CC BY-NC-ND
35
М.А. Сапронова
ПОЛИТИЧЕСКИМ ПЛЮРАЛИЗМ И СОЦИАЛЬНАЯ СТАБИЛЬНОСТЬ: В ПОИСКАХ ХАРИЗМАТИЧЕСКОГО ЛИДЕРА (на примере Туниса)
Политическая культура в различных обществах по-разному определяет роль и значение лидера и личности во внутриполитическом развитии. В современной политологии продолжаются споры о действительном содержании категории «авторитет», которую многие политологи, вслед за Вебером, считают ближайшей к категории «господство»1. Для арабских обществ, по утверждению Г. Саламе, сотрудника Национального центра научных исследований во Франции, характерен такой тип государства, где правитель является полноправным хозяином, и политическая культура как бы «разрывается между утопией исламского государства и исторической практикой государства, которым правил султан, причем и то и другое не допускало политического участия граждан»2.
Развитие общества в арабских странах в XX в. вывело на политическую арену немало исторических личностей, чья политическая деятельность связана как с историей национально-освободительной борьбы, так и с периодом независимого развития, а политический процесс в этих странах, в свою очередь, связан с этими лидерами. Зачастую проводимые в арабских странах преобразования в социально-экономической сфере персонифицировались с главой государства, становясь идеологическим направлением развития общества (так возникли «насеризм», «бургибизм»; с алжирским лидером Шадли Бенджедидом ассоциировался «алжирский путь строительства социализма», с королем Марокко Хасаном II - «хасановская демократия» и др.).
Формирование гражданского общества в арабских (и других освободившихся) странах подразумевало решение двух задач: интеграция в единое целое не только разноукладных, но и относящихся к различным историческим эпохам социальных элементов и одновременно создание возможности для свободного участия в общественно-политической жизни различных соци-
альных групп (в противовес тенденции к искусственной политико-идеологической унификации). Однако, как показал исторический опыт, если общество и готово было принять лозунги новой власти в условиях независимости, то далеко не всегда оно было подготовлено предшествующим историческим развитием к непосредственному и сознательному активному действию. В результате монополия на «публичное насилие», каковой является политическая власть в государстве, перешла к харизматическим лидерам, вождям национально-освободительной борьбы, при этом роль в освободительных войнах и революциях способствовала не только укреплению харизмы лидера, но зачастую и легитимации его власти, так как приход к власти таких лидеров не всегда был конституционным (это относится и к периоду независимого развития, когда главой государства становился лидер военного переворота: в Судане в 1989 г. - Омар аль-Башир, в Алжире в 1992 г. - Ламин Зеруаль и др.).
Негативные последствия персонализации власти, которые привели в конечном счете в ряде арабских государств к кризису личной власти и смене типа политического руководства, достаточно широко рассматривались в отечественной литературе. Среди отрицательных тенденций личной власти получили развитие склонность к перерождению в диктаторство, «субъективистское конструирование "революционного" политического климата, призванное восполнять его недостаточность или реальное отсутствие»3, искусственное нагнетание напряженности политической жизни и т. п. Эти тенденции в большей или меньшей мере блокировали развитие гражданского общества и, следовательно, преодоление бюрократически-этатистских, волюнтаристских моделей социального регулирования.
Проблема политического лидерства, представляющего собой способ построения власти, основанный на интеграции различных социальных сил посредством специфических механизмов вокруг выдвигаемой лидером программы или концепции решения социальных проблем и задач общественного развития, является одной из самых актуальных в современной науке. Фигура политического лидера служит символом определенных политических настроений, с ним обыденное сознание связывает свои надежды. В зависимости от того, насколько лидер соответствует своему «образу», настолько широки его возможности в формировании конкретных политических установок. Его влияние основывается не только на личных достоинствах, но прежде всего на способности руководить конкретной политической общностью. От него требуется быть не только и не столько нрав-
ственным образцом, а политиком, способным сплотить социальные слои для достижения поставленных целей, сформировать общественный интерес, ориентироваться на поиск социального партнерства и бесконфликтного развития общества. Последнее возможно при достижении взаимных компромиссов, которые удовлетворяли бы стратегические и, в определенных пределах, тактические интересы всех существующих групп, а также предусматривали наличие специальных механизмов переговорного характера, обеспечивающих мирное урегулирование возникающих конфликтов и противоречий на демократической основе.
Лидер, воплощающий все это в жизнь, становится ключевой фигурой процесса общественной консолидации, опирающейся на национальное согласие, успешное взаимодействие различных национально-этнических, социальных, политических и других сил по каким-либо жизненно важным вопросам.
С давних времен известно, что любое государство держится на силе и согласии. Об этом писал еще Макиавелли. Власть в государстве должна являться авторитетом. Только при уважении верховной власти достаточным большинством граждан она становится легитимной. Теоретик права Макс Вебер, развивший концепцию легитимности, считал, что легитимность - нечто гораздо более важное, чем законность. Она обеспечивает согласие, политические участие без принуждения. Легитимность - это уверенность в том, что установленный в государстве порядок непреложен как выражение высших ценностей, что он дает благо и спасение стране и людям. Это так называемый этический фактор легитимации. Политический режим, а вместе с ним и лидер, который не обеспечил себе легитимность и не завоевал авторитета и уважения большинства граждан, быстро утрачивает власть. Следовательно, легитимность верховной власти фактически означает согласие подданных быть руководимыми, т. е. они желают того, что требуется верховной власти, сосредоточенной в руках того или иного лидера. Без легитимности власти не может быть осуществлена общественная консолидация. Легитимность является критерием устойчивости политического режима, другими словами, критерием стабильности.
Для большинства арабских стран бедность и нерешенные социальные проблемы способствуют обстановке нестабильности. Межэтнические противоречия и конфликты нередко становятся причиной обострения социально-политической ситуации и дестабилизации власти. Поэтому главная задача лидера в арабских странах - это прежде всего разрешить конфликты, затрагивающие интересы большинства населения, снять социальную напря-
женность, добиться единения общественных сил для создания условий бесконфликтного развития и политической стабильности. Лидер, выполняющий все эти условия, становится ключевой фигурой в процессе общественной консолидации, которая предполагает объединение отдельных лиц, групп, организаций для усиления борьбы за общие национальные цели. При этом консолидация различных общественных сил может происходить не только вокруг лидера, но и вокруг общенациональной идеи, провозглашенной этим лидером.
Общественную консолидацию в арабских странах необходимо рассматривать в сочетании с политической стабильностью, а именно: отсутствием в обществе реальной угрозы нелигитимного насилия или наличием у государства возможностей, позволяющих в кризисных ситуациях справиться с ней; функционированием одного стабильного правительства в течение продолжительного периода времени; эффективным управлением страной; поддержкой населением данной политической системы и ее фундаментальных ценностей; балансом политических сил в обществе (по этому вопросу большинство ученых-политологов и социологов считают, что баланс сил может быть следствием целенаправленной деятельности заинтересованных в нем политических лидеров); наличием идеологии, способной сплотить страну, несмотря на социокультурные и демографические различия.
Одним из типов легитимности («законности» или «узако-ненности») власти является согласно теории М. Вебера харизматическая легитимность. Она основана на вере в исключительные качества, чудесный дар, так называемую харизму руководителя, который иногда даже обожествляется, создается культ его личности, политический процесс персонифицируется. Таким образом, харизматические качества являются источником авторитетных полномочий власти. Легитимация власти связана не только со способами политического властвования и формирования политических институтов, но и прежде всего с проблемой политического лидерства.
В конце 80 - 90-х годах ХХ в. в арабском мире произошли серьезные политические сдвиги, обусловленные значительной трансформацией экономических и социальных структур. Эти изменения были связаны с тем, что арабский мир столкнулся со сложными проблемами как внешнего порядка (глобальные международные факторы, ставшие не просто фоном, но первоосновой новых политических процессов в арабских странах), так и внутреннего, связанного с определением позиций в отношении этих процессов, с объективной сменой поколения харизматичес-
ких лидеров, когда к власти приходят представители новой молодой элиты, обладающие решимостью провести не только экономические, но и общественно-политические реформы в своих странах; с введением многопартийной системы. Эти реформы во всех арабских странах сопровождаются изменением общественных взглядов на роль государства и отношения между ним и обществом, между обществом и лидером. Все это находит отражение в новых конституциях, которые вносят существенные изменения в организацию государственной власти. Так, сохраняя институт сильного главы государства, новые конституции вместе с тем преобразуют его в демократический институт путем ограничения срока президентских полномочий двумя мандатами, перераспределения части его полномочий между главой правительства и парламентом. Одновременно расширяется компетенция парламента, в частности усиливается его контроль над исполнительной властью, вводится парламентская ответственность правительства; предусматривается гарантия независимой судебной власти. Департизируются важнейшие звенья государственного аппарата, вооруженные силы и правоохранительные органы (конституции и специальные законодательства запрещают военнослужащим и работникам правоохранительных органов состоять в политических партиях); учреждается система демократически формируемых органов местного самоуправления, наделяемых широкой компетенцией и финансовой автономией.
В отличие от прошлого периода после обретения независимости и до 90-х годов ХХ в., когда одним из главных условий легитимности авторитета, его поддержки населением являлось наличие у лидера харизмы или каких-либо определенных заслуг перед народом (как правило, участие в национально-освободительной борьбе), время 90-х годов востребовало от нового лидера новых качеств: компетентности, честности, приверженности демократическим идеям. Лидер «новой волны» должен уважать свой народ, заботиться о нем, а не держаться за власть. Вопрос заключается в том, насколько эти положения окажутся действенными и воплощенными в реалии политической жизни.
Если в условиях отсутствия системы социального представительства харизматические лидеры авторитарных режимов выполняли своеобразные коммуникационные функции между населением и сферой принятия политических решений, то в эпоху политического плюрализма, нарастания и углубления демократического движения, перехода власти к лидерам «третьей волны» эти функции постепенно переходят к представительным органам власти: национальным собраниям (вместо чисто декора-
тивных парламентов), экономическим советам, судам всех инстанций (от конституционного и верховного до местного), органам пропаганды связи с населением, местным органам власти. Эффективность взаимодействия «новых лидеров» с населением определяется теперь не только формированием социально-экономических условий для реформ, но и политической культурой общества.
Преобладание в обществе людей, жаждущих твердой руки, базируется на их обычае повиноваться. Но привычка является надежным фактором стабильности власти лишь до тех пор, пока она не вступает с властью в противоречие. Опасения подобного рода конфликтов побудили некоторых «новых лидеров» отдать предпочтение идее «тоталитарной демократии» (или «нового авторитаризма»), т. е. власти просвещенного и обязательно демократически настроенного президента (монарха), использующего свои широкие полномочия в интересах всего общества и ради единства и территориальной целостности государства. Наиболее ярким примером такого рода лидера является президент Тунисской Республики - Зин аль-Абидин Бен Али (обладающий крайне широкими конституционными полномочиями, но проводящий политику, направленную на дальнейшую демократизацию страны, в рамках которой формируется широкий национальный консенсус), политику которого в средствах массовой информации стали называть «железной рукой в бархатной перчатке». Новый политический климат, возникший в стране в 90-е годы ХХ в., как отмечает Л.М. Садовская, возродил в тунисцах «их древние черты инициативного народа, которые им были свойственны со времен Карфагена - империи морей. Они стали искать новые источники богатства, расширения производства и торговли, что стало важнейшим стимулом нынешнего экономического роста страны»4 и, конечно, важнейшим фактором ее современной политической стабильности.
Для политической системы Туниса характерна тенденция, направленная на поддержание контролируемой демократии, сочетающей в себе сильную президентскую власть и многопартийную систему. Для стиля руководства тунисского лидера свойственно укрепление сильной президентской власти, нацеленной на координацию и сохранение баланса разнонаправленных электоральных интересов и политических сил. Этот путь, как правило, выбирается в условиях невозможности защиты интересов только одной социальной общности из-за столкновения с интересами других. Это путь координации и взаимосогласования разнонаправленных электоральных интересов, выработки и проведения компромисс-
ной линии деятельности. В основе политической культуры президента Бен Али лежит такой демократический принцип руководства страной, а именно поиск и установление консенсуса в тунисском обществе. Так, например, новый политический климат, возникший в Тунисе с приходом к власти Бен Али (1987 г.), породил у людей реальное ощущение причастности к судьбе страны, деятельного участия в процессах обновления. По мнению профессора права, министра высшего образования в правительстве Туниса Садока Шаабана, «в окружении президента идет борьба мнений и программ, каждый старается предложить что-то лучшее для народа»5. Достаточно упомянуть об активном участии многих граждан страны в так называемых дискуссионных трибунах в СМИ, создание которых было поддержано президентом в первый же год его деятельности на этом посту для разработки его программы действий. Спустя год после начала этих дискуссий был проведен съезд правящей партии Туниса - Демократическое конституционное объединение (ДКО), на котором Бен Али провозгласил курс на демократизацию общественной жизни, достижение плюрализма, построение правового государства.
Сам процесс координации невозможен без национального согласия. Последнее в отличие от консолидации ограничено определенными рамками и возможно при успешном взаимодействии различных национально-этнических, социальных, политических и других сил по какому-либо конкретному, но жизненно важному вопросу. Примером достижения такого национального согласия можно считать заключение в 1988 г. всеми политическими силами Туниса «Национального пакта ради примирения и согласия»6. Это своеобразный кодекс отношений между правительством, партиями, общественными и профессиональными организациями в целях выработки перспективных направлений развития государства и общества после отстранения от власти президента Хабиба Бургибы.
Подписание этого пакта получило одобрение широких масс населения. Все последующие годы этот пакт соблюдался, что позволило Бен Али установить, в частности, партнерские отношения с мощными профсоюзами Туниса. Тунисские аналитики считают, что Бен Али пошел по пути «эволюционной демократии с консенсусом в обществе, с просвещенным авторитарным центральным руководством»7. Другие обозреватели называют это «моделью направляемой эволюционной демократии с сильной президентской властью»8.
По конституции Туниса президент одновременно и глава государства, и лицо, осуществляющее исполнительную власть.
В первом качестве он «руководит общей политикой государства и определяет ее основные направления»9. Президент назначает премьер-министра, а по его предложению - остальных членов правительства; главе государства принадлежит право распустить правительство или освободить от занимаемой должности любого из его членов по собственному усмотрению либо по совету премьер-министра. Важнейшая прерогатива президента как главы исполнительной власти заключается в наблюдении за исполнением законов. При этом согласно статье 59 правительство несет ответственность за свою деятельность перед президентом. Интересной особенностью конституции Туниса является то, что она не предусматривает случаев привлечения к ответственности главы государства и не определяет органа, способного начать процедуру импичмента президенту. Конституционный механизм предоставляет президенту возможность влиять и на сферу законотворчества10 и проявлять законотворческую активность, которая на практике еще более усиливается, поскольку он полностью контролирует депутатский корпус через механизм партийной дисциплины, являясь лидером правящей партии.
Несмотря на столь обширные конституционные полномочия президента, глава государства предпринимает шаги для конструктивного диалога с другими политическими силами. Так, одним из самых демократических решений президента, способствовавших сохранению баланса общественно-политических сил, был закон «О политических партиях»11 от 3 мая 1988 г., хотя еще в начале 80-х годов он заявлял о возможности введения в стране политического плюрализма, обусловливая его необходимостью «признания фундаментальных основ режима, отказа от всякого враждебного ему идеологического послушания»12. Этот закон был частью плана политической реформы Туниса. Его основное содержание сводилось к демократизации политической жизни на основе многопартийности с обеспечением деятельности оппозиционных партий юридическими гарантиями. Бен Али понимал, что плюрализм не может развиваться без института демократической оппозиции, организованной и действующей открыто, в рамках общественного согласия и при уважении к демократическим универсальным ценностям. Реализацией этой идеи стало законодательное закрепление за оппозицией 20-процентной квоты в парламенте независимо от «веса» набранных ею голосов после парламентских выборов 1994 г. Это был важный шаг в направлении общественной консолидации, поскольку на выборах правящее Демократическое конституционное объединение получило все 144 места в парламенте и обеспечило оппо-
зиции 1/5 мест в парламенте. Данная мера расширила его партийный состав: в парламент вошли представители четырех из шести зарегистрированных политических партий. Вторым важным шагом Бен Али на пути консолидации тунисского общества, поддержанным всеми общественно-политическими силами страны, был проект поправки к статье 40 Основного закона, регламентирующей проведение в Тунисе президентских выборов. 30 июня 1999 г. эта поправка была одобрена Палатой депутатов Туниса. Согласно новому положению, очередные президентские выборы (октябрь 1999 г.) впервые в истории Туниса должны были пройти на многопартийной основе. Претендовать на высший государственный пост в стране может «руководитель действующего в стране политического движения, если его непрерывный стаж в должности председателя либо генерального секретаря партии на момент подачи заявки в избирком будет не менее пяти лет».
Эта инициатива президента Туниса дала лидерам политических объединений, действующих на легальной основе и представленных как минимум одним кандидатом в законодательном собрании, возможность принять участие в президентской избирательной кампании. Наблюдатели отмечали, что, несмотря на то что в Тунисе официально зарегистрировано несколько десятков движений, реальную активность проявляют лишь три крупнейших объединения: партия власти ДКО, Движение обновления (ДО) - в прошлом компартия, Партия народного единства (ПНЕ). Ранее в соответствии с конституцией, кандидатом на президентские выборы могло стать лицо, способное получить поддержку 30 депутатов парламента и глав муниципальных советов. Данное положение было приемлемо для общества с однопартийной системой и заведомо сводило на нет любые попытки претендентов на президентское кресло.
Бен Али, утверждая демократию через консолидацию различных политических сил, очень быстро оценил опасность легализации исламского фундаментализма и сделал все, чтобы последний «выпал» из развивавшегося в стране политического процесса. Он изолировал воинствующих фундаменталистов и определил методы их обуздания. Прежде всего это было разоблачение и запрещение фундаменталистского исламского движения «Нахда» с целью показать общественному мнению страны двойственность политической программы этой организации и ее действительных планов. Бен Али выдвинул лозунг: «Мы все защитники ислама и мы вместе против тех, кто пытается его монополизировать», мы за то, что «религия для всех»13. Ни одно
политическое движение не может ее монополизировать. Мечети - для Аллаха. Никому не позволено использовать их во имя политики. Государство должно уважать ислам, не теряя в этом вопросе своей нейтральности. Оно поддерживает религию и помогает ей. Эти установки способствовали не только оттеснению сочувствующих движению «Нахда» от его организованных членов, но и придавали значимость исламу. Кроме того, президент инициировал начало реформы национального образования и широкомасштабную программу по развитию отдельных регионов страны14.
Главную опору в борьбе с фундаментализмом тунисский лидер видит в женском движении. Права женщин были значительно расширены в результате принятия по инициативе Бен Али в августе 1992 г. нового законодательного акта, по которому ущемление женщины в правах преследуется по закону. Теперь женщина может получить паспорт без согласия мужа или отца; государство берет на себя ответственность в оказании помощи разведенным женщинам в получении алиментов. Отец потерял возможность в случае развода автоматически оставлять у себя детей. Поддерживая женщин, Бен Али создает модную социальную опору для противодействия «отсталому исламскому мышлению».
Президент Туниса усилил значение Высшего исламского совета. При его президентстве было построено более тысячи мечетей. В стране поощряется изучение Корана, для лучших знатоков которого учреждены президентские премии. Бен Али распорядился, чтобы в Аз-Зейтуне ежедневно в течение года проводилось публичное чтение Корана. Ежегодно в дни Рамадана готовится угощение для престарелых и больных. Эти мероприятия - реальное проявление милосердия и солидарности, благодаря чему ислам получил новое направление, не связанное с политикой.
Среди части тунисцев бытует мнение, что по своей подготовке «президент является полицейским... поскольку пришел на политическую арену в качестве министра внутренних дел, и что именно при нем на авансцену выдвинулась полиция, численность которой при Бен Али была увеличена в четыре раза по сравнению с периодом правления Бургибы»15. Они недовольны тем, что полиция вмешивается в выполнение не свойственных ей функций: влияет на назначение состава муниципальных советов, руководства первичных организаций ДКО, культурных и спортивных ассоциаций и даже сотен проправительственных организаций, часто представляемых как неправительственные. По мнению обозревателя французской газеты «Монд диплома-
тик», «во времена президента Бургибы пространство свободы было больше, чем сейчас. Ведущее профобъединение - Всеобщий союз тунисских трудящихся (ВТОТ), хотя и ослабленное к концу правления Бургибы, служило все же самым влиятельным противовесом власти. Теперь оно является лишь инструментом в руках руководящей верхушки, стремящейся к приватизации экономики». И что «единственной свободой, которую предоставило правительство Туниса народу, является свободный рынок». Западные наблюдатели охарактеризовали этот процесс как «сползание к просвещенному авторитарному центральному ру-ководству»16. Они считают, что страна «живет неплохо, но это не демократия»17.
Тем не менее никто из критиков Бен Али не может отрицать, что большая часть населения Туниса согласна с такими ограничениями, поскольку главным для них является стабильность и экономический рост в стране.
Отношения Бен Али с оппозицией носят конструктивный характер. Тунисский лидер обычно пытается найти среди оппозиционеров своих союзников. С этого он начинал период партийного строительства правящего ДКО. Эта политика строилась на сотрудничестве с мелкими партиями левого направления и стремлении сначала привлечь критически настроенных реформаторов и интеллектуалов к участию в деятельности ДКО, а потом включить их в политическую систему и не выпускать из поля своего зрения.
Как отмечает В.И. Комар, «руководители Туниса, с одной стороны, старались использовать антиисламские настроения некоторой части либеральной оппозиции, одновременно поощряя внутренние разлады в самом исламском движении, а с другой -заимствуя части их лозунгов, привлекая на свою сторону некоторых критически настроенных религиозных деятелей»18. Используя ислам и Коран, тунисский лидер предостерегал своих граждан против «интегристской опасности», стремился не допустить союза между исламистами и либералами. Но когда «Нах-да» открыто начала вынашивать идею устранения президента, дестабилизации существующего режима и устранения «технократического государства», Бен Али запретил деятельность этой организации в Тунисе. Активно участвуют в общественно-политической жизни Туниса и женщины. В 2002 г. женщинам принадлежали 11,5% мест в парламенте и 20,5% - в муниципальных советах19.
Используя термин российского исследователя А.М. Васильева, в политическом режиме современного Туниса можно заме-
тить элементы «просвещенного авторитаризма», который он определяет как «режим, ориентированный на развитие, ограничивающий демократию, но соблюдающий права человека; режим, обеспечивающий экономическое и социальное развитие»20. Идеологическая доктрина должна иметь мобилизационный характер, способствовать единению различных общественных сил вокруг поставленной цели, выразителем которой должен быть сам лидер. В Тунисе - это идея, провозглашающая углубление демократии во всех сферах жизни, установление цивилизованных отношений между индивидуумом и коллективом, примирение между государством и обществом, создание традиции диалога и терпимости21.
Таким образом, в новых условиях политического плюрализма, когда в арабских странах объективно идет процесс смены политического руководства и уходят с политической арены лидеры национально-освободительных движений и революций, роль лидера в стабилизации и общественной консолидации продолжает усиливаться, но при изменении типа политического руководства, предполагающего изменение методов и механизмов интеграции различных социальных сил вокруг выдвигаемой лидером программы или концепции решения задач общественного развития. А это в конечном счете способствует постепенному преодолению бюрократически-этатистских и волюнтаристских моделей социального регулирования и вовлекает все большее число граждан в политический процесс.
Примечания
1 См.: Категории политической науки / Отв. ред. A.^^ Mельвиль. M.: РОССПЭН, 2002. С. 105.
2 Salame Gh. La causualite d'un manqué: pourquoi le monde arabe n'est-il pas democratique? // Revue française des sciences politique. Paris, 1991. № 3. Vol. 41. Р. 309.
3 Симония Н.А. Страны Востока: пути развития. M., 1975. С. 346.
4 Садовская Л.М. Политический портрет Зин аль-Aбидина Бен Aли // Современные африканские лидеры: Политические портреты. M.: Ин-т Aфрики PAН, 2001. С. 66.
5 Шаабан Садок. Тунис: путь к политическому плюрализму: Курс президента Зин аль-Aбидина Бен Aли. M., 1996. С. 110.
6 См.: Тунисская Республика: Справочник. M.: Наука, 1993. С. 158.
7 См.: Washington Times. 21.05.1998.
8 Monde diplomatique [Paris]. 4-11.01.1997.
9 Constitution de la Republique Tunisienne // Tunis: Imprimerie Officielle de la Republique Tunisienne, 1992. Перевод текста Конституции Тунисской Республики см.: Сапронова М.А. Высшие органы государственной власти арабских республик. М.: Восток-Запад, 2007. С. 458-473.
10 Ему принадлежит право законодательной инициативы (причем согласно статье 28 президентские законопроекты рассматриваются в приоритетном порядке), право промульгации законов. Президент имеет возможность оказывать серьезное влияние на законодательную деятельность Палаты депутатов с помощью отлагательного вето: он может отклонить принятый парламентом законопроект, возвратив его в течение 15 дней на новое рассмотрение. Отлагательное вето преодолевается повторным принятием законопроекта большинством в две трети голосов (ст. 52). Кроме того, президент следит за правильным исполнением законов и осуществляет регламентарные полномочия, которые может частично делегировать премьер-министру. Предусмотрено, что Палата депутатов вправе делегировать президенту полномочия по принятию декретов, имеющих силу закона, по строго определенному кругу вопросов (в том числе и входящих в компетенцию парламента) и на оговоренный срок (ст. 28). Президент может выносить на всенародный референдум любой законопроект касающийся организации публичной власти или ратификации международного договора, который может оказать влияние на функционирование государственных институтов (ст. 47). Этого права лишен парламент, что еще раз подтверждает приоритет президента в системе государственных органов.
11 Loi organique № 88-32 du 3 mai 1988 organisant les parties politiques. Tunis, 1988.
12 Комар В.И. Северная Африка: национальные модели политической культуры. М.: Ин-т Африки РАН, 1997. С. 24.
13 Шаабан Садок. Указ. соч. С. 84.
14 См.: Бабкин С.Э. Движения политического ислама в Северной Африке. М.: Ин-т изучения Израиля и Ближнего Востока, 2000. С. 213.
15 Monde diplomatique. 4-11.02.1997.
16 Washington Times. 21.05.1998.
17 The Economist. 31.01.1998. Р. 46.
18 Комар В.И. Оппозиционные движения в Африке (80-е годы). М.: Ин-т Африки РАН, 1992. С. 52.
19 См.: Компас. 2003. № 28. С. 7.
20 Васильев А.М. Гражданское общество в Африке: реалии и мифы // Восток. 1995. № 2. С. 14.
21 Le Chef de l'Etat devant la Chambre des Deputes. Tunis, 1988. P. 15.
