CC BY
76
М. А. Булахтин (Пермь)
Польско-украинские противоречия в Галиции в годы Первой мировой войны
В статье рассматриваются усилия польских политиков по сохранению целостности Галиции и противодействию устремлениям украинцев и планам венского правительства создать в ее восточной части отдельную автономную провинцию. Большое внимание автор уделяет анализу мотивов такой политики, а также аргументации, которая приводилась польской стороной в контактах с представителями центральной власти для обоснования своей позиции.
Ключевые слова: Австро-Венгрия, Восточная Галиция, польская политическая элита, украинская национальная автономия
Рубеж XIX и ХХ вв. был ознаменован подъемом украинского национального движения. Особенно ярко он проявился в Австро-Венгрии, где украинцы составляли значительную часть населения восточных областей империи. Заметно укрепилось национальное представительство украинцев в австрийском парламенте, избранном в 1907 г. на основе всеобщего избирательного права. Существенное влияние в украинском политическом лагере приобрела Украинская национально-демократическая партия (УНДП), активно выступавшая за создание автономной украинской провинции в составе монархии Габсбургов на основе объединения Восточной Галиции и Буковины1. Однако стремление украинцев получить политическую самостоятельность хотя бы в форме национально-территориальной автономии в составе Австрии наталкивалось на сопротивление поляков. Осуществление этого плана предполагало отторжение от Галиции ее восточной части, которую поляки считали важнейшим центром своей национальной жизни.
Еще накануне Первой мировой войны польские политики предлагали украинцам найти такое решение проблемы, которое бы устроило оба народа. Они, в частности, были готовы согласиться с расширением украинского представительства в органах краевой власти Галиции, дополнительно поддержать украинские школы, создать украинский университет, увеличить экономическую помощь украинскому населению. Со стороны же украинцев ожидалось признание
политического и административного единства Галиции, что, однако, было отвергнуто2.
Летом 1915 г. австрийское правительство подготовило проект создания украинского коронного края в монархии Габсбургов3. 25 августа и 7 сентября 1915 г. премьер Австрии К. Штюргк официально заявил украинским политикам о намерении правительства создать в составе Австрии отдельную украинскую провинцию4. В октябре того же года это предложение было поддержано на заседании австро-венгерского совета министров с участием К. Штюргка и премьера Венгрии И. Тисы5.
Поляки с тревогой воспринимали сообщения о переговорах украинцев с венским правительством. Они добивались объединения «русской» Польши с Галицией в единое государственное образование в составе монархии Габсбургов, и вероятность раздела Галиции вызывала у них серьезное беспокойство. Руководитель Главного национального комитета (ГНК) В. Л. Яворский сообщал депутату верхней палаты парламента, председателю партии «краковских консерваторов» З. Тарновскому о том, что в Вене обсуждается вопрос о создании «какого-то украинского государства и отделения Восточной Галиции от Польши» и что в Вене и Берлине один из лидеров украинцев, Н. Василько, «неустанно ведет работу в этом направлении»6.
З. Тарновский считал необходимым противодействовать осуществлению этих планов7. Так, на встрече с премьером К. Штюргком 25 ноября 2015 г. он заметил, что в Галиции ходят слухи о том, что правительство задумывается о создании отдельного края или украинского княжества, Восточная Галиция будет отделена от будущего польского государства, и что захваченные в ходе войны территории, заселенные украинцами, будут включены в этот край8. «Я отметил, -записал З. Тарновский в своем дневнике, - что не только с польской, но и с точки зрения монархии [Габсбургов] это была бы самая неправильная, опасная и вредная политика. Одним из аргументов я привел и тот, что русины (украинцы. - М. Б) не являются зрелым элементом для того, чтобы они могли сами собой управлять»9. По словам польского политика, К. Штюргк отвечал лишь общими фразами, не опровергая и не признавая слухи о планах создания украинской провинции. Тем не менее премьер заметил, что «это внутренний вопрос», в который поляки вмешиваться не должны, и венское правительство решит его самостоятельно. Однако К. Штюргк добавил, что он «полностью уверен, что русины не являются зрелыми для того, чтобы быть в состоянии сами собой управлять»10.
Такой ответ З. Тарновский посчитал недостаточным и даже «весьма подозрительным». «Если он [Штюргк] признает, - писал польский политик, - что [украинцы] не являются зрелыми для этого (самостоятельного управления. - М. Б), и не говорит, кто должен править, то думать нужно именно о немецком управлении, чего, впрочем, по-видимому, Василько и украинцы и хотят, и даже в Берлин должны были с таким проектом ездить. Следовательно, я пытался и дальше напирать, но не получил ничего позитивного, и видя, что он [Штюргк] становится только нервным и отвечает банальными общими фразами, я перешел на другую тему»11.
Беседа с премьером произвела на руководителя «краковских консерваторов» неблагоприятное впечатление. Он посчитал необходимым «привести в движение все пружины», чтобы устранить для Польши «страшную угрозу». З. Тарновский предполагал поговорить по этому вопросу лично с императором Францем Иосифом12.
В конспекте своей речи перед монархом «краковский консерватор», в частности, записал, что отделение Восточной Галиции от Польши было бы тяжелейшим ударом для поляков, поскольку в этом случае проживавший там уже много веков «польский элемент» был бы потерян для Польши. Он считал такую политику «фатальной» и для самой Австро-Венгрии, поскольку украинцы неспособны к самостоятельному управлению. З. Тарновский полагал, что автономный украинский коронный край станет территорией для «вредных русофильских происков», потому что национальное самосознание проживавшего там населения являлось очень слабым и, «как теперь видно, и народ, и интеллигенция, и духовенство [на этих территориях] склоняются в пользу национального и конфессионального единства с православной Россией»13. Политик собирался убедить австрийского монарха в том, что территориальное и политическое единство Восточной Галиции с Польшей облегчит ведение борьбы с русофильскими тенденциями, поскольку «польский элемент» является для них сильным противовесом. З. Тарновский полагал, что поляки в будущем Польском королевстве будут иметь достаточное благоразумие, чтобы понять, что украинцы должны получить в составе польского государства широкую национальную автономию14.
Однако З. Тарновскому не удалось высказаться по этой проблематике на встрече с императором. Беседа началась с приятных тем, и ему не захотелось огорчать Франца Иосифа обсуждением столь острого вопроса.
Для укрепления своей позиции поляки стремились заручиться поддержкой Венгрии. В разговоре с венгерским премьером И. Тисой
З. Тарновский заявил, что образование украинской провинции в Восточной Галиции было бы ошибочным и опасным как с польской, так и с венгерской точек зрения. Он попросил И. Тису поддержать неделимость Галиции15. Судя по дневниковым записям З. Тарновского, премьер Венгрии в целом согласился с этим предложением16.
З. Тарновский сообщил о переговорах украинцев с правительством председателю польской фракции в австрийском парламенте Л. Билиньскому. В скором времени Л. Билиньский подготовил обширную докладную записку по украинскому вопросу, передав ее министру иностранных дел Австро-Венгрии И. Буриану, а также руководителю канцелярии императора с расчетом на то, что Франц Иосиф будет ознакомлен с содержанием этого документа17. Л. Билиньский, в частности, сообщал, что получил достоверную информацию о том, что руководители галицких украинцев вручили венскому правительству меморандум, в котором они, в случае создания в составе монархии Габсбургов Польского королевства, требовали отделения Восточной Галиции и образования на ее основе отдельной, или «в соединении с другими старыми или новыми областями востока», австрийской провинции с немецким управлением. Польский политик не сомневался в том, что в действительности этот план был нацелен на то, чтобы усилить «русинский элемент» и в перспективе подготовить его к взятию власти в этой восточной области. Он был убежден, что осуществление этого плана было бы большим несчастьем для Австро-Венгрии и правящей династии18.
Л. Билиньский отмечал, что польские политики хорошо понимают, что Центральные державы ведут мировую войну не ради возрождения Польши. Если польскому государству и суждено возродиться, то это произойдет не для того, чтобы реализовать национальные и политические устремления поляков. Восстановление польской государственности будет обусловлено прежде всего исторической необходимостью и внешнеполитическими потребностями Центральных держав19. Он полагал, что события в Европе накануне войны убеждают Центральные державы в том, что их жизненные интересы требуют создания устойчивой обороны против России посредством строительства «политической стены», которая должна сократить до минимума весьма протяженную, выступающую в виде колоссальной подковы границу России в направлении Германии и Австро-Венгрии и «всей силой национальных чувств и физических сил» народов Центральной Европы оберегать обе державы от вторжения России. Такой стеной, по его мнению, должно было стать польское государство.
Однако Польша способна успешно выполнять свою историческую миссию лишь в том случае, если польский народ будет в полной мере удовлетворен уже в самом начале возведения своего государства. Это государство не должно иметь «несовершенную и недоброкачественную конструкцию», предрасположенную к политической дезинтеграции или иностранному влиянию. В случае полного удовлетворения своих чаяний поляки будут «на вечные времена» хранить горячую и верную преданность монархии Габсбургов20.
Соответственно, такая связь с Австро-Венгрией станет невозможной, если Восточная Галиция окажется за пределами Польши. Если это произойдет, то польскому народу будет «причинена глубокая боль и смертельная обида»21. Оформление Восточной Галиции в отдельную провинцию под немецким управлением означало бы реализацию на практике распространенного накануне войны мнения о якобы «русофильском образе мыслей» поляков и их предательстве во время войны. Л. Билиньский пояснял, что нынешняя Восточная Галиция досталась польскому народу в середине XIV в. Средневековое польское государство рассматривало эту и другие смежные области в качестве предмета своей культурной деятельности. Поэтому все, что было создано на этих землях под руководством польских, а затем австрийских правительств, являлось «к моменту культурного пробуждения русинского народа» заслугой поляков. Польский характер имеют искусство и наука в Восточной Галиции. В древней столице Червонной Руси - городе Львове - 86% населения являются поляками22. Индустрия региона обязана своим возникновением польским техникам и содействию польского сейма. Самые крупные кредитные учреждения - тоже польские и находятся во Львове. Города на востоке провинции являются центрами национальной и экономической жизни поляков. Крупные землевладения с высоким уровнем технического оснащения являются польскими. Еврейские крупные землевладельцы также чувствуют себя в национальном смысле поляками. То же самое можно сказать о значительной части еврейского городского населения.
Л. Билиньский напоминал, что согласно переписи 1910 г. в Восточной Галиции 39,8% населения составляли поляки и 58,9% - украинцы (по терминологии того времени - русины). Большая часть поляков проживала в сельской местности смешанно с украинским населением. Поэтому в случае реализации предложенного украинскими политиками проекта «все эти дорогие польскому сердцу» элементы будут отделены от будущего польского государства, и
можно легко предположить, какая судьба их ожидает. Около 1,5 млн польских крестьян лишится значительной части польских школ и римско-католических приходов, поскольку поляки в результате организации власти в новой провинции по-немецки или по-украински будут отдалены от прежнего покровительства их народа и церкви. Польская аристократия даже при самом благосклонном отношении к ней немецких властей будет вынуждена покинуть эту землю из-за травли, которая будет организована против нее на местном уров-не23. Л. Билиньский замечал, что все это произойдет «не сразу и не вдруг», потому что сила польского сопротивления с патриотической стойкостью будет сдерживать эти процессы. Однако конечный результат станет негативным для поляков, поскольку «исконное буй-
24
ство русинов как народа воинствующего» ничем не остановить24.
Л. Билиньский отмечал, что такой образ будущего все же не должен препятствовать полякам объединиться с государством, которое, возможно, собирается причинить им обиду и боль, «в братской любви для совместного противодействия заклятому врагу Центральных держав и поляков». Тем не менее он выражал опасение в том, что главной цели войны - «длительному оттеснению России» - и главному средству для достижения этой цели - «польской оборонительной стене» - из-за такого образа будущего может быть нанесен значительный ущерб25.
Обосновывая свои возражения против отделения Восточной Галиции, политик привел и такой аргумент. По его мнению, истинной причиной войны между Австро-Венгрией и Россией являлась не конкурентная борьба двух держав за влияние на Балканах, а «наша русинская политика в Галиции». Л. Билиньский отмечал, что при выборе между русофильским и так называемым украинским течением (по-видимому, имелась в виду УНДП) ни один преданный Австро-Венгрии человек не может колебаться ни минуты и должен высказаться за то течение, которое стремится к национальному развитию «русинского народа» в противовес пророссийскому направлению26. Политик подчеркнул, что он сам никогда не отказывал «так называемым украинцам» в своей поддержке, хотя у него как консерватора радикальные манеры этой партии нередко вызывали беспокойство.
Л. Билиньский замечал, что чем больше Австрия в последние годы проводила именно такую политику в украинском вопросе, тем с большим негодованием и гневом эта политика воспринималась в России, в составе которой имеются огромные области с украинским населением. Именно поэтому Россия развернула широкомасштаб-
ную антиавстрийскую агитацию в Галиции среди украинцев, опасаясь образования отдельной украинской провинции, способной стать опасным очагом для распространения идеи создания украинского государства, угрожающей жизненно важным интересам России.
Польский политик был убежден, что образование из Восточной Галиции отдельной провинции, управляемой немцами или украинцами, рано или поздно приведет к новой войне с Россией. Такая война станет или ответом Австро-Венгрии на неизбежную агитацию России, или будет ответом России на противодействие этой агитации. Следовательно, писал Л. Билиньский, если мы не хотим ставить своей ближайшей целью такую войну и тем самым подпитывать «очень сомнительное осуществление мечты, увиденной однажды во сне, о большом украинском государстве», то мы не можем приступать к разделу Галиции27.
Он затронул также вопрос о том, какие действия могли бы смягчить враждебную позицию России к Австро-Венгрии, если бы последняя, вместо того чтобы создавать украинскую провинцию, решила включить Восточную Галицию и, возможно, другие украинские области, приобретенные в будущем, в состав Польского королевства. Л. Билиньский подчеркивал, что далек от мысли говорить о «наверно, очень приятной для русских» политике денационализации украинцев в будущем польском государстве28. Напротив, если украинцы войдут в состав Польши (при гарантии широкой национальной автономии), то Россия не будет видеть в украинцах, которые вместе с поляками станут работать на благо национального и культурного развития своего народа, очага агитации за создание самостоятельного украинского государства. Эта часть украинского народа, рассуждал политик, к тому же католическая его часть, которая «волей-неволей примирилась с существованием польского государства», будет восприниматься русскими в политическом плане лишь как часть Польши, которой украинцы должны будут подчиниться.
Убеждая австрийских политиков в правоте своих слов, Л. Билиньский обращал внимание на то, что в течение 50 лет автономного развития Галиции польское большинство местного сейма не жалело краевых средств на экономические и культурные нужды украинского народа. Он указывал на то, что по состоянию на 1911 г. в Галиции существовало 3118 польских и 2514 украинских народных школ. В крае имелись также средние школы с украинским языком обучения. Их воспитанники после окончания Львовского университета способствовали формированию украинской интеллигенции, которая, опи-
раясь на многочисленные и субсидируемые сеймом культурные и научные объединения, стала политической силой в крае и государстве. Яркой демонстрацией позитивного отношения поляков к украинцам Л. Билиньский считал реформу 1914 г. в сфере избирательного законодательства Галиции, которая сделала украинское представительство фактически «повелителем сейма на все времена»29. Если прежде украинцам из 161 мандата причиталось всего 22, то теперь из 227 мандатов (рост на 37%) количество мандатов, предназначенных для украинцев, было увеличено до 62 (рост почти на 200%). Л. Билиньский считал это примером, который вряд ли где еще можно встретить в Австрии30.
Более значительной ему представлялась перспектива для украинцев, если бы польский народ получил большое польское государство. В этом случае поляки, «побуждаемые своим долгом и естественными чувствами к родственному и близкому русинскому на-
31
роду», предложат последнему широкую национальную автономию31. Однако политик подчеркивал, что такое решение станет возможным лишь тогда, когда будет удовлетворена потребность самих поляков в собственном национальном государстве32.
Раскрывая свое видение украинской автономии в составе Польши, Л. Билиньский предлагал поделить Галицию на шесть воеводств. В западной ее части с преобладанием польского населения могли бы быть созданы два чисто польских воеводства. В Восточной Галиции, являющейся в этническом плане смешанной территорией, предлагалось создать четыре воеводства. Два из них, где преобладает польское население, были бы «польско-русинскими» (с центрами во Львове и Пере-мышле), а два других - с преобладанием украинцев - «русинско -польскими» (с центрами в Станиславе и Тернополе). Национальный состав населения должен быть учтен при организации органов власти, чтобы административные структуры способствовали удовлетворению политических, экономических и культурных потребностей обоих народов. «Польско-русинские» воеводства, считал Л. Билиньский, могут быть организованы с учетом обеспечения прав украинского меньшинства, а «русинско-польские» воеводства - с учетом «полного, даже буквально равного обеспечения прав польского меньшинства». В этнически смешанных воеводствах выборы в воеводские сеймики должны проводиться на основе национального кадастра, основные принципы которого были разработаны в законе о реформе краевого избирательного законодательства Галиции33. Официальным языком администрации в «польско-русинских» воеводствах Л. Билиньский предлагал сделать
польский, и, соответственно, в «русинско-польских» воеводствах -украинский язык34. Защита этнических меньшинств при назначении государственных служащих, по его мнению, обеспечивалась бы тем, что все административные и судебные учреждения в «польско-русинских» воеводствах имели бы председателя-поляка и заместителя-украинца, соответственно, в «русинско-польских» воеводствах - председателя-украинца и заместителя-поляка. Во всех смешанных воеводствах должны быть служащие, владеющие письменно и устно языком национального меньшинства и немецким языком35.
Предложения Л. Билиньского относительно организации украинской автономии негативно оценил председатель ГНК В. Л. Яворский. Он полагал, что этот проект превращает два воеводства в чисто украинские, где польский элемент совсем исчезнет36. Политик был убежден, что основой автономии должны быть поветы (уезды), а не воеводства. Он утверждал, что «нельзя законодательно навсегда отдавать русинам органы управления».
В последующих дискуссиях с польскими коллегами В. Л. Яворский будет отстаивать точку зрения, согласно которой проблема официального языка может быть урегулирована только на уровне малых территорий. Признание же украинского языка на уровне воеводств опасно тем, что таким образом будет подготовлено отпадение
37
«русинских воеводств», чего и желают украинцы37.
Угроза раздела Галиции беспокоила поляков и в последующий период. Оценивая окружение нового императора Австро-Венгрии Карла I, польские политики отмечали, что значительное влияние на него оказывал князь К. Гогенлоэ, «друг русинов»38. С большой тревогой была воспринята новость о том, что перед планировавшейся в феврале 1917 г. поездкой в Галицию император принял первыми не польских представителей, а украинских политиков39. Министр по делам Галиции М. Бобжиньский, который должен был обеспечить «нужную» очередность, оправдывался тем, что эту встречу организовал К. Гогенлоэ в обход правительства40.
Для украинцев встреча с императором имела большое значение. Они изложили свои национальные требования, в том числе о создании галицко-буковинской автономии со своей администрацией и сеймом. По воспоминаниям одного из лидеров галицких украинцев, К. Левицкого, император заявил, что «после войны все это будет урегулировано в интересах украинского народа»41.
В мае 1917 г. представители Польской национально-демократической партии, Польской крестьянской партии (людовцы) и Поль-
ской социалистической партии приняли резолюцию, провозглашавшую «единственным стремлением польского народа восстановление независимой объединенной Польши с выходом к морю»42. Это заявление было негативно воспринято в Вене. «Краковские консерваторы» отмечали, что национальные демократы, социалисты и людовцы сделали это под влиянием русской революции и своим «непатриотическим постановлением» пошатнули позиции поляков в монархии43. При формировании нового правительства премьер Австрии Г. Клам-Мартиниц, ссылаясь на пожелание императора, заявил о намерении ввести в его состав министров - представителей отдельных народностей, в том числе и украинца. В. Л. Яворский назвал такой сценарий развития событий «полным поражением» поляков, поскольку это могло привести к разделу Галиции44. «Боже мой! - писал политик в своем дневнике. - Полувековой труд пошел прахом. Позиция поляков провалилась. Ее займут русины и словенцы»45. М. Боб-жиньский в ряде своих публикаций высказался против назначения министров без портфеля, представляющих отдельные народности Австрии. Особенно решительно он выступил против назначения министра-украинца, потому что это привело бы к понижению значения должности министра по делам Галиции46. Угрозой польскому делу З. Тарновский назвал назначение украинца на пост австрийского министра, по-видимому, имея в виду назначение в августе 1917 г. И. Гор -бачевского на должность министра без портфеля47.
В конце 1917 г. на переговорах в Брест-Литовске об условиях заключения мирного договора с Центральными державами представители Украинской народной республики (УНР) поставили вопрос о разделе Галиции и создании отдельной австрийской провинции из Восточной Галиции и Буковины. Это предложение стало предметом специального обсуждения на заседании венского правительства с участием императора. Министр иностранных дел Австро-Венгрии О. Чернин отмечал, что «принятие украинского постулата должно иметь тяжелые последствия при дальнейшем развитии польско-австрийского вопроса». «Но зато украинцы, - указывал министр, -должны оказать нам громадную услугу в смысле немедленного подвоза муки»48. Действительно, Австрия испытывала колоссальные продовольственные трудности в рассматриваемый период, что делало ее более сговорчивой на переговорах с украинцами.
На упомянутом выше заседании председатель правительства Э. Зейдлер отметил, что раздел Галиции является «внутренним делом Австрии» и несмотря на то, что «со стороны поляков следует
ожидать резкой оппозиции, он рассчитывает, что большинство в две трети голосов палаты [депутатов парламента] поддержит соответствующий законопроект»49. Император Карл I высказался в том духе, что «прежде всего необходимо стремиться к миру с Россией и Украиной и что с последней необходимо вступить в переговоры на основе раздробления Галиции»50. Министр финансов Австро-Венгрии И. Буриан высказал предостережения по поводу раздела Галиции, однако заметил, что если победит именно эта точка зрения, то «установление соответствующей формы этого раздробления будет иметь большое значение». «Буриан посоветовал ввести соответствующий параграф не в официальный договор, а в секретное добавление, - отметил О. Чернин в своем дневнике. - Буриан считает, что единственная возможность ослабить тяжелые последствия линии поведения, намеченной австрийским правительством, заключается в применении именно такой тактики»51.
В соответствии с этим планом во время очередного раунда переговоров с украинцами О. Чернин отказался упоминать в официальном мирном договоре Восточную Галицию и Буковину. Он заявил, что австрийское правительство готово взять на себя секретное обязательство после получения украинского хлеба внести в парламент законопроект о выделении соответствующих земель в отдельную провинцию52. Министр сообщал в Вену, что в случае точного выполнения украинцами своих обязательств австрийское правительство должно подготовить к 20 июля 1918 г. законопроект об образовании нового коронного края53. Однако он заранее рассчитывал, что это обязательство удастся отменить из-за несвоевременных поставок продовольствия украинской стороной54. Вскоре появилась возможность иным способом нейтрализовать это условие. После того как правительство УНР было изгнано большевиками из Киева, австрийцы попросили украинских политиков подписать дополнительный секретный протокол, ослаблявший действие договора по важным для украинцев вопросам55. Протокол повышал степень секретности австрийского обязательства создать новую провинцию и предусматривал передачу украинцами своего экземпляра договора на хранение в ведомство иностранных дел Германии до выполнения Австрией своего обязательства, которое должно наступить лишь после выполнения украинской стороной принятых на себя условий договора56.
Тем не менее даже публикация официальной части соглашения между Центральными державами и Украиной вызвала возмущение в польском обществе. Договор предусматривал передачу в пользу
украинского государства Холмщины и Подлесья, которые поляки считали своей национальной территорией. «Новость о мире с Украиной, - писал в дневнике В. Л. Яворский, - потрясла меня до глубины души. Почва уходит из под ног... Для нас мир с Украиной является поражением и ударом из-за потери Холмщины и морального унижения. Однако зло возрастет из-за ирреденты, которая вспыхнет в Галиции, из-за конфликта с украинцами в Восточной Галиции, из-за упадка концепции польско-австрийского решения [польского вопроса], из-за. нового раздела Польши. Однако это и начало распада Австрии. Поляки [будут] в оппозиции, а это сделает невозможной работу парламента и делегаций. Поляки пойдут рука об руку с чехами. Следовательно, это конец Австрии»57. В. Л. Яворский делал вывод о том, что министр О. Чернин нанес ущерб собственной стране. Тем самым он являлся слугой Германии, а не Австрии. Чернина обвинили в предательстве поляков58.
Польские политики продолжали предпринимать попытки выяснить содержание всех достигнутых с украинцами договоренностей. Так, в беседе с польским депутатом Е. Баворовским председатель правительства Э. Зейдлер заявил, что не существует проекта раздела Галиции, однако в любой момент он может появиться, как, например, проект раздела Чехии. На вопрос о том, какую бы он занял в этом случае позицию, премьер уклонился от ответа59. По словам министра по делам Галиции Ю. Твардовского, на одной из встреч Э. Зейдлер говорил о «сроках и границах раздела» Галиции как о вещах, ему неизвестных. Поляки делали вывод, что тем самым премьер не отрицал самого существования данного вопроса. Кроме того, новый министр иностранных дел Австро-Венгрии И. Буриан на встрече с президиумом Польского коло тоже не захотел дать прямого ответа на вопрос о разделе Галиции60. На основе бесед с императором Ю. Твардовский также полагал, что глава государства «не дал бы ответа на наш вопрос, который бы нас удовлетворил». «Если я не напираю на Зейдлера, - отмечал Ю. Твардовский в разговоре с В. Л. Яворским, -чтобы он сказал, заключил ли он соглашение о разделе Галиции, то это происходит потому, что в случае, если бы он это подтвердил, то я должен буду уйти в отставку, что по ряду причин было бы сейчас нежелательно»61. В целом у польских политиков все больше складывалось впечатление, что Э. Зейдлер все же подписал соглашение о разделе Галиции62.
Поляки собирались искать поддержки Германии по вопросу о целостности Польского королевства и Галиции, а также надеялись
привлечь на свою сторону венгерские правящие круги. В материалах З. Тарновского хранятся черновики его письма влиятельному венгерскому политику, предположительно И. Тисе. Автор послания, в частности, отмечал, что у поляков и венгров есть общий интерес в сохранении целостности Польского королевства и Галиции63. Он обращал внимание на то, что сильная Украина представляет опасность для Венгрии, и особенно «ирредентистская русинская Восточная Галиция». Распространение этой ирреденты на венгерскую сторону Карпат З. Тарновский называл лишь вопросом времени64. Сложно сказать, удалось ли убедить адресата в правоте польской позиции. Судя по воспоминаниям О. Чернина, когда под давлением продовольственных трудностей он был вынужден уступить украинским требованиям о разделе Галиции на две части, то И. Тиса против этого не возражал65. Однако З. Тарновский в последующих контактах с австрийцами уверял их в том, что венгры не будут поддерживать раздел Галиции.
Трудность сложившейся ситуации описал В. Л. Яворский: «Зейд-лер заключил соглашение с русинами о разделе Галиции и не может двинуться: если он разорвет соглашение, то потеряет русинов, а как одни [русины], так и другие [поляки] ему нужны для большинства [в парламенте]»66. Попытки смягчить польскую позицию в отношении правительства предпринимал И. Буриан. Однако поляки считали принципиально важным условием для установления диалога «отказ центрального правительства от мысли разделить Галицию» и хотели видеть И. Буриана своим союзником в этом вопросе.
В июне 1918 г. Э. Зейдлер в контактах с польской стороной все же признался, что соглашение о разделе Галиции входит в состав Брестского договора и что он должен был его подписать. При этом премьер заметил, что этот договор ему прислали лишь через две недели после его заключения67. Польские политики потребовали от Э. Зейдлера выступить с заявлением, что Галиция не будет разделена. Однако он отказался это сделать, утверждая, что министру, который сказал бы что-то подобное, «император дал бы пинка»68. Премьер был готов заявить лишь о том, что раздел Галиции, откуда бы он ни исходил, может быть осуществлен только конституционным путем. В дальнейшем Э. Зейдлер старался защититься от польских обвинений в двуличной политике и заявлял, что «не вел переговоров о разделе Галиции». В. Л. Яворский назвал эти слова «правдой, но коварной»69.
В записях выступления З. Тарновского перед императором содержится развернутое изложение польской позиции по вопросам,
создавшим напряжение между австрийскими властями и польским политическим лагерем. Он, в частности, подчеркивал, что раздел Галиции приведет польскую фракцию в оппозицию к правительству Однако поляки не хотят идти в одном ряду с чехами и южными славянами против государства и не желают давать странам Антанты повод для триумфа70. Политику О. Чернина и Э. Зейдлера он называл вредной для династии и отмечал, что эти господа при выборе между поляками и украинцами сделали выбор в пользу последних без веских на то оснований. З. Тарновский обращал внимание на то, что крестьяне на Украине настроены «великорусски и желают лишь возвращения царя». Число украинской интеллигенции настолько мало, что даже министры УНР не могут говорить и писать по-украински. Ссылаясь на мнение австрийцев, побывавших на Украине, он утверждал, что «там есть Россия и нет Украины», и выражал свое непонимание причин, которые побудили австрийских высших чиновников отдать предпочтение украинцам. «Поляки, - писал З. Тарновский, -являются старейшей культурной нацией, все слои польского народа сформированы, польское дворянство было и остается консервативно и монархически настроенным. Поляки имеют политическую традицию, и в качестве доказательства я приведу 50 лет отношений с династией Габсбургов. Однако прежде всего я делаю акцент на католицизме поляков и существенных интересах католической церкви в
71
сохранении и развитии польского народа»71.
З. Тарновский полагал, что польско-украинские взаимоотношения могут быть урегулированы только путем согласия этих двух народов, и «любое забегание правительства вперед», как это случилось с тайным договором о разделе Галиции, польская сторона решительно отвергает и требует аннулировать данный договор. Отказ от договора создаст основу для польско-украинского диалога. З. Тарнов-ский также заметил, что в осуществлении украинской политики Э. Зейдлера не станет принимать участие Венгрия.
Лидер «краковских консерваторов» полагал, что нужно сделать все для того, чтобы создать условия для польской фракции поддержать государство, включая новые предложения по бюджету. Он прямо предложил Карлу I отправить Э. Зейдлера в отставку. Если же монарх посчитает необходимым оставить его на посту премьер-министра, то тогда Э. Зейдлеру следует сделать ясное заявление о том, что раздел Галиции «не содержится в его программе».
В заключении З. Тарновский собирался обратить внимание монарха на ситуацию в России. По его мнению, немцы опираются в
этой стране почти исключительно на партию большевиков, которая «клонится к упадку». Антанта же имеет влияние на все другие русские национальные силы. Поэтому если большевистское правительство падет, то это будет равнозначно поражению Германии. В такой ситуации значение польского народа и всех других «окраинных народов» значительно возрастет. Следовательно, и по этой причине Центральные державы нуждаются в поддержке поляков72.
З. Тарновский сообщил о содержании беседы с императором своим польским коллегам. Он, в частности, отметил, что осудил министра О. Чернина за договор с украинцами, сослался на свидетельства австрийских генералов, побывавших на Украине, которые «только там осознали, что такое Украина и что там, среди православия и восточных устремлений, католическая династия и монархия не может искать опоры». «Мы, как я сказал [императору], очень хотим согласия с Украиной, но так, чтобы никто между ними и нами не вмешивался. Пусть правительство поступает по отношению к полякам лояльно, пусть откажется от политики (и здесь у меня вырвалось) "divide et impera" (здесь я прикусил язык из опасения, что император плохо это воспримет, но он как-то это снисходительно принял, поэтому я продолжал), и что если русинам скажут, что они должны договариваться с поляками, и что правительство не будет между нами влезать, сталкивая одних с другими, то мы (постепенно, потихоньку) достигнем согласия», - заключил З. Тарновский73.
Согласно записям польского политика, император заявил, что тайный договор о разделе Галиции не будет выполнен ни Э. Зейдле-ром, ни кем бы то ни было74. Близкий к правительственным кругам А. Тарновский сообщил польским коллегам, что данный договор был аннулирован75. Как отмечает российский исследователь И. В. Миху-тина, австрийское правительство обвинило украинских участников переговоров в разглашении секрета галицким украинцам, и оригинал тайного договора был уничтожен 16 июля 1918 г. в Берлине, что освободило тем самым Австро-Венгрию от соответствующих обя-зательств76. Новый австрийский премьер М. Гусарек пообещал полякам, что не будет проводить никаких изменений в Галиции без согласия поляков и украинцев и что раздел Галиции исключен77.
Тем не менее у польской стороны по-прежнему сохранялась тревога относительно судьбы Восточной Галиции. В сентябре 1918 г. Австрия признала «14 пунктов» президента США В. Вильсона (в том числе и право народов империи на самоопределение) как основу для переговоров о мире с Антантой78. В одной из бесед с польским предста-
вителем в середине октября 1918 г. император Карл I отметил, что в соответствии с предложением В. Вильсона «должно быть что-то сделано для русинов», однако он пока не знает, что именно следует предпринять79. Вскоре последовал стремительный распад Австро-Венгрии. «В отношении того, что происходит, - писал в дневнике В. Л. Яворский, - считаю соглашение [поляков] с русинами первоочередной задачей. Никто нас не защитит от анархии, если такое соглашение не состоится. Нужны переговоры с русинами»80. Подъем польского патриотизма на фоне падения Дунайской монархии вызывал у Яворского противоречивые чувства. «Сегодня вывесили польский флаг на карауле, - записал он 31 октября 1918 г. - Военные прикрепили на фуражки польских орлов. Однако эта великая минута не взволновала меня и многих [других], потому что это происходит среди проявлений анархии и предвестников гражданской войны, и войны с русинами... с русинами никто не говорил; это война с русинами»81. Последующие события в Восточной Галиции подтвердили правоту этих слов.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Левицький К. 1стор1я полггично! думки галицьких украшщв 1848-1914: на шдстав1 спомишв. Льв1в, 1926. С. 446-447, 579.
2 Там же. С. 488-489.
3 Яремчук В. Д. Загальна Украшська Рада (1915-1916 рр.) як вияв системних дш украшських полггичних сил Наддншрянсько! та Наддшстрянсько! Укра!ни // Науков1 записки 1нституту полггичних i етнонацюнальних дослщжень Гм. I. Ф. Кураса НАН Украши: ЗбГрник наукових праць. Ки!в, 2009. Вип. 43. С. 34. URL: http://www.ipiend.gov. ua/img/scholarly/file/nz_43_47.pdf/; Он же. Украшська багатопартшшсть Наддншрянсько! i Захвдно! Украши: компаративний аналiз (1899-1918 рр.). Ки!в, 2012. С. 349. URL: http://www.ipiend.gov.ua/img/monograph/file/ yaremchuk_site_168.pdf/.
4 Яремчук В. Д. Загальна Украшська Рада. С. 34.
5 Яремчук В. Д. Украшська багатопартшшсть... С. 378.
6 Archiwum Narodowe w Krakowie (ANK). Zesp. Tarnowskich z Dzikowa. Jedn. 625. K. 1171. URL: http://www.szukajwarchiwach. pl/29/639/0/2.53/625?q=Archiwum+Dzikowskie+Tarnowskich+Dia-riusz+XARCHro:29+XNRZESPro:639+XCDNUMERUro:0&wynik=4&rp-p=15&page=1#tabSkany/.
7 Ibid. K. 1183.
8 Ibid. K. 1205.
9 Ibid. K. 1206.
10 Ibidem.
11 Ibid. K. 1207.
12 Ibid. K. 1211.
13 Ibid. K. 1315.
14 Ibidem.
15 Ibid. K. 111, 213.
16 Ibid. K. 117.
17 Jaworski W.L. Diariusz. 1914-1918. Warszawa, 1997. S. 75.
18 ANK. Zesp. Tarnowskich z Dzikowa. Jedn. 632. K. 3. URL: http:// www.szukajwarchiwach.pl/29/639/0/2.53/632?q=Archiwum+Dzikowskie+Ta rnowskich.+Varia+polityczne++XARCHro:29+XNRZESPro:639+XCDNUM ERUro:0&wynik=5&rpp=15&page=1#tabSkany/.
19 Ibid. K. 5.
20 Ibid. K. 7.
21 Ibid. K. 9.
22 Ibidem.
23 Ibid. K. 11.
24 Ibidem.
25 Ibid. K. 13.
26 Ibid. K. 15.
27 Ibid. K. 17.
28 Ibid. K. 19.
29 Ibid. K. 21.
30 Ibid. K. 23.
31 Ibidem.
32 Ibid. K. 25.
33 Ibid. K. 31.
34 Ibidem.
35 Ibid. K. 33.
36 Jaworski W. L. Diariusz... S. 76.
37 Ibid. S. 85.
38 Ibid. S. 157.
39 Ibid. S. 166, 168.
40 Ibid. S. 167.
41 HpeMnyK B. ff. yKpaÏHCbKa 6araTOnapTiHHicTi>... C. 399.
42 Jaworski W. L. Diariusz. S. 194.
43 Ibid. S. 201, 209; ANK. Zesp. Tarnowskich z Dzikowa. Jedn. 627. K. 785. URL: http://www.szukajwarchiwach.pl/29/639/0/2.53/627?q=Archi-
wum+Dzikowskie+Tarnowskich.+Diariusz+XARCHro:29+XNRZESPro-:639+XCDNUMERUro:0&wynik=1&rpp=15&page=1#tabSkany/.
44 Jaworski W. L. Diariusz... S. 200.
45 Ibidem.
46 Ibid. S. 210.
47 ANK. Zesp. Tarnowskich z Dzikowa. Jedn. 627. K. 839. URL: http://www. szukajwarchiwach.pl/29/639/0/2. 53/627?q=Archiwum+Dzikow-skie+Tarnowskich.+Diariusz+XARCHro:29+XNRZESPro:639+XCDNUME-RUro:0&wynik=1&rpp=15&page=1#tabSkany/.
48 Чернин О. В дни мировой войны. М.; Пг., 1923. С. 260.
49 Там же; Czernin O. Im Weltkriege. Berlin; Wien, 1919. S. 228. URL: https://archive.org/details/imweltkriege00czer/.
50 Чернин О. В дни мировой войны. С. 262.
51 Там же. С. 263.
52 Михутина И. Украинский Брестский мир. М., 2007. С. 219.
53 Там же. С. 232.
54 Там же.
55 Там же. С. 248.
56 Там же.
57 Jaworski W. L. Diariusz. S. 246-247.
58 Ibid. S. 248-249; ANK. Zesp. Tarnowskich z Dzikowa. Jedn. 633. K. 799. URL: http://www.szukajwarchiwach.pl/29/639/0/2.53/633?q=Archi-wum+Dzikowskie+Tarnowskich.+Varia+polityczne++XARCHro:29+XN-RZESPro:639+XCDNUMERUro:0&wynik=2&rpp=15&page=1#tabSkany/.
59 Jaworski W. L. Diariusz. S. 257.
60 Ibid. S. 257, 262.
61 Ibid. S. 257.
62 Ibid. S. 258.
63 ANK. Zesp. Tarnowskich z Dzikowa. Jedn. 633. K. 957, 965. URL: http://www.szukajwarchiwach.pl/29/639/0/2.53/633?q=Archiwum+Dzi-kowskie+Tarnowskich.+Varia+polityczne++XARCHro:29+XNRZESPro-:639+XCDNUMERUro:0&wynik=2&rpp=15&page=1#tabSkany/.
64 Ibid. K. 971.
65 Чернин О. В дни мировой войны. С. 150.
66 Jaworski W. L. Diariusz. S. 266.
67 Ibid. S. 266.
68 Ibid. S. 267.
69 Ibid. S. 270.
70 ANK. Zesp. Tarnowskich z Dzikowa. Jedn. 633. K. 335. URL: http://www.szukajwarchiwach.pl/29/639/0/2.53/633?q=Archiwum+Dzi-
kowskie+Tarnowskich.+Varia+polityczne++XARCHro:29+XNRZESPro-:639+XCDNUMERUro:0&wynik=2&rpp=15&page=1#tabSkany/.
71 Ibid. K. 337.
72 Ibid. K. 341.
73 Ibid. K. 59, 903.
74 Ibid. K. 53, 903.
75 Jaworski W. L. Diariusz... S. 271.
76 Михутина И. Украинский Брестский мир. С. 249.
77 Jaworski W. L. Diariusz. S. 272.
78 Яремчук В. Д. Украшська багатопартшшсть... С. 423.
79 Jaworski W. L. Diariusz. S. 286.
80 Ibid. S. 292.
81 Ibidem.
M. A. Bulahtin Polish-Ukrainian contradictions in Galicia during WWI
The article dwells upon the efforts of Polish politicians to keep the territorial integrity of Galicia and to counteract to the wishes of Ukrainians and the plans of the government in Vienna to establish in the eastern part of the region a separate autonomous province. Special attention is given to the analysis of the motives for such a policy as well as to the arguments of the Poles during contacts with the central authorities.
Key words: Austria-Hungary, Eastern Galicia, Polish political elite, Ukrainian national auhonomy
