CC BY
451
И.Л. Морозов
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭКСТРЕМИЗМ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ -НОВЫЕ ТЕНДЕНЦИИ
Аннотация:
Политический режим России на современном этапе развития столкнулся с комплексом проблем системного характера, одной из которых является радикализация деятельности политической оппозиции. Экстремизм берет на вооружение новые социально-политические, финан-со-вые и информационные технологии дестабилизации политических систем. Политическая элита современной России предпринимает меры по противодействию росту экстремизма, но отсутствие государственной идеологии, противоречивая национальная политика и кризис бюрократического аппарата снижают эффективность противодействия негативным тенденциям. Политический экстремизм понимается автором как симптом общесистемного кризиса российской цивилизации, возникшего в ходе попыток псев-долиберальных реформ, решение видится в рамках духовно-культурного восстановления государственнических традиций.
Ключевые слова:
экстремизм, терроризм, Россия, власть, угроза, безопасность
I.L. Morozov
POLITICAL EXTREMISM IN MODERN RUSSIA -NEW TRENDS
Abstract:
One of the major political problems of contemporary Russia is in activation of extremism. Extremism has new political, financial, and information technology to destabilize political systems. The political elite of modern Russia is taking steps to counteract extremism. The lack of state ideology, ineffective national policies and the crisis of the state apparatus reduces efficiency. Political extremism is seen as part of the crisis of Russian civilization. The decision is seen as part of the spiritual and cultural traditions of the state recovery.
Key words:
extremism, terrorism, Russia, power, danger, safety
Доминирующий вектор развития российской цивилизации, обусловленный экономическими, географическими, демографическими факторами объективно выстроил такие важнейшие параметры политической системы, как централизация власти и сопутствующее бюрократическое разрастание государственного аппарата, особая роль вооруженных структур, включая внутренние репрессивные, восприятие всех форм самостоятельной гражданской активности как потенциальной угрозы. Слабость и разобщенность различных страт российского общества компенсировалась централизацией и линейной иерархичностью государственных институтов.
Стремление отсечь народные массы от реального государственного управления и сосредоточить функции принятия и реализации политических решений исключительно в кругу «государевых людей» - историческая особенность российской власти. Другой ее особенностью является парадоксальное сочетание подавления всех точек роста гражданского общества и духовного саморазвития народа, сопровождающееся при этом сетованиями на «плохой народ», в котором леность и склонность к порокам сочетается с дремлющей тенденцией к перманентному бунту, смуте и деструкции. Подобная политика не могла не способствовать историческому становлению экстремистских форм политического протеста как составной части российской ментальности [3, с. 20-21].
Политическое сознание широких страт социума, от привилегированных до маргинальных, быстро впитывало радикальные мифологемы и идеологии, основанные на принципах вооруженного насилия и социальноэкономической нетерпимости. Это обусловило предрасположенность исторического движения по конфронтационно-мобилизационному сценарию, предусматривающему легкость развертывания гражданских войн и их непримиримый характер, предусматривающий физическое уничтожение противника как единственно приемлемый итог. Дихотомия «сильная модернистская власть» vs «отсталый озлобленный народ» становится стержнем политической истории на российских просторах.
Народный мятеж в любой своей форме органически был нацелен не на перехват, а на уничтожение власти, деконструкцию государственных институтов и ликвидацию или изгнание не только представителей политической элиты, но и обслуживающего ее бюрократического аппарата. Представителям последнего не давала индульгенции даже политическая нейтральность, готовность служить любой утвердившейся власти. Например, одержав победу, большевистский режим предпочел тяжело и долго разворачивать собственную систему подготовки кадров во всех областях - от государственного управления до инженерно-технического корпуса специалистов и работников силовых структур, форсировано заменяя даже ту прослойку старых специалистов, которой было оказано временное доверие. С издержками кадровой революции приходилось мириться - низкая компетентность, волюнтаризм, отсутствие корпоративной культуры и деловых контактов. Кадровая революция была проведена, но весьма высокой ценой, и к тому времени, когда советские полководцы научились побеждать противника при равенстве сил, а инженеры сконструировали ядерный реактор и вывели человека в космос, началась деградация самого правящего класса, поэтому эпохальные достижения и прорывные технологии оказались невостребованными в полной мере.
Европейский экстремизм, исторически основанный на религиозной, а затем и национальной нетерпимости, был не свойственен для России до конца ХХ века. Деятельность «Черной сотни» и связанные с ней погромы, про-
катившиеся по европейской части Российской империи в предреволюционные годы, носили локальный ситуативный характер и были обусловлены социально-экономическими причинами, катализированными государственной пропагандой [6, с. 275-300]. Для России исторически нехарактерна и такая разновидность экстремизма, как спонтанный терроризм - целенаправленные убийства по причинам политической ненависти непричастных гражданских лиц, примером которой служит массовое побоище 2011 года, устроенное Андерсом Брейвиком в молодежном лагере на острове Утёйа Норвегии.
Российский политический терроризм классического вида (вторая половина XIX - начало ХХ вв.), представленный деятельностью народовольцев, затем боевой организацией социалистов-революционеров, преследовал рациональные цели - устранить наиболее активных и опасных для непримиримой оппозиции фигур в государственном аппарате. В СССР экстремисты террористической направленности в основном представляли собой боевые сепаратистские движения, опирающиеся на зарубежную поддержку - вооруженное крыло Организации украинских националистов (ОУН), Лесные браться в Прибалтике. Теряя поддержку со стороны местного населения и связь с зарубежными центрами, данные военизированные структуры были локализованы в послевоенные годы и полностью подавлены в 50-х годах ХХ века.
Демонтаж международной биполярной системы и распад СССР породили целый спектр феноменов, совокупность которых привела к стремительному развитию новых экстремистских движений - отсутствие легитимного регулятора международных процессов, в том числе в части пресечения деятельности террористических группировок, появление слабо контролируемых государственной властью «серых зон» на уровне регионов, превращавшихся в опорные базы террористов. Современный мировой порядок исходит из принципа ограничения суверенитета и режима проницаемых границ для всех акторов мирового процесса, за исключением входящих в привилегированный «клуб» под патронажем США. Для борьбы с потенциальными мятежниками в сложившихся условиях, как показал опыт войны в Ливии и Сирии 2011-2012 годов, оптимально подходят экстремистские военизированные группировки, институализирующиеся по сетевому принципу [4, с. 68-93]. Хотя сам сетевой тип структуры международной террористической организации не нов и ранее применялся Аль-Каидой [9, р. 12], его преимущества в борьбе с государственными институтами светских политических режимов в полной мере раскрылся именно в «Арабской весне». Современная система политической безопасности Российской Федерации должна выстраиваться исходя из нового понимания природы политического экстремизма в современном мире, его структуры, стратегии и задач, что не всегда учитывается в должной мере [5, с. 19-23].
Лексическая единица «extrem» в латинском языке, а затем и в современных романо-германских языках принимает смысловое значение крайнего
противоречия, чрезвычайности, противоположности. Политический экстремизм как терминологическая категория имеет множество определений в политической науке ввиду политизированности данного вопроса. Правоведческий подход, закрепившийся в российском законодательстве, исходит из возможности расширительного толкования экстремизма, оставляя простор для подведения под данную категорию деятельность любой оппозиции в принципе.
Российское законодательство отождествляет такие понятия, как экстремизм и экстремистская деятельность. Под экстремистской деятельностью авторами Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» понимается представляющая угрозу личности, обществу и власти политическая активность одного из тринадцати видов, от попыток насильственного изменения основ конституционного строя и нарушения целостности Российской Федерации, до публичного заведомо ложного обвинения лица, замещающего государственную должность Российской Федерации.
Радикализм как термин в российском правовом поле пока не утвердился, хотя и упоминается в ряде документов, например в «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года». В политической науке и в политической публицистике данный термин сопутствует понятию экстремизма, обозначая явление одного рода. Обратившись к этимологической основе слова, можно обнаружить исходный смысловой критерий, от которого произошел термин: radix (лат.) - корень. Соответственно, под радикализмом подразумевается направленность актора на коренное преобразование окружающей его действительности в той или иной сфере деятельности.
Выводя дефиниции политического экстремизма и политического радикализма, необходимо проецировать общие определения на такие категории, как властные отношения, политический режим, внешняя и внутренняя политика государства, взаимозависимость государственного аппарата и гражданского общества. Экстремист занимает крайнюю (непримиримую) позицию в оппонировании существующему политическому режиму и демонстрирует готовность предпринимать шаги по его разрушению антизаконными способами, радикал может ограничиться теоретическим обоснованием необходимости скорейшего уничтожения данного режима. Экстремизм в этой связи выступает как действие (физическое, или информационно-пропагандистское), а радикализм как идея, конгломерат неких воззрений и теорий, требующих, по мнению их разработчиков и носителей, воплощения в жизнь.
Радикальная политическая идея может существовать самостоятельно в виде теории-утопии вне связи с политической практикой (тогда она рискует остаться незамеченной и забытой), либо оказаться востребованной социальными слоями, их активными представителями, заинтересованными в коренной трансформации окружающей политической реальности и тогда предстать в виде экстремистской идеологии.
Политический экстремизм в узкоконкретном смысле раскрывается как деятельность руководствующихся радикальной идеологией социальных групп или индивидов, целенаправленно стремящихся дестабилизировать существующий политический режим для уничтожения господствующей политической системы с последующим принуждением социума к новому вектору политического, экономического и культурного развития. Ядром и ресурсом развития социальной базы экстремистских движений является идеология, которая может варьироваться в самом широком политическом спектре.
Рис. 1. Классификация политического экстремизма
ФОРМЫ ПОЛИТИЧЕСКО ГО ЭКСТРЕМИЗМА
Теоретико- генерирующая Протестно- активистская Террористическая
Содержание Генерирование социальнополитических утопических концепций альтернативного мироустройства и теоретически обоснованных радикальных философско-мировоззренческих концепций. Содержание Проведение деструктивных акций прямого действия, не влекущих умышленного физического уничтожения политических противников, но подрывающих стабильность политической системы. Содержание Проведение деструктивных акций по уничтожению знаковых фигур политического режима, формирование психологической атмосферы страха, чувства незащищенности членов социума, в первую очередь, элитообразующих социальных страт.
Цель Внедрение в политическое сознание населения агрессивных информационных кодов через опосредованные каналы пропагандистского воздействия (литература, искусство, публицистика и т.д.); формирование и активизация социальных сил, способных в будущем выступать вектором радикального протеста против существующей политической системы как итог. Цель Дестабилизация социально-политических процессов, провоцирование официальных властей на широкомасштабные непопулярные репрессивные меры в надежде на расширение социальной базы протеста; ослабление политической системы как итог. Цель Уничтожение знаковых фигур политического режима, нарушение эффективного функционирования государственных институтов, дестабилизация общества и правящей элиты нагнетанием атмосферы страха и неопределенности; тотальное разрушение политической системы как итог.
ВИДЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО ЭКСТРЕМИЗМА Левый, Правый, Религиозный, Националистический (сепаратистский), Ситуационный
Идеология выступает критерием разделения политического экстремизма по основным его видам: левый, правый, религиозный, националистический (см. Рис.1). Возможно взаимопроникновение видов политического экстремизма и взаимообогащение их идеологий под воздействием исторических обстоятельств, а так же временная активизация маргинальных (ситуационных) видов, например, экологического или спонтанного (неустойчивая, диффузная идеологическая база) экстремизма.
«Арабская весна» 2010 - 2011 годов выявила неспособность светских политических режимов эффективно противостоять технологиям дестабилизации, применяемым ведущими акторами мирового политического процесса на современном этапе. Сверхмобильные финансовые и информационные потоки, помноженные на безусловное военнотехническое превосходство, позволили правящему классу Запада и его восточным союзникам успешно решить широкий спектр задач, составляющих содержание обновлённой модели т.н. «Цветной революции»:
- провоцирование и поддержание гражданской войны на территории дестабилизируемого политического режима;
- полная международная изоляция дестабилизируемого политического режима;
- беспрепятственное (в том числе и с одобрения ООН) подключение своих военных ресурсов к достижению оперативных, тактических и стратегических побед над войсками правящего режима по всему театру военных действий;
- итоговое закрепление у власти подконтрольных политических
сил.
Экстремистские группировки как национального, так и международного уровней, являются системным элементом новых технологий разрушения светских политических режимов (см. Рис. 2), поэтому своевременное создание системы противодействия им - важнейшая задача российской государственности.
Рис 2. Вооруженное политическое насилие в рамках технологии «Цветных революций»
Индикатор Вариант I «Мягкая сила» Вариант II «Жесткая сила»
Объект воздействия Поставторитарный политический режим в стадии ослабления (этап внутриэлитной передачи власти «преемнику» или частичная потеря контроля над управленческим аппаратом). Авторитарный политический режим, обладающий запасом политической стабильности.
Задачи Перехват политического управления, частичное обновление государственного аппарата, последовательная корректировка внешнеполитического и внутриполитического курса, частичное Захват власти, сопровождающийся уничтожением или маргинализацией бывшей правящей элиты, полное «переформатирование» государственного аппарата, кардинальное изменение внешнеполитического и
перераспределение экономических ресурсов между основными игроками внутри страны. внутриполитического курса, радикальное перераспределение экономических ресурсов среди представителей победившей группировки.
Стратегия Захват господства в информационном поле страны с последующей комплексной кампанией по дискредитации правящей власти (коррупция, клановость, криминальность, безнаказанность действий и т.д.), полная делигитима-ция всех политических действий властей, категорический отказ от переговоров и поисков компромисса с представителями власти. Основные акции - массовые уличные шествия, пикеты, блокада административных зданий. Уличные акции сопровождаются яркими зрелищами, развлекательными мероприятиями по принципу «революционного карнавала», «революции-шоу». Неприменение насильственных методов подавления политических оппонентов. Формирование информационного господства на международном уровне, дискредитация правящего режима идёт не столько перед собственным населением, сколько перед «мировым сообществом», что создаёт основу для последующего принятия решения о военном вмешательстве внешнеполитических акторов во внутренние дела страны. Основные акции - вооружённый мятеж, провокации и диверсионные акции против сторонников правящего режима, возможны массовые расправы в целях запугивания адресных групп населения (по этническому или религиозному принципу). Полный отказ от переговоров с представителями власти, отрицание самой возможности решения кризисной ситуации мирным путём.
Механизм финансирования Финансовые потоки поступают от зарубежных и национальных акторов политического процесса, заинтересованных в смене власти в государстве по экономическим и геополитическим мотивам. Финансирование оппозиции осуществляется через деятельность заранее развёрнутой на территории «революционизируемой» страны сети независимых гуманитарных фондов, представительств, исследовательских центров. Финансовые потоки поступают от зарубежных акторов, заинтересованных в смене власти в государстве по экономическим и геополитическим мотивам. Финансирование «революции» осуществляется через засекреченные каналы спецслужб зарубежных стран, развёртывающих операцию по дестабилизации и свержению правящего режима.
Победа Грузия 2003, Украина 2004-2005, Киргизия 2005*, Тунис 2011, Египет 2011. Ливия 2011.
Поражение Азербайджан 2005, Белоруссия 2006, Россия 2008. Не выявлено на текущий период. Возможно, давление «Арабской весны» выдержит сирийский режим Башара аль-Ассада.
Россия уязвима для масштабной инфильтрации международных террористических групп (фактически - армий, судя по численности) на нескольких этностратегических направлениях, главными из которых являются Кавказ и Средняя Азия. Опираясь на исламско-салафистские структуры, перехватывая духовное управление над мусульманской умой в национальных регионах и сетью диаспор в промышленных городах
* «Революцию тюльпанов» в Киргизии следует рассматривать как переходную модель между первым и вторым вариантами «цветной революции», основным разграничителем между которыми является готовность власти оказывать вооружённое сопротивление оппозиции.
средней полосы России, зарубежные экстремисты, объединяя силы с ан-тироссийскими элементами уже внутри страны, способны спровоцировать гражданскую войну, ведущую к гуманитарной катастрофе и в перспективе к постановке вопроса об ограничении суверенитета Российской Федерации.
Этому способствуют как общий упадок российской государственни-ческой традиции, духовной культуры государствообразующего народа, компрадорско-олигархический характер финансовых интересов крупного российского бизнеса, недальновидная внутренняя политика со ставкой на рост этносамосознания в национальных республиках. Последние внешне демонстрируют все атрибуты лояльности федеральной власти, последовательно выдавая соответствующие результаты голосования на федеральных выборах, однако события на Ближнем Востоке показывают, как быстро и непредсказуемо способен прогрессировать религиозный экстремизм среди населения с историческими мусульманскими традициями. Проблема в том, что кроме работы оперативных спецслужб и системы пактов с местными элитами, российской власти нечего противопоставить надвигающейся исламистской волне. Даже относительно лояльно воспринимающие политику российского Президента западные политологи отмечают углубляющийся кризис российской федеративной модели, поскольку В.В. Путину приходится идти на все большие фактические уступки южным субъектам федерации в обмен на согласие локальных политических элит продолжать признавать юридический статус подконтрольных им территорий как части России [8, s. 261].
Более того, значительные ресурсы и внимание отвлекает на себя «второй фронт» российского политического экстремизма - праворадикальный.
2011 и 2012 годы обозначили активизацию относительно нетипичного для России политического экстремизма, ассоциированного с символом «Белая лента» и основанного на синтезе радикального либерализма, маргинализированного левого протеста и пытающихся примкнуть к ним националистов. Данное крайне аморфное движение не следует недооценивать, несмотря на его ограниченную ресурсную базу. Феномен «Белой ленты» возник по линии раскола российского социума на столичный «креативный класс», предъявивший политическому режиму В.В. Путина повышенные социально-экономические требования, и увеличивающуюся социальную массу жителей регионов, теряющих интерес к поддержке режима [7].
Истоки роста экстремистской напряженности правонационалистического характера в Российской Федерации носят комплексный системный характер и в своем генезисе не сводятся только к локальным причинам, которые можно было бы быстро устранить деятельностью правоохранительных структур. Среди них можно выделить такие, как:
- активизация локальноэтнической и религиозной идентичности малых народов России при отсутствии национальной объединяющей идеологии в стране в целом;
- экономическое расслоение российского социума до стадии враждующих страт;
- дискредитация государственного аппарата и российской политической элиты в целом из-за принявшей системный характер коррупции, клановости, падения профессионализма;
- упадок русской духовности и культуры, формирование эрзац-культуры развлечений и потребления для средних слоев и психоделических субкультур в молодежно-подростковом возрастном сегменте.
Особого внимания заслуживает статистика, согласно которой наибольшая активность агрессивных акций националистов наблюдается в наиболее развитых городах России: «Традиционными центрами расистского насилия остаются Москва с областью, где напряженность особенно возросла после погромов 11 декабря 2010 г. - 22 погибших и 174 пострадавших за год, Петербург с Ленинградской областью (2 погибших и 47 раненых) и Нижний Новгород (2 погибших и 17 раненых)» [2, с. 8.]
Другое весьма тревожное обстоятельство, связанное с русским национализмом, выявило дело т.н. «Приморских партизан» - широкий общественный резонанс по результатам террористической деятельности вооруженной молодежной группировки 2010 года. Коррумпированность и правовой нигилизм отдельных работников МВД России в последние годы порождают разные формы протеста со стороны гражданских лиц и стимулируют деятельность ультраправых движений. История «приморских партизан» выявила следующее:
- готовность значительной части российского общества героизировать людей, которые с оружием в руках выступают против политического режима;
- пониженная эффективность действий антитеррористических подразделений в том случае, если им приходится сражаться с местными жителями, знающими местность, обычаи и т.д.;
- стремление местного населения поддерживать мятежников хотя бы в пассивной форме. Пока группа Ковтуна - Сухорады действовала в знакомой тайге и в районе своих населенных пунктов, она была неуязвима для преследователей, но стоило молодым боевикам оставить родную местность и переместиться на съемную квартиру в г. Уссурийск, как они были опознаны и немедленно выданы властям соседями по дому [1, с. 112].
Исходя из характера политического процесса в современной России, можно констатировать использование в отношении Российской Федерации со стороны внешних и внутренних оппозиционных акторов комплекса информационно-пропагандистских мер, направленных на ослаб-
ление или устранение политического режима В.В. Путина. Давление на Россию осуществляется в канве общей стратегии за передел глобальной политической и геоэкономической карты мира и потому носит объективный характер, что обуславливает невозможность нейтрализации данного давления методом дипломатических переговоров или тактических уступок. Методы, применяемые геополитическим конкурентом, можно изучить на примере других стран, создание экстремистской напряженности и формирование террористических армий - составная часть технологий свержения власти.
Эффективным может стать только системное противодействие с опорой не только на силовые, но и на информационные технологии. Не обеспечив безопасность политических коммуникаций, невозможно эффективно противостоять вызовам и угрозам в современном мире. Необходим скорейший переход от пассивной к активной модели информационной защиты государственности современной России от внешних и внутренних угроз. Для реализации данной задачи рекомендуется:
1. Организовать и систематизировать подготовку гражданских кадров в области информационного противодействия внешнеполитическим и внутриполитическим угрозам (специализация в направлении подготовки «Политология», введение системы соответствующих спецкурсов для других социально-гуманитарных направлений подготовки в области государственной службы и управления, системной аналитики и т.д.).
2. Оптимизировать законодательную базу в области информационной безопасности в плане детализации новейших информационных угроз.
3. Ускорить разработку теоретического базиса национальной идеологии России путем интенсификации данной работы в ведущих научноисследовательских центрах страны с ориентацией на конкретный результат. В условиях духовного и идеологического вакуума, возникшего в российском социуме в 90-е годы ХХ века, противодействовать современным информационным методам дезинтеграции политической системы невозможно. Принятая в конце 2012 года «Стратегия государственной национальной политики Российской Федерации» по факту продолжает разрушительную тенденцию мультикультурализма (восприятие Российского государства как суммы различных равновеликих народов, опирающихся на свои локальные культурно-исторические паттерны, что подготавливает условия для конфедерализации страны), вместо возрождения стратегии государствообразующего народа, на котором держалась как Российская империя, так и Советский Союз.
Политический режим В.В. Путина к концу 2012 года подошел к историческому рубежу принятия решения - преодолеть вековую иррациональную боязнь российской элиты в отношении идеологически сплоченного и политически отмобилизованного российского народа, опереться
на его верноподданнические и мессианские паттерны в противостоянии с внешними и внутренними оппонентами, или начать превентивные переговоры с лидерами мировой элиты по условиям «мягкой передачи» власти на территории России, что приведет как минимум к частичной утрате суверенитета. Третий вариант - инерционно-консервативная стратегия управления, основанная на максимально длительное закрепление сложившегося статус-кво, неминуемо ведет к ливийско-сирийскому варианту развития событий.
Литература
1. Антонов Р. Приморские партизаны. М.: Фонд РОД, 2011.
2. Верховский А.М., Кожевникова Г.В. и др. Ксенофобия, свобода совести и антиэкстремизм в России в 2010 году: Сборник ежегодных докладов Информационно-аналитического центра «СОВА». М.: Центр «Сова», 2010.
3. История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях / автор-составитель В.О. Будницкий. Ростов-на-Дону: Феникс, 1996.
4. Мусин М., Эль Мюрид. Сирия, Ливия. Далее везде! Что будет завтра с нами. М.: Книжный мир, 2013.
5. Национальная безопасность России глазами экспертов. Аналитический доклад Института социологии РАН // Политические исследования (Полис). 2011. №3.
6. Рууд Ч.А., Степанов С.А. Фонтанка, 16: Политический сыск при царях. М.: Мысль, 1993.
7. Dmitriev M., Treisman D. The Other Russia. Discontent Grows in the Hinterlands // Foreign Affairs. Published by the Council on Foreign Relations [Электронный ресурс]. URL: http://www.foreignaffairs.com/articles/ 137836/mikhail-dmitriev-and-daniel-treisman/the-other-russia (дата обращения 05.10.2012).
8. Rahr A. Putin nach Putin. Das kapitalistische Russland am Beginn einer neuen Weltordnung. Wien: Universitas Verlag in der Amalthea Signum Verlag GmbH, 2009.
9. Schweitzer Y., Ferber S.G. Al-Qaeda and the Internationalization of Suicide Terrorism. Tel Aviv: Jaffee Center for Strategic Studies Tel Aviv University, 2005.
