Полномочия суда в досудебных стадиях уголовного судопризводства Текст научной статьи по специальности «Право»

Е.А. Суколенко

ПОЛНОМОЧИЯ СУДА В ДОСУДЕБНЫХ СТАДИЯХ УГОЛОВНОГО

СУДОПРОИЗВОДСТВА

Начавшиеся с принятием Концепции судебной реформы в РСФСР [1, с. 86] преобразования, направленные на укрепление роли суда, повышение его престижа (поскольку к одному из основных критериев оценки уровня демократии и законности относят независимость и авторитет судебной власти), усиление защищенности конституционных прав и законных интересов граждан, положили начало принятию и реализации ряда важнейших законодательных актов [2; 3; 4], многократно усилили роль суда не только непосредственно в осуществлении уголовного правосудия, но и в досудебном производстве. Так, УПК РФ внес серьезные коррективы и в регламент уголовно-процессуальной деятельности судей в досудебном производстве. Изменения коснулись полномочий судей при рассмотрении ходатайств, выявили неурегулированные проблемы при самом порядке их рассмотрения, в частности, в случае применения мер принуждения; возродили дискуссию о правомерности отнесения судей (судов) к субъектам доказывания, поскольку производство следственных действий, безусловно, содержит в себе элементы функции уголовного преследования (признаваемой не свойственной суду) и др. В связи с этим представляет интерес выявление и анализ специфики полномочий и деятельности суда в досудебных стадиях уголовного процесса на основе исследования не только некоторых норм уголовно-процессуального законодательства РФ, но и отдельных федеральных (в том числе конституционных) законов, предложение некоторых научно обоснованных рекомендаций, которые будут способствовать оптимизации роли суда в уголовном досудебном производстве.

В уголовном судопроизводстве категория «суд» понимается как любой суд общей юрисдикции, рассматривающий уголовное дело по существу и выносящий решения, предусмотренные УПК РФ (п. 48 ст. 5 УПК РФ).

Как видим, законодатель подразделяет деятельность суда как минимум на два вида, поэтому с мнением Д.А. Сугробова, что основным содержанием деятельности органов судебной власти является обеспечение реализации предусмотренных Конституцией РФ прав и свобод человека и гражданина путем осуществления правосудия [5, с. 9], в полной мере согласиться сложно по целому ряду причин. Суд осуществляет правосудие, рассматривая уголовное дело по существу. Хотя этот термин в настоящем УПК не разъясняется, на наш взгляд, он в полной мере сохраняет свое значение, которое ему придавалось ранее в Законе «О судоустройстве РСФСР» от 08.07.1981 [6]. Свидетельством этому можно считать положение ст. 118 Конституции России [7], ст. 8 УПК о том, что правосудие осуществляется только судом и тем самым является составной частью процессуальной деятельности суда. Нельзя игнорировать положения ст. 15 УПК, что разрешение уголовного дела осуществляется только судом, что возможно только посредством правосудия. Обращаясь же к содержанию ст. 29 УПК, мы видим, что значительная часть полномочий суда приходится на досудебное производство. Таким образом, уголовно-процессуальная деятельность суда является комплексной, т.е. сочетающей в себе элементы, включенные в содержание как досудебного, так и судебного уголовного судопроизводства.

Видится, что исходя из содержания ст. 29 УПК в досудебном производстве полномочия суда могут быть распределены следующим образом:

1. Решение вопросов о производстве следственных действий.

2. Последующий контроль за законностью проведенных следственных действий.

3. Решение вопросов о применении мер принуждения.

4. Рассмотрение жалоб на действия и решения следователей, дознавателей.

5. Решение вопросов о согласии на возбуждение уголовного дела в отношении определенных категорий лиц.

6. Проверка законности и обоснованности решений Генерального прокурора РФ, его заместителей о выдаче лиц иностранным государствам (ст. 463 УПК).

Поэтому деятельность суда в досудебном производстве по своему содержанию с трудом «вписывается» в понятие обычного судебного контроля, поскольку включает в себя целый комплекс мер, предусмотренных не только ч. 2 ст. 29, но и ст. 448 УПК РФ. Потому для нас не вполне очевидно, что «судебно-контрольное производство, хотя и является составной частью уголовного процесса по конкретному уголовному делу, ведется судом параллельно дознанию или предварительному следствию, причем возбуждается исключительно по инициативе участников процесса и в строго очерченных в законе рамках» [8, с. 243-244]. Вместе с тем трудно возразить, что роль суда в досудебном производстве действительно велика [8, с. 244].

Существует потребность и для дополнительного пояснения тезиса, что «для вынесения решения судом (судье) требуется истина, не вызывающая сомнений» [8, с. 246]. Представляется, и утверждение о том, что «судебный контроль - это фундаментальная проверка спорного вопроса» [8, с. 250], нуждается в дополнительном толковании.

Так, по ходатайству следователей о производстве наиболее значимых следственных действий суд осуществляет принятие решений, где контроль по отношению к последним не является самоцелью, а лишь средством проверки достаточности оснований для принятия решений самим судьей. При этом суд не рассматривает ходатайство без согласия руководителя органа следствия, утвердившего постановление о возбуждении ходатайства о производстве следственного действия. (Напомним, что до начала соответствующих следственных действий следователь предъявляет не собственное постановление, а судебное решение, разрешающее его производство.) При этом, рассмотрев не только ходатайство, но и материалы, его обосновывающие, судья выносит одно из следующих постановлений: об отказе или об удовлетворении ходатайства. Следователь как лицо, лишь возбудившее ходатайство, в любом случае обосновывает его, фактически становится лицом, действующим с разрешения суда, наделенным правом на получение и использование информации.

Возникает вопрос, требуется ли в данном случае истина, не вызывающая сомнений, или основаниями возможных следственных действий могут служить сведения, строго говоря, не являющиеся доказательствами? Обращаясь к содержанию ст. 165 УПК «судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия», очевидно, подлежит рассмотрению единолично судьей районного суда или военного суда соответствующего уровня только ходатайство о производстве следственного действия. Вопрос о характере данных, представляемых в его обоснование, законодателем не уточнен. Напомним, что, например, основанием производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо месте или у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, которые могут иметь значение для уголовного дела. Аналогичный смысл содержат ст. 185, 186 УПК РФ. Данные же практики и анализ некоторых источников, свидетельствуют о том, что информация, удовлетворяющая судью в качестве оснований, имеет значение доказательств. Так, опираясь на мнение большинства процессуалистов (П.А. Лупинская, Л.М. Карнеева, Г.М. Миньковский, Е.А. Доля, А.М. Ларин), считающих, что органы расследования должны использовать достаточные доказательства практически в любых промежуточных решениях, принимаемых в ходе предварительного расследования, подобного мнения относительно характеристики используемых в этом аспекте данных придерживается А.А. Отаров [9, с. 17].

Таким образом, выходит, что основания следственных действий по своей форме и содержанию должны в максимально допустимых пределах соответствовать требованиям, предъявляемым к основаниям ключевых процессуальных решений, а при получении судебного решения на производство познавательного действия, акцент переносится на фундаментальную проверку спорного вопроса -оснований, вследствие чего происходит перевод самого следственного действия из разряда обязательных в категорию возможных. Это не удивительно, поскольку защита конституционных прав и законных интересов граждан в досудебном производстве* становится для судьи главной задачей, что неизбежно дает возможность считать задачу суда выполненной уже тогда, когда право защищено от ограничения, что переводит само производство следственного действия в число второстепенной, если не сопутствующей задачи суда**. Однако перед началом проведения следственного действия все участвующие в нем лица должны быть ознакомлены именно с постановлением судьи, которое и обязывает их вступить в процессуальные отношения, содействовать, либо не препятствовать достижению цели данного действия, значит без судебного решения граждане к проведению следственных действий не должны привлекаться, а сами следственные действия не могут проводиться.

Следует отметить, что даже в случаях, не терпящих отлагательства, не могут быть проведены без судебного решения наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка, контроль и запись переговоров, за исключением наличия угрозы совершения насилия, вымогательства и других преступных действий в отношении потерпевшего, свидетеля или их близких родственников, родственников, близких лиц при наличии письменного заявления указанных лиц, эксгумация без согласия близких родственников или родственников покойного.

Даже результаты тех следственных действий, которые не требуют судебного решения, однако могут быть обжалованы в суде, практически допустимы к использованию для решения задач уголовного преследования после подтверждения их легальности судом.

Понятно, что использование следственных действий предназначено не для вмешательства в частную жизнь, что соответствует ст. 24 Конституции. Они, в первую очередь, имеют цель обнаружение и изъятие следов преступления, предметов, представляющих собой орудия или средства совершения преступлений, то есть сведений, которые к информации частного характера относить совершенно неоправданно. На наш взгляд, необходимость принятия судебного решения о выемке и изъятии путем проведения обыска предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях, значимую для уголовного дела, хотя бы и подтвержденное Определением Конституционного суда РФ от 19.01.2005 № 10-О [10], выходит за рамки положений ст. 23-25 Конституции Российской Федерации.

Таким образом, представляется, фактически сведения об обстоятельствах преступления и лицах, его совершивших, становятся личной тайной, а суд, охраняя их, сужая возможности их получения, существенно ограничивает возможности уголовного преследования, хотя досудебное производство, осуществляемое по поводу совершенного преступления, по которому якобы обязательно производство предварительного следствия, должно, на наш взгляд, предполагать в первую очередь устранение необоснованных препятствий для познавательной деятельности следователя.

При избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога в ходе досудебного производства, суд также не просто контролирует основания, но правомочен принимать решения. Хотя ст. 97 УПК РФ также указывает на потребность в наличии оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый: 1) скроется от дознания, предварительного следствия или суда; 2) может продолжать заниматься преступной деятельностью; 3) может угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу, то есть предполагает обоснованный, но очевидно вероятностный вывод о потенциальном процессуально противоправном поведении субъекта, доктрина и судьи требуют именно доказательств уже не прогноза, а бесспорно подтвержденного запрещенного поведения обвиняемого или подозреваемого в будущем. Это мнение подтверждено позицией Конституционного суда, определившего предметом исследования рассматривающего ходатайство судьи в первую очередь представленные сторонами обвинения и защиты доказательства, подтверждающих наличие или отсутствие оснований для применения данной меры пресечения [11]. И в этом случае мы сталкиваемся с полномочием судьи, практически создающего препятствия для применения указанных мер пресечения (как и других требующих судебного решения мер принуждения), что на практике зачастую приводит к отказу следователя от обращения с ходатайством в суд о применении меры принуждения в предвидении отклонения заявленного ходатайства, снижает его активность. Средства, используемые судом для ограждения личности от ограничения ее прав, несопоставимы по объему со средствами, предназначенными для использования в процессе доказывания. По оказанию влияния на характер деятельности субъектов расследования, суд, очевидно, выходит на первое место среди субъектов процессуальной деятельности. Вероятно, это можно объяснить и обоснованием целей в господствующей процессуальной доктрине, относящей к основным целям разгрузку судебной системы и обеспечение наиболее благоприятного положения тем, кого преследуют - обвиняемым и подозреваемым.

Думается, тем не менее, что условия проведения рассмотренных процедур, хотя и разработанных в рамках концепции самоограничения государства [12, с. 8, 14, 24-27; 13; 14, с. 10, 18-19, 62-65], не должны быть максимально приближены к процессуальным условиям проведения судебного разбирательства по существу, иначе полномочия суда в рамках последнего могут оказаться нереализованными.

Литература

1. Концепция судебной реформы в Российской Федерации. М., 1992.

2. Закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» от 26 июня 1992 года № 3132-1 // Российская газета. 1992. 29 июля; в ред. Федерального закона от 28.06.2009 № 126-ФЗ // Российская газета. 2009. 1 июля.

3. Федеральный конституционный закон «О Конституционном суде Российской Федерации» от 21.07.1994 № 1-ФКЗ // Российская газета. 1994. 23 июля; в ред. Федерального закона от 02.06.2009 № 2-ФКЗ // Российская газета. 2009. 4 июня.

4. Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации» // Российская газета. 1997. 6 января; в ред. Федерального закона от 05.04.2005 № 3-ФКЗ // Российская газета. 2005. 9 апреля.

5. Сугробов Д.А. Суд как субъект уголовно-процессуальных правоотношений: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006.

6. Закон «О судоустройстве РСФСР» от 08.07.1981 // Ведомости Верховного суда РСФСР. 1981. № 28. Ст. 976; в редакции Федерального закона от 07.05.2009 № 83-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2009. № 19. Ст. 2273.

7. Конституция Российской Федерации. М., 1993.

8. Колоколов Н.А. О праве, суде и правосудии: избранное. М., 2006.

9. Отаров А.А. Использование доказательств в процессуальных решениях по уголовным делам: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Дону, 2007.

10. Определение Конституционного суда РФ от 19.01.2005 № 10-О // Вестник Конституционного суда РФ. 2005. № 3.

11. Постановление Конституционного суда РФ от 22.03.2005 № 4-П // Собрание законодательства РФ. 2005. № 14. Ст. 1271.

12. Мизулина Е.Б. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства. Тарту, 1991.

13. Мизулина Е.Б. Уголовный процесс: концепция самоограничения государства: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1993.

14. Мизулина Е.Б. Технология власти: уголовный процесс. Ярославль, 1992.