CC BY
20Политизация вооруженных сил Афганистана в условиях многопартийности и ее последствия
Подполковник В.Н. ПРЯМИЦЫН, доктор исторических наук
АННОТАЦИЯ
ABSTRACT
Статья посвящена противоборству фракций Народно-демократической партии Афганистана и его разрушительному влиянию на афганскую армию. Рассматриваются действия военно-политического руководства Афганистана, репрессии среди военнослужащих и их последствия.
The paper focuses on the confrontation between factions in Afghanistan's People's Democratic Party and its disastrous effect on the Afghan Army. It examines the activities of the military-political leadership of Afghanistan, reprisals among the servicemen and consequences thereof.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
KEYWORDS
Афганистан, Народно-демократическая партия, Ограниченный контингент советских войск, Вооруженный конфликт в Афганистане 1979—1989 годов.
Afghanistan, People's Democratic Party, Limited Contingent of Soviet Forces, 1979— 1989 Armed Conflict in Afghanistan.
ОДНИМ из ключевых аспектов, оказавших влияние на ход военных и политических процессов в Афганистане в период пребывания там Ограниченного контингента советских войск (ОКСВ), было противостояние фракций правящей Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Оно принесло множество страданий афганскому народу, стало одной из причин развала афганской армии, во многом предопределило исход противостояния кабульского режима и вооруженной оппозиции.
Фракционная борьба велась не в зале парламента, а в министерствах, штабах, частях, на передовых позициях. Она выражалась не в манифестах и демонстрациях, а в массовых репрессиях и расстрелах. Борьба афганских лидеров за влияние в своей армии, а порой и против своей армии в разных контекстах нашла отражение во многих трудах по истории конфликта 1979—1989 годов. Однако она заслуживает особого рассмотрения. Это позволит лучше понять суть процес-
сов, происходивших в Афганистане в конце ХХ века, даст ценные уроки для современного этапа и перспективы.
НДПА была образована в 1965 году. При неофициальной поддержке «старшего брата» в лице КПСС партия объединила прогрессивные силы Афганистана, включая значительное число военнослужащих1. С первых лет существования в ее составе выделились фракции «Парчам» (знамя) и «Хальк» (народ)2. В основе раскола лежали политические и теоретиче-
ские различия между фракциями, а также личные амбиции их руководителей Н.М. Тараки и Б. Кармаля3. Со временем фракции превратились, по сути, в две разные партии со своими руководящими органами и учетом членства. Признавая на словах единые цели и задачи НДПА, сторонники халькизма и парчамизма были непримиримы в борьбе друг с дру-гом4. Каждая из фракций имела существенное влияние в армии. В апреле 1978 года активисты подпольной организации «Хальк», действовавшей в вооруженных силах, совершили государственный переворот. В стране был объявлен курс на глубокие политические, социальные и экономические преобразования. СССР, для которого революция стала некоторой неожиданностью, всемерно поддержал афганское начинание.
Постановлением политбюро ЦК НДПА любая фракционная деятельность была запрещена. В действительности же после революции внутрипартийная борьба обострилась. Теперь это было уже не противостояние нелегальных фракций, а борьба группировок в государственном руководстве. Из 18 тыс. членов 5 тыс. (почти треть) составляли военнослужащие5. Поэтому полем битвы «Хальк» и «Парчам» стала армия, влияние в которой означало реальную власть.
Все ключевые должности в государственном, партийном и военном аппаратах заняли представители фракции «Хальк». За этим последовала череда гонений и репрессий в отношении парчамовцев. Это обусловило атмосферу недоверия в воинских коллективах, отвлекало армию от защиты завоеваний революции, снижало ее боеспособность за счет политически ангажированных кадровых решений6.
В марте 1979 года вспыхнул мятеж в гарнизоне Герат. Он был быстро по-
давлен, но стал первым тревожным сигналом обострения внутриполитической обстановки в стране, предвестником будущего кровопролития. Не дожидаясь очередного мятежа, 21 марта 1979 года новые власти раскрыли заговор в Джелалабадском гарнизоне, арестовав 230 заговорщиков. Многие военнослужащие, видя, что их коллег арестовывают, испытывали опасения и чувство неуверенности. Во избежание репрессий некоторые старшие офицеры предпочли «пересидеть» тревожные времена на нижестоящих тыловых должностях. В результате этого в командование дивизиями и корпусами по принципу фракционной принадлежности и лояльности новому руководству зачастую стали назначаться офицеры штатной категории «майор-подполковник», не обладавшие для решения соответствующих задач жизненным и служебным опытом.
События, происходящие в соседней стране, вызывали существенную озабоченность в ЦК КПСС. 19 марта 1979 года на совещании по Афганистану Л.И. Брежнев заявил: «Нам сейчас не пристало втягиваться в эту войну. У них распадается армия, а мы должны будем вести за нее войну»7 (фото 1). Дальнейшим развитием внутрипартийной борьбы и полной неожиданностью для СССР стало убийство руководителя государства Н.М. Тараки. В результате всю полноту власти сосредоточил в своих руках Х. Амин. Репрессии еще более ужесточились, приняв массовый характер. По разным оценкам, к осени 1979 года количество только убитых достигло 50 тыс. Многие хальки-сты и основная масса парчамистов вынуждены были скрываться, эмигрировать. Сам Х. Амин объяснял жестокость национальными особенностями: «У нас 10 тыс. феодалов. Мы уничтожим их, и вопрос решен. Афганцы признают только силу»8.
Фото 1. Н.М. Тараки и Л.И. Брежнев.
На мировой арене НДПА была ассоциирована с КПСС, а потому репрессивная политика афганского руководства не только наносила очевидный вред интересам дела, но и компрометировала СССР в глазах мировой общественности. Представители СССР предпринимали попытки повлиять на ситуацию, проводя с Х. Амином встречи, беседы, вырабатывая рекомендации. Руководитель афганского государства заверял в приверженности этим рекомендациям, но на практике лишь усиливал репрессии. Так, советским наставникам стоило значительных усилий, чтобы сохранить жизнь некоторым военнослужащим — лидерам революции, не согласившимся с линией Х. Амина. Приговоренным к смертной казни А. Кадыру и М. Рафи расстрел был заменен длительными тюремными сроками.
Политическое руководство СССР вынуждено было констатировать, что завоевания Апрельской революции находятся под угрозой не столько из-за вооруженного противостояния с внутренней контрреволюцией и вмешательства извне, сколько из-за политических чисток, предпринятых Х. Амином. В документах ЦК КПСС сообщалось: «Амин и узкая группа, на которую он опирается, предприняли
жесткое и предательское устранение лидера афганской революции т. Тара-ки, многих других видных деятелей, подвергли массовым репрессиям преданных идеалам революции и делу социалистического интернационализма сотни и тысячи коммунистов, в том числе парчамовцев и хальковцев»9.
Наиболее тяжелые последствия подобная политика приобрела в армии, где в течение нескольких месяцев доля членов сторонников «Хальк» среди офицеров-партийцев была доведена до 90 %10. Генерал М.А. Гареев (с 1989 по 1990 год — главный военный советник президента Афганистана) охарактеризовал это положение так: «Бесконечные перестановки офицеров и репрессии после каждой смены власти привели к прогрессирующему развалу армии. В ряде случаев нарастало скрытое и открытое сопротивление»11. Многие военнослужащие, не дожидаясь своей участи и не соглашаясь с карательными методами Амина, перешли на сторону оппозиции. Своими действиями государство само отторгло таких людей, заставив сражаться против действующего режима.
К этому моменту под контролем оппозиции находилось уже 80 % территории страны, крупнейшие магистрали. В некоторых регионах Кабул контролировал менее 10 % площади.
Армия занимала гарнизоны, охраняя по сути лишь саму себя. Исследователи истории вооруженного конфликта в Афганистане А.А. Ляховский и В.М. Забродин полагали, что «к декабрю 1979 года ожесточенная борьба в руководстве Республики по вопросу об отношении к армии привела к окончательной дезорганизации Вооруженных сил Афганистана»12.
Репрессии и чистки Х. Амина привели к тому, что укомплектованность афганской армии составляла 65 % от штатной численности. Наиболее остро стоял вопрос расстановки офицеров. Кадровые назначения стали осуществляться на основе личной преданности Х. Амину. К примеру, начальником Генерального штаба был назначен майор М. Якуб, который фанатично был предан Х. Амину. Едва ли назначение майора начальником Генерального штаба способствовало укреплению армии, ведущей боевые действия. Генерал В.А. Меримский (с 1979 по 1984 год — заместитель начальника Оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане) вспоминал, что советские кураторы пытались бороться с подобной практикой: «Я высказал им свои соображения о том, что такой подход не всегда до-
стигает цели... Они выслушали наши рекомендации и вежливо ответили, что в принципе с нами согласны, но у них накопился определенный свой революционный опыт, которого они и придерживаются»13.
Последствия этих катастрофических действий фактически сводили на нет любые усилия руководства СССР на афганском направлении (фото 2). Исчерпав средства воздействия на Х. Амина, в ЦК КПСС было принято решение о его отстранении, вводе советских войск в Афганистан и передаче власти в стране «здоровым силам» под руководством Б. Кармаля. 10 января 1980 года состоялся пленум ЦК НДПА, закрепивший переход власти в стране от «Хальк» к «Парчам».
В армии со сменой государственного руководства были связаны надежды на демократизацию и прекращение внутрипартийных распрей. Б. Кармаль заявил, что его отношение и к представителям обеих фракций будет одинаково беспристрастным. Однако на деле армию захлестнула новая волна внутрипартийной борьбы. В частности, с приходом к власти Б. Кармаля из тюрем были освобождены 15 тыс. человек, осужденных Х. Амином14. Вышедшие на свободу военнослужащие-парчамисты стали
Фото 2. Х. Амин и А.А. Громыко
восстанавливаться в утраченных когда-то должностях. Они представлялись к очередным воинским званиям и наградам, всемерно продвигались по служебной лестнице. Яркой демонстрацией этого является иррациональное назначение министром обороны освобожденного из тюрьмы офице-ра-парчамиста М. Рафи с присвоением воинского звания «генерал-майор». Будучи до этого подполковником, он имел служебный опыт командования лишь танковой бригадой.
В разгар ведения боевых действий с вооруженной оппозицией все военнослужащие подвергались проверке на предмет личного участия в революционных событиях. При выявлении фактов пособничества режиму Х. Амина или подозрении на такое пособничество военнослужащие-халь-кисты увольнялись из армии, некоторые были казнены. В ожидании неминуемых расправ они занимали выжидательную пассивную позицию, самоустраняясь от руководства подчиненными частями. Многие из них эмигрировали, дезертировали или перешли в лагерь оппозиции.
Военно-политическое руководство СССР оказалось перед необходимостью оказания воздействия уже
на Б. Кармаля (фото 3). В частности, в противовес генеральному секрета-рю-парчамисту, под нажимом СССР министром обороны был назначен авторитетный и известный генерал — член НДПА от фракции «Хальк» А. Ка-дыр. Однако Б. Кармаль демонстрировал пренебрежительное отношение к нему. Наряду с полярными позициями халькистов и парчамистов А. Кадыр имел особое мнение по поводу деятельности партии в армии. Он с равной степенью пренебрежительности относился к обеим фракциям. Как профессиональный военный, А. Кадыр понимал губительность переноса внутрипартийных противоречий в армейскую среду.
Она, в частности, проявилась в ухудшении отношения афганских военнослужащих к советским советникам. Парчамисты обвиняли СССР в том, что он ранее поддержал приход к власти «Хальк» и потворствовал гонениям на «Парчам». Халькисты же проецировали на советников свою обиду на Советский Союз за предательство. Необходимость лавировать между интересами представителей обеих фракций в войсках существенно осложняла работу военных советников. Эта работа во многом влияла
Фото 3. Б. Кармаль и афганские военнослужащие
на способность частей и подразделений вести боевые действия15.
Весь комплекс проблем обусловливал то, что боеспособность армии оставалась низкой. В 1983 году ее укомплектованность составляла 67 %, но более половины пехотных дивизий имели в своем составе лишь от 34 до 56 % личного состава16. Высокопоставленные советские представители в Афганистане готовили и представляли афганскому руководству предложения по укреплению армии, среди которых ключевым была приостановка парчамизации и борьбы с халькистами. Б. Кармаль с ними неизменно соглашался, но на практике мало что из предложенного реализо-вывалось. Причиной было недоверие Генерального секретаря НДПА к армии. Он опасался усиления армии, не без оснований считая, что в ней все еще сильны позиции халькистов. Б. Кармаль неоднократно выдвигал идею слома существующей военной организации и создания «армии нового типа», верной лично ему.
Советские кураторы не позволили Б. Кармалю провести в армии такие же зачистки, какие проводил Х. Амин. Тогда он сделал ставку на другие силовые структуры. В ущерб развитию армии, ресурсы, поставляемые СССР, были вложены в развитие министерств внутренних дел (МВД) и государственной безопасности (МГБ). В результате этого в стране появились три практически равновеликие силовые структуры, что распыляло военные возможности по противостоянию оппозиции. Кроме того, Б. Кармаль инициировал массовый прием граждан, в том числе и военнослужащих, в члены фракции «Парчам». С целью создать количественное превосходство над «Халь-ком» и объявить «Парчам» системообразующей, прием велся огульно, списками по 150—200 человек. Таким образом, в армии сужался круг ней-
тральных лиц, не вовлеченных в политическое противостояние17.
Армия должна была бороться с вооруженной оппозицией, но была парализована решениями, принятыми из соображений фракционной борьбы. В стремлении охватить силовым контролем как можно большую площадь страны, войска были рассредоточены мелкими гарнизонами по всей ее территории. Они охраняли представителей новой власти в уездных и провинциальных центрах. В руках правительства не осталось достаточных сил для ведения боевых действий. В пунктах постоянной дислокации дивизий находилось не более двух батальонов. Мелкие гарнизоны плохо снабжались положенными видами довольствия, испытывали нехватку боеприпасов, не имели связи друг с другом и с командованием. А главное — находились в информационном вакууме, не получая новостей о событиях в стране и подвергаясь пропаганде со стороны оппозиции.
Боевая обстановка требовала консолидации армии, сосредоточения всех ее сил на вооруженном отпоре противнику. Однако, по мнению генерала А.А. Ляховского (с 1987 по 1989 г. — заместитель начальника Оперативной группы Министерства обороны СССР в Афганистане), фракционные амбиции лидеров и раздробленность партии отбирали у страны и ее армии больше ресурсов, чем борьба с оппозицией. Подходы к решению вопросов реформирования армии основывались не на интересах государства и не на здравом смысле, а на интересах правящей фракции. Так, в 1986 году опытный генерал А. Кадыр был сменен на посту министра обороны пар-чамистом М. Рафи. Командиры частей и даже соединений менялись каждые 5—10 дней. Около 2,5 тыс. офицеров занимали должности сержантов. В то же время более 600 сержантов занимали должности офицеров18.
Высокопоставленные советские представители Ф.А. Табеев, С.Л. Соколов, С.Ф. Ахромеев неоднократно встречались с Б. Кармалем, пытаясь убедить его в ошибочности выбранного пути развития армии, предлагали конкретные шаги и практическую помощь. Однако подходы афганского лидера к решению военных вопросов базировались на парчамовских интересах, характеризовались демагогией и бездействием. В таких условиях вывод советских войск из страны не представлялся возможным. В 1985—1986 годах ЦК КПСС организовал отстранение Б. Кармаля от занимаемых руководящих должностей и замену его бывшим руководителем МГБ генерал-лейтенантом М. Наджибуллой.
Одним из аргументов в пользу выбора именно этой фигуры, принадлежавшей изначально к фракции «Парчам», было то, что среди его сторонников были как парчамисты, так и халькисты. В отличие от Б. Кармаля М. Наджибулла руководствовался рекомендациями советских советников по вопросам военного строительства. При нем началась интенсивная работа по укреплению армии. В частности, был принят «Закон о всеобщей воинской обязанности», были сформированы новые части «коммандос», развернуты новые соединения и объединения, созданы курсы для подготовки младших офицеров, повсеместно проводилось обустройство войск. Афганские войска, разбросанные по мелким гарнизонам, стали концентрироваться в боеспособные соединения. Функции армии были четко разграничены с функциями МВД и МГБ19.
Эти меры принесли некоторые плоды и значительно повысили боеспособность афганской армии. Однако внутрипартийная борьба, обострившаяся на фоне вывода советских войск, не оставляла шансов на победу над оппозицией. В условиях неопределенности конкретные вое-
начальники на местах часто занимали выжидательную позицию, не проявляли активности и настойчивости, избегали столкновений с мятежниками. Готовя почву для возможного будущего перехода в стан оппозиции, некоторые военнослужащие пытались заслужить их доверие, предоставляя конфиденциальную информацию. В 1987 году ежемесячно из армии дезертировало от 2 до 3 тыс. военнослужащих20.
По мнению советского военного руководства, президенту М. Наджибулле не удалось избежать ошибок предшественников. Во-первых, истерзанная фракционной борьбой армия нуждалась в деполитизации. Вместо этого на Конференции по национальному примирению, прошедшей 18—20 октября 1987 года, было с гордостью объявлено о количественном росте партийной прослойки в армии.
Во-вторых, пока наставники из СССР осаждали М. Наджибуллу в вопросах сведения межфракционных счетов, он реализовал свои амбиции на ниве этнического противостояния. Президент-пуштун с новой силой продолжил политику пушту-низации государственного аппарата и руководства силовых ведомств, негативно встреченную представителями национальных меньшинств21.
В-третьих, М. Наджибулла не доверял армии. Понимая, что без нее не победить контрреволюцию, он опасался ее чрезмерного усиления. Часть ресурсов, так необходимых для укрепления армии, он нацелил на создание в структуре МГБ Гвардии особого назначения, подчиняющейся лично президенту. В 1988 году в армии проходили службу около 130 тыс. человек (при численности Сухопутных войск в 51 тыс.). При этом в МВД служили 100 тыс. человек, а в МГБ — 80 тыс.22 Таким образом, и без того небольшие людские ресурсы были по-прежнему распылены между тремя равновели-
кими силовыми структурами, относящимися друг к другу с недоверием.
Советские представители за время пребывания в Афганистане нивелировали фракционные противоречия. Значительную роль в этом процессе сыграл генерал В.И. Варенников, пользовавшийся существенным влиянием на М. Наджибуллу (фото 4). Одной из мер, направленных на поддержание баланса и паритета между фракциями, стало назначение в 1988 году министром обороны при президенте-парчамисте члена фракции «Хальк» генерал-полковника Ш.Н. Таная.
Фото 4. М. Наджибулла и В.И. Варенников
В докладах представителей министерств иностранных дел, обороны, внутренних дел и КГБ СССР, направлявшихся в Москву в преддверии вывода советских войск, указывалось: «Наступает рубеж, когда афганцы должны сами выяснять и решать свои проблемы теми способами, которые наилучшим способом отвечают их историческим традициям. Формы выяснения отношений будут различными, где-то связанными с вооруженной борьбой, а где-то с переговорами. Но это будет именно афганское решение афганских проблем»23.
Советские войска покинули Афганистан, оставив вместо 2 тыс. военных советников незначительное количество специалистов под руководством
генерала М.А. Гареева. 22 июня 1989 года М. Наджибулла выступил на совещании руководящего состава афганской армии. Значительная часть его выступления была посвящена политическим аспектам новой Военной доктрины. Президент вынужден был признать, что на пути революционных преобразований было допущено значительное количество негативных явлений и ошибок. Дистанцируясь от них и подчеркивая, что они остались в прошлом, он заявил: «Наша партия осудила и отвергла допущенные ошибки и извращения»24.
В отсутствие советских войск, наставников и кураторов фракционная борьба в стране и армии обострилась с новой силой. Летом 1989 года, не доверяя министру обороны Ш.Н. Танаю и министру внутренних дел С.М. Гулябзою, М. Наджибулла вывел войска из столицы, возложив ее оборону на преданную ему Гвардию особого назначения. Снова произошло разобщение силовых ведомств. Под Джелалабадом, вместо эффективного отпора осаждающим отрядам оппозиции, участки обороны удерживались раздробленными подразделениями армии, МВД и МГБ, никак не взаимодействовавшими друг с другом. Это затрудняло управление боевыми действиями, снижало эффективность снабжения и применения войск, использования оружия25.
Генерал М.А. Гареев предпринимал энергичные меры по организации вооруженного сопротивления противнику. Но, находясь в осажденном Кабуле, вместо обороны столицы президент М. Наджибулла предпочел укреплять свои политические позиции, ослабляя влияние халькистов. В августе 1989 года спецслужбы раскрыли заговор, планируемый высокопоставленными армейскими чинами в целях свержения правящей власти. Последовала череда арестов —
в тюрьмах оказались сотни офицеров и несколько генералов, в том числе из окружения министра обороны Ш.Н. Таная. Это вызвало ожидаемое недовольство генерал-полковника.
5 марта 1990 года над арестованными халькистами начался судебный процесс. На следующий день министр обороны предпринял попытку переворота, которая потерпела неудачу, но нанесла армии существенный ущерб (погибли 136 человек, свыше 350 были ранены, 41 единица боевой техники уничтожена)26. Министр внутренних дел генерал-майор М.А. Ватанджар сохранил лояльность президенту, за что был назначен министром обороны с присвоением звания «генерал армии».
На момент вывода советских войск армия Афганистана представляла собой реальную боевую силу и при ином внутриполитическом положении могла бы успешно противостоять вооруженной оппозиции. Однако взаимное недоверие со стороны М. Наджибулы и Ш.Н. Таная свели на нет многолетние усилия СССР по развитию афганской армии. Ее окончательной деградации способствовали репрессии, начатые президентом в отношении военнослужащих, имевших отношение к мятежу.
Зима 1991 года ознаменовалась первыми существенными победами оппозиции — был взят Герат. Армия уже не проводила наступательных действий. А удержание 50 тыс. мятежников у стен Кабула с трудом осуществлялось ракетными, авиационными и артиллерийскими ударами. Несмотря на это, оппозиция все не могла взять столицу и крупнейшие центры страны. Дело в том, что «афганское решение афганских проблем» было свойственно не только правительству, но и его противникам. Стычки между бандформированиями различной политической ориентации отмечались на протяжении всех девяти лет, но
в 1989 году приобрели всеобъемлющий характер. В донесениях советского посольства в Москву сообщалось: «Все более обостряются разногласия между вооруженными формированиями различных партий оппозиции, действующими на территории Республики Афганистан. Это обусловливается стремлением главарей контрреволюционных формирований установить свое господство...»27.
Неужели бескомпромиссную борьбу за лидерство вплоть до физического уничтожения политических и военных оппонентов можно отнести к национальным особенностям афганцев? Генерал А.И. Лебедь, участвовавший в конфликте в Афганистане, а спустя годы оказавшийся на передовой политической борьбы, отвечал на этот вопрос так: «Хороший и мужественный народ афганцы. Суровое у них воспитание, уходящее корнями и в уклад жизни, и в религию. И вот там у них прочно заложено: начальник должен быть силен и свиреп, тогда — это начальник». Наблюдения «шурави» находят подтверждение в словах самого М. Наджибуллы. Поясняя М.А. Гарееву природу своей вспыльчивости и жесткости, он сказал: «Афганская армия имеет свои хорошие и плохие традиции, и последние сразу не изживешь. Афганец — он другого языка не понимает».
Однако жесткость и жестокость не исключают рациональность и дальновидность. Даже в самый решающий момент противостояния, когда определялась судьба столицы, лидеры по обе стороны фронта гражданской войны оказались не готовы объединить усилия и отказаться от личных амбиций. Генерал М.А. Гареев настойчиво рекомендовал в интересах удержания столицы объединить ресурсы трех силовых ведомств под руководством Ставки, назначив министра обороны заместителем Верховного главнокомандующего. Одна-
ко фракционные противоречия не позволили М. Наджибулле пойти на такой шаг. По одну сторону баррикад схватку друг с другом вели министры, генералы и офицеры «Хальк» и «Парчам». По противоположную — друг друга истребляли вооруженные отряды крупнейших оппозиционных партий под командованием Б. Рабба-ни, Г. Хекматияра, А.Ш. Масуда.
Все перечисленные были афганцами. Афганистан окончательно превратился в поле боя всех против всех. Суть происходящего точно подметил А.Ш. Масуд: «Даже в условиях присутствия русских наши враги "Хальк" и "Парчам" не смогли объединиться... Армия Кабула — это не армия. От наступлений она перешла к оборонительным действиям. Но в то время как наш противник начал терпеть крах, мы сами, к сожалению, не смогли избежать этой болезни»28.
В обстановке агонии режима М. Наджибуллы 20 июня 1991 года в Кабул вернулся Б. Кармаль. Началась не скрываемая подготовка пар-чамистов к смещению президента. В качестве меры противодействия М. Наджибулла стремился лишить оппонентов поддержки в войсках. Он снял с должностей и уволил из армии 20 генералов и старших офице-ров-парчамистов, симпатизировавших Б. Кармалю, начал политические чистки в аппарате министра обороны, в гарнизонах Джелалабад, Файза-бад, Кандагар. За шесть месяцев 1991 года из афганской армии дезертировали более 30 тыс. человек. 1 января 1992 года СССР прекратил военные поставки Кабулу. Правящий режим исчерпал возможности для вооруженного сопротивления, что предопределило его капитуляцию.
Было бы существенным упрощением списать произошедшее на национальные особенности афганцев и морально-деловые качества отдельных лидеров НДПА. Революцию аф-
ганцы устроили сами, как самостоятельно пришел к власти и Х. Амин. Однако все последующие смены лидеров проводились решениями Москвы и влияние СССР на процессы, происходящие в Афганистане, было колоссальным. Ряд исследователей прямо указывает на просчеты советских кураторов: «Кто-то в советском руководстве сначала принял решение о расколе в правящей НДПА, разрешив удаление парчамистов из партии власти, затем санкционировал раскол халькистов, затем уничтожил проаминовское крыло халькистов... Получилось, что сначала объявили врагами революции тех, кто ее сделал, затем тех, кто их сверг, и в итоге посадили на трон кармалистов — "предателей революции"»29.
Подводя итог рассмотрению вопроса влияния фракционного противостояния НДПА на афганскую армию, следует отметить, что именно в нем большинство исследователей истории конфликта в Афганистане видели корень проблем и неудач военного строительства, хода и исхода вооруженного противостояния. Можно сделать следующие выводы:
1. Фракционная борьба оказала существенное негативное влияние на внутреннюю политику страны. Однако в условиях напряженной борьбы с внутренней контрреволюцией и военного давления извне, наиболее разрушительные последствия отмечались в области обороны.
2. Во фракционном противостоянии афганская армия одновременно стала и разменной монетой, и основным инструментом сведения политических счетов, и главной пострадавшей.
3. Внутрипартийное противостояние НДПА непосредственно и косвенно оказывало на армию Афганистана комплексное негативное воздействие. При существующих исходных ресурсах, всемерной политической, экономической и военной
поддержке со стороны СССР армия могла успешно противостоять вооруженной оппозиции. Размежевание и непримиримость позиций фракций «Хальк» и «Парчам» не позволили использовать эти возможности.
4. По мнению военно-политического руководства СССР, каждый из афганских лидеров вел истребительную политику по отношению к политическим оппонентам, зачастую ставя интересы этой борьбы выше интересов государства, народа и ар-
мии, не сообразуясь с окружающими реалиями, не задумываясь о разрушительных последствиях.
5. Внутрипартийное противостояние НДПА, ставшее трагедией для афганского народа и его армии, было признано «ошибкой и извращением». Наряду с другими условиями и факторами, оно обусловило моральное и военное поражение кабульского режима, создало предпосылки для перехода гражданской войны в новую затяжную фазу.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Богданов В.А. Афганская война: Воспоминания. М.: Советский писатель, 2005. С. 18.
2 Документы советского руководства о положении в Афганистане. 1979—1980 гг. // Новая и новейшая история. 1996. № 3. С. 91.
3 Меримский В.А. Война в Афганистане: записки участника // Новая и новейшая история. 1995. № 3. С. 76.
4 Гай Д., Снегирев В. Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны. М.: СП «ИКПА», 1991. С. 11.
5 Ляховский А.А., Забродин В.М. Тайны афганской войны. М.: Планета, 1991. С. 17.
6 Меримский В.А. Война в Афганистане: записки участника. С. 79, 83.
7 Ляховский А.А. Пламя Афганистана. М.: Вагриус. 1999. С. 85.
8 Ляховский А.А., Забродин В.М. Тайны афганской войны. С. 42.
9 Секретные документы из особых папок: Афганистан // Вопросы истории. 1993. № 3. С. 6.
10 Богданов В.А. Афганская война: Воспоминания. М.: Советский писатель, 2005. С. 69.
11 Гареев М.А. Афганская страда. М.: ИНСАН. РФК, 1999. С. 27.
12 Ляховский А.А., Забродин В.М. Тайны афганской войны. С. 46.
13 Меримский В.А. Загадки афганской войны. М.: Вече, 2006. С. 41.
14 Ляховский А.А. Пламя Афганистана. С. 209.
15 Христофоров В.С. Афганистан. Правящая партия и армия (1978—1989). М.: Граница, 2009. С. 68.
16 Меримский В.А. Война в Афганистане: записки участника. С. 112.
17 Там же. С. 97, 108.
18 Меримский В.А. Война в Афганистане: записки участника. С. 112.
19 Ляховский А.А. Пламя Афганистана. С. 381, 409.
20 Ляховский А.А., Забродин В.М. Тайны афганской войны. С. 119, 156.
21 Пластун В.Н., Андрианов В.В. Над-жибулла. Афганистан в тисках геополитики. М., 1998. С. 149.
22 Ляховский А.А., Забродин В.М. Тайны афганской войны. С. 166.
23 Там же. С. 122.
24 Наджибулла. Основы Военной доктрины республики Афганистан на современном этапе // Военно-исторический журнал. 1989. № 7. С. 37.
25 Ляховский А.А. Пламя Афганистана. С. 518.
26 Гареев М.А. Афганская страда. М.: ИНСАН, РФК, 1999. С. 126.
27 Ляховский А.А., Забродин В.М. Тайны афганской войны. С. 137.
28 Там же. С. 154, 155.
29 Пластун В.Н., Андрианов В.В. Наджи-булла. Афганистан в тисках геополитики. М., 1998. С. 15.
