английский аналог немецкому термину Herrschaft, который в равной степени подчеркивает осуществление власти правителем и принятие последователями этого осуществления как законного... Английские термины "господство" и "авторитет" не одинаково уместны, потому что первый подчеркивает силу власти независимо от наличия согласия, в то время как второй подчеркивает справедливость власти и, следовательно, подразумевает принятие подвластными правления при практически полном исключении реальной силы принуждения правителя. Вебер хотел подчеркнуть, что и власть, и согласие вызывают определенные трудности, но как реалист в анализе власти он был бы критически настроен по отношению к любому
29 The Cambridge Klett Comprehensive German Dictionary. Cambr., 2003.
30 Roth G. Introduction // Weber M. Economy and Society. Berkeley, 1978. P. lxxxviii.
переводу, который имеет тенденцию скрывать "угрозу силой", присутствующую во всех отношениях между правителями и подвластными лицами»31.
В рамках концепции Herrschaft Вебер предлагает три типа легитимности: традиционный, харизматический и рационально-правовой. Традиционный тип легитимности обосновывает авторитет правителей сопутствующими его власти исторически сложившимися социальными нормами-обычаями (нормативными фактами), такими как наследование по «праву крови» (родственниками), которое основывается «на повседневной вере в святость издавна действующей традиции и в легитимность основанного на этой традиции авторитета (традиционное господство)»32. Харизматический тип легитимности, результатом которого часто является культ личности, основывается на харизме лидера, который своими идеями и личными качествами может оказывать психологическое воздействие и «господствовать» над людьми в обществе. Влияние его фигуры может доходить до того, что она оценивается людьми в качестве «одаренной сверхъестественными, сверхчеловеческими или, по крайней мере, особо исключительными, никому больше не доступными силами и способностями или считается посланцем богов, совершенством и поэтому вождем»33. Рационально-правовой(или легально-рациональный) тип, наиболее совершенный по мнению Вебера, лежит в основе структуры современного общества и черпает свою легитимность на кодифицированных законах и эффективной бюрократической системе, которая способна приводить их в исполнение.
Совпадая во взглядах с Вебером, Антонио Грамши вдохновлялся идеями различных теорий легитимности, чтобы построить свою собственную. Избрав в качестве отправной точки концепцию Маркса, он в конечном счете перестает воспринимать экономический детерминизм традиционной марксистской мысли в качестве релевантного представления. Грамши считал, что идеологическая надстройка общества имеет относительно независимую от экономики природу, поэтому предложил свою концепцию «культурной гегемонии». Он не приводит точного определения этого термина, однако наиболее конкретной, по нашему мнению, формулировкой является его характеристика гегемонии как «"спонтанного" согласия широких масс населения с тем направлением социальной жизни, которое задано основной
31 BendixR. Max Weber: An Intellectual Portrait. N. Y., 1962. P. 481.
32 Вебер М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии: В 4 т.Т 1: Социология / Общ. ред. Л. Г. Ионина. М., 2016. С. 255.
33 Там же. С. 279.
господствующей группой, — согласия, которое "исторически" порождается престижем господствующей группы (и, следовательно, оказываемым ей доверием), обусловленным ее положением и ее функцией в сфере производства»34. Поскольку гегемония является результатом идеологического воздействия (убеждения) господствующих групп, обладающих силой принуждения и доступом к такой силе, уровень согласия изменяется соответственно уровню их силы. Тем не менее принуждение, как и согласие, не возникают сами по себе. Из этого факта с естественной необходимостью вытекает идея возникновения и создания институтов, имеющих функциональное назначение: правительства, судов, армии и полиции, позволяющих государству обладать и реализо-вывать возможности силы принуждения. Однако властно-волевое воздействие не является свойственным исключительно государственному механизму. Механизмы гражданского общества (школа, церковь и др.) могут казаться независимыми от государства, однако в конечном итоге они способны не в меньшей степени, если не в большей, представлять интересы правителей и создавать классовые идеологии. Легитимность, вытекающая из консенсуса подобного типа, является, очевидно, лишь еще одной формой «ложного сознания».
Обращаясь к трудам Юргена Хабермаса, мы можем обнаружить дуалистический подход к изучению легитимности. С одной стороны, Хабермас использует теорию консенсуса для изучения начал легитимности, с другой — он касается теории конфликта для предсказания будущего легитимности. Хабермас является основоположником теории «коммуникативного действия». В этой теории утверждается, что разумные споры между людьми могут способствовать формированию взаимопонимания и передаче знания, что приводит к совместным действиям и социальной интеграции. Таким образом, Хабермас придерживается «кон-сенсуалистского» взгляда, считая, что «легитимность означает наличие веских аргументов в пользу признания политического порядка правильным и справедливым»35. Он делает вывод, что «легитимный порядок заслуживает признания»36. Немецкий ученый идет дальше, и, при изучении взаимоотношений между капитализмом и демократией, обращается к теории конфликта. Хабермас использует понятие «кризис легитимации» и определяет его как ситуацию, когда «легитимационной системе, при
34 Грамши А. Тюремные тетради: В 3 ч. Ч. 1. М., 1991. С. 332-333.
35 Habermas J. Communication and the Evolution of Society. Boston, 1979. P. 178.
36 Ibid.
исполнении заданных экономической системой императивов управления, не удается сохранить требуемый уровень лояльности масс»37. Согласно Хабермасу, по мере того как общество вступает в стадию позднего капитализма, промышленная деятельность будет сосредоточена в руках нескольких крупных корпораций, а экономическая система станет настолько неуравновешенной, что для ее стабилизации потребуется постоянное вмешательство государства. Таким образом, Хабермас предсказывает, что неизбежные конфликты, вызванные несвободным рынком при идеологии свободного рынка, приведут к кризису легитимности и крушению капиталистического общественного порядка.
заключение. Легитимность как политико-правовое явление может быть проанализирована по-разному с юридической и моральной точек зрения. Объектом первого являются правовые нормы, а для второго — моральные основы политической власти. В рамках юридической и моральной легитимности теоретики также расходятся во мнениях. Школы юридической легитимности можно разделить на юспозитивизм и юснатурализм. Исследователи моральной легитимности делятся на сторонников теории консенсуса и теории конфликта. В качестве общего вывода можно сказать, легитимность — это комплексное понятие, которое имеет разные объекты исследования и многообразные, иногда даже противоречащие друг другу, но одинаково обоснованные теории. Это доказывает, что ни одна из теорий не является идеальной и они должны быть рассмотрены вместе, чтобы получить целостное понимание легитимности.
Список литературы
1. Аквинский Ф. Сумма теологии. Часть 11—1. Вопросы 90—114. Киев, 2010.
2. Аристотель. Политика. М., 2022.
3. Вебер М. Хозяйство и общество: очерки понимающей социологии: В 4 т. Т. 1: Социология. М., 2016.
4. Грамши А. Тюремные тетради: В 3 ч. Ч. 1. М., 1991.
5. Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Государь: Сочинения. Харьков, 2001.
6. Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Собр. соч. Т. 3. М., 1955.
7. Платон. Государство. М., 2015.
8. РуссоЖ.-Ж. Об общественном договоре. Трактаты. М., 1998.
9. Фукидид. История. Л., 1981.
10. Харт Г. Л.А. Понятие права. СПб., 2007.
37 ИаЪегта81. Ье^ИтаИоп С^з. ВозЬоп, 1975. Р. 46.
11. The Cambridge Klett Comprehensive German Dictionary / Ed. by E. Ab-garia E. Cambr., 2003.
12. Applbaum A. I. Legitimacy in a Bastard Kingdom // Center for Public Leadership Working Paper. 2004. N 4-5. P. 73-94.
13. Austin J. The Province of Jurisprudence Determined. L., 1832.
14. Beetham D. The Legitimation of Power. L., 1991.
15. Bendix R. Max Weber: An Intellectual Portrait. N.Y., 1962.
16. Blackstone W. Commentaries on the Laws of England in Four Books. Philadelphia, 1753.
17. CraigE. Routledge Encyclopedia of Philosophy. L.; N.Y., 1998.
18. Engels F. Engels to Franz Mehring. N.Y., 1893.
19. Fuller L. L. Positivism and Fidelity to Law: A Reply to Professor Hart // Harv. L. Rev. 1958. Vol. 71. N 4. P. 630-672.
20. Habermas J. Communication and the Evolution of Society. Boston, 1979.
21. Habermas J. Legitimation Crisis. Boston, 1975.
22. Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambr., 1949.
23. Kelsen H. The Natural Law Doctrine before the Tribunal ofScience // West. Poi. Quart.. 1949. Vol. 2. N 4. P. 481-513.
24. Parsons T. Authority, Legitimation, and Political Action. Cambr., 1958.
25. Raz J. Kelsen's Theory of the Basic Norm // Amer. J. Juris. 1974. Vol. 19. P. 94-111.
26. Roth G. Introduction // Weber M. Economy and Society. Berkeley, 1978.
27. ScharpfF. W. Reflections on multilevel legitimacy // Max Planck Institute for the Study of Societies (MPIfG) Working Papers. 2007. N 7/3.
28. Thomas C. A. The Concept of Legitimacy and International Law // LSE Legal Studies Working Paper. 2013. N 12/2013. P. 1-32.
29. Legality and Legitimacy: Normative and Sociological Approaches / Ed. By C. Thornhill, S. Ashenden. Baden-Baden, 2010.
30. Vinx L. Hans Kelsen's Pure Theory of Law: Legality and Legitimacy. Oxford, 2007.
31. Zelditch M. (Jr.) Theories of legitimacy // The psychology of legitimacy: Emerging perspectives on ideology, justice, and intergroup relations / Ed. by J. T. Jost, B. Major. Cambr., 2001.
Статья поступила в редакцию 06.03.2023; одобрена после рецензирования
30.04.2023; принята к публикации 25.08.2023.
Original article
Tuo Li*
understanding legitimacy through legality of legal norms and moral foundations of political power
Abstract. The aim of this study was to clarify the concept of "legitimacy" used in theory of state and law, as the term often leads to confusion due to the plurality of its meanings in different contexts. Based on the analysis, it was concluded that the usage of legitimacy can be still be primarily categorized into two directions: legal legitimacy and moral legitimacy. Legal legitimacy represents the normative side of the concept and seeks to establish a hierarchy of legal orders, with the juspositivists like Kelsen and Hart advocatingfor grundnorm and rule of recognition and jusnaturalists like Aquinas and Sir Blackstone defending the supremacy of the natural law. Moral legitimacy discusses the sources contributing to the "right to rule" from the perspectives of consensus that derive from Aristotle's advocacy for political stability and Rousseau's social contract, and perspective of conflict that roots in Maciavelli's distrust of human nature and Marx's class struggle. By contrasting the theories of a variety of legal and political philosophers, this paper produced an overview of the evolution of legitimacy, which allows the readers to form a cohesive understanding of the concept and its usage.
Keywords: legitimacy, legal legitimacy, moral legitimacy, juspositivism, jusnaturalism, concensus theory, conflict theory.
For citation: Li, T. (2023). Understanding legitimacy through legality of legal norms and moral foundations of political power. Lomonosov Law Journal, 4, pp. 179-194 (in Russ.).
Bibliography
1. Aquinas, T. (2010). Summa Theologica. Part II—I. Questions 90—114. Kiev (in Russ).
2. Aristotle. (2022). Politics. Moscow (in Russ).
3. Weber, M. (2016). Economics and Society: Essays in Understanding Sociology. Vol. 1. Sociology. Moscow (in Russ).
4. Gramsci, A. (1991). Prison notebooks. Vol. 1. Moscow (in Russ).
5. Machiavelli, N. (2001). Discourses on the First Decade of Titus Livius. The Prince: Works. Kharkov (in Russ.).
6. Engels, F. and Marx, K. (1955). The German Ideology. The Collected Works. Vol. 3. Moscow (in Russ.).
7. Plato. (2015). Republic. Moscow (in Russ.).
* Ph. D. Student of the Department of Theory of State and Law and Political Science, Faculty of Law, Lomonosov MSU (Moscow, Russia).
8. Rousseau, J.-J. (1998). The social contract. Tractates. Moscow (in Russ.).
9. Thucydides. (1981). History of the Peloponnesian War. Saint Petersburg (in Russ.).
10. Hart G. L.A. (2007). The Concept of Law. Saint Petersburg (in Russ.).
11. Applbaum, A. I. (2004). Legitimacy in a Bastard Kingdom. Center for Public Leadership Working Paper, 4—5, pp. 73—94.
12. Austin, J. (1832). The Province of Jurisprudence Determined. London.
13. Beetham, D. (1991). The Legitimation of Power. London.
14. Bendix, R. & Weber, M. (1962). An Intellectual Portrait. New York.
15. Blackstone, W. (1753). Commentaries on the Laws of England in Four Books. Philadelphia.
16. Craig, E. Routledge. (1998). Encyclopedia of Philosophy. Vol. 8. London and New York.
17. Engels, F. (1893). Engels to Franz Mehring. New York.
18. Fuller, L.L. (1958). Positivism and Fidelity to Law: A Reply to Professor Hart. Harvard Law Review, 71(4), pp. 630—672.
19. Habermas, J. (1979). Communication and the Evolution of Society. Boston.
20. Habermas, J. (1975). Legitimation Crisis. Boston.
21. Kelsen, H. (1949). General Theory of Law and State. Cambridge.
22. Kelsen, H. (1949). The Natural-Law Doctrine Before the Tribunal of Science. Western Political Quarterly, 2(4), pp. 481—513.
23. Parsons, T. (1958). Authority, Legitimation, and Political Action. Cambridge.
24. Raz, J. (1974). Kelsen's Theory of the Basic Norm. American Journal of Jurisprudence, 19, pp. 94—111.
25. Weber, M. (1978). Economy and Society. Berkeley.
26. Scharpf, F. W. (2007). Reflections on multilevel legitimacy. Max Planck Institute for the Study of Societies (MPIfG) Working Papers, 07(3).
27. Abgaria, E. (Ed.) (2003). The Cambridge Klett Comprehensive German Dictionary. Cambridge.
28. Thomas, C.A. (2013). The Concept of Legitimacy and International Law. LSELegal Studies Working Paper, 12(2013), pp. 1-32.
29. Thornhill, C. and Ashenden, S. (Eds.) (2010). Legality and Legitimacy: Normative and Sociological Approaches. Baden-Baden.
30. Vinx, L. (2007). Hans Kelsen's Pure Theory of Law: Legality and Legitimacy. Oxford.
31. Zelditch, M.Jr. (2001). Theories of legitimacy. In J. T., Jost and B., Major (Eds.). The psychology of legitimacy: Emerging perspectives on ideology, justice, and inter-group relations. Cambridge.
The article was submitted 06.03.2023; approved 30.04.2023; accepted 25.08.2023.
