CC BY
254
УДК 94 Б01 10.18522/0321-3056-2016-3-25-29
ПОЛИТИКА ВКП(Б) И КОМИНТЕРНА ПО ОТНОШЕНИЮ К КИТАЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ (ВТОРАЯ ПОЛОВИНА 20-Х ГОДОВ ХХ ВЕКА)
© 2016 г. Го Ян
Го Ян -
аспирант, кафедра исторической политологии, Институт истории и международных отношений Южного федерального университета, ул. Б. Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344082. Е-шаИ: 1085714980@qq.com
Guo Yang -
Postgraduate Student, Department of Historical Political Science, Institute of History and International Relations of the Southern Federal University, B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia. E-mail: 1085714980@qq.com
Анализируются события, произошедшие в Китае в 1927 г. 12 апреля, когда Чан Кай-ши совершил контрреволюционный переворот. Рассматриваются изменения в политике ВКП(б) и Коминтерна по отношению к китайской революции. Приводятся объяснения отказа поддержки Уханьского правительства гоминьдановцев. Констатируется, что политика союза с левым Гоминьданом не получилась. ВКП(б) и Коминтерн официально встали на путь поддержки создания Советов в Китае.
Ключевые слова: ВКП(б), Коминтерн, Компартия Китая, Гоминьдан, китайская революция.
In the article the author analyzes the period of1927, after the events of "April 12", when Chiang Kai-shek made a counterrevolutionary coup, the CPAU(b) 's policy and the Comintern in relation to the Chinese revolution had changed: there were refusal to support even the Wuhan Kuomintang government and support for the establishment of the Soviets in China. The analysis will be subjected to the process and its causes. It is stated that the Union's policies with the left Kuomintang failed. CPSU (B) and the Comintern officially started supporting the creation of soviets in China.
Keywords: CPAU(b),Comintern, Communist Party of China, Chinese Kuomintang, Chinese revolution.
В 1924 г. началось официальное сотрудничество руководства Советского Союза с Компартией Китая и одновременно с Гоминьданом. Была создана Военная академия «Вампу» в г. Гуанчжоу, что способствовало развитию отношений. Однако 12 апреля 1927 г. правые гоминьдановцы во главе с Чан Кай-ши совершили контрреволюционный переворот, сопровождавшийся арестами и расстрелами коммунистов и революционеров в Нанкине, Шанхае и других городах восточной части Китая.
Эти события вызвали горячие дебаты в руководстве ВКП(б) и Коминтерна по поводу возможности сотрудничества между КПК и Гоминьданом. Оппозиция внутри ВКП(б) и Коминтерна во главе с Г.Е. Зиновьевым и Л.Д. Троцким критиковала такую политику, считая, что Гоминьдан не стал союзом «четырех классов» (рабочие, крестьянство, мелкая и национальная буржуазия), а в реальности буржуазия взяла на себя ведущую роль в Гоминьдане. Одновременно КПК не сохранила свою независимость, по сути став вассалом Гоминьдана. Они также считали, что если КПК будет оставаться в союзе с Гоминьданом, это приведет к тому, что партии в Коминтерне, в том числе КПК, потеряют свои политические позиции. Тем более после инцидента 12 апреля. Только добившись превращения китай-
ской буржуазно-демократической революции в социалистическую и немедленного создания и укрепления Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, можно было предотвратить «насаждение капитализма» и повести Китай по некапиталистическому пути [1, с. 90].
Сталин опроверг эти доводы. 20 апреля 1927 г. в тезисах VIII пленума ИККИ «Вопросы китайской революции» для пропагандистов, одобренных ЦК ВКП(б), он указал, что мощное развитие крестьянского движения и организация крестьянских союзов, крестьянских комитетов в деревне, а также мощная забастовочная волна в городах и создание советов профессиональных союзов, победоносное продвижение национальных войск к Шанхаю, осажденному флотом и войсками империалистов, - всё это подтверждало то, что «принятая линия была единственно правильной линией» [2, с. 94, 96], а предложения ЦК ВКП(б) по развитию китайской революции были верными. 3 марта 1927 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП(б) он подчеркнул: «...в настоящее время китайская революция, в связи с перегруппировкой классовых сил и концентрацией империалистических армий, переживает критический период...компартия не должна скрывать изменническую и реакционную политику правых го-
миньдановцев и должна мобилизовать массы вокруг Гоминьдана и китайской коммунистической партии на разоблачении правых» [3].
Обращалось внимание, что переворот Чан Кай-ши означал возникновение в южном Китае двух лагерей, двух центров - центра революции в Ухане и центра контрреволюции в Нанкине. Из этого следовало, что политика сохранения единства Гоминьдана уже не отвечала новым задачам революции и должна быть заменена политикой решительного изгнания правых из Гоминьдана, вплоть до полной их политической ликвидации, политикой сосредоточения всей власти в стране в руках революционного Гоминьдана, как блока между левыми гоминьда-новцами и коммунистами. Сталин считал, что Гоминьдан в Ухане являлся «левым Гоминьданом», стягивавшим «в одну широкую организацию революционные элементы страны... и ставшим специфической революционной организацией, приспособленной к особенностям китайских условий и доказавшей свою пригодность для дальнейшего развития буржуазно-демократической революции в Китае». Уханьское правительство не являлось органом революционно-демократической диктатуры пролетариата и крестьянства и, видимо, не скоро еще могло стать им, но оно имело все шансы на это при дальнейшем развитии революции, при успехах этой революции [2, с. 123, 126].
Также преждевременным был назван тезис о немедленном создании Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов в Китае, что привело к двоевластию - Советов и Уханьского правительства - и неизбежно стало бы призывом к свержению последнего, т.е. означало бы прямую и несомненную поддержку Чан Кай-ши и Чжан Цзо-линя.
30 мая 1927 г., VIII пленум ИККИ в специальной резолюции «Вопросы китайской революции» отверг со всей решительностью требование выхода из Гоминьдана, так как сразу произошел бы захват го-миньдановского знамени правыми, знамя национально-освободительной борьбы не может быть уступлено изменникам этой борьбы [4, с. 69]. Резолюция требовала, чтобы КПК проводила решительный курс на развитие Гоминьдана «в действительно широкую, действительно выборную, действительно массовую и действительно революционно-демократическую организацию» [4, с. 70]. В резолюции также подчеркивалось, что ИККИ считал нецелесообразным выдвижение лозунга советов рабочих и крестьянских депутатов, который на данной стадии китайской революции означал бы неизбежное двоевластие, курс на свержение уханьского
правительства, «перепрыгивание через гоминьда-новскую форму организации масс и государственной власти непосредственно к советской власти в Китае как государственной форме пролетарской диктатуры». Обращалось внимание, что при дальнейшем развитии революции, знаменующем собою начало процесса перерастания демократической революции в революцию социалистическую, «лозунг образования советов станет центральным лозунгом партии» [4, с. 71].
Анализ этого спора позволяет сделать выводы.
Во-первых, если Зиновьев и Троцкий негативно воспринимали сотрудничество КПК с Гоминьданом, то Сталин настаивал на проведении ВКП(б) и Коминтерном политики сотрудничества КПК и Гоминьдана.
Во-вторых, Зиновьев и Троцкий критиковали также иллюзии в отношении Уханьского правительства, что представляется правомерным, ибо тогда оно не являлось «правительством левого Гоминьдана». В Уханьском национальном правительстве только Сун Цинлин, Дэн Яньда и несколько других деятелей представляли твердый «левый Гоминьдан», а большинство его членов, как Ван Цзинвэй, были спекулятивными политиканами, которые хотели «править рулём в зависимости от ветра». Человеком, имевшим действительное право голоса, являлся генерал Тан Шэнчжи, командовавший армией. Сталин же требовал от КПК полной поддержки Уханьского национального правительства, видимо надеясь, что оно со временем превратится в пролетарскую диктатуру. На наш взгляд, это было невозможно.
В-третьих, утверждения Зиновьева и Троцкого о немедленном создании Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов в Китае также являлись нереальными. Если бы Компартия Китая сразу после предательства Чан Кай-ши революции создала Советы в Ухане, это неизбежно привело бы к преждевременному разрыву с Уханьским национальным правительством и к серьезным потерям революционных сил. Сталин в некоторой степени был прав, выступая против немедленного создания Советов в Ухане. И КПК избежала этого. Однако предотвратить переворот Ван Цзинвэя партия не смогла.
15 июля 1927 г. Ван Цзинвэй и его последователи в г. Ухане предали революцию, как Чан Кай-ши в г. Нанкине. Это означало, что политика ВКП(б) и Коминтерна о поддержке Уханьского национального правительства оправдалась не полностью. Было принято специальное «Постановление Исполкома Коминтерна о текущем моменте китайской революции». В нем говорилось: «...Если на определенной стадии развития революции под-
держка Уханьского правительства со стороны китайской компартии была нужна, то теперь курс на поддержку Уханьского правительства был бы гибельным для китайской компартии, бросил бы ее в болото оппортунизма...» [5, с. 139]. В постановлении содержалось также требование, чтобы китайские коммунисты вышли «демонстративно, не медля ни минуты, из Уханьского правительства». Однако предлагалось оставаться в Гоминьдане, несмотря на кампанию за исключение из Гоминьдана коммунистов, которую вело гоминьдановское руководство. Звучал призыв теснее связаться с го-миньдановскими низами, подталкивая их к принятию резолюции решительного протеста против действий гоминьдановского ЦК, требовать смещения теперешнего руководства Гоминьдана и на этой базе готовить съезд Гоминьдана [5, с. 141].
8 августа 1927 г. была послана телеграмма представителю Коминтерна в Китае В.В. Ломинадзе и военному советнику В.К. Блюхеру, в которой гоминьданов-ское руководство настаивало на мобилизации масс левого Гоминьдана на перестройку «революционного Гоминьдана» и создание надежной армии [6, с. 21].
В соответствии с инструкцией ЦК ВКП(б) постоянный комитет политбюро ЦК КПК утвердил «Постановление о политической задаче и стратегии КПК», обращенное к местным партийным организациям: «Мы должны организовать рабочих и крестьян участвовать в восстании под знаменем революционного левого Гоминьдана... Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов являются формой революционной власти, способной реализовать простой переход от демократической к социалистической революции, что является единственной гарантиией некапиталистического развития Китая». Однако подчеркивалось, что партия в настоящее время не поднимала лозунг создания Советов в городах, деревнях и армии. Только если задача организации революционного Гоминьдана не будет решена, тогда партия должна была создавать Советы [7, с. 337-338].
Историческая ретроспектива показала, что в установках ВКП(б) и Коминтерна для КПК о поддержке знамени Гоминьдана были некоторые ошибки.
Во-первых, преувеличено влияние Гоминьдана в народе. После переворота Чан Кай-ши и Ван Цзинвэя под знаменем Гоминьдана уже велась борьба против аграрной революции, зверски уничтожались коммунисты и революционеры в районах, находившихся под их контролем, Гоминьдан стал контрреволюционной организацией. Компартия Китая, очевидно, не должна была продолжать поднимать это знамя.
Во-вторых, поскольку созданию многих местных и базовых организаций Гоминьдана помогли коммунисты, ВКП(б) и Коминтерн надеялись, что КПК, опираясь на низовые организации Гоминьдана и созвав его национальный съезд, восстановит Гоминьдан, в котором КПК возьмет на себя ведущую роль. Это оказалось практически невозможным. Тогда в Китае Гоминьдан уже контролировал вооруженные силы, а Компартия ушла в подполье. Кроме нескольких регионов, Компартия Китая уже не имела влияние в местных и низовых организациях Гоминьдана.
В-третьих, не были реально оценены силы левых гоминьдановцев. Такие лидеры левого Гоминьдана, как Сун Цинлин и Дэн Яньда, уже уехали за границу; остальные, продолжая придерживаться позиции сотрудничества с Компартией, не имели крупных вооруженных сил, как это было в Великой революции в 1924-1926 гг. Поэтому убеждение ВКП(б) и Коминтерна в возможности создания левого Гоминьдана стало нереальным.
Стратегическое направление ВКП(б) и Коминтерна на поднятие знамени Гоминьдана показало свою неосуществимость на практике. После вооруженного восстания 1 августа под руководством КПК в г. Наньчане в соответствии с указаниями Коминтерна был создан «Революционный комитет Гоминьдана Китая» в составе 25 человек. В число его членов включались известные левые гоминьда-новцы: Сун Цинлин, Дэн Яньда, Чен Июжэнь, Хэ Сяннин, Лю Яцзи и др. Однако большинство из них по разным причинам не приступили к исполнению своих обязанностей. Другие(Хэ Лон, Го Можо) на пути к югу вступили в компартию и в повстанческий отряд. Таким образом, это был революционный комитет коммунистов, в которой даже включился ряд военных командиров: Чжан Факуэй, Хуан Цисян и др., хотя позднее они начали антикоммунистические действия.
В связи с тем, что после восстания 1 августа повстанческий отряд еще использовал название «Национально-революционная армия» (название войск Гоминьдана) и номер его воинской части, несколько офицеров и солдат повстанческого отряда выразили свои недоумения: «Гоминьдан уже предал революцию..., почему же мы еще поднимаем знамя "Белое солнце и синее небо" (символ Гоминьдана)? Зачем используем термин "Национально-революционная армия" - такое грязное название?» [8, с. 152]. На пути к югу из-за использования символики Гоминьдана местные крестьяне и жители не могли понять разницу между повстанческим отрядом и армией Гоминьдана и вообще
убегали. Хотя повстанческий отряд был дисциплинированным, «не повредил и былинки, не тронул и волоска», вообще не допускал ни малейшего ущемления интересов населения, но помощь отряду была весьма ограничена.
В конце августа повстанческий отряд прибыл в г. Жуйцзинь. Из газет узнали, что Чжан Факуэй выступил против коммунистов, а в провинциях власти Гоминьдана принудительно закрывали профсоюзы и крестьянские союзы, уничтожали коммунистов. Из-за того, что название «Гоминьдан» вызывало ненависть рабочих и крестьянских масс, Фронтовой комитет ЦК КПК принял решение об ориентации на установление власти рабочих и крестьян под руководством пролетариата. Таким образом, практика борьбы убедила руководство КПК в том, что перестройка революционных организаций под знаменем Гоминьдана - это тупик.
Мао Цзэдун, руководивший восстанием «Осенний урожай» в пров. Хунань, также разделял это решение. 20 августа он написал письмо в ЦК КПК, в котором заявил: «Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов отвечают объективной обстановке... только коммунистическое знамя является знаменем народов... нам надо срочно и настойчиво поднимать красное знамя» [7, с. 355]. Через месяц в Коминтерн также поступило подобное предложение. 20 сентября Михаил Волин (наст. имя Беленький Семен Натанович), работавший в Китае в 19251927 гг., написал письменный доклад ИККИ, где подчеркнул, что вопрос о перестройке левого Гоминьдана являлся нереальным; движение повстанческого отряда должно продолжаться под знаменем Компартии [6, с. 34-35]. 19 сентября политбюро ЦК КПК приняло решение: «Буржуазные реакционные милитаристы уже превратили Гоминьдан в политический труп... теперь массы поняли, что знамя Гоминьдана стало символом буржуазии, помещиков и контрреволюции... будущая революционная борьба уже не могла осуществляться под знаменем Гоминьдана... Настоящая задача - это не только пропаганда идеи Советов, но и их создание в условиях новой революционной волны...» [7, а 369-370].
Очевидно, что отказ от знамени Гоминьдана уже стал общим требованием.
Благодаря предложениям КПК, руководство ВКП(б) и Коминтерна изменило представление о тактике в отношении китайской революции. 27 сентября в выступлении на пленуме ИККИ Сталин сказал: «...Коммунисты не будут вступать в Гоминьдан... Пусть наши китайские товарищи сами переносят Советы в Китай!» [6, с. 92-93]. 27 сентября
политбюро ЦК ВПК(б) послало телеграмму Ломи-надзе: «...Надо установить Советы рабочих, солдатских и кустарных депутатов в промышленных городах пров. Гуандона... политика союза с левым Гоминьданом не получилась...» [6, с. 97-98]. С этих пор ВКП(б) и Коминтерн официально стали на путь поддержки политики создания Советов в Китае.
Литература
1. Архив Троцкого : в 3 т. Т. 1. Коммунистическая оппозиция в СССР / под ред. Ю.Г. Фелыштинского, М.Г. Станчева. Харьков, 1999.
2. Сталин И.В. // Собр. соч. : в 13 т. М., 1951.
3. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 162. Д. 4. Л. 70-74.
4. Коминтерн и ВКП(б) о китайской революции (основные решения). М.; Л., 1927.
5. Коммунистический Интернационал и китайская революция: документы и материалы / отв. ред. М.Л. Ти-таренко. М., 1986.
6. Ларин В.В., Сотникова И.Н. ВКП(б), Коминтерн и Китай: док. Т. III. ВКП(б), Коминтерн и советское движение в Китае : 1927-1931 : в 2 ч. / ред. кол. М.Л. Тита-ренко, М. Лейтнер и др. М., 1999.
7. Антология документов ЦК КПК. Т. III. Центральный архив ЦК КПК. М., 1989.
8. Материалы и данные восстания 1 августа. Пекин, 1979.
References
1. Arkhiv Trotskogo [Archive of Trotsky] : v 3 t. T. 1. Kommunisticheskaya oppozitsiya v SSSR [Communist Opposition in the USSR]. Ed. Yu.G. Felyshtinsky, M.G. Stanchev. Kharkiv, 1999.
2. Stalin I.V. // Sobr. soch. [Collection of Works]: in 13 t. Moscow, 1951.
3. Rossiiskii gosudarstvennyi arkhiv sotsial'no-politich-eskoi istorii [The Russian State Archive of Socio-Political History]. Fund 17. In. 162. File 4. L. 70-74.
4. Komintern i VKP(b) o kitaiskoi revolyutsii (osnovnye resheniya) [The Comintern and the CPSU (B) on the Chinese Revolution (basic solutions)]. Moscow; Leningrad, 1927.
5. Kommunisticheskii Internatsional i kitaiskaya revoly-utsiya: dokumenty i materialy [Communist International and Chinese Revolution: documents and materials]. Ed. by M.L. Titarenko. Moscow, 1986.
6. Larin V.V., Sotnikova I.N. VKP(b), Komintern i Kitai: dok. [Comintern and China]. Vol. III. VKP(b), Komintern i sovetskoe dvizhenie v Kitae : 1927-1931 [CPSU (B), the Comintern and the Soviet movement in China: 1927-1931]. 2nd part. Ed. M.L. Titarenko, M. Leitner and others. Moscow, 1999.
7. Antologiya dokumentov TsK KPK. T. III. Tsentral'nyi arkhiv TsK KPK [Anthology of the CPC Central Committee documents. T. III. Central Archive of the CPC Central Committee]. Moscow, 1989.
8. Materialy i dannye vosstaniya 1 avgusta [Materials and Details of August 1 Uprising]. Pekin, 1979.
Поступила в редакцию
2 июня 2016 г.
УДК 94(420)
DOI 10.18522/0321-3056-2016-3-29-32
УИЛЬЯМ ПИТТ МЛАДШИЙ И СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС НАД ГАСТИНГСОМ
© 2016 г. А. А. Егоров
Егоров Александр Александрович -
доктор исторических наук, профессор, доцент,
Институт истории и международных отношений
Южного федерального университета,
ул. Б. Садовая, 33, г. Ростов-на-Дону, 344082.
Е-шаИ: egorov_1799@mail.ru
Egorov Aleksandr Aleksandrovich -
Doctor of Historical Sciences, Professor, Associate Professor,
Institute of History and International Relations
of the Southern Federal University,
B. Sadovaya St., 33, Rostov-on-Don, 344082, Russia.
E-mail: egorov_1799@mail.ru
Анализируется отношение британского премьер-министра Уильяма ПиттаМладшего к, вероятно, одному из самых известных судебных процессов в конце XVIII в. в Англии, направленному против бывшего генерал-губернатора британских колоний в Индии сэра Уоррена Гастингса, обвиненного лидерами вигской оппозиции (прежде всего Бёрком и Шериданом) в коррупции и злоупотреблениями властью. В этом контексте привлекаются и рассматриваются материалы дипломатических донесений, парламентских дебатов и исследования ряда отечественных и зарубежных историков.
Ключевые слова: парламент, коммонеры, премьер-министр, суд, администрация, коррупция, справедливость, злоупотребление.
The article is devoted to the attitude of British prime-minister William Pitt the Younger to perhaps the most renowned trial of the late 18th century in England, against the former governor-general of the British colonies in India, sir Warren Hastings, who was accused by the Whig's opposition leaders (first of all, by Burke and Sheridan) in corruption and abuse of his official powers. In this context, the materials of diplomatic reports, parliamentary debates and studies of a number of domestic and foreign historians are used and considered.
Keywords: parliament, commoners, prime-minister, trial, administration, corruption, justice, abuse.
Довольно заметным событием внутриполитической жизни Великобритании второй половины 80-х гг. XVIII в. явился, как выразился историк Дж. Дерри, «великий суд над Гастингсом» [1, р. 59], продлившийся почти десять лет и выродившийся в итоге в «убогую процедуру юридического преследования, забытую общественностью» [1, р. 59].
Суд над бывшим губернатором британских владений в Индии Уорреном Гастингсом стал настолько резонансным политическим фактом, что нашел отражение в дипломатических донесениях российского посла при Сент-Джеймском дворе графа С.Р. Воронцова в Санкт-Петербург. Так, в депеше от 21 февраля 1786 г. на имя вице-канцлера И.А. Остермана по
этому поводу он сообщал: «В нижней Каморе парламентской (т.е. в палате общин. - А.Е.) г-н Бурк (Э. Берк. - А.Е.), один из знаменитых членов оппозиции, заявил, что он намерен учинить формальное обвинение противу мер и поведения в Индии бывшего бенгальского генерал-губернатора Гастингса, для чего истребовал сообщение каморе разных бумаг, которые и определено выдать с некоторыми ограничениями. Нельзя еще заподлинно предвидеть, как сие дело кончится: а имоверно, что обратится исследование оного в честь и славу г-на Гастингса, который во время тридцатилетнего в Индии правления управлял тамошними делами с особливым благоразумием и твердостью и предосторожностями и ис-
