CC BY
168
ИСТОРИЯ
УДК 94(438)"1863/1864"
А. А. Машковцев
Польское восстание 1863-1864 гг. в освещении губернской прессы Волго-Уральского региона
В статье рассмотрено освещение событий польского восстания 1863-1864 гг. в российской провинциальной прессе. Автор проанализировал роль местных газет в формировании антипольских настроений в русском обществе.
The paper considers the coverage of the Polish uprising of 1863-1864 in the Russian provincial press. The author has analyzed the role of local newspapers in the formation of anti-Polish sentiment in Russian society.
Ключевые слова: Польское восстание 1863-1864 гг., российская региональная пресса, Римско-католическая церковь, формирование общественных настроений.
Keywords: Polish uprising of 1863-1864, Russian regional press, Roman Catholic Church, the formation of public opinion.
В январе 1863 г. в Польше, Литве, Белоруссии и Правобережной Украине началось мощное вооружённое выступление, главной целью которого являлось восстановление независимости Польши, уничтоженной в конце XVIII в. в результате разделов Речи Посполитой. В отечественной историографии данное событие чаще всего называется «польским восстанием 1863-1864 гг.», хотя в последние годы стал использоваться и термин, введенный польскими историками, - «Январское восстание».
Польское восстание 1863-1864 гг. хотя и проходило на западных окраинах Российской империи, однако вызвало живой отклик различных общественно-политических сил и социальных групп в центральных районах страны. Часть русских народников (например, членов первой «Земли и воли»), разделявших лозунг «За вашу и нашу свободу», не только сочувственно отнеслась к восстанию поляков, но и попыталась оказать ему поддержку. Примером служит знаменитый «Казанский заговор 1863 г.», в котором участвовали как служившие в крае польские офицеры, так и местные народники. Однако большинство населения как России в целом, так и Волго-Уральского региона в частности, достаточно негативно отнеслось к рассматриваемому событию, считая его проявлением польского национализма и сепаратизма. Формированию подобной позиции в значительной степени способствовала официальная российская пресса, достаточно однобоко и тенденциозно освещавшая события в западных районах империи. Рассмотрим это на примере периодических изданий Волго-Уральского региона, в первую очередь Казанской и Вятской губерний.
В начале 60-х гг. XIX в. губернская пресса в Волго-Уральском регионе была представлена исключительно официальными светскими и церковными изданиями, такими как «Казанские губернские ведомости», «Вятские губернские ведомости», «Вятские епархиальные ведомости» и пр. Естественно, что они озвучивали лишь правительственную позицию и, исходя из неё, интерпретировали те или иные события. Польское восстание 1863-1864 гг. не являлось исключением. После его начала губернская пресса сразу же развернула активную антипольскую пропаганду, публикуя материалы о зверствах повстанцев. Одновременно с этим «Казанские губернские ведомости» и «Вятские губернские ведомости» печатали материалы о выражении различными группами местного населения верноподданнических чувств.
© Машковцев А. А., 2014
Если центральная пресса достаточно оперативно отреагировала на известие о начале Январского восстания, то реакция губернских газет Волго-Уральского региона на это событие была явно запоздалой и последовала лишь спустя три недели. 1 февраля 1863 г. в официальной части «Казанских губернских ведомостей» была опубликована заметка следующего содержания: «Грустные события в Польше, которым ни один из здравомыслящих людей не может сочувствовать, вызвали и в нашем обществе громкий протест против той кровавой резни, жертвами которой сделались многие из доблестных русских воинов. Протест этот выразился в горячем сочувствии казанского общества к семействам убитых воинов» [1]. Сочувствие жителей Казани к погибшим солдатам русской армии выразилось и в конкретных шагах - за короткий срок было собрано пожертвований на сумму 805 руб. 50 коп. [2] Эти средства предназначались родственникам убитых.
В последующие месяцы казанские и вятские газеты регулярно публиковали информацию о сборе пожертвований для семей погибших и лечения раненых воинов. Деньги поступали не только от коллективов, но и от отдельных жертвователей. К примеру, значительную сумму (100 руб.) выделил вятский мещанин Василий Прозоров [3]. В кампании по сбору пожертвований участвовали не только православные верующие, но и старообрядцы. 100 руб. пожертвований и верноподданнический адрес на имя императора Александра II прислали старообрядцы Глазовского уезда Вятской губернии [4].
Аналогичную позицию заняли староверы в других регионах страны, а также в Москве и Петербурге. 1 июня 1863 г. в «Вятских губернских ведомостях» было опубликовано письмо московских и петербургских «ревнителей древлего благочестия», по всей видимости, перепечатанное со станиц столичной прессы. «Великий Государь! Много голосов подъемлется к твоему престолу - дозволь и нам сказать правду. Изменники и возмутители хотели оклеветать нас перед целым миром и приравнять нас к себе. Они лгали на нас. Мы храним свой обряд, но мы твои верные подданные. Мы всегда повиновались властям предержащим. Но тебе, царь-освободитель, мы преданы сердцем нашим... Враги, злоумышляя против твоей державы, разжигают мятеж в Польше и грозят нам войной. Великий Государь! Десница Божья возвеличивала державу твоих предков, она даст царю-освободителю одоление на давних врагов и притеснителей русской земли, которые народ русский от корня отрывали и веру его насиловали», - отмечалось в обращении староверов [5].
Подобная позиция русских староверов примечательна хотя бы тем, что у них самих была масса поводов не любить существовавший режим, постоянно нарушавший их права и свободы. Достаточно вспомнить жёсткую политику Николая I, при котором закрывались старообрядческие молельни, изымались их книги, иконы и пр. Так, постановлением Святейшего Синода от 28 апреля 1850 г. была отобрана у старообрядцев-федосеевцев и переделана в единоверческий храм молельня в с. Старая Тушка Малмыжского уезда Вятской губернии, являвшаяся одним из крупнейших центров староверия в регионе [6]. Несмотря на это в условиях мощного польского восстания и угрозы новой войны со странами Западной Европы русские староверы поспешили забыть о старых обидах и публично выразили свои верноподданнические чувства. Многовековое противостояние католицизма и православия, породившее многочисленные фобии и предубеждения, привело к тому, что для русских старообрядцев даже преследовавшая их «никонианская» власть всё равно была несравненно ближе, чем «латинская ересь».
Патриотическая позиция старообрядцев в вопросе о польском восстании 1863-1864 гг., несомненно, была учтена властями: при Александре II конфессиональная политика в отношении староверов подверглась корректировке в сторону заметного смягчения. Более того, в Польше и Северо-Западном крае после подавления Январского восстания местные староверы стали рассматриваться имперскими властями как один из оплотов русского влияния в регионе [7].
Губернские газеты Казани и Вятки публиковали верноподданнические обращения не только в адрес императора, но и высокопоставленных представителей царской администрации. Своеобразным лидером подобных обращений являлся виленский генерал-губернатор М. Н. Муравьёв, известный своей чрезвычайно жесткой политикой в отношении не только восставших, но и Римско-католической церкви. Примером подобных адресов служит обращение к М. Н. Муравьёву дворян Лаишевского уезда Казанской губернии: «Милостивый государь Михаил Николаевич! Вероломное восстание Польши, сопровождаемое ужасами злодейства и дерзко угрожающее России отторжением исконных её областей, глубоко возмути-
ло нас... и с искренней радостью узнали мы, что на страже западного рубежа дорогого сердцу нашему Отечества священной волей государя императора поставлены Вы, Михаил Николаевич. С напряжённым вниманием, с патриотической любовью следим мы за блистательной административной деятельностью Вашего Высокопревосходительства» [8].
Верноподданническая кампания, развернувшаяся в Вятской и Казанской губерниях, порой доходила до курьёзов. Так, на балу, состоявшемся 26 августа 1863 г. в Вятском благородном собрании, присутствующие «пили за здоровье Горчакова, Муравьёва и Каткова» [9]. В глазах русского провинциального общества надежды на быстрое подавление польского восстания и урегулирование возникших из-за этого международных проблем, безусловно, связывались с генерал-губернатором М. Н. Муравьёвым и канцлером А. М. Горчаковым. Известный публицист М. Н. Катков, по всей видимости, удостоился тоста Вятского благородного собрания в связи с его яркими антипольскими статьями, в которых он выступал против любых компромиссов с восставшими и поддерживал жёсткое подавление польского национально-освободительного движения [10].
Формированию «образа врага» в лице поляков в немалой степени способствовали статьи, рассказывающие о зверствах повстанцев. Здесь была информация о нападениях на спящих русских солдат, об убийствах чиновников в Польше и западных губерниях и пр. Особое возмущение вызывали сообщения о казнях поляками православных священников, в частности настоятеля церкви в местечке Богушевичи Минской губернии о. Даниила Канапосевича. Статья об этом жестоком убийстве, опубликованная в июльском номере «Вятских губернских ведомостей» (1863 г.), содержала массу шокирующих подробностей: «Тут связали ему (священнику. - А. М.) руки назад и, зацепив верёвкой за шею, начали таскать по двору и наносить побои. Вопль жены и 4-летнего малютки, сына его, о даровании жизни несчастному, привлёк безоружных жителей местечка, христиан и евреев. Они встали на колени и начали умолять мучителей о пощаде, но просьбы эти только ещё больше привели их в ярость: просителям они грозили заряженными ружьями, а жене и малютке нанесли побои. Наконец повесили отца Канапосевича на воротах и издевались над ним, утешаясь его страданиями. Бедная жена его, вырываясь из рук злодеев, подбегала... к висящему мужу, хватала его за ноги, и, подстав плечи свои под них для облегчения его страданий. Но ничто не могло пробудить жалости рыцарствующих польских патриотов» [11].
В том же номере «Вятских губернских ведомостей» рассказывалось о казни повстанцами другого православного священника - Прокоповича, служившего в местечке Сураж Бело-стокского уезда Гродненской губернии. При этом особо подчёркивалось, что в этом злодеянии участвовали не только вышедшие из леса польские партизаны, но и местные жители римско-католического исповедания, хорошо знавшие священника [12].
Помимо статей, описывающих зверства восставших, публиковались и другие материалы, очерняющие их моральный облик. Примером служит перепечатанный из «Русского инвалида» так называемый «Польский Катехизис», якобы найденный у одного из убитых повстанцев. Подлинность этого документа вызывает определённые сомнения, тем не менее позволим себе привести некоторые выдержки из него, поскольку данный материал влиял на формирование определённого стереотипа поляка-католика в глазах российского провинциального обывателя.
Для нас наибольший интерес представляют содержащиеся в «Польском Катехизисе» наставления полякам, живущим в русской среде. В первую очередь, им рекомендовалось помнить о том, что Россия всегда являлась историческим врагом Польши, с которым необходимо вести борьбу не только открытыми, но и тайными способами: «Помни, что Россия первый твой враг, а православный есть еретик (shcismatyk) и потому не совестись лицемерить и уверять, что они твои кровные братья, что ты против русских ничего не имеешь» [13]. Обращая внимание на низкий образовательный уровень большинства населения России, авторы катехизиса рекомендовали соотечественникам добиться интеллектуального превосходства над ними: «Так как русские, большей частью, необразованны, ленивы и беспечны, то стараться полякам как можно более образовать себя специально, чтобы иметь всегда преимущество перед русскими в занятии лучших и выгоднейших мест, и тем самым эту грубую нацию подчинить себе морально» [14].
Наконец, документ настоятельно рекомендовал полякам проникать на русскую военную и гражданскую службу, добиваться карьерного роста и продвигать своих соотечествен-
ников: «Старайся достигнуть всякого влиятельного места, чтобы, получая таковое. покровительствовать своим собратьям и доставлять им в свою очередь выгодные доходные места. Для достижения этой цели всякие средства позволительны, хотя бы они и казались для других низкими; помни, что ты всё это делаешь для пользы своей отчизны, а потому и унижение твоё должно в глазах твоих сородичей считаться великой жертвой» [15].
Таким образом, «Польский Катехизис», схожий по содержанию с поздними «Протоколами сионских мудрецов», в немалой степени способствовал формированию предвзятого и неприязненного отношения к чиновникам польского происхождения, которых немало служило в местных органах управления, а также в воинских частях, дислоцированных на территории Вятской и Казанской губерний.
Отдельные статьи, опубликованные в губернской прессе Волго-Уральского региона, были направлены на дискредитацию не только польского национально-освободительного движения, но и Римско-католической церкви. Примером служит ещё одна перепечатка из газеты «Русский инвалид» - статья польского писателя Бронислава Трентовского «Взгляд на состояние Польши». Б. Ф. Трентовский, работавший в одном из университетов Пруссии, отличался крайне негативным отношением к папству. Его неприятие Римской курии доходило до того, что он осмеливался называть не только положительные, но и негативные последствия принятия католицизма для польского народа: «В конце X века введена была в Польше христианская религия римского исповедания. С одной стороны, это было великим нашим счастьем, потому что связало нас раз навсегда с Западом и собственно Европой, назначение которой - высшая цивилизация, просвещение и свобода. С другой стороны, это также было великим несчастьем, потому что подчинило нас безусловной власти наместников Св. Петра» [16].
Б. Трентовский как польский патриот полагал, что Рим, руками подготовленного им католического клира, нивелировал многие культурные особенности польского народа и посягнул на самое ценное, что у него было, - на родной язык: «Западное духовенство разрушило у нас прежние языческие капища, но вместе с тем истребило все малейшие остатки нашей вековой цивилизации и понудило нас принять несогласный с нашим народным духом чужой лоск. Даже самому языку польскому угрожало уничтожение, потому что его прозвали варварской речью, отстранили от богослужения, и мёртвой латынью, как пороховой миной, хотели взорвать его на воздух» [17].
Наконец, по мысли автора, Ватикан способствовал возникновению антагонизма между поляками и их восточнославянскими соседями. Римская курия рассматривала Польшу как своеобразный католический плацдарм на востоке Европы, как таран, призванный сокрушить схизматиков (то есть православных). Трентовский считал, что именно под нажимом Папы и иезуитов поляки начали ограничивать религиозные права украинцев и белорусов, навязывая им унию. Являясь проводниками чужой политики, поляки сами подорвали единство страны, толкнув ранее дружественных им украинцев в объятия России: «Что ж удивительного, что в несчастное царствование Яна Казимира началась самая страшная война за Украину, что Хмельницкий вырвал внутренность нашего отечества и нанёс смертельный удар в его грудь, что казаки подчинились Москве! Так собственным своим неразумением мы потеряли преданный нам народ. Мы сражались за веру в Папу, но с кем? С собственным народом, веровавшим в Христа! Мы сражались за веру в Папу, за Тридентский собор, за иезуитов, и копали гроб для своего отечества!» [18]
Апологет польского мессианства Бронислав Трентовский был не единственным поляком, которого цитировала российская провинциальная пресса. 12 июля 1863 г. «Казанские губернские ведомости» обнародовали обращение Польского революционного правительства к русскому дворянству, естественно, сопроводив его соответствующими комментариями. Несмотря на это сам факт публикации документа, принятого подпольным польским Жондом, руководившим восстанием, не может не удивлять. Обращение Жонда к русскому дворянству сразу же начиналось с обвинений: «Дворянство русское шлёт со всех сторон царю адреса, в которых говорит о своей верности престолу, о готовности идти на жертвы, о глубоком пренебрежении к полякам. В адресах своих вы постоянно говорите, что Польша спокон веков вам принадлежала, и. чтобы доказывать это, несмотря на тысячи фактов, надо быть глупым. Адресами своими вы доказываете, что просвещение ещё не проникло в пределы вашего государства, что вы погружены в вечный мрак и что монгольский мозг не так легко просветить» [19].
Авторы цитируемого обращения обвиняли русское дворянство не только в невежестве и незнании истории, но и в поддержке деспотизма, защите крепостничества и насилии над крестьянами: «Вина твоя (дворянства. - А. М.) в том, что кнут сделался любимой твоей игрушкой с самых детских лет, что он заменил для тебя все права, какие присвоены человеку» [20].
Естественно, что редакционный комментарий на эти выпады был вполне симметричным. Отвечая на упрек в незнании истории, автор комментария сам обвинил поляков в передёргивании фактов: русское дворянство в своих верноподданнических адресах никогда не говорило об исконной принадлежности этнических польских земель России, а лишь обосновывало исторические права на Украину и Белоруссию. «Польское правительство, обвиняющее нас в невежестве и глупости, само не знает истории. Киев, Волынь, Подолия и Галиция издревле составляли наше достояние и были населены православным русским народом. После присоединения этого края к Речи Посполитой сюда стал вторгаться латино-польский элемент, и, поляки, под влиянием иезуитского духа, поставили себе задачей ополячить наш южнорусский край» [21].
Комментируя обвинения в защите крепостничества и насилии над крестьянами, русский автор отметил, что польские паны также никогда не отличались большим гуманизмом в отношении своих холопов, а административный произвол и религиозная нетерпимость в восточных районах Речи Посполитой, населённых украинцами и белорусами, вообще не имели никаких границ: «.где эта высокая цивилизация поляков, которой они так гордятся? Не в том ли, что беременные женщины служили (панам. - А. М.) вместо лошадей и управлялись тем же самым кнутом, который, по словам адреса, был нашей любимой игрушкой с детства?.. Если в цивилизации есть место тем варварствам и жестокостям, о которых мы сказали, то после этого мы согласны признать поляков народом высокой цивилизации» [22].
Таким образом, активная пропагандистская кампания, развёрнутая центральной и региональной прессой после начала Январского восстания, несомненно, дала желаемый результат. Основная масса населения России поддержала жёсткие и решительные действия властей по подавлению польского повстанческого движения. Ни русские революционные организации (например, первая «Земля и воля»), ни герценовский «Колокол», выступившие в поддержку восстания, не имели никакой возможности переломить общественные настроения в пользу поляков. Кроме того, антипольская и антикатолическая направленность публикаций русской прессы в немалой степени ухудшила положение польских католических общин во внутренних районах империи, а также административных ссыльных, прибывавших сюда после подавления восстания. Как отмечает чебоксарский историк В. А. Павлов, являющийся крупным специалистом по истории польской ссылки, «к моменту прибытия в Казанскую губернию первых польских ссыльных официальная пресса (центральная и местная) попыталась сформировать отрицательное отношение к восстанию и его участникам. Многочисленные верноподданнические адреса, сбор средств в пользу воинов и другие действия показывают, что в какой-то мере эта цель была достигнута» [23]. Предвзятое и настороженное отношение к полякам сохранялось у части местного населения ещё достаточно долгое время после подавления Январского восстания.
Примечания
1. Казанские губернские ведомости. Официальная часть. 1863. № 5. С. 45.
2. Там же.
3. Вятские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 37. С. 294.
4. Там же.
5. Вятские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 22. С. 176.
6. Машковцева В. В. Конфессиональная политика государства по отношению к старообрядцам во второй половине XIX - начале ХХ века (на материалах Вятской губернии). Киров, 2006. С. 39.
7. См.: Горизонтов Л. Е. Парадоксы имперской политики: Поляки в России и русские в Польше (XIX - начало ХХ в.). М., 1999.
8. Казанские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 48. С. 356.
9. Вятские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 37. С. 295.
10. Олейников Д. И., Твардовская В. А. М. Н. Катков // Отечественная история: энциклопедия / редкол.: В. Л. Янин (гл. ред.) и др. М., 1996. Т. 2. С. 523.
11. Вятские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 28. С. 231.
12. Там же. С. 233.
13. Вятские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 24. С. 200.
14. Там же.
15. Там же.
16. Вятские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 44. С. 324.
17. Там же.
18. Там же. С. 328.
19. Казанские губернские ведомости. Неофициальная часть. 1863. № 28. С. 200.
20. Там же.
21. Там же.
22. Там же. С. 201.
23. Павлов В. А. Губернские и уездные органы власти и политическая ссылка в Российской империи (на материалах ссылки в Казанскую губернию участников польского восстания 1863-1864 гг.). Чебоксары, 2006. С. 74.
Notes
1. Kazanskie gubernskie vedomosti. Ofitsial'naya chast'- Kazan Provincial Gazette. The official part. 1863, № 5, p. 45.
2. Ibid.
3. Vyatskie gubernskie vedomosti. Neofitsial'naya chast'- Vyatka Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 37, p. 294.
4. Ibid.
5. Vyatskie gubernskie vedomosti. Neofitsial'naya chast'- Vyatka Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 22, p. 176.
6. Mashkovtseva V.V. Konfessional'naya politika gosudarstva po otnosheniyu k staroobryadtsam vo vtoroj polovine XIX - nachale XX veka (na materialakh Vyatskoj gubernii) [Religious policy of the state towards the Old Believers in the second half of XIX - early XX century (on the materials of the Vyatka province)]. Kirov. 2006. P. 39.
7. See: Horizontov L.E. Paradoksy imperskoj politiki: Polyaki v Rossii i russkie v Pol'she (XIX - nachalo XX v.) [Paradoxes of imperial policy: Poles in Russia and Russian Poland (XIX - early XX century.)]. Moscow. 1999.
8. Kazanskie gubernskie vedomosti. Ofitsial'naya chast'- Kazan Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 48, p. 356.
9. Vyatskie gubernskie vedomosti. Neofitsial'naya chast'- Vyatka Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 37, p. 295.
10. Olejnikov D.I., Twardowskaya V.A., M.N. Katkov // Otechestvennaya istoriya: ehntsiklopediya [National History: Encyclopedia] / editorial board: V.L. Yanin (Ch. Eds.), and others. Moscow.1996. Vol. 2. P. 523.
11. Vyatskie gubernskie vedomosti. Neofitsial'naya chast'- Vyatka Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 28, p. 231.
12. Ibid. P. 233.
13. Vyatskie gubernskie vedomosti. Neofitsial'naya chast'- Vyatka Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 24, p. 200.
14. Ibid.
15. Ibid.
16. Vyatskie gubernskie vedomosti. Neofitsial'naya chast'- Vyatka Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 44, p. 324.
17. Ibid.
18. Ibid. P. 328.
19. Kazanskie gubernskie vedomosti. Ofitsial'naya chast'- Kazan Provincial Gazette. The informal part. 1863, № 28, p. 200.
20. Ibid.
21. Ibid.
22. Ibid. P. 201.
23. Pavlov V.A. Gubernskie i uezdnye organy vlasti i politicheskaya ssylka v Rossijskoj imperii (na materialakh ssylki v Kazanskuyu guberniyu uchastnikov pol'skogo vosstaniya 1863-1864 gg.) [Provincial and district authorities and political exile in the Russian Empire (on the materials referenced in Kazan province members of the Polish uprising of 1863-1864.)]. Cheboksary. 2006. P. 74.
