CC BY
246
УДК 811.11 Е. В. Тенева
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2014. Вып. 2
ПОЛИТИЧЕСКИЕ СТЕРЕОТИПЫ
В БРИТАНСКОМ ПОЛИТИКО-ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9
Данная статья посвящена вопросу изучения средств оценочного воздействия на массового адресата. В статье дается определение политическому стереотипу как одному из разновидностей социально-оценочных стереотипов, который связан либо с оценкой деятельности какой-то конкретной политической фигуры или партии, либо с той ролью, которую играет та или иная страна на мировой политической арене. В статье приведены случаи употребления политических стереотипов в британском политико-публицистическом дискурсе, а также проанализированы языковые средства их выражения. Библиогр. 10 назв.
Ключевые слова: политика, стереотип, воздействие, риторика.
POLITICAL STEREOTYPES IN BRITISH MASS MEDIA DISCOURSE
E. V. Teneva
St. Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya emb., St. Petersburg, 199034, Russian Federation
This article is devoted to the study of the means of attitudinal impact on the mass addressee. A stereotype is defined as one of the varieties of socio-attitudinal stereotypes which is associated with assessment of activities of a particular political figure or party or with the role played by a country on the world political stage. The article presents the cases of the usage of political stereotypes in the British mass media discourse as well as the analysis of the linguistic means of their expression. Refs 10.
Keywords: politics, stereotype, influence, rhetoric.
СМИ являются важнейшим средством воздействия на все сферы жизнедеятельности общества в целом, включая политику, экономику, культуру и религию. Одной из основных задач СМИ является формирование общественного мнения и оценка социально значимых событий и явлений. В связи с растущим интересом к исследованию СМИ с точки зрения лингвистики, прагматики, риторики и других смежных гуманитарных областей, а также, в частности, к изучению политической коммуникации как одной из важнейших форм взаимоотношений между человеком, обществом и государством внимание многих современных ученых привлекают языковые средства формирования оценки и воздействия на массовое сознание в политико-публицистическом дискурсе. Для начала остановимся подробнее на понятии «политико-публицистический дискурс» и разграничим «политический» и «политико-публицистический» дискурсы.
Целью политического дискурса является идеологическое воздействие на общественное сознание в интересах автора текста. Исследованием данного вида дискурса занимался А. П. Чудинов, который определял его как «пропаганду тех или иных идей, эмотивное воздействие на граждан страны и побуждение их к политическим действиям, выработку общественного консенсуса, принятие и обоснование социально-политических решений в условиях множественности точек зрения в обществе» [1, с. 36]. Данное определение представляется нам не очень удачным, поскольку А. П. Чудинов ограничивает сферу употребления политического дискурса, сводя ее до области политики и СМИ. С нашей точки зрения, такое узкое понимание полити-
ческого дискурса не вполне оправдано. Политический дискурс — это общение, ограниченное не только рамками СМИ и политическими выступлениями, это общение, которое может также затрагивать сферу повседневного общения. Например, разговоры о политике в обыденной жизни — это тоже политический дискурс. В связи с этим мы предлагаем рассмотреть подход, в котором политический дискурс понимается в широком смысле.
В монографии Е. И. Шейгал [2] дается комплексный анализ политического дискурса как объекта лингвокультурологического изучения. Согласно Е. И. Шейгал, под политическим дискурсом понимается «любая передача сообщений, предназначенная оказать влияние на распределение и использование власти в обществе» [2, с. 24]. Политическая коммуникация понимается автором монографии в широком смысле и включает не только официальный контроль явлений социальной жизни, но и разговоры о политике в самых разных ракурсах — бытовом, художественном, публицистическом и др. По мнению Е. И. Шейгал, политический дискурс пересекается и с другими типами дискурса — юридическим, научным, массово-информационным, педагогическим, рекламным, религиозным, спортивно-игровым, бытовым и художественным.
Иными словами, как и любой другой дискурс, политический дискурс имеет полевое строение: в центре данного вида дискурса находятся жанры, которые в максимальной степени соответствуют политической коммуникации — борьбе за власть, а на периферии располагаются жанры, в которых функция борьбы за власть отходит на второй план и переплетается с функциями других видов дискурса, при этом происходит наложение характеристик разных видов дискурса в одном тексте (газетная статья о политике включает в себя элементы масс-медиа и политического дискурса). Пространство между массово-информационным и политическим дискурсом представлено в виде шкалы, в которой по мере нарастания политического содержания представлены следующие жанры: памфлет, фельетон, проблемная политическая статья, колонка комментатора, передовая статья, репортаж, информационная заметка, интервью с политиком, проблемная аналитическая статья, полемика, речь политика, политический документ.
Исходя из данного подхода, исследуемый нами политико-публицистический дискурс можно рассматривать как подвид политического дискурса, как пограничный дискурс, в котором соединяются черты публицистического и политического дискурсов. Мы склонны полагать, что под «политико-публицистическим дискурсом» следует понимать разновидность публицистического дискурса, содержание которого относится к сфере политики и который используется в средствах массовой информации в целях воздействия на читателя.
Р. Дентон и Г. Вудвард подчеркивают противоречивость функций, свойственных данному виду дискурса. С их точки зрения, политико-публицистический дискурс выполняет «функцию посредующего звена, нередко замещающего собственно физическое насилие, и делает возможным изменения в обществе в сторону упорядочивания, прокладывает путь к компромиссам, делая факты и аргументы достоянием общественности, может информировать, воодушевлять, успокаивать, разделять или сеять вражду» [3, p. 14]. Политико-публицистический дискурс используется в качестве инструмента политической власти (побуждение читателей либо к пассивному, либо к активному участию в политических процессах), поэтому одной из ведущих
функций является инструментальная функция (борьба за власть). Политико-публицистическому дискурсу свойственна также оценочная функция. Посредством СМИ общество оценивает политические события и факты, деятельность политических лидеров и руководства, партийные программы и манифесты. В нем редко встречаются тексты собственно информативного или собственно эмоционально-экспрессивного содержания, в любом подобном тексте представлены оба параметра. При этом эмотивная оценка обусловлена эмоциями, которые вызывает объект оценивания [4, с. 126]. Как нам представляется, обе функции (оценочная и инструментальная) тесно связаны с воздействующей функцией, которая является ведущей, поскольку главная задача автора политико-публицистического дискурса сводится к воздействию автора на адресата.
Таким образом, наличие положительной или отрицательной оценки в политико-публицистическом дискурсе приводит к воздействию на массового адресата и формированию у него определенной системы мышления, когда складываются стереотипы отношения к власти и формируется ее положительная или отрицательная оценка. Стереотипы, в свою очередь, репрезентируются в тексте при помощи определенных языковых средств и речевых приемов. Рассмотрим определение стереотипа.
Слово «стереотип» (твердый отпечаток) изначально использовалось в полиграфии для обозначения печатной формы — копии с типографского набора. В XX веке прагматический подход к понятию стереотипа стал актуальным. Данная тенденция берет свое начало от работ У Липпмана, американского журналиста, который впервые использовал термин «стереотип» в 1922 г. в книге «Общественное мнение» при анализе влияния имеющегося знания о предмете на его восприятие и оценку при непосредственном контакте [5, с. 241]. У Липпман предложил новое понимание данного понятия: стереотипы — это «упорядоченные, детерминированные культурой "картинки мира" в голове человека, которые, во-первых, экономят его усилия при восприятии сложных социальных объектов и, во-вторых, защищают его ценности, позиции и права» [6, с. 52]. Если У Липпман анализировал социально-психологические факторы деятельности людей, под воздействием которых появляются и функционируют стереотипы, то последователи У. Липпмана отошли от данной идеи и стали объяснять появление стереотипов особенностями человеческой психики. Стереотипы стали рассматриваться как средство воздействия [5, с. 245].
Н. В. Уфимцева дает следующее определение: «стереотип — единица языка, вызывающая на психовербальном уровне в сознании представителей определенной национально-культурной общности некоторый минимализм сходных ассоциативных реакций по ряду слов с оценочным значением» [6, с. 55]. Итак, вслед за Н. В. Уфим-цевой мы полагаем, что стереотипы обладают неким «минимумом сходных ассоциативных реакций». Что представляет собой этот «минимум сходных ассоциативных реакций»?
Мы считаем, что ключом к пониманию стереотипов могут служить лексические коннотации, которые Ю. Д. Апресян понимает как устойчивые признаки понятия, выражающего принятую в обществе оценку соответствующего предмета или факта и отражающего связь с культурными традициями, а также со словами культурного происхождения [7, с.106]. Еще один исследователь, И. Е. Аверьянова, считает, что существует две разновидности коннотаций стереотипов: одна из них является отражением общечеловеческих факторов общественного бытия и созна-
ния, материальной и духовной культуры, а другая является манифестацией национально-культурного своеобразия данной языковой общности. Таким образом, в тех условиях, когда присутствует типизированное эмоционально-оценочное значение (а присутствует оно, как мы считаем, всегда — вопрос лишь в степени присутствия), принятое некоторой общностью, можно говорить о стереотипизации лексических единиц, при этом общественно-историческая практика в рамках определенной национально-культурной общности является главным фактором при выборе той или иной словоформы стереотипа.
Мы считаем, что при рассмотрении свойств национально-культурных стереотипов необходимо учитывать не только культурные коннотации стереотипа, но и эмоционально-оценочный компонент, поскольку стереотипы являются средством воздействия на аудиторию. С нашей точки зрения, «стереотип» — это единица языка, которая вызывает ряд ассоциаций в сознании представителей национально-культурных общностей и обладает оценочным значением, используется автором в тексте для того, чтобы воздействовать на адресата [8, с. 229].
Существует несколько подходов к классификации стереотипов. Например, С. В. Шарафутдинова на основе критериев формирования социальной оценки выделяет несколько видов стереотипов — политический, культурологический, морально-этический, биологический и эстетический [9]. Согласно ранее созданной нами классификации стереотипов [8, с. 231], мы предлагаем две классификации: тематическую классификацию (на основе содержания и направленности стереотипов), в которой выделяем политические и культурно-бытовые стереотипы, а также классификацию стереотипов по степени их универсальности, в которой выделяются универсальные и неуниверсальные стереотипы. Каждый из данных видов стереотипов репрезентируется посредством определенного набора языковых и речевых средств и приемов. Стереотипы, характерные как для русского, так и для британского политико-публицистического дискурса, репрезентируются, главным образом, при помощи одних и тех же языковых средств и приемов, что позволяет говорить об их относительно универсальном характере. Для подтверждения вышесказанного рассмотрим функционирование стереотипов в британских СМИ.
В газетах и журналах довольно часто встречаются политические стереотипы. Это обусловлено спецификой прессы, которая рассматривает хронику экономических, культурных и политических событий. Как правило, политические стереотипы — это стереотипы, которые связаны либо с оценкой деятельности какой-то конкретной политической фигуры или партии, либо с той ролью, которую играет та или иная страна на мировой политической арене [8, с. 231]. Восприятие (оценка) деятельности того или иного политика может быть как положительным, так и отрицательным. Как мы уже писали ранее [8, с. 236], основная роль стереотипов — это реализация принципа языковой краткости (передача части сообщений имплицитно), выражение отношения автора к передаваемой им информации и воздействие на читателя с целью убедить последнего в авторской точке зрения. Рассмотрим языковые средства выражения стереотипов политика (партии) с целью воздействия на адресата в британской «качественной» прессе.
Одним из средств выражения стереотипов являются существительные. Большинство лингвистов считает, что существительное выражает предубежденное отношение и фиксирует стереотипы гораздо сильнее, чем другие части речи, потому
что существительное в силу своей номинативной специфики представляет качества личности как постоянные [4, с. 133]. Приведем примеры:
(1) The North Korean leader, Kim Jong Un, presented himself to the outside world as a moderate reformist (The Times. December 13. 2013).
(2) ... <Putin> rescued weaker team players such as President Assad of Syria and Edward Snowden, the NSA whistleblower (The Times. December 30. 2013).
(3) He <S. Berlusconi> is a veteran of extravagant parties and multiple corruption scandals, with convictions for tax fraud and having sex with an underage prostitute. Yet, Silvio Berlusconi could be about to make his oddest career move yet — as Russian Ambassador to the Vatican (The Times. November 26. 2013).
(4) Such a rapid return to favour for the man <Mr Surkov> once known as Russia's "grey cardinal" (The Times. August 21. 2013).
В примерах № 1-4 стереотипные образы, с которыми ассоциируются лидеры политической власти, выражены конкретными понятиями — reformist, whistleblower, veteran of extravagant parties, grey cardinal. Данные понятия несут в себе как положительную, так и отрицательную коннотацию в зависимости от контекста. В примере № 1 автор называет политического лидера Северной Кореи «умеренным реформистом» (moderate reformist), подчеркивая свою положительную оценку политика и тем самым воздействуя на читателя. В примере № 2 само понятие, с которым ассоциирует автор Эдварда Сноудена, несет в себе оценку — whistleblower («человек, делающий общественным достоянием секретную информацию о противозаконной, аморальной или общественно вредной деятельности какой-либо организации, зачастую с риском для себя»). В примере № 3 автор выражает негативное отношение к итальянскому премьер-министру С. Берлускони, иронично называя его «ветераном экстравагантных вечеринок и многочисленных коррупционных скандалов». В примере № 4 восприятие политика также негативное, о чем говорит словосочетание grey cardinal («серый кардинал», «закулисный манипулятор»; «человек, находящийся в тени, но оказывающий решающее влияние на принятие политических, управленческих, экономических и других решений»). Исходя из проанализированных примеров, можно сказать, что стереотипы используются в тексте для воздействия на мнение читателей (избирателей) о данных политических фигурах.
Зачастую авторы британского политико-публицистического дискурса используют существительные, указывающие на принадлежность политика к той или иной партии или политическому направлению:
(5) Danny Alexander has slapped down his Lib Dem Cabinet colleague Vince Cable for suggesting that the coalition could split early (The Times. September 17. 2013).
(6) I don't think Portillos intervention adds much to the debate. It largely echoes the Lawson analysis. An ex-Labourist turned ex-Thatcherite, ex-defence secretary and ex-frontrunner who failed to defeat IDS for the Tory leadership deserves to end his political career in impotent exile, making easy-listening programmes for TV. It is a dreadful fate. Boris is basically a lightweight, too, but a far more formidable politician (The Guardian. May 9. 2013).
(7) The SNP leader and the Scottish finance secretary, John Swinney, are to offer Labour a slightly improved offer to increase spending on apprenticeships — Labour's key demand —
but it is thought highly unlikely Labour will vote in favour of the budget (The Guardian. February 2. 2009).
(8) It is believed that Lib Dem leader, Tavish Scott, wants Salmond to ask publicly for the Scottish government to get borrowing powers — to help it tackle the recession and fund major infrastructure projects such as the new £2bn Forth bridge (The Guardian. February 2. 2009).
(9) As the Guardian points out this morning — and Labour ex-ministers like Peter Hain, Ian McCartney and Frank Field did in the Commons yesterday — the European Court of Justice has stretched the 1996 EUposted workers directive (it makes them sound like stamped bits of mail) by declaring that only the local minimum wage rate need apply to workers brought in from outside (The Guardian. February 2. 2009).
Как видно из примеров № 5-9, стереотипы принадлежности к той или иной партии (мировоззрению или направлению) используются в целях языковой краткости для более легкого восприятия адресатом сообщаемой информации о том или ином политике и, соответственно, убеждения в авторской точке зрения.
В целом необходимо подчеркнуть, что политико-публицистический дискурс отличается тем, что адресат должен понимать говорящего с полуслова. Активная роль адресата в этом типе дискурса предоставляет автору речи большие возможности для оперативного переключения тематики, а также для легкого перевода информации в подтекст (ирония, языковая игра, намеки и т. д.) [4, с. 134].
Важно отметить, что в политико-публицистическом дискурсе исключительно положительной оценки не получает ни один политический лидер, так как острая обстановка борьбы за власть вызывает конкуренцию и резкие критические суждения со стороны оппонентов [4, с. 134-135]. Так, например, всемирно известная Маргарет Тэтчер получает в СМИ как положительную, так и отрицательную оценку. Стереотип «железной леди» (the iron lady) стал нарицательным именем и символом ее политической деятельности. Иногда говорят о холодности М. Тэтчер, имея в виду ее сильную, мужскую хватку в решении политических проблем. Рассмотрим следующий пример:
(10) Here is a retro feel to the Conservative Party conference this year. In the exhibition hall, Our Maggie beer and Iron Baby bibs are on sale next to velvet smoking jackets and tailored tweed suits (The Times. October 1. 2013).
Возможно, здесь имеет смысл говорить о так называемой скрытой импликации: автор намеренно сравнивает выставленные на продажу вещи эпохи Маргарет Тэтчер — пиво «нашей Мэгги» и детские нагрудники с бархатной мужской домашней курткой и строгим твидовым костюмом, говоря о том, что все эти вещи создают ретро-атмосферу. При помощи такого сравнения автор выражает стереотипное представление о политике Маргарет Тэтчер — ее простоту и бережливость, провозглашенный консерваторами возврат к викторианским моральным ценностям: уважение к семье и религии, закону и порядку, аккуратность, трудолюбие, самостоятельность, примат права личности.
Как известно, одними из последователей М. Тэтчер являются бывшие премьер-министры Великобритании Тони Блэр и Гордон Браун. Поэтому вслед за такими словами, как Thatcherism и Thatcherite, в британской прессе появились новые слова — Blairism и Blairite, а также Brownism и Brownite:
(11) Nick Clegg today dismissed David Cameron's claim that «we are all Thatcherites now», but defended the cost of the former Prime Minister's funeral (The Times. June 18. 2013).
(12) Ed Miliband has turned to leading Blairites to help him win the next general election, according to a leaked memo (The Times. December 8. 2013).
(13) Ed Balls did Ed Miliband a massive favour in the last Labour leadership election by drawing the Brownite poison into himself (The Times. December 8. 2013).
Гораздо реже, чем существительные, языковыми маркерами стереотипов становятся прилагательные и усилительные наречия. Приведем примеры:
(14) Perhaps the unsentimental President Putin simply decided that it was time to lay the union to rest before its 30th anniversary next (The Times, June 8. 2013).
(15) The cynical but brilliant architect of Vladimir Putin's domestic dominance appears set for a return to the Kremlin three months after he was unceremoniously jettisoned from government. Vladislav Surkov is widely believed to have lost his job earlier this year because he failed to anticipate or counter the wave of street protests that accompanied Mr Putin's return to the presidency in 2012 (The Times. August 21. 2013).
(16) Vladimir Putin cracked a wolfish smile to greet President Obama at the G20 summit yesterday but nobody was fooled: this was going to be payback time on the Russian leader's home turf (The Times. September 6. 2013).
(17) Russia's most powerful woman would deny she's Russia's most powerful woman, but we can let that pass. This much we know: Olga Golodets is the most senior woman in Vladimir Putin's Government and the only one who has had the courage to stand up to him on anything that matters (The Times. January 6. 2014).
В примерах № 14-16 автор негативно относится к рассматриваемым политическим фигурам, выражая это при помощи прилагательных с отрицательным коннота-тивным значением (unsentimental, cynical, wolfish). В примере № 15 автор использует антитезу (cynical but brilliant), подчеркивая противоречивость стереотипного восприятия В. Суркова. В примере № 17 автор использует прилагательное в превосходной степени и дает положительную оценку Ольге Голодец, которая воспринимается как самая высокопоставленная женщина в правительстве Владимира Путина — Olga Golodets is the most senior woman in Vladimir Putin's Government.
Помимо прилагательных автор может использовать глаголы с оценочным значением в качестве маркеров политических стереотипов:
(18) It has been a good year for the judo sixth dan Vladimir Putin, who has hip-flipped President Obama on Syria, wrestled the EU to the ground on Ukraine, tripped up the opposition at home and rescued weaker team players such as President Assad of Syria and Edward Snowden, the NSA whistleblower (The Times. December 30. 2013).
Самые яркие и запоминающиеся стереотипы передаются при помощи образных средств языка — метафор, сравнений, антитез и т. п.:
(19) While her husband is aiming to make history as the nation's first black commander-inchief, the aspiring First Lady said that her most important role was as «mom-in-chief» (The Times. October 25. 2008).
(20) Ruling Russia comes naturally to Vladimir Putin. Bestriding the globe is his new hobby. Like a confident tsar he defends his people against external threats both real and imagined (The Times. December 30. 2013).
(21) She may be a woman, married, afeminist and only 49, but an Irish theologian called Linda Hogan is being tipped as the Vatican's first lady in red (The Sunday Times. November 3. 2013).
В примере № 19 автор использует игру слов, противопоставляя восприятие Барака Обамы как верховного главнокомандующего (commander-in-chief) с образом его жены как верховной «главко-мамы» (mom-in-chief), чтобы подчеркнуть стереотипное восприятие супруги президента США как яркой и самодостаточной личности, нисколько не уступающей мужу силой характера и целеустремленностью, а по своей популярности среди соотечественников способной и затмить его. В примере № 20 стереотипное восприятие президента России передается при помощи сравнения с царем. Уверенность и авторитаризм стиля правления В. Путина стали определенным штампом, стереотипом, закрепившимся за русским президентом. В примере № 21 Линду Хоган автор метафорически называет Дамой в красном по аналогии с названием известной песни Криса де Бурга о женщине в красном платье. Ассоциация с эффектной и уверенной в себе женщиной подчеркивает не только женственность Линды Хоган, но и ту роль, которую может сыграть первая женщина-кардинал в католической религии.
Помимо универсальных стереотипов, которые типичны для большинства представителей того или иного социума, существуют неуниверсальные стереотипы, которые возникают не у всех представителей нации (skeptical Europeans and hostile Russians; South Africa — an economic whale, swimming with minnows) и их восприятие характеризуется неоднозначностью оценок [8, с. 235]. В этих случаях необходимо учитывать мнение разных людей, имеющих разногласия в силу разной степени образованности и культуры, возраста и жизненного опыта. Рассмотрим данный вид стереотипов:
(22) Boris Yeltsin perceived him <V. Putin> as a loyal, safe pair of hands and anointed him his successor. Once in power, Putin revealed a ruthlessness that surprised even those closest to him. He imprisoned or forced into exile disruptive oligarchs, taking control of their assets (The Times. July 14. 2013).
(23) He has been blamed for the deaths of 20 million Soviet citizens in peacetime and 20 million during the war with Nazi Germany. However, according to President Putin, the former Soviet dictator Joseph Stalin was like Oliver Cromwell. 'Cromwell is just as much of a bloody dictator as was Stalin,' Mr Putin said, in an unexpected intervention at the end of his four-hour televised press conference yesterday (The Times. December 30. 2013).
(24) Nigel Lawson, Margaret Thatcher's boom-and-bust chancellor from 1983 to their own bust in 1989, is in a very different league, one of nature's political heavyweights (The Guardian. May 9. 2013).
В примерах № 22-23 политики дают оценку других политических лидеров и выражают свое стереотипное мнение о них. В первом случае Б. Ельцин воспринимает В. Путина как преданного и надежного, считая его преемником своей политики, — один из стереотипов, закрепившихся за В. Путиным. Во втором случае (№ 23) В. Пу-
тин проводит параллель между И. Сталиным и О. Кромвелем, подчеркивая стереотипное восприятие обоих как «кровавых диктаторов». В обоих случаях оценка, которая присутствует в стереотипах, зависит от того, является ли данный политик соратником или противником автора высказывания. В примере № 24 автор выражает стереотипное восприятие о канцлере казначейства Найджеле Лоусоне. Автор использует апелляцию к авторитету, называя его «канцлером М. Тэтчер периода экономического бума и спада». Авторитет и известность М. Тэтчер создают «эффект ореола», который придает значимость образу данного политического деятеля, а также воздействует на читателя, создавая стереотипную ассоциацию с проводимой М. Тэтчер экономической политикой.
К политическим стереотипам относятся не только стереотипные представления об отдельных политических деятелях, но и о политических партиях и странах в целом:
(25) It is hardly surprising that Americans find it difficult to do business in France, a country that is notorious for high taxes, a sluggish bureaucracy and belligerent unions (The Times. October 17. 2013).
(26) It wasn't always like this, was it? German Romanticism, anyone? Karl Lagerfeld? Porsche? Hermann Hesse? Walter Gropius's Bauhaus? Theodor Adorno, perhaps the ultimate nonconformist? All these examples of flair, creativity, outside-the-box thinking and yet, when it comes to discussing Germany, it's all discipline and straight-edged organisation. And no, you can't just blame the war or the towels on the sun loungers or Angela Merkel's calls for fiscal austerity (The Times. May 19. 2012).
(27) The Liberal Democrats have betrayed pledges on protecting the environment and are losing their identity as a «green» party, according to the RSPB and other environmental groups (The Times. September 13. 2013).
(28) Many of Graham Brady MP's predecessors as the shop steward for Tory MPs did not give media interviews at all. Mr Brady has been more publicly assertive and has occasionally cast votes in the House of Commons that have not pleased David Cameron. He is part of one of the most interesting features of today's politics — a backbench parliamentary party that thinks for itself and is not easily whipped (The Times. September 27. 2013).
В примере № 25 автор выражает распространенное мнение о Франции как о стране, которая славится высоким уровнем налогов и бюрократией. В примере № 26 трудно судить о том, являются ли данные мнения автостереотипными или гетеростереотипными, т. е. принадлежат ли они только представителям одной нации или они распространены между разными национальными группами, однако по всему миру распространено мнение о Германии как о стране с высоким уровнем развития, поэтому неудивительно, что автор перечисляет ряд знаменитых людей, с которыми ассоциируется Германия (№ 25). В примерах № 27-28 перед нами оценочное восприятие двух английских партий.
Проанализировав разные средства выражения политических стереотипов, мы пришли к выводу о том, что политические стереотипы являются средством воздействия автора на читателя с целью убедить последнего в авторской точке зрения. Репрезентацией данного стереотипа служат такие средства эксплицитного воздействия, как существительные, прилагательные, усилительные наречия, глаго-
лы с оценочным значением, придаточные обороты, а также средства имплицитного воздействия: метафора, антитеза, сравнение, апелляция к авторитету.
Изучение стереотипов и их определение с лингвопрагматической точки зрения влияет на то, как мы анализируем функционирование и роль СМИ, способствует нахождению новых общих точек соприкосновения между общественными науками и гуманитарными, а также открывает новые перспективы для их дальнейшего изучения в области данных наук [10, p. 14].
Мы полагаем, что стереотип воспринимается не только как языковое средство воздействия на избирателей в целях агитации и пропаганды деятельности того или иного политика, партии или идеологии, но и как необходимый и неизбежный инструмент социализации индивида. Знания, полученные при изучении закономерностей образования и функционирования стереотипов, ориентируют человека в море социальной информации и помогают сохранить высокую самооценку. Языковые стереотипы могут даже вступать в противоречие с осознанными умственными установками индивидуума, сформированными под воздействием воспитания и образования, оказывая влияние на его мышление, расширяя его кругозор, меняя образ жизни, политические и религиозные взгляды, восприятие себя и общества в целом.
Литература
1. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры: монография. 2-е изд. Екатеринбург: УрГПУ, 2002. 238 с.
2. Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса. М.; Волгоград: Перемена, 2000. 367 с.
3. Denton R. E., Woodward G. C. Political communication in America. New York: Praeger, 1985. P. 10-22.
4. Воробьева О. И. Политическая лингвистика. Современный язык политики. М.: Издательство ИКАР, 2008. 296 с.
5. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология: учеб. пособие для студентов ин-тов по спец. «Психология». М.: Ин-т психологии РАН, Академический проект, 1999. С. 236-250.
6. Уфимцева Н. В. Языковое сознание: стереотипы и творчество. М.: ИЯЗ, 1988.
7. Кобозева И. М. Немец, англичанин, француз и русский // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 1995. № 3. С. 102-116.
8. Тенева Е. В. Национально-культурные стереотипы в публицистике (на материале английского языка) // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. М.: Институт стратегических исследований, 2010. № 7. С. 228-236.
9. Шарафутдинова С. В. Формирование социальной оценки в дискурсе СМИ: дис. ... канд. фи-лол. наук // disserCat: электронная библиотека диссертаций. URL: http://www.dissercat.com/content/ formirovanie-sotsialnoi-otsenki-v-diskurse-smi ixzz2pul0o04Z (дата обращения: 22.01.2013).
10. Seiter E. Stereotypes and the Media: A Re-evaluation // Journal of Communication. Vol. 36, Issue 2. June 1986. P. 14-26.
Статья поступила в редакцию 4 июля 2014 г.
Контактная информация
Тенева Екатерина Веселиновна — кандидат филологических наук, старший преподаватель;
ekateneva@gmail.com
Teneva Ekaterina V. — Candidate of Philology, senior lecturer; ekateneva@gmail.com
