CC BY
512
нальное бытие и сохранение культуры: В 2 кн. — Уфа, 1994. — Кн. 1. — С. 100.
4. Тоган З.В. Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру / Пер. с турецкого В.Б. Феоно-вой; Науч. ред., примеч. и послесловие С.М. Исхако-ва. — М., 1997. — С. 68.
5. См.: Фомина Д.В. Власть и государство в философии Ибн Хальдуна: Дис... канд. филос. наук. — М., 2003. — С. 14.
6. Там же. — С. 68.
7. См. там же. — С. 69.
8. Тоган З.В. Воспоминания: Борьба народов Туркестана и других восточных мусульман-тюрков за на-
циональное бытие и сохранение культуры: В 2 кн. — Уфа, 1994. — Кн. 1. — С. 144.
9. См.: Тоган З.В. Воспоминания: Борьба народов Туркестана и других восточных мусульман-тюрков за национальное бытие и сохранение культуры: В 2 кн. — Уфа, 1994. — Кн. 1. — С. 201.
10. См.: Тоган З.В. Воспоминания: Борьба народов Туркестана и других восточных мусульман-тюрков за национальное бытие и сохранение культуры: В 2 кн.— Уфа, 1998. — Кн. 2. — С. 191.
11. См.: Тоган З.В. Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру / Пер. с турецкого
B.Б. Феоновой; Науч. ред., примеч. и послесловие
C.М. Исхакова. — М., 1997. — С. 96.
Н.М. Пуре
Пуре Наталия Меэлисовна — специалист по связям с общественностью отдела воспитательной работы Нижегородской академии МВД России
E-mail: [email protected]
Понимание государства в античной политико-правовой мысли
Данная статья посвящена проблемам, связанным с пониманием государственности в Древней Греции.
На протяжении всего своего существования греческая цивилизация не знала других форм государственного устройства, кроме полиса. Такое понимание древними греками только полиса как единственно возможного вида государственного устройства широко распространено и в современной культуре, оказывая огромное влияние на современных исследователей.
This article is devoted to the problems connected with understanding of statehood in the Ancient Greece.
During all existence the Greek civilization did not know other forms of a state system except for the policy. Such understanding by ancient Greeks only the policy as unique correct kind of a state system is widely spread in modern culture, giving huge influence on the modern researchers.
При всем многообразии политических форм, выработанных античностью, лишь одной суждено было сыграть особую, поистине решающую роль в истории греко-римской цивилизации. И этой ведущей формой политического уклада был, безусловно, полис. С ним связаны наиболее характерные, наиболее впечатляющие черты самой античной культуры, ее самые высокие достижения во всех сферах творческой деятельности. Полис продолжал оставаться своеобразным эталоном государства даже и после утраты им политической независимости в системе эллинистических монархий Востока, а впоследствии и Римской империи. К нему подтягивались и на него равнялись все другие разновидности общин. Его до бесконечности во множестве репродукций воспроизводили сначала наследники Александра, затем римские цезари. Лишь оказавшись в безвыходном тупике, исчерпав все возможности дальнейшего развития, античный мир отказался от этой с таким трудом обретенной им модели универсального государства.
Такой феномен греческого государственного устройства связан, прежде всего, с географическими, социальными и политическими условиями, в которых оказались народы, населявшие бассейн Эгейского моря. Эти условия оказали огромное влияние на мировоззрение древних эллинов в целом. На протяжении не одного столетия существования греческой цивилизации складывался миф об ее уникальности и чрезвычайной степени развитости. Это привело к тому, что со временем греческая культура и греческий образ жизни признаются единственно правильными, а народы, имеющие отличное от греков культурное, социальное и политическое — неэллинское — развитие приобретают статус «варваров», то есть людей, стоящих на более низкой ступени развития, не достигших еще уровня «цивилизации»1.
Этот миф, родившийся еще в античной Элладе, пережил тысячелетия и свободно бытует и в современной культуре.
Главной особенностью понимания государства античными философами того времени было то, что
они не видели и не признавали других форм государственного устройства, кроме как город-государство или полис. Вся система рассуждений философов классического периода строится на априорном признании полиса как единственно возможной системы государственного устройства, все остальное — не достойно цивилизованного человека. Народы, не имеющие полисных форм жизни, — варвары, стоящие на более низкой ступени развития.
Материковая часть Греции является гористой страной, которая в значительной своей части бесплодна. Но зато там много плодородных долин, имеющих свободный доступ к морю и отрезанных горами от удобных сухопутных коммуникаций между собой. В этих долинах и возникли небольшие самостоятельные общества, живущие земледелием, концентрирующиеся вокруг города и обычно расположенные вблизи моря. Греция распадалась на большое количество маленьких независимых государств, каждое из которых состояло из города и окружающей его сельской местности. История Древней Греции — это история, прежде всего, полисов.
Само слово «полис» означает по-гречески «город». Первоначально, в гомеровское время (XI—IX вв. до н. э.), слово «полис» могло означать просто огороженное, укрепленное место, оплот племени во время войны, постепенно становившийся его постоянным административным центром, то, что по-русски лучше было бы передать как «городище».
Затем, в архаическую эпоху (VIII—VI вв. до н. э.), полисом стали называть и то более обширное и более развитое поселение, которое выросло под защитою этого древнего городища. Последнее стало теперь «верхним городом» — акрополем, тогда как разросшийся торгово-ремесленный посад образовал вместе с ним город в собственном или, как иногда говорят, социологическом смысле слова, то есть центральное поселение, средоточие торгово-промышленной и административной деятельности, противостоящее в качестве такового более или менее обширной сельской округе.
Одновременно с этим слово «полис» стало обозначать и государство, поскольку в классической древности оно практически совпадало с городом и контролируемой им территорией, и даже (с точки зрения существа античной цивилизации, это самое главное) коллектив граждан, представляющий это государство и совпадающий с ним.
Этот факт отмечает большинство исследователей, занимающихся проблемой греческого полиса. Так, Ю.В. Андреев в одном из своих исследований отмечает: «С городом в сознании древних связывалось, кроме того, представление об особом житейском укладе. Еще Павсаний в своем "Описании Эллады" с презрением отзывался о некоем фокидском городке Пано-пее, претендующем на то, чтобы считаться полисом, но не имеющем для этого ровно никаких оснований, так как "в нем нет ни правительственных зданий, ни гимнасия, ни театра, ни агоры, ни водоема, куда собиралась бы вода; жители же его ютятся вдоль горного потока в хижинах, похожих на пещеры"»2.
Тем не менее, было что-то, что позволяло всем этим небольшим поселениям носить гордое имя полиса. В качестве этого «чего-то» и выступает особый, в первую очередь, политический статус. Тот самый Панопей, не обладающий всеми формальными признаками полиса (как правило, внешними), считался полисом, потому что в нем сложился особенный коллектив граждан — гражданская община, которая была отделена от других полисов собственной границей и обладала своими политическими правами.
Представление о полисе как о суверенном коллективе граждан, как о гражданской общине, опирающейся на город и воплощающей в себе государство, пролагало себе путь уже и в ранней греческой литературе. В этот период появляется мысль о том, что решающее значение в жизни города играют не башни и городские стены, а ополчение сограждан. Позже, в собственно классическое время, в период расцвета полисного строя мысль, что полис — это в первую очередь гражданский коллектив или совпадающее с ним гражданское ополчение, становится всеобщим убеждением.
Со временем понятия «полис как укрепленный город» и «полис как коллектив граждан, обладающих определенными политическими правами» настолько сольются воедино, что и для самих греков, и для пришедших им на смену римлян одно не может быть представлено без другого. Подобная форма государственной жизни станет настолько привычной и единственно правильной, что никакие другие формы государственного устройства греками признаваться не будут. Окончательно эта мысль будет оформлена у Аристотеля, но убеждение в том, что цивилизованного человека отличает от варвара и дикаря прежде всего особый полисный образ жизни, сложилось, однако, задолго до того, как была написана аристотелевская «Политика». Впервые эту мысль достаточно ясно выразил уже Гомер. По существу полис — единственная форма человеческого общежития, известная поэту. В полисах живут почти все действующие лица «Илиады» и «Одиссеи», как главные, так и второстепенные. Даже у богов есть свои полисы. В одном из них живет, например, бог ветров Эол со своим семейством. Единственное исключение из общего правила составляют великаны-циклопы, к которым попадает Одиссей в одном из эпизодов второй гомеровской поэмы. О циклопах здесь сказано, что они живут каждый сам по себе, почти не общаясь друг с другом: «Нет между ними ни сходбищ народных, ни общих советов, В темных пещерах они иль на горных
вершинах высоких Вольно живут; над женой и детьми
безотчетно там каждый Властвует, зная себя одного,
о других не заботясь»3. Совершенно ясно, что такая жизнь в понимании поэта нечто равнозначное ужасающей дикости. Жизнь, правильно устроенная, достойная цивилизованного человека, невозможна вне постоян-
ного общения людей друг с другом и, стало быть, невозможна вне полиса, ибо только полис создает условия для такого общения.
Известный исследователь полисного устройства Ю.В. Андреев также замечает, что Гомер не знает или не хочет знать о каких-то других типах человеческих поселений, помимо полиса4 . Гомер ясно дает понять, что считает такой отшельнический образ жизни ненормальным для человека благородного происхождения. Настоящий аристократ, по его убеждению, должен жить в полисе, ибо только здесь он может поддерживать общение с людьми своего круга.
В принципе грек классической эпохи (V—IV вв. до н. э.) мог представить себе полис, даже и не связанный с каким-то одним определенным местом, территорией города и его ближайшими окрестностями, а, так сказать, свободно перемещающийся в пространстве. Когда афиняне во время нашествия Ксеркса вынуждены были покинуть свой родной город и перебраться на корабли, чтобы на море дать отпор несметным силам персидского владыки, они продолжали по-прежнему оставаться полисом, хотя и не имеющим четко фиксированного местоположения на карте Греции. Таким же движущимся полисом автоматически становилась компания колонистов, отправившихся на поиски земли и удачи куда-нибудь в чужие края. Многие из таких компаний по нескольку раз меняли место жительства, пока не находили то, что им было нужно. Но стоило переселенцам где-нибудь осесть надолго и пустить корни, как это, на первый взгляд, случайное сборище людей тотчас же обнаруживало все основные признаки настоящего полиса.
Каждый полис упорно цеплялся за свои древние традиции, своих богов и свой государственный суверенитет, стремясь во что бы то ни стало сохранить свою неповторимую индивидуальность, то «лица необщее выражение», которое позволяло различить его среди огромной «толпы» других почти таких же, как он, маленьких государств. При этом все они отчетливо сознавали свою причастность к великому всеэллинскому единству и гордились этой причастностью, находившей свое выражение в почитании одних и тех же главных богов общегреческого олимпийского пантеона, в общности языка, несмотря на множество сильно различающихся между собой диалектов и опять-таки нравов и обычаев, при всех их локальных особенностях все же непохожих на чуждые каждому эллину нравы и обычаи народов варварского мира. У греков существовало по отношению к варварам сильно развитое чувство превосходства. Платон и Аристотель считали неправильным обращать в рабство греков, но не варваров5. Само развитие греческого общества говорило о том, что одновременно с укреплением индивидуального хозяйства и утверждением принципа частной собственности развитие частновладельческого рабства не могло быть ничем иным, кроме как рабством чужеземцев.
Таким образом, историческое развитие полисов показывает, что с самого начала (во многом
благодаря географическим, экономическим и социальным условиям) греческая цивилизация складывалась как цивилизация городская. С самого начала греки не знали других форм государственного устройства, кроме системы полисов.
В качестве размышления на тему здесь можно привести еще и такой факт — первому человеку, которому в какой-то мере удалось объединить всю Грецию под единым началом, был Александр Македонский. Однако после его смерти империя распалась на несколько больших частей. При этом части, располагающиеся в Египте и Азии, и после его смерти представляли собой большие государства с одной столицей и множеством других городов. Та же часть, где располагалась Греция, опять представляет собой скорее не большое государство, а союз отдельных городов-государств. То есть иная, отличная от греческой, форма государственности не смогла прижиться на территории Греции, не стало сильной личности — Александра, способного держать под контролем эти разрозненные города, — не стало и единого государства греков. В принципе не понятно, было ли оно вообще — единое греческое государство?
Кроме того, только в Греции существовали такие понятия, как «синойкия» и «исополития». Классическим примером синойкизма может считаться объединение всей Аттики вокруг Афин, приписываемое легендарному афинскому герою Тесею, то есть совместная жизнь всех граждан государства или, по крайней мере, основной их массы в большом новом полисе, где сосредотачивались также все правительственные учреждения, органы судопроизводства и, наконец, святилища наиболее почитаемых богов. Там, где не было синойкизма, не могло быть, по греческим понятиям, и настоящего города. Исключение делалось в этом плане только для городов-колоний, которые уже, так сказать, в готовом виде отпочковывались от своих метрополий. Тем не менее, и в самой Греции существовали государства, которые, хотя и считались полисами, но не прошли через фазу синойкизма и поэтому не могут быть названы «городами» даже и в очень широком античном значении этого слова. Наиболее известным образцом такого государства является Спарта. Фу-кидид называет ее «несинойкизированным полисом», поясняя, что еще и в его время, то есть во второй половине V века до н. э., спартанцы жили «по древнему эллинскому обычаю деревнями».
Исополития — отношения между двумя государствами, которые передавали друг другу гражданские права, когда гражданин одного государства был одновременно гражданином другого. Причем, речь здесь может идти о соседних городах или о взаимоотношениях колонии и метрополии.
Понимание государства несколько видоизменяется в Римской империи, несмотря на преемственность греческой и римской культур. Это так же обусловлено конкретной исторической ситуацией.
Из небольшого города-государства, несильно отличающегося от типичных греческих полисов
(а именно таким мы и видим Рим в начале его существования), он превращается в столицу Римской империи, то есть в город, который уже не независим от других таких же городов, не является лишь одним из многих одинаковых, а обладает уже совершенно отличными функциями и правами, обретенными в результате упорной борьбы с изначально такими же небольшими поселениями.
Примечателен тот факт, что рассуждения о происхождении государства и о том, что такое государство, начинаются у греков только в классический период. До этого момента в их рассуждениях можно найти ответы на вопросы о первоначале, устройстве мира, гармонии, но политическая жизнь волнует их мало.То есть подробное описание государственного устройства начинается в литературе к тому моменту, когда классические полисы уже оформились и понимание о городе-государстве как единственном возможном виде государственного устройства для цивилизованного человека уже сложилось. Если посмотреть на государство, которое рисует, например, Гомер (XI—IX вв. до н. э.), то оно тоже не попадает под определение «государство» с позиций греков классического периода (V—IV вв. до н. э.), тем не менее, они (греки) не задумываясь говорят о нем как о государстве. Аристотель сохранил план общественного переустройства, принадлежавший Гипподаму из Милета, в котором пояснялось, что государство должно быть небольшим, с населением не свыше 10 тысяч человек, правление избирательное посредством всеобщей подачи голосов, население разделяется на три класса (земледельцы, ремесленники и воины)6. Эти скупые описания ни в какое сравнение не идут с трудами философов позднеклассического периода.
Понимание полиса как гражданской общины получило теоретическое обоснование именно в то время (IV в. до н. э.), когда мир греческих полисов стал клониться к упадку и наряду с обычной городской республикой все решительнее стали заявлять себя новые политические формы, создававшие необходимый фон и условия для выявления и определения существа традиционного полисного строя. Итоги Пелопонесской войны (430—404 гг. до н. э.) также повлияли на представления греков об идеальном государстве. Победа спартанцев над афинянами вызвала представление о превосходстве Лакедемонского общественного строя, обеспечившего эту победу. Необходимость определить, какие же черты государственного устройства спартанцев помогли им одержать победу, также сыграла свою роль в выявлении основных черт полисного строя.
Одним из родоначальниковтеоретического определения полиса как идеального государства несомненно был Платон. Обратимся к одному из самых важных его диалогов «Государство». Государство, по мнению Платона, создается вследствие неспособности каждого человека в отдельности удовлетворить свои потребности. Задачей государственной власти является общественное благо.
В этом случае, по его мнению, правительство не может преследовать свои интересы. Это следует из того, что правительство выполняет свои обязанности не безвозмездно, а за вознаграждение, которое не имело бы смысла, если бы правительство имело в виду только свои выгоды7.
Идеал государства Платона является отражением исторических условий времени своего создания. Этот факт отмечен и многими исследователями в области философии права. «Чисто эллинское представление о государстве как о городе — одна из основных черт идеального государства Платона»8.
Государство Платона — это тот же город, какой представляло большинство греческих государств. Государство не должно быть ни слишком большим, чтобы не утратить своего внутреннего единства, ни слишком малым, чтобы не потерять способности противостоять врагам. Большое государство представляет собой не что иное, как соединение государств. Население не должно быть многочисленным. Государственная территория является собственностью государства и отдается в частное наследственное пользование гражданам по участкам9.
Говоря о земледельцах, Платон даже не допускает мысли, что такая прослойка может вообще отсутствовать. Это напрямую связано с тем, что в античном мире основой благополучия и процветания нормального греческого полиса, можно даже сказать, гарантией самого его существования всегда оставалось сельское хозяйство и, в первую очередь, земледелие. Ремесло и торговля развивались здесь чаще всего лишь в той мере, в которой это было необходимо для нормальной жизнедеятельности обособленной полисной общины.
С этой его особенностью была тесно связана тенденция к самоизоляции и замкнутости полисной общины. Только так, ограждаясь от всего внешнего мира, полис может обеспечить свою внутреннюю стабильность и неизменность (сможет все время оставаться равным самому себе). Отсюда постоянное стремление нормального полиса к политической автономии и хозяйственной автаркии. Идеал автаркии, то есть абсолютной самообеспеченности государства всем необходимым для его нормального существования и поддержания независимости, занимает чрезвычайно важное место в греческой политической теории и в теории Платона в частности.
Обратимся к другому признанному классику, внесшему значительный вклад в развитие теоретического обоснования полиса как идеальной государственной системы.
Как высшая форма человеческого общежития государство является продуктом исторического развития. Исходным пунктом является семья. Союз семей составляет общину, а союз общин образует государство. Аристотель отказывается видеть государственную форму за пределами таких небольших политических союзов, какими являлись государства греков, поэтому государство и выступает у него как высшая форма человеческой жизни10.
Древняя Греция не была каким-нибудь одним весьма большим государством. Государством для него мог быть только полис-город, в котором все друг друга знают, все друг друга видят и всякое предприятие в котором тут же совместно обсуждается и тут же совместно проводится.
Уже на закате эллинской полисной государственности, когда греческие города попали под македонскую зависимость, Аристотель писал в своей «Политике», что полис возник в силу естественной необходимости для того, чтобы человек просто мог существовать, так как бороться за существование в одиночку он был неспособен. Здесь же дается и знаменитое определение человека как существа (буквально — животного) по преимуществу политического, то есть такого, которое может жить по-настоящему только в полисе11. Этими словами Аристотель выразил, по-видимому, широко распространенное среди его современников убеждение в том, что человек цивилизованный, то есть настоящий эллин, живет, как правило, в городах-полисах. Деревенский образ жизни — удел всевозможных варварских племен и народностей, среди которых могли, по этой логике, оказаться и некоторые племена, хотя и говорящие по-гречески и верящие в греческих богов, но живущие на варварский манер деревнями.
Рассуждая о природе полиса и о принципах его устройства в своем трактате «Политика», Аристотель считает, что для того чтобы оставаться самим собой, полис не должен быть ни слишком большим, ни слишком маленьким. Слишком маленький полис не сможет обеспечить себя всем необходимым для жизни (быть автаркичным, как ему и положено по природе), а значит, не сможет и отстоять свою независимость (быть автономным). Слишком большой полис, то есть имеющий обширную территорию и чересчур многочисленное население, также не устраивает философа. Главный недостаток его заключается в следующем: для правильной организации политической жизни полиса живущие в нем граждане обязательно должны знать все достоинства и недостатки друг друга, а также какими качествами обладает тот или иной человек, способен ли он занимать ту или иную ответственную должность. В случае, когда территория города слишком обширна, а население слишком велико, полноценная политическая, а следовательно, и государственная жизнь невозможны. Как верно замечает Ю.В. Андреев, греки, конечно, были хорошо осведомлены о том, что восточные варвары в большинстве своем живут в городах, которые нередко и своими размерами, и численностью населения намного превосходят самые большие из греческих городов, и называли их «полисами», видимо, за неимением другого более подходящего слова. Однако в их понимании они были лишены главного признака настоящего полиса — государственного суверенитета12. Необъятный Вавилон, с точки зрения среднестатистического грека того времени, не имеет права считаться
полисом. В понимании большинства философов и историков той поры, он воплощает в себе какую-то совсем иную политическую категорию.
Теперь попробуем представить себе это идеальное государство в историческом аспекте. Во-первых, все жители этого государства представляют собой единый небольшой (все знают друг друга) сплоченный коллектив, в котором каждый занимается только своими обязанностями. Во-вторых, размеры такого государства не могут быть большими, и напоминает оно по своей организации именно город. В-третьих, основа экономического и политического благополучия этого государства — земледелие. В-четвертых, это стремление иметь как можно меньше контактов с народом вне этого государства, иностранцами. Гражданскими правами обладают только его подданные. У власти стоит не один правитель, а группа «философов». Таким образом, перед нами вырисовывается структура классического греческого полиса: город небольших размеров с единым коллективом — гражданской общиной, большая часть граждан которого занимается сельским хозяйством, и советом правителей (архонтов) во главе этого города. Таким образом, с исторической точки зрения, идеальное государство по Платону и Аристотелю на практике представляет по своему устройству классический греческий полис.
Примечания
1. См.: Андреев Ю.В. Цена свободы и гармонии: Несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. — СПб., 1998 // gumilevica.kulichki.net/AUV/ auv1.htm; Фролов Э.Д. Рождение греческого полиса. — СПб., 2004; Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней. — Новосибирск, 2001.
2. Андреев Ю.В. Историческая специфика греческой урбанизации // Город и государство в античном мире: проблемы исторического развития: Межвузовский сборник. — Л., 1987. — С. 5.
3. Гомер. Илиада. Одиссея. — М., 1967. — С. 397.
4. См.: Андреев Ю.В. Цена свободы и гармонии: несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. — СПб., 1998 // gumilevica.kulichki.net/AUV/auv1.htm
5. См.: Аристотель. Политика: В 2 кн. — Кн. 1. — Ч. II (13, 18).
6. См.: Аристотель. Политика: В 2 кн. — Кн. 2.
7. См.: Платон. Диалоги // www.philosophy.ru/library/ РЫО/01/0.Ь|^1
8. Шершеневич Г.Ф. История философии права. — М., 1906. — С. 70.
9. См.: Платон. Диалоги // www.philosophy.ru/library/ РЫО/01/0.Ь|^1
10. См.: Аристотель. Политика: В 2 кн. — Кн. 1. — Ч. I (9, 12); Кн. 2, I (4—7).
11. См.: Аристотель. Политика: В 2 кн. — Кн. 1. — Ч. I (8—12).
12. См.: Андреев Ю.В. Цена свободы и гармонии: несколько штрихов к портрету греческой цивилизации. — СПб., 1998 г. // gumilevica.kulichki.net/AUV/auv1.htm
