CC BY
9
УДК 94 (470.345)
ПОЛИТИКА РЕГИОНАЛЬНОЙ ВЛАСТИ ПО ЛИКВИДАЦИИ ОБЩИННЫХ ОРГАНОВ В КОНЦЕ 1920-х - НАЧАЛЕ 1930-х гг.
(НА МАТЕРИАЛАХ МОРДОВИИ)
THE POLICY OF REGIONAL AUTHORITIES FOR LIQUIDATION OF COMMUNITY ORGANS AT THE END OF 1920S AND AT THE BEGINNING OF 1930S (BASED ON THE MATERIALS COLLECTED IN MORDOVIA)
А. П. Солдаткин A. P. Soldatkin
Саранский кооперативный институт (филиал)
АНО ВПО Центросоюза РФ «Российский университет кооперации», г. Саранск
Аннотация. На региональном материале проанализирована политика ликвидации крестьянской поземельной общины на территории Мордовии.
Abstract. The policy of liquidation of peasant land community in the Mordovian territory based on the regional material has been analized.
Ключевые слова: сельские Советы, община, партийные органы, сельский бюджет.
Keywords: village Soviet, community, Party organs, village budget.
Актуальность исследуемой проблемы. Синтез имеющихся наработок и введение в научный оборот новых архивных данных, освещающих проблему взаимоотношений общины и власти на территории Мордовии, являются актуальными для конкретизации исторических знаний по истории 1920-1930-х гг.
Материал и методика исследований. Статья составлена на основе анализа архивных материалов и изучения исследований отечественных историков. В работе использовались аналитический, проблемно-хронологический, описательный методы исследования. Главным принципом рассмотрения взятой темы является изучение истории «снизу» с привлечением широкого корпуса источников, восстанавливающих действительное состояние общества, что позволяет оттенить региональные и общероссийские тенденции развития.
Результаты исследований и их обсуждение. Согласно законодательству 1920-х гг. органами власти на местах являлись сельские Советы. Однако архивные источники свидетельствуют о том, что они не пользовались «должной авторитетностью среди населения» из-за того, что у них было «слишком мало прав для разрешения даже насущных вопросов» [8, л. 117, 146, 188]. Дело в том, что до революции многие жизненно важные функции выполняли церковь и община, это касается регистрации браков, рождения, смерти и т. д. В послереволюционный период традиционно сложившееся положение нарушилось, и крестьянам за соответствующими справками приходилось ездить в уезд, что создавало трудности как для населения, так и для уездных властей. Слабость сельсоветов была очевидна, и они выглядели в глазах населения главным образом фискальными органами.
Положение усугубилось во второй половине 1920-х гг., когда, стремясь любой ценой выполнить принимаемые «наверху» решения, местные органы власти окончательно становятся слугами не народа, а государства. С целью подчинить крестьянство государство расширяет права сельских Советов, по официальной терминологии, «в области охраны правопорядка на подведомственной территории», в связи с чем сельсоветы получили право производить обыски и изъятия в порядке, установленном законом [3, 203].
Преобладание фискальных функций в работе сельских Советов приводило к невыполнению других. Как свидетельствуют сводки, «осуществление предоставленных прав замедляется вследствие недостаточного освоения ... отсутствия должного инструктажа и наличия мелочной опеки со стороны райисполкомов...» [9, д. 451, л. 57-58]. Уровень квалификации кадров нельзя сбрасывать со счетов, но при наличии широких полномочий в разных сферах местной жизни председатели вынуждены были основное внимание уделять вопросам, постоянно находящимся на контроле у вышестоящих инстанций.
Ужесточение политики власти не могло не задеть крестьянских органов самоуправления. Общинные сходы являлись одним из наиболее устойчивых институтов жизнедеятельности сельских жителей и имели многофункциональный характер [1]. В течение первого послереволюционного десятилетия Советы допускали общинные сходы к решению части фискальных дел: налогообложению домохозяев, дележу имущества разделяющихся семей (если при этом у них возникали спорные вопросы и требовалось вмешательство арбитра), наказанию нарушителей общественного порядка или нерадивых хозяев, не ухаживающих должным образом за землей в целях получения высокого урожая, что позволяло общине брать с домохозяина фиксированный налог для расплаты с государством, поскольку он определялся для общины в целом. Община проявляла строгую заинтересованность в том, чтобы ни один из ее членов не разорялся и не становился неспособным выплачивать налог.
Земельным кодексом 1922 г. община признавалась главным распорядителем земельных вопросов. Слабость сельских Советов состояла в том, что крестьяне прежде всего признавали власть общинных сходов, которые, в отличие от советских органов, не имеющих в то время даже своего бюджета, осуществляли все практическое руководство жизнью села, не ослабляя ни одной из своих функций. Экономической основой для решения сельских проблем было то, что община выступала как полноправный хозяин всех сельскохозяйственных угодий, а также земель несельскохозяйственного значения, лесов местного значения, озер, прудов, общественных зданий, мельниц, крупорушек, маслобоен, содержащихся на средства общины. В ее распоряжении находились общественные быки-производители, сельскохозяйственный инвентарь общего пользования, прокатные пункты, склады страхового и семенного фонда. Отдельные сельские Советы в силу этого попадали в прямую материальную зависимость от земельных обществ.
Община являлась фактором и средством осуществления власти и саморегуляции всех социально-политических и общественных отношений. В своей деятельности она опиралась на вековые традиции и обычаи, силу авторитета лидеров и т. д. Традиции способствовали воспитанию не только отдельной личности, но и народности. Социальнорегулятивные функции общины для мордовского земледельческого народа характеризовались особой устойчивостью, поскольку этот институт отвечал интересам малого народа, вынужденного приспосабливаться к условиям иноэтнического окружения.
Лица, третируемые властью и лишенные избирательных прав, стремились укрепиться в земельных обществах. Используя свое экономическое влияние, крепкие хозяйства противопоставляли органы управления земельных обществ сельским Советам. Во многих селах, используя неокрепший аппарат сельских Советов, общинные органы распоряжались выходя за пределы своих компетенций.
Сведения о нарушениях законодательства во взаимоотношениях сельских Советов и земельных обществ были известны вышестоящим властям. Одна из сводок дает следующую картину: на местах отсутствовали правила, определяющие взаимоотношения сельских Советов и земельных обществ. Уполномоченные земельных обществ на 48,5 % не являлись членами сельских Советов и нередко, следуя терминологии тех лет, были «из числа зажиточной верхушки села», а порой и из «чуждого элемента» (на 0,6 %) [9, д. 521, л. 1-3]. Материалы исследования подтверждали тезис о преобладающем влиянии общинных органов в разрешении насущных проблем сельских жителей вплоть до подмены собой сельских Советов. Так, на десяти заседаниях Стандровского сельского Совета Теньгушевского района рассмотрен 31 вопрос, а на десяти собраниях земельного общества - 49 вопросов, но дело не в количестве, а в важности: по сельскому хозяйству сельским Советом рассмотрено 10, а земобществом - 12 вопросов. Эти данные говорят о том, что сельские Советы занимались администрированием, а общины реально руководили жизнью села. В подтверждение можно привести и такой факт: в селе Нижняя Карьга Краснослободского района на общинном сходе был заслушан доклад о работе потребительской кооперации, а в сельском Совете - нет [9, д. 529, л. 9-11].
В условиях укрепления тенденций к централизации власти с подобным положением мириться было нельзя. На XV съезде ВКП(б) (декабрь 1927 г.) было принято решение о подчинении земельных обществ сельским Советам. В Мордовии реализация требования проходила с трудом, неслучайно на пленуме окрисполкома (15 апреля 1929 г.) в резолюции по докладу о работе низового аппарата говорилось: «Сельские Советы недостаточно используют свои права по части руководства всеми общественными организациями на селе» [10, д. 21, л. 10/об].
К концу 1920-х гг. по вопросу взаимоотношений сельских Советов с земельными обществами имелись следующие законодательные акты: «Основные начала землепользования и землеустройства в СССР» [7, 28], постановление XIV Всероссийского съезда Советов «О состоянии и укреплении низовой сети Советов» [7, 28], постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 7 октября 1929 г. «О бюджетах сельских Советов» [7, 28]. Их основной смысл заключался в подчинении земобществ руководству сельсоветов. По закону (ст. 50 «Основных начал землепользования...») во всех случаях, когда территория сельсовета совпадала с земобществом, сельсовет должен был являться исполнительным органом земобщества. При несовпадении уполномоченные земобществ избирались сельским Советом из своего состава и одобрялись собранием бедноты, чем обеспечивалось руководство общиной и практически нарушалась их независимость. В отношении права участия в работе земельных сходов статья 48 «Основных начал землепользования...» требовала считать членами земобщества не только лиц, входящих в состав дворов и образующих земобщества, но и не входящих в состав дворов, если они имели право избирать Советы и трудились в иной сфере данного села (батраки, пастухи, кузнецы, учителя и т. д.). Согласно нормам обычного права голосом на общинном сходе обладали только землевладельцы, представленные главами дворов, а вышеизложенные новшества размывали
состав общины и изымали ее стержень, основанный на землепользовании. Кроме того, лишенные избирательных прав (кулаки и др.), хотя и являлись членами земельных обществ, причем наиболее авторитетными, могли присутствовать на сходах только с совещательным голосом и лишались права участвовать в голосовании. Все вопросы, подлежащие обсуждению на земельных сходах, предварительно подлежали проработке в секциях Совета, группах бедноты, а при их обсуждении на сходах обязательным являлось председательство руководящих членов Совета.
Особое внимание сельских Советов концентрировалось на вопросах землеустройства как одной из главных функций общины, вокруг которых обычно разгоралась борьба с «крепкими» хозяевами. При проведении проектов землеустройства непосредственное участие председателя сельского Совета являлось обязательным (ст. 185 «Земельного кодекса...»). Для вступления в силу все решения общинных сходов должны были быть утверждены сельским Советом. Приговоры, вынесенные в ущерб батрачеству и бедноте и общей политической линии государства, подлежали отмене.
Практика использования предоставленных законодательством прав была неоднозначной. Многое зависело от квалификации председателя сельсовета и авторитетности общинных лидеров. Кроме того, сельским Советам для полноправного хозяйствования требовалась финансовая база. В 1928-1929 гг. активизируется политика создания самостоятельных бюджетов сельских Советов. Предусмотренный первоначально путь был вполне разумным. Согласно Постановлению ВЦИК и СНК РСФСР от 23 июля 1927 г. «О пересмотре прав и обязанностей местных Советов», при создании самостоятельного бюджета требовалось наличие самостоятельных источников доходов, достаточных для покрытия своих расходов [7, 30]. Это означало введение их только там, где имелись неналоговые доходы - земельные угодья, промышленные предприятия и т. д. Однако они находились в ведении общины, в связи с чем началось ущемление ее прав.
Одним из первых актов в этом направлении было Постановление ЦИК и СНК СССР от 24 августа 1927 г. «О самообложении населения» [7, 30], по которому средства самообложения населения передавались в бюджеты сельских Советов, изымаясь из доходов земельных обществ; при этом запрещалось расходовать их на вознаграждение работников местных органов, содержание и оборудование для них помещений и т. д.
В дальнейшем Президиум ЦИК СССР (9 января 1929 г.) принял «Основные положения об имущественных правах местных Советов». Данным актом местным Советам передавались все предприятия, действующие в пределах их компетенции.
Передел местного имущества регулировался на местах. Так, в постановлении Самарского облисполкома от 5 сентября 1928 г. говорилось: «1. Основными принципами, предопределяющими сеть сельбюджетов, признать: а) экономическую мощность населенных пунктов, входящих в сельсовет; б) наличие в сельсовете самостоятельных доходных источников, главным образом неналогового характера», - что являлось повтором общегосударственных законоположений, - «введение сельбюджетов в тех нацменовских сельсоветах, которые не объединены в нацменовские районы», - в этом проявлялась забота о малых народах, населяющих область, для чего предлагалось, - «райисполкомам провести перераспределение местных имуществ на городские, районные и сельские; определить процент отчислений в сельские бюджеты от сельскохозяйственного налога; признать необходимым возложить на сельбюджеты расходы по содержанию, не исключая и зарплаты самого сельсовета, школ 1 ступени, сельских изб-читален, библиотек, на-
родных домов, фельдшерских населенных пунктов, благоустройства селений, противопожарной охраны и т. д. с предоставлением им доходов от жилых и торговопромышленных помещений и налога со строений, находящихся в селениях, входящих в состав сельсовета» [9, д. 78, л. 26].
На первом совещании заведующих орготделов окрисполкомов Средне-Волжской области (30 августа 1928 г.) представитель Мордовского округа Алексин отметил, что «сельские бюджеты вводятся преимущественно в бывших волостных центрах и крупных базарных селах» [9, д. 80, л. 251].
Основной целью введения сельских бюджетов провозглашалось повышение роли низовых Советов. Сельские бюджеты должны были показать крестьянам, как и на что расходуются деньги, собираемые государством. При этом необходимо учитывать, что по Мордовии собственные доходы в сельских бюджетах составляли 16 %, госпособия (отчисления от сельскохозяйственного налога, лесного дохода, промналога) - 84 %. С появлением финансов у сельских Советов расширились возможности влияния на местное хозяйство. Хотя в некоторых местах получалось и так: «Передают сельсовету школы, больницы и другие учреждения, а источников дохода не дают. Поэтому Советы являются как бы кассиром, который получает деньги из кассы райисполкома и передает их учителю, фельдшеру и т. п.» [9, д. 80, л. 19].
В Мордовском округе в 1927-1928 гг. было 40 сельских Советов, имеющих свои бюджеты, в 1928-1929 гг. их число выросло до 211. Общая сеть сельских Советов с собственным бюджетом увеличилась в пять раз, а их капиталы возросли с 50 тыс. руб. (1,25 тыс. руб. на каждый сельсовет) до 858,8 тыс. руб. (4,7 тыс. руб. на каждый сельсовет), удельный вес в общеокружном бюджете повысился с 0,7 до 11,1 % [9, д. 80, л. 19]. Тем не менее, финансовая обеспеченность сельсоветов не могла сравниться с общинной. Хотя полными сведениями местные власти и не располагали. В одном из отчетов констатировалось: «Данных нет, но они, несомненно, имеют громадные средства от сдачи общественных земель, лугов и других угодий» [9, д. 80, л. 110-124]. Ю. С. Кукушкин в своем исследовании утверждает: «В целом по Российской Федерации доход всех сельских Советов составляет 16 млн руб., а доходы земельных обществ по приблизительным подсчетам равнялись 40-50 млн руб.» [4, 154]. Вероятно, в соответствующей пропорции аналогичное положение было и в Мордовии.
Для создания сельских бюджетов использовался такой прием, как укрупнение сельских Советов. В 1928 г. в Мордовском округе насчитывалось 817 сельских Советов, преимущественно мелких. Большинство из них не имели никаких хозяйственных и культурных учреждений. Практически вся работа в таких сельсоветах сводилась к сбору налогов и выдаче различных справок. Поэтому областные органы предложили укрупнить сельские Советы. Целью обозначено - количество обслуживаемого населения не менее 500 и не более 3000 тыс. человек [5, 3], количество населенных пунктов не более 10 с радиусом объединяемых селений от центра 5 км (расстояние устанавливалось по протяженности существующих путей сообщения, а не по карте) [9, д. 216, л. 294].
Первое укрупнение в Мордовии провели в январе 1929 г., сократив 125 сельсоветов. В итоге малочисленные сельские Советы с населением до 1000 человек стали составлять 20,0 % от всей сети, их ликвидация была невозможна в силу отдаленности от других сельских Советов, а присоединение могло нанести ущерб населению. Наиболее устойчивой группой стали сельсоветы с населением от 1500 до 3000 жителей (45,3 %) с числом селений от 2 до 5 (61,1 %). Абсолютное большинство сельских Советов было организовано в радиусе до 5 км (90,8 %) (см. табл. 1).
Таблица 1
Результаты укрупнения сельских Советов по Мордовскому округу в 1929 г. *
В цифрах В процентах
Количество населения (чел.):
до 500 8 1,2
500-750 47 6,9
750-1000 83 11,9
1000-1500 144 20,8
1500-2000 141 20,4
2000-2500 100 14,4
2500-3000 73 10,5
3000-5000 90 13,1
Свыше 5000 6 0,8
Всего сельсоветов 692 100,0
В среднем на 1 сельсовет 1979
Количество населенных пунктов на 1 сельсовет
1 215 31,1
2-3 310 44,8
4-5 113 16,3
5-10 52 7,5
10-15 2 0,3
В среднем на 1 сельсовет 2,6
Расстояние от центра сельсовета (км):
до 3 709 65,4
3-5 276 25,4
5-7 54 4,9
7-10 38 3,5
свыше 10 8 0,8
Всего селений 1085 100,0
*Таблица составлена по: ЦГА РМ. - Ф. Р-149. - Оп. 1. - Д. 80. - Л. 110-124
Подобная реорганизация сети сельских Советов проводилась в масштабах всей страны. На территории Мордовского округа она была проведена с максимальным приближением к поставленным целям и с учетом интересов населения. Именно поэтому Президиум окрисполкома неоднократно до конца 1929 г. отвергал исходившие из области требования дальнейшего укрупнения, опасаясь утраты положительного эффекта и отдаления власти от населения. Например, Ю. С. Кукушкин отмечал: «Укрупнение сельских Советов влияло на участие населения в выборах» [4, 173]. Кроме того, поскольку не в каждом селе имелся Совет, увеличивалась реальная власть общины.
Наряду с укрупнением сельские Советы усиливались организационно. В апреле
1929 г. областные органы приняли временное положение, предусматривающее организацию во всех Советах, имеющих самостоятельные бюджеты, президиумов в составе 7 членов и 3 кандидатов к ним [7, 34]. К декабрю 1929 г. «сельским Советам, имеющим свои бюджеты, переданы земельные угодья, базарные и торговые площади, которые сдаются в арендное пользование. Переданы все муниципализированные строения» [12, д. 92, л. 1].
Вопросами укрепления сельских Советов занимались все съезды, проходившие в то время. Так, на втором окружном съезде Советов Мордовии (3-6 мая 1929 г.) принимается решение о создании самостоятельных сельских бюджетов не менее чем в 50 % сельских Советах округа [11, д. 64, л. 99]. На XIV Всероссийском съезде Советов (10-18 мая 1929 г.) принимается постановление, согласно которому доходы земельных обществ переводились в рас-
поряжение сельских Советов (за исключением целевых капиталов, расходуемых по постановлению земельных обществ, но утверждаемых сельским Советом). Съезд поставил задачу перевести все сельские Советы на самостоятельные бюджеты к началу 1933 г. [7, 35].
Реализуя данные решения, Мордовский окружной комитет ВКП(б) в июле 1929 г. принял постановление, где говорилось: «1) немедленно принять меры к передаче расширенных прав сельским Советам; 2) улучшить материальное положение работников сельских Советов и райисполкомов; 3) перевести на самостоятельный бюджет 50 % сельских Советов округа, обеспечив за ними самостоятельное распоряжение этими бюджетами; 4) добиться установления полного руководства со стороны сельских Советов над земельными обществами, полностью изолируя при этом лиц, лишенных избирательных прав» [12, д. 460, л. 38]». Решение Мордовского окружкома ВКП(б) является показательным с точки зрения иллюстрации административной практики. В строках постановления - подчеркнутая безапелляционность, нет и намека на возможность учета национальной специфики при осуществлении решения. В конечном счете, не прописаны механизмы реализации, чем полностью открывался простор произволу исполнителей.
В результате авторитарных мер государственного воздействия доходы общин стали включаться в бюджеты сельских Советов, укрепив финансы последних и повысив их роль в руководстве жизнью на селе [9, д. 458, л. 555]. В отчете о работе Мордовского окружкома ВКП(б) за 1928-1929 гг. отмечалось: «В настоящее время сельские Советы являются не только простыми исполнителями директив вышестоящих органов, но и организаторами и инициаторами переустройства сельского хозяйства, в особенности в тех селениях, где имеются сельские бюджеты» [12, д. 496, л. 1]. Реальность, конечно, была не столь радужной. Не во всех Советах имелись бюджеты (до конца 1929 г. выделено 375 сельбюджетов 54,1 % Советам) [11, д. 4, л. 99-103], и поэтому во многих селах позиции общины оставались крепкими» [9, д. 529, л. 10].
Резюме. Радикальные перемены в жизнедеятельность общины внесла коллективизация сельского хозяйства. Согласно действовавшим нормам общинное самоуправление ликвидировалось в районах сплошной коллективизации. В Мордовии во всех сельсоветах с 1 октября
1930 г. были введены сельские бюджеты, что можно считать косвенной датой ликвидации общины. С утратой финансовых ресурсов, многих функций по регулированию различных сторон жизнедеятельности сельского сообщества общинные институты ушли в прошлое и в архивных документах Мордовии по 30-м гг. XX века нигде не упоминаются.
ЛИТЕРАТУРА
1. Еферина, Т. В. Крестьянская община Мордовии в период с 60-х гг. XIX века по 30-е гг. XX века : автореф. дис. ... канд. ист. наук : 070002 / Т. В. Еферина. - Саранск, 1995. - 24 с.
2. Известия ЦИК СССР и ВЦИК РСФСР. - 1929. - № 233.
3. История Мордовии : в 3 т. Т. 3 : От Гражданской войны к гражданскому обществу / Н. М. Арсентьев и др. - Саранск : Издат. центр ИСИ МГУ им. Н. П. Огарева, 2010. - 512 с.
4. Кукушкин, Ю. С. Сельские Советы и классовая борьба в деревне (1921-1932 гг.) / Ю. С. Кукушкин. -М., 1968. - 294 с.
5. Путь Советов (Самара). - 1929. - № 2.
6. СЗ СССР. - 1929. - № 3. - Ст. 26.
7. Солдаткин, А. П. Властные институты Мордовии в период модернизации 1930-х гг. / А. П. Солдат-кин. - Саранск, 2007. - 128 с.
8. Центральный государственный архив Республики Мордовия (ЦГА РМ). - Ф. Р-37. - Оп. 1. - Д. 214.
9. ЦГА РМ. - Ф. Р-149. - Оп. 1. - Д. 78, 80, 92, 216, 451, 458, 521, 529.
10. ЦГА РМ. - Ф. Р-149. - Оп. 4. - Д. 21.
11. ЦГА РМ. - Ф. Р-238. - Оп. 3. - Д. 4, 64.
12. ЦГА РМ. - Ф. 326-П. - Оп. 1. - Д. 92, 460, 496.
