CC BY
359
В конце ХХ в. ученое сообщество отказалось от идеологии линейно-эволюционистского видения истории и современности. Появился ряд теорий, по-новому трактующих данные проблемы. Одним из распространенных стало направление исследования - «демократический транзит», положившее начало формированию научной отрасли под названием «транзитология», которая стала выступать в качестве обновленной версии модернизационной парадигмы применительно к новым, принципиально изменившимся условиям и реалиям глобального мира.
Рассматривая предметность любой политической проблемы в ее теоретико-методологическом и опытно-эмпирическом содержании, автор текста неизбежно выходит на категории, понятия, политические тенденции и закономерности, которые в системе и отдельности составляют инструментальный базис, являющийся не просто необходимым, но главное - позволяющий доказательно решить тот или иной политический вопрос и даже гипотетически его выразить. Ведь лучше что-то делать, чем бездействовать, и это касается также духовной области человеческого существования, изменения и развития, причем в значительно большей мере, чем материальной, т. к. она требует и основывается на целокупности многих составляющих ее компонентов и элементов, аспектов и сторон, противоречий и трудностей, причин и следствий и т. п.
Поэтому начнем с понятийного представления категорий «трансформация» и «транзит». Отметим, что в такой парности понятий нет очевидного первенства.
В немецкой политической науке традиционное для американской политической науки понятие «транзит» получило развитие посредством более нейтрального концепта «трансформация». Трансформация может быть транзитной, а транзит трансформирующимся. Вместе с тем содержательных форм выражения данных понятий много и они позволяют очертить данные теоретические ипостаси всесторонне и в то же время выделить сущностно-содержателное в них, что позволит дать им определения.
Трансформация - это процесс изменений политических многообразных и многоуровневых связей между коллективными и индивидуальными субъектами в политической системе общества, ее институтах, видах и формах деятельности, в оптимальном варианте могущей привести к модернизациям общего, публичного и частного характера. В понятии «трансформация» на базе ее концептуальности, которая «более адекватно описывает спонтанность и слабую управляемость процессов общественных изменений, поскольку акцентирует зависимость общественно-политических сдвигов не только от действий правящей элиты, но и массовых слоев общества, представители которых исходят из собственных интересов и действуют в условиях не вполне сформированной и нежесткой институциональной среды» . Эти характеристики понятия «трансформация» вполне могут быть взяты за основу рассмотрения данной проблемы.
Предмет посткоммунистических трансформаций нашел отражение в работах М. Макфола, В. Банса, З. Бжезинского, Л. Бальцеровича и др. Конкретно получили оценки и прогнозные сценарии трансформационных процессов в России в конце XX - начале XXI вв. в трудах многих российских ученых, в том числе политологов, политических философов и представителей других политологических субдисциплин (О. В. Гаман-Голутвина, В. Я. Гельман, П. В. Панов, С. Г. Кирдина, Б. И. Манаренко, И. К. Пантин, О. Г. Харитонова, Л. Ф. Шевцова и др.).
О. Г. Харитонова отмечает, что проблемы трансформации политических режимов требуют выделения фаз перехода, которые фиксируют динамику этих процессов. Поскольку результатом данной динамики является достижение демократического общественного устройства, то выделяемые учеными модели этого перехода носят названия демократических. Одну из первых моделей подобного рода описал американский политолог Д. Растоу. Он обозначил единственное предварительное условие модели - национальное единство, выражающееся в осознании гражданами общей, национальной идентичности, то есть принадлежности к определенной нации. Переход к
* Никовская Л. И., Якимец В. Н. Природа конфликтности российской политической трансформации //Полития. 2005. № 2. С. 125.
демократизации Растоу выразил в форме следующих трех фаз: подготовительной, принятия решений и привыкания.
Ясно, что при всей позитивности данной модели были и есть исследователи, которые трансформационный переход к демократии трактуют по-иному. Так, например, Г. О. Доннел и Ф. Шмиттер отмечают три стадии перехода к демократии: либерализацию, демократизацию и социализацию. Реформы, проводимые в каждой из них, связаны по содержанию друг с другом, логически и содержательно фиксируют трансформацию перехода, но в то же время особое внимание уделяют проблеме институционализации гражданских свобод, и власть отражается в совокупности политических норм и правил.
Польский ученый А. Пшеворский выделяет два этапа переходного процесса - либерализацию и демократизацию при акценте на характере соотношения политических сил. При этом он раскрывает место и роль верхов и, что особенно важно и иновационно, низов в трансформационном процессе.
С. Хантингтон выделил три варианта демократизации стран так называемой «третьей волны»: трансформацию, замену и трансрасстановку. В трансформации или трансдействии главную роль играет правительство. Выделяемые им четыре фазы проходят при авторитарном режиме, а пятая - при демократическом. Каждая из них, в свою очередь, дифференцируется на более «дробные» стадии трансформации, но, пожалуй, два момента особенно значимы в этой модели: соотношение официальных властных институтов, элиты, оппозиции и совместные действия акторов. Второе положение касается характеристики значительной роли лидеров в трансформационной модели Хантингтона.
Используя темпоральный метод анализа процесса трансформации различных посткоммунистических стран, английские ученые Г. Ивенс и С. Уайтфельд разделяют его на периоды «медового месяца трансформации» и «изнурительной повседневности трансформации», каждый из которых отличается специфическим набором характеристик, разной временной протяженностью, интересами, ценностями и другими атрибуциями.
Следует особо подчеркнуть, что не только теоретические проблемы стали предметом анализа различных политических трансформаций, но и ряд исследователей разрабатывают проекты по их практической реализации.
Так, в 1977 г. в Германии был основан частный фонд Бертельсманна, который разрабатывает и курирует проекты, нацеленные на решение актуальных проблем современности. Один из этих проектов - Индекс трансформации Бертельсманна - проводит сравнительный анализ уровня развития демократии, рыночной экономики, качества политического управления в 119 странах совместно с рядом исследовательских центров и университетов Германии и Франции.
Результатом проекта явились два обновляемых рейтинга, которые фиксируют отмеченные проблемы и способствуют совершенствованию стратегий политического управления трансформационными процессами. Первый из этих компонентов фиксирует показатели прогресса в области политической и экономической трансформации каждой из 119 стран мира. Поскольку нас интересуют в первую очередь проблемы политической трансформации, то отметим только успешность ее критериев: суверенность, политическое участие, верховенство права, стабильность демократических институтов, политическая и социальная интеграция и др. Второй компонент -«индекс управления» - оценивает качество управления в стране по следующим показателям: уровень управления (способность политических акторов к маневрированию и достижению консенсуса, ресурсная эффективность, взаимодействие с внешней средой); сложность управления (структурные условия, традиции гражданского общества, интенсивность конфликтов, уровень образованности населения, экономические показатели, роль институтов).
Трансформационные процессы происходят в транзитных странах, к которым относится и Россия. Л. И. Никовская и В. Н. Якимец справедливо делают вывод: «процесс политической трансформации в России объективно попал в "ловушку" противоречия, которое можно сформулировать как
противоборство между тенденцией к стабилизации, равновесию и дальнейшему изменению, преобразованию» .
Термин «транзит» (лат. - переход, прохождение), как очевидно, есть синоним процесса «перехода» развивающихся государств к современному модернизационному уровню развития, в определенной мере конкретизирующих политическое развитие.
Проблема построения эффективной политической системы переходных обществ привела к разработке в середине 80-х гг. XX в. транзитологических концепций, основной вклад в создание которых внесли Х. Линц, А. Стейан, Г. О. Доннел, Ф. Шмиттер, А. Пшеворский, С. Хантингтон и другие исследователи. Они акцентировали научное внимание на материалах относительно успешных латиноамериканских и южноевропейских политических транзитов, отмечали недейственность существовавших трансформационных моделей, и в целом транзитология обрела статус относительно самостоятельной отрасли политической науки, в центре которой оказались проблемы перехода автократических форм правления к демократическим. Если фиксировать главное, то транзитология -отрасль политического знания, изучающая процесс перехода стран к демократии.
Поэтому, как правило, в транзитологии речь идет о демократических транзитах, хотя следует отметить, что существуют и другие, нетранзитные пути, направления развития к «лучшей» форме государственного устройства, управлению и контролю за ней «снизу», т. е. населением, гражданами, неправительственными учреждениями, организациями, институтами, а также протестным движением. К ним можно отнести постепенные реформы, осуществляемые группой элитных реформаторов; силовые методы демократических реформ сверху (например, военными); революционные действия снизу народом, когда созрела революционная ситуация и они не могут жить по старому и другие. Так, известный американский политолог Л. Пай отмечает: «В незападном политическом процессе оппозиционные партии и претендующие на власть элиты часто становятся инициаторами революционных движений».
Французский политолог Ги Эрме считает, что самой важной чертой демократического транзита является многообразие форм, в которых он протекает, и выделяет три таких формы: «договорный переход»; «демократия сверху»; «совместно управляемая демократия». Данные формы временны, и транзит в целом представляет собой нечеткий период времени между силами, олицетворяющими прежний режим и новыми политическими силами. Это противоречие может отражаться в разных вариациях, формах и содержании, быстро меняться ситуативно, и результат демократического транзита может быть потенциальным и не только формально-правовым, но и неформальным, неправовым. Иными словами, цель и задачи демократического транзита могут не совпадать с их результатами.
Итак, категория «демократический транзит» объединяет в своем содержании различные по характеру и результатам общественные трансформации, протекающие в русле современной демократической волны (третьей), но не могут основательно их объяснить. К тому же демократические транзиты не означают гарантированного перехода к демократии и уж тем более консолидированную демократию во многих странах мира. Он есть полиморфный процесс перехода от одного общественно-политического и иного состояния к другому, более высшему, чем предыдущий.
При характеристике внутренних факторов демократических процессов ученые выделяют два разных подхода или модели в построении генезиса демократии, ее идеальных типов. Часто их называют структурными или экзогенными и процедурными или эндогенными. Значимость структурных факторов детерминируется глобализацией демократических процессов во всем многообразии их позитивных и негативных качеств и проявлений.
С середины 70-х гг. XX столетия демократические транзиты имели эндогенный («эндо» - греч. внутри; внутреннего происхождения, вызываемый внутренними причинами) характер и были на начальных этапах результатом решения и выбора политических стратегий и тактик определяющими,
* Никовская Л. И., Якимец В. Н. Природа конфликтности российской политической трансформации... С. 125.
главными политическими акторами. Так считали представители «объективных» общественных структур, поскольку в центре их анализа были структурные факторы.
Представители процедурного подхода (О' Доннелл, Шмиттер, Карл, Пшеворский, Линц) упор делают на конкретные процессы, процедуры и политические решения, осуществляемые акторами демократизации, особенно акцентируют внимание на выбор и последовательность конкретных решений и действий тех политических акторов, от которых зависит процесс демократизации.
В центре второго подхода лежат процедурные факторы, и их субъекты акцентировали внимание на конкретных процессах и решениях, которые они сами осуществляли, т. е. процедурно действовали.
Конечно, распад тоталитарных, авторитарных и других политических режимов не означает автоматического движения отдельных стран по пути становления демократического транзита, демократии в целом. Но его применение уже дало определенные положительные эффекты. Так, на основе транзитологического проекта, посвященного сравнительному анализу демократических элементов всех государств мира, был разработан группой ученых во главе с профессором А. Мельвилем проект «Политический атлас современности». При опоре на доступную статистику в нем было представлено графическое обозначение положения всех стран с выделением пяти индексов и определением сходств и различий стран в зависимости от их расположения относительно друг друга на графике. На институциональной основе демократии ведущим среди них являлся фактор соревновательности во время выборов главы исполнительной ветви власти. Россия заняла в рейтинге 93 место, США - 18. Построенный атлас фиксировал получение блока из трех наиболее влиятельных стран мира: США, России и Китая. К методологическим недостаткам исследования было отнесено то, что проект не предусматривает изучения динамики.
