CC BY
68
Политология
УДК 327
Берестовенко Алексей Леонидович Alexey Berestovenko
ПОЛИТИКО-ПРАВОВАЯ РЕГЛАМЕНТАЦИЯ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ МЕЖДУНАРОДНЫМ ПРЕСТУПЛЕНИЯМ
POLITICAL AND LEGAL REGULATION OF COUNTERACTION TO THE INTERNATIONAL CRIMES
К числу проблем, вызывающих тревогу всего мирового сообщества, относится транснациональная преступность, представляющая собой новый уровень организованной преступности, пересекающей государственные границы и игнорирующей национальные и международные законы и нормы. Противодействие государств проявлениям транснациональной организованной преступности идет по разным направлениям, в числе которых и борьба с незаконным оборотом наркотических средств, террористическими акциями и конфликтно-силовыми проявлениями. Международным уголовным правом выработаны механизмы и направления борьбы с рядом транснациональных преступлений. В настоящее время Российская Федерация является участником многих международных конвенций в области противодействия транснациональной преступности
Нлючевые слова: международное право, транснациональная преступность, наемничество, финансирование терроризма, акты насилия, законодательное противодействие, политика сотрудничества в противодействии
The transnational crime representing the new level of the organized crime crossing frontiers and ignoring national and international laws and norms belongs to number of the problems causing alarm of all world community. Counteraction of the states to manifestations of a transnational organized crime goes in the different directions, among which are fight against illicit trafficking in drugs, acts of terrorism and conflict and power manifestations. The international criminal law developed mechanisms and the directions of fight against a number of transnational crimes. Now the Russian Federation is the participant of many international conventions in the field of counteraction of transnational crime
Key words: international law, transnational crime, mercenary activities, financing of terrorism, violence acts, legislative counteraction, policy of cooperation in counteraction
В документе Экономического и Социального совета ООН, подготовленном к IX Конгрессу по предупреждению преступно-
сти и обращению с правонарушителями, отмечается, что «организованная преступность создает прямую угрозу националь-
ной, международной и государственной стабильности. Она проводит фронтальное наступление на политическую и законодательную власти, угрожая существованию самой государственности. Нарушает нормальное функционирование социальных и экономических институтов и компрометирует их, что приводит к утрате доверия к демократическим процессам. Она подрывает развитие общества и сводит на нет достигнутые успехи. Ставит в положение жертвы население целых государств, эксплуатирует человеческую уязвимость, извлекая при этом доходы. Она охватывает и даже закабаляет многие слои общества... Неизбежным следствием ее является вызов, бросаемый преступниками основам государственной власти и суверенитету».
Международно-правовая регламентация борьбы государств с преступлениями международного характера против стабильности международных отношений охватывает такие преступления, как захват заложников; захват, угон воздушных судов и иные деяния, совершаемые на борту авиатранспортного средства и в международных аэропортах, а также незаконные акты, направленные против безопасности морского судоходства и стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе; вербовка, использование, финансирование, обучение наемников и их участие в военных действиях; незаконное радио и телевещание; пропаганда войны.
В последние десятилетия среди перечисленных международных преступлений, активно проявляющихся в конфликтных ситуациях, стали такие, как вербовка, использование, финансирование, обучение наемников, их участие в военных действиях, незаконное радио и телевещание; пропаганда войны.
Одной из серьезных проблем для мирового сообщества стала миграция тысяч хорошо вооруженных и обученных боевиков, которые не захотели адаптироваться к условиям мирной жизни и становятся наемниками. Одни прошли Югославию, другие — Чечню, а затем Афганистан, Сирию, Ливию, где совместно с прибывшими
из различных стран террористами участвовали и продолжают участвовать в боевых действиях против правительственных сил. Таким образом, миграционная проблема и связанные с ней процессы ее неконтролируемости становятся еще одним аспектом вопроса воспроизводства как наемничества, так и терроризма. Руководитель Совета Безопасности РФ Н.П. Патрушев, будучи еще Директором ФСБ РФ, в 2007 г. на выездном заседании национального антитеррористического комитета в г. Архангельск сделал вывод, что нелегальная миграция «приобрела признаки организованной и тщательно законспирированной международной преступной деятельности» [1].
Практика использования наемников резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 2465-1968 г. осуждена как уголовно-наказуемое деяние, а сами наемники объявлены преступниками, находящимися вне закона. Декларация ГА ООН о принципах международного права 1970 г. рекомендует государствам воздерживаться от использования в военных действиях наемников. Резолюция ГА ООН 1974 г. об определении агрессии отнесла засылку на территорию другого государства наемников к акту агрессии.
Криминальный характер наемничества подчеркивается в ряде решений региональных международных организаций (ОАЕ, 1970, 1971). Содержание понятия «наемник» впервые раскрыто в ст. 47 Дополнительного протокола № 1 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. и закреплено принятой ГА ООН в 1989 г. Конвенцией о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников. Уголовное преследование наемников осуществляется в трех формах: по законам государства гражданства; по законам государства, на территории которого совершили преступное деяние, либо созданием специальных военных судов при совершении преступлений на территории нескольких государств.
Международным уголовным правом выработаны механизмы и направления борьбы с рядом транснациональных пре-
ступлений. Российская Федерация является участником многих международных конвенций в области противодействия транснациональной преступности. Федеральным законом от 26 апреля 2004 г. № 26-ФЗ [2] ратифицированы Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г. с дополняющими ее Протоколами: Протоколом против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху, Протоколом о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее и Протоколом против незаконного изготовления и оборота огнестрельного оружия, его составных частей и компонентов, а также боеприпасов к нему [3]. Указанная Конвенция ориентирована на организацию содействия сотрудничеству в деле более эффективного предупреждения транснациональной организованной преступности и борьбы с ней.
Ст. 359 УК Российской Федерации «наемничество» признает преступными вербовку, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наемников, использование их в вооруженном конфликте или военных действиях, а также участие самого наемника в вооруженном конфликте. Однако примечание к ст. 379, определяющее понятие «наемник», не учитывает один из признаков, установленных ст. 47 Дополнительного протокола № 1-1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. и исключающих ответственность лица в случае, когда оно входит в личный состав вооруженных сил страны, находящейся в конфликте (п. «е»), например, Французский иностранный легион. Далее, по смыслу п. «е» ст. 47 Протокола следует, что материальное вознаграждение должно существенно превышать вознаграждение, «обещанное или выплачиваемое комбатантам такого же ранга и функций, входящим в личный состав вооруженных сил данной страны». Представляется, что следовало бы привести нормы УК РФ в соответствие со ст. 47 Протокола № 1 к Женевским конвенциям 1949 г.
Решимость государства противостоять тем или иным проявлениям организован-
ной преступности, имеющей транснациональный характер, проявляется и в тех механизмах, которые предусматриваются в национальном законодательстве для противодействия финансирования данной преступной деятельности [4]. Международная конвенция от 10 января 2000 г. «О борьбе с финансированием терроризма» [5] (вступила в силу для Российской Федерации 27 декабря 2002 г.) предусматривает направления противодействия финансированию терроризма и подготовке к совершению транснациональных преступлений в пределах территории государства, которые, в обобщенном виде, заключаются в следующем:
1) запрещение на территориях государств незаконной деятельности лиц или организаций, которые умышленно поощряют, подстрекают, организуют или совершают указанные преступления;
2) введение обязанности финансовых учреждений и других организаций, участвующих в совершении финансовых операций, принимать эффективные меры для идентификации их клиентов — постоянных или случайных, клиентов, в пользу которых открыты счета, а также обращать особое внимание на необычные или подозрительные операции и сообщать об операциях, предположительно связанных с преступной деятельностью.
Государства — члены Совета Европы приняли Европейскую Конвенцию о пресечении терроризма от 27 января 1977 г., вступившую в силу для России 5 февраля 2001 г. [6]. В указанной Конвенции стороны выразили свое намерение принимать эффективные меры по обеспечению неотвратимости уголовного преследования и наказания лиц, совершивших террористические акты. Особенно эффективным участники Конвенции считают выдачу лиц, совершивших подобные акты. Положения Конвенции предоставляют для этого достаточно широкий инструментарий.
Необходимо отметить также Шанхайскую конвенцию «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» от 15 июня 2001 г., вступившую в силу для России 29 марта 2003 г. [7].
Государства-участники данной Конвенции подчеркнули, что терроризм, сепаратизм и экстремизм ни при каких обстоятельствах не подлежат «оправданию по соображениям исключительно политического, философского, идеологического, расового, этнического, религиозного или иного аналогичного характера» [8]. Конвенция в основном предусматривает регламентацию сотрудничества по пресечению отмеченных деяний, а также оказанию правовой помощи.
Противодействие государств проявлениям транснациональной организованной преступности идет по разным направлениям, в числе которых и борьба с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ.
В названной сфере действуют такие международные договоры, как Единая конвенция о наркотических средствах 1961 г. с Протоколом о поправках 1972 г., Конвенция о психотропных веществах 1971 г., Конвенция ООН по морскому праву 1982 г., Конвенция ООН о борьбе против незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ 1988 г. [9].
Следует рассмотреть и военные преступления. Особенно это актуально в связи с событиями на территории Украины.
То, что происходило по отношению к мирному населению, иначе, чем военным преступлением, назвать сложно, когда гибли женщины, старики, дети...; когда минировались поля, разрушались жилища, уничтожалось животноводство.. Присутствие на Украине американских военных специалистов и наемников частных военных корпораций не оставляет сомнений, и оправданность карательных действий против мирного населения поддерживается финансовой и материальной, информационной поддержкой западных стран и США.
Даже самое простое определение, например, «любой акт насилия в отношении невинных мирных людей, направленный на их запугивание с целью достижения определенной политической цели», с позиций международного права, ставит на одну доску с акциями «Аль-Каиды» такие
разноплановые события, как проведенный организацией «Иргун», под руководством Менахема Бегина, взрыв отеля «Царь Давид», где располагался штаб британской армии; взятие в заложники израильских спортсменов во время Олимпийских игр в Мюнхене (1972); газовая атака в токийском метро, устроенная членами секты «Аум Сенрике» в 1995 г., убийства, совершенные в Германии членами группировки «Фракция Красной Армии» (1970); операции смертников «Хамаса» в Израиле и массовые убийства, совершенные алжирской Вооруженной исламской группой, туда можно отнести и действия Национальной армии Украины и наемников националистических бандформирований.
Данная группа преступлений квалифицируется Гаагскими конвенциями 1907 г., установившими запрещенные средства и методы ведения боевых действий в вооруженных конфликтах (Гаагское право), Женевскими конвенциями 1949 г., регулирующими международную защиту жертв войны (Женевское право), Дополнительными протоколами № 1 и 2 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г. и рядом других источников права вооруженных конфликтов, руководством Сан-Ремо по международному праву, применимому к вооруженным конфликтам на море, 1994 г., Конвенцией о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду 1976 г., Конвенцией о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие и др.
Нормами международного права классифицируются три вида военных преступлений: нарушения, серьезные нарушения Женевских конвенций, исключительно серьезные военные преступления. Подсудность военных преступлений устанавливается как нормами конвенционных соглашений, так и нормами внутригосударственного законодательства гражданства правонарушителя или враждебного государства.
Статья 9 Устава Международного трибунала по Югославии устанавливает институт параллельной юрисдикции, отдавая приоритет юрисдикции международных судебных органов.
Законодательство России традиционно относит военные преступления международного характера к воинским преступлениям против порядка несения военной службы в боевой обстановке и в районе военных действий.
Статья 331 УК РФ устанавливает, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством России военного времени. Ссылка на Законы военного времени позволяет к перечню военных преступлений отнести, кроме воинских, деяния, предусмотренные ст. 146, 147 Конвенции о защите гражданского населения во время войны (1949); ст. 18, 65, 85, 87 Дополнительного протокола № 1-1977 г. к Конвенциям 1949 г. Действующий УК РФ ст. 356 устанавливает уголовную ответственность «за применение запрещенных средств и методов ведения войны» (жестокое обращение с военнопленными или гражданским населением, депортация гражданского населения, разграбление национального имущества на оккупированной территории, применение в вооруженном конфликте средств и методов, запрещенных международным договором Российской Федерации).
При подходе к этой теме сразу же возникает вопрос, правомерно ли говорить о международной борьбе с преступностью в то время, когда преступления совершаются на территории определенного государства и подпадают под юрисдикцию этого государства. В самом деле, борьба с преступно-
Литературя-
1. Конвенция против транснациональной организованной преступности: принята Резолюцией 55/25 Генеральной Ассамблеи ООН от 15 ноября 2000 г.; ратифицирована Российской Федерацией 14 апреля 2004 г.
стью в каком-либо государстве не является международной в буквальном смысле этого слова. Действует юрисдикция данного государства, компетенция его правоохранительных органов.
Точно так же под юрисдикцию государства подпадают преступления, совершенные вне его территории, например в открытом море на морских судах, плавающих под флагом этого государства. С учетом того, что во всех случаях в отношении преступления действует принцип юрисдикции того или иного государства, под международной борьбой с преступностью подразумевается сотрудничество государств в борьбе с определенными видами преступлений, совершенных индивидами.
Развитие сотрудничества государств в этой области прошло длительный путь. Вначале использовались самые простые формы, например достижение договоренности о выдаче лица, совершившего преступление, либо о каких-либо других действиях, связанных с тем или иным преступлением. Затем возникла необходимость обмениваться информацией, причем объем этой информации постоянно расширялся. Если раньше она касалась отдельных преступников и преступлений, то постепенно стала наполняться новым содержанием, затрагивать практически все сферы борьбы с преступностью, включая статистику и научные данные о причинах, тенденциях, прогнозах преступности и т. п. На определенном этапе возникает необходимость обмениваться опытом. По мере развития научно-технического прогресса и информационного пространства сотрудничество в этой сфере также видоизменяется и играет все более существенную роль в отношениях между государствами.
_References
1. Konventsiya protiv transnatsionalnoy organizovannoy prestupnosti (The Convention against Transnational Organized Crime ) : adoption of resolution 55/25 of the General Assembly on November 15, 2000; ratified by the Russian Federation of April 14, 2004.
2. Собрание Законодательства Российской Федерации. 2004. № 40. Ст. 3882.
3. Федеральный закон от 7 августа 2000 г. № 121-ФЗ «О ратификации Европейской конвенции о пресечении терроризма»: принят Государственной Думой 7 июля 2000 г. // Система ГАРАНТ. Режим доступа: http://base.garant. ru/2560682/#ixzz3echXxdyj.
4. Федеральный закон от 10 января 2003 г. № З-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации» // КонсультантПлюс. Режим доступа: http: //www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_171270/
5. Бирюков П.Н. Международное сотрудничество в борьбе с преступностью и правовая система РФ. Воронеж, 1997.
6. БМД. 2003. № 5.
7. Васильева Л.Н. Транснациональные преступления как угроза национальной безопасности России (конвенционные механизмы противодействия) // Журнал российского права. 2005. № 10.
8. Комлева Н.А. Украина в большой геополитической игре // Электронный журнал «Вестник МГОУ» — Украинский кризис 2013-2014: причины и последствия (круглый стол). 2014. № 1. Режим доступа: http: www.evestnik-mgou.ru
9. Куликов А.В., Городилов А.А. Транснациональная преступность в России: понятие и тенденции. МВД РФ / / Сб. научных трудов по проблемам борьбы с транснациональной преступностью. Вып. 2. М., 2008.
10. Национальная безопасность России: проблемы и пути обеспечения. М., 2007.
11. Транснациональная организованная преступность. Дефиниции и реальность. Владивосток: Изд-во Дальневосточного университета, 2001.
2. Sobranie Zakonodatelstva Rossiyskoy Feder-atsii (Laws of the Russian Federation), 2004, no. 40, art. 3882.
3. Federalny zakon ot 7 avgusta 2000 g. № 121-FZ «O ratifikatsii Evropeyskoy konventsii o preseche-nii terrorizma» (Federal Law dated by August 7, 2000, no. 121-FZ «On ratification of the European Convention on the Suppression of Terrorism»): adopted by the State Duma on July 7, 2000; safeguards system Available at: http://base.garant.ru/2560682/#ixzz3echXx-
dyj.
4. Federalny zakon ot 10 yanvarya 2003 g. № 3-FZ «O vyborah Prezidenta Rossiyskoy Federatsii» (Federal Law dated by January 10, 2003, no. 3-FZ «On the Election of the President of the Russian Federation») : Consultant Available at: http://www.consult-ant. ru/document/cons_doc_LAW_ 171270/
5. Biryukov P.N. Mezhdunarodnoe sotrudnich-estvo v boribe s prestupnostiyu i pravovaya sistema RF [International cooperation in the fight against crime and the legal system of the Russian Federation]. Voronezh, 1997.
6. BMD (BMD), 2003, no. 5.
7. Vasilyeva L.N. Zhurnal rossiyskogo prava (Journal of Russian law), 2005, no. 10.
8. Komleva N.A. Elektronny zhurnal «Vestnik MGOU» — Ukrainskiy krizis 2013-2014: prichiny i posledstviya (Electronic Journal «Herald of Moscow State Open University» — Ukrainian crisis of 20132014: Causes and Consequences), 2014, no. 1 Available at: http: www.evestnik-mgou.ru.
9. Kulikov A.V., Gorodilov A.A. Sb. nauchnyh trudov po problemam boriby s transnatsionalnoy prestupnostiyu (Coll. scientific papers on combating transnational crime). Vol. 2. Moscow, 2008.
10. Natsionalnaya bezopasnostRossii: problemy i puti obespecheniya [The national security of Russia: problems and ways of providing]. Moscow, 2007.
11. Transnatsionalnaya organizovannaya prestupnost. Definitsii i realnost [Transnational organized crime. Definitions and reality]. Vladivostok: Publishing house of the Far Eastern University, 2001.
Коротко об авторе _
Берестовенко А.Л., аспирант, Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, Москва, Россия seven-05@mail.ru
Научные интересы: международные отношения в сфере антитеррористической и антинаркотической деятельности
_ Briefly about the author
A. Berestovenko, postgraduate, Russian Academy of National Economy and Public Service at the Russian President, Moscow, Russia
Scientific interests: international relations in the sphere of anti-terrorist
