CC BY
58
DOI 10.24411/2227-7315-2020-10133
УДК 340.116
И.В. Шугурова
ПОЛНОМОЧИЯ ЕВРАЗИЙСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ КОМИССИИ В СФЕРЕ НАУЧНО-ТЕХНОЛОГИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ ГОСУДАРСТВ-ЧЛЕНОВ ЕАЭС*
Введение: развитие научно-технологического сотрудничества государств-членов ЕАЭС предполагает усиление роли Евразийской экономической комиссии как наднационального регулятора, обеспечивающего реализацию их потенциала в сфере науки, технологий и инноваций. Цель: выявление и систематизация полномочий Евразийской экономической комиссии в сфере научно-технологической интеграции государств-членов ЕАЭС, полномочий нашедших свое закрепленные в праве ЕАЭС. Методологическая основа: общенаучные методы (системный, структурно-функциональный), частнонаучные методы (сравнительно-правовой, догматическо-правовой). Результаты: на основе проведенного исследования было установлено, что за ЕЭК закреплена целая система полномочий. В нее входит осуществление координации, консультирования, мониторинга, правотворчества и аналитическо-методического обеспечения взаимодействия государств и иных разнообразных участников взаимодействия по разработке, передаче и использованию значимых технологий. Это является важным условием для укрепления научно-технологического потенциала, а также дляреализа-ции положений о научно-техническом сотрудничестве, закрепленных в праве ЕАЭС. Выводы: по мере расширения и углубления научно-технологического сотрудничества вполне можно ожидать возникновение и дальнейшее закрепление полномочий Комиссии как в традиционных направлениях научно-технологической интеграции, так и в рамках новых направлений, в частности космических, цифровых, конвергентных и др. технологий.
Ключевые слова:регионально научно-технологическое сотрудничество, Индустрия 4.0, право ЕАЭС, Евразийская экономическая комиссия, интеграционные процессы.
I.V. Shugurova
POWERS OF EURASIAN ECONOMIC COMMISSION
IN THE FIELD OF SCIENCE AND TECHNOLOGY INTEGRATION
OF THE EAEU'S MEMBER STATES
Background: the development of scientific and technological cooperation between the member States of the EEC implies strengthening the role of the Eurasian economic Commission as a supranational regulator that ensures the implementation of their potential
© Шугурова Ирина Викторовна, 2020
Кандидат юридических наук, профессор кафедры международного права (Саратовская государственная юридическая академия); e-mail: ivshugurova@mail.ru © Shugurova Irina Victorovna, 2020
Candidate of law, professor, International law department (Saratov State Law Academy)
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-01100780 («Модель правового регулирования научно-технологической и инновационной интеграции в рамках
114 ЕАЭС и вызовы Четвертой промышленной революции»).
in the field of science, technology and innovation. Objective: identification and system-atization of the powers of the Eurasian economic Commission in the field of scientific and technological integration of the EAEU member States that have found their place in the law of the EAEU. Methodology: general scientific methods (system, structural and functional), private scientific methods (comparative legal, dogmatic legal). Results: based on the study, it was found that the EEC has a whole system of powers. It includes coordination, consulting, monitoring, law-making and analytical and methodological support for the interaction of States and other diverse participants in the development, transfer and use of significant technologies. This is an important condition for strengthening the scientific and technological potential, as well as for implementing the provisions on scientific and technical cooperation enshrined in the law of the EAEU. Conclusions: with the expansion and deepening of scientific and technological cooperation, it is quite possible to expect the emergence and further consolidation of the Commission's powers both in traditional areas of scientific and technological integration, and in new areas, in particular, space, digital, convergent and other technologies.
Key-words: regional science and technology cooperation, Industry 4.0, law of the EAEU, Eurasian economic commission, integrative processes.
Важнейшим направлением интеграционных процессов в рамках международных организаций региональной экономической интеграции является сотрудничество в сфере науки, технологий и инноваций.
Повышенное внимание к данному направлению интеграции определяется тем, что именно от успешного взаимодействия государств-членов в сфере технологических разработок и их применения на практике во многом зависит технологическое перевооружение различных секторов экономики и общества в целом, а также повышение уровня конкурентоспособности в глобальных масштабах. Особую актуальность подобного рода проблематика приобретает для государств-членов межгосударственных интеграционных объединений в условиях перехода к Четвертой промышленной революции, предполагающей коренное изменение технологического базиса производственного сектора.
Отмеченные закономерности всецело характерны для Евразийского экономического союза (далее — ЕАЭС), в рамках которого научно-технологическое и инновационное сотрудничество с самого начала его функционирования является предметом заинтересованности государств-членов. Это заметно по включению положений о научно-технологическом и инновационном сотрудничестве в Договор о ЕАЭС, а также иные международные договоры в рамках Союза. Немаловажное значение имеют многочисленные акты разной юридической силы, принятые органами Союза и направленные на обеспечение научно-технологического сотрудничества и интеграции. Благодаря положениям раздела II «Формирование „территории инновации"» и стимулирование научно-технологических прорывов» Декларации о дальнейшем развитии интеграционных процессов 2018 г.1 взаимодействие в рассматриваемой сфере было отнесено к ключевым направлениям интеграции.
Следует отметить, что состояние правовых основ указанного направления интеграционного взаимодействия представляет собой самостоятельный предмет
1 Декларация о дальнейшем развитии интеграционных процессов в рамках Евразийского экономического союза 2018 г. (Санкт-Петербург, 6 декабря 2018 г.). URL: https://docs.eaeunion. org/docs/ru-ru/01420213/ (дата обращения: 23.06.2020). 115
исследований. Не менее важным для успешной научно-технологической интеграции является ее эффективное инфраструктурное, а также институциональное обеспечение. Это вполне вписывается в контекст роста исследовательского интереса к институциональным организационным рамкам интеграционных процессов в ЕАЭС [1]. По мнению А.Н. Морозова, «институциональная система — понятие, характеризующее взаимосвязь ее существенных элементов как межгосударственной организации, включая ее структуру, механизм взаимодействия органов в рамках данной организации и за ее пределами, а также вопросы компетенции и порядок принятия решений» [2, с. 132].
В связи с этим в данной статье хотелось бы остановиться на одном из аспектов, а именно на полномочиях Евразийской экономической комиссии (далее — ЕЭК), которая, являясь одним из институциональных органов ЕАЭС, предпринимает значительные шаги по стимулированию и осуществлению координации сотрудничества государств в рассматриваемой сфере. Анализ ее полномочий призван показать ошибочность имеющей место в экспертной среде точки зрения о том, что «препятствием для решения поставленных амбициозных задач по сотрудничеству в рамках ЕАЭС является то, что сфера науки, технологий и инноваций пока не входит в наднациональную компетенцию ЕЭК» [3, с. 58]. Дополнительным аргументом в пользу наличия компетенции у ЕЭК в рассматриваемой нами сфере является большое количество актов, исходящих от Коллегии и Совета ЕЭК и адресованных различным секторам научно-технологической интеграции.
Повышение роли наднациональных структур в координации научно-технологического сотрудничества — это общая закономерность, присущая межгосударственным интеграционным объединениям государств. В настоящее время это вызвано тем, что, как отмечается в экономической литературе, о себе заявила тенденция утраты синхронности между множеством научно-технологических подсистем в рамках отдельных отраслей и секторов экономики [4, с. 206]. Это придает научно-технологическому развитию неустойчивый характер. Отсюда делается вывод о необходимости синхронизации жизненных циклов инноваций внутри различных отраслей, что может обеспечиваться, например, посредством кластеризации. Асинхронность может заявлять о себе и в пространстве научно-технологического и инновационного развития стран и регионов.
Поэтому в региональных интеграционных объединениях государств по причине усиления нелинейности развития производственного и научно-технологического комплексов весьма важной становится деятельность наднационального регулятора, привносящего момент координации и таким образом содействующего наращиванию потенциала научно-технологического взаимодействия государств и усилению общей конкурентоспособности региона. Достаточно указать на деятельность Европейской комиссии по обеспечению функционирования общего научно-технологического и инновационного пространства ЕС. В нашем случае аналогичные усилия предпринимает ЕЭК. Однако различие заключается в том, что полномочия последней более детализированы и закреплены в различных актах, входящих в право Союза. Думается, что именно это является важным фактором, позволяющим ей выполнять роль «аттрактора», который столь необходим для активизации научно-технологического сотрудничества государств-членов ЕАЭС и его перехода на новый уровень в виду новых вызовов, которые несет с собой Четвертая промышленная революция.
Представляется, что проведение анализа полномочий ЕЭК, позволяющих ей выполнять многочисленные функции в рамках научно-технологической интеграции, отличается высокой степенью актуальности. Именно от объема данных полномочий и их реализации на практике во многом зависит интенсивность и результативность научно-технологической интеграции ЕАЭС, а, следовательно, и его способность по своевременному обновлению технологической базы экономики. Между тем в научных работах, затрагивающих проблематику правового регулирования научно-технологического сотрудничества в ЕАЭС, данные вопросы не затрагиваются [5; 6; 7; 8].
Результативность исследования полномочий ЕЭК предполагает общие концептуальные рамки, имеющие не только прикладные, но и теоретические аспекты. Разработка данных концептуальных рамок во многом определяется тем, что объем полномочий ЕЭК в сфере научно-технологического и инновационного сотрудничества весьма обширен. Однако он не имеет системного закрепления. Это связано с отсутствием международного договора в сфере научно-технологического сотрудничества государств-членов, в котором они были бы определены в общем и системном виде, например путем перечисления их видов и раскрытия соответствующих действий, которые правомочна совершать Комиссия.
В представленном исследовании в качестве важнейшего методологического подхода выступает понимание полномочий ЕЭК в сфере научно-технологической интеграции в качестве особенного по отношению к ее наиболее общим полномочиям, закрепленным в международных документах учредительного характера. Так, если обратиться к Договору о Евразийской экономической комиссии2, то в ст. 3 предусматривается, что Комиссия как постоянно действуютттий регули- е рующий орган Таможенного союза и Единого экономического пространства и осуществляет свою деятельность в пределах широкого круга полномочий. Од- а нако полномочия в научно-технологической сфере интеграционных процессов о не указаны, но, безусловно, они могут быть подведены под формулировку «иные О полномочия». О
Согласно п. 2 ст. 8 «Органы Союза» Договора о ЕАЭС3, Органы Союза действу- а ют в пределах полномочий, которые предоставлены им настоящим Договором и в международными договорами в рамках Союза. Также как и Договор о Евразий- О ской экономической комиссии, ст. 3 разд. 1 «Общие положения» Приложения ю № 1 «Положение о Евразийской экономической комиссии» к Договору о ЕАЭС | не указывает на полномочия ЕЭК в научно-технологической сфере, но их вполне К можно отнести к иным сферам, предусмотренным Договором и международными а договорами в рамках Союза. |
Тем не менее, как мы покажем в дальнейшем, полномочия Комиссии, в т.ч. в || интересующей нас сфере, закреплены не только в международных договорах, но № и в других актах, входящих в право Союза. Следует признать, что их закрепление 1 имеет фрагментарный характер. С другой стороны, именно это усиливает значе- ) ние доктринального исследования и систематизации соответствующих полно- 00
2 Договор о Евразийской экономической комиссии (Москва, 18 ноября 2011 г.). URL: http:// www.eurasiancommission.org/ru/act/trade/Documents/Договор%20о%20ЕЭК.pdf (дата обращения: 20.05.2020).
3 Договор о Евразийском экономическом союзе (Астана, 29 мая 2014 г.) (в ред. от 15 марта 2018 г.). URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_163855/ (дата обращения: 20.05.2020). 117
мочий. Однако цель последнего — не только в осуществление их содержательной характеристики, но и оценка с точки зрения их соответствия потребностям наращивания взаимодействия государств-членов ЕАС в научно-технологической и инновационной сферах.
Одновременно надо учитывать, что правовое закрепление полномочий ЕЭК в рассматриваемой сфере отражает модель правового регулирования научно-технологического и инновационного сотрудничества в рамках ЕАЭС. Как таковая данная правовая модель предполагает сочетание международно-правового и наднационально-правового регулирования. Отсюда возникает различие правовых инструментов, закрепляющих полномочия ЕЭК в научно-технологической сфере. Весьма важным является и то, что данная модель «пронизывает» полномочия в конкретных тематических направлениях научно-технологического взаимодействия в рамках ЕАЭС как в составе традиционных — промышленность, АПК, транспорт и энергетика, так и новых направлений интеграции, например, сотрудничество в космической сфере. Тем не менее акты, закрепляющие полномочия ЕАЭС, находятся в отношении иерархии, что в целом свойственно праву ЕАЭС, в котором, в свою очередь, как показывает А.С. Бакун, принцип иерархичности распространяется также на сферу источников «вторичного» права [9, ^ 505].
Достаточно показательным является распространенный технико-юридический способ закрепления полномочий. Так, формулировки положений правовых актов ЕЭАС, предусматривающие правовое регулирование научно-технологического сотрудничества, в большинстве случаев определяют, что данное сотрудниче-о ство осуществляется при поддержке и с участием ЕЭК. Соответственно здесь в
0 „
? достаточно определенной форме можно видеть закрепление соответствующих а полномочий.
» Прежде всего следует начать с Договора о ЕАЭС, в котором, во-первых, прида-
1 ется важное значение программному методу регулирования МНТС, а, во-вторых, | подчеркивается координирующая роль наднационального органа, т.е. ЕЭК. Так, ! в п. 9 ст. 92 Раздела XXIV «Промышленность» Договора о ЕАЭС предусматри-§ ваются специальные инструменты реализации промышленного сотрудничества | в рамках Союза, такие как: стимулирование взаимовыгодной промышленной | кооперации в целях создания высокотехнологичной, инновационной и конку-'I рентоспособной продукции, совместные программы и проекты при участии | государств-членов на взаимовыгодной основе, совместные инструменты, содей-| ствующие развитию промышленного сотрудничества. Предполагается, что все
это будет осуществляться при опоре на консультативную и координационную поддержку со стороны Комиссии. Перечень инструментов является открытым, § что предполагает ее активность по разработке дополнительных инструментов § и документов.
| Полномочия Комиссии по координации и поддержке деятельности государств
| по основным направлениям промышленного сотрудничества предусмотрены в п. 2 Протокола о промышленном сотрудничестве (Приложение № 27 к Договору о ЕАЭС). Здесь выделены два вида полномочий — консультативная поддержка и координация. В п. 1 достаточно подробно охарактеризованы полномочия ЕЭК в рамках консультативной поддержки и координации деятельности государств-членов по основным направлениям промышленного сотрудничества в рамках 118 ЕАЭС. Таким образом, здесь можно наблюдать закрепление двух видов полно-
мочий: консультативная поддержка и координация деятельности. В свою очередь, они предполагают в обоих случаях такие направления, как «содействие» и «осуществление». С нашей точки зрения, выделение данных направлений достаточно условно, но большую ценность представляет собой включение в их состав значительного количества действий, которые Комиссия правомочна совершать.
С учетом предмета нашего исследования большой интерес представляет собой содержание п. 1 ст. 2, в котором предусматривается, что Комиссия оказывает содействие обмену информацией, проведению консультаций, формированию совместных площадок для обсуждения вопросов, касающихся выработки основных направлений промышленного сотрудничеств, в т.ч. перспективных направлений инновационной деятельности. По сути, здесь мы видим родовые полномочия в сфере информационного обмена, консультирования, организации обсуждений, в т.ч. применительно к сотрудничеству государств в инновационной сфере. К интересующей нас сфере также непосредственно относится содействие обмену опытом по стимулированию инновационной деятельности и выработке рекомендаций по формированию евразийских технологических платформ.
В сущности сферу научно-технологического сотрудничества затрагивает большинство полномочий в промышленной сфере, например разработка и реализация совместных программ, подготовка программ и проектов положений о разработке, финансировании и реализации совместных программ и проектов, анализа развития промышленности государств-членов, информационное взаимодействие, вынесение рекомендаций по дальнейшему развитию промышленного сотрудничества, изучение мирового опыта развития промышленности с целью выявления перспективных и актуальных методов и др.
Если далее переходить к вопросу о закреплении полномочий Комиссии в сфере научно-технологического сотрудничества в актах рекомендательного характера, посвященных развитию кооперационного сотрудничества в различных отраслях промышленности4, то на первый взгляд они фактически не отслеживаются. Это связано с отсутствием развернутых положений об осуществлении научно-технологического сотрудничества. Вместе с тем можно видеть выполнение Комиссией функции побуждения предприятий к тому, чтобы они в рамках кооперации осуществляли совместное производство инновационной продукции на основе имеющихся современных технологий, которыми они располагают, что также предполагает выстраивание кооперационных технологических цепочек. Это обстоятельство не является препятствием на пути научно-технологической кооперации и интеграции, а также реализации полномочий комиссии по консультированию и координации данного рода направления взаимодействия.
Для согласования основных направлений агропромышленной политики, в т.ч. политики в сфере научно-технологического и инновационного развития агропромышленного комплекса, подп. 11 п. 7 ст. 95 Договора о ЕАЭС предполагает
4 Рекомендация Коллегии ЕЭК № 30 от 13 декабря 2017 (Москва) «О развитии коопера- 8 ционного сотрудничества государств-членов ЕАЭС в сфере производства продукции цветной °
металлургии. URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01417995/clcr_15l220l7_30 (дата обращения: 12.06.2020); Рекомендация Коллегии ЕЭК от 13 декабря 2017 г. № 29 «О развитии кооперационного сотрудничества государств-членов Евразийского экономического союза в сфере производства продукции черной металлургии». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01415888/clcr_15122017_29 (дата обращения: 12.06.2020); Рекомендация Коллегии ЕЭК от 14 октября 2019 г. № 30 «О развитии кооперационного сотрудничества государств-членов ЕЭК в сфере судостроения и производства судового комплектующего оборудования». URL: https:// docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01425034/clcr_17102019_30) (дата обращения: 13.06.2020). 119
реализацию консультативного механизма в рамках ЕЭК. К полномочиям ЕЭК отнесена также координация действий в процессе осуществления государствами-членами совместной научно-инновационной деятельности в сфере АПК, в т.ч. в рамках реализации государствами-членами межгосударственных программ.
Достаточно детальное закрепление круга полномочий Комиссии имеет место в специальных документах различной юридической силы, посвященных тематике научно-технологического сотрудничества АПК в целом. Обратимся к Рекомендации Коллегии ЕЭК № 14 «О перечне перспективных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в сфере агропромышленного комплекса государств-членов ЕЭС до 2020 г. »5! В данной рекомендации государствам-членам предлагается при осуществлении совместной научно-исследовательской деятельности в сфере АПК руководствоваться прилагаемым Перечнем перспективных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Одновременно в п. 2 государствам-членам было рекомендовано осуществлять активное сотрудничество с ЕЭК в виде предоставления ей до 1 сентября 2015 г. информации об организациях, которые являются координаторами реализации перспективных НИОКР в соответствии с Перечнем, а также информации о проводимых и планируемых до 2020 г. исследованиях и проектах и объеме их финансирования. Все это дополнялось рекомендацией направлять в адрес ЕЭК предложения о порядке проведения совместных научных исследований в сфере АПК. Согласно п. 2 Рекомендации срок предоставления информации об уполномоченных органах и государственных научных организациях государств-членов ЕАЭС, которые ответственны за координацию действий участников совместных НИОКР, был установлен до 1 февраля 2017 г.
Из всего перечисленного очевидно, что государства-члены могут на добровольной основе сотрудничать с ЕЭК, которая располагает полномочиями по мониторингу осуществляемого и планируемого сотрудничества. Конечно, в указанных актах, в силу их рекомендательного характера, на государства ЕАЭС не налагаются строгие обязательства ни по сотрудничеству в сфере сельскохозяйственных НИОКР, ни по сотрудничеству с ЕЭК. Однако не стоит забывать о соответствующих положениях Договора, предусматривающих такие обязательства. Поэтому от активного выполнения данных рекомендаций будет зависеть выполнение их обязательств по Договору. В итоге только в случае активных действий государств, Комиссия может реализовать свои полномочия по консультированию и координации сотрудничества, предусмотренные ст. 95 Договора и естественным образом предполагающие наличие полной информации об имеющемся или осуществляемом сотрудничестве.
В выполнении Комиссией ее полномочий в сфере научно-технологического взаимодействия заинтересованы сами государства-члены. Это можно обосновать тем, что хотя инициаторами кооперации и выступают сами государства-члены и их уполномоченные органы, а также находящиеся под их юрисдикцией научно-исследовательские организации, повышение эффективности взаимодействия на основе объединения научно-технологического потенциала, его результативное использование, избегание дублирования НИОКР и рациональное использо-
5 Рекомендация Коллегии ЕЭК № 14 «О перечне перспективных научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ в сфере агропромышленного комплекса государств-членов ЕЭС до 2020 г.». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/0148046/clco_09072015_14 (дата 120 обращения: 14.06.2020).
вание финансовых средств, конечно же предполагает координацию на наднациональном уровне. Это позволяет добиться большей степени синхронизации и согласованности.
Возможно, что полномочия в сфере научно-технологического сотрудничества являются составной частью полномочий Комиссии в сфере реализации согласованной агропромышленной политики. Одновременно все это связано с тем, что научно-технологическое сотрудничество — составная часть сотрудничества в сфере АПК. Так, например, в своей Рекомендации о развитии кооперации в производстве мяса крупного рогатого скота6 Комиссия рекомендовала осуществлять сотрудничество в данной сфере при координации ЕЭК. Для нас важно отметить, что в перечень мер по развитию сотрудничества в данной сфере отнесено развитие кооперации в научно-технической сфере (п. 19(г)) и разработка и внедрение новых технологий (п. 3 (г)). Соответственно данные меры, также как и все остальные, осуществляются при координации Комиссии. Данный подход прослеживается в других тематических рекомендациях ЕЭК7. Одновременно поясним, что полномочия ЕЭК в сфере консультирования, координации и мониторинга распространяются на все звенья инновационного цикла.
Если обратиться к Разделу ХХ «Энергетика» Договора о ЕАЭС (ст. 79-85), то здесь можно найти регулирование полномочий ЕЭК по целому ряду направлений: формирование общего электроэнергетического рынка, общего рынка газа, рынков нефти и нефтепродуктов, обеспечение доступа к услугам субъектов естественных монополий в сфере электроэнергетики и т.д. Однако указание на полномочия в сфере энергетического научно-технологического сотрудничества здесь отсутствует. Во многом это объясняется отсутствием четко выраженных положений в Договоре относительно научно-технологического сотрудничества в энергетическом секторе. Однако это обстоятельство не препятствует развитию сотрудничества на основе Евразийской светодиодной технологической платформы, проекты в составе которой нацелены на разработку осветительных устройств, отличающихся высокой энергоэффективностью. В планах ЕЭК — расширение тематики интеграционных процессов в сфере энергетики по таким направлениям, как энергоэффективность и энергосбережение, использование ВИЭ и улучшение экологической ситуации.
Научно-технологическое сотрудничество в ЕАЭС включает в себя взаимодействие по формированию его организационной инфраструктуры, которая самым тесным образом интегрирована с инфраструктурным взаимодействием применительно к направлениям интеграции. Ключевыми звеньями такой комплексной инфраструктуры являются Евразийские технологические платформы (далее — ЕТП), нацеленные на мобилизацию научно-технологического потенциала государств-членов и повышение эффективности взаимодействия всех заинтересованных сторон в процессе сотрудничества в рамках уже функционирующих и
6 Рекомендация Коллегии ЕЭК от 19 марта 2019 № 11 «О развитии сотрудничества государств- S членов ЕАЭС в сфере производства мяса крупного рогатого скота. Приложение: «Перечень мер по ° развитию сотрудничества государств-членов ЕАЭС в сфере производства мяса крупного рогатого скота», п. 1(9) Раздела I, п. 3(г) Раздела III. URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01421303/ с1сг_25032019_11(дата обращения: 03.06.2020).
7 Рекомендация Коллегии ЕЭК от 18 сентября 2018 г. № 18 «О развитии сотрудничества гоударств-членов ЕАЭС в сфере производства масляничных культур и масложировой продукции». Приложение «Перечень мер по развитию сотрудничества государств-членов ЕАЭС в сфере производства масляничных культур и масложировой продукции», Раздел II. URL: https://docs. eaeunion.org/docs/ru-ru/01418886/c1cr_20092018_18 (дата обращения: 11.06.2020). 121
новых отраслей экономики. В формировании и функционировании ЕТП активное участие принимает ЕЭК. В Положении о формировании и функционировании ЕТП, утвержденном Решением № 2 Евразийского межправительственного совета от 13 апреля 2016 г.81закреплены полномочия Совета ЕЭК по формированию приоритетных ЕТП (раздел IV «Порядок формирования евразийских технологических платформ»). Решение об их формировании принимает Совет ЕЭК на основе установленного пакета документов, поступивших от участников, согласованных уполномоченным органом от государства-члена. Поэтому учредители платформ согласно п. 3 Распоряжению Совета ЕЭК № 32 от 18 октября 2016 г. «О формировании приоритетных евразийских технологических платформ»9 предоставляют соответствующую информацию не только уполномоченным органам государств-членов, но и ЕЭК.
С этой точки зрения наибольший интерес представляет разд. VI «Порядок координации деятельности Евразийских технологических платформ». В п. 24 закреплено полномочие ЕЭК по осуществлению координации взаимодействия государств-членов по вопросам формирования и функционирования ЕТП. В п. 25 содержится широкий перечень действий, которые Комиссия осуществляет в рамках данного полномочия. Помимо рассмотрения комплекта документов, предоставляемых ей в целях формирования ЕТП, Комиссия организует круглые столы, совещания и видеоконференции в целях развития и продвижения деятельности ЕТП. Одновременно с этим она аккумулирует наилучшую практику функционирующих ЕТАП, разрабатывает предложения относительно повышения эффективности функционирования платформ с возможным вынесением их на рассмотрение Евразийского межправительственного совета.
В связи с тем, что согласно п. 5 (ж) одной из задач ЕТП является мониторинг результатов научно-технического и инновационного сотрудничества государств-членов, то в целях решения данной задачи за Комиссией закрепляется полномочие по подготовке доклада о результатах деятельности ЕТП. Предусматривается, что доклад основывается на основе результатов мониторинга, а также на основе информации о проделанной работе, поступившей от ЕТП. Цель доклада — представить государствам-членам информацию и одновременно предложения в целях принятия ими решений относительно повышения эффективности функционирования и стимулирования деятельности платформ. Таким образом, налицо достаточно объемные полномочия. Представляется, что исходя из упоминания о том, что под Комиссией понимается Совет (п. 7), указанные полномочия закреплены именно за ним. Вместе с тем обеспечение функционирования ЕПТ закреплено за Департаментом промышленной политики. Поэтому вполне обоснованно, что именно он, а не Совет должен заниматься осуществлением этих полномочий.
Из всего перечисленного на первый взгляд следует, что в силу выполнения координирующей функции Комиссия не правомочна выполнять распорядительные функции, т.е. самостоятельно выносить решения по вопросам функционирования платформ. Таким образом, решающее слово остается за государствами.
8 Решение Евразийского межправительственного совета № 2 от 13 апреля 2016 г. «Об утверждении Положения о формировании и функционировании евразийских технологических платформ». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01410052/icd_14042016_2 (дата обращения: 07.07.2020).
9 Распоряжение Совета ЕЭК от 18 октября 2016 г. № 32 «О формировании приоритетных евразийских технологических платформ». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01414433/
122 cnco_06032017_32 (дата обращения: 07.07.2020).
Однако, на наш взгляд, по мере функционирования платформ так или иначе будут возникать вопросы, решение которых в силу принципа субсидиарности будет предполагать принятие решений именно на наднациональном уровне, т.е. в рамках Комиссии.
Не менее важной организационной инфраструктурой сотрудничества ЕАЭС выступит Евразийский инжиниринговый центр, концепция которого была утверждена в 2016 г.10 В концепции большое место отведено направлениям совместного реагирования государств-членов, а также всех заинтересованных сторон, находящихся под их юрисдикцией, на вызовы, которые несет с собой Четвертая промышленная революция в отношении станкостроительной отрасли. В данном документе роль ЕЭК не прописана. Думается, что это будет сделано в акте, который предусмотрит порядок формирования и функционирования Инжинирингового центра. Здесь будут закреплены не только распорядительные, но и координационные полномочия. Последние вполне логично вытекают из содержания Приложения к Концепции, устанавливающего задачи Центра и механизмы их реализации. Так, ЕЭК может приложить свои усилия в сфере прогнозирования и выработки предложений по направлениям развития отрасли станкостроения и смежных отраслей, содействии сбору информации о состоянии и перспективах развития станкостроения в государствах-членах, разработке и реализации отраслевых программ и проектов.
В качестве инфраструктурного объекта, обеспечивающего слаженную циф-ровизацию промышленности в интеграционном ключе, выступает Евразийская цифровая платформа промышленной кооперации, а точнее Евразийская сеть промышленной кооперации, субконтрактации и трансфера технологий. Реализация данного проекта была инициирована Решением Евразийского межправительственного совета № 211.
Согласно п. 4 ЕЭК была наделена организационно-распорядительными полномочиями, заключающимися в утверждении состава рабочей группы по координации проекта и ее руководителя, а также по утверждению технического задания проекта. Особенностью правового статуса Комиссия является также то, что она не только является ее участником, но, как следует из п. 8 Паспорта, является правообладателем ее базового и интеграционного компонентов1^ В соответствии с п. 2 Решения евразийского межправительственного совета от 9 августа 2019 г. № 8 «О паспорте проекта Евразийская сеть промышленной кооперации, субконтрактации и трансфера технологий» Комиссия наделялась правом по внесению изменений в данный Паспорт. Данное право было реализовано Комиссией в соответствующем Решении Совета ЕЭК от 18 ноября 2019 г., касающемся редакции абз. 16 разд. 7 и введения дополнения в абз. 18.
10 Решение Евразийского межправительственного совета № 1 от 13 апреля 2016 г. «О Кон- ) цепции создания Евразийского инжинирингового центра станкостроения». URL: http://www. 2 eurasiancommission.org/ru/act/prom_i_agroprom/dep_prom/DocLib/Концепция%20инжини- S рингового%20центра.рй£ (дата обращения: 27.06.2020). °
11 Решение Евразийского межправительственного совета от 30 апреля 2019 г. № 2 «О реализации проекта "Евразийская сеть промышленной кооперации, субконтрактации и трансфера технологий"». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01423683/icd_06052019 (дата обращения: 14.07.2020).
12 Паспорт проекта «Евразийская сеть промышленной кооперации, субконтрактации и трансфера технологий» (утвержден Решением евразийского межправительственного совета от 9 августа 2019 г. № 8). URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01422710/icd_12082019_8
(дата обращения: 14.07.2020). 123
Как можно видеть из указанных документов, полномочия Комиссии не получили широкого освещения. Это можно объяснить стремлением избежать дублирования положений, которые содержатся в документах концептуального характера, которые входят в состав правовых основ, в соответствии с которыми предусматривается создание Сети. Они утверждены решениями Совета ЕЭК и имеют нормативное значение. С другой стороны, положение концептуальных документов заполняют пробел в собственно нормативно-правовом закреплении ее полномочий, т.к. реализация проекта Сети началась в ситуации разработанного положения о порядке ее формирования и функционирования, а только лишь на основе утвержденного Паспорта.
Напомним, что у истоков рассматриваемого проекта находились две концепции. Первая — это Концепция создания евразийской сети промышленной кооперации и субконтрактации1^! Согласно Концепции цель формирования Сети — повышение конкурентоспособности и инновационной активности промышленности государств-членов более эффективным формам промышленного сотрудничества, что предполагает проведение технологической модернизации и развитие новых производств в контексте цифровой трансформации промышленности. Согласно положениям раздела III «Порядок формирования евразийской сети субконтрактации» Комиссия, будучи одним из участников Сети, формирует и ведет единый реестр промышленных предприятий (контракторов и субконтракторов). Надо отметить, что совокупность действий в рамках осуществления данного полномочия изложена в соответствии с их логической последовательностью, начиная от получения в электронном виде сведений из национальной части реестра от уполномоченных органами государств-членов и заканчивая их опубликованием на портале Союза. В дополнении к этому можно увидеть закрепление полномочий по проведению аналитической и организационно-методической поддержки Сети в целом и центров субконтрактации в частности, а также полномочий по проведению мониторинга и обеспечения информационного взаимодействия.
Если в рассмотренной концепции главным образом предусматривались полномочия ЕЭК, то отличием Концепции создания и функционирования евразийской сети трансфера технологий1^ является равномерное распределение внимания к полномочиям Комиссии и полномочиям государств-членов. Основополагающая цель создания Сети — объединений усилий государств-членов, бизнес-сообществ и научно-экспертных сообществ для стимулирования инновационных процессов путем трансфера технологий между промышленными предприятиями, научными организациями и высшими учебными заведениями. Исходя из п. 9 разд. 3 «Порядок создания и функционирования евразийской Сети» предусматривается, что ЕЭК будет выполнять разнообразные полномочия: — координирование (обеспечение деятельности уполномоченных органов); консультирование (оказание консультативной помощи государствам-членам в разработке механизмов финансовой поддержки деятельности евразийской сети, если возникнет соответствующая необходимость); издание нормативных актов (определение порядка
13 Концепция создания евразийской сети промышленной кооперации и субконтрактации (утвержден Решением Совета Евразийской экономической комиссии от 21 декабря 2016 г. № 143). URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01414852/cncd_23012017_143 (дата обращения: 15.07.2020).
14 Концепция создания и функционирования Евразийской сети трансфера технологий (Утв. Решением от 30 марта 2018 г. № 23 Совета Евразийской экономической комиссии. URL: https://
124 docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01417246/cncd_02042018_23 (дата обращения: 14.06.2020)._
формирования и функционирования Евразийской сети, порядка ведения национальных частей единого реестра и типовые требования к ним).
Значимость закрепления полномочий ЕЭК в документах концептуального характера заключается в том, что они имеют ориентирующую роль для Комиссии, например, в процессе заключения договоров по оказанию услуг по разработке и внедрению Сети15. Пункт 8 Технического задания по оказанию услуг предполагает разработку положений, в котором, как думается, найдет свое закрепление круг полномочий Комиссии в сфере научно-технологического и инновационного взаимодействия участников Сети.
Рассмотренные нами полномочия ЕЭК в рамках формирования и функционирования Евразийской сети промышленной кооперации, субконтрактации и трансфера технологий играют чрезвычайно важную роль в обеспечении цифровой трансформации промышленного сотрудничества. В п. 15 проекта Концепции создания условий для цифровой трансформации промышленного сотрудничества в рамках ЕАЭС закрепляются два полномочия ЕЭК, а именно осуществление координации и консультативной поддержки государств-членов в процессе создания условий для цифровой трансформации промышленного сотрудничества и цифровой трансформации промышленности1^ Для нас важным представляются полномочия в сфере мониторинга, которые включают в себя действия по определению критичных технологий, находящихся в основе цифровой трансформации промышленности, что предполагает осуществление прогнозов научно-технологического сотрудничества.
В ходе проводимого нами исследования нельзя не затронуть вопрос о полномочиях ЕЭК в процессе реализации межгосударственных программ в сфере научно-технологического сотрудничества. К сожалению, подобного рода программы в ЕАЭС пока что отсутствуют. Однако полным ходом идет процесс по подготовке отраслевых программ. В настоящее время полностью разработана Межгосударственная программа «Интегрированная система государств-членов ЕАЭС по производству и предоставлению космических и геоинформационных продуктов и услуг на основе национальных источников данных дистанционного зондирования Земли/ДДЗ». 13 июля 2020 г. Совет ЕЭК одобрил проект решения Евразийского межправительственного совета об ее одобрении1! Программа нацелена на решение проблемы низкого уровня разработок и внедрения космических и геоинформационных технологий в экономику государств-членов ЕАЭС на фоне их стратегического характера. Развитие промышленного и инновационного развития указанных технологий в рамках данной программы предполагает целый ряд мероприятий, ряд из которых имеет научно-исследовательский (на-
15 Решение Коллегии ЕЭК от 6 августа 2019 г. № 135 «Об утверждении технического задания Ю на оказание услуг по разработке и внедрению Евразийской сети промышленной кооперации, 1 субконтрактации и трансфера технологий». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/0142266l/ ) clcd_08082019_135 (дата обращения: 08.06.2020). 2
16 Концепция создания условий для цифровой трансформации промышленного сотрудниче- S ства в рамках ЕАЭС и цифровой трансформации промышленности государств-членов Союза. ° URL: http://www.eursiancommission.org/ru/act/prom_i_agroprom/dep_prom/SiteAssets/Pro-ekt_Koncepciya_cifra.pdf (дата обращения: 17.05.2020).
17 Распоряжение Коллегии ЕЭК от 28 апреля 2020 г. № 54 «О проекте решения Совета ЕЭК о проекте решения Евразийского межправительственного совета „О межгосударственной программе „Интегрированная система государств-членов ЕАЭС по производству и предоставлению космических и геоинформационных продуктов и услуг на основе национальных источников данных дистанционного зондирования Земли"». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01225467/err_30042020_54 (дата обращения: 23.06.2020). 125
пример, НИР «Обоснование проектного облика интегрированной космической системы ДЗЗ государств-членов ЕАЭС») и опытно-конструкторский (модернизация аппаратно-программных комплексов приема данных ДДЗ национальных операторов космических систем ДЗЗ). Из раздела VII «Управление реализацией Программы и механизмы контроля за ее выполнением» следует, что управленческую функцию осуществляет Ответственный по программе — государственная корпорация по космической деятельности «Роскосмос», а контроль — ЕЭК.
В целом анализ содержания программы показывает, что ЕЭК не располагает особыми полномочиями в сфере научно-технологического и инновационного сотрудничества. Однако в этой связи участие в программе принимает ЕТП «Космические и геоинформационые технологии», то в ходе реализации Программы Комиссия может выполнять, в отношении деятельности данной технологической платформы, общие полномочия в сфере научно-технологического сотрудничества государств-членов ЕАЭС применительно к развитию космических и геоинформационных технологий.
Если рассматривать полномочия ЕЭК в сфере научно-технологического сотрудничества с точки зрения их полноты, то не по всем направлениям интеграционного взаимодействия они нашли свое развернутое закрепление. Сюда, например, можно отнести не только энергетику, но и транспорт, а также нефтегазовый сектор. Это можно объяснить тем, что правовое регулирование научно-технического сотрудничества, в отличие, скажем, от сотрудничества в промышленной сфере и АПК, здесь не получило сколь-нибудь широкого закрепления. Помимо этого проблематика научно-технологического сотрудничества и интеграции лишь косвенным образом затрагивается в соответствующих документах концептуального характера.
Рассмотрение вопроса о полномочиях ЕЭК не может сводиться только к их систематизации, а также к выявлению пробелов в их закреплении. Здесь важным является организационная сторона реализации полномочий. Несмотря на то, что в правовых и концептуальных документах говорится о ЕЭК, все же в ряде случаев, как мы продемонстрировали выше, имеется в виду Совет ЕЭК. Поэтому перспективным направлением могло бы стать изучение полномочий в рассматриваемой нами сфере с точки зрения их распределения между Советом, Коллегией, а также конкретными департаментами. Это можно объяснить тем, что в ЕАЭС отсутствует специальный орган, отвечающий за региональную научно-технологическую интеграцию. Поэтому здесь столь важным является достижение действий структурных подразделений Комиссии, в результате чего могла бы повыситься эффективность ее работы, как наднационального регулятора научно-технологической интеграции в целом.
Одновременно нельзя не отметить и такое важное условие успешного осуществления данных полномочий, как добросовестное и своевременное выполнение актов Союза, тем более тех, в которых закрепляются полномочия ЕЭК в научно-технологической сфере интеграции. А здесь, как известно, имеются общие проблемы, на которые указывается не только в научной литературе [10], но и документах Высшего Евразийского экономического совета1^! Они заключа-
18 Распоряжение Высшего Евразийского экономического совета от 20 декабря 2019 г. № 10 «Об основных результатах деятельности ЕЭК», Раздел III «О ходе исполнения актов Союза». URL: https://docs.eaeunion.org/docs/ru-ru/01224544/err_13012020_10_doc.pdf (дата обращения: 126 27.07.2020).
ются в отсутствии отработанных механизмов имплементации международных обязательств, а также распоряжений и решений наднационального регулятора.
В заключение исследования подведем выводы. Во-первых, ЕЭК располагает широким кругом полномочий в сфере научно-технологического сотрудничества государств-членов ЕАЭС. Это является важным условием для усиления потенциала их взаимодействия в данной сфере, а также для реализации положений о научно-техническом сотрудничестве, закрепленных в праве ЕАЭС. Во-вторых, к основным полномочиям можно отнести осуществление координации, консультирования, мониторинга, правотворчества и аналитическо-методического обеспечения взаимодействия как государств, так и иных разнообразных участников взаимодействия в научной, технологической и инновационной сферах. В-третьих, по мере расширения и углубления научно-технологического сотрудничества можно ожидать возникновение и дальнейшее закрепление полномочий Комиссии как в традиционных направлениях интеграции, в рамках которых пока что отсутствует надлежащее правовое регулирование научно-технологического сотрудничества, например в сфере энергетических технологий, так и в рамках новых направлений, в частности космических, цифровых, конвергентных и др. технологий.
Библиографический список
1. Губарец Д.П. Организационная структура Евразийского экономического союза: международно-правовые аспекты // Современное право. 2019. № 5. С. 139-146.
2. Морозов А.Н. Роль и значение институциональной системы для развития интеграции в Евразийском экономическом союзе и Европейском союзе: сравнительно-правовой дискурс // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения.
2018. № 1. С. 131-139.
3. Евразийская экономическая интеграция: перспективы развития и стратегические задачи для России / отв. ред. Т.А. Мешкова. М.: Изд. дом Высшей школы экономики,
2019. 125 с.
4. Логинов Е.Л., Шкута АА., Логинова В.Е., Сорокин Д.Д. Формирование системных механизмов научно-технической кооперации в рамках ЕАЭС с учетом стратегических трендов Четвертой промышленной революции // Вестник экономической безопасности. 2017. № 3. С. 205-211.
5. Салиева Р.Н. Правовые основы научно-технического сотрудничества государств Евразийского экономического союза // Вестник экономики, права и социологии. 2019. Т. 2. № 3. С. 144-147.
6. Дьяконова АА., Рахматуллина О.В. Правовое регулирование научно-технического сотрудничества в условиях современной региональной интеграции: опыт Республики Казахстан // Право и государство: теория и практика. 2019. № 10. С. 134-136.
7. Курочкин ДА. Проблемы правового регулирования сектора услуг по проведению научно-исследовательских работ в Евразийском экономическом союзе // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. Т. 10. Вып. 2. С. 332-352.
8. Андреева Л.В. Формирование нормативной правовой основы для создания единого инновационного пространства в Евразийском экономическом союзе // Международное сотрудничество евразийских государств: политика, экономика, право. 2015. № 3. С. 52-64.
9. Бакун А.С. Юридическая сила актов Евразийского экономического союза: проблемы определения и пути решения // Научные труды Белорусского государственного университета. Минск: Белорусский государственный экономический университет, 2019. С. 502-507.
10. Морозов А.Н. Реализация международных обязательств, принятых государствами-членами в рамках Евразийского экономического союза // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. № 3. С. 111-129.
References
1. Gubarets D.P. Organizational Structure of the Eurasian Economic Union: International Legal Aspects // Modern law. 2019. No. 5. P. 139-146.
2. MorozovA.N. Role and Significance of the Institutional System for the Development of Integration in the Eurasian Economic Union and the European Union: Comparative Legal Discourse // Journal of foreign legislation and comparative law. 2018. No. 1. P. 131-139.
3. Eurasian Economic Integration: Prospects of Development and Strategic Task for Russia / ed. by T.A. Meshkova. Moscow: High economy school press, 2019. 125 p.
4. Loginov E.L., ShkutaA.A., Loginova V.E., Sorokin D.D. Formation of Systemic Mechanism of Scientific and Technical Cooperation within the Framework of the EAEU's Considering the Strategic Trends of the Fourth Industrial Revolution // Bulletin of economic security. 2017. No. 3. P. 205-211.
5. Salieva R.N. Legal Basis of Scientific and Technical Cooperation of the States of the European Union // Bulletin of economy, law and sociology. Vol. 2. No. 3. P. 144-147.
6. Diakonova A.A., Rakhmatullina O.V. Legal Regulation of Science and Technical Cooperation in the Context of Modern Regional Integration Experience of the Republic of Kazakhstan // Law and state: theory and practice. 2019. No. 10. P. 134-136.
7. Kurochkin D.A. Issues of Legal Regulation of Sector of Research Services in the Eurasian Economic Union // Bulletin of Saint Petersburg University. Law. Vol. 10. Issue 2. P. 332-352.
8. Andreeva L.V. Formation of the Legal and Regulatory Framework for the Creation S of a Single Innovation Space in the Eurasian Economic Union // International cooperation ? of Eurasian states: policy, economy, law. 2015. No. 3. P. 52-64.
a 9. Bakun A.S. Legal Effect of Eurasian Economic Union Acts: Problem of Definition
£ and Solutions// Scientific works of Belarusian state economic university. Minsk: 2019. I Р. 502-507.
I 10. Morozov A.N. Implementation of International Commitments Undertaken Member
I States within the Framework of the Eurasian Economic Union // Journal of foreign legislation and comparative law. 2017. No. 3. P. 111-129.
0
01 т
s ^
s a
2 5S
0
1 i ai ш и a ro
и О
5S
О *
и ш О
