CC BY
90
Наука. Общество. Оборона 2311-1763
2022. Т. 10. № 4. С. 25-25. Online ISSN
Science. Society. Defense 2022. Vol. 10, no. 4. P. 25-25.
УДК: 94(438).07
DOI: 10.24412/2311-1763-2022-4-25-25
Поступила в редакцию: 02.09.2022 г. Submitted: September 2, 2022
Опубликована: 20.09.2022 г. Published online: September 20, 2022
Для цитирования: Таньшина Н. П. Польский вопрос как инструмент идеологической борьбы Запада против России // Наука. Общество. Оборона. 2022. Т. 10, №4(33). С. 25-25. https://doi.org/10.24412/2311-1763-2022-4-25-25.
For citation: Tanshina N. P. The Polish question as an instrument of the West's Ideological Struggle against Russia. -Nauka. Obsestvo. Oborona = Science. Society. Defense. Moscow. 2022;10(4):25-25. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2311-1763-2022-4-25-25.
Благодарности: Статья подготовлена при финансовой поддержке Фонда содействия сохранению и развитию историко-культурных и духовно-нравственных основ Русской цивилизации «Светославъ» (Договор № 3/2022).
Acknowledgements: The article was written with the financial support of the Foundation for the Preservation and Development of the Historical, Cultural, Spiritual and Moral Foundations of Russian Civilization Svetoslav (Agreement No. 3/2022).
Конфликт интересов: О конфликте интересов, связанном с этой статьей, не сообщалось. Conflict of Interest: No conflict of interest related to this article has been reported.
0»EN (TUCCEii
© 2022 Автор(ы). Статья в открытом доступе по лицензии Creative Commons (CC BY). https://creativecommons.orq/licenses/bv/4.0/
© 2022 by Author(s). This is an open access article under the Creative Commons Attribution International License (CC BY)
ИСТОРИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
Оригинальная статья
Польский вопрос как инструмент идеологической борьбы Запада против России
Наталия Петровна Таньшина 1 2 *
1 Российская Академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, г. Москва,
Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7373-592X, e-mail: nata.tanshina@mail.ru 2 Московский педагогический государственный университет, г. Москва, Российская Федерация, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7373-592X, e-mail: nata.tanshina@mail.ru
Аннотация:
Статья посвящена анализу польского вопроса во взаимоотношениях между Россией и Западом. В рамках статьи польский вопрос рассматривается как инструмент идеологической борьбы Запада против России. В статье прослеживаются основные этапы русско-польских отношений и делается вывод о том, что начиная с Ливонской войны именно польские авторы стали главными трансляторами негативных мифов о России как варварской, деспотичной и экспансионистской державе. В статье анализируется роль польского фактора в формировании негативного имиджа России на Западе в ходе разделов Речи Посполитой, во время Французской революции и Наполеоновских войн, когда появляется первая версия фальшивого «Завещания Петра Великого», созданная польским генералом М. Сокольницким. Анализируется взгляд на Россию сквозь призму польских восстаний 1830-1831 гг. и 1863-1864 гг. и делается вывод о том, что европейское полонофильство имело своей обратной стороной ненависть к России. Также делается вывод о том, что подавление Россией польского восстания 1830-1831 гг содействовало закреплению ее имиджа не просто экспансионистской державы, но государства, несовместимого с идеей свободы. Также отмечается, что несмотря на то, что после восстания 1863-1864 гг. в Польше были проведены реформы, для все новых и новых поколений патриотично настроенных поляков главным врагом оставалась Россия. В рамках статьи анализируются взгляды на Россию ведущих европейских политиков и общественных деятелей, формировавшихся под влиянием польской проблемы. В статье также анализируются расовые концепции неполноценности русских, у истоков которых стояли польские авторы, прежде всего, Ф. Духиньский, идеи которого оказали большое влияние на развитие европейской антирусской мысли.
Ключевые слова:
Россия, Польша, русофобия, польский вопрос, образ России на Западе
ВВЕДЕНИЕ
Взаимоотношения между Россией и Польшей на разных этапах исторического развития были не просто сложными, а зачастую драматичными, отмеченными конфликтами, польскими интервенциями, разделами Польши, восстаниями. Это было связано как с политическими, или, говоря современным языком, геополитическими противоречиями, так и с не менее важным религиозным фактором, поскольку истоки противостояния между Россией и Западом корнями уходят в раскол церквей и стремление склонить Россию к принятию унии.
Начиная с XIV века Польша стала проводить активную наступательную политику на русских землях. При этом, как справедливо отмечает отечественный исследователь О. Б. Неменский, как территориально самая близкая к России католическая страна, Польша исторически была основным источником информации о русских для Западной Европы. В XV—XVI вв. польские историки создали концепцию, согласно которой Русь издавна, еще с походов на Киев в XI веке Болеслава I Храброго и Болеслава II Смелого по праву и на веки вечные принадлежит Польше [12, с. 32-33]. В результате Польша уже к середине XVI века «располагала полноценной идеологией покорения Руси и уничтожения "схизмы", то есть восточного христианства» [12, с. 33].
ОТ ЛИВОНСКОЙ ВОЙНЫ ДО РАЗДЕЛОВ ПОЛЬШИ
В годы Ливонской войны (1558-1583) именно польские публицисты стали восприниматься как главные специалисты по России. Они стали главными трансляторами негативных мифов о России как варварской, деспотичной и экспансионистской державе.
Как отмечает отечественный историк А. И. Филюшкин, в ходе Ливонской войны, которую автор именует первым противостоянием России и Европы [23] идея об имманентной враждебности «азиатской» России цивилизованной Европе стала одной из главных апорий европейской исторической памяти. Именно польская шляхта сыграла ключевую роль в формировании мифа об азиатской и варварской Московии, антагонисте христианского мира, впоследствии подхваченного в других странах [22, с. 21]. Развитие печатного дела позволяло издавать большими тиражами многочисленные сочинения о Московии, которые распространялись по
всей Европе. По утверждению О.Б. Неменского, массовое появление брошюр «разоблачительного» характера о русском народе и его обычаях, Московском государстве и его правителях превратило Московию в сознании Запада в «анти-Европу, страшную и очень опасную страну, соединяющую в себе все известные пороки человеческого рода» [12, с. 34].
Это были небольшие, написанные простым стилем, преимущественно на немецком и польском языках, тексты, предшественники современной периодической печати. Образцом для них служили антитурецкие памфлеты, в большом количестве издававшиеся на протяжении XVI века. Как отмечает бельгийский исследователь Стефан Мунд, не случайно и те и другие печатались в одних типографиях [24, с. 563]. И не случайно к русским применялись уничижительные характеристики, относимые к туркам, такие как «кровавые псы», «вековечные жестокие враги», а русские изображались на гравюрах в турецком убранстве [6, с. 125].
Ватикан был обеспокоен, что победа в Ливонской войне могла привести к господству Московии в Прибалтике и даже за ее пределами. В дальнейшем Ватикан предполагал, что польско-литовские короли должны создать наружный крепостной вал Европы, который должен «остановить у своего подножия всех московитов и татар» [13, с. 110]. Долго подготавливавшаяся Брестская церковная уния 1597 г. ликвидировала легальное православие на Западной Руси, а уже в начале XVII века поляки появились в Московском Кремле. И покорение Москвы сразу же шло под лозунгом утверждения униатства» [12, с. 33].
Для Европы польский вопрос был козырной картой в борьбе с Россией и одним из главных аргументов для ее обвинений в экспансионизме и стремлении подчинить своей власти весь мир. Особенно эти обвинения усилились после разделов Речи Посполитой (1772, 1793, 1795). Несмотря на то, что в них принимали участие Россия, Пруссия и Австрия, именно Россия стала главным объектом обвинений в экспансионизме и стремлении поработить несчастную Польшу.
Не случайно, именно перу польского автора, генерала Михаила Сокольницкого, принадлежит первоначальный текст так называемого «Завещания Петра Великого». Еще американский исследователь Раймонд Макнелли в 1958 г., а в 1967 г. французская исследовательница Симона Блан пришли к обоснованному выводу, что автором первоначального текста документа был именно Сокольницкий, в 1797 г. написавший документ «Общий обзор России» и предложивший его Директории. Это был страстный призыв к Франции, забывшей о своей традиционной политике союзницы и защитницы Польши, и не ведающей, что Польше и всей Европе угрожает опасность в лице России [25, с. 268]. В конце текста содержался «план Петра», добытый, по словам автора, в русских архивах, захваченных в 1794 г. в Варшаве [25, с. 271]. Правительством Директории тогда этот документ не был востребован, поскольку задачи были иными.
Однако о нем вспомнил Наполеон Бонапарт, ставший сначала первым консулом, а в 1804 г. императором и сам стремившийся к мировому господству, не мифическому, а реальному. В 1811 году генерал Сокольницкий был вызван в Париж, принимал активное участие в секретных приготовлениях к войне с Россией. Именно Наполеон, просмотрев и отредактировав текст «Мнения о России» Сокольницкого, приказал включить его в книгу Ш.-Л. Лезюра «Об успехах русской державы от ее истоков до начала XIX века» [30] (1), которая должна была выйти как раз накануне начала Русской кампании. Однако работа была опубликована только в октябре 1812 г. Как бы то ни было, Р. Макнелли называл эту работу одной из самых влиятельных в истории русофобии [33, с. 173].
В конце главы, посвященной Петру I, было приведено резюме «плана Петра I» [30, с. 117-179]. Как отмечала С. Блан, резюме книги Лезюра лишь незначительно отличается от текста М. Сокольницкого [30, с. 268]. Это не оставляет никаких сомнений, что перед нами один и тот же «документ», отличавшийся лишь незначительной редакторской правкой и очень небольшими изменениями.
ПОЛЬСКИЙ ВОПРОС В XIX ВЕКЕ:
МЕЖДУ ВЕНСКИМ КОНГРЕССОМ И ПОЛЬСКИМИ ВОССТАНИЯМИ
Польский вопрос стал камнем преткновения на Венском конгрессе 1814-1815 гг., поскольку союзницы России по антинаполеоновской коалиции противились присоединению всей территории Великого герцогства Варшавского к
России. Несмотря на то, что Россия предоставила Великому Царству Польскому в составе России широкую автономию и конституцию, Европой это было воспринято исключительно как пропагандистская мера с целью усыпления бдительности для дальнейшего развития Россией ее экспансионистских планов [19, с. 15-26].
По мере отдаления от 1815 г. польская тема продолжала нагнетаться в Европе, и брожение умов часто было следствием рук самих поляков, тем более что европейское общественное мнение в либерализирующейся Европе складывалось не в пользу мощной России. В частности, в 1829 г. под влиянием польской агитации в Париже была опубликована «История польских легионов в Италии под командованием генерала Домбровского» [27] (2), написанная Леонардом Ходзько, в предисловии которой были слова о русской угрозе.
Июльская революция 1830 года стала катализатором революционного движения в Европе. 29 ноября 1830 г. началось восстание в Варшаве. События в Польше вышли за пределы внутренней российской проблемы и стали объектом пристального внимания и политических дискуссий во всей Европе [9].
Для среднестатистического француза поддержать восстание в Польше и благоприятствовать развитию демократической идеи во Франции являлось примерно одним и тем же. Но король Луи-Филипп Орлеанский был вовсе не склонен вмешиваться в события в Польше, рассматривая это как внутреннее дело России. Однако, как и в случае с Русско-турецкой войной 1828-1829 гг., политика правительства расходилась с настроениями общественного мнения. Власти, конечно, тоже были настроены полонофильски, но Луи-Филипп, желая быть признанным полноправным монархом, не имевшим намерения раздувать пожар революции и заниматься ее экспортом, отказался от оказания вооруженной помощи Польше. Поэтому министр иностранных дел О.-Ф. Себастьяни заявил о невмешательстве Франции в дела Польши.
Тем не менее общественность не прекращала оказывать серьезное давление на правительство, ответственное, по мнению французов, за сложившуюся международную ситуацию [18, с. 157-159]. Во Франции велась активная пропаганда в пользу Польши. В этом деле важную роль играли католики. Например, в католическом издании «L'Avenir» в декабре 1830 г. молодой граф Шарль Монталамбер (1810-1870) писал, что в польском восстании он видит борьбу угнетенных католиков против русских притеснителей-православных. Либерал Бенжамен Констан, польский историк, географ и общественный деятель Леонард Ходзько (1800-1871) произносили пламенные речи, призывая всех друзей свободы поддержать Польшу. Из Парижа, Лиона, Страсбурга в Польшу направлялись волонтеры, поляком помогали медики, деятели культуры устраивали благотворительные лотереи в пользу восставших [28, с. 161].
Временами Париж охватывал народный гнев. В марте 1831 г. в столице распространилась новость, будто русская армия вступила в Варшаву. Парижане вышли на Елисейские поля с лозунгами «Смерть русским!». Окна русского посольства были разбиты; полиция едва смогла обеспечить его защиту.
В Польшу тем временем был направлен фельдмаршал И. Ф. Паскевич. Он прибыл к войскам в ночь с 13 на 14 июня и немедленно начал готовить наступление. В начале августа Варшава была обложена русскими войсками. Главнокомандующий передал осажденным обращение Николая I, в последний раз обещавшего амнистию при условии добровольной сдачи оружия и подчинения императорской власти. Депутаты сейма отвергли предложение. 27 августа (7 сентября) 1831 г. после сорока восьми часов кровопролитных боев русские войска триумфально вступили в Варшаву.
С начала сентября 1831 г. первые полосы французских газет были посвящены событиям в Польше. Когда, наконец, 15 сентября во Франции узнали о капитуляции Варшавы, в Париже вспыхнул бунт. На улицах раздавались крики: «Да здравствует республика!»; парижане били окна министерств, пытались проникнуть в Пале-Рояль. В течение нескольких дней в столице происходили антирусские народные манифестации, для усмирения которых потребовалось вмешательство войск. Под окнами здания отеля, в котором располагалось русское посольство, раздавались крики: «Долой русских! Да здравствует Польша! Месть!»; камнями были разбиты окна посольства [26, с. 220].
Французская общественность живо откликнулась на события в Польше. Например, известный поэт О.М. Бартелеми писал: «Благородная сестра! Варшава! Она умерла за нас! Умерла с оружием в руках... Не услышав нашего крика сострадания <...> Не говорите больше о славе наших баррикад! Вы хотите увидеть приход русских: они придут». Аббат Ф.Р. де Ламенне в статье «Взятие Варшавы» писал: «Варшава пала! Героическая польская нация, брошенная Францией, отвергнутая Англией, пала в борьбе c варварски ордами <...> Славный народ, наш брат по вере и по оружию, когда ты сражался за свою жизнь, мы могли помочь тебе только сострадать, и сейчас, когда ты повержена, мы можем тебя только оплакивать. Народ героев, народ нашей любви, упокойся в могиле, где ты оказался из-за преступления одних и подлости других. Но еще жива надежда, и пророческий голос вещает: Ты возродишься!» [29, с. 56-63].
Подавление Россией восстания содействовало закреплению ее имиджа не просто экспансионистской державы, но государства, несовместимого с идеей свободы, что особенно активно использовали либералы и радикалы всех мастей. По словам американского историка Мартина Малиа, эти события произвели настоящую метаморфозу в восприятии России и вызвали настоящий шок в Европе. Польские патриоты были в одночасье не только подавлены, но и лишены конституции и автономии [31, с. 92]. Как отмечал исследователь, впервые система самодержавия была навязана, несомненно, европейской территории. Запад создал новый образ России как бастиона агрессивной воинствующей реакции [31, с. 93].
России начали припоминать разделы Польши и вступление русских войск в Париж, а также героическое сопротивление поляков. Слова министра иностранных дел Франции Себастьяни «Порядок царствует в Варшаве», были растиражированы оппозицией и стали подписью к популярной карикатуре Гранвиля, на которой изображен казак, попирающий трупы поляков. Как отмечает швейцарский исследователь Ги Меттан, «Николай I утратил лавры "освободителя" Греции, которые давно оспаривали другие державы, и закрепил свою репутацию азиатского деспота» [10, с. 249].
Олицетворением перемен, произошедших с Россией, стал князь Адам Чарторыский, прежде друг и министр императора Александра, теперь выступивший против Николая в качестве главы Временного правительства в Варшаве.
По словам М. Малиа, европейцы вдруг осознали, что «Польша после Франции является самой героической нацией в Европе». С ростом либерального движения в Европе, после Июльской революции Польша стала восприниматься как главный оплот всех прогрессивных ценностей того времени, и получила дополнительный ореол славы, как самая верная из союзниц великого императора. Как верно отметил исследователь, чем больше Польша казалась мученицей, тем больше Россия представлялась палачам [31, с. 93].
После подавления восстания его лидеры и, в целом, многие поляки эмигрировали и осели в разных странах, главным образом во Франции и в Великобритании [21]. Именно поляки в последующие годы поднимали мощную антирусскую волну и формировали общественное мнение о России. А ведь еще со времен Ливонской войны поляки были главными «специалистами по России» и главным источником информации, и такая информация очень западала в душу полонофильски настроенной европейской общественности [15, с. 15] (4).
Все последующие годы Польша являлась важным элементом внутриполитической жизни Франции, и польский вопрос не сходил с повестки дня в парламенте. Так, на январской сессии 1834 г. известный политик тех лет Сальванди сравнил действия России в восставшей Польше с политикой Чингисхана и Тамерлана, и находил политику России еще более жестокой. Франсуа Биньон, оппозиционный политик, торжественно заявил, что «тот день, когда поляки сами скинут свои цепи, или тот день, когда другие нации освободят их от кровавого ига, давящего на них, будет днем, когда человечество восторжествует над варварством» [28, с. 169].
В то же время нельзя сказать, что общественное мнение Европы было единодушно настроено против России даже после Июльской революции и подавления восстания в Варшаве. Все зависело от системы союзов, на которую европейские лидеры опирались в рамках «европейского концерта» в каждый конкретный момент. В частности, во Франции тогда за союз с Россией выступали легитимисты, то есть сторонники свергнутой легитимной династии Бурбонов. Так, газета ультраправых «Le Quotidienne» выступила в поддержку России в
польском вопросе, не без оснований отмечая, что восстание в Варшаве стало следствием Июльской революции [28, с. 176].
В 1835 г. польская проблема вновь вышла на общеевропейскую повестку дня, и связано это было с речью императора Николая Павловича, произнесенной им 5 октября 1835 г. в Лазенковском дворце в Варшаве. Выступая перед депутацией польских горожан, император заявил: «Если вы будете упрямо лелеять мечту отдельной, национальной, независимой Польши и все эти химеры, вы только накличете на себя большие несчастия. По повелению моему воздвигнута здесь цитадель, и я вам объявляю, что при малейшем возмущении я прикажу разгромить ваш город, я разрушу Варшаву и уж, конечно, не я отстрою ее снова» [3, с. 215]. Эта речь была крайне негативно воспринята на Западе. В отчете Третьего отделения за этот год сообщалось: «Нисколько не удивительно, что речь сия ни англичанам, ни французам не понравилась. Исказивши ее и дав ей превратный смысл, они наполнили журналы своими порицаниями, даже грубыми ругательствами» [16, с. 129-131].
Этой речью император вложил в руки своих недоброжелателей очень мощное оружие. Даже если бы характер Николая был более компромиссным, это выступление все равно стало бы основанием для новой волны пропаганды, очернявшей русских.
Известный журналист, политик, профессор Сорбонны Сен-Марк Жирарден (5) очень резко отозвался об императоре Николае, опубликовав 10 октября 1835 г. в своей газете «Le Journal des Débats» жесткую статью. Спустя несколько месяцев, выступая 11 января 1836 г. в парламенте, он заявил, что, «конфискуя» в свою пользу Польшу, Россия разрушила в Европе «один из защищающих ее барьеров», и дальше затянул любимую песню либералов о том, что Россия и свобода — понятия несовместимые, поэтому «свобода — это лучший барьер против России». И совершенно в духе уже сформировавшейся традиции, он стращает коллег-парламентариев «русской угрозой»: «России не понадобилось и ста лет, чтобы от Азова дойти почти до дверей Константинополя <...> Шестьдесят лет ей понадобилось для того, чтобы оказаться там, где она сейчас <...> Пройдет еще шестьдесят лет, и где она будет?» [28, с. 178].
Таких пропольских заявлений было сделано много. В частности, уже упоминавшийся граф Монталамбер до 1860-х гг. последовательно выступал против императора Николая I, а потом и Александра II в том, что касалось «Святой Польши», а от польской проблемы перешел и к русской теме. 6 января 1836 г., выступая в Палате пэров, он детально перечислил «зверства» России по отношению к польскому народу, стремясь показать, что драма поляков вполне вписывалась в общую политику России. Завоевание Польши — это только этап в реализации гигантского исторического плана: подчинения всей Европы. Поэтому поляки защищали не только свою независимость и свои интересы, но защищали «цивилизацию от варварства, долгое и благородное превосходство Запада от нового нашествия татар». При этом Монталамбер подчеркивал, что Россия повсюду находит «поклонников и почитателей», однако, что она обещает Европе? «Мрак вместо света, военный деспотизм вместо гражданских свобод, позор идолопоклоннической схизмы вместо свободных верований Запада» [28, с. 179-180].
Каждый год, когда во французском парламенте обсуждался Адрес в ответ на тронную речь короля, Монталамбер использовал эту возможность, чтобы поднять польскую проблему и возобновить свои антирусские филиппики. 17 ноября 1840 г., на волне Восточного кризиса и антирусских настроений, он заявил в Палате пэров: «Нам всем грозит все нарастающая опасность, преобладание России в Европе <...> Россия уже обвивает Европу со всех сторон: ее центральная граница находится всего лишь в 200 лье от Рейна <...> От Буковины до Котора, славянские народы Австрии исповедуют ее религию, ее ждут и ее призывают» [28, с. 181].
В Англии эти темы развивал Дэвид Уркварт (вариант написания - Уркхарт) (1805-1877), чье имя в дальнейшем стало синонимом русофоба. Конечно, русофобия Уркварта была обратной стороной его туркофилии, но и политика России в Польше была одним из главных объектом его нападок. Тем более, что документальной основой издававшегося им с ноября 1835 по 1837 гг. на английском и французском языках журнала «Портфолио, или Собрание государственных документов. иллюстрирующих историю нашего времени», стали дипломатические документы, предоставленные ему польскими эмигрантами. Это была, прежде всего, секретная
переписка российских послов, якобы вывезенная в 1831 г. из канцелярии великого князя Константина Павловича в Варшаве (на самом деле, большинство документов были Урквартом сфабрикованы) [2, с. 230].
Памфлеты Уркварта имели большой международный резонанс и переводились на иностранные языки. В 1835 г. он опубликовал памфлет «Англия и Россия» [36], в котором запугивал читателя «русской угрозой», подчеркивая, что Польша стала «стала пустым местом на политической карте Европы», причем сами державы это допустили, а французское правительство, более того, не оказало Польше помощь [20, с. 129].
В то же время Польша в глазах европейцев являлась разменной картой в отстаивании своих собственных национальных интересов. Поэтому, когда в России видели союзника, польская проблема трактовалась совершенно в ином ключе. Такие метаморфозы, например, произошли с известным политиком и дипломатом, духовником Наполеона аббатом Домиником Дюфуром де Прадтом (1759-1837). С самого начала режима Реставрации он жестко критиковал политику России, регулярно актуализируя тему «русской угрозы» и запугивая французов, что Россия находится в «пятидесяти лье от Берлина и Вены» [35, с. 6]. Однако в 1836 г., в условиях кризиса франко-английского «сердечного согласия», Прадт делает ставку на союз с Россией и публикует работу «Восточный вопрос во всеобщем и частном аспектах», в которой, среди прочего, оправдывает политику России в Польше, подчеркивая, что на Венском конгрессе требования России относительно Польши были справедливыми, а Польша благодаря России получила конституцию [35, с. 122-123]. Он оправдывает даже подавление польского восстания 1830-1831 гг. и варшавскую речь императора Николая, отмечая, что любой государь на его месте поступил бы точно так же [35, с. 134]. Для политически ангажированного Прадта в этом тексте Россия — естественная защитница Польши, ее настоящий ангел-хранитель. Но следует понимать, что это чистой воды конъюнктура, но в целом негативный взгляд на Россию через польскую оптику доминировал.
В 1839 г. уже известный читателю Леонард Ходзько, участник польского восстания, публикует очередную версию фальшивого «Завещания Петра Великого». Именно его книга стала очень популярной и только за 1839—1847 гг. выдержала шесть изданий, сыграв решающую роль в популяризации в европейских странах идеи о завоевательных намерениях русских государей [5, с. 81].
В том же году маркиз де Кюстин отправился в путешествие в Россию, написав самую известную книгу о нашей стране, которую по сей день воспринимают как библию русофобов. Кюстин, будучи изгоем в парижских салонах, имел тесные связи, прежде всего, с лидерами польской эмиграции и был гостем в салоне супруги князя Адама Чарторыского. Да и в Россию Кюстин поехал, по одной из версий, хлопотать за своего любезного польского друга Игнатия Гуровского, прихватив его с собой [4, с. 28-31].
Важнейшим источником информации для Кюстина был один из самых известных поляков, проживавших тогда в Париже, поэт Адам Мицкевич (1798—1855). После подавления восстания он жил во Франции на правах политического эмигранта, а в 1840 г., благодаря настойчивому ходатайству известного историка Ж. Мишле, получил кафедру славянских языков и литературы в Коллеж де Франс. По словам Мишле, «Мицкевич начертал общий очерк жизни славян, а затем, перейдя к деталям, с восхитительной ясностью осветил нам истинный характер русского правительства. Он пошел бы и дальше, но ему не позволили. Кафедру у него отняли» [11, с. 288] (власти были недовольны проповедью славянского мессианства). Это случилось в 1844 г., а в 1849 г., на волне польской пропаганды в пяти томах было издано собрание его «лекций» «Славяне» [28, с. 168-169].
Новая вспышка антирусских настроений случилась в 1846 г., после подавления австрийскими войсками Краковского восстания, потом в ходе революций 1848-1849 гг. и особенно после подавления Россией восстания в Венгрии (по просьбе австрийского императора), однако апофеоз пришелся на годы Крымской войны (18531856) [12, с. 46-51].
Еще накануне войны Жюль Мишле, всем своим сердцем романтика возлюбивший Польшу и столь же страстно ненавидевший Россию, написал цикл статей «Демократические легенды Севера», в котором создал культ несчастной Польши и героических поляков, а русских расчеловечил, сведя их до состояния не просто нелюдей, а моллюсков на дне морском. Политику же России в отношении Польши он именует лживой и иезуитской, подчеркивая, что императрица Екатерина «задумала втянуть Россию в религиозную войну, заставить русских
крестьян думать, что речь идет о защите их братьев по греческой вере, которых в Польше преследуют люди веры латинской». И эта война, продолжает Мишле, «обратилась в ужасающее варварство. Можно было наблюдать, как под игом этой атеистки, которая проповедовала крестовый поход, население целыми деревнями подвергалось пыткам или заживо сжигалось во имя веротерпимости» [11, с. 301]. Истинной же целью Екатерины, по мнению Мишле, было уничтожение Польши [11, с. 302-302].
Столь же мощная антирусская волна захлестнула Европу в ходе польского восстания 1863-1864 гг. Мишле потрудился и на этот раз, опубликовав цикл статей под названием «Мученица Польша», а не менее прославленный Виктор Гюго, и тоже в который раз, разразился инвективами в адрес России. Мишле называет Польшу «сердцем Севера». Более того, для него Польша — это сама Франция [34, с. XV].
КОНЦЕПЦИИ РАСОВОЙ НЕПОЛНОЦЕННОСТИ РУССКИХ
Именно поляки стояли у истоков концепции расовой неполноценности русских. Такие идеи сначала разрабатывал польский историк и общественный деятель, участник восстания 1830-1831 гг. Иоахим Лелевель. В форме завершенной теории эти идеи были сформулированы историком и этнографом Франтишеком Хенриком Духиньским (1816-1893). После подавления восстания 1830-1831 гг. он эмигрировал во Францию, был профессором истории в Высшей польской школе в Париже. Его главная идея заключалась в том, что великорусы, или «москали», не принадлежат к славянскому и даже к арийскому племени, а составляют отрасль племени туранского наравне с монголами и только присваивают себе имя русских, которое принадлежит, по справедливости, только малорусам и белорусам, близким к полякам по своему происхождению [1, с. 479].
Не имеющие научной основы тексты Духиньского были направлены на обоснование необходимости создания буфера между «арийской» Европой и «туранской» Москвой. На эту роль буфера предназначалась независимая Польша, включающая Украину-Русь, Беларусь, Литву, Прибалтику, Смоленск и Великий Новгород.
Идеи Духиньского были с энтузиазмом восприняты польской эмиграцией, мечтавшей о восстановлении «Великой Польши от моря до моря», а также оказали большое влияние на западноевропейскую мысль XIX века. В частности, Карл Маркс с большим интересом отнесся к концепции Духиньского и высказался в ее поддержку: «Он утверждает, что настоящие московиты, то есть жители бывшего Великого княжества Московского, большей частью монголы или финны и т. д., как и расположенные дальше к востоку части России и ее юго-восточной части <...> Я бы хотел, чтобы Духинский (так в тексте. — Н.Т.) оказался прав, и чтобы по крайней мере этот взгляд стал господствовать среди славян» [7, с. 106-107].
Теорию Духиньского с восторгом приняли французские интеллектуалы и политики — Э. Реньо, А. Мартен, К. Делямар и другие [17, с. 43]. Так, историк, публицист и политик Анри Мартен (1810—1883), автор «Истории Франции» в девятнадцати томах, отличавшийся крайне неприязненным отношением к России, в одном из своих главных трудов «Россия и Европа» [32] описывал русских как склонный к деспотизму варварский народ неевропейского (туранского) происхождения, несправедливо присвоивший себе историю Руси. Концепцию Духиньского он считал «превосходной», а тягу русских к подчинению объяснял следующим образом: «Такое чувство возникает у народов, находящихся на крайне низкой ступени культурного развития народов, где отдельный человек неспособен распоряжаться своей судьбой и даже не выражает такого желания.» [8, с. 382].
Несмотря на то, что после восстания 1863-1864 гг. в Польше были проведены реформы, для новых и новых поколений патриотично настроенных поляков главным врагом оставалась Россия. Уже в конце XIX столетия Юзеф Пилсудский (1867-1935) провозгласил главной целью своей жизни физическое уничтожение русского государства с последующим восстановлением на его обломках новой Польши, доминирующей в Центральной и Восточной Европе [17, с. 45]. В статье «Россия», впервые опубликованной в 1895 г., он отметил: «Русский Царь — главный враг польского рабочего класса. Царское Самодержавие — главное препятствие на нашем пути всегда и теперь.» [14, с. 514].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Как показывает современная ситуация, эти идеи не ушли в прошлое вместе с Пилсудским, а поляки по сей день воспринимаются на Западе как главные специалисты по России. И, конечно, Запад им охотно верит, ведь польские страшные мифы о России, идеи о русской «азиатчине» и «воровстве» истории русскими очень хорошо вписываются в общеевропейский нарратив о варварской, деспотичной и экспансионистской России. А поляки, безусловно, говорят о России только правду, и Запад в эту польскую правду охотно верит и использует в идеологическом и геополитическом противостоянии с Россией. Не особо думая о самих поляках. Только теперь в роли «мученицы» выступает Украина, а западная любовь к Украине является обратной стороной ненависти к России.
Примечания
1. Первая версия книги Ш.-Д. Лезюра появилась в 1807 г., вероятно, накануне заключения Тильзитского мира.
2. Ян Генрих Домбровский (1755-1818), польский военный, дивизионный генерал Великой армии. После отречения Наполеона вернулся в Польшу.
3. 14(26) февраля 1832 г. был объявлен «Органический статут». Польша лишалась Конституции 1815 г., был распущен сейм, ликвидирована польская армия, отменено независимое управление. Польша становилась частью России с губерниями вместо традиционных воеводств. За ними оставалось лишь право на некоторые местные вольности. В соответствии с «Органическим статутом» в состав совета вице-короля вводились представители России. В Варшаве было объявлено осадное положение. Руководители восстания и мятежные генералы были сосланы в Сибирь и лишены собственности, а их дети взяты на воспитание в русскую армию.
4. Французское правительство было серьезно озабочено пребыванием поляков на территории Франции. Еще в ноябре 1831 г. правительство Казимира Перье, стремясь удалить неспокойный польский элемент из столицы, издало циркуляр, воспрещавший полякам въезд в Париж. В результате польские эмигранты были размещены сначала двумя большими, а затем несколькими десятками небольших групп в провинциальных французских городах, где были созданы «польские депо», а в Париже остались лишь наиболее состоятельные и, как правило, умеренные элементы эмиграции.
5. Сен-Марк Жирарден (Марк Жирарден) (1801-1873) - французский политик, писатель, журналист, литературный критик и издатель, редактор газеты «Le Journal des Débats», член Французской академии.
Список литературы
1. Духиньский Ф. Основы истории Польши, иных славянских стран и Москвы // Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2013.
2. Душенко К. В. Первые дебаты о 'русофобии' (Англия, 1836-1841) // Историческая экспертиза. 2021. № 4. С. 225-242.
3. Император Николай Первый. М.: Рус. мiр, 2002.
4. Кеннан Дж. Маркиз де Кюстин и его Россия в 1839 году. М., 2006.
5. Козлов В. П. Тайны фальсификации: Пособие для преподавателей и студентов вузов. 2-е изд. М.: Аспект Пресс, 1996.
6. Кудрявцев О. Ф. Неузнанная цивилизация. Заметки по поводу книги Стефана Мунда «Orbis Russiarum». Генезис и развитие представлений о «Русском мире» на Западе в эпоху Возрождения» // Древняя Русь. 2005. № 3 (21). С. 121-126.
7. Маркс-Энгельсу, 24 июня 1865 // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. М., 1963. Т. 31.
8. Мартен А. Россия и Европа // Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2013.
9. Меж двух восстаний. Королевство Польское и Россия в 30-50-е годы XIX в. / [Отв. ред. С.М. Фалькович]; Институт славяноведения РАН. М.: Индрик, 2016.
10. Меттан Г. Запад - Россия: Тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса. М., 2017.
11. Мишле Ж. Демократические легенды Севера // Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2013.
12. Неменский О. Русофобия как идеология // Вопросы национализма. 2013. № 1 (13).
13. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских идентичностей. М.: Новое издательство, 2004.
14. Пилсудский Ю. Россия // Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2013. С. 514-529.
15. Ратч В.Ф. Польская эмиграция до и во время последнего мятежа 1831-1863. Вильна: Тип. Р.М. Ромма, 1866.
16. Россия под надзором. Отчеты III отделения 1827—1869. Сост. М.В. Сидорова, Е.И. Щербакова. М.: Русский фонд культуры, 2006.
17. Русский вопрос и линия русофобии в истории политики и политической мысли Европы XIX века // Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2013.
18. Таньшина Н.П. Политическая борьба во Франции по вопросам внешней политики в годы Июльской монархии. М.: Прометей, 2005.
19. Таньшина Н. П. Польский вопрос по запискам императора Николая I и графа Ш.-А. Поццо ди Борго // Новая и новейшая история. 2018. № 2. С. 15-26.
20. Уркхарт Д. Англия и Россия // Русский вопрос в истории политики и мысли. Антология / Под ред. А.Ю. Шутова, А.А. Ширинянца. М.: Издательство Московского университета, 2013.
21. Фалькович С.М. Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30-60-х годов XIX века. М., СПб.: Нестор-История, 2017.
22. Филюшкин А. Как Россия стала для Европы Азией? // Изобретение империи: Языки и практики. М., 2011. С. 10-48.
23. Филюшкин А. И. Первое противостояние России и Европы. Ливонская война Ивана Грозного. М.: НЛО, 2018.
24. Филюшкин А. Stéfane Mund, ORBIS RUSSIARUM: Genèse et development de la representation du monde "russe" en Occident à la Renaissance (Genève: Librairie Droz S.A., 2003) // Ab Imperio. 2004. № 1. С. 559567.
25. Blanc S. Histoire d'une phobie : le Testament de Pierre le Grand // Cahiers du monde russe et soviétique. 1968. Vol. IX. № 3-4. P. 265-293.
26. Capefigue J.-B. Le gouvernement de juillet, les partis et les hommes politiques. 1830 à 1835. T. 2. Bruxelles : L. Hauman et Cie. P., 1836. P. 220.
27. Chodzko L. L' Histoire des legions polonaises en Italie sous le commandement du general Dombrovski. Т. 1-2. Рaris, Genève: Publié par J. Barbezat, 1829.
28. Corbet Ch. A l'ère des nationalismes. L'opinion française face à l'inconnue russe (1799-1894). Paris: Librairie Marcel Didier, 1967.
29. Dumas A. (père). Mémoires. T. 4—6. Paris: Alexandre Cadot Éd., 1854.
30. Lesur Ch.-L. Des progrès de la puissance russe: depuis son origine jusqu'au commencement du XIXe siècle. Paris: Chez Fantin, Libraire, 1812. Первая версия книги появилась в 1807 году, вероятно, накануне Тильзита.
31. Malia M. Russia under Western Eyes. From the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum. Belknap Press of Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts, London, England, 1999.
32. Martin H. La Russie et l'Europe. Paris: Furne, Jouvet & Co, 1866.
33. McNally R. The Origins of Russophobia in France 1812-1830 // American Slavic East and European Review. 1958. (17) April. P. 173-189.
34. Michelet J. La Pologne martyr. Russie. Danube. Paris: E. Dentu Libraire-Éditeur, 1863.
35. Pradt D.-G.-F. de. Système permanent de l'Europe à l'egard de la Russie. Paris: Pichon et Didier, 1828.
36. [Urquhart D.] England & Russia: being a fifth edition of England, France, Russia & Turkey, revised and enlarged. London: J. Ridgway & Sons, 1835.
Информация об авторе
Таньшина Наталия Петровна, доктор исторических наук, профессор, профессор кафедры всеобщей истории Института общественных наук Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации; профессор кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки Московского педагогического государственного университета, г. Москва, Российская Федерация.
Автор-корреспондент
Таньшина Наталия Петровна, e-mail: nata.tanshina@mail.ru
HISTORICAL POLICY
Original Paper
The Polish question as an instrument of the West's Ideological Struggle against Russia
Natalia P. Tanshina 1 2 *
1 Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration,
Moscow, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7373-592X, e-mail: nata.tanshina@mail.ru
2 Moscow pedagogical state University, Moscow, Russian Federation, ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7373-592X, e-mail: nata.tanshina@mail.ru
Abstract:
The article is devoted to the analysis of the Polish question in relations between Russia and the West. Within the framework of the article, the Polish question is considered as an instrument of the ideological struggle of the West against Russia. The article traces the main stages of Russian-Polish relations and concludes that since the Livonian War, Polish authors have become the main translators of negative myths about Russia as a barbaric, despotic and expansionist power. The article analyzes the role of the Polish factor in the formation of a negative image of Russia in the West during the partitions of the Polish-Lithuanian Commonwealth, during the French Revolution and the Napoleonic Wars, when the first version of the fake "Testament of Peter the Great" created by Polish General M. Sokolnitsky appears. The article analyzes the view of Russia through the prism of the Polish uprisings of 1830-1831 and 1863-1864 and concludes that European Polonophilism had a downside — hatred of Russia. It is also concluded that Russia's suppression of the Polish uprising of 1830-1831 helped strengthen its image not just as an expansionist power, but also as a state incompatible with the idea of freedom. It is also noted that, despite the fact that reforms were carried out in Poland after the uprising of 1863-1864, Russia remained the main enemy for more and more generations of patriotic Poles. The article analyzes the views of leading European politicians and public figures on Russia, which were formed under the influence of the Polish problem. The article also analyzes racial ideas about the inferiority of Russians, dating back to Polish authors, primarily F. Duchinsky, whose ideas had a great influence on the development of European anti-Russian thought.
Keywords:
Russia, Poland, Russophobia, the Polish question, the image of Russia in Western Europe
References
1. Duhin'skij F. Osnovy istorii Pol'shi, inyh slavyanskih stran i Moskvy. - In: Russkij vopros v istorii politiki i mysli. Antologiya / Pod red. A.Yu. Shutova, A.A. Shirinyanca [Fundamentals of the history of Poland, other Slavic countries and Moscow. - In: The Russian question in the history of politics and thought. Anthology / Edited by A.Y. Shutov, A.A. Shirinyants]. Moscow: Moscow University Press, 2013 (In Russian).
2. Dushenko K. V. (2021). Pervye debaty o 'rusofobii' (Angliya, 1836-1841) [Dushenko K. V. The first debate about 'Russophobia' (England, 1836-1841)]. - Historical expertise. 2021. № 4. (In Russian)
3. Imperator Nikolaj Pervyj. M., 2002 [Emperor Nicholas the First]. Moscow: Russian World, 2002.
4. Kennan Dzh. (2006). Markiz de Kyustin i ego Rossiya v 1839 godu [Marquis de Custine and his Russia in 1839]. Moscow, 2006.
5. Kozlov V. P. (1996). Tajny fal'sifikacii: Posobie dlya prepodavatelej i studentov vuzov [Secrets of falsification: A manual for teachers and university students]. 2nd ed. Moscow: Aspect Press, 1996. (In Russian).
6. Kudryavcev O. F. (2005). Neuznannaya civilizaciya. Zametki po povodu knigi Stefana Munda «Orbis Russiarum». Genezis i razvitie predstavlenij o «Russkom mire» na Zapade v epohu Vozrozhdeniya» [Unrecognized civilization. Notes on Stefan Mund's book "Orbis Russiarum". Genesis and development of ideas about the "Russian world" in the West in the Renaissance"]. - Ancient Rus. 2005. № 3 (21). pp. 121126. (In Russian).
7. Marks-Engel'su, 24 iyunya 1865. - In: Marks K., Engel's F. [Marx-Engels, June 24, 1865. - In: Marx K., Engels F. Essays]. 2nd ed. Moscow: Publishing House of Political Literature, 1963. Vol. 31. (In Russian).
8. Marten A. (2013). Rossiya i Evropa. - In: Russkij vopros v istorii politiki i mysli. Antologiya / Pod red. A.Yu. Shutova, A.A. Shirinyanca. [Martin A. Russia and Europe. - In: The Russian question in the history of Politics and Thought. Anthology / Edited by A.Y. Shutov, A.A. Shirinyants]. Moscow: Moscow University Press, 2013. (In Russian).
9. Mezh dvuh vosstanij. Korolevstvo Pol'skoe i Rossiya v 30-50-e godyXIX v. / [Otv. red. S.M. Fal'kovich]; Institut slavyanovedeniya [Between two uprisings. The Kingdom of Poland and Russia in the 30-50s of the XIX century / [Ed. S.M. Falkovich]; Institute of Slavic Studies of the Russian Academy of Sciences]. Moscow: Indrik, 2016. (In Russian).
10. Mettan G. (2016). Zapad — Rossiya: tysyacheletnyaya vojna. Istoriya rusofobii ot Karla Velikogo do ukrainskogo krizisa [West — Russia: the thousand-year war. History of Russophobia from Charlemagne to the Ukrainian crisis]. Moscow: Paulsen, 2016. (In Russian).
11. Mishle Zh. (2013). Demokraticheskie legendy Severa. - In: Russkij vopros v istorii politiki i mysli. Antologiya / Pod red. A.Yu. Shutova, A.A. Shirinyanca [Democratic legends of the North. - In: The Russian question in the
history of politics and thought. Anthology / Edited by A.Y. Shutov, A.A. Shirinyants]. Moscow: Moscow University Press, 2013 (In Russian).
12. Nemenskij O. (2013). Rusofobiya kak ideologiya [Russophobia as an ideology]. - Questions ol nationalism. 2013. № 1 (13).
13. Nojmann I. (2004). Ispol'zovanie «Drugogo»: Obrazy Vostoka v formirovanii evropejskih identichnostej [The Use of the "Other": Images of the East in the formation of European identities]. Moscow: New Publishing House, 2004.
14. Pilsudskij Yu. (2013). Rossiya. - In: Russkij vopros v istorii politiki i mysli. Antologiya / Pod red. A.Yu. Shutova, A.A. Shirinyanca [Russia. - In: The Russian question in the history of politics and thought. Anthology / Edited by A.Y. Shutov, A.A. Shirinyants]. Moscow: Moscow University Press, 2013. (In Russian).
15. Ratch V.F. (1866). Pol'skaya emigraciya do i vo vremya poslednego myatezha 1831-1863. [Polish emigration before and during the last rebellion of 1831-1863]. Vilna: Printing house of R.M. Romm, 1866.
16. Rocciya pod nadzorom. Otchety III otdeleniya 1827—1869. Soct. M.V. Sidorova, E.I. Shcherbakova [Russia is under surveillance. Reports of the III department 1827-1869]. Comp. M.V. Sidorova, E.I. Shcherbakova. Moscow: Russian Cultural Foundation, 2006. (In Russian).
17. Russkij vopros i liniya rusofobii v istorii politiki i politicheskoj mysli Evropy XIX veka. -In: Russkij vopros vistorii politiki i mysli. Antologiya / Pod red. A.Yu. Shutova, A.A. Shirinyanca [Russian Russian question and the line of Russophobia in the history of politics and political thought of Europe of the XIX century. - In: Russian question in the history of politics and thought. Anthology / Edited by A.Y. Shutov, A.A. Shirinyants]. Moscow: Moscow University Press, 2013. (In Russian).
18. Tan'shina N.P. (2005). Politicheskaya bor'ba vo Francii po voprosam vneshnej politiki v gody lyul'skoj monarhii [The political struggle in France on foreign policy issues during the July Monarchy]. Moscow: Prometheus, 2005. (In Russian).
19. Tan'shina N. P. (2018). Pol'skij vopros po zapiskam imperatora Nikolaya I i grafa Sh.-A. Pocco di Borgo [The Polish question according to the notes of Emperor Nicholas I and Count S.-A. Pozzo di Borgo]. - Novaya i noveyshaya istoriya. 2018. No. 2. pp. 15-26. (In Russian).
20. Urquhart D. (2013). Angliya i Rossiya. - In: Russkij vopros v istorii politiki i mysli. Antologiya / Pod red. A.Yu. Shutova, A.A. Shirinyanca [England and Russia. - In: The Russian question in the history of Politics and Thought. Anthology / Edited by A.Y. Shutov, A.A. Shirinyants]. Moscow: Moscow University Press, 2013. (In Russian).
21. Fal'kovich S.M. (2017). Pol'skaya politicheskaya emigraciya v obshchestvenno-politicheskoj zhizni Evropy 30-60-h godov XIX veka [Polish political emigration in the socio-political life of Europe in the 30-60s of the XIX century]. Moscow, St. Petersburg: Nestor-Istoriya, 2017. (In Russian).
22. Filyushkin A. (2011). Kak Rossiya stala dlya Evropy Aziej? [How did Russia become Asia for Europe?]. -Izobreteniye imperii: Yazykiipraktiki. Moscow, 2011. pp. 10-48. (In Russian).
23. Filyushkin A. I. (2018). Pervoe protivostoyanie Rossii i Evropy. Livonskaya vojna Ivana Groznogo [The first confrontation between Russia and Europe. Ivan the Terrible's Livonian War]. Moscow: UFO, 2018. (In Russian).
24. Filyushkin A. (2004). Stéfane Mund, ORBIS RUSSIARUM: Genèse et development de la representation du monde "russe" en Occident à la Renaissance (Genève: Lirairie Droz S.A., 2003) [Stéfane Mund, ORBIS RUSSIARUM: Genesis and development of the representation of the "Russian" world in the West during the Renaissance (Geneva: Librairie Droz S.A., 2003]. - Ab Imperio. 2004. № 1). pp. 559-567. (In Russian).
25. Blanc S. (1968). Histoire d'une phobie : le Testament de Pierre le Grand. - Cahiers du monde russe et soviétique. 1968. Vol. IX. № 3-4. pp. 265-293. (In French).
26. Capefigue J.-B. (1863). Le gouvernement de juillet, les partis et les hommes politiques. 1830 à 1835. T. 2. Bruxelles: L. Hauman et Cie. P., 1836. P. 220. (In French).
27. Chodzko L. (1829). L' Histoire des legions polonaises en Italie sous le commandement du general Dombrovski. T. 1-2. Paris, Genève: Publié par J. Barbezat, 1829. (In French).
28. Corbet Ch. (1967). A l'ère des nationalismes. L'opinion française face à l'inconnue russe (1799-1894). Paris: Librairie Marcel Didier, 1967. (In French).
29. Dumas A. (père). (1854). Mémoires. T. 4-6. Paris: Alexandre Cadot Éd., 1854. (In French).
30. Lesur Ch.-L. (1812). Des progrès de la puissance russe: depuis son origine jusqu'au commencement du XIXe siècle. Paris: Chez Fantin, Libraire, 1812. (In French).
31. Malia M. (1999). Russia under Western Eyes. From the Bronze Horseman to the Lenin Mausoleum. Belknap Press of Harvard University Press, Cambridge, Massachusetts, London, England, 1999.
32. Martin H. (1866). La Russie et l'Europe. Paris: Furne, Jouvet & Co, 1866. (In French).
33. McNally R. (1958). The Origins of Russophobia in France 1812-1830. - American Slavic East and European Review. 1958. (17) April. pp. 173-189.
34. Michelet J. (1863). La Pologne martyr. Russie. Danube. Paris: E. Dentu Libraire-Éditeur, 1863. (In French).
35. Pradt D.-G.-F. de. (1828). Système permanent de l'Europe à l'egard de la Russie. Paris: Pichon et Didier, 1828. (In French).
36. [Urquhart D.] England & Russia: being a fifth edition of England, France, Russia & Turkey, revised and enlarged. London: J. Ridgway & Sons, 1835.
Information about the author
Natalia P. Tanshina, Dr. Sci. (History), Prof., Professor of the Department of General History of the Institute of Social Sciences of the Russian Academy of National Economy and Public Administration under the President of the Russian Federation; Professor, Department of Modern and Contemporary History of Europe and America, Moscow State Pedagogical University, Moscow, Russian Federation.
Corresponding author
Natalia P. Tanshina, e-mail: nata.tanshina@mail.ru
Наука. Общество. Оборона 2311-1763
2022. Т. 10. № 4 Online ISSN
Science. Society. Defense 2022. Vol. 10. № 4
