CC BY
101
МЕЛЬНИКОВА О.А., olstarce@yandex.ru Кафедра организации охраны общественного порядка; Тюменский институт повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации, 625049, г. Тюмень, ул. Амурская, 75
MELNIKOVA O.A.,
olstarce@yandex.ru
Chair of public order maintenance;
Tyumen Advanced Training Institute
of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation,
Amurskaya St. 75,
Tyumen, 625049,
Russian Federation
ЧЕРНОВА С.С., кандидат юридических наук, chernovaswetlana@mail.ru Научно-исследовательский и редакционно-издательский отдел; Тюменский институт повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации, 625049, г. Тюмень, ул. Амурская, 75
CHERNOVA S.S., Candidate of Legal Sciences, chernovaswetlana@mail.ru Research and editorial and publishing department; Tyumen Advanced Training Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, Amurskaya St. 75, Tyumen, 625049, Russian Federation
ПОЛУЧЕНИЕ ОБЪЯСНЕНИЙ В ХОДЕ ПРОВЕРКИ СООБЩЕНИЯ О ПРЕСТУПЛЕНИИ: ПРОБЛЕМЫ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ
Аннотация. В статье на основе проведенного теоретического анализа с учетом существующей правоприменительной (в том числе судебной) практики выявлены недостатки законодательной регламентации получения объяснения, влекущие нарушение прав опрашиваемых лиц, а также препятствующие дальнейшему использованию полученных сведений в качестве доказательств по уголовному делу. Авторы приходят к выводу о том, что процессуальный порядок получения объяснения должен соответствовать порядку производства допроса, за исключением распространения на него положений статей 307 и 308 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также возможности применения принуждения. В статье приведены предложения по изменению действующего законодательства, даны рекомендации по совершенствованию правоприменительной практики. Определены направления для дальнейшего изучения вопросов, связанных с получением объяснений в ходе проверки сообщения о преступлении.
Ключевые слова: проверка сообщения о преступлении; получение объяснений; процессуальное действие; протокол объяснений; опрашиваемое лицо.
Для цитирования: Мельникова О.А., Чернова С.С. Получение объяснений в ходе проверки сообщения о преступлении: проблемы правовой регламентации // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2021. N 2 (56). С. 53-64.
OBTAINING EXPLANATIONS DURING THE VERIFICATION OF A CRIME REPORT: PROBLEMS OF LEGAL REGULATION
Annotation. On the basis of the conducted theoretical analysis, taking into account the existing law enforcement practice, as well as the judicial one, the shortcomings of the legislative regulation of obtaining explanations are revealed in the article. These shortcomings involve the violation of the rights of the interviewed persons and prevent the further use of the obtained information as evidence in a criminal case. The authors come to the conclusion that the procedure for obtaining an explanation should correspond to the procedure for conducting an interrogation, except applying the provisions of Articles 307 and 308 of the Criminal Code of the Russian Federation to it, as well as the possibility of using coercion. The proposals for changing the current legislation are presented in the article. The recommendations for improving law enforcement practice are formulated. Directions for the further study of the issues related to obtaining explanations during the verification of a crime report are identified.
Keywords: verification of crime report; receiving explanations; procedural action; explanation protocol; person being interviewed.
For citation: Melnikova OA., Chernova S.S. Obtaining explanations during the verification of a crime report: problems of legal regulation // Legal Science and Law Enforcement Practice. 2021. No 2 (56). P. 53-64.
Федеральный закон от 4 марта 2013 г. N 23-Ф3 «О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»* закрепил полномочие должностных лиц, осуществляющих проверку сообщения о преступлении, на получение объяснений. При этом законодательство не регламентирует процессуальный порядок их получения**.
Г.С. Иванов отмечает, что и в период отсутствия процессуального закрепления (с 1 июля 2002 г. по 4 марта 2013 г.) «следователи и дознаватели получение объяснений широко использовали в доказательственной деятельности первоначального этапа уголовного процесса». Автор приводит данные исследователей за 2008 год, в соответствии с которыми «при проверке сообщений о преступлениях объяснения от заявителей и очевидцев были получены в 89,2 % случаев» [1, с. 66].
Аналогичные данные приведены и в работах других ученых-процессуалистов. Например, О.П. Копылова пишет, что получение объяснений составляет 86 % от всех проверочных действий [2, с. 47]. В.В. Арте-мова указывает, что объяснения были получены в 76 % случаев проверки сообщений о преступлениях, следствием которых стало принятие решения о возбуждении уголовного дела, и в 98 % случаев, по которым впоследствии принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела*** [3, с. 76]. Н.В. Кривощеков также отмечает, что объяснение является «самым распространенным
Рос. газ. 2013. 6 марта.
** Данное процессуальное действие не является новеллой отечественного законодательства. Согласно УПК РСФСР 1960 года получение объяснения и истребование необходимых материалов являлись основными способами проверки «по поступившим заявлениям и сообщениям». Примечательно, что в УПК РСФСР (действовавшем в течение четырех десятилетий) процессуальный порядок получения объяснения закреплен не был.
*** В статье не приведены сведения относительно периода сбора эмпирического материала.
способом проверки первичной информации, который встречается в подавляющем большинстве материалов» [4, с. 11].
Следствием указанного законодательного пробела стала неоднозначная правоприменительная практика. Например, В.Ю. Стельмах установил, что в некоторых районах Тюменской области при получении объяснения опрашиваемое лицо предупреждают об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ (дача заведомо ложных показаний) и по ст. 308 УК РФ (отказ от дачи показаний) [5, с. 151]. Н.В. Кривощеков также указывает на данное обстоятельство, подчеркивая его противоречие действующему законодательству [4, с. 14]. В Челябинской и Тюменской областях правоприменители в качестве одного из способов получения объяснений используют «перекрестный опрос, представляющий собой попеременное получение объяснений двух лиц» [5, с. 153].
С.И. Давыдов и А.П. Пинчук указывают, что «в силу отсутствия процессуального статуса у опрашиваемого лица» оно не может быть принудительно доставлено для дачи объяснения. Как следствие, «85 % следователей связываются с гражданами по телефону и упрашивают их явиться для дачи объяснений» или «выискивают подлежащих допросу лиц и берут объяснение по месту их нахождения» [6, с. 100].
Необходимо отметить, что попытка урегулировать порядок получения объяснения на законодательном уровне все-таки была предпринята. Так, одновременно с закреплением в УПК РФ полномочия должностных лиц на получение объяснений в ходе проверки сообщения о преступлении ст. 144 УПК РФ была дополнена ч. 1.1, регламентирующей ряд процессуальных прав участников данного процессуального действия:
1) не свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников;
2) пользоваться услугами адвоката;
3) приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, ор-
*
гана дознания, следователя, руководителя следственного органа;
4) сохранить в тайне данные о личности (использовать псевдоним) в порядке, установленном ч. 9 ст. 166 УПК РФ*.
Наряду с предоставляемыми правами на опрашиваемое лицо может быть возложена обязанность о неразглашении данных досудебного производства (в порядке, установленном ст. 161 УПК РФ).
Изменения, внесенные в законодательство, частично определили процессуальный порядок получения объяснения, однако оставили большинство вопросов неразрешенными, и это вызвало возобновление дискуссии среди ученых-процессуалистов.
Во-первых, в действующей редакции УПК РФ не содержится дефиниция этого действия. Кроме того, термин «объяснение» используется не только в ст. 144 УПК РФ, но и в иных статьях, причем в разных значениях. Например, в соответствии с п. 5 ч. 1 ст. 198 УПК РФ подозреваемый, обвиняемый, его защитник, потерпевший, представитель вправе при назначении и производстве судебной экспертизы давать объяснения эксперту. В части 2 ст. 167 УПК РФ указано, что «лицу, отказавшемуся подписать протокол, должна быть предоставлена возможность дать объяснение причин отказа, которое заносится в данный протокол».
Л.А. Кулий и А.А. Сухацкий отмечают, что объяснения, полученные в ходе проверки сообщения о преступлении, необходимо отличать от объяснений, полученных в ходе оперативно-розыскной деятельности или при проведении исследования (экспертом, специалистом) [7, с. 86].
О.В. Колесникова, рассматривая аналогичную проблему использования в УПК Республики Беларусь** в разных значениях термина «объяснение», приходит к выводу о том, что «это не может быть при-
* О внесении изменений в статьи 62 и 303 Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 4 марта 2013 г. N 23-Ф3.
** Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь // Национальный правовой интернет-портал Республики Беларусь. 11К1_: http://pravo.by
знано правильным в тексте нормативного правового акта» [8, с. 309]. Например, в п. 5 ч. 1 ст. 229 УПК Республики Беларусь закрепляется право участников уголовного судопроизводства давать объяснения при назначении и производстве экспертизы. В части 1 ст. 236 УПК Республики Беларусь уже говорится о том, что в заключении эксперта должно быть указано, «кто присутствовал при производстве экспертизы и какие давал пояснения». Не вызывает сомнений, что в данном случае понятия используются в одном значении. Автор предлагает путем внесения изменений в УПК Республики Беларусь разделить термины «объяснение» и «пояснение» [8, с. 310].
Вместе с тем О.В. Колесникова, обращаясь к значению рассматриваемых терминов, пишет следующее: «объяснение толкуется как разъяснение, помогающее понять что-нибудь, в котором возникает необходимость при наличии чего-то непонятного или неизвестного; разъяснение означает внесение ясности во что-либо; пояснение трактуют как поясняющее замечание, объяснение. Очевидно, что эти понятия являются синонимами» [8, с. 309].
В.Ю. Стельмах считает подобный подход нецелесообразным, поскольку «для специалистов в области права, осуществляющих профессиональное толкование нормативных положений, не должно представлять какой-либо сложности применение того или иного термина в его отраслевом понимании». В обоснование своих суждений автор приводит ряд терминов, используемых в различных отраслях права. Например, термином «арест» обозначается уголовное и административное наказание, термин «задержание» - мера уголовно-процессуального принуждения и мера административно-правового принуждения. По мнению В.Ю. Стельмаха, «использование одинаковых наименований для сходных по содержанию действий является правильным, поскольку избавляет от необходимости искусственно создавать новые наименования» [5, с. 149].
На данном этапе исследования понятийного аппарата, используемого в УПК РФ, более обоснованными представляются суждения О.В. Колесниковой о необходимости разделить термины «объяснение» и «пояснение», «разъяснение» [8, с. 310].
В поддержку данной точки зрения приведем следующие аргументы:
- объем предоставляемой в объяснении информации, как правило, больше, чем в пояснении («пояснение представляет собой комментарий к уже сказанному или касается частностей» [8, с. 309]);
- процессуальный порядок оформления объяснения отличается от процессуального порядка фиксации пояснений, разъяснений;
- круг адресатов предоставляемой информации при даче пояснений, разъяснений шире (например, в соответствии со ст. 267 УПК РФ судья разъясняет права подсудимому), чем при получении объяснения.
Вместе с тем данный вопрос нуждается в дополнительном изучении, в его основу должен быть положен сравнительный анализ всех статей УПК РФ, в которых используются термины «объяснение», «пояснение», «разъяснение» и иные схожие по смыслу термины.
Что касается самого термина «объяснение», то следует обратиться к работам ученых-процессуалистов, определения которых представляют интерес и являются предметом научной дискуссии. С точки зрения А.А. Попова, объяснение - это «имеющие значение для уголовного производства сведения, сообщенные заявителем, пострадавшим, очевидцем либо иным лицом в ходе опроса при проверке сообщения о преступлении» [9, с. 9].
С.И. Давыдов и А.П. Пинчук дают следующее определение: «получение объяснений (опрос) - это процессуальное проверочное действие, проводимое руководителем следственного органа, следователем, дознавателем, органом дознания (оперуполномоченным) до возбуждения уголовного дела и заключающееся в получении устных сведений от граждан -участников проверки сообщения о преступлении в целях установления фактических обстоятельств, имеющих значение для принятия решения о возбуждении уголовного дела или об отказе в возбуждении уголовного дела» [6, с. 97].
Т.П. Сазонова предлагает дополнить ст. 5 УПК РФ следующим вариантом определения: «получение объяснения - процессуальное действие, заключающееся в получении устных сведений от граждан
и организации с их согласия органами дознания, следователем, дознавателем для установления фактических обстоятельств при проверке сообщении о преступлении на стадии возбуждения уголовного дела» [10, с. 73].
А.М. Косенко трактует объяснение как «проверочное деИствие, заключающееся в интервьюировании опрашиваемого лица с целью получения сведении, касающихся предмета проверки сообщения о преступлении» [11, с. 75].
Высоко оценивая вклад указанных ученых-процессуалистов в формулирование определения понятия «объяснения», нельзя согласиться ни с одним из них по следующим причинам:
1. Указание на возможность получения объяснения только до возбуждения уголовного дела является неверным.
Например, из определения судебноИ коллегии по уголовным делам Оренбургского областного суда следует, что явка с повиннои и объяснение получены оперативным работником от А. в ходе проведения мероприятии по проверке сообщения о смерти Г., то есть до возбуждения уголовного дела. Кроме того, в определении указано, что оперуполномоченный Ф. принял объяснение у А., оперуполномочен-ныи К. составил протокол явки с повинной, следователь Следственного комитета Российской Федерации также принимала объяснение у А. Процессуальная стадия, на которой следователем было повторно получено объяснение от А., в определении не указана*.
В определении Верховного Суда Российской Федерации отмечено, что «объяснения несовершеннолетними Щ. и Б. даны в ходе предварительного следствия»**. При этом получение объяснений на стадии предварительного расследования, а не проведение допроса в суде не оспаривалось и сомнений в законности не вызвало.
* Определение судебной коллегии по уголовным делам Оренбургского областного суда от 22 янв. 2013 г. по делу N 22-229/2013 // Правосудие: ГАС РФ. ШЬ: https://sudrf.ru
** Определение Верховного Суда Российской Федерации от 26 мая 2011 г. по делу N 81-011-49 // Там же.
Необходимость получения объяснения может возникнуть не только после принятия органом дознания явки с повинной, но и в ситуации, когда следователю, дознавателю без получения объяснения невозможно определить статус лица, подлежащего допросу (отличие в процессуальных правах и обязанностях разных участников уголовного судопроизводства).
Например, В.Ю. Стельмах, подчеркивая, что объяснения могут быть получены не только на стадии возбуждения уголовного дела, выделяет ряд ситуаций, при которых проводится указанное процессуальное действие:
1) «объяснения могут быть получены в ходе предварительного расследования должностными лицами, не имеющими полномочий на производство следственных действий» (например, сотрудниками оперативных подразделений, установившими в ходе выполнения поручения следователя лицо, обладающее сведениями по уголовному делу);
2) объяснения получают по приостановленному уголовному делу, для фиксации сведений, являющихся основанием для возобновления производства (например, информация лечащего врача о выздоровлении обвиняемого);
3) «объяснения могут получаться в рамках проверки, проводимой для установления новых или вновь открывшихся обстоятельств, указанных в ст. 413 УПК РФ» [5, с. 155-156].
Следовательно, утверждение о том, что объяснение не используется на других стадиях уголовного процесса, а возможно только на стадии возбуждения уголовного дела [6, с. 97], не соответствует сложившейся (по нашему мнению, правомерно) правоохранительной практике.
В обоснование своих суждений также приведем следующее высказывание Н.В. Кривощекова: «Суть получения объяснения, как и производства допроса, - в получении информации от лица, которое непосредственно участвовало в расследуемом событии либо которому известны обстоятельства, подлежащие установлению по уголовному делу» [4, с. 12].
2. Ограничение круга субъектов, наделенных правом получить объяснение, и необоснованное расширение круга лиц,
у которых может быть отобрано (получено) объяснение, представляется неверным.
Так, Т.П. Сазонова в качестве лиц, наделенных правом получения объяснения, указывает органы дознания, следователя, дознавателя, а в качестве субъектов предоставления сведений - граждан и организации [10, с. 73].
С.И. Давыдов и А.П. Пинчук, критикуя подобный подход, отмечают следующее:
- в соответствии с ч. 1 ст. 144 УПК РФ одним из субъектов, наделенных правом получать объяснение, является руководитель следственного органа;
- «организация быть опрошена не может, логичнее говорить о представителе организации, который подпадает под категорию "гражданин"» [6, с. 97].
В качестве лиц - получателей объяснения авторы выделяют руководителя следственного органа, следователя, дознавателя, орган дознания (оперуполномоченного) [6, с. 97].
По нашему мнению, указание в качестве органа дознания лишь оперуполномоченного противоречит действующему законодательству. Например, п. 1 ч. 1 ст. 40.2 УПК РФ регламентирует право начальника органа дознания не только поручать проверку сообщения о преступлении, принятие по нему решения, но и возможность самостоятельно (лично) рассматривать сообщения о преступлении и участвовать в их проверке [см. об этом подробнее: 12, с. 10].
При этом внимание правоприменителей необходимо обратить на то обстоятельство, что одно и то же лицо не может совмещать две взаимоисключающие уголовно-процессуальные функции. Например, должностное лицо, осуществляющее уголовно-процессуальную деятельность и ставшее в ходе ее осуществления очевидцем события, не может проигнорировать это обстоятельство и продолжить деятельность, направленную на получение объяснений от других очевидцев, пострадавших и иных лиц. В подобной ситуации Т.П. Сазонова видит нарушение требований п. 1 ч. 1 ст. 61 УПК РФ [10, с. 72].
Представляет интерес высказывание Н.В. Кривощекова о том, что интересующими субъекта расследования сведениями может обладать широкий круг лиц (заявитель, очевидцы, пострадавший, специалист
и т.д.), не определенный законодателем, которых автор подразделяет в зависимости от отношения к фактам:
1) «заявители, в том числе заявители-пострадавшие;
2) лица, имеющие какое-либо отношение к интересующим фактам, но не совершившие преступление;
3) лица, которые, по имеющимся сведениям, могли совершить или совершили преступление;
4) лица, которые могут сообщить некоторые сведения, имеющие значение для проверяющего, но не располагающие данными о преступных фактах, по поводу которых ведется проверка;
5) должностные лица, в обязанности которых входил контроль за деятельностью лиц, в отношении которых ведется проверка» [4, с. 13].
A.М. Косенко отмечает, что «объяснение необходимо получить у заявителя, пострадавшего, если он не является заявителем, очевидца, лиц, в отношении которых проводится проверка, и у иных лиц (например, обладающих специальными познаниями)» [11, с. 75].
B.Ю. Стельмах, проводя аналогию с допросом, считает, что «получение объяснений допускается у любых лиц независимо от возраста, национальности, состояния здоровья и подобных фактов»* [5, с. 148].
Схожую позицию по данному вопросу занимает В.В. Артемова, указывая, что «объяснение может быть получено от любого лица, обладающего сведениями» (например, наиболее часто объяснения получают у заявителей, очевидцев) [3, с. 77].
Соглашаясь с позицией указанных авторов о широком круге лиц, у которых может быть получено объяснение, считаем нецелесообразным предложение Г.С. Иванова о закреплении их состава в УПК РФ [1, с. 67]. Очевидно, что указанный круг подлежит расширительному толкованию и может изменяться в зависимости от сложившейся следственной ситуации.
3. Указание на устную форму получения сведений является неверным. В обоснование
* О.В. Колесникова, анализируя уголовно-процессуальные нормы Республики Беларусь, также указывает, что «орган уголовного преследования вправе вызвать любое лицо для проведения процессуальных действий» [13, с. 34].
своего суждения приведем мнения ученых-процессуалистов по данному вопросу.
Например, Н.В. Кривощеков, рассматривая алгоритм получения объяснения, указывает на то, что в протоколе объяснения должна быть сделана запись о правильности фиксации сведений или отметка, что объяснение написано собственноручно [4, с. 15].
И.А. Зинченко и А.А. Попов, анализируя положения ст.ст. 76-80 УПК РФ, приходят к выводу: «...дефиниция показаний (сведения, сообщенные на допросе) вполне допускает существование показаний в любой форме» [14, с. 313]. Авторы выделяют несколько ситуаций, при которых письменное изложение лицом сведений им видится предпочтительнее устной формы получения информации:
1) лицо не может разговаривать (лишено речевой деятельности временно или постоянно);
2) лицо заранее приготовило письменные ответы на вопросы (осведомлено, по какому уголовному делу оно вызвано, о своем процессуальном статусе и т.п.).
И.А. Зинченко и А.А. Попов приводят пример того, как один из них, вызванный для дачи показаний, обратился к следователю с ходатайством «изложить собственноручно ответы на вопросы и сделал это столь конкретно и точно, что у следователя не возникло желания задавать уточняющие вопросы». Также авторы приводят пример по делу С., который «от дачи устных показаний отказался, заявив, что все известные ему обстоятельства изложены в письменных материалах, представленных им следователю» [14, с. 319].
Таким образом, представляются допустимыми как дача устных объяснений с фиксацией их в письменном виде должностным лицом, так и собственноручное написание объяснения лицом (заявителем, пострадавшим, очевидцем и т.д.)**.
Кроме того, по мнению А.Л. Карлова, при формулировании дефиниции термина «объяснение» необходимо определить «место рассматриваемого средства про-
** О.В. Колесникова применительно к уголовному процессу Республики Беларусь также указывает, что «объяснение может быть написано собственноручно или записано опрашивающим лицом» [13, с. 36].
верки в системе уголовно-процессуальных мер» [15, с. 150].
B.Ю. Стельмах отмечает, что получение объяснения является проверочным действием в узком смысле слова и уголовно-процессуальным действием в широком смысле слова [5, с. 148-149].
А.Л. Карлов также приходит к заключению, что объяснение можно отнести к процессуальному действию [15, с. 150].
Н.В. Кривощеков, ссылаясь на положения ст. 144 УПК РФ, относит получение объяснений к процессуальным действиям [4, с. 10].
C.И. Давыдов и А.П. Пинчук в одном определении совмещают и узкое, и широкое значение термина «объяснение», называя его «процессуальным проверочным действием» [6, с. 97].
Рассмотрев суждения отдельных ученых по данной проблематике, а также изучив практические примеры получения объяснения, следует сделать промежуточный вывод о том, что получение объяснения - это процессуальное действие, заключающееся в получении устных или письменных сведений, имеющих значение для уголовного судопроизводства.
Вместе с тем полагаем, что сформулированное определение имеет значение только для развития уголовно-процессуальной науки и не нуждается в закреплении в УПК РФ. Аналогичное суждение о нецелесообразности включения новых дефиниций в УПК РФ высказано и другими учеными-процессуалистами.
Например, И.А. Зинченко и А.А. Попов считают, что «действующее уголовно-процессуальное законодательство РФ и соседних стран и так вслед за учеными-новаторами тяготеет к закреплению в нормах, прежде всего, права доказательственного, все новых и новых дефиниций». Более приемлемым они считают следующий подход законодателей государств дальнего зарубежья: «не закреплять нормы-определения, если таковые не имеют никакого значения для процедуры досудебного или судебного производства» [14 с. 314].
Следовательно, большее значение для УПК РФ имеет регламентация процессуального порядка получения объяснения, нежели законодательное закрепление этого термина.
Данный вопрос является вторым проблемным моментом, вызывающим не меньшее количество дискуссий среди ученых-процессуалистов, чем обсуждение вопросов, связанных с термином «объяснение». Например, В.И. Майоров и Б.М. Сергеев предлагают дополнить УПК РФ требованиями к получению объяснения и его фиксации. Авторы указывают, что данный вид деятельности должен осуществляться в соответствии с принципами уголовного процесса [16, с. 18].
A.М. Косенко, проводя аналогию опроса с допросом, считает, что порядки производства должны быть аналогичны [11, с. 75].
B.Ю. Стельмах также отмечает схожесть процессуального порядка получения объяснения с допросом [5, с. 148].
Вместе с тем сама процессуальная форма закрепления сведений, полученных при даче объяснений, вызывает неоднозначное толкование у ученых-процессуалистов и правоприменителей. Например, Н.В. Кривощеков говорит о протоколе объяснения: «протокол объяснения предъявляется...» [4, с. 15].
Г.С. Иванов считает целесообразным закрепить процессуальную форму получения сведений в УПК РФ [1, с. 67].
А.М. Косенко на основании изучения материалов проверок и уголовных дел установил не менее полутора десятков форм, отражающих результаты получения объяснения, которые именуются: «объяснение», протокол объяснения», протокол получения объяснения», «протокол опроса» [11, с. 77].
Л.А. Кулий и А.А. Сухацкий предлагают установить процессуальную форму этого действия - протокол либо оставить решение этого вопроса на усмотрение следователя, допуская получение устного объяснения без его оформления [7, с. 86].
Позволим себе не согласиться со вторым вариантом, предложенным авторами, поскольку «устное объяснение без оформления» противоречит чч. 1.1-1.2 ст. 144 УПК РФ и не может в дальнейшем иметь доказательственного значения. Кроме того, в обоснование своей позиции приведем высказывание Г.С. Иванова: «в решениях Верховного Суда РФ можно найти случаи признания объяснений недопустимыми до-
казательствами вследствие их ненадлежащего оформления» [1, с. 67].
Т.П. Сазонова указывает на необходимость оформления объяснения по правилам, предъявляемым к протоколу допроса. При этом автор предлагает разработать «самостоятельный бланк - образец объяснения, придав ему на законодательном уровне статус приложения в УПК РФ» [10, с. 72]. Не соглашаясь с этим предложением, отметим, что перечень бланков процессуальных документов был исключен из УПК РФ еще в 2007 году*. Кроме того, ни один бланк процессуального действия не может охватить специфику отдельной ситуации (например, необходимость дополнительной графы, ссылки на статью УПК РФ или иного нормативного правового акта). По нашему мнению, при получении объяснения и его фиксации в письменной форме должна быть приведена ст. 51 Конституции Российской Федерации и статьи УПК РФ, регламентирующие производство этого процессуального действия.
На основе проведенного теоретического анализа значительного количества трудов ученых-процессуалистов, а также с учетом существующей правоприменительной (в том числе судебной) практики, положений действующего законодательства (Конституция Российской Федерации, УПК РФ) следует выделить ряд моментов, имеющих процессуальное значение при составлении протокола объяснения:
1. Опрашиваемому лицу разъясняются права (с фиксацией данного факта под подпись), предусмотренные ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ, а также ст. 51 Конституции Российской Федерации (не свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников; пользоваться услугами адвоката; приносить жалобы на действия (бездействие) и решения дознавателя, органа дознания, следователя, руководителя следственного органа; сохранить в тайне данные о личности (использовать псевдоним) в порядке, установленном ч. 9 ст. 166 УПК РФ).
* О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон «О прокуратуре Российской Федерации»: федер. закон от 5 июня 2007 г. N 87-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. N 24. Ст. 2830.
Т.П. Сазонова, ссылаясь на позицию Верховного Суда Российской Федерации, подчеркивает: «не могут являться доказательствами показания или объяснения, если лицам не разъяснена ст. 51 Конституции РФ» [10, с. 72].
В.В. Артемова считает необходимым закрепление в законодательном порядке права несовершеннолетнего на присутствие законных представителей или лиц, их заменяющих. По мнению автора, подобный подход согласуется с положением ч. 1 ст. 191 УПК РФ [3, с. 78]. Вместе с тем остается непонятным, почему В.В. Артемова ограничивается лишь указанием на законных представителей или лиц, их заменяющих, тогда как ч. 1 ст. 191 УПК РФ, помимо законных представителей или лиц, их заменяющих, регламентирует участие педагога, психолога (в том числе случаи обязательного участия).
2. Опрашиваемому лицу разъясняются обязанности (с фиксацией данного факта под подпись), предусмотренные УПК РФ (например, ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ - не разглашать данные досудебного производства (при наличии соответствующего предупреждения).
Кроме того, ряд авторов указывает на наличие обязанностей, вытекающих из ст.ст. 307-308 УК РФ. Например, А.Л. Карлов утверждает, что порядок получения объяснений должен предусматривать «разъяснение ответственности за заведомо ложный донос в соответствии со ст. 307 УК РФ. При этом на отношения, связанные с получением объяснения, нормы ст. 307 УК РФ, предусматривающие ответственность за отказ от дачи показаний, не рас-п ростра н я ются» [15 с. 151-152]. Позволим себе оставить данное мнение без комментария, лишь указав, что автор неправильно привел в тексте нумерацию и содержание статей УК РФ**, в связи с чем достоверно определить логику его суждений не представляется возможным.
Л.А. Кулий и А.А. Сухацкий отмечают, что законодательство не содержит прямого указания на необходимость разъясне-
** Статья 306 УК РФ предусматривает ответственность за заведомо ложный донос; ст. 307 УК РФ — за заведомо ложные показания; ст. 308 УК РФ — за отказ от дачи показаний.
ния положений ст.ст. 307-308 УК РФ перед н а ч а лом пол уч ени я объя сн ен ия . Вм есте с тем авторы полагают, что существует две категории лиц, одна из которых предупреждается об уголовной ответственности, а другая нет*:
1) лица, «для которых разъяснение прав и обязанностей предусмотрено законом», должны предупреждаться об ответственности, предусмотренной ст.ст. 307-308 УК РФ. К ним Л.А. Кулий и А.А. Сухацкий относят заявителя, эксперта, специалиста, понятых, оговариваясь, что они предупреждаются «только по поводу тех сведений, которые они сообщили в рамках процессуального действия» [7, с. 86].
О.А. Чабукиани к указанным лицам относит также «сотрудников правоохранительных органов, которые обязаны давать правдивые показания, поскольку сами стоят на защите закона» [17, с. 79];
2) остальные лица не предупреждаются об ответственности, предусмотренной ст.ст. 307-308 УК РФ (например, лицо, заподозренное в совершении преступления) [7, с. 86].
С.И. Давыдов и А.П. Пинчук считают, что отсутствие предупреждения об уголовной ответственности влечет безнаказанность лица, давшего ложную информацию в ходе объяснения. Решение проблемы авторы видят в распространении действия ст.ст. 307-308 УК РФ на получение объяснений, предлагая внести соответствующие изменения в законодательство:
- включить в название ст. 307 УК РФ указание на объяснения участника проверки сообщения о преступлении;
- включить в ч. 1 ст. 307 УК РФ указание на участника проверки сообщения о преступлении, дополнив оговоркой о нераспространении данного положения на лицо, в отношении которого ведется проверка;
- включить в название ст. 308 УК РФ указание на отказ участника проверки сообщения о преступлении от дачи объяснений [6, с. 98].
Таким же способом авторы предлагают скорректировать примечания к ст.ст. 307-308 УК РФ.
* Аналогичные суждения имеются и в работах других авторов [17, с. 79].
Подобный подход нельзя признать верным, поскольку ранее уже акцентировалось внимание на том, что необходимость получения объяснения может возникнуть не только в ходе проверки сообщения о преступлении, но и на стадии предварительного расследования, а также для установления новых или вновь открывшихся обстоятельств.
На основании изложенного следует также не согласиться с О.А. Чабукиани, которая предлагает при внесении изменений в ст. 307 УК РФ словосочетание «предварительное расследование» заменить на словосочетание «досудебное производство» [17, с. 79].
Кроме того, заслуживает критической оценки предложение В.В. Артемовой о предупреждении лица в соответствии со ст. 306 УК РФ об ответственности за заведомо ложный донос, «если содержание его объяснений включает в себя сведения о преступлении, совершенном или подготавливаемом другим лицом» [3, с. 78], по следующим причинам:
1) часто объяснения носят ориентирующий характер и, как указывает В.Ю. Стельмах, «могут быть направлены не на закрепление сведений, а лишь на подтверждение факта обнаружения лица, обладающего информацией о преступлении» [5, с. 156];
2) как правило, оценить «содержание объяснений» (узнать, содержит ли объяснение сведения о преступлении, совершенном или подготавливаемом другим лицом) можно, только получив подобное объяснение.
Более приемлемой на данном этапе исследования представляется позиция противников подобных предложений. Например, В.Ю. Стельмах обоснованно указывает, что в случае предупреждения в ходе получения объяснения о наличии уголовной ответственности, предусмотренной ст.ст. 307-308 УК РФ, «исчезнет грань между получением объяснений и допросом, и будет не понятно, для чего необходимо одновременное существование двух различных по наименованию, но одинаковых по содержанию процессуальных действий» [5, с. 151].
Рассматривая обязанности лица, привлекаемого для дачи объяснения, не-
обходимо остановиться на вопросе о том, является ли дача объяснения обязанностью или правом, поскольку в науке уголовного процесса отсутствует однозначное мнение об этом.
Например, Н.В. Кривощеков пишет об обязанности лица явиться для дачи объяснения, однако оговаривается, что к нему неприменимы положения ст. 113 УПК РФ (привод — принудительное доставление лица), но возможно привлечение к административной ответственности по ст. 17.7 КоАП РФ [4, с. 15].
Аналогичную точку зрения высказывает А.Л. Карлов: «обращение к гражданину за получением объяснения должно признаваться законным требованием, неисполнение которого влечет административную ответственность, предусмотренную ст. 17.7 КоАП РФ». При этом автор уточняет, что требования статьи распространяются только на действия следователя, дознавателя (нет указания на всех должностных лиц, перечисленных в ст. 144 УПК РФ) [15, с. 152].
С.И. Давыдов и А.П. Пинчук предлагают распространить действия ст. 113 УПК РФ «Привод» на лиц, вызываемых для дачи объяснения [6, с. 101]. О.А. Чабу-киани, поддерживая точку зрения названных авторов, предлагает еще дополнить меры принуждения, применяемые к указанным лицам, обязательством о явке и денежным взысканием [17, с. 79].
А.М. Косенко указывает, что получение объяснения проводится по месту нахождения опрашиваемого лица (по месту производства проверки) с его согласия. Вызов лица повесткой он рассматривает как нарушение добровольности участия лица в проверочных действиях. По мнению исследователя, «более приемлемо направлять гражданам приглашение прибыть для дачи объяснения» [11, с. 77].
При этом сложно согласиться с суждениями А.М. Косенко о том, что «опрос может производиться, пока опрашиваемое лицо выражает согласие давать объяснение», но поддерживаем автора в отсутствии необходимости «регулировать продолжительность получения объяснения» [11, с. 77].
Полагаем, что ключевым является указание в ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ на наличие
у лиц, дающих объяснение, прав, предусмотренных УПК РФ. Например, получение объяснений от несовершеннолетнего не может продолжаться бесконечно, а должно соответствовать временным рамкам, предусмотренным ч. 1 ст. 191 УПК РФ (например, если ребенок младше семи лет, то в общей сложности — не более одного часа в день).
Т.П. Сазонова считает, что лицо в процессе дачи объяснения не обязано отвечать на поставленные вопросы, являться по вызову (к нему неприменим привод, опрашивается по месту нахождения) [10, с. 72].
Аналогичной позиции придерживается В.В. Артемова, полагающая, что если вызываемое для дачи объяснения лицо не является, то нужно ему объяснять важность получения объяснения, значение объяснения для принятия решения о возбуждении уголовного дела и т.д. [3, с. 77]. Сотрудники правоохранительных органов вынуждены действовать именно так, «упрашивая граждан явиться для дачи объяснений, или берут объяснение по месту их нахождения» [6, с. 100].
Соглашаясь с доводами С.И. Давыдова и А.П. Пинчук о том, что «в условиях информационной недостаточности» иногда единственным средством проверки является получение объяснения от гражданина [6, с. 101], считаем неприемлемым получение объяснения посредством применения принуждения.
Следует разделить вызов (явку) лица для дачи объяснения и процессуальное действие «получение объяснения». В первом случае можно говорить об элементах принуждения, основываясь на положениях ст. 17.7 КоАП РФ, а во втором принуждение, по нашему мнению, неприменимо. Представляется необходимым обратить внимание правоприменителей на данный вывод.
Таким образом, проведенный анализ процессуального порядка получения объяснения указывает на необходимость скорректировать промежуточный вывод (обозначенный ранее) следующим образом: получение объяснения — это процессуальное действие, заключающееся в получении устных или письменных сведений, имеющих значение для уголовного судопроизводства, с их фиксацией в про-
токоле объяснения, в порядке, установленном ст. 166 УПК РФ*.
Еще одним вопросом, вызывающим споры среди ученых-процессуалистов, является доказательственное значение объяснения. Считаем, что данное направление заслуживает отдельного исследования и станет в дальнейшем предметом нашей научной деятельности.
Подводя итог, подчеркнем еще раз основные выводы, а также направления для дальнейшего изучения вопросов, связанных с получением объяснений:
1. Получение объяснения - это процессуальное действие, заключающееся в получении устных или письменных сведений, имеющих значение для уголовного судопроизводства, с их фиксацией в протоколе объяснения в порядке, установленном ст. 166 УПК РФ.
Данное определение имеет значение для развития уголовно-процессуальной науки, но при этом не нуждается в закреплении в УПК РФ.
* Аналогичные предложения высказываются и другими авторами [см., например: 10, с. 72].
2. Целесообразно продолжить изучение терминов «объяснение», «пояснение», «разъяснение», в том числе путем проведения сравнительного анализа всех статей УПК РФ, в которых используются указанные, а также схожие по смыслу термины.
3. Необходимо обратить внимание правоприменителей на то обстоятельство, что одно и то же лицо не может совмещать две взаимоисключающие уголовно-процессуальные функции (например, должностного лица, осуществляющего проверку сообщения о преступлении, и очевидца).
4. Необходимо разделять вызов (явку) лица для дачи объяснения и процессуальное действие «получение объяснения». В первом случае можно говорить об элементах принуждения, основываясь на положениях ст. 17.7 КоАП РФ, а во втором случае принуждение неприменимо.
5. Целесообразно провести отдельное исследование вопросов доказательственного значения объяснений.
Список литературы
1. Иванов Г.С. Доказательственное значение объяснений в современном уголовном процессе России // Отечественная юриспруденция. 2016. N 6. С. 66-68.
2. Копылова О.П. Проверка заявлений и сообщений о преступлениях. Тамбов: Изд-во ТГУ, 2010. 160 с.
3. Артемова В.В. Получение объяснения - новый способ проверки сообщения о преступлении // Вестник Московского университета МВД России. 2013. N 7. С. 76-78.
4. Деятельность дознавателей органов внутренних дел на этапе возбуждения уголовного дела и первоначальном этапе расследования преступлений: учеб.-практ. пособие / Н.В. Кривощеков [и др.]. Тюмень: ТИПК МВД России, 2015. 106 с.
5. Стельмах В.Ю. Объяснения в уголовном судопроизводстве: правовая природа, процессуальный порядок получения, доказательственное значение // Вестник Удмуртского университета. 2016. Т. 26. Вып. 5. С. 148-157.
6. Давыдов С.И., Пинчук А.П. Получение объяснения как проверочное действие на стадии возбуждения уголовного дела: проблемы правовой регламентации // Сибирский юридический вестник. 2020. N 3. С. 96-102.
7. Кулий Л.А., Сухацкий А.А. Некоторые проблемные вопросы получения объяснений при проверке сообщения о преступлении // Interactive science. 2018. N 5. С. 85-87.
8. Колесникова О.В. Объяснение в уголовном процессе Республики Беларусь // Проблемы борьбы с преступностью и подготовки кадров для правоохранительных органов: тез. докл. междунар. науч.-практ. конф., посвященной 100-летию милиции Беларуси, Минск, 10 февраля 2017 г. Мн.: Акад. МВД, 2017. С. 309-310.
9. Попов А.А. Получение объяснений и показаний в уголовном процессе Российской Федерации: результаты компаративистского исследования досудебного производства: автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. М., 2015. 24 с.
10. Сазонова Т.П. Получение объяснений как способ собирания доказательств // Вестник Южно-Уральского государственного университета. 2008. N 2. С. 71-73.
11. Косенко А.М. О процессуальной форме получения объяснений // Уголовная юстиция. 2019. N 13. С. 75-79.
12. Сокращенная форма производства дознания: учеб.-практ. пособие / Н.В. Кривощеков [и др.]. М.: Юрлитинформ, 2017. 207 с.
13. Колесникова О.В. Получение объяснений при производстве по материалам // Вестник Академии МВД Республики Беларусь. 2009. N 2. С. 33-37.
14. Зинченко И.А., Попов А.А. Письменные показания как источник доказательств в досудебном производстве (компаративистский взгляд) // Библиотека криминалиста. 2014. N 6. С. 313-322.
15. Карлов А.Л. Получение объяснения как процессуальное действие и как доказательство по уголовному делу // Вестник Сибирского юридического института ФСКН России. 2014. N 2. С. 149-153.
16. Майоров В.И., Сергеев Б.М. Процессуальный порядок возбуждения уголовного дела: учеб. пособие. Челябинск: Полиграф-мастер, 2013. 54 с.
17. Чабукиани О.А. Получение объяснения в ходе первоначальной проверки сообщения о преступлении // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2013. N 3. С. 75-81.
References
1. Ivanov G.S. Evidence-based value of explanations in the modern criminal process of Russia. Domestic jurisprudence, 2016, no. 6, pp. 66-68. (In Russ.).
2. Kopylova O.P. Verification of statements and reports of crimes. Tambov, 2010. 160 p. (In Russ.).
3. Artemova V.V. Obtaining an explanation is a new way to check a crime report. Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2013, no. 7, pp. 76-78. (In Russ.).
4. Krivoshchekov N.V. [i dr.]. The activities of the investigators of the internal affairs bodies at the stage of initiating a criminal case and the initial stage of investigating crimes. Tyumen, Tyumen Advanced Training Institute of the Ministry of the Interior of the Russian Federation, 2015. 106 p. (In Russ.).
5. Stel'mah V.Yu. Explanations in criminal proceedings: legal nature, procedural procedure for obtaining, evidentiary value. Bulletin of the Udmurt University, 2016, vol. 26, issue 5, pp. 148-157. (In Russ.).
6. Davydov S.I., Pinchuk A.P. Obtaining an explanation as a verification action at the stage of initiating a criminal case: problems of legal regulation. Siberian Legal Bulletin, 2020, no. 3, pp. 96-102. (In Russ.).
7. Kuliy L.A., Suhatskiy A.A. Some problematic issues of obtaining explanations when checking a crime report. Interactive science, 2018, no. 5 (27), pp. 85-87. (In Russ.).
8. Kolesnikova O.V. Explanation in the criminal process of the Republic of Belarus. Problems of combating crime and training personnel for law enforcement agencies. Minsk, Academy Ministry of Internal Affairs, 2017. Pp. 309-310. (In Russ.).
9. Popov A.A. Obtaining explanations and testimonies in the criminal process of the Russian Federation: the results of a comparative study of pre-trial proceedings. Autoabstract Cand. Diss. Moscow, 2015. 24 p. (In Russ.).
10. Sazonova T.P. Obtaining explanations as a way of collecting evidence. Bulletin of the South Ural State University, 2008, no. 2, pp. 71-73. (In Russ.).
11. Kosenko A.M. On the procedural form of obtaining explanations. Criminal Justice, 2019, no. 13, pp. 75-79. (In Russ.).
12. Krivoshchekov N.V. [i dr.]. Abbreviated form of inquiry production. Moscow, Yurlitinform Publ., 2017. 207 p. (In Russ.).
13. Kolesnikova O.V. Obtaining explanations during production based on materials, Bulletin of the Academy of the Ministry of Internal Affairs of the Republic of Belarus, 2009, no. 2, pp. 33-37. (In Russ.).
14. Zinchenko I.A., Popov A.A. Written testimony as a source of evidence in pre-trial proceedings (comparative view). Forensic Library, 2014, no. 6, pp. 313-322. (In Russ.).
15. Karlov A.L. Obtaining an explanation as a procedural action and as evidence in a criminal case. Bulletin of the Siberian Law Institute of the Federal Drug Control Service of Russia, 2014, no. 2, pp. 149-153. (In Russ.).
16. Mayorov V.I., Sergeev B.M. Procedure for initiating criminal proceeding. Chelyabinsk, Polygraph-master Publ., 2013. 54 p. (In Russ.).
17. Chabukiani O.A. Receiving an explanation during the initial verification of the crime report. Bulletin of St. Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2013, no. 3, pp. 75-81. (In Russ.).
