CC BY
119
«ПОЛЬЗУЙТЕСЬ СЛУЧАЕМ - УНИЧТОЖАЙТЕ ПАРАЗИТОВ-ВЗЯТОЧНИКОВ»: ПЕРВАЯ ПРОГРАММА БОРЬБЫ СО ВЗЯТОЧНИЧЕСТВОМ В СОВЕТСКОЙ РОССИИ (1922-1923 ГГ.)
Л.В. БОРИСОВА
Центр изучения новейшей истории России и политологии Институт российской истории РАН
19, ул. Дм. Ульянова, Москва, 117036, Россия
В статье впервые исследована программа Советского государства по борьбе со взяточничеством в 1922-1923 гг., а также показаны механизмы ее реализации и результаты, полученные в разных отраслях и на различных уровнях власти.
Проблема коррупции и взяточничества как ее составной части относится к кругу вечных проблем, борьба с которыми ведется с тех пор, как появилось само государство и его аппарат. На протяжении веков она велась с переменным успехом, но в силу многих причин никогда не заканчивалась полной победой. Придя к власти, большевики декларировали создание новой государственной системы, свободной от протекционизма и коррупции. Считалось, что главным гарантом «чистоты» будет являться широкое вовлечение в управление трудового народа. Однако очень быстро выяснилось, что и новая власть подвержена старой болезни1.
В обстановке классового террора, когда для расстрела было достаточно принадлежности к бывшим эксплуататорским классам, взятка подчас была единственным средством спасти свою жизнь и свободу. Взяточничество процветало в комдезах, судах, органах дознания. Платили и за прекращение дела, и за освобождение, причем не только по собственной инициативе, но и под давлением вымогателей. Так, один из лидеров кадетов И.В. Гессен рассказывал, что за солидную взятку «новому» чиновнику ему удалось достать для друга пропуск в Финляндию, который тем самым избежал ареста чека. Да и сам он сумел эмигрировать таким же способом2.
Не только путем прямых хищений с военных и гражданских складов, но и во многом благодаря взятке функционировал теневой товарообмен, снабжение населения продуктами и товарами через черный рынок. Как показывают судебные материалы, в период Гражданской войны в военных штабах систематически изготавливались фиктивные документы, которые сбывались частным лицам - «спекулянтам» - для приобретения продовольствия. Их еще называли «легальными мешочниками», в отличие от просто мешочников, которые везли нормированные продукты без разрешительных документов, на свой страх и риск. Однако если эти махинации раскрывались, то виновных ждал расстрел3.
Прекрасной почвой для расцвета бюрократизма, волокиты и их неизменного спутника - взяточничества была сама система управления хозяйством в период военного коммунизма. В многочисленных главках из-за любой мелочи исписывались
вороха исходящих. По остроумному выражению современника, таким образом «отводилась чиновничья бумажная душа, ушибленная Октябрем»4. Например, в техническом подотделе Главтопа около двух десятков инженеров были заняты только тем, что с помощью умножения и деления высчитывали потребность в топливе того или иного предприятия, подавшего заявку. «Взяткоемкость» различных учреждений напрямую зависела от востребованности продукции, находившейся в его ведении. В этом отношении в наиболее выгодном для себя положении оказались чиновники Главтопа, занимавшиеся распределением топлива. Хотя в условиях разрухи дефицитом было все, тем не менее, без топлива не могли существовать ни промышленность, ни железные дороги, ни население. В 1920 г. разразился острый топливный кризис, ударивший по всем промышленным предприятиям и железным дорогам. Даже Тульский оружейный завод на некоторое время остался без топлива. Старые запасы были исчерпаны, а районы угле- и нефтедобычи отрезаны. В этой тяжелой ситуации служащие Главтопа, нарушая законодательство, отпускали топливо на вольный рынок, получая с покупателей в виде взяток до 40% сверх твердых цен. Под прикрытием выполнения декрета о борьбе с волокитой в снабжении кустарных предприятий Главтоп за взятки снабжал топливом кооперативы, различные частные предприятия, которые под видом работы на армию нередко перепродавали получаемое сырье .
С переходом к новой экономической политике политический и экономический ущерб, наносимый коррупцией государственному сектору, приобрел еще больший размах. Особенно удручающее положение с экономической преступностью сложилось на железнодорожном транспорте. Помимо низового уровня, на котором массовые взятки от населения получали низшие служащие, большое распространение получила система подкупа железнодорожных верхов. Ключевая роль транспорта в работе хозяйственного аппарата заставляла не только частников, но и многих руководителей предприятий и ведомств искать способы неофициального стимулирования его работников. С санкции руководителей ведомств специалистам и ответственным служащим железнодорожного ведомства под различным «прикрытием» выдавались как разовые вознаграждения, достигавшие весьма значительных сумм, так и выплачивалось постоянное жалование. Взятка стала рассматриваться как обязательная статья расходов, необходимых для нормальной работы ведомства. Таким образом, взятка из уголовно-наказуемого деяния превратилась в норму жизни, в составную часть хозяйственного механизма, благодаря которому рыночные отношения проникали через многочисленные административные запреты и ограничения.
Но процесс коррумпирования чиновничества шел настолько быстро и безнаказанно, что некоторые ведомства уже не считали нужным прикрываться фиговым листком законности. Так, о появившейся тенденции легализации взяток сообщила
29 июня 1922 г. газета «Известия ВЦИК». В заметке «Взятка» говорилось, что Госбанк принимает к оплате счета об израсходовании сотрудниками средств на раздачу взяток железнодорожникам. «До такой откровенности мы все-таки еще не доходили, - резюмировал автор заметки. - ...Это явление уже таит в себе опасность большую, чем само взяточничество. Наркомпуть, ГПУ, РКИ - ау, откликнитесь!»6
Опасность коррупции и без призывов прессы прекрасно осознавалась руководством страны. В августе 1922 г., докладывая Политбюро ЦК, Дзержинский констатировал. что, несмотря на принятые меры, взяточничество продолжает нарушать нормальную работу транспорта. Причинами, по его мнению, являлось не только тяжелое материальное положение железнодорожников, но и пассивность членов
партии, а главное - растлевающая деятельность хозяйственных органов. «Партия должна начать энергичную борьбу против разложения»7, - заявил он. Для ее успеха Дзержинский считал необходимым наряду с усилением репрессивных мер (образовать при Верховном трибунале Особую сессию по делам о взятке; отдавать под суд лиц, легализующих взятку, и сообщать в прессе их имена и обстоятельства дел; исключать из партии за попустительство и недонесение о взятке) использовать и меры экономического характера. Так, он предложил за счет средств заинтересованных ведомств образовать при НКПС фонд премирования за скорейшее продвижение грузов и улучшение условий их транспортировки. А ведомства и тресты, уличенные во взяточничестве и не принимающие мер к его искоренению, считал необходимым лишать государственной помощи и субсидий, налагать на них крупные штрафы и помещать на «черной доске» в прессе. Дзержинский также предлагал отпустить пассажирские железнодорожные тарифы и за этот счет улучшить материальное положение железнодорожников8. Многие из этих предложений в дальнейшем были реализованы.
Организация комиссий по борьбе со взяточничеством
Размах злоупотреблений во всех звеньях госаппарата требовал принятия комплексных и столь же широкомасштабных мер противодействия, которые бы учитывали ведомственные и региональные особенности деятельности различных органов в новых экономических условиях. Как общегосударственная, программа борьбы со взяточничеством получила оформление к августу 1922 г. К этому времени уже были позади масштабные кампании, связанные с изъятием церковных ценностей и процессом над правыми эсерами, и все силы можно было сконцентрировать на новой боевой задаче.
Борьбе со взяточничеством был придан статус ударной кампании, хорошо продуманной и организованной по четкому плану. Главным штабом ее проведения стала Центральная комиссия по борьбе со взяточничеством при СТО, созданная по секретному постановлению, принятому СТО 1 сентября 1922 г. По сути, это был чрезвычайный орган, руководивший кампанией в масштабах всей страны. Его главной опорой был определен аппарат ГПУ, а председателем по настоятельной просьбе коллегии ГПУ назначен Дзержинский. Членами комиссии являлись: от Наркомюста Н.В. Крыленко (зам. председателя), от РКИ - А.И. Свидерский, от ГПУ - начальник ЭКУ З.Б. Кацнельсон, и от ВСНХ - И.Н. Смирнов9.
Работа Центральной комиссии была организована на основе плана необходимых мероприятий, намеченного в постановлении СТО от 17 сентября 1922 г. Постановлением предписывалось придать репрессивным мерам против взяточничества массовый характер, в том числе немедленно организовать несколько громких показательных процессов по обвинению во взяточничестве. При этом предлагалось привлекать к уголовной ответственности не только дающих и берущих взятку, но и тех должностных лиц, которые знали о взятке, но не приняли соответствующих мер; устанавливать индивидуальную вину и обращать особое внимание на социальное и правовое положение берущего или дающего взятку. По предложению ГПУ, для всех лиц, отбывающих наказание за взяточничество, было определено специальное место заключения - Архангельский лагерь принудработ10.
В рамках кампании по борьбе со взяточничеством важная роль была отведена законодательной и нормативной деятельности. Наркомюсту было поручено разработать перечень явлений, которые юридически подпадают под понятие «взятка» (элементы подкупа, скрытые взятки и т.п.); законодательно регламентировать по-
рядок, условия и формы использования госорганами частного посредничества и установить публичный надзор за частным посредничеством. На Наркомюст также возлагалась разработка нормативных положений о совместительстве, посредничестве, участии госслужащих в частных предприятиях. Предлагалось ликвидировать действовавшую с первых лет советской власти систему мандатов, позволявшую частным лицам выдавать себя за представителей госучреждений.
В области контрольно-ревизионной деятельности постановлением СТО была поставлена задача установить обязательный контроль над всеми стадиями договоров и подрядов, а также проверять коммерческую честность их участников. В ходе проведения кампании предполагалось также выяснить возможность точного учета всех подрядчиков и контрагентов. Услуги посредников не только вызывали дополнительные расходы, но и нередко заканчивались исчезновением и денег, и самого посредника. Поэтому газеты пестрели объявлениями подобного содержания: «Всем,
_ _ ТТ*_ _ -_________ /Т______ _________________________________________R ттт/ттп С6ТГ _
ыдйа, tu, см... правление кииисрашьа раии тики в центральных управлении ruviiv^ j\u-
опуть” настоящим объявляет, что граждане Шапран, Ланиэ, Левин, Алибеков и Эйнштейн в марте месяце 1922 г. получили задаток в 10 млрд. руб. на закупку 100 тыс. пудов белой муки для “Коопуть”, до настоящего времени муки не доставили»11.
Не менее масштабная задача была поставлена и в области кадров: пересмотр и чистка всех хозяйственных органов в центре и на местах на предмет причастности к бесхозяйственности, хищениям и взяточничеству. А для оперативного рассмотрения жалоб, связанных со взяточничеством, все организации должны были составить список лиц, ответственных за борьбу со взяточничеством.
Для выполнения этих задач Центральной комиссией были организованы комиссии по борьбе со взяточничеством во всех ведомствах. Среди первых комиссии были созданы при НКПС (во главе с Г.И. Благонравовым), ВСНХ (во главе с И.Н. Смирновым), НКПроде (во главе с Н.П. Брюхановым), НКВТ (во главе с
В.Н. Касаткиным), Центросоюзе (во главе с A.B. Пригожиным) и НКВД (во главе с И.А. Визнер)12. Всего в течение сентября было организовано 12 ведомственных комиссий, кроме названных: в Наркомпочтеле, НКФ, НКТ, РВСР, НК РКИ, НКЮ. В конце октября к ним прибавилась комиссия при Наркомземе. Ведомственные комиссии организовывали соответствующие комиссии в подчиненных учреждениях, а также свои органы на местах. Координировать деятельность местных ведомственных комиссий должны были комиссии по борьбе со взяточничеством при областных и губернских ЭКОСО, подчинявшиеся также Центральной комиссии .
Центральная комиссия ежемесячно направляла СТО отчеты о ходе выполнения намеченных задач. В них обобщалась и оценивалась работа ведомственных комиссий. В свою очередь, ведомственные комиссии письменно отчитывались перед центральной. Помимо этого руководители слабо работающих ведомственных комиссий еще и вызывались на заседания Центральной комиссии для личных докладов. О том, что работа налаживалась медленнее, чем предполагалось, свидетельствует тот факт, что в течение сентября - октября было заслушано 10 личных докладов. В итоге из-за бездеятельности пришлось сменить состав комиссии при НКВТ, а состав комиссии при НКФ менялся трижды14.
Огромной сети комиссий соответствовал и масштаб предстоявшей работы. На ведомственные комиссии по борьбе со взяточничеством была возложена проверка личного состава и составление списков лиц, не только уличенных, но и подозреваемых во взяточничестве, а в итоге увольнение и передача собранных на них ма-
териалов в розыскные, контрольно-ревизионные и судебные органы. Ведомственные комиссии должны были также совместно с руководством учреждений разработать такой внутренний распорядок работы учреждений, который бы исключил возможность волокиты, бюрократизма, хищений, бесхозяйственности и взяточничества. Продумывался также вопрос улучшения материального положения должностных лиц, имевших по роду службы возможность получения взяток.
Главная роль в выполнении поставленных задач была отведена секретной агентуре ГПУ, работавшей в учреждениях. Еще с конца марта 1922 г. по постановлению ЦК РКП(б) при Наркомате труда, хозяйственных, профсоюзных и кооперативных органах в центре и на местах началась организация специальных органов - Бюро содействия ГПУ. Они создавались, в первую очередь, для чистки учреждений от меньшевиков и эсеров. Затем их деятельность распространилась и на выявление преступлений в хозяйственной сфере. В задачи Бюро входило изучение политической благонадежности и поосЬессиональных качеств всех категорий сотрудников, выявление антисоветских элементов, наблюдение за притоком и распределением внутри учреждения эсеровских и меньшевистских элементов, а также информирование органов ГПУ по всем интересующим их вопросам. Кроме этого, БС были обязаны помогать поступлению на службу в данное учреждение или предприятие секретных сотрудников ГПУ, организовывать по указаниям и под контролем органов ГПУ наблюдение за подозрительными элементами. Учитывая то обстоятельство, что в местных учреждениях в БС могли входить только ответственные руководители (заведующие, члены коллегий, ответственные секретари комячеек), выполнять эти задачи было не так уж и трудно15. Таким образом, предполагалось компенсировать некоторое ограничение «свободы действий» карательных органов после окончания Гражданской войны и реорганизации ВЧК в ГПУ.
В ходе проведения кампании по борьбе со взяточничеством БС служили основой для расширения агентурной сети внутри учреждений. И в таких организациях, как, например, Центросоюз, их информация играла главную роль при выявлении злоупотреблений. Так, через информаторов комиссия в Центросоюзе установила контроль за коммерческими операциями отделов и собрала материал для проверки и чистки личного состава.
Практика работы комиссий по борьбе со взяточничеством
Если специфика работ, проделанных ведомственными комиссиями, определялась функциями их учреждений, то их интенсивность и объем напрямую зависели от настроя и энергии членов комиссий и отношения руководства ведомств. Как показывают отчеты Центральной комиссии, наибольший объем работ по искоренению взяточничества был выполнен комиссией НКПС. Уже в октябре по всей сети железных дорог были организованы и приступили к работе окружные, дорожные и участковые тройки, а на крупных узловых станциях - уполномоченные по борьбе со взяточничеством. Такие же тройки работали и при центральных управлениях НКПС. С их помощью был усилен контроль за теми направлениями работы транспорта, в которых процветало взяточничество: продажа билетов населению, работа артелей носильщиков, прием и отправка багажа, использование протекционных вагонов. Протекционными называли вагоны, закрепленные за наркоматами или персонально за рядом руководителей. За обнаружение безбилетников и неправильного провоза ручной клади было установлено немедленное премирование.
Для проверки исполнения приказов и распоряжений НКПС, направленных на борьбу со взяточничеством, были организованы поездки на места летучих комиссий. Ими же производились проверки законности финансовой стороны грузоперевозок.
Оздоровить обстановку на железных дорогах должно было и увеличение пассажирского и почтового движения на наиболее загруженных направлениях16. Одновременно с этими мерами была начата разъяснительная кампания в печати. Она велась под лозунгом: «Транспорт для граждан, а не граждане для транспорта». В газетах были опубликованы приказы наркома путей сообщения, информировавшие население о правилах пользования транспортом, так как неосведомленность нередко являлась одной из причин взяточничества. В расчете на активное привлечение граждан к борьбе с злоупотреблениями было опубликовано и обращение комиссии по борьбе со взяточничеством на железных дорогах к пассажирам. В нем говорилось: «Граждане! Пользуйтесь случаем - уничтожайте паразитов-взяточников. Заявляйте
об их вымогательстве». А в приказе наркома путей сообщения № 1406 от 22 сентября разъяснялся порядок получения жалоб от граждан. Так, книги жалоб на станциях должны были находиться в доступных и видных местах. Предписывалось также, завести специальные запертые ящики для жалоб. При этом гражданам гарантировалось, что без личного согласия их имена не будут преданы огласке. В жалобах необходимо было также указать свой адрес и данные свидетелей. Анонимные записки к рассмотрению не принимались. Копии жалоб должны были немедленно передаваться в тройку по борьбе со взяточничеством, и если они имели прямое или косвенное отношение к взяткам, то подлежали немедленному расследованию. Деятельность агентов путей сообщения должны были контролировать летучие ревизии.
О результативности обращения к общественности свидетельствуют, в частности, факты проведения ударной кампании в Петрограде: только за два дня по сигналам питерцев было арестовано 122 железнодорожника17.
В противоположность активной работе, развернутой в НКПС, деятельность ведомственной комиссии при ВСНХ, несмотря на то что и здесь размах экономической преступности был не меньше, чем на транспорте, оказалась более скромной. К тому же она протекала под постоянным нажимом со стороны Центральной комиссии. Только к декабрю 1922 г. комиссия ВСНХ завершила организацию своих подкомиссий при главках и центрах и формирование сети секретных информаторов. По всей видимости, такая неспешность объяснялась не только громоздкостью аппарата ВСНХ, но и составом его сотрудников, которые противодействовали периодическим попыткам чекистов контролировать их служебную деятельность18. Тем не менее, комиссия ВСНХ совместно с ГПУ вела в это время разработку деяний преступного характера, а также контролировала заключение договоров и обследовала многочисленные склады. В результате этих действий за пять месяцев с октября 1922 г. были отстранены от работы 264 сотрудника ВСНХ, многие из которых затем были преданы суду. За этот же срок к ответственности за взяточничество были привлечены 203 работника губсовнархозов19.
Еще одной особенностью органов ВСНХ было наличие в них большого количества совместителей - специалистов в различных областях народного хозяйства. В связи с этим еще до принятия «Временных правил о службе в государственных учреждениях и предприятиях» приказом ВСНХ было запрещено совместительство, кроме особо оговоренных случаев. Уже после окончания официального срока деятельности центральной и ведомственных комиссий, в апреле 1923 г., председатель
ВСНХ Богданов заявил: «... Комиссия по борьбе со взяточничеством у нас оказала большую пользу, и я продолжаю ее работу»2.
Главное внимание комиссии при Наркомтруде было обращено на органы, наиболее подверженные взяточничеству: биржи труда, органы охраны и инспекции труда, примирительные камеры и третейские суды.
Комиссией по борьбе со взяточничеством при Реввоенсовете были организованы подкомиссии при Штабе РККА, при штабах фронтов, округов, армий, флотов. Для работы в дивизиях, военкоматах и на морских базах были закреплены специальные уполномоченные. Кроме того, комиссией при Реввоенсовете были разработаны проекты приказов и положений, направленные на искоренение специфических для военного ведомства злоупотреблений: использование командирами труда красноармейцев в личных целях, взяточничество при призыве на военную службу. Особым положением военнослужащим было запрещено вступать в договорные отношения хозяйственного характера с учреждениями военного ведомства. На основе полученных данных комиссией по борьбе со взяточничеством совместно с Военной коллегией Верховного трибунала были подготовлены к слушанию показательные дела.
Работа комиссии при РКИ была, главным образом, сосредоточена на проверке личного состава, особенно инспекторов, а также на устранении какой-либо зависимости сотрудников РКИ от подконтрольных учреждений. В ходе этой работы были выявлены факты «моральной нечистоплотности» ряда сотрудников, замешанных в деле Г охрана, Центрального жилищного отдела Моссовета и др.
Среди слабо работающих ведомственных комиссий по борьбе со взяточничеством особое недовольство Центральной комиссии заслужила комиссия при НКВД, которая пыталась ограничиться формальными мероприятиями в центральном аппарате своего ведомства. И только после нажима со стороны Центральной комиссии ее работа, хотя и с большим опозданием, распространилась и на местные органы. Кроме того, комиссии НКВД было предложено произвести проверку личного состава милиции21, угрозыска и отделов коммунального хозяйства исполкомов местных советов (коммунхозов), так как о взяточничестве именно в этих органах поступало огромное количество информации по линии ГПУ. Однако сведения об этой проверке так и не поступили в Центральную комиссию. В частности, такую же позицию занял исполком Моссовета. Несмотря на выявленные многочисленные факты коррупции и давление Центральной комиссии, Моссовет принял постановление
о нецелесообразности организации в своем аппарате комиссий по борьбе со взяточничеством. В свою очередь, это постановление послужило основанием для затягивания решения вопроса об организации комиссии при Московском губЭКОСО. «Все вместе взятое создало такое положение, - констатировалось в секретном докладе Комиссии СТО, направленном 7 декабря “с особым нарочным” Сталину, - что влияние кампании по Московской губернии, в частности в самой Москве, не чувствуется»22. Тем не менее, именно в Москве, по понятным причинам, было проведено большинство судебных процессов по делам взяточников23.
Одновременно с выявлением конкретных виновников и почвы для их злоупотреблений комиссии должны были заниматься изучением кадрового состава для проведения чистки госаппарата. Для определения механизма этой работы в ноябре 1922 г. Центральной комиссией по борьбе с взяточничеством была разработана секретная инструкция о порядке проверки личного состава. Ее главной задачей являлось установление такой системы, которая гарантировала бы невозможность для
уволенных из одного учреждения поступить на работу в другое. Инструкцией предусматривалось создание аттестационных комиссий, через которые должны были проходить все вновь поступившие на службу. В ней также был определен порядок увольнения сотрудников по результатам проверки. Так, каждая ведомственная комиссия должна была составлять списки уволенных. На их основе центральная комиссия составляла «черные списки», которые рассылались по всей сети учреждений. Попавший в такой список уже не мог быть принят на работу в госаппарат. Ознакомившись с проектом инструкции, руководители наркоматов высказали несогласие с некоторыми пунктами, а председатель РКИ А.И. Свидерский выступил против инструкции в целом. Так, нарком труда В. Шмидт высказался против составления «черных списков», назвав их «опасной мерой». Он справедливо считал, что «опубликование судом лиц, осужденных за взятку и лишенных права работать в советских учреждениях и предприятиях, заменило бы “черные списки” с большей гарантией от произвола и ошибок»24. Но, в конечном итоге, Шмидт все же признал эту меру как временную.
Камнем преткновения оказался 14-й пункт инструкции, которым определялся порядок разрешения споров между ведомственной комиссией и администрацией учреждения. В случае разногласий по поводу увольнения сотрудника окончательное и бесповоротное слово оставалось за вышестоящей комиссией по борьбе со взяточничеством, поэтому представители ведомств единодушно выступили против ограничения своих полномочий. В итоге инструкция была утверждена 24 ноября СТО без этого пункта. Таким образом, был создан удобный инструмент для чистки аппарата не только от тех лиц, против которых не было достаточных оснований для возбуждения гласного расследования, но и нежелательных элементов с точки зрения социальной или политической принадлежности. В инструкции были заложены основы работы с кадрами, применявшиеся на протяжении последующих десятилетий.
Принятая инструкция являлась руководством к действию при проверке личного состава учреждений. В течение кампании по борьбе со взяточничеством было проверено 838 308 сотрудников, из них уволено 17 439 чел. (2,09 %). Из числа уволенных руководящих («ответственных») сотрудников должности лишились 5 226 чел. или 30% всех уволенных25.
Одновременно в целях экономии государственных средств, ликвидации параллелизма и бюрократизма в работе учреждений проводилось сокращение штатной численности сотрудников. Эта работа также велась силами комиссий по борьбе со взяточничеством. В первую очередь, сокращались те, кто по разным причинам, в том числе и по личным, был неугоден администрации, но и для остальных сотрудников процесс сокращения являлся своеобразной лотереей. Вот как зафиксирована реальная ситуация в одной из информсводок «о политическом и хозяйственном положении г. Москвы»: «В Сокольническом районе. На телефонной станции наблюдается недовольство работников администрацией на почве производимой переброски работников из одного отдела в другой, а также приема взамен сокращенных новых работников. Причем темой для разговоров антисоветского содержания служит следующий факт: за последнее время в Управление делами на должность старшего делопроизводителя была принята хорошая знакомая политкомиссара сети. Эта личность (персонально известная) является членом РКП, но ведет себя весьма подозрительно. На службу является в бриллиантах, золоте, шикарной одежде, причем ежедневно рассказывает сотрудникам о том, как она проводила и проводит время с ответственными работниками-коммунистами. По ее словам, у нее огромное знакомст-
во, вплоть до Совнаркома. Администрация, пользуясь этим фактом, своей тактикой усиливает недоброжелательное отношение к коммунистам. Среди работников округа связи настроение подавленное в связи с работой Чрезвычайной комиссии по борьбе со взяточничеством, в результате коей происходит сокращение по службе...»26.
«Судебно-карательная кампания»
Параллельно с работой внутри ведомств, носившей секретный характер, была начата открытая массовая карательная кампания против взяточничества. По постановлению Центральной комиссии период с 10 октября по 10 ноября был объявлен ударным. Главная роль в проведении ударной кампании была отведена аппарату НКЮ и его ведомственным комиссиям по борьбе со взяточничеством. Сроки и задачи проведения «судебно-карательной кампании» были сообщены на места циркуляром НКЮ № 86 от 25 сентября27. По распоряжению НКЮ в этот период суды и тпибуняпы чя теппйтопии всей песггублики лолжны были заслушивать, по возмож-
Г ГГ Г I*1 ' ’ «■ '
ности, исключительно дела о взятках, организуя специальные камеры и выездные сессии для рассмотрения крупных дел о взяточничестве. Ударность кампании проявлялась и в том, что слушание дел должно было проводиться по сокращенной схеме судопроизводства, т.е. без допущения сторон и с вызовом минимума свидетелей. Кроме того, судам было рекомендовано при установлении социальной опасности подсудимых по роду их занятий даже при отсутствии достаточных доказательств виновности широко использовать право запрета на проживание в определенных местностях республики. Ставилась также задача психологического воздействия на население страны. Для создания впечатления единой массовой и организованно проводимой карательной кампании судебные органы должны были оповещать о процессах печать.
Одновременно началась массированная агитационная кампания, акцентировавшая внимание граждан на формах и проявлениях взяточничества, на необходимости содействия населения в деле его искоренения. Со страниц газет звучали и лозунги в духе непримиримой классовой борьбы: «Взятка - последняя карта контрреволюции. Она во что бы то ни стало должна быть бита!» «Ты скажи-ка, гадина, сколько тебе дадено?» Для формирования в этом ключе общественного мнения были организованы совещания партхозактива, партийные и делегатские собрания, общие собрания и митинги трудящихся. На них выносились резолюции о применении к взяточникам самых суровых мер наказания. Даже на торжественном открытии 5-го Всероссийского съезда профсоюзов Зиновьев в приветственной речи от имени ЦК партии выдвинул перед профсоюзами задачу борьбы со взяточничеством28. Откликаясь на обращение партии, профсоюзы призывали создавать на предприятиях специальные тройки, исключать из своих рядов замеченных во взяточничестве. Надо отметить, что на практике роль профсоюзных органов в борьбе со взяточничеством была незаметной.
Наиболее зримый эффект в борьбе с хозяйственными преступлениями должны были продемонстрировать судебно-следственные органы. Их работа должна была базироваться на только что разработанных законодательных и нормативных актах. Так, декретом ВЦИК и СНК от 9 октября 1922 г. была изменена редакция статьи 114 УК РСФСР29. Декрет усилил ответственность за получение взятки без отягчающих обстоятельств. При этом равная ответственность следовала как за дачу взятки, так и за посредничество или непринятие мер против взятки. В то же время суд имел право освободить от наказания любую из сторон, в том числе и взяткополучателя, при немедленном заявлении о вымогательстве взятки или при содействии раскрытию
дела. Одновременно с принятием декрета нарком юстиции и прокурор республики Д.И. Курский направил всем нарсудам, ревтрибуналам и чинам прокурорского надзора циркуляр № 97 «Об объеме понятия взятки»30. Циркуляр предлагал рассматривать как взятку вознаграждения за совместительство, «комиссионные», «наградные», «организационные» и т.п., получившие широкое распространение среди должностных лиц.
Все сведения о ходе ударной кампании концентрировались в комиссии по борьбе со взяточничеством при НКЮ. Как вскоре выяснилось, кампания застала места врасплох. Плохая связь, отсутствие средств сообщения привели к тому, что нормативные материалы во многих регионах были получены уже после 10 октября. К тому же зачастую не было денег на организацию выездных сессий, не хватало судебных работников. Не оправдали себя и надежды на активность населения31.
Незначительный результат в разоблачении взяточников дало и обращение к членам пгкиЬсоюзов. Ряд оегионов за все воемя кампании, котооая Фактически пгюдлилась до
* * * * 32
середины февраля 1923 г., так и не прислали сведений о судебных процессах . Тем не менее, объявление ударной кампании привело к повсеместному ускорению ведения следствия. Началась настоящая погоня за делами о взяточничестве. При этом, как ни странно, некоторые местные органы сообщали о полном отсутствии таких дел. Вполне возможно, что в этих случаях местные руководители скрывали преступления33.
Окончательные итоги кампании были подведены в марте 1923 г. Всего с 10 октября по март было заслушано 2 403 дела из 4 763, заведенных в этот период, и осуждено 3 309 чел. Из них к высшей мере наказания - 1,9 %; к лишению свободы на срок 5-10 лет - 6,7 %; на 35 лет - 13,5 %; на 2-3 года - 15,3 %; до 2 лет - 45,9 %; к другим наказаниям - 16,7%.
Большинство среди осужденных составляли служащие - 1 645 чел. (49,8 %), из них 595 чел. (18,1 %) являлись ответственными работниками соваппарата. Было также осуждено 780 земледельцев (23,5 %), 361 рабочий и ремесленник (10,9 %). 523 чел. (15,8 %) принадлежали к торговцам, промышленникам и частным посредникам34. Как показывают эти данные, около половины осужденных за взяточничество принадлежали к «трудовым» слоям населения, а с учетом социального происхождения части служащих этот процент мог быть еще выше. Таким образом, не подтверждается пропагандистский миф того времени, закрепившейся позже и в советской историографии, о том, что взяточничество было распространено, в первую очередь, среди представителей бывших имущих классов.
Сведения о принадлежности осужденных к РКП(б) сообщались в НКЮ эпизодически, и на их основе нельзя составить представление о вовлечении во взяточничество коммунистов. Дело в том, что члены РКП(б), особенно занимавшие руководящие должности, наказывались, как правило, в партийном порядке. Еще 24 августа 1922 г. на заседании политбюро ЦК РКП(б) был рассмотрен вопрос о взяточничестве и принято решение о необходимости карательных мер партийного характера в отношении коммунистов, дающих взятки или попустительствующих взяточничеству35. А уже в ходе кампания 30 ноября 1922 г. в местные парторганизации было направлено письмо ЦК РКП(б) об усилении борьбы со взяточничеством. Письмо предписывало «беспощадно и автоматически» исключать из партии коммунистов, уличенных во взяточничестве, попустительстве или замалчивании известных им случаев. Также запрещалось возбуждать какие-либо ходатайства в отношении лиц, уличенных во взяточничестве. В соответствии с этим письмом при всех губкомах партии были выделены специальные уполномоченные по борьбе со взяточничеством, действовавшие совместно с местными
органами ГПУ. В этот период, по некоторым данным, получил широкое распространение как среди отдельных коммунистов, так и партячеек, райкомов и укомов весьма сомнительный метод выявления чиновников-взяточников: умышленная дача взятки. Чтобы пресечь эту инициативу, повлекшую за собой целый ряд скандальных ситуаций, губкомам даже пришлось пригрозить этим «борцам» лишением свободы36.
«Ударность» в борьбе со взяточничеством была характерна и для судебной практики последующих лет. По неполным статистическим данным, в 1923 г. за взяточничество было осуждено 9 258 чел.; в 1924 г. - 10 936 чел.37; в 1925 г. - 7 603 чел.; в 1926 г. - 4 599 чел.; в 1927 г. - 4 623 чел.38
2 февраля 1923 г. СТО было признано, что его орган, Центральная комиссия по борьбе со взяточничеством, выполнила возложенные на нее задачи. Для окончания работ ее ведомственных комиссий, в том числе и завершения составления секретных списков, при СТО был организован новый орган - «Бюро по борьбе со взяточ-
тт г/» 39
ничеством» под председательством Н. Крыленко .
Подводя итоги кампании по борьбе со взяточничеством, следует заметить, что в этот период были определены направления и механизмы, использовавшиеся на протяжении всей советской истории. Прежде всего, приоритеты в борьбе со взяточничеством диктовались идеологией классовой борьбы. Поэтому главное внимание комиссий было сосредоточено на проверке личного состава государственных учреждений. Большую роль в отнесении того или иного сотрудника к «черному списку» играли анкетные данные. Меры материального стимулирования хотя и декларировались, но реального воплощения не получили.
В основу организации и деятельности комиссий был положен бюрократический принцип. Огромное количество комиссий, состоявших из представителей ведомств, по своему положению не могли быть заинтересованы в выявлении коренных причин, по-рождающих коррупцию, так как они восходили к важнейшим условиям существования системы государственной диктатуры. Не случайно высшие партийные слои были выведены из зоны ответственности. Отсюда и психология коллективной безответственности, явно обозначившаяся уже в это время и характерная для советской номенклатуры последующих лет. Одновременно в ходе кампании были предприняты попытки внедрения элементов общественного контроля над работой госаппарата через периодическую печать и организацию различных бюро, столов и ящиков жалоб для населения. Однако информация, полученная таким образом, касалась низовой коррупции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 СУ РСФСР. - 1918. - № 35. - Ст. 467. Уже 8 мая 1918 г. был принят первый законодательный акт, направленный на борьбу со взяточничеством. Декрет СНК РСФСР «О взяточничестве» определил широкий круг лиц, несущих ответственность за получение, дачу взятки, а также подстрекательство и пособничество. Декрет имел выраженный классовый характер: если преступление совершало лицо, принадлежащее к имущему классу, то оно приговаривалось «к наиболее тяжелым, неприятным и принудительным работам», а его имущество подлежало конфискации. На практике этот декрет, как и многие другие декреты военно-коммунистического периода, не применялся.
2 Кирпичников А.И. Взятка и коррупция в России. - СПб, 1997. - С. 117.
3 Например, в сентябре 1920 г. за такие действия к расстрелу был приговорен ряд должностных лиц штаба 17-й дивизии. См.: РГАСПИ. - Ф. 76. - Оп. 3. - Д. 110. - Л. 5.
4 Кондурушкин КС. Частный капитал перед советским судом. - М.-Л., 1927. - С. 22.
5 В 1921 г. Верховным трибуналом было рассмотрено дело Главтопа, в котором содержались обвинения во взяточничестве и спекуляции топливом в период 1919—1920 гг.
6 Тем не менее, попытка ГПУ расследовать факты, изложенные в заметке, встретила противодействие председателя Госбанка.
7 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 84. - Д. 431. - Л. 38.
8 Дзержинский Ф.Э. Избранные произведения: В 2-х т. - М., 1977. - Т. 1. - С. 286.
9 РГАСПИ. - Ф. 19. - Оп. 3. - Д. 346. - Л. 8.
10 Это решение было закреплено циркуляром ЦИТО № 45 от 4 октября 1922 г. См.: Еженедельник советской юстиции. - 1922. - № 36. - С. 222.)
11 Правда. - 1923. - 22 февраля.
12 РГАСПИ. - Ф. 19. - Оп. 3. - Д. 346. - Л. 177.
13 Положение об организации и деятельности региональных комиссий по борьбе со взяточничеством было утверждено СТО 5 октября 1922 г. См.: РГАСПИ. - Ф. 19. - Оп. 3. -Д. 369.-Л. 55.
14 Там же. - Ф. 17. - Оп. 84. - Д. 386. - Л. 87об„ 88об.
15 Там же. - Л. 88; См. также: Лубянка. Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МВД-КГБ. 1917-1991. Справочник. - М., 2003. - С. 424-427.
16 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 84. - Д. 386. - Л. 86.
17 Зубарев В.И. Борьба со взяточничеством в Петрограде в начале нэпа // Правоведение. Известия высших учебных заведений. - 1975. - № 6. - С, 85.
18 Борисова Л. В. Военный коммунизм: насилие как элемент хозяйственного механизма. -М., 2000.-С. 107-108.
19 Архипов В.А. Морозов Л.Ф. Борьба против капиталистических элементов в промышленности и торговле. - М., 1978. - С. 79.
20 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 84. - Д. 282. - Л. 40.
21 Проверка личного состава милиции была проведена на основе постановления ВЦИК от
23 ноября 1922 г. Для руководства проверкой была образована комиссия под председательством Сапронова. В нее вошли также Хвесин, Догадов, Стопани, Артузов. Целью проверки было объявлено выяснение степени пролетарского, классового самосознания, милицейской подготовки, морального уровня и социального положения милиционеров. В результате проверки из милиции должны были быть «изъяты» элементы, проникшие для использования служебного положения в целях личной наживы и подрыва авторитета советской власти. В Москве и губернии чистка была
закончена в апреле 1923 г. В результате из 5 553 чел., числившихся в милиции по спискам на
1 декабря 1922 г., было “вычищено” 814 чел. В том числе как политически неблагонадежный элемент - 304 чел. Несмотря на оповещение населения и призывы принимать участие в чистке никаких материалов от граждан не поступило. См.: ЦА ФСБ. - Ф. 2. - Оп. 1. - Д. 835. - Л. 142-146.
22 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 84. - Д. 386. - Л. 88об.
23 См.: Борисова Л.В. Нэп в зеркале показательных процессов по взяточничеству и хозяйственным преступлениям // Отечественная история. - 2006. - № 1.
24 РГАСПИ - Ф. 19. - Оп. 3. - Д. 369. - Л. 1, 65-66.
25 Материалы о деятельности СНК, СТО и центральных учреждений за первое полугодие после X съезда Советов. - М., 1923. - С. 188.
26ЦАФСБ РФ - Ф. 2. - Оп. 1.-Д. 839.-Л. 5.
27 Еженедельник советской юстиции. - 1922. - № 36. - С. 1.
28 Известия. - 1922. - 28 сентября.
29 СУ РСФСР. - 1922. - № 63.
30 Еженедельник советской юстиции. — 1922. - № 37—38. - Официальное приложение. -
С. VI.
31 Одним из немногочисленных исключений являлась активность уездных жителей Саратовской губ. См.: Еженедельник советской юстиции. - 1922. - № 46-47. - С. 23.
32 Еженедельник советской юстиции. - 1923. - № 10. - С. 219.
33 См.: Олех Г. Л. Кровные узы РКП(б) и ЧК/ГПУ в первой половине 1920-х годов: механизм взаимоотношений. - Новосибирск, 1999. - С. 89.
34 Еженедельник советской юстиции. - 1923. - № 10. - С. 492.
35 РГАСПИ. - Ф. 17. - Оп. 3. - Д. 309. - Л. 3.
36 См.: Олех Г.Л. Кровные узы... - С. 16.
37 Статистика осужденных в СССР. 1923-1924 гг. - М., 1927. - С. 15, 94.
38 Статистика осужденных в СССР в 1925, 1926 и 1927гг.-М., 1930.-С. 10-11.
39 ГА РФ. - Ф. 130. - Оп. 7. - Д. 253. - Л. 198-199.
“TAKE AN OPPORTUNITY - DESTROY PARASITES - BRIBE-TAKERS”. THE FIRST PROGRAM OF STRUGGLE AGAINST BRIBERY IN THE SOVIET RUSSIA (1922-1923)
L.V. BORISOVA
Institute of Russian History of Russian Academy of Sciences 19Dmitry Ulianov Str., Moscow, 117036, Russia
In articles the program of the Soviet state on struggle with bribers in 1922-1923 years for the first time is investigated, the mechanism of its realization and reserved results in various departments as shown.
