CC BY
345
46
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
УДК [947.62(=84) + 323.15(=84)(476.2)(091)]«192»
П. А. Литвинов
ПОЛЬСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ МОЗЫРЩИНЫ В 20-е гг. XX века: ЭТНИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА
В данной статье рассматриваются вопросы идентификации и этнической характеристики польского меньшинства БССР в 20-е гг. ХХ века. Затрагиваются проблемы официального определения этнопринадлежности и самоидентификации данного населения. Рассматриваются структура и происхождение польского населения БССР, процессы ассимиляции и трансформации. Анализируются культурно-бытовые, хозяйственно-экономические, социальные и конфессиональные особенности различных групп «поляков». Ставится также вопрос достоверности советской статистики в отношении количества польского населения БССР.
Введение
Проблема этнической идентификации польского населения Беларуси является практически не изученной в современной исторической науке. Пока данный вопрос был только поставлен в немногочисленных обобщающих публикациях современных польских исследователей: Н. Иванова, П. Эберхардта, В. Веренича. Однако еще в 20-е гг. XX века были попытки объективно рассмотреть эту проблему, что отражено в документальных материалах. Информацию по изучаемому вопросу содержат архивы Республики Беларусь, а также материалы демографических переписей.
Советское государство, проводя национальную политику, не сопровождало ее основательным научным изучением тех этносов, на которые она была направлена. Одной из основных причин этого было отсутствие должного законодательства, а также малый опыт практических мероприятий в данной области даже в мировом масштабе.
В отношении польского национального меньшинства в БССР положение усложнялось тем, что в силу близости польской границы национальная политика в отношении поляков имела большое политическое значение. Данный приоритет советского руководства вызывал серьезнейшую проблему статистики польского населения Беларуси, заключающуюся, в первую очередь, в трудности идентификации «поляков». Дело в том, что в категорию польского национального меньшинства были включены разнообразные группы населения, общей чертой которых являлась принадлежность к католической религии. Тем не менее Польбюро ЦК РКП(б) придерживалось мнения, что польский вопрос в СССР должен решаться не с точки зрения статистики и этнической истории, а с позиций внешнеполитической ситуации.
Результаты исследования и их обсуждение
Все процессы, характерные для территории БССР в рассматриваемый период, имели место и на Мозырщине. Однако вследствие значительной этнокультурной специфики Мозырского Полесья характер данных процессов имел существенные отличия. На этой территории довольно крупными массами компактно проживали практически все этносы, населяющие Беларусь: евреи, поляки, украинцы, немцы, чехи. Причем если в других регионах инфильтрация иноэтничного субстрата объяснялась, как правило, их территориальным положением, т. е. такие районы являлись контактными зонами, то в случае Мозырщины особенно большое значение приобретает фактор колонизации. В той же мере, что и другие этносы, данный фактор касается и польского населения Мозырского округа. Причем на его территории проживала большая часть этнических поляков БССР рассматриваемого периода.
В результате на территории Мозырского округа сложилась уникальная ситуация, когда в ограниченном регионе имелось скопление всех групп населения, которые государство идентифицировало как «поляков». Данное население характеризовалось крайним разнообразием в отношении происхождения, языка, уровня этнического самосознания, степени ассимиляционных процессов, традиционных занятий, а также культурно-бытовой сферы. В целом на территории Мозырщины можно выделить следующие группы «поляков»:
ПСГОРЫЯ
47
1. Потомки ополяченной белорусской шляхты.
2. Потомки этнической польской шляхты.
3. Польские колонисты из Мазовии и Волыни (мазуры, будники).
4. Батраки и служащие в бывших помещичьих имениях, завербованные преимущественно среди этнических поляков.
При этом населенные пункты различных групп размещались не компактно, а довольно рассеянно, что порождало процессы диффузии. Данный фактор крайне усложняет выявление и изучение отдельных групп польского населения Мозырщины. Следует отметить, что большинство польских населенных пунктов округа были небольшие. Три образованных польских сельсовета также были незначительными: Кустовницкий - 722 чел., Творичевский - 822 чел., Александровский - 811 чел. На все просьбы населения об организации новых сельсоветов власти отвечали отказом с формулировкой «ввиду малочисленности и некомпактности» [1, л. 6, 11, 23; л. 19], [2, л. 658; л. 14].
Первая группа, представляющая собой потомков ополяченной белорусской шляхты, была самой многочисленной. В отношении социального происхождения рассматриваемое население относило себя к «шляхте», «дворянам» и «мещанам» [3, л. 195-210; л. 84], [4]. Представители данной группы проживали в основном в небольших околицах и хуторах, зачастую составляя лишь часть населения, ввиду чего, как правило, находились в белорусских сельсоветах. Характерная для всего белорусского населения аморфность национального самосознания в полной мере была присуща и данной группе «поляков». Для них «польскость» практически всегда ограничивалась отождествлением с конфессией. Никаких культурно-бытовых черт, свойственных польскому этносу, у данной группы не наблюдалось. Владение польским языком в крайне незначительном объеме отмечалось только у зажиточных крестьян.
Ввиду своего социального происхождения, данная группа «поляков» более всего подверглась репрессивному воздействию царской администрации, стремившейся ограничить польское землевладение в крае. После установления советской власти большая степень зажиточности, связанная с лучшими условиями земленаделения и землепользования, оказалась причиной того, что поляки более других этносов были подвержены обрезке кулацких хозяйств и выселению за пределы БССР. Традиционно сложившиеся напряженными отношения с властями, а также зачастую недружелюбные отношения с окружающим населением сказались на усилении обособленности «польского» населения данной группы и укреплении польского самосознания на основе тезиса о «национальном угнетении». Кроме того, реализация государством политики автономизации подвигла значительную часть данной группы населения на окончательную самоидентификацию в пользу поляков, т. к. в этом она увидела возможность выйти из-под юрисдикции прежних властей.
Еще одна причина польского самоопределения потомков белорусской шляхты обусловливалась стремлением иметь польскую школу, которая была необходима для обучения польскому языку единственно с целью «молиться богу в костеле» [5, л. 131], [6, л. 16], [7, л. 124].
В результате отсутствия устойчивой этнической определенности данной группы «поляков», а также в связи со сложившейся тенденцией скрытия национальности, объяснявшейся боязнью репрессий, возникла крайне сложная проблема выявления количества таких «поляков» в Мозырском округе. Статистические исследования, проведенные Окрстатбюро и Польбюро окружкома в 1924-1927 гг., показывают большую неустойчивость количества польского населения. Приводятся цифры в 6 234, 8 848, 10 072, 11 765, 12 397 [8, л. 132; л. 65, 83; л. 30]. Наиболее характерной является динамика количественных показателей по отдельным районам. Например, в Лельчицком районе в 1924 г. насчитывалось 769 поляков, в 1925 г. - 1 797 чел., а в 1927 г. - 2 395 чел. В Наровлянском районе соответственно 3 871 чел., 3 587 чел. и 4 873 чел. [9, л. 46, 83 об.; л. 20, 30]. Всесоюзная перепись 1926 г. выявила 8 883 чел. польского населения по Мозырскому округу [10, 37].
Такие большие изменения количественных показателей объясняются именно преобладанием среди польского населения потомков белорусской шляхты. По информации секретаря Польбюро Мозырского окружкома С. Гурницкого около 75% польского населения округа представляло собой бывшую мелкую шляхту, разговаривавшую на белорусском языке [11, л. 26, 65].
48
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
Социально-экономическая и культурная жизнь данной группы поляков обладала достаточным единообразием, корни которого крылись в их социальном происхождении. Основным традиционным занятием было земледелие. Более совершенная агрокультура, а также лучшее земленаделение определили относительную зажиточность польского населения. В 1920-е гг. значительное развитие получили травосеяние и товарное корнеплодство. Некоторое распространение имели пчеловодство и садоводство. Характерным было наличие большого количества скота (в особенности улучшенных пород). Развития отхожих и кустарных промыслов не наблюдалось, т. к. данные виды занятий считались потомками белорусской шляхты недостойными дворянского звания [12, 606].
Данной группе польского населения была свойственна крайне низкая степень социальной дифференциации. Имущественный достаток позволял по возможности сохранять атрибуты шляхетского быта и культуры, зачастую ассоциировавшиеся с польскими. Во многих домах была дорогая мебель и утварь. Иной, в сравнении с окружающим населением, была одежда и пищевой рацион. Практически невозможными были браки вне своей социальной группы. Примечательно, что конфессиональное различие в этом случае не имело значения. Существующий в историографии тезис о «национальном единстве» в данном случае следует рассматривать как феномен «социального единства». К примеру, в 1926 г. председатель Наровлянского РИКа отмечал, что нередкими были «выпадкі з боку польскага насельніцтва “шляхецкага гонара”, калі паляк-бядняк кажа, “што я не хачу лічыцца бедняком” [13, л. 59].
«Поляки» второй группы, т. е. потомки этнической польской шляхты, кардинальным образом отличались от потомков белорусской шляхты.
Именно на территории Мозырщины находился единственный в БССР населенный пункт, где компактно проживали представители второй группы «поляков», - д. Кустовница. Данная деревня является уникальной в этнокультурном плане. История ее уходит корнями в XVI-XVII вв., и вполне вероятно, что Кустовница является единственным примером польского землевладения на территории ВКЛ. Мозырское Польбюро в своих отчетах сообщало, что население д. Кустовница, «несмотря на жестокую руссификацию, ... сохранило чисто польский язык и наречие» [14, л. 8], показывая, таким образом, исключительную устойчивость к ассимиляции.
Вследствие крайней замкнутости и оторванности от окружающего населения брачные отношения в Кустовнице, за редким исключением, ограничивались пределами деревни. В результате все население было связано родственными узами. Данные ограничения касались и других «поляков» округа. Кроме того, существующая на конфессиональной, социальной и национальной основе крайняя обособленность Кустовницы препятствовала зарождению социальной дифференциации, являясь ярким примером собственно «национального единства».
По социальному происхождению почти все польское население Кустовницы (97%) относило себя к мещанам и «загродовой шляхте» - 86 и 51 семейство соответственно [15, л. 84], [16, л. 10].
До 1917 г. население Кустовницы работало на фабриках, шахтах по добыче гранита и в имениях помещиков, занимая ответственные посты экономов и управляющих, вследствие чего имело высокий имущественный достаток и практически не занималось с/х. Усадьбы в самой Кустовнице использовались в качестве летних дач. После революции 1917 г. население Кустовницы было вынуждено заняться с/х. Однако малая землеобеспеченность и непривычный труд привели к резкому падению уровня жизни. Если по БССР процент бедноты среди поляков был явственно ниже, чем среди белорусов, то в Кустовницком с/с в 1927 г. он составлял 35,6% (для сравнения: в польских Наталовском и Ланцуцком с/с - 6% и 3,5% соответственно). Процент зажиточных также был ниже, чем в других польских нацсоветах [17, л. 136].
За 1920-е гг. население Кустовницы так и не добилось существенных успехов в с/х. Широкое распространение получили занятия, вовсе не свойственные местному «польскому» большинству, - кустарные промыслы. Основным товаром сбыта являлись «главным образом колеса и возы». Кроме того, побочные доходы имелись от извоза и продажи картофеля.
Также достаточно интересной в этнокультурном плане является третья группа «польского» населения - колонисты из Мазовии и Волыни (мазуры, будники), вытесненные из родных мест малоземельем и перенаселенностью и появившиеся на территории Беларуси на протяжении XIX века. Данное население традиционно занималось лесными промыслами. Проживало оно
ПСГОРЫЯ
49
в небольших деревнях и хуторах, рассеянных среди белорусских поселений, и вследствие этого было подвержено интенсивным ассимиляционным процессам. Рассеянность населенных пунктов повлияла на практически полное отсутствие в их пределах польских школ, а также сводила влияние католического костела к минимуму. Факторами, сдерживающими ассимиляцию, выступали моноэтничность населенных пунктов и крайняя замкнутость. Также внешние контакты ограничивались различием хозяйственных занятий поляков и окружающего белорусского населения.
Поляки этой группы проживали в деревнях Буда, Будки, Головчицкая Буда Наровлянского района, в Брониславском с/с Житковичского района, а также в деревнях и хуторах Петриковского района (Янино Болото, Оголицкая Рудня, Гороваха, Полежач-Гора, Буда и др.), которые концентрировались вокруг лесоперерабатывающего завода «Звезда» в Копцевичах. Анализ фамилий указывает на наличие связей между польским населением Петриковского и Житковичского районов.
Последняя группа «поляков» Мозырщины представляла собой батраков и служащих бывших помещичьих имений, завербованных преимущественно среди этнических польских крестьян и, реже, шляхты. Появились они на территории Беларуси во второй половине XIX века после отмены крепостного права.
Проживали такие поляки, в основном, на территории бывших имений, а также на хуторах вокруг них. Часть поляков стала рабочими совхозов, образованных в некоторых имениях. Другая часть при проведении землеустроительных работ и выделении из фондов бывших имений земель для наделения бедноты получила земельные наделы, став крестьянами.
На территории Мозырского округа имелось три района локализации польского населения данной группы: деревни и хутора у бывших имений Бринев, Копцевичи, Оголичи и Дорошевичи Петриковского района, имений Острожанка, Дуброва и Дубницкое Лельчицкого района, а также у бывшего имения Горвата в Головчицах Наровлянского района [18, л. 17-20, 55-57; л. 162, 195-210; л. 10], [19, л. 34, 58], [20, 1. 207]. Примечательно, что названия хуторов Петриковского района (Слензаки Бриневские, Слензаки Дорошевичские, Слензаки Макаревичские) выдают происхождение их обитателей - Подляшье (Sl^ska - sl^zaki).
Из всего населения этнически польского происхождения эта группа была больше всего подвержена процессам ассимиляции. Во-первых, почти во всех населенных пунктах не существовало крупных моноэтничных масс поляков. Наряду с поляками в этих же имениях проживало много белорусов, немцев и чехов. Во-вторых, различное социальное происхождение поляков не давало им консолидироваться. И, в-третьих, влияние костела ввиду их немногочисленности было незначительным. В результате та разнородная масса, которую представляли такие поляки, достаточно быстро растворялась среди местного населения.
Из общего фона выделялась деревня Грушевка Головчицкого с/с Наровлянского района. Ввиду своей относительной многочисленности (120 дворов), компактности, а также благодаря наличию белорусско-польской школы население Грушевки сохраняло этническое самосознание и отличалось сильным национализмом.
Рассматриваемая проблема не будет освещена полностью, если забыть про украинский след происхождения части поляков Мозырщины. Достоверно известно о переселении с территории Украины польского населения Грушевки, а также поляков, проживавших в Хатковском с/с Наровлянского района. При этом разговаривали они на смешанном украинско-белорусском диалекте с преобладанием украинской составляющей. Переселялись поляки (потомки чиншевой шляхты) преимущественно с территории Житомирщины и Волыни. Подобные поселения также имелись на территории Ветковского района Гомельского округа (Рудня-Шлягино и Рудня-Столбунская).
Ввиду вышеизложенного особое внимание привлекают деревни Александровка и Габриелевка Александровского польского с/с Наровлянского района, расположенные на границе с Украиной. Население указанных деревень имело явное шляхетское происхождение. Однако в культурном и хозяйственно-экономическом плане оно кардинально отличалось как от этнически польской шляхты Кустовницы, так и от потомков белорусской шляхты.
Польского языка население с/с не знало, его разговорным языком являлся украинский. Население было очень религиозным, постоянно обслуживалось католическим духовенством (как белорусским, так и украинским).
50
ВЕСНІК МДПУ імя І. П. ШАМЯКІНА
Имущественный достаток населения Александровского с/с был довольно значительным. Однако, в отличие от потомков белорусской шляхты, основной доход давало не с/х. Последнее характеризовалось примитивной агрикультурой, величина земельных наделов была незначительной, племенной скот отсутствовал. В 1928 г. на территории с/с имелось более 10 частных предприятий и мастерских. Практически все население с/с было занято на лесных разработках. Кроме того, значительный доход в хозяйстве имели сбор грибов и ягод, животноводство и пчеловодство. Общая сумма побочных заработков в 1928 г. составила 19 327 р., в среднем на хозяйство 117 р. Социальное расслоение практически отсутствовало, наблюдалось сильное «национальное единство».
Подобная этнокультурная и хозяйственно-экономическая специфика имелась в вышеупомянутых польских деревнях Ветковского района. Кроме того, на украинское происхождение населения Александровского с/с указывает язык, а также соответствие некоторых фамилий в Александровке и Грушевке.
Таким образом, польское население Мозырщины имело сложную структуру и происхождение, различные принципы этнической и социальной идентификации, разный культурный уровень и экономическую специализацию и при этом находилось в процессе трансформации. В категорию польского национального меньшинства государством были включены разнообразные группы населения, общей чертой которых являлась принадлежность к католической религии.
Большая часть «польского» населения Мозырского округа представляла собой потомков белорусской шляхты, «польскость» которых ограничивалась отождествлением с католичеством. В данном случае название «поляк» не являлось этнонимом. Постепенное и в значительной степени фрагментарное становление польского самосознания таких поляков было вызвано политическими и социально-экономическими потрясениями первой четверти ХХ века. Немаловажную роль в этом сыграла национальная политика советского государства.
Этнически польское население характеризовалось гораздо большим разнообразием: крестьяне и ремесленники, украинская, мазовецкая и подляшская шляхта. Различными были время поселения, социальное происхождение, занятия, этнокультурные особенности и степень этнического самосознания. Данное население подверглось значительной ассимиляции.
Выводы
В связи с вышесказанным возникает необходимость выделить два вида «польскости» (костельную и этническую) и рассматривать ее в масштабах Беларуси как феномен, имеющий сложную структуру. При этом наибольшую «польскость», благодаря постоянному патронажу костела и наличию польских школ, проявляли крупные населенные пункты. Среди большей части этнически польского населения ввиду малочисленности и рассеянности населенных пунктов наблюдалась значительная степень ассимиляции. Уровень ассимилятивных процессов нередко заходил настолько далеко, что степень польского самосознания у этнических поляков могла быть ниже, чем у костельных. Причем «польскость» в принципе вовсе не означала обязательного владения языком, наличия элементов этнической бытовой культуры, а также вообще осознания «национальной» принадлежности к данному этносу.
Ассимиляция этнического польского населения облегчалась в условиях Беларуси определенной близостью культурно-языкового плана, отсутствием легального образования на национальном языке, засильем русского языка в административном аппарате, в периодической печати и общественной жизни, а также ликвидацией наиболее активного слоя носителей польского языка и культуры - польских помещиков. В результате основной сферой применения польского языка стал костел.
Литература
1. Протоколы заседаний Мозырской Окружной Национальной комиссии. 1926-1928 гг. // Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). - Ф. 701. - Оп. 1. - Д. 50, 75.
2. Отчеты о проведении перевыборов сельских и местечковых советов по округу за 1926 г. // Зональный государственный архив в г. Мозыре (ЗГАМ). - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 156; Протоколы заседаний окружной национальной комиссии // ЗГАМ. - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 699.
ПСГОРЫЯ
51
3. Списки верующих религиозных общин по округу // ЗГАМ. - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 53.; Месячные отчеты о работе по осуществлению национальной политики в округе, сведения о действующих сельских и местечковых национальных советах. 1925-1926 гг. // ЗГАМ. - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 694.
4. Следственные и агентурные дела по обвинению в антисоветской деятельности кулачества. 1928-1933 гг. // Архив Управления КГБ Республики Беларусь по Гомельской области. - Д. 19053-с, Д. 18563-с, Д. 1866-с, Д. 14982-с, Д. 13200-с.
5. Протоколы заседаний, отчеты о работе Польбюро Бобруйского Окружного Комитета КП(б)Б.
07.01.24- 03.12.25 гг. // НАРБ. - Ф. 4п. - Оп. 11. - Д. 21.
6. Постановления Бюро Ветковского Райкома КП(б)Б за 1934 г. // Государственный архив общественных объединений Гомельской области (ГАООГО). - Ф. 278. - Оп. 1а. - Д. 691.
7. Планы работы Окружной Национальной комиссии за 1925-1926 гг. // ЗГАМ. - Ф. 60. -Оп. 1. - Д. 692.
8. Протоколы заседаний Национальной комиссии Слуцкого Окрисполкома по осуществлению нацполитики в округе за 1926 г. // НАРБ. - Ф. 701. - Оп. 1. - Д. 19; Протоколы заседаний, отчеты о работе Польбюро Мозырского Окружного Комитета КП(б)Б. 24.01.24-12.11.25 гг. // НАРБ. - Ф. 4п. - Оп. 11. - Д. 29; Протоколы заседаний, планы и отчеты о работе Польбюро Мозырского Окружного Комитета КП(б)Б за 1927 г. // НАРБ. - Ф. 4п. - Оп. 11. - Д. 109.
9. Протоколы заседаний, отчеты о работе Польбюро Мозырского Окружного Комитета КП(б)Б.
24.01.24- 12.11.25 гг. // НАРБ. - Ф. 4п. - Оп. 11. - Д. 29; Протоколы заседаний, планы и отчеты о работе Польбюро Мозырского Окружного Комитета КП(б)Б за 1927 г. // НАРБ. - Ф. 4п. - Оп. 11. - Д. 109.
10. Всесоюзная перепись населения 1926 г. : в 56 т. / Центральное статистическое управление СССР, Отдел переписи. - М. : ЦСУ СССР, 1928. - Том Х : БССР: народность, родной язык, возраст, грамотность. - 1928. - 289 с.
11. Протоколы заседаний, отчеты о работе Польбюро Мозырского Окружного Комитета КП(б)Б.
24.01.24- 12.11.25 гг. // НАРБ. - Ф. 4п. - Оп. 11. - Д. 29.
12. Опыт описания Могилевской губернии : в 3 кн. / редкол.: А. С. Дембовецкий (гл. ред.). -Могилев : Типография Губернского Правления, 1882. - Кн. 1. - 1882. - 782 с.
13. Доклады о работе районных Национальных комиссий за 1926 г. // ЗГАМ. - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 706.
14. Доклад инструктора ЦК КП(б)Б о состоянии польработы в Мозырском округе от 17.12.1926 г. // ГАООГО. - Ф. 69. - Оп. 2. - Д. 102.
15. Месячные отчеты о работе по осуществлению национальной политики в округе, сведения о действующих сельских и местечковых национальных советах. 1925-1926 гг. // ЗГАМ. - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 694.
16. Доклад инструктора ЦК КП(б)Б о состоянии польработы в Мозырском округе от 17.12.1926 г. // ГАООГО. - Ф. 69. - Оп. 2. - Д. 102.
17. Отчеты и протоколы заседаний Национальной комиссии Койдановского Окрисполкома за 1927 г. // НАРБ. - Ф. 701. - Оп. 1. - Д. 67.
18. Инструкция Мозырского уездного земельного отдела по учету земель сельскохозяйственного назначения и земледельческого населения. Ведомости учета земель нетрудового пользования. 1920-1922 гг. // ЗГАМ. - Ф. 84. - Оп. 1. - Д. 62; Списки верующих религиозных общин по округу // ЗГАМ. - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 53; Планы работ окружной Национальной комиссии за 1926 г. // ЗГАМ. - Ф. 60. - Оп. 1. - Д. 722.
19. Протоколы заседаний, планы и отчеты о работе Польбюро Мозырского Окружного Комитета КП(б)Б за 1927 г. // НАРБ. - Ф. 4п. - Оп. 11. - Д. 109.
20. Werenicz, W. Historychne i kulturalne podstawy swiadomosci narodowej polakow w Zwiazku Radzieckim (na przykladzie Republiki Bialoruskiej) / W. Werenicz // Polacy w kosciole katolickim w ZSSR / pod red. ks. Edwarda Walewandra. - Lublin., 1991. - L. 197-212.
Summary
This article considers questions of identification and ethnic characteristic of the Polish minority of BSSR in 20 of the twentieth of century. The problems of official definition of ethnic accessory and self-identification of this population are mentioned. The structure and origin of the Polish population of BSSR, processes of assimilation and transformation is considered. Cultural -household, economic, social and confessional features of various groups of «Poles» are analyzed. A question of reliability of the Soviet statistics also is put concerning quantity of the Polish population of BSSR.
Поступила в редакцию 29.04.09.
