CC BY
53
УДК 94(470):338.45
ПОЛОЖЕНИЕ ГОРНОЗАВОДСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА НА ПРИМЕРЕ ГОРНОЗАВОДСКОГО КОМПЛЕКСА Д. Е. БЕНАРДАКИ
В. А. Григорькин
В статье рассматривается состояние горнозаводской промышленности России в первой половине XIX в. на примере горнозаводского комплекса одного из крупнейших отечественных предпринимателей того времени Дмитрия Егоровича Бенардаки (1799 1870).
Дмитрий Егорович Бенардаки (1799— 1870) являлся одним из ярчайших деловых людей своего времени. Начав с винных откупов в Петербурге, он стал собственником предприятий в Центральной России и Сибири, пытался стать винным монополистом в недавно присоединенной Амурской области. Скопленные деньги вкладывал в золотодобычу, торговлю, промышленность. Горнозаводская деятельность Д. Е. Бенардаки является не только прекрасным примером того, как велись дела в этой области российской промышленности первой половины XIX в., но и во многом показателем состояния российского горнозаводского комплекса. Как заводчика героя нашего исследования характеризуют следующие качества: неудержимость, тяготение к техническим новшествам, широкий географический охват. Бенардаки просто не умел останавливаться на достигнутом и покупал заводы до тех пор, пока не стал одним из крупнейших горнозаводчиков России.
Первыми предприятиями Д. Е. Бенардаки стали башкирские Верхне- и Нижне-Троицкий и Усень-Ивановский медеплавильные заводы, расположенные в Белебеевском уезде Оренбургской губернии. Верхне-Троицкий завод был построен Иваном Гавриловичем Осокиным, происходившим из крепостных крестьян Троице-Сергиева монастыря, разбогатевших на хлебной торговле. Завод был пущен 2 февраля 1754 г., имел 4 плавильные печи, 2 гармахерских горна для очистки и выжига расплавленной меди от примесей, 1 расковочный молот, производил 3 — 5 тыс. пудов меди в год. В 1757 г. предприятие по наследству перешло Ивану Петровичу Осокину, который 13 сентября 1761 г.
запустил Нижне-Троицкий медеплавильный завод с 4 печами, 2 горнами и 4 молотами. В первый же год работы на нем были выплавлены 3 642 пуда чистой меди. В том же году И. П. Осокин построил в верховьях р. Усень Усень-Ивановский завод, имевший 8 печей и 1 молот. После смерти Ивана Петровича в 1808 г. заводы перешли к его сыновьям Петру и Гавриилу, а в январе 1837 г. были проданы Дмитрию Егоровичу Бенардаки за 1,7 млн руб. ассигнациями [5].
Заводы состояли в залоге Государственного заемного банка на остаточную сумму в 262 878 руб. Новый владелец обязался уплатить этот долг, который вошел в сумму покупки. По условиям купчей, утвержденной в 1838 г., Бенардаки сразу выплачивал Осокину 937 122 руб., а остальные 500 000 руб. обязывался отдать через год без начисления процентов. Но к 1838 г. Д. Е. Бенардаки сумел полностью выплатить лишь долг банку. Чтобы выполнить условия сделки с Осокиным, пришлось тут же вновь заложить заводы. В июле Дмитрий Егорович подал прошение и предоставил свидетельства на залог 1 626 ревизских душ Троицких заводов. Владелец рассчитывал получить за них 406 500 руб. ассигнациями «на условиях 37-летних правил». Банк 5 октября выдал ссуду в размере 325 200 руб. из расчета 200 руб. за ревизскую душу, а не 250, как рассчитывал заводчик. Такое решение объяснялось тем, что ни в одном из свидетельств не было указано, «все ли упомянутые души суть горнозаводские или часть их состоит на пашне». Доказав их принадлежность заводам, 20 октября 1839 г. Бенар-даки добился дополнительного начисления 81 280 руб. к той же ссуде. Тогда, по-види-
© Григорькин В. А., 2012
мому, он сумел наконец расплатиться с Г. И. Осокиным [5, с. 240].
По доверенности от Д. И. Бенардаки управление Троицкими заводами принял отставной инженер-майор Ф. Ф. фон Квален, которому пришлось столкнуться с несколькими проблемами. Одной из них был недостаток рабочих рук. От имени хозяина фон Квален подал в губернское правление прошение о покупке 255 ревизских душ уничтоженного в 1836 г. Архангельского завода Красильниковых «как необходимых для заводских работ». Однако Бенардаки сомневался, не изменится ли при этом статус его заводов, поскольку они считались владельческими, а крестьяне Красильниковых — посессионными. Уже в собственном прошении в Сенат он ходатайствовал о разъяснении, «на каком из двух прав» перейдут к нему купленные крестьяне и не приведет ли это к перечислению заводов в разряд посессионных. Е. Ф. Канкрин предположил, что такая покупка «не может изменить основных прав заводов». «Я полагаю, — отвечал он на запрос Сената в июне 1838 г., — что... крестьяне Архангельского завода в случае покупки их к заводам Бенардаки должны только оставаться неотделяемою принадлежностью сих заводов на праве посессионном, но самые заводы Бенардаки во всех прочих отношениях не теряют через то прежних прав своих». По-видимому, сделка была заключена и, как предполагал министр, не привела к изменению статуса заводов [6].
Другой острой проблемой являлись бедные «песчаные» руды, для плавки которых требовалось большое количество печей. Ко времени покупки действовали 14 печей, выплавлявших до 11 тыс. пудов меди в год. Однако с начала 1840-х гг. руды «совершенно прекратились, а печи сделались лишними». Бенардаки распорядился остановить четыре из них, расположенные на НижнеТроицком заводе. В декабре 1842 г. Горный совет Министерства финансов утвердил это решение заводчика на том основании, что ему предоставлено законом право распоряжаться своими заводами «во всем пространстве прав полной собственности». Следствием этого стало уменьшение выплавки в среднем до 8,7 тыс. пудов, которая сохранялась вплоть до конца крепостной эпохи [5, с. 250]. Вероятно, общее понижение конъюнктуры медного рынка в середине XIX в. заставило Дмитрия Егоровича обратить свой взгляд на более доходное промышленное занятие — производство пудлингового железа.
В 1857 г. Бенардаки вошел в число акционеров Главного общества Российских же-
лезных дорог, организованного правительством с целью создания в стране развитой железнодорожной сети. Скорее всего, именно в контексте этого перспективного проекта следует рассматривать дальнейшие действия Дмитрия Егоровича, связанные с уральской металлургией. Еще в 1856 г. он уполномочил поверенного, губернского секретаря Ю. А. Волкова, «заняться отысканием рудных и минеральных месторождений в Усть-Сысольском уезде Вологодской губернии... и всем нужным для устройства вновь чугуноплавильных и железоделательных заводов». Волков снарядил поисковую партию и открыл пять железорудных месторождений на р. Сойве и Бад-ел. По «приблизительным испытаниям», руды, содержавшей от 40 до 45 % металла, должно было хватить на долгие годы. В голове промышленника возник грандиозный замысел — построить целый комплекс металлургических предприятий с 10 доменными, 50 пудлинговыми и 28 сварочными печами, паровыми молотами и паровыми же цилиндрическими мехами, ориентированный на производство рельсов. Рабочих предполагалось нанимать «из окрестных крестьян». Уполномоченный Бенарда-ки 11 февраля 1857 г. просил об отводе будущим заводам земель и лесов «для вечного их действия», полагая, что годовая выплавка железа должна составить миллион пудов «с употреблением растительного горючего материала в виде сырых или прожаренных дров или угля». Министр финансов и министр государственных имуществ, полагая, что новые заводы будут «полезны казне и благодетельны для окрестного населения, лишенного всякой возможности к заработкам в настоящее время», разрешили Вологодской палате отвести необходимые площади [5, с. 251—252].
Видимо, не без участия высокопоставленных соучредителей Главного общества железных дорог подготовка грандиозного проекта Бенардаки продвигалась быстрыми темпами. Уже 22 февраля Уральское горное правление затребовало план будущих заводов, а 5 июля Вологодская палата государственных имуществ уведомила, что готова предоставить 640 998 десятин земли с
506 250 десятинами леса. Наконец, 27 августа 1857 г. было получено разрешение строить заводы и пустить их в действие в течение пяти лет. Однако этому замыслу не суждено было осуществиться. В сентябре 1858 г. Волков извещал, что «предположение Бенардаки не оставлено совершенно... но только предположение о местности, на которой должны быть возведены постройки, изме-
нилось». Более основательная разведка местности показала «скудное содержание найденных там рудных месторождений». Бе-нардаки 1 апреля 1859 г. известил Горный департамент о том, что «предположение его об устройстве в том крае горных заводов не состоялось». В такой ситуации он обратил внимание на уже действовавшие в перспективном, на его взгляд, северном крае единственные Кирсинско-Кажимские заводы тульского купца А. И. Маликова. Эти предприятия находились тогда в довольно сложной финансовой ситуации по причине накопившихся долгов и состояли в казенном присмотре. Тем не менее Кирсинско-Кажим-ские заводы выглядели вполне перспективными: к ним было отведено до 300 000 десятин земли и более 200 рудников. В свете предстоящей крестьянской реформы вовсе не казалось недостатком и отсутствие большого количества собственных крепостных (по 10-й ревизии их было всего 194 ревизских души при всех пяти заводах). При наличии достаточного капитала можно было поправить положение и поднять упавшую при Маликове до 70 тыс. пудов годовую производительность заводов. Не имея средств для уплаты долгов, Маликов уже давно искал покупателя своих приуральских заводов и нашел его в лице Д. Е. Бенардаки. Сын купца Д. А. Маликов 16 декабря 1857 г. заключил в Москве «запродажную запись». Сумма, которую намеревался заплатить Бе-нардаки, составляла 700 000 руб. серебром. Купчая крепость была совершена в Петербурге 11 июля 1858 г. К тому времени заводы уже полгода действовали «в усиленном виде на капитал Бенардаки», а 20 сентября после их передачи главный начальник уральских заводов распорядился снять с них казенный присмотр [5, с. 255 — 256].
Квалифицированная часть рабочих на Нювчимском, Нючпасском и Кажимском чугуноплавильных и железоделательных заводах состояла из обученных заводскому делу крепостных крестьян Вятской и Великоустюжской провинций. После отмены крепостного права заводы перешли на использование вольнонаемной рабочей силы, что, однако, сочеталось с прежними методами эксплуатации, одним из которых являлась принудительная оплата труда работников продукцией завода или продуктами из заводской лавки. На Кажимском заводе работали 2 печи и 1 молот, на Нючпасском — 3 горна, 3 молота и 1 печь, на Нювчимском — 6 горнов, 6 молотов и 1 печь. Печи и горны действовали здесь посредством огня — через духовые трубы, а молоты — при помощи воды, при-
пускаемой с прудов. На заводах ежегодно вырабатывалось до 100 тыс. пудов чугуна. Железо сплавлялось по р. Сысоле и Вычегде в Устюг и другие города. Кажимский железоделательный и литейный завод являлся единственным в Вологодской губернии железоделательным заводом, вырабатывающим железо и сталь из чугуна, доставляемого с Нючпасского и Нювчимского заводов. Завод работал на древесном топливе, а заводские механизмы приводились в движение водой р. Кажим с помощью семи водяных колес. Нювчимский завод, помимо чугуна и железа, выпускал также и художественное литье: чугунные подсвечники, пепельницы, рамки для портретов, тарелки и блюда с рельефами и т. п.
Через год состоялась еще одна покупка: за 275 000 руб. Д. Е. Бенардаки приобрел у Н. Е. Тимашева два Авзяно-Петровских железных завода в Оренбургской губернии. Таким образом, в дополнение к Троицким заводам во владении отставного поручика оказались сразу два горнозаводских округа, один из которых располагался на Северном, другой — на Южном Урале. Бенардаки попытался провести модернизацию производства в обоих округах, направленную на замену устаревшего кричного способа выделки железа пудлингованием [1, с. 143]. Работа заводов значительно оживилась. Ряд технических новшеств: установка на обоих заводах пудлинговых печей, прокатных станов, паровых машин и электропривода — позволили довести в 1861 г. выпуск чугуна до 190 тыс. пудов. В ту пору Авзяно-Петров-ские заводы по объемам и качеству продукции на равных конкурировали с Белорецки-ми [4, с. 19 — 21].
На Кирсинско-Кажимских заводах новую технологию успели внедрить на одном Кирсинском заводе. Кризис и начавшиеся в стране реформы не позволили Д. Е. Бенар-даки осуществить все планы. По мнению управляющего Кирсинско-Кажимского округа Н. Е. Могула, это было связано «с затруднениями, встреченными в найме опытных рабочих и упадком цен на Нижегородской ярмарке на железо, выделанное кричным способом». Еще одним препятствием для дальнейшего развития заводов стала отмена винных откупов в 1862 г., в результате чего герой нашего исследования понес крупные убытки и оказался должен казне «откупную сумму за содержание питейных сборов в Восточной Сибири» [5, с. 257]. Заводские дела после этого расстроились до такой степени, что по решению Д. Е. Бенардаки 14 октября 1864 г. заводоуправление просило разрешения приостановить на три года действие Ка-
жимского, Нючпасского и Нювчимского заводов. В январе 1865 г. на них была прекращена выплавка чугуна, в октябре — выделка железа. Бенардаки 24 марта того же года предписал закрыть Кирсинский и Песков-ский заводы. Несмотря на то что владелец обещал обеспечить рабочих годовым запасом провианта, как требовалось в таком случае законом, Уральское горное правление получило ходатайство от крестьян «о продолжении заводского действия». Возможно, поэтому судьба Кирсинских заводов решилась иначе. Комитет министров 2 июля 1865 г. разрешил передать их казне «в уплату состоявшей на нем недоимки по откупам Восточной Сибири». Купчая крепость была совершена 20 мая 1866 г., и два уже бывших завода Дмитрия Егоровича Бенардаки за условную сумму в 500 000 руб. серебром поступили в ведомство Министерства финансов [2].
Незадолго до этого, 20 декабря 1865 г., была совершена купчая крепость на земельные дачи Троицких заводов (111 120 десятин), а также приобретенные Бенардаки в 1858 и 1859 гг. имение Сычевка в Одесском уезде (9 481 десятина) и хутор в Анапском уезде (3 118 десятин). Они поступили в ведомство Министерства государственных имуществ за 920 582 руб., также зачтенных в счет долга бывшего откупщика. Когда 19 марта 1866 г. казна вступила во владение приобретенными землями и лесами, производство на остававшихся еще в собственности владельца заводах было остановлено. В сентябре 1868 г. на запрос Министерства финансов, будет ли он восстанавливать их работу, Д. Е. Бенардаки пообещал один из двух еще не разрушенных Троицких заводов («деревянный») сломать, а другой («каменный») оставить на прежнем месте и находившиеся под ним земли приобрести в собственность. Осуществить этот план помешала смерть предпринимателя в 1870 г.
Работа вологодских заводов Бенардаки также не была возобновлена в положенный срок. В апреле 1868 г. исправник Кажим-ских заводов донес, что ни от заводоуправления, ни от владельца «не получал никаких распоряжений о принятии мер к восстановлению заводского действия». В апреле 1870 г. от Бенардаки все-таки поступило прошение об отсрочке возобновления заводов еще на год. Но ответа на ходатайство Дмитрий Егорович, скорее всего, не дождался: в том же году он скончался, оставив наследниками троих сыновей. Предприятия: действующие Авзяно-Петровские и недействующие Ка-жимские и Троицкие заводы — в 1875 г. были взяты в опекунское управление и в
дальнейшем уничтожены или распроданы по частям с публичных торгов [5, с. 260].
В границах Замосковного горного округа на посессионном праве Бенардаки стал владельцем Песоченского завода в Пере-мышльском уезде Калужской губернии, а также Серенского в Козельском уезде той же губернии. Металлургические предприятия Д. Е. Бенардаки рассматривал как средство выгодного вложения капитала. По всей видимости, он хотел стать одним из «железных королей» России, на равных с такими известными горнозаводчиками, как Демидовы, Баташевы, Шепелевы, Мальцовы. Он не останавливался на покупке уже действующих горных заводов, а планировал строить новые предприятия с нуля. Еще одним подтверждением его стремлений стало ходатайство о разрешении добычи железной руды и каменного угля в Касимовском уезде Рязанской губернии для предполагаемого открытия им железоделательного завода, поданное в Министерство государственных имуществ в 1860 г.
Демонстрируя прекрасное знание проблем металлургической промышленности, вставших перед Россией в середине XIX в., Д. Е. Бенардаки писал: «Высокие цены на железо в России, с одной стороны показывают на недостаточность его производства, а с другой, обременяют излишними расходами все вообще промышленности, употребляющие железо; даже и бедный земледелец и тот, вероятно, платит лишнюю полтину в год на удовлетворение своей потребности в железе, что в общей Государственной экономии составляет предмет важный...
Высокие цены на железо проистекают преимущественно от отдаленного положения наших наиболее производительных заводов — Хребта Уральскаго, от медленности оборота денежных капиталов, задолжаемых на железное производство, что заставляет многих заводчиков продавать свой товар оптом и даже вперед на сроки, а это обстоятельство породило между производителями и потребителями железа посредничество крупных железных торговцев, которые силою обстоятельств сделались почти монополистами, и для увеличения своих барышей, могли произвольно возвышать цены на железо, в ущерб миллионов потребителей.
Уменьшение цены на железо, понижение тарифа, не достигнет своей цели. потому, что иностранное, дешевое железо, как это уже показал опыт, не удовлетворяет, своим качеством потребителей; а совершенное уничтожение привозной пошлины на железо, наводнит Россию хорошими сортами иностранного железа и тогда совершенно убьет
русское железное производство — это основание народной промышленности и даже материальной силы Государства. И что тогда будет с торговым балансом и переводным курсом, которые и без того очень плохи?
Я полагаю, что самое полезное и радикальное средство понижения цен на железо, есть возбуждение и поощрение промышленных людей мерами Правительства, к развитию же-лезнаго производства в Центральной России, с возможно-расчетливым употреблением на это производство леснаго горючаго материала» [7].
В прошении Бенардаки просил предоставить ему «исключительное право на 50 лет отыскивать и добывать железные руды и каменный уголь в Рязанской Губернии, Каси-мовскаго уезда, Нармушацкой волости в землях села Ветина и деревнями: Ждановой, Ананьиной, Давыдовой, Эйкси и Эрденевой, то есть в такой местности, в которой по настоящее время не были заявлены и добываемы». Для обработки открытых руд он планировал устроить и пустить в действие чугуноплавильный завод, гарантируя, что если в течении первых пяти лет на этом предприятии не будет добыто и отправлено на обработку 300 тыс. пудов руды, то он будет лишен всяких прав на добычу руды в указанном районе. Бенардаки был готов заплатить по 50 руб. за десятину земли, на которой должны будут проходить горные работы, и 100 руб. за десятину земли в месте, удобном для обустройства завода [7]. Д. Е. Бенардаки перед подачей прошения «поручил опытному технику изследование в геогностиче-ском отношении некоторой части Рязанской Губернии и он открыл хорошия железныя руды; и довольно верныя признаки нахождения там каменнаго угля». Ходатайство
было отклонено, поскольку «исключительное право на добывание минералов одному ему не может быть допущено, как стесняющее частную промышленность».
В целом, оценивая горнозаводскую деятельность Дмитрия Егоровича Бенардаки, стоит отметить, что она не была настолько провальной, как это может показаться. С 50-х гг. XIX в. она являлась определяющей в его предпринимательской деятельности. Если в 1857 г., по данным Санкт-Петербургской таможни, стоимость привезенного Бенардаки товара оценивалась в 58 850 руб., а вывезенного — в 42 525 руб. [3], то один лишь его чугунолитейный Песоченский (Митинский) завод (число домен — 1, рабочих — 500 чел.) в 1856 г. произвел продукцию на сумму 44 286 руб. [9]. В 1869 г. на Нижегородскую ярмарку с заводов Дмитрия Егоровича поступило в продажу 150 тыс. пудов железа [8].
Проблемы, с которыми столкнулся Бе-нардаки, были в первую очередь связаны с общим тяжелым положением горнозаводской промышленности России в первой половине XIX в. Малоемкий внутренний рынок, медленный торговый оборот, большие процентные ставки в финансовых операциях, отсутствие хороших путей сообщения — вот лишь немногие причины кризисного положения отрасли. Д. Е. Бенардаки пытался преодолеть трудности, расширяя металлургическую базу путем постройки новых горных заводов и в то же время совершенствуя техническую базу производства. Приобретенные заводы достались Дмитрию Егоровичу в тяжелом состоянии, и он сделал все, чтобы улучшить положение своих предприятий, в том числе провел такую дорогостоящую операцию, как полное перепрофилирование.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Арсентьев Н. М. Промышленная Россия первой половины XIX века : Замосковный горный
округ в планах и чертежах / Н. М. Арсентьев, А. М. Дубодел. М. : Наука, 2004. 324 с.
2. Горнозаводская производительность в России в 1866 заводском году // Горн. журн.
1868. № 9. С. 338.
3. Краткий отчет С. Петербургской таможни за 1857 г. // Журн. мануфактур и торговли.
1858. Т. 1. С. 26.
4. Мукомолов А. Ф. На южноуральских заводах / А. Ф. Мукомолов. Смоленск : Территория,
2007. Кн. 6. 496 с.
5. Неклюдов Е. Г. Уральские заводчики в первой половине XIX века : владельцы и владения /
Е. Г. Неклюдов. Нижний Тагил, 2004. 433 с.
6. РГИА (Рос. гос. ист. арх.). Ф. 37. Оп. 3. Д. 590. Л. 6 8, 22 24.
7. РГИА. Ф. 383. Оп. 22. Д. 33049. Л. 62 63 об.
8. Скальковский К. Торговля металлами на Нижегородской фабрике / К. Скальковский //
Горн. журн. 1869. № 10. С. 150.
9. Тарасенков И. Мануфактурно-заводская промышленность Калужской губернии / И. Тарасен-
ков // Журн. мануфактур и торговли. 1858. Т. 4, кн. 10 12. С. 4 5.
Поступила 13.09.2012.
