CC BY
61
ЯЗЫК СМИ LANGUAGE OF MASS MEDIA
УДК 811. ББК 810. А98.
Московский государственный областной университет,
аспирант кафедры английской филологии Алексеев А.Б.
Россия, г. Москва, 8-9636414696 e-mail: neuausstatten@mail.ru
Moscow Region State University The department of English Philology Post-graduate Student Alexeyev A.B.
Russia, Moscow, 8-9636414696 e-mail: neuausstatten@mail.ru
А.Б. Алексеев
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС В «МАГИЧЕСКОМ», МАНИПУЛЯТИВНОМ И МИФОЛОГИЧЕСКОМ РАКУРСЕ РАССМОТРЕНИЯ
В статье научному анализу подвергается политический дискурс в некоторых важных аспектах его функционирования: «магическом», манипулятивном, мифологическом. Показано, что магическая функция языка имеет принципиальное значение для политиков, поскольку им необходимо не только наиболее полно воплотить регулятивный потенциал своих речей, направив действия адресата, но и вселить в него веру перед изреченным Словом. Магия языка проявляется в использовании эвфемизмов, табу, имен собственных, многочисленных повторах и выдвижении смысловых доминант дискурса. При этом политики часто прибегают к манипуляции - мощному средству воздействия на аудиторию. Предполагается, что манипуляцию нельзя рассматривать исключительно в негативном свете, поскольку человеческая коммуникация, особенно в рамках политической борьбы за власть, является по определению манипулятивной. Другой способ повлиять на решение избирателя - создать, сконструировать, возродить политический миф. В качестве примера реализации данной стратегии рассмотрен миф о заговоре политических элит и представителей масс-медиа. В результате проведенного исследования сделан вывод, что магическая функция языка имеет принципиальное значение для политических речей, - к ней прибегают и манипуляторы, и политики, стремящиеся создать мифическое представление действительности. Последние также активно используют манипуляцию, но вместе с тем политический миф нельзя свести с исключительно к манипулятивному воздействию. Для успешного внедрения в массовое сознание мифических репрезентаций реального мира политику необходимо действовать в широком контексте всего дискурса: должна быть выдвинута привлекательная идея и повторена в многочисленных речах.
Ключевые слова: политический дискурс, магия, магическая функция языка, политический миф, манипуляция, политическая деконструкция.
A.B. Alexeyev
THE POLTICAL DISCOURSE IN THE MAGICAL, MANIPULATIVE AND MYTHOLOGICAL ANGLE OF REVIEW
The article presents a scientific analysis of the political discourse in some basic aspects of its functioning: 'magical', manipulative, mythological. It is shown that the magical function of language has the foremost importance for politicians since they need not only to tap into the regulative potential of their speeches and direct the
Алексеев А.Б., 2017
actions of the voter but also to instill in him the belief in the spoken Word. The magic function of the language manifests itself in the use of euphemisms, taboos, proper names and numerous repetitions. In doing so, politicians often resort to manipulation which is a powerful means of affecting the audience. It is supposed that manipulation cannot be understood in the exclusively negative terms since the human communication in particular in the field of politics with its struggle for power is manipulative by definition. Apart from manipulation, another method of influencing the voter's decision is to create, to construct or to renew a political myth. As an example of realization of this strategy the myth about conspiracy of the political elites and the representatives of massmedia is considered. However, the politicians who try to construct political myths do something more than just manipulate the audience. Above all, they need to act in the broad context of the whole discourse. An attractive idea should be advanced and repeated in a number of speeches before it is accepted by the voters.
Key words: political discourse, magic, magical function of the language, political myth, manipulation, political deconstruction.
Магия возникла очень давно, возможно, с появлением человека как представителя рода homo sapiens. В первобытных обществах она играла важнейшую роль, но стоит полагать, что и в современном мире магические элементы воздействия не утратили своего значения. Будучи непосредственно связаны с языковым, «мягким» влиянием на психику человека, они оказывают завораживающий, обольщающий, манипулятивный эффект. Именно поэтому лингвисты говорят о магической функции языка, рассматривая ее как разновидность регулятивной функции.
По свидетельству А.А. Филинского, в политическом дискурсе магии уделяется особое внимание [3; с. 30-32]. Политику необходимо «очаровать» избирателя, вселить в него иррациональную веру, надежду, любовь. Но порой для политического успеха надо нагнетать не менее иррациональные негативные чувства - страх, раздражение, ненависть.
Исследователь описывает некоторые аспекты реализации и актуализации магической языковой функции. Во-первых, автор отмечает, что в тоталитарных дискурсах наблюдается феномен сверхъестественного адресанта, уподобляемого Богу. Будь то президент, вождь, фюрер или дуче, человек, стоящий у власти в тоталитарных (авторитарных) обществах «является недоступным с точки зрения получения контакта» [3; с. 31]. Он часто выступает в роли тотема, т.е. объекта поклонения, с которым человеку недоз-волено вести диалог.
Впрочем, даже в коммуникации, базирующейся на принципах равноправия и свободы, авторитет участников общения может придавать их словам особый, «магический» смысл. Следовательно, мы переходим ко второму пункту: слова в политическом дискурсе могут наделяться «магическим» статусом, что особенно проявляется на уровне функционирования табу и эвфемизмов [3; с. 31], а также особых обозначений и имен собственных.
Интересное наблюдение в этой связи делает американский историк У. Ширер: «[в]озможно, ничего особенно в имени нет, но я слышал, как немцы раздумывали над тем, мог ли Гитлер стать во главе Германии, если бы он был известен миру как Шикльгрубер. ... Можно ли себе представить, как «заведенные» массы приветствуют Шикльгрубера громовыми "Heils"? Не только "Heil Hitler!" использовалось как вагне-ровский, языческий выкрик ... в мистических пышных ритуалах многолюдных нацистских митингов, но эта фраза стала обязательным приветствием между немцами ... даже во время разговора по телефону... 'Heil Schicklgruber!'? Трудно себе представить» [7; p.
7].
Как свидетельствует В.Е. Чернявская, тоталитарные правительства целенаправленно подменяют одни слова другими: в фашистской Германии, массовые казни
(Massenhinrichtungen) назывались «особыми действиями» (Sonderaktionen) или «особым обращением» (Sonderbehandlung), а немецких погибших в бою солдат, по наставлению И. Геббельса, именовали ermorderte (убитыми), вместо gefallene (павшие). Даже многие немецкие пословицы и поговорки как (Hunger ist der beste Koch, Arbeit macht frei) были взяты властями на вооружение и получили человеконенавистническую интерпретацию [4; с. 136].
Конечно, табу и эвфемизмы используются и вне политического дискурса, но политики имеют тенденцию наделять их специфическим смыслом. В конце XX в., например, возникла даже идеология политкорректности, суть которой сводится к следующему: определенные наименования недопустимы (табу), - их необходимо изъять и заменить на более приемлемые (эвфемизмы). В основу такого, на первый взгляд, трезвого, рационального рассуждения закладывается вера в то, что слова обладают особой, магической силой.
И табу, и эвфемизмы могут использоваться с целью манипулирования и установления контроля над сознанием аудитории [3; с. 31]. Дело в том, что в языке и посредством него конструируется реальность, часто альтернативная, параллельная той, что существует в действительности. Манипулятор пользуется возможностью подменить один мир на другой, - с помощью мифов, с помощью инсинуаций, проверенных и хорошо отработанных технологий он достигает поставленной задачи, - создает правдоподобные иллюзии, миражи.
Табуируются не только слова, но и отдельные темы. Так, в Германии в связи с прошлым страны наложено вето на обсуждение проблем антисемитизма [8]. Причем табу очерчивают границы самой мысли человека [8], устанавливая область дозволенного. Однако думается, что замалчивание насущных, жизненно важных вопросов не способствует их решению. Осознание этого привело к неприятию политической корректности отдельными людьми, в том числе даже лингвистами.
С другой стороны, утверждать, что слова не играют в процессе социальных трансформаций никакой роли, было бы ошибкой. Напротив, язык во многом обуславливает происходящие изменения, что отражается в его креативной функции [3; с. 32], по сути, разновидности магической. И в этом смысле обыкновенный манипулятор выполняет нечто большее, чем просто преследует свои (корыстные) интересы: в случае успеха манипулятивных действий, пересмотру может быть подвергнут социальный порядок, могут быть изменены правила и нормы институциональной коммуникации, - как в позитивном, так и негативном плане.
Политическая деконструкция в современном мире возможна, в первую очередь, посредством языка. Как отмечает немецкий журналист А. Схроуф, «Силовой захват цитаделей государственной власти более не является необходимым условием революционного переворота ... Вместо захвата зданий правительства, захватываются понятия, которые определяют государственный порядок, наши права и обязанности...» [9; с. 26]. Исследователь резко негативно относится к происходящим изменениям, так как «неореволюционеры» подчиняют своим интересам основной продукт свободного общества - политическую информацию [9], т.е. при внимательном анализе они предстают в лице манипуляторов, стремящихся к авторитарной власти.
Социальные нормы, внести коррективы в область которых - одна из главных целей оппозиционных политиков, опосредованы идеологическими допущениями. Именно официальная идеология устанавливает привычные, всем известные модели по-
ведения и говорения, и отклонение от них не одобряется. Однако идеологии в принципе подвижны, они не только могут исчезать и возникать, но и трансформироваться, видоизменяться.
В любой идеологии существует «магическое ядро», представленное не только уже упомянутыми элементами - эвфемизмами, табу, специфическими понятийными обозначениями, - но и мифическими образованиями, или мифологемами. Абсолютизация этого положения приводит к признанию, что «политические платформы, по сути, представляют собой миф» [1; с. 86].
Термин политический (социальный) миф возник в начале XX в., - он был употреблен французским философом Ж. Сорелем, но как метафора использовался и ранее. Тем не менее, несмотря на более чем вековую традицию функционирования термина в области социальных наук, единого представления о том, что следует считать мифом, нет. Нет и общего понимания, как, в сущности, происходит становление политического мифа, и кто играет решающую роль в этом процессе.
Существует точка зрения, что политические мифы возникают стихийно, без чьего-либо постороннего вмешательства. Мы придерживаемся несколько иной позиции: признавая, что социальные мифы представляют собой массовый тип мышления, мы одновременно отметим: они могут вполне сознательно конструироваться политическими элитами и распространяться посредством СМИ.
Такую интерпретацию феномену мифа дает, в частности, профессор А.Л. Топорков, перечисляя некоторые различия между традиционной мифологией и политической. Важное отличие между двумя явлениями, по его мнению, заключается в следующем: традиционные мифы генерируются в обществе и передаются из уст в уста, из поколения в поколение. Политические мифы - это продукт масс-медийного воздействия на умы и сердца людей [3].
Политический миф может быть удобным средством политической деконструкции, или контргегемоном (counter-hegemony) официальной идеологии [10; p. 7]. Именно в этом контексте мы хотели бы обратиться к американскому политическому дискурсу и проследить, как магические, манипулятивные и мифологические дискурсивные образования использовались, вероятно, одним из самых ярких и непредсказуемых оппозиционных политиков - бизнесменом Д. Трампом.
Невероятный успех строительного магната, не имевшего существенного политического опыта и поэтому в глазах ряда избирателей - никаких шансов на победу, позволяет говорить о том, что, с одной стороны, манипулятивные приемы несут значительную угрозу свободному обществу, а с другой - могут быть эффективным способом политической деконструкции и завоевания доверия избирателей.
Манипуляцию, как правило, рассматривают исключительно в негативном свете. На наш взгляд, такая трактовка не отражает всех оттенков этого, признаем, довольно неприятного явления. Когда ученые осуждают манипулятивное воздействие, они часто предполагают, что без него можно обойтись, что это нечто вредное, незаконное, неэтичное, - одним словом, недопустимое. С этим можно согласиться лишь отчасти.
Манипуляция в политическом, рекламном и других видах дискурса - это мощное оружие, и противоядия от него еще не разработано: тот факт, что политики-манипуляторы одерживают решительные победы - наглядная демонстрация такого во многом неутешительного положения дел. Конечно, лингвисты и представители других социальных наук «бьют тревогу», выполняют важную задачу информирования населе-
ния, - и надо продолжать двигаться в этом направлении. «Осознание - первый шаг к освобождению», - начертано на знамени критической лингвистики [5; p. 1].
И все же сложность заключается в том, что каждый из нас, хотим мы того или нет, - манипулятор [6; с. 96-97]. Разумеется, в большей или меньшей степени. Правда, признаются в своей склонности к манипуляции лишь единицы. Возникает вопрос: как можем мы выявить манипуляцию в речи других людей, если в своей собственной - мы ее не замечаем, наотрез отказываемся замечать? Принцип «в чужом глазу соринку видим... » в случае с манипуляцией не срабатывает!
Возможно, причина кроется в том, что человек склонен воспринимать действительность поверхностно и некритически. А возможно, манипуляция просто неотъемлема от речевой деятельности и «изъять» ее, вопреки всем стараниям, не получится. Как бы то ни было на данном этапе существования политического дискурса можно смело утверждать, что манипуляторы, обращаясь к магии слова и структуре мифа, умело воплощают в жизнь свои таланты. Изучение дискурса Д. Трампа - несомненно, незаурядного оппозиционного деятеля, - в этом отношении представляет особый интерес.
Начал свою политическую карьеру не безвестный Америке миллиардер с довольно необычного шага - он подверг сомнению легитимность президентства Б. Обамы на основании того факта, что тот якобы родился за пределами США. Был создан первый миф, который вскоре будет развенчан (Б. Обама предоставит свидетельство о рождении), но, думается, свои цели эпатажный бизнесмен достиг - привлек к себе внимание, сплотил вокруг себя недовольных и радикально настроенных людей, в том числе разделяющих расистские предубеждения.
Решил ли уже тогда Д. Трамп, что он будет баллотироваться на пост президента? Был ли это хорошо продуманный провокативный ход опытного игрока, умеющего производить яркий эффект на аудиторию? Возможно. В любом случае, мысли о политической карьере неоднократно посещали Д. Трампа: слухи о том, что он думает избираться, ходили в Америке еще в 80-е гг.
Перенесемся теперь непосредственно к событиям предвыборной кампании 20152016 гг. Д. Трамп отказался обвинять Б. Обаму в незаконном президентстве, но свои теории и более важно - методы политической борьбы - он не позабыл.
Январь 2016 г. Уже ведущий на тот момент кандидат на номинацию от Республиканской Партии выдвигает смелое предположение: его главный противник Т. Круз не может участвовать в выборах, поскольку родился в Канаде! Попытка создать очередной миф? Манипуляция? Провокация?
Конечно, в юридические подробности Д. Трамп не вдавался: его не столько интересовало, может ли его противник в соответствии с американскими законами быть главой государства или нет, - главное было дискредитировать оппонента любым способом. Впрочем, мифа (даже кратковременного) не получилось: Т. Круз как профессиональный юрист умело развеял все сомнения [6th rep. deb.].
По нашим наблюдениям, принцип манипулятивных действий Д. Трампа был таков: вначале выдвижение абсурдного, порой вопиющего в своей несуразности тезиса и неоднократное его повторение (апелляция к магической функции языка!) на митингах, выступлениях перед сторонниками, в интервью с представителями масс-медиа, твитте-ре и т.п. Так возникли, в сущности, все диффамирующие ярлыки типа «маленький Марко», «лгущий Тед», «неэнергичный Буш», «жуликоватая Хиллари».
Но на протяжении политической кампании бизнесмен делал еще более шокирующие высказывания: например, он предположил, что отец Т. Круза мог быть замешан в убийстве Дж. Кеннеди! В интервью телеканалу Fox News бизнесмен заявил:
His father was with Lee Harvey Oswald prior to Oswald's being - you know, shot. I mean, the whole thing is ridiculous. What is this, right prior to his being shot, and nobody even brings it up. They don't even talk about that. That was reported, and nobody talks about it. I mean, what was he doing - what was he doing with Lee Harvey Oswald shortly before the death? Before the shooting? It's horrible [https://www.politico.com/blogs/2016-gop-primary-live-updates-and-results/2016/05/trump-ted-cruz-father-222730].
Такого рода выпады в сторону оппонента являются, конечно, манипуляцией. Говорящий, не имея никаких доказательств, будучи абсолютно неосведомленным о фактах, «цепляется» за сплетни, слухи, единичные фрагменты и пытается домыслить все остальное, выстроить целостную картину, которая соответствует его (корыстным) мотивам.
Преимущества, которые манипулятор получает в данном случае, связаны не столько с дискредитацией конкурента, но тем, что «разгорается» скандал, а значит имя манипулятора - во всех новостных программах, во всех газетах и т.п. Это уже генерирует, по крайней мере, любопытство избирателя, а иногда - и неподдельный интерес. Политик выступает в роли актера или, лучше, шоумена - он развлекает публику: вряд ли кто из американцев действительно серьезно поверил, что отец Т. Круза убил Дж. Кеннеди, но было чрезвычайно увлекательно следить за разворотом событий - реакцией Т. Круза, его отца, семьи, обвинениями Д. Трампа и т. д. Причем агрессор, если он умело выстраивает свое речевое поведение, приобретает в глазах аудитории порой неотразимый шарм.
Однако подобные реплики редко могут стать материалом для политического мифа, - они слишком далеки от реальности. Политический миф нельзя воспринимать в качестве сказки, - миф функционирует в непосредственной связи с происходящими (происходившими) событиями, представляя людям правдоподобную версию окружающей действительности, версию, которые они готовы и хотят принять. Сделать это можно, обратившись к стереотипным представлениям общества, актуализировав некоторые предрассудки, заблуждения, предубеждения и т.п.
Д. Трамп, например, сосредоточился на «бесчестности» политиков и журналистов - идея, которая в очень расплывчатом виде близка многим: винить политиков за экономические и другие проблемы весьма заманчиво, винить прессу в искажении информации тоже не ново. Бизнесмен в скором времени создал альтернативную картину происходящего, отразившейся в мифе о заговоре. Его суть в следующем: политические элиты «играют не по правилам», делают все возможное, чтобы прийти к власти, превращают выборы в заранее инсценированный спектакль.
Миф о заговоре сопровождался массированной кампанией по дискредитации (диффамации) политиков и представителей СМИ. Первых бизнесмен обвинял в коррумпированности, продажности (when you give, they do whatever the hell you want them to do), некомпетентности (We have people in Washington that don't know what they're doing) и бездеятельности (all talk, no action), вторых - в бесчестности, пристрастности и жульничестве.
Мифологические идеи, как магические заклинания, повторялась Д. Трампом из митинга в митинг:
But when we say - look at all those hats, right? - "Make America Great Again." When we say that -you know somebody, a reporter - by the way the world's most dishonest people are back there. Look at all the cameras going. Look at all those cameras. It's unbelievable. They are dishonest. Most of them. Not all of them. But most of them. [http://www.breitbart.com/video/2016/04/22/trump-media-are-the-worlds-most-dishonest-people]
Кандидат, добившийся выдвижения от республиканской партии, утверждал: политики, медиа, специальные группы интересов и благотворительные организации действуют заодно:
The media, the special interest, Wall Street, the career politicians, the system is rigged. I've been saying it for a long time ... but with you help we're going to beat the system... [https://www.youtube.com/watch?v=x0kTJGEhRyU].
Они выступали, по убеждению бизнесмена, не только против него: они же украли победу у Б. Сандерса. Кстати, Д. Трамп начал говорить об этом еще до того, как сенатор выбыл из праймериз: Every time I turn on your show, Bernie wins, Bernie wins, Bernie wins and yet Bernie is not winning. [https://www.youtube.com/watch?v=Dtarr2ru9uU] Тем самым, ожидая поражения Б. Сандерса, Д. Трамп протягивал руку его сторонникам, уязвленным исходом голосования.
Политики собирались якобы с помощью махинаций «вышибить» и Д. Трампа, договорились даже распределить его голоса между собой, и единственный способ противостоять им был отправить их в нокаут:
... it's a rigged system but I said, you know, let it be rigged. I talk about the boxers. I have a boxer, he's fantastic guy, sort of a friend of mine, he's a world champion and he goes into a very unfriendly territory. I said: what are you doing? If you have a good match, you'd go into the blues, you'd gonna lose the decision with bad judges. He said, Mr. Trump, the only way I have to knock this guy out, I have to knock him on the ass. And he did! And he picked up a big paycheck. So what we are doing we are going to win on the first ballot, we only care about the first ballot [https://www.youtube.com/watch?v=PumrY9VnYZk].
Миф о заговоре, на наш взгляд, заслуживает более подробного и отдельного рассмотрения. Цель же настоящей статьи была продемонстрировать то, что в функциональном плане политический дискурс есть воплощение трех, часто взаимосвязанных, способов воздействия - магического, манипулятивного, мифологического.
«Магический» компонент политического дискурса наиболее базовый: и манипулятор, и мифотворец прибегают к магии слова, его обольстительной силе, но действуя довольно схожим образом, они, тем не менее, не являются зеркальным подобием друг друга.
Отличие манипуляции от конструирования политического мифа заключается, по-видимому, в том, что манипулятор не производит каких-либо глобальных идей: пытаясь привлечь внимание аудитории, внушить ей определенные смыслы и интерпретации реального мира, он остается в рамках узкого контекста. Расширение этого контекста, выдвижение некоторой тематической доминанты дискурса, может послужить основой формирования политического мифа. Главное заключается в том, чтобы высказанные мысли были близки и доступны избирателю, чтобы он мог их принять на веру, - хотел бы принять их, - чтобы они укладывались в его картину мира.
Библиографический список
1. Рязанова С.В. Политическая мифология в России и мире // Общественные науки и современность. 2011. № 1. С. 86-96.
2. Топорков Л.А. Фольклор и постфольклор: структура, типология, семиотика [Электронный ресурс] http://www.ruthenia.ru/folklore/toporkov1.htm (дата обращения: 12.01.2017)
3. Филинский А.А. Критический анализ политического дискурса предвыборных кампаний 1999-2000 гг.: дисс. ... канд. филол. наук. Тверь, 2002. 163 с.
4. Чернявская В.Е. Лингвистика текста. Лингвистика дискурса. Учебное пособие. М.: Флинта : Наука, 2013. 209 с.
5. Fairclough N. Language and power. Longman Group, 1989. 259 p.
6. Mackensen L. Verführung durch Sprache, List Verlag, München, 1973. 327 p.
7. Shirer W. L. The rise and fall of the Third Reich http://www.cristoraul.com/ENGLISH/readinghall/PDF-Modern-History/Shirer-TheRiseAndFallOfTheThirdReich.pdf (23.12.2016)
8. Schröder Hartmut, Mildenberger Florian. Tabu, Tabuvorwurf und Tabubruch im politischen Diskurs http://www.bpb.de/apuz/75862/tabu-tabuvorwurf-und-tabubruch-im-politischen-diskurs?p=all (23.12. 2016)
9. Shrouf A. Sprachwandel als Ausdruck politischen Wandels: am Beispiel des Wort-schattzes in Bundestagsdebatten 1949-1998. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2006, 349 p.
10. Torfing J. (2005). Discourse theory: achievements, arguments and challenges. In: Discourse Theory in European politics. Identity, Policy and Governance. Howarth D & J. Torfing (eds). Palgrave Macmillan. P. 1-31.
References
1. Ryazanova S.V. The political mythology in Russia and in the world / The social sciences and the modernity. 2011. № 1. P. 86-96.
2. Toporkov L.A. Folklore and post-folklore: structure, typology, semiotics. URL: http://www.ruthenia.ru/folklore/toporkov1.htm
3. Philinsky A.A. The critical analysis of the political discourse of the election campaigns of 1999-2000: dissertation of the candidate of the philology 10.02.19. 163 p.
4. Tschernyavskaya V.E. The linguistics of text. The linguistics of discourse. A textbook. M.: Flinta : Nauka, 2013. 209 p.
5. Fairclough N. Language and power. Longman Group, 1989. 259 p.
6. Mackensen L. Verführung durch Sprache, List Verlag, München, 1973. 327 p.
7. Shirer W. L. The rise and fall of the Third Reich http://www.cristoraul.com/ENGLISH/readinghall/PDF-Modern-History/Shirer-TheRiseAndFallOfTheThirdReich.pdf (23.12.2016)
8. Schröder Hartmut, Mildenberger Florian. Tabu, Tabuvorwurf und Tabubruch im politischen Diskurs http://www.bpb.de/apuz/75862/tabu-tabuvorwurf-und-tabubruch-im-politischen-diskurs?p=all (23.12. 2016)
9. Shrouf A. Sprachwandel als Ausdruck politischen Wandels: am Beispiel des Wort-schattzes in Bundestagsdebatten 1949-1998. Frankfurt am Main: Peter Lang, 2006. 349 p.
10. Torfing J. (2005). Discourse theory: achievements, arguments and challenges. In: Discourse Theory in European politics. Identity, Policy and Governance. Howarth D & J. Torfing (eds). Palgrave Macmillan. P. 1-31.
