CC BY
86
Раздел VI. История
В.А. Агеева, Т.К. Захарченко
ПОЛИТИКА НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ОККУПАНТОВ В СФЕРЕ ОБРАЗОВАНИЯ
НА ТЕРРИТОРИЯХ ПРИАЗОВЬЯ (1941-1943 гг.): ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
Приазовье включает в себя ряд субрегионов, расположившихся на территории двух государств: России и Украины. В истории каждого народа есть свои знаковые вехи, лежащие в основе его национального самосознания и питающие его историческую память. Одной из таких вех для россиян и украинцев является Великая Отечественная война 1941-1945 годов. Сегодня в XXI веке, это грандиозное вооруженное столкновение по-прежнему рассматривается как судьбоносное, предопределившее не только существование народов СССР, но и возможности сохранения мировой цивилизации.
Одной из самых экстремальных, трагичных и противоречивых страниц в жизни граждан России и Украины в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. стала немецко-фашистская оккупация. В течение нескольких месяцев, а в ряде случаев и лет, десяткам миллионам русским и украинцам пришлось жить в условиях установленного гитлеровскими захватчиками «нового порядка». Этот «новый порядок», как объект исторического исследования, охватывает целый комплекс военно-политических, экономических, социальных, культурно-образовательных, национальных, религиозных, нравственно-психологических проблем. Предметом данной статьи является степень разработки вопроса функционирования системы образования Приазовья на территориях захваченных гитлеровскими полчищами.
Довольно продолжительный период после окончания Великой Отечественной войны российские и украинские историки изучали немецко-фашистский оккупационный режим в рамках общих тенденций советской историографической науки. Основное внимание в этот период уделялось аспектам организации управления, экономической политики и террора на захваченных территориях СССР [1]. Проблема развития системы образования в период немецко-фашистской оккупации ряда территорий Советского государства не вызывала особого интереса исследователей практически до середины 80-х годов XX века.
Одним из первых в 1984 г. показал образовательную политику немецко-фашистских оккупантов, как составляющую «нового порядка» С.А. Черник в своей работе «Советская общеобразовательная школа в годы Великой Отечественной войны» [2]. Изложенная автором концепция об использование немецкими властями школы в качестве инструмента формирования сознания молодежи в духе «новой политики» не потеряла своей актуальности и сегодня.
С появлением независимых Российского и Украинского государств историографический процесс вышел на принципиально новый виток своего развития. Связано это с переосмыслением идеологических приоритетов, национальных ценностей, методологических подходов, устоявшихся концепций, введением в научный оборот новых источников, оживлением контактов с коллегами из Европы и Америки.
В 90-е гг. XX - начале XXI вв. российским историкам, удалось значительно продвинуться вперед в разработке проблемы функционирования сферы образования на территориях оккупированных немецко-фашистскими захватчиками. В этот период появляется большое количество региональных исследований.
Главные сюжетные линии поиска историков Юга России направлены на преодоление традиционной концепции развития немецко-оккупационной политики на территории СССР. В своих трудах они стремятся доказать специфичность действий захватчиков на Кавказе, подкрепляя свои выводы разноплановой базой источников. В фокус их исследований попадает и территория Приазовья - отдельные районы Ростовской области и Краснодарского края.
З.В. Бочкарева в 1992 г. в своей диссертации «Оккупационная политика фашистской Германии на Северном Кавказе» рассмотрела структуру и функции оккупационных органов власти, со-
циально-экономические мероприятия гитлеровцев [3]. Она также коснулась некоторых аспектов культурной жизни и материально-бытового положения населения, осветила мероприятия нацистов по созданию социальной базы оккупационного режима. В своей работе исследователь указала, что во время оккупации на Юге России действовали многие школы, вузы, больницы, иногда открывались приюты для нуждавшихся и пр. Все это являлось результатом определенной политики оккупантов по привлечению к себе симпатий местного населения. Размышления З.В. Бочкаревой нашли подтверждение и развитие в исследованиях Е.Ф. Кринко, В.А. Бондарева, С.И. Линец, Е.И. Журавлева, В.А. Агеевой [4].
Объектом исследования Е.Ф. Кринко стали политические, экономические, социальные, культурные процессы на захваченных германской армией территориях Краснодарского края, квинтэссенцией проявления которых оказался оккупационный режим [5]. Этот режим историк рассмотрел как совокупность органов и средств управления, различных мероприятий, приводившихся оккупантами, и комплекса взаимодействий немецких властей и населения. Примечательно, что автор увязал военно-политические процессы с духовной жизнью населения региона в условиях «нового порядка». Обозначил Е.Ф. Кринко и отдельные факты деятельности учебных заведений, в том числе и на территории г. Ейска. Однако в работе отсутствует глубокий скрупулезный анализ образовательной политики оккупантов и степени ее эффективности.
Попытку реконструировать эксперимент организации немецко-фашистскими властями системы образования на Юге России предпринял С.И. Линец [6]. Автор отмечает, что ключевым аспектом этого эксперимента была особая социально-культурная политика гитлеровцев в южном регионе, направленная на привлечение части населения на сторону оккупантов.
В монографии «Селяне в годы Великой Отечественной войны» В.А. Бондарев в рамках изучения жизнедеятельности российского крестьянства в 1941-1945 гг. затронул также вопросы культурной жизни и материально-бытового положения селян в условиях «нового порядка», сформулировав свои выводы относительно деятельности учебных заведений в годы оккупации. В частности, В.А. Бондарев пришел к заключению, что даже в течение сравнительно небольшого периода оккупации Дона, Кубани и Ставрополья политика фашистов в отношении народного образования не являлась декларацией [7].
Указанные работы историков Юга России представляют собой значительный вклад в научное осмысление заявленной темы. Однако исследователи касались вопросов организации германскими властями учебных заведений на захваченных территориях Приазовья лишь в той мере, в какой считали необходимой для раскрытия поднятой ими основной проблематики.
Заметным явлением в современной украинской историографии Великой Отечественной войны являются труды И. Муковского, В. Короля, А. Чайковского, А. Боляновского, С. Кульчицкого, А. Лысенко, В. Сергейчук, В. Стецкевич. Новые до недавнего времени неизвестные факты, события военного времени нашли освещение в исследованиях М. Коваля [8].
Важнейшими объектами изучения украинских историков стали: украинская повстанческая армия, партизанское движение, холокост, советские силовые структуры и т.д. Вместе с тем, в украинской историографии не нашли отражения некоторые перспективные сюжеты, в том числе, формы и методы «освоения жизненного пространства» нацистами на Востоке, специфика оккупационной политики и режима в рейхскомиссариате «Украина».
Как справедливо подчеркивает украинский историк А. Лысенко: «следующий период развития исследований истории Великой Отечественной и Второй мировой войн должен быть обозначен освоением новых методологических подходов, методик... Ученым следует найти «золотую середину», сбалансировать освещение вопросов социальной истории на макро- и микроуровнях. Перспективным является изучение так называемых «малых социумов», или «малых жизненных миров» - армейского, партизанского, рабочих, служащих, научно-технического персонала, творческой интеллигенции, - находившихся в эвакуации, отдельных групп населения оккупированных территорий, военнопленных и т.п.; основные формы самоорганизации и общественной самодеятельности граждан республики в условиях военного положения. Отдельными векторами научных усилий должны стать гендерная история, а также семья как наименьшее звено военного общества, судьба несовершеннолетних, инвалидов, сирот и других категорий населения Украины, наиболее пострадавших от войны» [9].
Таким образом, состояние разработанности заявленной темы в Российской и Украинской историографии обуславливает необходимость ее более глубокого рассмотрения на основе переосмысления целого ряда методологических и источниковедческих аспектов. Сегодня можно говорить как о свершившемся факте, о становление такого направления в изучении истории войн вообще и истории Великой Отечественной войны, в частности, как военно-историческая антропология. В этой связи определенные перспективы историографического процесса видятся в анализе феномена оккупации, а именно ее полярного характера - неразрывного сочетания экстремальных условий и повседневности.
Одним из направлений исследования может стать выявление разрушительных последствий оккупации на психико-эмоциональную сферу юношества. Установление власти немецко-фашистских захватчиков на территории Приазовья нарушило привычное течение жизни, как взрослых, так и детей и подвергло жесткому испытанию существующую в мирных условиях систему ценностей и моральное здоровье. Таким образом, следует выделить стресс-факторы, которые оказали воздействие на психику подрастающего поколения в период оккупации, и охарактеризовать переживания детей, связанные с совершением асоциальных действий, восприятием последствий своих и чужих антигуманных поступков.
Особого внимания заслуживает рассмотрение учебных заведений как инструмента в руках оккупантов в деле формирования общественного сознания подрастающего поколения и решения ряда практических проблем на захваченных территориях. Например, создание базы для подготовки нужных рейху рабочих кадров, борьба с детской безнадзорностью, трудоустройство части учительства.
Следует пересмотреть и сложившиеся стереотипы изучения проблемы коллаборационизма. Коллаборационизм не был просто маргинальным явлением, формой недостойного поведения немногих личностей. Это было своеобразное социальное явление, распространившееся на сравнительно массовые группы граждан, в том числе, и на работников сферы образования.
Особенности географического положения Приазовья позволят провести сравнительный анализ немецко-фашистской оккупационной образовательной политики в различных регионах. Следует отметить, что для этого существует разноплановая источниковая база, включающая и материалы «устной истории».
В целом по итогам научного осмысления заявленной проблемы, необходимо констатировать, что она актуальна и требует комплексного изучения.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Немецко-фашистский оккупационный режим (1941-1944). М., 1965; Загорулько М.М., Юденков А.Ф. Крах плана «Ольденбург» (о срыве экономических планов фашистской Германии на оккупированной территории СССР). 2-е изд. М., 1974; Гутин М. Л. Фашистский «новый порядок»: политика, оккупационный режим // В тылу врага. М., 1974.
2. Черник С.А. Советская общеобразовательная школа в годы Великой Отечественной войны. М., 1984.
3. Бочкарева З.В. Оккупационная политика фашистской Германии на Северном Кавказе: Автореф. дис. ... канд. истор. наук. Краснодар, 1992.
4. Кринко Е.Ф. Оккупационный режим на Кубани (1942-1943 гг.): Автореф. дис. ... канд. истор. наук. М., 1997; Его же. Жизнь за линией фронта: Кубань в оккупации (1942-1943). Майкоп, 2000; Линец С.И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 гг.). Ростов н/Д., 2003; Бондарев В.А. Селяне в годы Великой Отечественной войны. Ростов н/Д., 2005.; Журавлев Е.И. Немецкий «новый порядок» на Юге России (1941-1943 гг.) и причины его краха в 1943 году // Великая победа. 55 лет. Итоги и уроки. Материалы Всероссийской научной конференции. 12 мая 2000 г. СПб., 2000; Агеева В.А. Войной опаленное детство: система школьного и профессионально-технического образования Дона и Кубани в годы Великой Отечественной войны (1941-1944 гг.). Таганрог, 2007.
5. Кринко Е.Ф. Оккупационный режим на Кубани (1942-1943 гг.): Автореф. дис. ... канд. истор. наук. М., 1997.
6. Бондарев В.А. Селяне в годы Великой Отечественной войны. Ростов н/Д., 2005.
7. Линец С.И. Северный Кавказ накануне и в период немецко-фашистской оккупации: состояние и особенности развития (июль 1942 - октябрь 1943 гг.). Ростов н/Д., 2003.
8. Коваль М. «Украша: 1939-1945. Маловiдомi i непрочиташ сторшки гстори». Киев, 1995; Он же. «Украша у Другш свгговш та Великш Вiтчизнянiй вiйнах (1939-1945): спроба сучасного концептуального бачення». Киев, 1999.
9. Лысенко А. Нерешенные проблемы истории Великой Отечественной и Второй мировой войн.
К 60-летию освобождения Украины от гитлеровских оккупантов // Зеркало недели. 30 октября -5 ноября. 2004.
Л.А. Донскова
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ВЛАСТИ И ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В СФЕРЕ ОБРАЗОВАНИЯ В XIX - НАЧ. ХХ вв. (ПО МАТЕРИАЛАМ ДОНА)
Капиталистическая модернизация Донского края и Приазовья, быстро набиравшая темпы особенно в пореформенный период XIX века, сопровождалась обновлением всех сфер жизни, несла осознание экономической целесообразности образования, приходившее к представителям всех сословий населения и носителям власти. Формировалась новая экономическая элита. Требовались новые грамотные работники. Приходило понимание образования как не только важной гуманистической ценности, но и как непременного условия нравственного и экономического благополучия каждого и всех в обществе. Просвещение нации приобретало стратегический статус в развитии страны.
В связи с этим важнейшей задачей стало расширение доступности образования, увеличение числа школ, подготовка учителей со специальным образованием. Однако решение ее было бы невозможно без соединения усилий властей и гражданского общества, их активных инициатив на ниве просвещения.
В настоящей работе предпринята попытка проследить взаимодействия властей и гражданского общества в сфере образования в XIX - нач. XX вв. материалам Области Войска Донского (ОВД).
Новизна такой постановки проблемы в том, что в советской историографии и истории педагогики политика властей всех уровней от центрального до местного неизменно преподносилось в негативном плане как политика антинародного царского режима. Даже в многотомном фундаментальном исследовании «Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР», созданном большим творческим коллективом в 70 - нач. 90-х годов ХХ в. [1], не удалось избежать этого недостатка. Инерция такого подхода оказалась столь велика, что даже в учебниках уже начала XXI в. все еще сохраняются аналогичные оценки [2]. Позиции власти и общества рассматриваются в них, скорее в ракурсе противодействия, чем взаимодействия. Нам представляется, что такой взгляд - не только дань узкоклассовому политизированному подходу советской эпохи, он страдает односторонностью и не отражает адекватно всей многогранности и противоречивости образовательной правительственной политики.
Но, как свидетельствуют исследованные нами материалы, во взаимоотношениях между властью и общественностью все-таки преобладало сотрудничество, а не борьба. Именно сотрудничество с общественностью и деловым миром позволяло властям, в первую очередь местным, решать многие непростые задачи на благо народного просвещения. Поэтому автор стремилась в настоящей статье обратить внимание на созидательные, а не разрушительные тенденции взаимодействия власти и общества, т.к. этот аспект, к сожалению, еще не стал предметом самостоятельного исследования.
При написании статьи были проанализированы материалы о деятельности образовательных учреждений ОВД, Попечительских советов при них, благотворительных обществ, связанных с просвещением, законодательные акты, регулировавшие сферу образования в России, документы органов местной власти ОВД (атаман, градоначальство, городские думы, городские управы).
Истоки формирования целостной государственной политики в области образования в России уходят в екатерининскую эпоху. Философ на троне, Екатерина II, выступившая в начале сво-
