CC BY
29
ПОЛОЖЕНИЕ ИРКУТСКОЙ ОБЛАСТИ В ЦИФРОВОМ ЭКОНОМИЧЕСКОМ КОРИДОРЕ «КИТАЙ - РОССИЯ - ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ»
В.И. Блануца, д-р геогр. наук, вед. науч. сотр. Институт географии им. В.Б. Сочавы СО РАН (Россия, г. Иркутск)
DOI: 10.24411/2411-0450-2018-10214
Статья подготовлена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований и Правительства Иркутской области в рамках проекта № 17-410380002 р_а «Иркутская область как узел интеграции экономик России и Китая: формирование взаимовыгодного разделения труда».
Аннотация. Для перехода к цифровой экономике необходимо уточнить некоторые факторы экономического роста. Один из них - экономико-географическое положение региона. Показано, что необходимо учитывать положение региона по отношению к цифровым городским агломерациям, магистральным линиям электросвязи и трансконтинентальным информационным потокам. Рассмотрено положение Иркутской области в цифровом экономическом коридоре «Китай - Россия - Европейский союз». Предложены меры по улучшению положения региона в этом коридоре. Установлено, что территориальная структура экономического коридора в пределах России состоит из центральной прерывистой полосы, включающей 23 цифровые городские агломерации, и периферийного пространства.
Ключевые слова: цифровая экономика, экономико-географическое положение, экономический коридор, сеть электросвязи, информационный поток, цифровая городская агломерация, Иркутская область.
Переход Российской Федерации к цифровой экономике [1] обусловливает необходимость уточнения региональной политики и основных параметров социально-экономического развития [2; 3]. Реализация прорывных технологий, опирающихся на искусственный интеллект, межмашинный обмен данными, киберфизические системы, дополненную реальность, «большие данные» и другие атрибуты цифровой экономики [4; 5], заставляет пересмотреть некоторые фундаментальные факторы экономического роста. Один из них - экономико-географическое положение (ЭГП) региона [6; 7]. В цифровую эпоху определение положения региона относительно значимых экономических центров не является достаточным для уяснения всех возможностей и ограничений роста. Необходимо также учитывать положение региона по отношению к территориальным скоплениям «умных» объектов в виде цифровых городских агломераций [8], магистральным линиям электро-
связи и трансконтинентальным информационным потокам. Все это заставляет перейти от определения классического экономико-географического положения к анализу нового позиционирования региона в цифровом пространстве - инфокоммуни-кационно-географического положения (ИГП) [9].
Идентификация ИГП региона может проводиться на разных пространственных уровнях - глобальном, национальном и межрегиональном. С начала 1990-х гг., когда «Asian Development Bank» начал финансировать создание нескольких полос хозяйственного взаимодействия соседних стран в бассейне р. Меконг [10], стал выделяться уровень транснационального экономического коридора, одну из разновидностей которого можно назвать цифровым экономическим коридором. Однако положение региона в цифровом коридоре ранее никем не изучалось ни в России, ни в других странах. И это несмотря на то, что именно благоприятное положение в
динамично развивающемся коридоре концентрации объектов цифровой экономики является существенным конкурентным преимуществом региона в новую эпоху. Первая попытка оценки ИГП региона на уровне цифровых экономических коридоров была предпринята относительно Иркутской области, через которую проходят информационные потоки коридора «Китай
- Россия - Европейский союз» (КРЕС).
Если исходить из наиболее продолжительного опыта Азиатского банка развития [10], то экономические коридоры формируются вдоль важных транснациональных транспортных линий, могут объединять более двух стран, допускают пересечение с другими коридорами, разветвляются и затем вновь соединяются, притягивают к себе экспортно-ориентированные компании, способствуют экономическому росту прилегающих территорий, усиливают международное разделение труда и сглаживают противоречия между странами. Вместе с тем, просто создание трансграничного коридора не гарантирует экономический рост, так как необходимо провести согласование бизнес-процессов и действий национальных регуляторов на сопредельных территориях, чтобы создать комфортную среду для сотрудничества компаний разных стран. И все это при условии, конечно, что может быть получена экономическая выгода от такого сотрудничества.
В настоящее время в Китайской Народной Республике реализуется стратегия «Один пояс - один путь», объединяющая «Экономический пояс Шёлкового пути» и «Морской Шёлковый путь XXI в.» [11]. В рамках сухопутного Шёлкового пути выделяются шесть экономических коридоров [12]: «Новый евразийский континентальный мост» (Китай - Казахстан - Россия -Европейский союз), «Китай - Пакистан» (Кашгар - порт Гвадар), «Китай - Монголия - Россия» (в нашей интерпретации КРЕС, поскольку коридор направлен к голландским портам Амстердам и Роттердам, и проходит по территории Европейского союза), «Бангладеш - Китай - Индия
- Мьянма» (Куньмин - порт Калькутта), «Китай - Центральная Азия - Западная Азия» (Китай - Казахстан - Кыргызстан -
Таджикистан - Узбекистан - Туркменистан - Иран - Турция) и «Китай - Индокитай». Из них наиболее короткий путь между Китаем и Западной Европой имеют КРЕС и маршрут через Казахстан и Россию.
Еще не сформулирована общепризнанная дефиниция понятия «экономический коридор». Поэтому в исследовании будем исходить из следующего рабочего определения: экономический коридор - это полоса территориальной концентрации экономической деятельности вдоль транспортных каналов (линий, магистралей, полимагистралей), по которым осуществляются встречные потоки людей, информации, энергии, сырья, товаров и услуг. Отсюда следует, что помимо многофункциональной полосы могут существовать специализированные коридоры - миграционный, информационный, энергетический, сырьевой, товарный и сервисный. Далее анализируется только цифровой экономический коридор, под которым подразумевается полоса территориальной концентрации линий электросвязи и соединяемых ими населенных пунктов в пределах приемлемой задержки информационного потока от центров управления цифровой экономикой.
Точные географические границы многофункциональных экономических коридоров обычно не указываются в силу их неопределенности. Например, в отношении коридора «Китай - Монголия - Россия» отмечено, что «географические рамки экономического коридора пока остаются довольно размытыми» [12, с. 76]. Что касается специализированных коридоров, то их границы менее размыты. Если исходить из того, что цифровые коридоры должны создаваться для роста цифровой экономики, а генераторами такого роста являются города-центры агломераций, соединенные магистральными линиями электросвязи, то границы коридора могут определяться по внешним рубежам цифровых агломераций и регионов [8].
Как было отмечено ранее [7], существуют три основных подхода к уяснению сути экономико-географического положения: ЭГП как расположение относительно
значимых объектов («объектный подход»), ЭГП как взаиморасположение сетей («сетевой подход») и ЭГП как степень вовлечения в системообразующие потоки («потоковый подход»). Классическому пониманию ЭГП соответствует первый подход, а оценке положения региона в цифровом экономическом коридоре - сетевой и потоковый подходы. При сетевом подходе под инфокоммуникационно-
географическим положением понимается отношение информационно-
коммуникационной сети, сформированной рассматриваемым объектом, к остальным инфокоммуникационным сетям, созданным другими объектами при условии их взаимодействия [9]. Применительно к потоковому подходу под ИГП объекта (региона) можно понимать как отношение региона к значимым информационным потокам, проходящим вне его территории, так и степень вовлечения региона в потоки, проходящие сквозь него. Далее будет показано, какое положение занимает Иркутская область в КРЕС при сетевом (в сети электросвязи), потоковом (в системе информационных потоков) и совместном (сетевом и потоковом; в территориальной структуре цифровой экономики) подходах.
Транзит информации через Россию по волоконно-оптическим линиям связи обеспечивают в основном
ПАО «Ростелеком» (по четырем линиям «Транзит Европа - Азия») [13] и ПАО «ТрансТелеКом» (посредством «TTK Eurasia Highway») [14]. Учет этих линий позволяет выявить основные каналы информационных потоков в российской части КРЕС. Тогда в случае прохождения канала через центр региона данную территорию можно включить в КРЕС. Так с позиций сетевой инфраструктуры было установлено, что в КРЕС входят 29 из 85 регионов Российской Федерации: Республики Башкортостан, Бурятия и Татарстан, Забайкальский и Красноярский край, Белгородская, Воронежская, Иркутская, Курганская, Курская, Ленинградская, Московская, Нижегородская, Новосибирская, Омская, Орловская, Пензенская, Самарская, Саратовская, Свердловская, Смоленская, Тверская, Тульская, Тюменская, Ульянов-
ская, Челябинская и Ярославская области, города Москва и Санкт-Петербург. В китайской части КРЕС существуют два канала: Пекин - Маньчжурия (далее на Читу) и Пекин - Эрэн-Хото (далее на Улан-Батор и Улан-Удэ). Для Европейского союза основные каналы приведены в [15] и направлены на три крупнейшие в мире точки обмена трафиком, расположенные в Амстердаме, Франкфурте-на-Майне и Лондоне.
В азиатской части России в 2014 г. наиболее выгодное ИГП занимала сеть Красноярска [16]. Если максимальное ИГП принять за 100%, то ухудшение положения в пределах КРЕС происходило в региональных сетях Новосибирска (95,3%), Тюмени (61,9%), Улан-Удэ (37,2%), Иркутска (31,6%), Омска (29,6%), Читы (21,1%) и Кургана (15,5%). Получается, что в рассматриваемом экономическом коридоре Иркутская область занимает примерно в три раза худшее положение, чем Красноярский край, тогда как в 1914 г. Иркутская сеть занимала наиболее благоприятное положение на востоке России [16]. Невыгодное сетевое положение Иркутской области можно значительно улучшить за счет прокладки вдоль р. Лены волоконно-оптической линии связи Иркутск-Якутск. Тогда информационные потоки из Республики Саха (Якутия) будут перенаправлены на линию Якутск-Усть-Кут-Иркутск.
Переходя к потоковому подходу к оценке ИГП региона, следует отметить, что под информационным потоком понимается «перемещение некоторого объема информации (визуальной, звуковой, текстовой, цифровой) из одного географического объекта - поселения, региона, страны - в другой посредством систем электросвязи» [17, С. 5]. Целесообразно различать три вида региональных информационных потоков: проходящие сквозь регион (трансрегиональные), циркулирующие между поселениями одного региона (ин-трарегиональные) и генерируемые/получаемые регионом во взаимодействии с остальными регионами (экстрарегиональные). Транзитные потоки из Китая в Европейский союз, проходящие через Иркутскую область и другие регионы России, можно принять за константу. Эти
трансрегиональные потоки никак не влияют на оценку ИГП российских регионов и поэтому их можно не рассматривать. Что касается интрарегиональных потоков, оценки которых для Иркутской области приведены в [17], то они не влияют на позиционирования региона как единого целого среди остальных регионов.
Для анализа положения Иркутской области в КРЕС использовались данные об экстрарегиональных потоках в виде перераспределения интернет-трафика между автономными системами различных регионов Российской Федерации [18]. Обобщая эти данные (по состоянию на 1 июля 2017 г.), можно констатировать, что Иркутская область, во-первых, не занимает ведущего положения по количеству зарегистрированных автономных систем (например, уступает Москве более чем в 20 раз), во-вторых, очень слабо взаимодействует с зарубежными системами (2% трафика), в-третьих, не сформировала региональную интернет-экосистему (внутри региона замыкается 40,4% трафика, что не позволяет создать территориальный кластер с преобладанием внутрирегиональных потоков) и, в-четвертых, большую часть трафика получает из Москвы (входит в Московский одноядерный кластер).
Вместе с тем у Иркутской области существуют определенные перспективы развития. К ним можно отнести формирование интернет-экосистемы с вхождением в нее Республики Бурятия, Забайкальского края, территории вокруг Богучанской ГЭС в Красноярском крае и Республики Саха (Якутия) (в последнем случае при прокладке волоконно-оптической линии связи Иркутск - Якутск вдоль р. Лены), что послужит «противовесом» Новосибирскому кластеру [18] и станет первой значительной экосистемой на цифровом пути из Китая в Европейский союз. Это потребует создания в Иркутске мощной точки обмена трафиком и, как вариант, формирования резервной точки на севере области - например, в Братске - для удобства подключения автономных систем Якутии и района Богучанской ГЭС.
В цифровой экономике в связи с созданием «умных» домов, дорог, заводов, транспортных средств, городов, регионов [19; 20] и внедрением разрабатываемых сейчас прорывных информационно-коммуникационных технологий [21] многое будет зависеть от величины задержки сигнала в линиях электросвязи [8]. Определение сверхмалых задержек (до 1 мс; 1 миллисекунда = 0,001 с) позволяет идентифицировать цифровые скопления (агломерации) городов как основу территориальной структуры цифровой экономики [8]. Здесь возможны разные варианты использования ограничения в 1 мс: расчет задержки от центра агломерации до остальных городов или определение задержки между любой парой городов агломерации, прямая (от одного города к другому) или круговая (от исходного города к следующему и обратно к исходному городу) задержка, измеряемая (по данным операторов связи) или расчетная (по формуле) задержка. В нашем исследовании использовалась только прямая расчетная задержка сигнала от центра агломерации.
Расчет величины задержки сигнала между каждой парой из 1112 городов Российской Федерации (таково количество городов по состоянию на 1 января 2017 г.) позволил составить исходную матрицу, на основе которой выделялись цифровые агломерации и регионы. Относительно каждого ядра (города), способного агломерировать поселения, с учетом линий электросвязи проводились изохроны задержки сигнала в 1 и 10 мс, что привело к определению соответственно 43 цифровых агломераций и 45 цифровых регионов России [8]. В КРЕС были включены только те агломерации, через которые проходили основные магистральные линии электросвязи экономического коридора. Так были отобраны 23 агломерации, составившие прерывистую центральную полосу коридора, и связанные с ними 23 региона, сформировавшие периферийное пространство коридора (рис. 1).
Рис. 1. Территориальная структура цифрового экономического коридора «Китай - Россия - Европейский союз» в пределах Российской Федерации
Элементы территориальной структуры: а - территория цифровой агломерации, б -граница цифрового региона, в - граница коридора. Цифровые городские агломерации: 1 - Московская, 2 - Санкт-Петербургская, 3 - Екатеринбургская, 4 -Самарская, 5 - Нижегородская, 6 - Казанская, 7 - Воронежская, 8 - Ижевская, 9 -Уфимская, 10 - Челябинская, 11 - Ярославская, 12 - Новосибирская, 13 - Саратовская, 14 - Курская, 15 - Красноярская, 16 - Омская, 17 - Пензенская, 18 - Иркутская, 19 - Тюменская, 20 - Ульяновская, 21 - Кемеровская, 22 - Томская и 23 -Смоленская. вставлено по двум схемам территориальной структуры цифровой экономики России [8].
На рис. 1 цифровые агломерации перечислены в порядке уменьшения числа горожан, что указывает на относительно малый размер Иркутской агломерации (1071 тыс. человек на 01.01.2017, что соответствует 18-й позиции из 23). По числу городов (8) Иркутская агломерация занимает 19 место в экономическом коридоре, опережая лишь Тюменскую, Кемеровскую, Омскую и Томскую агломерации. Что касается Иркутского цифрового региона, то он занимает в КРЕС первое место по людности (1604 тыс. горожан; без агломера-
ции) и третье - по количеству городов (27 вне агломерации; больше только в Московском и Санкт-Петербургском цифровых регионах). Если объединить агломерацию и регион, что допустимо при наличии единого ядра (Иркутска), то получившийся Иркутский макрорегион по количеству горожан займет 8 место, а числу городов - 7 место среди макрорегионов КРЕС. В сибирской части цифрового экономического коридора Иркутский макрорегион станет крупнейшим.
В сложившейся ситуации, когда Иркутская область занимает невыгодное сетевое и потоковое положение в экономическом коридоре, основные перспективы развития региона могут быть связаны со становлением в России новой цифровой экономики и созданием Иркутского макрорегиона. При этом город Иркутск как центр макрорегиона должен стать крупным международным телекоммуникационным хабом. Для такого позиционирования Иркутска необходимо, во-первых, соединить в нем все российские региональные линии электросвязи восточной части КРЕС; во-вторых, создать крупнейший в Восточной Сибири центр обработки данных; в-третьих, организовать точку обмена трафиком, по размерам не уступающую KRS-
IX в Красноярске; в-четвертых, замкнуть ференций компании-генераторы новых на город большинство информационных информационно-коммуникационных услуг потоков из (в) поселений (поселения), по со сверхмалыми и малыми задержками крайней мере, Иркутской области, Респуб- сигнала; в-шестых, сформировать «ум-лики Бурятия и Забайкальского края, ную» Иркутскую городскую агломерацию сформировав Иркутскую интернет- и, в-седьмых, зарезервировать вычисли-экосистему (территориальный цифровой тельные мощности для обработки инфор-кластер); в-пятых, привлечь за счет низких мационного потока из Китая. тарифов на электроэнергию и других пре-
Библиографический список
1. Распоряжение Правительства РФ от 28 июля 2017 г. № 1632-р «Программа "Цифровая экономика Российской Федерации"» [Электронный ресурс] // Правительство Российской Федерации. - Режим доступа: http://static.govemment.ru/media/flles/9gFM4FHj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf (дата обращения: 06.09.2018).
2. Якутии Ю.В. Российская экономика: стратегия цифровой трансформации (к конструктивной критике правительственной программы «Цифровая экономика Российской Федерации») // Менеджмент и бизнес-администрирование. - 2017. - № 4. - С. 25-72.
3. Кулешова Г.И. Территории в цифровой экономике: тезисы к новому дискурсу в профессиональной дискуссии // Градостроительство. - 2017. - № 4. - С. 11-16.
4. Russell S., Norvig P. Artificial Intelligence: A Modern Approach. - Third Edition. - Boston: Prentice Hall, 2010. - 1132 p.
5. Блаиуца В.И. Социально-экономическое районирование в эпоху больших данных: монография. - М.: ИНФРА-М, 2017. - 194 с.
6. Баранский Н.Н. Экономико-географическое положение // Баранский Н.Н. Становление экономической географии: Избранные труды. - М.: Мысль, 1980. - С. 128-159.
7. Блаиуца В.И. Экономико-географическое положение: обобщение концептуальных установок и генерация новых смыслов // География и природные ресурсы. - 2015. - № 4. -С. 7-16.
8. Блаиуца В.И. Территориальная структура цифровой экономики России: предварительная делимитация «умных» городских агломераций и регионов // Пространственная экономика. - 2018. - № 2. - С. 17-35.
9. Блаиуца В.И. Развертывание информационно-коммуникационной сети как географический процесс (на примере становления сетевой структуры сибирской почты). - М.: ИН-ФРА-М, 2016. - 246 с.
10. Economic Corridor Development for Inclusive Asian Regional Integration: Modeling Approach to Economic Corridors. - Manila: Asian Development Bank, 2014. - 97 p.
11. Титареико М.Л., Ларин А.Г., Матвеев В.А. Концепция Экономического пояса Шелкового пути и интересы России // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 25: Межд. отношения и мир. политика. - 2015. - Т. 7. - № 1. - С. 3-43.
12. Намжилова В.О. Экономические коридоры на евразийском пространстве: инициативы Китая и мировой опыт // Россия и АТР. - 2018. - № 1. - С. 65-81.
13. Магистральная сеть связи [Электронный ресурс] // «Ростелеком». - Режим доступа: https://www.company.rt.ru/about/net/magistr/ (дата обращения: 25.08.2018).
14. Телекоммуникационная инфраструктура [Электронный ресурс] // «ТрансТелеКом». - Режим доступа: http://www.tadviser.ru/index.php/Компания:ТрансТелеКом_%28ТТК%29 (дата обращения: 25.08.2018).
15. Rutherford J., Gillespie A., Richardson R The Territoriality of Pan-European Telecommunications Backbone Networks // Journal of Urban Technology. - 2004. - Vol. 11. - № 3. -P. 1-34.
16. Блаиуца В.И. Развертывание информационно-коммуникационной сети в производные территориальные структуры // География и природные ресурсы. - 2017. - № 2. -С. 165-173.
17. Блаиуца В.И., Черепанов К.А. Географическое изучение региональных информационных потоков: основные направления и новые подходы // Региональные исследования. -2018. - № 1. - С. 4-12.
18. Блаиуца В.И. Экономическая связность российских регионов в пространстве Интернет // Креативная экономика. - 2018. - Т. 12. - № 5. - С. 701-716.
19. Schwab K. The Fourth Industrial Revolution. - New York: Crown Business, 2017. -192 p.
20. Morandi C., Rolando A., Di Vita S. From Smart City to Smart Region: Digital Services for an Internet of Places. - Milan: Springer, 2016. - 120 p.
21. Martin M., Mahfuzulhoq C., Bhaskar P., Dung P. The Tactile Internet: Vision, Recent Progress, and Open Challenges // IEEE Communications Magazine. - 2016. - Vol. 54. - №5. -P. 138-145.
POSITION OF IRKUTSK REGION IN THE CHINA - RUSSIA - EUROPEAN UNION
DIGITAL ECONOMIC CORRIDOR
V.I. Blanutsa, doctor of geographical sciences, leading researcher
V.B. Sochava institute of geography, Siberian branch of Russian academy of sciences
(Russia, Irkutsk)
Abstract. For the transition to a digital economy, it is necessary to clarify some factors of economic growth. One of them is the economic-geographical position of the region. It is shown that it is necessary to take into account the position of the region in relation to digital urban agglomerations, trunk telecommunication lines and transcontinental information flows. Position of the Irkutsk region in the China - Russia - European Union digital economic corridor considered. Measures to improve the situation of the region in this corridor proposed. It has been established that the territorial structure of the economic corridor within Russia consists of a central intermittent strip, comprising 23 digital urban agglomerations, and a peripheral space.
Keywords: digital economy, economic-geographical position, economic corridor, telecommunication network, information flow, digital urban agglomeration, Irkutsk Region.
