CC BY
142
© Бойцов С.А., Самородская И.В., 2014 УДК 614.2:312.2(470+571)"2012"
Бойцов С.А., Самородская И.В.
ПОЛОВОЗРАСТНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ СМЕРТНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ И ГОДЫ ЖИЗНИ, ПОТЕРЯННЫЕ В РЕЗУЛЬТАТЕ ПРЕЖДЕВРЕМЕННОЙ СМЕРТНОСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В 2012 Г.
ФГБУ Государственный научно-исследовательский центр профилактической медицины Минздрава России, 117334, Москва, Россия
Половозрастные коэффициенты смертности и потерянные в результате преждевременной смертности годы жизни (ПГЖ) являются важными медико-демографическими характеристиками здоровья населения. Цель исследования — изучение возрастно-половых различий смертности в РФ, расчет числа лет жизни, потерянных в результате преждевременной смерти; сравнение значений показателя ПГЖ в субъектах РФ. Использованы данные Росстата о численности населения и числе умерших в годичных возрастных группах в РФ и субъектах РФ за 2012 г. Показатель ПГЖ рассчитывался на основе методики, приведенной в отчете "Глобальное бремя болезней (Global Burden of Disease, 2010).
Минимальные показатели смертности мужчин отмечены в возрасте 11 лет (25,4 на 100 тыс.), женщин — в возрасте 10 лет (18,2 на 100 тыс.). Максимальные различия в показателях смертности мужчин и женщин отмечаются в возрастной группе 20—29 лет (314,5 и 92,3 на 100 тыс. соответственно). Доля умерших до 70 лет среди мужчин составляет 63,2%, среди женщин — 29,9%. Общее число ПГЖ в РФ составило 36 864 309, из них 24 321 992 (65,9%) в результате смерти мужчин и 12 542 317 (34,1%) женщин. Наибольшая доля ПГЖ у мужчин отмечена в группе 51—60 лет (24,61%%), у женщин — в группе 71—80 лет (22,38%). На 100 тыс. населения показатель ПГЖ составил в целом 25 769, у мужского населения — 36 753 и у женского населения 16 314. Наиболее высокий показатель ПГЖ отмечается в Чукотском автономном округе, наиболее низкие для РФ показатели в республиках Северного Кавказа и Москве, однако во всех субъектах РФ показатель ПГЖ выше, чем в экономически развитых странах. Наиболее высокий показатель ПГЖ (смерть наступила до 70 лет) отмечается среди мужчин в регионах Сибири и Дальнего Востока. Ключевые слова: смертность; потерянные годы жизни.
THE AGE AND SEX INDICATORS OF MORTALITY OF POPULATION AND YEARS OF LIFE LOST AS A RESULT OF PREMATURE MORTALITY IN THE RUSSIAN FEDERATION IN 2012
Boiytsov S.A., Samorodskaya I.V.
The state research center of preventive medicine of Minzdrav of Russia, 117334 Moscow, Russia
The age-specific mortality coefficients and years of life lost as a result of premature mortality are among important medical demographic characteristics ofpopulation health. The study analyzed age and sex indicators of mortality of population in the Russian Federation. The number of years of life lost as a result of premature mortality is calculated. The comparison of values of years of life lost in various subjects of the Russian Federation was carried out. The data ofRosstat concerning population size and number of the deceased in year age groups in the Russian Federation and subjects of the Russian Federation in 2012 was used. The indicator was calculated on the basis of technique included into "The global burden of diseases report" (2010). The minimal indicators of mortality of males are noted at the age of 11 years (25.4per 100 000 of population) and females at the age of 10 years (18.2 per 100 000 of population). The maximal differences in indicators of mortality of males and females are marked in the age group 20-29 years (314.5 of males and 92.3 0f females per 100 000 of population). The percentage of deceased prior 70 years consists 63.2% among males and 29.9% among females. The total number of years of life lost in the Russian Federation consisted 36 864 309 and out of them 24 321 992 (65.9%) as a result of death ofmales and 12 542 317 (34.1%)as a result of death of females. The maximum percentage of years of life lost among males is marked in the age group of 51-60 years (24.61%%) and among females in the age group of 71-80 years (22.38%). The indicator of years of life lost per 100 000 of population consisted 25769for total population, 36 753for male population and 16 314 for female population. The highest rate of indicator of years of life lost is marked in the Chukchi Autonomous Okrug and the lowest rate in the Republics of the Northern Caucasus and Moscow. However, in all subjects of the Russian Federation indicator of years of life lost is higher than in economically developed countries. The highest rate of indicator of years of life lost in the age group of up to 70 years is marked among males in regions of Siberia and Far East. Keywords: mortality; years of life lost.
Коэффициенты смертности, так же как и годы жизни, потерянные в результате преждевременной смертности, — важные показатели здоровья населения. В России ежегодно проводятся исследования, в которых оцениваются показатели смертности, их динамика, преждевременная смерть от сердечно-сосудистых, онкологических, психических заболеваний, суицидов [1—6]. Годы жизни, потерянные в результате преждевременной смертности, являются составной частью показателя DALY (потерянные годы жизни в результате преждевременного наступления смерти и инвалидности) [7—10]. Расчет потерянных лет жизни основан на статистике смертности, а число лет, прожитых с инвалидностью, рассматривается с учетом распространенности болезней и весовых коэффициентов потери здоровья при определенных заболеваниях и состояниях.
При подготовке отчета о глобальном бремени болезней (2010 г.) для сопоставления DALY в странах ВОЗ были использованы такие источники, как реестры больных с хроническими неинфекционными заболеваниями, а также опросы населения и домохозяйств. Обобщенные данные опросов 30 230 пациентов из 127 стран легли в основу той части вышеуказанного отчета, в которой оценивались потери здоровья, обусловленные инвалидностью (по коэффициентам "нетрудоспособности", "нездоровья" при составленном перечне заболеваний) [9]. По результатам проведенного исследователями статистического анализа весовые коэффициенты "инвалидности" при аналогичных заболеваниях значимо не различались в разных странах, поэтому для оценки лет жизни, прожитых с инвалидностью, в других странах использованы методы моделирования.
Для корреспонденции: Самородская Ирина Владимировна (samor2000@yandex.ru).
К представленным в отчете показателям DALY для России, вероятно, надо относиться с некоторой осторожностью именно из-за отсутствия многих данных для полноценной оценки DALY, условности критериев оценки лет, прожитых с инвалидно- g ¡о стью. Можно ожидать значительных различий при проведении таких исследований разными авторами и проблем в сопоставлении полученных результатов. Именно в связи с
100000-,
S s
S I
0) g О 5 о -О О ф ь
£ i ° ш I °
5ta
■е:
8 с
¡2 О
10000-
1000
100 -
10
1-г
3> 4
~1-1-1-Г"
8 12 16 20
"I-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-1-г
24 28 32 36 40 44 48 52 56 60 64 68 72 76 80 84 88 92 96
вышесказанным представляется целесообразным выполнить этапные исследования (первый этап — оценка потерянных лет жизни в результате преждевременной смерти, второй — оценка лет, прожитых с инвалидностью, третий — оценка суммарного показателя).
Цель данного исследования — проанализировать воз-растно-половые показатели смертности в РФ за 2012 г., определить число потерянных лет жизни в результате преждевременной смерти; сравнить субъекты РФ по числу потерянных лет жизни на 100 тыс. населения.
Методика исследования
Использовали данные Росстата о численности населения и числе умерших в годичных возрастных группах в РФ и субъектах РФ. Для каждой возрастной группы рассчитаны показатели смертности и потерянные годы жизни в результате преждевременной смерти в РФ. Потерянные годы жизни рассчитывали на основе методики, использованной в отчете "Глобальное бремя болезней (Global Burden of Disease): порождение доказательств, направление политики. Региональное издание для Европы и Центральной Азии. Seattle, WA: ШМЕ, 2013" [7]. Точкой отсчета для потерянных лет жизни в данном отчете являлся показатель 86 лет. Для сравнения потерянных лет жизни в результате преждевременной смерти в субъектах РФ показатели рассчитаны на 100 тыс. населения.
Результаты исследования
На рис. 1 (логарифмическая шкала) представлены показатели смертности от всех причин среди мужчин и женщин в РФ в годичных возрастных группах за 2012 г.
В детских возрастных группах максимальная смертность в возрасте до 1 года (среди мужского пола 949,5 на 100 тыс. детей соответствующего возраста, среди женского — 772,2 на 100 тыс. детей). Представленные в табл. 1 данные свидетельствуют о том, что относительный риск смерти среди мужского населения в возрасте до 1 года по сравнению с женским составляет 1,23. Минимальные показатели смертности среди мужского населения отмечены в возрасте 11 лет (25,4 на 100 тыс.), среди женского (18,2 на 100 тыс.) — в возрасте 10 лет.
Мужчины
Возраст
- Женщины
Рис. 1. Смертность по возрастам среди мужчин и женщин РФ в 2012 г.
В возрастной группе от 20 до 29 лет отмечается максимальная разница в показателях смертности среди мужского и женского населения — в 3,4 раза (314,5 на 100 тыс. мужчин против 92,3 на 100 тыс. женщин). Среди мужчин равные показатели смертности отмечаются в возрастах до 1 года и 44 года, среди женщин — в возрастах до 1 года и 56 лет. Максимальные риски смертности (3,5—3,6) среди мужчин по отношению к женщинам зарегистрированы в возрастах 22, 23 года, 31 год, 35 лет и 34 года. В дальнейшем, после 40 лет, наблюдается тенденция к снижению разницы в показателях смертности между мужчинами и женщинами, эти различия почти нивелируются к 80 годам и в возрастной группе 90 лет и более смертность среди женщин превышает смертность среди мужчин. Плавный рост показателей смертности в старших возрастных группах нарушают более высокие показатели смертности в возрасте 70 лет как среди мужчин, так и среди женщин (7480 и 3292 на 100 тыс.) по сравнению с возрастами 69 лет (5386 и 2380) и 71 год (5941 и 2618). Смертность достигает максимума и среди мужчин, и среди женщин в возрасте старше 80 лет (33 930 на 100 тыс. 98-летних мужчин и 39 627 на 100 тыс. 97-летних женщин); в возрасте 100 лет и более эти показатели составили 18 290 и 31 189 соответственно.
В табл. 1 представлены относительные и добавочные риски мужской смертности по отношению к женской в 10-летних возрастных интервалах.
Проведенный компонентный анализ вклада различных возрастных групп в общую структуру смертей (рис. 2) показал, что среди женщин максимальная доля умерших в возрасте старше 75 лет, среди мужчин доли числа смертей примерно одинаковы в возрастных группах старше 55 лет. Доля умерших до 70 лет среди мужчин составляет 63,2%, среди женщин — 29,9%. В целом доля смертей в возрасте 55—74 лет от общего числа умерших в РФ составляет 36,1%, а доля умерших в возрасте 75 лет и старше — 42%, доля смертей до 55 лет — 21,9%.
Структура смертности влияет на такой показатель, как потерянные годы жизни в результате преждевременной смерти. В 2012 г. общее число потерянных лет
Таблица 1
Риски смерти в разных возрастных группах среди мужского населения по сравнению с женским
Риск Возраст, годы
до 1 1—9 10—19 20—29 30—39 40—49 50—59 60—69 70—79 80—89 старше 90
Относительный 1,2 1,3 2,3 3,4 3,3 3,0 2,9 2,5 1,8 1,3 1,0
Добавочный (на 100 тыс.) 177,3 9,7 54,1 242,2 483,9 722,0 1360,8 2297,5 3454,5 3387,2 -381,9
%
0-14 15-24 25-34 35-44 45-54 55-64 65-74 75 лет
Мужчины
Возраст и старше
Женщины
Рис. 2.Распределение числа смертей по возрастным группам.
25
20
15 -
10
5 -
I...........I...........I...........I...........I...........I..........I
0-14 15-24 25-34 35-44 45-54 55-64 65-74 75 лет
Мужчины
Возраст и старше
Женщины
Рис 3. Доля потерянных лет жизни в результате преждевременной смертности в РФ по возрастным группам.
жизни в результате преждевременной смертности в РФ составило 36 864 309, из них 24 321 992 (65,9%) в результате смерти мужчин и 12 542 317 (34,1%) — женщин (за счет большей смертности мужчин в более молодом возрасте — от 25 до 65 лет).
На рис. 3 представлена доля потерянных лет жизни в результате преждевременной смертности мужчин и женщин РФ в разных возрастных группах.
На фоне общей тенденции к более высоким долям потерянных лет среди мужского населения трудоспособного возраста по сравнению с женским в отдельных возрастных группах среди мужчин наблюдается иное распределение показателей, в частности в возрасте от 0 до 30 лет. В возрасте от 0 до 1 года потерянные годы жизни в результате преждевременной смертности в общем числе потерянных лет жизни среди мужчин составляют 3,26%, среди женщин — 3,85%; в возрасте от 11 до 20 лет доля потерянных лет жизни у мужчин составляет 0,03%, у женщин — 1,64%. Наибольший процент потерь лет жизни в результате преждевременной смертности среди мужчин отмечен в группе лиц от 51 года до 60 лет (24,61) и примерно равные потери — в возрастных группах 31—40, 41—50 и 61—70 лет. Среди женщин максимальные потери в группах 71—80 лет (22,38%), 51—60 лет (20,4%) и 61—70 лет (17,8%). Доля потерянных лет жизни в результате преждевременной смертности в возрасте до 70 лет среди мужчин 88,5%; среди женщин 73%.
На 100 тыс. населения показатель потерянных лет жизни в результате преждевременной смертности составил 25 769, среди мужского населения — 36 753 и среди женского — 16 314. В табл. 2 представлены показатели потерянных лет жизни на 100 тыс. населения в субъектах РФ и процент потерянных лет жизни среди мужчин и женщин до 70 лет. Самые низкие показатели в республиках Северного Кавказа, Москве, автономных округах Ханты-Мансийский — Югра и Ямало-Ненецкий. Самый высокий показатель в Чукотском автономном округе.
Результаты исследования
В ряде работ неоднократно говорилось о более высоких, чем в экономически развитых странах, показателях смертности населения в РФ. Согласно международному исследованию по оценке глобального бремени болезней (ГББ), в 2010 г. стандартизованный показатель смертно-
сти на 100 тыс. населения 187 стран составил: в Исландии 365, в Австралии 389, в Германии 433, в США 516, в Китае 607, в Боливии 751, в Гондурасе 784, в Узбекистане 973, в Индии 1097 [11—12]. В России, по данным отчета о ГББ, в 2010 г. стандартизованный показатель смертности составил 953 [7], по данным Европейской базы ВОЗ (в пересчете на Европейский стандарт возрастной структуры населения) — 1223 [Источник: MDB, WHO|Europe, 2013]. Фактический показатель смертности, по данным Росстата [http://gks.ru], в России в 2010 г. составил 1420, в 2012 г. — 1330; в 2012 г. в пересчете на мировой стандарт возрастной структуры населения ВОЗ — 751, на европейский стандарт — 1091.
Значительные различия в показателях смертности отмечаются во всех возрастных группах. Так, в США (2010 г.) [13] смертность в возрастной группе до 25 лет составила 60,7, в то время как в России (2012 г.) — 127 на 100 тыс. населения соответствующего возраста, в возрастной группе 25—44 года в США — 136,6, в России — 406; в возрасте 45—64 года — 605 и 1296 соответственно и старше 65 лет — 4461 и 6228 на 100 тыс. населения. Во Франции в 2011 г. смертность до 1 года составила 280 на 100 тыс., в России — 863, в возрасте 35—39 лет — 100 и 481, в возрасте 45—49 лет — 240 и 770; в возрасте 60—64 года — 790 и 2038, в возрасте старше 65 лет — 2060 и 5010 соответственно (источник — смертность во Франции http://www.ined.fr/en/france/ deaths_causes_mortality/mortality_rates_sex_age/).
До сих пор в России сохраняется ситуация, отмеченная еще 13 лет назад В.М. Школьниковым: различия в показателях смертности между мужским и женским населением сходны с таковыми в военное время, когда смертность мужчин и женщин в некоторых возрастах различается на порядок [3]. Если сравнивать смертность в отдельных возрастных группах с показателями смертности 25-летней давности — 1988 г. (по данным В.Н. Крутько [1]), то показатели смертности значительно снизились в возрастной группе 1—4 года, в то время как среди мужчин в возрасте 25—29 лет практически не изменились, а в возрасте 40—44 года даже увеличились, но стали значительно ниже, чем в 1993 г. Следует согласиться с мнением ведущего демографа А.Г. Вишневского, который отмечает, что, несмотря на отдельные позитивные изменения (снижение младенческой смертности), коренного перелома в демографи-
Таблица 2
Показатели потерянных лет жизни (ПГЖ) на 100 тыс. населения в субъектах РФ и процент потерь среди мужчин и женщин
в возрасте до 70 лет
ПГЖ % ПГЖ ПГЖ % ПГЖ
Регион в целом мужчи- женщи- жен- муж- Регион в целом мужчи- женщи- жен- муж-
ны ны щины чины ны ны щины чины
Белгородская обл. 23 007,11 33 124,89 14 375,86 65,4 84,46 Республика 26 837,53 38 779,84 16 349,82 74,9 89,01
Брянская обл. 28 961,12 43 340,57 16 912,66 68,8 88,25 Башкортостан
Владимирская обл. 30 714,94 44 747,94 19 203,53 70 88,31 Республика 27 856,04 41 087,43 16 338,18 73,3 90,49
Воронежская обл. 26 163,60 38 390,37 15 877,51 65,4 85,05 Марий Эл
Ивановская обл. 29 237,69 41 825,08 19 045,45 67,3 86,77 Республика Мордовия Республика 25 756,98 38 428,38 14 974,18 66,7 87,15
Калужская обл. 28 817,06 41 442,42 18 064,29 69,8 88,06 22 650,02 33 079,25 13 692,22 71,6 87,46
Костромская обл. 28 107,60 40 355,91 17 844,48 67 86,98 Татарстан
Курская обл. 28 442,99 42 019,51 17 192,09 66,1 86,17 Удмуртская 26 261,47 39 038,29 15 382,38 73,6 90
Липецкая обл. 27 396,23 40 745,91 16 203,37 67,1 86,95 Республика
Московская обл. 25 145,44 35 718,88 16 094,27 69,8 87,82 Чувашская 25 704,08 37 691,87 15 275,10 71,8 88,93
Орловская обл. 28 407,45 42 551,27 16 789,33 67,3 86,64 Республика
Рязанская обл. 28 403,76 41 391,55 17 572,58 67,1 86,36 Пермский край 29 497,78 42 137,90 18 808,99 76,3 90,3
Смоленская обл. 30 534,47 44 209,48 19 030,75 71,6 89,22 Кировская обл. 28 051,57 40 726,20 17 275,88 70,6 87,6
Тамбовская обл. 26 976,89 39 756,98 16 109,60 65,1 86,02 Нижегородская обл. 29 366,05 42 941,14 18 156,15 69,7 88,33
Тверская обл. 32 504,02 46 862,20 20 648,90 69,6 87,84 Оренбургская обл. 28 672,63 40 836,25 18 101,48 74,2 88,79
Тульская обл. 31 033,41 44 937,26 19 665,37 68,6 87,81 Пензенская обл. 25 889,30 38 075,21 15 661,47 68,1 86,14
Ярославская обл. 28 166,13 41 387,31 17 489,09 69,5 87,61 Самарская обл. 27 884,25 40 709,52 17 070,57 73,8 89,26
Москва 18 086,59 25 142,50 12 051,09 72,4 88,07 Саратовская обл. 26 648,01 38 394,92 16 771,86 71 87
Республика Карелия 31 591,84 46 716,30 18 930,72 75,4 90,64 Ульяновская обл. 25 990,92 37 660,72 16 126,87 71,1 86,98
Республика Коми 28 854,16 41 301,95 17 711,33 80,1 92,93 Курганская обл. 30 381,67 44 403,93 18 483,24 71,8 87,93
Архангельская обл. 27 154,60 38 987,28 16 777,85 73,7 89,96 Свердловская обл. 27 410,71 39 185,49 17 452,77 74 88,8
В том числе 28 786,20 44 329,35 14 041,69 82,4 96,71 Тюменская обл. 21 383,16 30 593,83 12 784,13 82,8 93,65
Ненецкий Ханты-Мансийский 18 349,67 26 367,53 10 676,45 86,5 95,93
автономный округ автономный округ
Вологодская обл. 28 298,45 41 575,42 16 969,63 71,6 89,21 — Югра
Калининградская 26 025,14 35 428,20 17 706,86 74,3 89,33 Ямало-Ненецкий 18 405,65 25 493,84 11 227,27 92,3 97,85
обл. автономный округ
Ленинградская обл. 28 422,98 40 254,71 18 101,85 73 89,12 Челябинская обл. 28 307,72 40 340,84 18 156,86 74,4 88,8
Мурманская обл. 25 743,58 35 817,52 16 529,62 76,3 92,55 Республика Алтай 29 159,65 41 025,22 18 508,27 84,4 93,01
Новгородская обл. 33 244,25 48 826,95 20 541,94 71 89,2 Республика Бурятия 30 413,19 42 331,70 19 605,88 82,5 92,65
Псковская обл. 35 857,61 52 120,23 22 055,69 71,8 88,6 Республика Тыва 38 754,21 51 917,22 26 813,89 92,4 96,25
Санкт-Петербург 21 521,60 29 883,69 14 695,95 71,9 87,12 Республика Хакасия 29 647,18 41 526,20 19 381,90 79,5 90,45
Республика Адыгея 22 368,35 31 646,49 14 294,77 64 83,63 Алтайский край 28 210,43 40 040,11 18 053,99 74,3 88,11
Республика Кал- 21 399,50 30 963,57 12 564,42 73,3 89,09 Забайкальский край 31 178,94 43 114,69 20 236,28 81,1 92,03
мыкия Красноярский край 28 634,91 40 547,35 18 231,84 78,6 90,16
Краснодарский край 23 062,91 32 348,76 15 030,22 67,7 85,07 Иркутская обл. 32 948,80 47 200,89 20 679,16 80,8 92,15
Астраханская обл. 25 000,69 34 843,79 16 232,45 72,5 88,62 Кемеровская обл. 33 256,19 47 819,88 20 927,99 78,4 90,95
Волгоградская обл. 24 662,01 35 321,75 15 482,09 70 86,46 Новосибирская обл. 26 826,34 38 369,84 16 782,58 74 88,55
Ростовская обл. 24 437,72 34 153,27 16 045,52 67,7 84,87 Омская обл. 27 264,26 39 036,22 17 158,70 74 88,67
Республика 13 082,57 17 345,81 9132,04 78,7 89,13 Томская обл. 24 864,62 35 345,02 15 586,31 78,2 89,63
Дагестан Республика Саха 25 997,45 36 932,49 15 655,86 85,5 94,74
Республика 10 246,11 14 720,70 6618,41 83,9 92,15 (Якутия)
Ингушетия Камчатский край 29 925,41 41 174,95 18 830,81 81,6 93,39
Кабардино-Балкар- 17 593,70 24 788,31 11 286,94 69,3 86,54 Приморский край 30 412,98 41 934,78 19 796,20 77,9 90,68
ская Республика Хабаровский край 31 903,54 44 692,23 20 285,74 80,1 91,54
Карачаево-Черкесская Республика 17 785,43 25 544,10 11 117,07 65,5 85,28 Амурская обл. 35 510,66 49 569,59 22 864,73 81,4 91,91
18 820,87 27 234,10 11 547,43 65,8 84,51 Магаданская обл. 33 359,23 46 582,65 20 886,79 86 94,54
Республика
Северная Осетия— Сахалинская обл. 33 183,96 46 810,55 20 531,30 81,9 93,15
Алания Еврейская 37 586,29 51 399,67 25 059,04 81,5 92,59
Чеченская 15 547,34 19 070,98 12 145,61 85,1 92,03 автономная
Республика область
Ставропольский 20 836,91 28 751,05 13 953,29 68 84,36 Чукотский 40 809,60 50 699,71 30 625,00 95,8 97,7
край автономный округ
ческой ситуации за последние 20 лет достичь не удалось и 20-летняя динамика главных демографических процессов — рождаемости, смертности и миграции — характеризуется колебаниями, которые пока не позволяют говорить о необратимом выходе на желаемые траектории развития [14, 15].
Показатели смертности обусловливают и значительно более высокие, чем в развитых странах, показатели потерянных лет жизни. Так, в 2010 г. показатель потерянных лет от всех причин на 100 тыс. в США составил 11 447, в Австралии — 7722, в Канаде — 8546, в Великобритании — 8949, в Финляндии — 9050, в Япо-
нии — 6827, в Китае — 14 024, в Боливии — 23 695, в Ираке — 22 498, в Индии — 33 366, в Монголии — 34 325 [7, 11, 12]. В 2010 г. в России, по данным отчета, этот показатель составил 25 387, в 2012 г., по нашим расчетам, фактический показатель составил 25 769.
Даже минимальные показатели потерянных лет жизни в субъектах РФ значительно превышают аналогичные показатели в развитых странах и сопоставимы с таковыми в Малайзии (16 тыс.), Бразилии (17 580), а показатели потерянных лет жизни в Чукотском автономном округе сопоставимы с аналогичным показателем Эфиопии (43 719) и немногим ниже, чем в Уганде (45 тыс.). Однако стандартизованные показатели могут отличаться от фактических весьма значительно в связи с различиями в показателях смертности в отдельных возрастных группах, демографической структурой населения субъекта и миграционными процессами. Так, например, показатели потерянных лет жизни на 100 тыс. населения в Москве и Ямало-Ненецком автономном округе сопоставимы (около 18,5 тыс. на 100 тыс. населения) и значительно ниже, чем в Чукотском автономном округе (40 809). В Москве показатель смертности среди детей от 0 до 4 лет составил 219 на 100 тыс., Ямало-Ненецком автономном округе — 273, в Чукотском — 564,6 на 100 тыс. населения. Одновременно в Чукотском и Ямало-Ненецком автономных округах доля детского населения значительно больше, чем в Москве. Доля детей до 1 года — 7 и 7,7% соответственно, в то время как в Москве — 4,7%, что обусловливает больший процентный вклад в потерянные годы жизни. Смертность в 10-летних возрастных группах до 60 лет в Чукотском и Ямало-Ненецком автономных округах значительно выше, чем в Москве, и теоретически число потерянных лет жизни на 100 тыс. населения в Чукотском и Ямало-Ненецком автономных округах должно быть сопоставимым. Однако после 60 лет смертность в Чукотском автономном округе продолжает расти, превышая показатели в Москве, а смертность в Ямало-Ненецком автономном округе начинает снижаться и становится ниже, чем в Москве (например, в возрасте 60—69 лет смертность в Чукотском автономном округе составляет 3410 на 100 тыс. соответствующей возрастной группы, в Москве — 1451, а в Ямало-Ненецком автономном округе — 1048, продолжая снижаться в более старших возрастных группах). Такое изменение показателей, вероятно, обусловлено тем, что население Ямало-Ненецкого автономного округа, достигнув пенсионного возраста, уезжает в другие регионы РФ и число потерянных лет жизни и показатели смертности в целом по региону становятся значительно ниже. Так, доля лиц 55 лет и старше в Москве составляет 27%, в Чукотском автономном округе 14%, а в Ямало-Ненецком 11%. При пересчете показателей потерянных лет жизни в результате преждевременной смерти по стандартизованной возрастной структуре мира показатель потерянных лет жизни в Москве составит 13 381 на 100 тыс. населения, в Ямало-Ненецком автономном округе — 18 532, в Чукотском — 38 553 на 100 тыс. населения. Таким образом, с учетом различий возрастной структуры населения число потерянных лет жизни на 100 тыс. населения не только в Чукотском автономном округе, но и в Ямало-Ненецком значительно выше, чем в Москве.
Следует отметить, что в ряде исследований используются разные стандарты возрастной структуры и разные критерии преждевременной смерти. В нашем исследовании использован критерий 86 лет как рекомендованный и использованный в последнем отчете по ГББ в мире. В то же время в ряде отечественных исследований по оценке потерянных лет жизни в результате
преждевременной смерти использовались различные критерии. В исследовании Е.Б. Любова и соавт. выбран трудоспособный возраст — женщины до 55 лет, мужчины до 60 лет, Б. А. Коробицына и соавт. — 70 лет [5, 6]. В некоторых исследованиях авторы приводят результаты, рассчитанные на основе нескольких методик. Так, в исследовании по оценке ГББ в мире использованы методики моделирования для сравнения показателей ГББ в разных странах во времени, что позволяет сопоставить показатели, выявить тенденции, представленные в исследовании, но не отражает фактических данных, учитывая, что на протяжении последних десятилетий менялись подходы к оценке причин смерти, бремени болезней в результате инвалидности, стандартизации возрастной структуры населения и подходы к определению потерянных лет жизни в результате преждевременной смерти [16, 17]. Все это создает определенные проблемы с сопоставлением результатов разных исследований и их практическим применением, особенно результатов исследований по оценке лет жизни, прожитых с "инвалидностью" (нетрудоспособностью), здоровых лет жизни.
Таким образом, в 2012 г. показатели смертности среди российских мужчин от младенческого до старческого возраста выше, чем среди женщин, особенно значительна эта разница в возрасте от 20 до 60 лет. В России во всех возрастных группах сохраняются более высокие, чем в развитых странах, показатели смертности. Во всех субъектах РФ показатели потерянных лет жизни на 100 тыс. населения значительно выше, чем в европейских странах, а также в ряде стран Северной и Южной Америки, Азии. Наиболее высокая доля потерянных лет жизни в результате преждевременной смерти (до 70 лет) отмечается среди мужчин регионов Сибири и Дальнего Востока.
ЛИТЕРАТУРА
1. Крутько В.Н., Смирнова Т.М. Анализ тенденций смертности и продолжительности жизни населения России в конце ХХ века. М.: УРСС; 2002.
2. Стародубов В.И., Иванова А.В., Семина В.Г., и др. Здоровье нации, динамика и прогнозы здоровья населения России в социальном контексте 90-х годов. Главврач. 2002; 8: 13—32.
3. Школьников В.М., Андреева Е.М., Малева Т.М. Неравенство и смертность в России. Московский центр Карнеги. М.; 2000.
4. Артюхов И.П., Горный Б.Э., Мажаров В.Ф. Определение приоритетов региональных программ по снижению смертности на основе анализа числа потерянных лет потенциальной жизни. Медицина в Кузбассе. 2011; 4: 7—11.
5. Любов Е.Б., Морев М.В., Фалалеева О.И. Социально-экономическое бремя суицидальной смертности в России. Социальная и клиническая психиатрия. 2013; 23 (2): 38—44.
6. Коробицын Б.А., Куклин А.А., Манжуров И.Л. и др Оценка ущерба от сокращения ожидаемой продолжительности жизни в результате онкологических заболеваний. Экономика региона. 2013; 3: 257—64.
7. Глобальное бремя болезней (Global burden of disease): порождение доказательств, направление политики. Институт по измерению показателей здоровья и оценке состояния здоровья (Health Metricsand Evaluation (IHME), Университет штата Вашингтон (University of Washington), Сеть человеческого развития (Human Development Network) Всемирного банка (World Bank). 2013.
8. Disability-adjusted life years (DALYs) for 291 diseases and injuries in 21 regions, 1990—2010: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380 (9859): 2197— 2223.
9. Salomon J.A., Vos T., Hogan D.R. et al. Common values in assessing health outcomes from disease and injury: disability weights measurement study for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380: 2129—43.
10. Vos T., Flaxman A.D., Naghavi M. et al. Years lived with disability (YLDs) for 1160 sequelae of 289 diseases and injuries 1990—2010: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380: 2163—96.
11. Members of the US Burden of Disease Collaborators The State of US Health, 1990-2010 Burden of Diseases, Injuries, and Risk Factors.
J.A.M.A. doi:10.1001/jama.2013.13805 http://globalhealth.emory. edu/resources/scholarly_publications/pdfs/us_burdenofdiseasecol-laborators_jama_2013.pdf
12. Wang H., Dwyer-Lindgren L., Lofgren K.T. et al. Age-specific and sex-specific mortality in 187 countries, 1970—2010: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380: 2071—94.
13. Minino A.M., Murphy S.L. Death in the United States, 2010. NCHS Data Brief N 99 July 2012.
14. Вишневский А.Г. Россия: демографические итоги двух десятилетий. Мир России. 2012; 21 (3): 3—40.
15. Вишневский А.Г. Избранные демографические труды. М.: Наука; 2005; т. 1—2.
16. Marshall R.J. Standard expected years of life lost as a measure of mortality: norms and reference to New Zealand data. Aust. N. Z. J. Publ. Hlth. 2004; 28 (5): 452—7.
17. Foreman K.J., Lozano R., Lopez A.D., Murray C.J. Modeling causes of death: an integrated approach using CODEm. Popul. Hlth Metr. 2012; 10: 1.
REFERENCES
1. Krut'ko V.N., Smirnova T.M. Analysis of trends in mortality and life expectancy in the Russian end of the twentieth century. Moscow: URSS; 2002 (in Russian).
2. Starodubov V.I., Ivanova A.V., Semina V.G. et al. Health of the nation dynamics and projections of health in Russia in a social context 90s. Glavvrach. 2002; 8: 13—32 (in Russian).
3. Shkol'nikov V.M., Andreeva E.M., Maleva T.M. Inequality and mortality in Russia. Moscow: Carnegie Moscow Center; 2000 (in Russian).
4. Artjuhov I.P. Gornyj B.Je., Mazharov V.F. Prioritization of regional programs to reduce mortality based on an analysis of the number of years of potential life lost. Meditsina v Kuzbasse. 2011; 4: 7—11 (in Russian).
5. Ljubov E3., Morev М/V., Falaleeva ОЛ. Socio-economic burden of suicide mortality in Russia. Sotsial'naya i klinicheskayapsikhiatriya. 2013; 23 (2): 38—44 (in Russian).
6. Korobicyn B.A., Kuklin A.A., Manzhurov I.L. et al. Assessment of damage from a reduction in life expectancy as a result of cancer. Ekonomika regiona. 2013; 3: 257—64.
7. Global burden of disease: Generation of evidence, policy direction. Health Metricsand Evaluation (IHME), University of Washington, Human Development Network World Bank (in Russian).
8. Disability-adjusted life years (DALYs) for 291 diseases and injuries in 21 regions, 1990—2010: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380 (9859): 2197—223.
9. Salomon J.A., Vos T., Hogan D.R. et al. Common values in assessing health outcomes from disease and injury: disability weights measurement study for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380: 2129—43.
10. Vos T., Flaxman A.D., Naghavi M. et al. Years lived with disability (YLDs) for 1160 sequelae of 289 diseases and injuries 1990-2010: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380: 2163—96.
11. Members of the US Burden of Disease Collaborators The State of US Health, 1990—2010 Burden of Diseases, Injuries, and Risk Factors. J.A.M.A. doi:10.1001/jama.2013.13805 http://globalhealth.emory. edu/resources/scholarly_publications/pdfs/us_burdenofdiseasec ol-laborators_jama_2013.pdf
12. Wang H., Dwyer-Lindgren L., Lofgren K.T. et al. Age-specific and sex-specific mortality in 187 countries, 1970—2010: a systematic analysis for the Global Burden of Disease Study 2010. Lancet. 2012; 380: 2071—94.
13. Minino A.M., Murphy S.L. Death in the United States, 2010. NCHS Data Brief No 99 July 2012.
14. Vishnevskij A.G. Universe of Russia. 2012; 21 (3): 3—40 (in Russian).
15. Vishnevskij A.G. Selected demographic works. Moscow: Nauka; 2005; vol. 1—2 (in Russian).
16. Marshall R.J. Standard expected years of life lost as a measure of mortality: norms and reference to New Zealand data. Aust. N. Z. J. Publ. Hlth. 2004; 28 (5): 452—7.
17. Foreman K.J., Lozano R., Lopez A.D., Murray C.J. Modeling causes of death: an integrated approach using CODEm. Popul. Hlth Metr. 2012; 10: 1.
Поступила 28.12.13
© Агаркова О.А., Войт Л.Н., 2014 УДК 614.2:312.2(571.61/.62)
Агаркова О.А., Войт Л.Н. ОСОБЕННОСТИ СМЕРТНОСТИ В ПРИАМУРЬЕ
ГБОУ ВПО Амурская государственная медицинская академия Минздрава России, 675000, Благовещенск, Россия
В данной научной статье приведены результаты изучения смертности как медико-социальной проблемы в Приамурье. Представлены статистические данные о смертности населения, в том числе трудоспособного; рассмотрены показатели смертности в динамике с определением наиболее благополучных и неблагополучных районов области. Без внимания не остался показатель младенческой смертности, который является одним из основных индикаторов здоровья нации. Исследованы показатели детской и материнской смертности, отражены факторы риска, выявлены основные причины смертности.
Ключевые слова: демография; общая смертность; младенческая смертность; детская смертность; материнская смертность.
THE CHARACTERISTICS OF MORTALITY IN THE PRIAMURYE
Agarkova O.A., VoiytL.N.
The Amur state medical academy of Minzdrav of Russia, 675000 Blagoveschensk, Russia
The article presents the results of analysis of mortality as a medical social problem in the Priamurye. The statistical data of population mortality including able-bodied population are presented. The indicators of mortality are analyzed in dynamics with determination of most well and most unwell regions of oblast. The indicator of infant mortality is analyzed too as one of main indicators of nation health. The indicators of children and maternal mortality are investigated and risk factors and main causes of mortality are established.
Keywords: demography; total mortality; infant mortality; children mortality; maternal mortality.
Здоровье нации является неотъемлемой частью общественного богатства и ключевым ресурсом развития государства, а показатели состояния здоровья населения — важным критерием для развития общества. К
ведущим показателям здоровья относятся медико-демографические.
На сегодняшний день демографическая ситуация как в России в целом, так и в Амурской области харак-
Для корреспонденции: Агаркова Ольга Александровна (whirlybird@mail.ru).
