CC BY
120
УДК 321
А.А. Микерин
ПОЛИТИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ВИЗАНТИИ В ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ РОССИИ XIX - НАЧ. XX ВВ.
POLITICAL HERITAGE OF THE BYZANTINE EMPIRE IN THE RUSSIAN SOCIAL THOUGHT OF THE 19-BEG. 20th CENTURIES
В статье представлена эволюция отечественной общественной мыслиXIX-нач. XXвв. по проблеме рецепции политической культуры Византии в истории России; выявляются и анализируются отдельные аспекты влияния византийского наследия на формирование специфики культурно-политического облика России.
Ключевые слова: византизм, византинизм, политическая культура, общественно-политическая мысль XIXв., специфика цивилизационногоразвития.
The author presents the evolution of the Russian social thought of the 19-beg. 20th centuries, on the problem of the reception of the political culture of the Byzantine Empire in the history of Russia; identifies and analyzes some aspects of the influence of the Byzantine heritage on shaping the specifics of cultural and political image of Russia.
Key words: Byzantinism, political culture, social and political thought of the 19th century, the specificity of civilization development.
Исследование специфики исторического пути России, попытки выявления её цивилизационного кода занимают значительное место в отечественной исследовательской проблематике XIX - начала ХХ в. По-разному объяснялась эта специфика. Исследователи-«западники» склонны унифицировать закономерности исторического процесса задержкой исторического развития и отсталостью от стран Запада. Их оппоненты настаивали на особом пути России, её самобытной исторической миссии. Интеллектуальное наследие тех и других представляет большую ценность. Отечественные сравнительно-исторические исследования в их совокупности позволяют избежать ограниченности и однобокости западно-европейской науки, впадающей в грех излишней унификации исторического процесса.
Славянофилы, как известно, скрупулёзно выявляя отличия России от Европы, были склонны идеализировать их, объясняя развитием абсолютной идеи, мирового духа. Набиравший популярность натурализм побудил Н.Я. Данилевского «рассортировать» человечество по культурно-историческим типам, подобно видовому делению животного мира. Российской цивилизации, чуждой и враждебной Европе, в такой концепции отводилась
роль центра притяжения всего славянского мира.
Особое место в отечественной общественной мысли XIX века занимает исследование влияния культурно-исторического наследия Византии на ход отечественной истории. И если сам факт того, что Россия является преемницей второго Рима, рецепировавшей его богословско-религиозные и политико-правовые традиции, был очевиден, то оценки византийского наследства давались диаметрально противоположные.
С резко негативной оценкой влияния Византии на культурно-историческое развитие России выступил П.Я. Чаадаев в своих «Философических письмах» [1]. В своих размышлениях автор исходит из собственных ощущений «пустоты» и «удивительной оторванности нашего социального бытия» от прогрессивного развития человечества. Россия оказалась замкнутой «в своём расколе» по причине обращения к «растленной Византии». В то время как европейские народы сообща вершили историческую работу, вырабатывая систему общечеловеческих ценностей, форм социального бытия, «мы по-прежнему ютились в своих лачугах из бревен и соломы». Православное христианство византийского образца, по мысли Чаадаева, христианство искажённое, с
Микерин Андрей Александрович, кандидат политических наук, доцент, старший преподаватель кафедры государственно-правовых дисциплин Казанского юридического института МВД России e-mail: [email protected] © Микерин А.А., 2017
Статья получена: 05.11.2016. Статья принята к публикации: 07.02.2017. Статья опубликована онлайн: 20.03.2017.
его фундаментальным догматизмом, освящающее деспотизм государственной власти, уничтожило пространство нравственно-интеллектуального поиска, стремление к установлению «совершенного строя». И, невзирая на то, «что в странах Европы не все исполнено ума, добродетели, религии», Чаадаев видит историческое осуществление там «царства Божия» как начала бесконечного прогресса в его повсеместном водворении.
Известно, что «Философические письма» П.Я. Чаадаева имели определённый резонанс в общественном сознании. Соглашаясь с тем, что схизма разорвала культурно-историческое пространство европейского и русского миров, А.С. Пушкин возражает утверждению автора «писем» об искажении христианской идеи в русском православии. Напротив, пишет поэт, «нравы Византии никогда не были нравами Киева. Наше духовенство <.. .> никогда не пятнало себя низостями папизма и, конечно, никогда не вызвало бы реформации в тот момент, когда человечество больше всего нуждалось в единстве»[2]. Да, Россия долго оставалась чуждой Европе, не принимая участия «ни в политических переворотах, ни в умственной деятельности римско-католического мира» [3]. Но она вошла в Европу, «как спущенный корабль, при стуке топора и при громе пушек» [3]. В отличие от П.Я. Чаадаева, А.С. Пушкин подчёркивает динамизм исторического развития России, её значение во всемирной истории как части европейской цивилизации, несмотря на то что «Европа, в отношении России, всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна» [3].
Полемика П.Я. Чаадаева и А.С. Пушкина отражает общее содержание дискуссий в первой половине XIX в. о византийском историческом наследии. Основное внимание фокусируется на его религиозном культурном аспекте, особой модели государственно-церковных отношений. В этом контексте выстроены, например, рассуждения А.С. Хомякова о прогрессивном значении рецепции греческого православия, поставившего Россию на более высокий по сравнению с Европой нравственно-религиозный культурный уровень. Противопоставляя православную соборность индивидуализму запада, мыслитель утверждает особый исторический путь России, её историческую миссию [4].
Вторя половина XIX в. и начало века ХХ в. отмечены формированием в отечественной общественно-политической мысли целостных концепций о наследии Византии как особом историческом пути России. Термины «византизм», «византинизм» активно утверждаются в публицистике, научных исследованиях, фиксируются в словарях [5].
В 1875 г. увидело свет произведение К.Н. Леонтьева «Византизм и славянство», в котором автор вводит понятие «византизма» в качестве комплексного философского термина. Мыслитель видит в византизме цивилизационный фундамент России, основными несущими которого являются «византийское православие», «родовое самодержавие» и «сельский поземельный мир». Оценивая культурно-историческое наследие Византии, К.Н. Леонтьев замечает разницу оказанного им влияния на историческое развитие Европы и России. Европа со времени Карла Великого порывает с Византией, в ней преобладают собственные романо-германские начала, которые к XV веку развиваются в самобытную цивилизационную модель Европы с её феодализмом, рыцарством, христианством. Византийское влияние в Европе XV века выражалось преимущественно «элли-но-художественными и римско-юридическими сторонами своими». В России находит оно простоту и неподготовленность, а потому воспринято было общими чертами в первозданном виде. «Византизм организовал нас, система византийских идей создала величие наше, сопрягаясь с нашими патриархальными, простыми началами, с нашим, еще старым и грубым вначале, славянским материалом», - утверждает мыслитель, уподобляя византизм той форме, деспотизм которой призван удерживать от распада и вырождения. Резко негативно оценивая либерализм и эгалитаризм современной ему Европы, Леонтьев предвидит грядущее её разложение и упадок: «Практику политического гражданского смешения Европа пережила; скоро, может быть, увидим, как она перенесет попытки экономического, умственного (воспитательного) и полового, окончательного, упростительного смешения»[6]. В условиях грядущего европейского апокалипсиса России необходимо хранить верность византизму, дабы сохранить свою культурную самобытность, а, возможно, ещё и «помочь самому этому Западу, чтобы спасать и в нем то, что достойно спасения, то именно, что сделало его величие, Церковь какую бы то ни было, государство, остатки поэзии, быть может... и самую науку!.. (Не тенденциозную, а суровую, печальную)».
Схожие взгляды на византизм как основу российской государственности, выражал другой представитель национального консерватизма - Ф.И. Тютчев. Российская империя представляется мыслителем не просто как носительница византийских традиций, но как полноправное продолжение, новое воплощение Восточной Римской Империи. Идея православного царства воплощается в России в сильном централизо-
ванном государстве, обеспечивающем интересы различных слоёв общества. Этим задаётся вектор дальнейшего развития русского самодержавия, соответствующего национальному менталитету и религиозной традиции. Ф.И. Тютчев справедливо обращает внимание на то, что Россия политически объединяет различные этносы, народы в соответствии с византийским принципом универсализма в отличие от Европы, идущей по пути создания национальных государств [4].
Весьма своеобразной и интересной представляется трактовка византизма русского религиозного мыслителя В.С. Соловьёва, в работах которого значительное внимание уделяется соотношению идеологии, исповедуемой государством, и её отражению в социальной реальности. Политическая история любого государства представляется мыслителем как акт продолжающегося совершенствования человеческого общежития в соответствии с высшей идеей вселенского христианства. «Политика христианского государства, очевидно, должна быть христианскою политикой», - замечает философ [8]. Реализация идеи «богочеловеческой религии» воплощается в царстве, состоящем из «свободных человеческих лиц». Развитие этого начала, составляющее суть европейской истории, оказывается совершенно чуждым «византийскому миросозерцанию». Причиной падения Византии выступает нежелание совершенствоваться, «истинная идея», составляя предмет умственного и обрядового почитания, не являлась «движущим началом жизни», «не ставилось никакой высшей задачи для жизни общества и для государственной деятельности». Собственно «византизм» для Вл. Соловьёва и составляет образ государства, принижающего «христианское царство до уровня языческой самодовлеющей государственности».
Проявление византизма в русской истории Вл.Соловьёв связывает с формированием централизованного московского государства. Киевская Русь, правители которой ясно понимали, что истинная вера обязывает выстраивать общежитие в духе истины, обнаруживала явное преимущество своего религиозно-политического сознания в сравнении с Византией. В дальнейшем история выдвинула на первый план задачу обеспечения существования «национального тела» созданием сильного государства. В отличие от Европы, где государство воплощало идею «равновесия самостоятельных и равносильных элементов», у нас оно олицетворяло идею господства и единовластия. Вл. Соловьёв обращает внимание, что даже там, где единовластие не оформилось фактически, образ полновластного монарха эксплуатировался номинально - господин Великий Новгород.
Оформившаяся в единое политическое тело Московская Русь устами Ивана IV провозглашает идею православного царства: «Земля правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги...». Но сам же государь Иван IV всем правлением своим продемонстрировал, что «истина не обязывает», повторив тем самым противоречие, погубившее Византию. России удалось преодолеть последовавшую за царём Иваном смуту начала XVII в., отказавшись от самодовольного квиентизма, церковного клерикализма, встав на путь развития и совершенствования. Вл. Соловьёв высоко оценивает историческую миссию Петра Великого - поворот России на путь истинного прогресса, приобщение к «умственному движению» Европы, постижение понятий человеческого достоинства, права личности, свободы совести, необходимости их признания для достойного существования и истинного совершенствования. Политика преемников Петра, направленная на уничтожение крепостного состояния, несправедливых судов, квалифицированной смертной казни, позволила вывести Россию на новую ступень её развития, приблизило к идеалам христианского царства.
Рассуждая о византизме и его роли в отечественной истории, Вл. Соловьёв, помимо политической, государственной его стороны, обращает внимание на сторону религиозную и церковную. И с этой точки зрения византизм тоже представляется явлением отрицательным, умаляющим целостность всемирной религии в угоду преданиям местной старины. Философ критикует ложный патриотизм византийского патриархата IX-XI веков, видевшего сущность православия «в квасных хлебах и небритых бородах греческих священников», равно как и невежественный патриотизм русского раскольничества, представляющего суть христианского благочестия в незначительных национальных особенностях. Церковный раскол, ослабивший русскую церковь, подорвал её авторитет и поставил в положение, подчинённое государству. И, вопреки разделяемому многими своими современниками мнению об антицерковной политике Петра I, Соловьёв утверждает, что именно последний сделал всё, чтобы укрепить её уже утраченный авторитет. Петр Великий понял, что государственная власть должна опираться «на религиозный авторитет независимого священства и на свободный голос общественной совести в лице лучших людей». Церковная реформа Петра I расценивается философом как естественная и правдивая, а потому и прочная: духовная коллегия «два
века остаётся во всей своей неприкосновенности».
Таким образом, в историософской концепции Вл. Соловьёва византизм предстаёт как явление отрицательное, противоречащее идее исторического прогресса. Собственно византизм для философа - это отсутствие истории. Интересна высказываемая философом мысль о политическом двоеверии русского народа, выражающемся в одновременном приятии «двух непримиримых идеалов царства» : идеал христианского царя и языческий образ властелина (Навуходоносор, Кесарь). Лишь приобщение к универсальным христианским истинам, их приоритет и воплощение в политическом развитии России позволит ей избежать исторической участи Восточной империи.
Наряду с идеальными, образными и порою отвлечёнными философскими концепциями, развивалась и совершенствовалась отечественная историческая наука, ощутившая на себе влияние всех актуальных научно-исследовательских течений. Наряду с прочим, импульс к развитию получила и российская византинистика. В 1894 г. в Петербурге начинает издаваться «Византийский временник» - византиноведческое периодическое издание, ставшее общепризнанным международным изданием. Исследование истории Византии было тем интереснее, что позволяло прояснить особенности исторического развития Руси - преемницы Ромейской империи. Русская школа византинистов сосредоточила особо внимание на историческом исследовании особенностей социально-экономического развития Византии, её влияния на становление Древнерусского государства и права, социально-экономическое и церковно-религиозное развитие Руси.
Значительный вклад в разработку византино-ведческих проблем внесли В.Г. Васильевский, Ф.И. Успенский, Н.А. Скабаланович, П.В. Безо-бразов, Б.А. Панченко, А.А. Васильев, К.Н. Успенский, П.А. Яковенко и др. Их работы восполнили недостаточную разработанность теоретических и методологических подходов исторической науки к изучению как Восточной Римской империи, так и её влияния на развитие Восточной Европы. Тем самым было нивелировано преобладание подходов и методов, сформировавшихся в западной науке и не достаточных для объяснения истории восточноевропейской.
При всём многообразии затрагиваемых аспектов одним из главных становится вопрос о роли и месте Византии во всемирной истории.
Большой интерес представляет работа русского византиниста Ф.И. Успенского, трёхтомная «История Византийской империи», ставшая главным результатом его двадцатипятилетних
изысканий. Автор утверждает «громадную разницу» разработанности истории западной и восточной Европы. Теоретические и методологические подходы, преобладающие в исторической науке и вполне объясняющие западноевропейскую историю, оказываются недостаточно пригодными для объяснения истории восточноевропейской.
По мысли Ф.И. Успенского, подобно тому, как Западная римская империя сообщила германским племенам политико-правовое, культурное и религиозное наследие Рима, цивилизовав народы Европы, Византия предоставила историческую первооснову культурного бытия народам восточной Европы. Романизм и византинизм - два исторических принципа, придавшие определяющий исторический импульс развитию запада и востока Европы. Объективные социально-экономические закономерности, схожие на западе и востоке, по-разному преломились сквозь призму этих исторических принципов, явив миру две альтернативы общественного развития. И если процесс романизации достаточно полно представлен в исторической литературе, то чёткую картину того, что же такое византинизм, предстояло ещё только дать.
Сравнительно-исторический метод, применяемый Ф.И. Успенским в исследовании специфики исторического развития Византии, концентрирует внимание на различных сопоставимых исторических событиях и явлениях.
1. Иммиграция варваров в империю.
В начале V века и Запад, и Восток подвергаются очередному натиску варваров и управляются их предводителями. Аларих и Атаульф сделались вождями Запада, Руфин и Стилихон фактически правили Востоком. После того как Рим и вовсе перестаёт быть политическим центром, многочисленным завоевателям предстояло выработать собственные формы политического бытия. Утраченный престиж Рима заставлял предводителей Запада искать расположения в Константинополе. Статус Константинополя как имперского центра был неоспорим.
Пережившей падение западной империи Византии предстояло продолжать политику империи в отношении варваров, как на западе, так и на востоке. И Восток сумел справиться с натиском, предоставив пришлым племенам возможность взаимовыгодного сосуществования с империей. Не была проигнорированы специфика инородного общежития, напротив, восток принимает новые этнографические элементы в лоно романизма и эллинизма.
Таким образом, до IX века Запад представлял собой варварскую периферию Ромейской империи, впервые королю франков Карлу Великому удаётся восстановить империю на западе и полу-
чить императорскую корону.
2. Влияние римского права.
На Западе римское право оказывает значительное влияние на протяжении истории. В Византии римское право такого значения не имело. Ф.И. Успенский указывает на гибкую юридическую политику Восточной империи. «Около падения Западной империи, - пишет Ф.И. Успенский, - на Востоке был составлен особый законник, в котором римские правовые воззрения согласованы и применены к потребностям восточных провинций империи» [9]. Историк упоминает закон о сельском сословии, составленный в VIII веке в соответствии с нормами, «внесёнными в империю новыми подданными». Этими мерами была поставлена преграда распространению классического римского права. Замечательное наблюдение делается относительно следов славянского обычного права в имперском законодательстве: «свободная крестьянская община и свободное мелкое землевладение». Такие новшества, утверждает Ф.И. Успенский, характеризуют византинизм и указывают, что «в нём заключены и славянские правовые воззрения».
3. Феодализм.
Феодализм выступает общим явлением, исторической эпохой западной Европы. Остановимся на характеристиках этого явления, представленных Ф.И. Успенским. Историк замечает, что характерной особенностью, основой социальных связей периода раннего средневековья являются отношения личной зависимости, оформляемые актом коммендации. В условиях социальной неустроенности, нищеты и голода, политической нестабильности слабые вынуждены были искать покровительства более сильных, независимо от того, идёт ли речь о разорившемся крестьянине-общиннике или о взаимоотношениях внутри феодальной иерархии. Основа феодального господства - земля, представлявшая основной финансовый ресурс, покрывавший расходы на военную службу. Секуляризация церковных земель, пожалования бенефиции служилым людям с установлением сюзерено-вассальных отношений, формирование зависимого от феодальной знати крестьянства - тот социальный процесс, который достигает своего напряжения в VIII - IX вв.
Особое место в исследовательской проблематике занимает вопрос о крестьянской общине в Византии - вопрос весьма актуальный в России рубежа XIX-XX вв., занимающий внимание учёных и политиков. Крестьянская община, утвердившаяся к VIII в. в Византии, значительно отличалась от земледельческой германской общины.
В Западной Европе политикой Каролингов был нанесён мощнейший удар мелкому землевладе-
нию. Крупные хозяйства, формируемые в землях светских и духовных феодалов, представляли значительную конкуренцию крестьянской общине, не обладающей ни сопоставимым капиталом и числом рабочих рук, ни совершенными орудиями труда. Создаваемые крестьянами предприятия артельного типа по обработке незанятых земель могли бы и развиться до крупных размеров, если бы политика правительства не положила этому предел.
В областях, зависимых от Византии, объективно действующий социально-экономический закон натолкнулся на противодействие государственной воле. Корыстному произволу крупного землевладения властителей и динатов, кулаков был поставлен заслон предписаниями государственной власти, руководствующейся идеей православного царства. Византийская община сочетала в себе традиционный строй народов, вошедших в состав империи, и властное регулирование со стороны империи.
Ф.И. Успенский указывает на следующие меры правительства:
• законодательное установление неотчуждаемости общинных земель,
• отмена срока давности владения на землю, ссылаясь на который землевладелец становился законным приобретателем,
• экспертиза и объявление недействительными актов землевладельцев, если дело шло о крестьянской земле,
• и, наконец, круговая ответственность крупных землевладельцев за несостоятельность общины данной местности.
Благодаря таким мерам крестьянская община была спасена от разложения и просуществовала до турецкого завоевания в XV в. Ф.И. Успенский утверждает, что активная деятельность византийских царей предотвратила развитие сеньоратных и вассальных отношений, феодальной системы западного типа.
Уместно заметить, кстати, что противоположное мнение относительно крестьянской общины в Византии было высказано специалистом по внутренней истории Византии Б.А. Панченко в исследовании «Крестьянская собственность в Византии», вышедшем в 1903 г. Критикуя позицию Ф.И. Успенского, учёный утверждает, что крестьянское землевладение в Византии не было общинным, но строилось на основе личной и наследственной собственности.
Сравнительно-исторический анализ Ф.И. Успенского дал основания утверждать, что «вопрос о различиях в историческом развитии Запада и Востока столько же объясняется разностями исторических факторов, сколько личной инициативой, субъективными тенденциями и побуждениями,
управляющими волей исторических деятелей и классов общества...» [9]. Отдавая должное историческому направлению, сводящему объяснение социально-политического строя к «неумолимому закону политической экономии», российский византинист в начале XX в. предостерегал от чрезмерной абсолютизации этого закона в ущерб наблюдениям, получаемым из истории Восточной Европы. Византинизм, таким образом, представляет в концепции Ф.И. Успенского исторический принцип, раскрывающийся в ряде объективных и субъективных факторов. Он проявляется в русской культуре: православном христианстве, письменности, государственном устройстве, правовых установлениях. Главной же особенностью византинизма в государственно-правовой сфере, как думается, является то, что неумолимые законы социального развития могут обнаружить «протест и сопротивление» со стороны государственной воли, руководимой высшей идеей. Именно в этом смысле византинизм доходит до Киевской Руси, Московского Царства, советской России.
Подводя итог предпринятому обзору развития общественной мысли XIX - нач. XX вв. по проблеме византийского политического наследия, считаем уместным заметить следующее. Для идеологии рассматриваемого периода характерно преимущественно негативное отношение к византийскому политическому наследию. Обусловлено это, прежде всего, господством идей европейского просвещения, безапелляционно отведших Византии участь исторического захолустья, тупиковой, нежизнеспособной ветви социально-политического развития. Всё связанное с византийским наследием - «византизмом» - символизировало упадок, косность, отсутствие прогресса. Соответственно этим представлениям воспринимался большей частью и опыт исторического развития России, объявившей себя преем-
ницей сгинувшей империи. Разительное отличие уровня социального развития Европы и России говорило отнюдь не в пользу последней. Это порождало стремление дистанцироваться от византийского наследия, собственного исторического опыта, учиться у Европы, подражать ей. В то же время пристальное внимание к Европе позволило выявить такую специфику её социально-политического развития, которая оказалась способной разочаровать российскую мысль, позволила осознать собственное превосходство в области духовного, нравственного развития. Сравнительно-исторические исследования позволили выявить унаследованную Россией от Византии специфику политической культуры. Оставляя за рамками внимания положения, выработанные общественной мыслью под влиянием преходящей текущей конъюнктуры, можно выделить следующие наиболее общие её тезисы.
Идеократический характер российского государства - само существование государства оправдывается задачей исполнения высшей миссии, его деятельность соизмеряется с высшей идеей, отступление от неё чревато распадом государства. Важнейшими составляющими этой идеи являются: социальная направленность государства, государственный консерватизм, интернационализм. Они определяют основные функции государства: обеспечение требований социальной справедливости, охрана разделяемых большинством общества традиционных ценностей, гармоничная интеграция многоэтничного народа страны в рамках единой политической культуры.
В современных условиях осознание и понимание исторической специфики политического развития нашей страны чрезвычайно важно для нашего исторического самосознания и для формирования адекватных устойчивых взглядов и на современные события.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Чаадаев П.Я. Философические письма // Библиотека «Вехи», 2000-2016. URL : http://vehi.net/chaadaev/ filpisma.html (дата обращения : 03.10.2016).
2. Переписка А. С. Пушкина // Проект «Собрание классики» (Lib.ru/Классика), 2004-2016. URL : http:// az.lib.ru/p/pushkin_a_s/text_1836_perepiska_s_chaadaevym.shtml (дата обращения : 03.10.2016).
3. Пушкин А.С. О ничтожности литературы русской // Электронная публикация — РВБ, 2000-2016. URL : http://rvb.ru/pushkin/01text/07criticism/02misc/1053.htm (дата обращения : 03.10.2016).
4. Хомяков А.С. Несколько слов православного христианина о западных вероисповеданиях // Lib.Ru: Библиотека Максима Мошкова. URL : http://az.lib.ru/h/homjakow_a_s/text_0090.shtml (дата обращения : 03.10.2016).
5. Козловская Н.В. К проблеме значения лексем византизм и византинизм // Политическая лингвистика. 2013. № 3. С. 91-97.
6. Византизм и славянство // Леонтьев К. Восток, Россия и Славянство. М., 1996. С. 94-155. URL : http:// knleontiev.narod.ru/texts/vizantizm.htm (дата обращения: 10.10.2016).
7. Линькова Е.В. Византизм как основа российской государственности в историософской концепции
Ф.И. Тютчева // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия : История России. 2006. Выпуск 3. С. 177-182.
8. Соловьев Вл. Византизм и Россия // Философия, психология, политика. URL : http://www.magister. msk.ru/library/philos/solovyov/solovv12.htm (дата обращения : 20.10.2016).
9. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т.1 // Библиотека «E - reading» / URL : http://www.e-reading.club/chapter.php/58876/2/Uspenskiii_-_Istoriya_Vizantiiiskoii_imperii._Tom_1.html (дата обращения : 26.09.2016).
ИЗДАНИЯ КАЗАНСКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА МВД РОССИИ
Шалагин А.Е.
Преступления, связанные с организацией проституции и распространением порнографии (уголовно-правовое и криминологическое исследование): монография / А.Е. Шалагин; под ред. М.Р. Гарафутдинова. - Казань : КЮИ МВД России, 2016. - 221 с.
Работа посвящена уголовно-правовому и криминологическому анализу преступлений, связанных с организацией проституции и распространением порнографии. В монографии отражены проблемы, возникающие при квалификации преступных деяний, предусмотренных ст. ст. 240-242.2 УК РФ. Выработаны рекомендации по предупреждению и противодействию преступлениям данной направленности. В исследовании отражен исторический, зарубежный и региональный опыт выявления, предотвращения и пресечения преступлений, посягающих на общественную нравственность в сфере половых отношений. Монография предназначена для практических работников органов внутренних дел, преподавателей, научных сотрудников, адъюнктов юридических вузов МВД России, а также может быть полезна курсантам, слушателям, студентам и аспирантам.
Издачие Казансвдго юридичкиого и
А.Е. Шалагин
Преступления, связанные с организацией проституции и распространением порнографии
(уголовно-правовое и криминологическое исследование)
