CC BY
475
Политические риски иностранных инвестиций: проблемы российских ТНК
А.Н. Бордовских
На сегодняшний день существует целый ряд подходов к пониманию сути политического риска. Когда речь идет об иностранных инвестициях и иных внешнеэкономических операциях, под риском подразумевается вероятность наступления политического события или принятия государственного решения, которое может привести к экономическим потерям по деловым операциям в стране-реципиенте1. В таком контексте политический риск начал исследоваться в начале 1960-х годов в связи с национализацией Суэцкого канала и переворотом на Кубе, приведшим к приходу к власти Фиделя Кастро. Оба эти события повлекли за собой большие экономические убытки иностранным корпорациям, имевшим деловые интересы в этих государствах.
Очень важно понимать, что под иностранным бизнесом в 60-е годы XX века подразумевалась инвестиционная и торговая деятельность корпораций из Северной Америки и Западной Европы, а под «странами-реципиентами» — бывшие колонии. В связи с этим вся теория и практика исследований политического риска развивались исключительно в интересах индустриальных стран, задачей которых было восстановление национальных экономик после второй мировой войны. Прежние колонии, хотя и поддерживающие торговые отношения с бывшими «империями», но при этом постоянно стремящиеся к суверенитету и к полной независимости, стали новыми рынками «сбыта» продукции, а также первыми территориями, куда пришел транснациональный инвестиционный капитал с целью оптимизации своих операционных издержек.
Учитывая политическую обстановку в этих странах: неокрепший государственный строй, сложности распределения доходов среди населения, проблемы национального самоопределения и прочее, — основными индикаторами риска являлись стабильность политической власти, степень демократизации общества, а также уровень социальных и политических беспорядков. Несмотря на то что с тех пор прошло почти полвека, методология оценки политического риска не изменилась — в ее основе по-прежнему лежат три вышеназванных фактора.
С крушением советской системы и открытием рынков Восточной Европы и территорий бывшего СССР реципиентов инвестиций стали объединять в более широкую группу развивающихся стран. Включение бывших социалистических
1 Haendel D. Foreign investments and the management of political risks, Westview special studies in international Economics and Business, 1979. С. 5; Brewer T.L. Political Risk Assessment for Foreign Direct Investment Decisions: Better Methods for Better Results. Columbia journal of World Business, Spring, 16 (1). С. 6.
стран в международный экономический диалог моментально сказалось на росте, усилении интенсивности трансграничных операций. Скорость процессов интернационализации бизнеса и рост доли заграничных филиалов транснациональных корпораций потребовали быстрых решений проблемы политических рисков. Учитывая их стихийный, сложно предсказуемый характер, внимание исследователей стало переключаться с качественного анализа инвестиционной среды на систему обеспечения финансовой стабильности вложений.
Иными словами, произошел постепенный переход от методов управления политическими рисками, основанных на улучшении инвестиционного микроклимата проекта путем формирования стратегии поведения в иностранном государстве, учета культурных и исторических особенностей данной территории, налаживания связей с гражданским обществом и политической элитой, к методам их исключительно финансового предотвращения2. Технологическое решение проблемы оказалось более по вкусу акционерам ТНК, нежели сложный процесс выстраивания стратегии поведения на рынке, которая лишь способствует снижению риска, но вовсе не исключает его полностью.
Информация об уровне политического риска была стандартизирована по странам и по отраслям экономики в виде отчетов, публикуемых специализированными консалтинговыми компаниями, рейтинговыми агентствами и профессиональными участниками рынка страхования. Среди них стоит упомянуть PRS Group (Political Risk Services), Frost & Sullivan, службы BERI (Business Environment Risk Index) и WPRF (World Political Risk Forecast), а также частные, государственные и международные агентства, например Coface, OND (Office National du Ducroire), MIGA (Multilateral Investment Guarantee Agency). Традиционно методы оценки политического риска являются общестрановыми и варьируются сегодня от сравнительных техник ранжирования и составления карт политических рисков (например, ежегодная карта политических рисков AON) до аналитических отчетов, динамической сегментации, экспертных систем, а также эконометрических моделей методами дискриминантного анализа и логит-преобразований3. В основе данных моделей по-прежнему лежит технология оценки факторов политической стабильности, о которой уже шла речь ранее: анализ: стабильности режима и власти, степени демократизации общества и характера социальных выступлений.
На уровне корпорации стали развиваться финансовые модели бюджетного планирования политического риска, которые сводятся к подсчету вероятного количества убытков вследствие политических рисков на данной территории и заблаговременному созданию фондов покрытия такого ущерба. Иными словами из трех вариантов управления политическими рисками — путем их снижения, сохранения, либо передачи4 — первый вариант на корпоративном уровне был полностью забыт. Сохранение риска стало означать введение отдельных статей
2 Clark E. Valuing Political Risk. Journal of international money and Finance, 1997 Vol. 16, # 3. Р. 477-490; Shapiro A. Multinational Financial Management 4th Ed. USA, 1992; Mahajan A. Pricing Expropriation Risk. Financial Management, Winter 1990. Р. 77-85.
3 Bouchet M.H., Clark E., Groslambert B. Country Risk Assessment: A Guide to Global Investment Strategy, London, 2003.
4 Хохлов Н.В. Управление риском. — М., 2003. С. 19.
в бюджете на его погашение либо получение финансовых гарантий государства по тем проектам, которые находятся в сфере его интересов. Передача риска заключается в его страховании либо получении возмездных финансовых гарантий со стороны международных организаций. Главным плюсом такого финансового планирования является его оперативность и простота организации — финансовая ответственность за риск просто передается третьему лицу.
Итак, процесс управления политическим риском на уровне транснациональной компании сегодня включает в себя несколько этапов:
1. Выявление и анализ риска на основе становых отчетов, карт политического риска, рейтингов и т. д. Главные игроки: Moody’s, Fitch, S&P, PRS Group, Frost & Sullivan, AON group, Coface и др.
2. Выбор стратегии воздействия на риск с помощью методов Шапиро, Кларка, Махояна и др.
3. Воздействие на риск путем:
- сохранения (создание финансовых фондов покрытия возможных будущих убытков собственными и заемными средствами);
- передачи третьей стороне (страхование частными компаниями — Atradius, AIG, Lloyd’s и др.; государственными агентствами — OPIC, OND; международными организациями — MIGA).
Управление риском методом снижения риска было постепенно передано на уровень международных организаций. Европейский союз начал учет риска в международных отношениях со странами третьего мира, выступая инициатором заключения международных договоров, в частности в рамках ассоциации ряда африканских стран с ЕС в 1958 и 1962 гг. и Ломейской конвенции 1975 года об Ассоциации 46 стран АКТ (Африка, Кариб ский бассейн и Тихий океан) с «общим» рынком5. Выступая инициатором таких соглашений, а иногда и одной из сторон по договору, ЕС не только получил возможность прямой оценки политического риска, но и способствовал его снижению, т. к. выступал подобием «негласной» гарантии инвестиционных вложений и заключения торговых договоров. Помимо ЕС большой опыт подобной деятельности имеется у кредитнофинансовых учреждений ООН и целого ряда институтов в рамках Всемирного банка, некоторые из которых созданы специально с целью улучшения инвестиционного климата и предоставления гарантий возвратности капитала в странах третьего мира.
Важно заметить, что рассмотренная система оценки и предотвращения политического риска работает в интересах прежде всего инвесторов из индустриально развитых стран. Абсолютно вся структура анализа и управления выстраивалась именно для этих игроков — начиная от типологии политического риска и факторного анализа, заканчивая самыми современными системами оценки и институционального управления.
Однако сегодня инвестиционными донорами все чаще становятся компании из стран, обычно относящихся к группе развивающихся. Типичным примером является Россия, которая традиционно считалась страной — получательницей инвестиций и в связи с этим являлась постоянным субъектом отчетов
5 В 2000 г. Ломейская конвенция была заменена Кантонским соглашением, подписанным 79 странами АКТ и 27 странами ЕС.
по политическим рискам, регулярно проводимых для экономически развитых государств. Вместе с тем наша страна сама все чаще и во все больших объемах выступает инвестором на иностранных территориях.
В целом переломным моментом в развитии внешнеэкономической деятельности стали 2002-2003 гг., когда был взят курс на транснационализацию, и сегодня Россия занимает второе вслед за Гонконгом место среди крупнейших инвесторов из развивающихся стран, а в рамках БРИК является бесспорным лидером. Накопленные инвестиции России за рубежом в 2006 г. составили почти 160 млрд долл. США6. Приоритетными направлениями по-прежнему являются нефть и металлургия, однако все больше привлекают российских предпринимателей и другие виды деятельности: телекоммуникации, авиация, машиностроение, в также сервисные отрасли. Экспансия российского бизнеса началась со стран СНГ, затем география вложений была расширена западно- и восточноевропейскими рынками, и совсем недавно — государствами Африканского континента. Большая доля российских инвестиций по результатам 2006 г. была сконцентрирована в странах облегченного налогового режима — Кипре и Люксембурге, которые вместе взятые представляют собой 64% от общего объема капиталовложений. К сожалению, пользуясь такими данными, отражающими лишь первого реципиента инвестиций, невозможно установить, куда реально были впоследствии направлены денежные средства. Частично ответить на этот вопрос позволяет анализ международных операций основных ТНК России. Обзор 25 лидирующих компаний показывает, что первым направлением финансовых вложений является Западная Европа, в которой сосредоточено 52% иностранных активов, затем следует СНГ с долей в 22% и только потом — Восточная Европа (11%) и Африка7.
Есть все основания полагать, что стремление российских компаний выходить на зарубежные рынки будет расти. В этом же направлении в своих заявлениях их поддерживает и президент8. Однако инвестиционная деятельность, как правило, напрямую связана с риском, в том числе политическим, для преодоления которого российские инвесторы не располагают должным инструментарием в силу отсутствия собственных систем оценки и управления риском.
Самым простым выходом из создавшейся ситуации могло бы стать применение существующих международных основ оценки и управления политическими рисками. Использование такого варианта затруднительно для отечественных компаний, т. к. риски, с которыми они сталкиваются при ведении операций за рубежом, чаще всего имеют совершенно особое строение. Таким образом, использование международных практик логично только в тех случаях, когда политические риски российских корпораций имеют схожую природу, что и риски ТНК индустриально развитых стран. Тем не менее среди трех направлений отечественных инвестиций только в африканских странах риск имеет более или менее одинаковую природу в отношении всех иностранных компаний на их территории. Корпорации, приходя на новые рынки и осуществляя на них экономические действия, косвенно являются представителями
6 Russia’s outward investment Deutsche bank research. April 30, 2008. С. 1, 3.
7 Там же. С. 5
8 Belton C. Copy China says Medvedev. Financial Times, February, 1 2008. Р. 1.
своих национальных государств. В связи с этим отношения стран доноров и реципиентов инвестиций имеют значение для проводимого анализа. В случае стран Африканского, а также частично Южноамериканского континентов принадлежность российских ТНК к своему государству не несет дополнительного риска.
Войти на экономически нестабильные рынки довольно просто, учитывая их потребности в финансировании. Однако, открыв рынки для крупных ТНК, национальные правительства подчас сталкиваются с целым рядом проявлений негативного влияния транснационального капитала. Защищая свои интересы, он может оказывать мощное политическое давление на принимающие государства в направлении, не всегда совпадающем с их национальными интересами, в частности:
- ТНК создают мощную конкуренцию местным компаниям и теснят их на внутреннем рынке, не давая развиваться;
- свободные перемещения транснационального капитала могут подорвать стабильность национальных валют и создать угрозу для национальной безопасности развивающихся стран;
- космополитизм, внутренне присущий транснациональному капиталу, способен подавлять неокрепшую государственность развивающихся стран и насаждать идеологию, противоречащую интересам развития национального бизнеса.
Именно из-за сложности взаимоотношений государств с ТНК последние, приходя на новые рынки, в большей или меньшей степени сталкиваются с последующим «запоздалым» проявлением политических рисков. Хотя некоторым из них и даны новые названия, например creeping expropriation (постепенная экспроприация)9, суть их остается прежней, поэтому анализ и управление приведенными в начале настоящей работы методами дают высокие результаты. Политические риски здесь строятся вокруг факторов стабильности политического режима и власти, а также анализа степени социальной удовлетворенности, выраженной в характере общественных выступлений (демонстраций поддержки, забастовок, беспорядков и т. д.).
Доля российских инвестиций в Африке составляет сегодня 1,5%. Основными получателями являются Гвинея, Ангола и ЮАР10. Все три страны, по оценкам международных рейтинговых агентств, отличаются общим высоким уровнем политического риска. Резюме страновых отчетов, разработанных группой Coface, сводится к следующим выводам11.
Ангола имеет самый высокий уровень риска — D. После 27-летней гражданской войны здесь не может быть стабильного демократического режима. Первые президентские выборы пройдут лишь в 2009 году. Слабый аппарат государственного управления и высокий уровень коррупции не помогают снижению общего уровня политического риска.
9 Стиглиц Дж. В тени глобализации. Проблемы теории и практики управления, № 2, 2003 г.
10 Евпланов А. Второе открытие Черного континента. Российская бизнес газета. № 571 от 12.09.2006 г.
11 По данным сайта Trading Safely, публикующего исследования департамента страновых рисков и экономических исследований корпорации Coface http://www. trading-safely. com/.
Гвинея также находится на D-уровне. Политическая ситуация продолжает быть крайне нестабильной. После смерти диктатора Секу Туре в 1984 году полковник Лансана Конте держал власть в своих руках более двадцати лет, последовательно переизбираясь на пост главы правительства переходного периода в 1991, 1993, 1998 и 2003 годах. Частые насильственные выступления, особенно в городских поселениях, завершились назначением нового премьер-министра в результате демонстрации в феврале 2007 года. Лансана Куяте повел страну по пути экономических и политических реформ. Первые свободные президентские выборы должны пройти здесь в 2010 году. Тем не менее риски политического переворота и народных восстаний продолжают находиться на высоком уровне.
Политический риск в ЮАР классифицируется как умеренный (уровень А3), однако с июня 2008 года имеет резко негативный прогноз на будущее. Социальный контекст является отражением несбалансированного распределения доходов среди населения. Недавние ксенофобские выступления в Йоханнесбурге и Кейптауне, приведшие почти к ста смертельным случаям и заставившие выехать из страны десятки тысяч людей, отражают высокий уровень социальной разобщенности. Назначение выдвинутого и поддержанного коммунистической партией и профсоюзами Якоба Зума на пост председателя крупнейшей политической партии Южной Африки увеличивает неуверенность в будущей экономической и социальной политике страны.
Из трех вышеприведенных примеров видно, что политический риск для иностранного бизнеса лежит с области нестабильности политической власти, интенсивности гражданских волнений и отсутствия юридических гарантий репатриации прибыли. Учитывая стихийный характер политической обстановки в этих странах, риску будут подвержены все иностранные компании на данной территории. Исходя из этого, российские ТНК могут прибегать в вышеуказанных странах к международным методикам снижения риска.
Огромную поддержку в вопросах управления политическими рисками в странах третьего мира оказывают специализированные международные организации, членство в которых обеспечивает России равный доступ к гарантиям. Речь прежде всего идет об институтах Всемирного банка. Международная финансовая корпорация стимулирует поток инвестиций в страны третьего мира специальными финансовыми фондами, предоставляющими частным компаниям кредиты, не требуя при этом получения дополнительных государственных гарантий. Многостороннее агентство по гарантированию инвестиций (МИГА) предлагает страхование от убытков по политическим рискам, например вследствие экспроприации имущества, военных действий и гражданских беспорядков, отмены конвертируемости национальной валюты и т. д. Международный центр по разрешению инвестиционных споров представляет собой арбитражный инструмент урегулирования юридических споров по вопросам инвестиций.
Как правило, почти во всех странах третьего мира позиции России как инвестиционного донора не отличаются от позиций инвесторов из других стран. Однако эти территории по-прежнему представляют собой довольно небольшую долю в общем портфеле иностранных инвестиций России в экономики
зарубежных государств. Напротив, в случае стран СНГ — второго крупнейшего рынка российских иностранных инвестиций — национальная окраска ТНК имеет, пожалуй, определяющее значение.
Страновой рейтинг Coface присваивает Беларуси самый высокий уровень риска — D, характеризующийся «высокорисковой политической ситуацией и резко неблагоприятным деловым климатом, который влечет за собой неплатежи с белорусской стороны»12. Однако вовсе не очевидно, что риски российских корпораций в Беларуси соответствуют оценкам, которые ей присваивают западноевропейские аналитические агентства. Сегодня в структуре российских инвестиций в страны СНГ Беларусь занимает лидирующее положение, принимая на себя 48% от общего объема вложений в данный регион. В следующую за Беларусью Украину, для сравнения, направляется лишь 19% всего потока инвестиций в СНГ13. Получается, что для российских инвесторов Беларусь представляет собой страну с, напротив, благоприятным инвестиционным климатом. Проводя корреляционный анализ по СНГ, путем сравнения оценок западных рейтинговых агентств, с одной стороны, с объемами вложений, а также в ряде случаев и убыточностью российских инвесторов в тех же странах — с другой, мы придем к целому ряду несоответствий, например в Молдове, Грузии, а также на Украине.
Политические риски в странах Содружества имеют выраженный индивидуальный характер. На данных территориях скрыто, либо явно, идет борьба России с США, а где-то — с ЕС, за политической влияние. Соответственно, те государства, которые поддерживают Россию, обеспечивают благоприятный инвестиционный климат для российских ТНК, и ровным счетом наоборот обстоит дело на территориях, входящих с Россией в открытый конфликт. Исходя из этого, принимая решение об осуществлении экспансии в ту или иную страну СНГ, российские ТНК ни в коей мере не могут опираться на данные, предоставленные обозревателями из ЕС или Америки. Своих же аналитических систем подобного рода, как уже было отмечено ранее, не существует.
Учитывая особенности политического развития России в последнее столетие, историю отношений с теми государствами, куда сегодня наши предприятия делают вложения, риски российских корпораций чаще всего имеют иную природу, чем риски, касающиеся их коллег из западноевропейских стран и США. Африканские государства и ряд южноамериканских стран в этом смысле представляют собой скорее исключение. Такая ситуация объясняется теми политико-экономическими условиями, в которых приходится действовать российскому экспортеру инвестиций.
Во-первых, Россия является новой экономической силой. Рост прямых иностранных инвестиций российских компаний с 2000 по 2006 год составил 800%, поднявшись до уровня 160 млрд долл. США всего за семь лет14. Как новому игроку России сложнее приспособиться к установившейся системе международного
12 По данным сайта Trading Safely, публикующем исследования департамента страновых рисков и экономических исследований корпорации Coface http://www. trading-safely. com/.
13 По данным Государственной службы государственной статистики на 2007 год. Таблица 24.13. Объем инвестиций России в экономику стран СНГ.
14 World Investment Report 2007. Transnational corporations, extractive industries and development NY
& Geneva, 2007. С. 63.
капиталообмена, что осложняет процесс коммуникации с правительствами национальных государств осуществления инвестиций.
Во-вторых, политический риск России в международных рейтингах очень высок. Россия занимает сегодня лишь 106-е место из 178 возможных в рейтинге стран по уровню политического риска, составляемого Всемирным банком. Такое положение вещей негативно сказывается на имидже российских компаний, стремящихся перенести часть своих операций в более благоприятные инвестиционные зоны.
В-третьих, в глазах международного мира в России происходит утверждение авторитарных тенденций политического режима, а также есть примеры вступления нашей страны в открытые противоречия и конфликты (включая военные) с ближними соседями и рядом правительств европейских государств.
В-четвертых, Россия ассоциируется с наследницей тоталитарного режима СССР, что накладывает колоссальный отпечаток на ее взаимоотношения с рядом стран СНГ и Восточной Европы.
Учитывая индивидуальные особенности нашей страны, качественное отличие ее положения на международной арене от западных стран, где зарегистрированы основные мировые инвестиционные доноры, представляется необходимой разработка собственных подходов к теоретическому моделированию риска и практических методов воздействия на него.
В тех случаях, когда интересы транснационального капитала объективно совпадают с интересами определенных национальных государств, последние могут обеспечить значительные и даже решающие преимущества в межстрановой экономической конкуренции. В передовых странах, входящих в так называемый Золотой миллиард, это взаимодействие приняло скорее характер симбиоза. Транснациональный капитал чутко откликается на поддержку «своих» государств, обеспечивая им финансовые вливания. Например, в девяностые годы, действуя через свои корпорации, Германия установила более эффективный контроль над чешской экономикой по сравнению с периодом 1930-1940-х годов — «мюнхенского сговора» и последующего военного вторжения. Одновременно с этим входы для российского бизнеса в Чехию если и не были полностью заблокированы, то явно сопровождались слишком высокими, прежде всего политическими, барьерами. Здесь интересы крупных международных корпораций входят в противоречие с государством.
Если на развивающихся рынках российский инвестор сталкивается с классическими политическими рисками, приводящими к экономическим потерям по уже произведенным инвестициям, то в случае развитой части Европы речь идет о потенциальных потерях вследствие невозможности инвестировать и, соответственно, получать инвестиционный доход в силу определенных политических мотиваций. Данную проблему традиционно не относят к политическим рискам трансграничных операций прежде всего потому, что классические инвесторы (из Западной Европы и США) с ней не сталкиваются. Соответственно, степень сложности вхождения на рынок не принимается во внимание при построении рэнкингов стран по уровню политического риска. Однако для инвесторов из стран «развивающегося блока» данная угроза вполне реальна. В недавнем прошлом можно найти целый ряд примеров «блокирования» российских инвестиций в Западную Европу по политическим причинам.
Первым таким примером является неудачная попытка приобретения блокирующего пакета акций европейского авиакосмического концерна EADS. В начале сентября 2006 года «Внешторгбанк» заявил о скупке 5,02% акций данного предприятия на открытом рынке. Реакция руководителей EADS была вполне однозначной — они открыто выступили против прихода российских структур в свой капитал. Президент Путин, приехавший в Париж договариваться об увеличении доли «Внешторгбанка» в EADS до 10%, был встречен активистскими группами с плакатами с надписью «Убийца!». Ни встреча с Шираком, ни последующие переговоры с Ангелой Меркель не дали никаких результатов. Выразив свое неблагосклонное отношение к скупке акций EADS «Внешторгбанком», правительство Германии не только попросило Daimler, акционера EADS с немецкой стороны, не продавать их, но также заявило и о своем желании увеличить долю. Еще более агрессивные заявления в адрес России и лично президента Путина появились в европейской прессе. Они были в основном сконцентрированы вокруг высокого политическом риска в России и стремлении власти к национализации индустриальной сферы. Путина называли «царем», сравнивая его с Уго Чавесом и Идрисом Дэби, а саму инициативу России войти в капитал EADS через скупку акций на открытом рынке — как минимум дипломатически некорректной 15.
Другой пример сопротивления российским инвестициям в Европу связан с совсем недавней попыткой «Лукойла» приобрести акции испанской нефтяной компании «Репсоль». Информация об идущих между двумя корпорациями переговорах сразу же вызвала целую полемику в парламентских кругах. президент Народной партии Мариано Рахой выступил с агрессивным заявлением в адрес России, сводящимся к тому, что «передача нефти, газа и энергии в руки русского предприятия превратила бы Испанию в страну пятого разряда»16. Его поддержал и Министр промышленности Мигель Себастьян, настоявший на позиции правительства сохранить в сложившихся обстоятельствах независимость «Репсоль»17. Очевидно, что даже если сделка все-таки состоится, ее заключение будет проходить в условиях политического сопротивления как со стороны власти и оппозиции, так и широких общественных кругов.
Безусловно, не только у России возникают проблемы с инвестированием в стратегические активы стран ЕС, однако именно российские предприятия оказываются неподготовленными к работе с такого рода политическими рисками. В 2006 году, когда европейский «Арселор» искал партнера по созданию крупнейшего сталелитейного предприятия, кандидатами на слияния являлись российская «Северсталь» и индийский гигант «Миттал». В прессе обе компании сначала были встречены негативно, однако в итоге соглашение было подписано с индийской корпорацией. «Миттал» получил целых 45% в новой компании против 25%, на которые готова была согласиться «Северсталь»18. Газета «Финансовые известия» выдвинула три основных версии проигрыша российского сталелитейного предприятия:
15 См, например, Russie — Putin le conquérant. Le Point № 1776 17/01/2007.
16 Elmundo 22/11/2008. Эл. версия на русском языке на сайте «press ocean — иностранная пресса на русском языке» // <http://press-ocean. narod.ru/inworld/Vozmozno_lukoil_kupit_repsoil. html>.
17 По данным EFE 20/11/2008.
18 Lenta.ru 25.06.2006 Arcelor выбрала Mittal Steel вместо «Северстали».
- выбор «Миттала» был продиктован политическим выбором Индии против России;
- Россию не хотят пускать на западные рынки (что в целом соответствует первой версии);
- Россия пока не готова участвовать в мировом бизнесе19.
Все три версии абсолютно справедливы и отражают, во-первых, то, что политические риски для российского бизнеса в индустриально развитых странах существуют, а также то, что в отличие от других стран, которые работают над данной проблемой, в отечественной практике никакой системы мер хеджирования подобных рисков не существует. Первая проблема лежит в области резко негативного восприятия российского бизнеса в Европе и особенно во Франции, где он ассоциируется исключительно с криминалитетом, подконтрольным мафиозным структурам в правительстве страны. Вторая проблема продиктована неглижированием деятельности по снижению политических рисков каждого делового проекта в отдельности на уровне самой корпорации.
Сделка «Миттала» с «Арселором» представляет собой интересный пример того, что политические риски экономических отношений с индустриально развитыми странами поддаются управлению. Безусловно, общий фон внешней политики Индии в последние десятилетия содействовал развитию франко-индийского союза в экономической сфере. Франция была единственной страной, кроме России, которая не стала препятствовать развитию в Индии ядерной индустрии. В 2003 году она стала главным поставщиком ядерного топлива и технологии в Индию и по-прежнему остается ее крупнейшим европейским партнером в военной и экономической сферах. В Совете Безопасности ООН Индия традиционно пользовалась сильной поддержкой Жака Ширака, а затем сменившего его на посту президента Франции Николя Саркози. Недавно индийское правительство согласилось приобрести французских подлодок на сумму в 3 млрд долл. США и пассажирских самолетов для авиакомпании Air India — в 2,5 млрд долл. США.
В условиях самих по себе благоприятных политических взаимоотношений «Миттал» тем не менее не сразу воспринят позитивно французской общественностью как потенциально новый партнер «Арселора». Главным методом по снижению уровня политического риска всегда является преодоление неопределенности, которая в случае «Арселора» была связанна с непрозрачностью сделки в глазах гражданского общества. Именно эту проблему «Миттал» решал последовательными действиями, приведшими в итоге к подписанию соглашения. Во-первых, он запросил у индийского правительства предоставление финансовых гарантий по сделке, и правительство их безоговорочно предоставило. Во-вторых, глава компании Лакшми Миттал пошел на встречу СМИ, давая подробные комментарии в отношении деятельности своей корпорации, снимая, таким образом, проблему непрозрачности. И наконец, стратегическим шагом была работа с профсоюзами, представляющими интересы рабочих сталелитейной индустрии. Российская «Северсталь» проиграла «Миталлу» во многом именно в силу неспособности справиться с ситуацией политического блокирования российских интересов в западном государстве.
19 Николаева Е. «Северсталь» готовит ответный удар. Финансовые известия, 27.06.2006.
Для российских ТНК как новых участников международного диалога, интересы которых сосредоточены на рынках, характеризующихся высокой инвестиционной конкуренцией, сегодня назрела необходимость создания системы управления «нестандартными» политическими рисками. Под ними подразумеваются все риски, факторы которых выходят за рамки классических видов: стабильности политического режима и власти, уровня политических беспорядков и степени демократизации общества. Учитывая структуру и характер современных международных отношений, распределения экономических и политических сил, в России должны быть разработаны собственные подходы к анализу и управлению политическими рисками российского бизнеса в ходе его интернационализации, особенно на территориях Западной и Восточной Европы и СНГ, представляющих в общем 85% совокупного объема российских инвестиций за рубежом.
Система практических мер управления риском должна базироваться на адекватной реальности теоретической модели, учитывающей все источники формирования политических рисков. Сегодня они сосредоточены в области глобальных политических взаимосвязей, вовлекающих в себя разные национальные государства, международные правительственные и неправительственные организации, мировые финансовые центры и т. д. Таким образом, политический риск возникает на почве мотиваций не только национальных правительств, но и иных игроков мирового пространства. Российские компании имели такой опыт в связи с военным конфликтом между США и Ираком. Реальные убытки российских предприятий в Ираке были невелики, однако потенциальный доход от инвестиционных проектов, над которыми работали годами, был потерян в связи с введением санкций ООН. На данном примере видно, что субъектом риска (введение санкций и последовательная потеря российских нефтяных инвестиционных проектов) выступило не национальное государство, а международная организация, а если проводить глубокий анализ ситуации, то мы увидим, что исходным субъектом политического риска являлись американские нефтяные ТНК, которые активно лоббировали санкции ООН через свое правительство. Таким образом, источником политического риска современности являются не только действия или бездействия национального государства, но и ряда международных правительственных и неправительственных организаций, различных коммерческих структур, иногда обладающих большими финансовыми возможностями, чем отдельно взятые страны. С этой точки зрения можно говорить о размытости центра политического влияния, а точнее — о существовании нескольких таких центров.
В основе анализа и управления политическими рисками российских корпораций должна лежать трехуровневая структура их источников. Ее первый, микроуровень, составят филиалы транснациональных корпораций и их сотрудники. Второй, макроуровень, — это уровень самого государства со всеми присущими ему институтами власти и гражданского общества, включая национальные неправительственные организации, местные средства массовой информации и т. д. Важно отметить, что государство, представляя собой сегодня институт с наиболее серьезными, прежде всего административными, ресурсами политического влияния имеет совершенно особое положение в опи-
сываемой структуре. На протяжении долгого времени действия государственного аппарата являлись практически единственным источником политического риска. В настоящее время государство по-прежнему остается самой серьезной административной силой, однако оно все больше и больше поддается влиянию, исходящему от других транснациональных акторов. Третий уровень, или по-другому — гигауровень, составляют организации наднационального характера, к которым относятся опять же транснациональные корпорации и банки, но уже выступающие как «отправители», а не «получатели» риска, международные правительственные и неправительственные организации, регионы, образованные как по экономическому, так и по территориальному признакам, международные каналы передачи информации, включая Интернет и т. д.20
Теоретическая модель, учитывающая влияние сразу нескольких субъектов, является отправной точкой в формировании системы аналитических и практических инструментов оценки, прогнозирования и управления рисками.
Государство, говоря о поддержке российских инвестиций за рубеж, должно содействовать развитию институциональной системы управления политическими рисками российских ТНК. Речь идет не только о необходимости ведения работы по созданию благоприятного имиджа российского бизнеса за рубежом путем активного участия России в деятельности международных организаций, членом которых она является и особенно тех, которые специализированы в вопросах трансграничных инвестиций, торговли и улучшения инвестиционного климата. Необходимо поддержание и развитие двусторонних и многосторонних соглашений об экономическом партнерстве и сотрудничестве.
В области анализа риска в продолжение теоретических работ над исследуемой проблематикой следовало бы также способствовать развитию собственных аналитических и рейтинговых служб, подобием которых в Европе и США являются PRS System, BERI, Frost & Sullivan. Рейтинги, которые публикуются сегодня в России, чаще всего апеллируют к инвестиционному климату самой России как реципиента инвестиций21. Однако нет ни единой классификации зарубежных стран с позиции анализа инвестиционного климата для исходящих из России капиталовложений. Корпорации, осуществляя собственный внутренний анализ политического риска каждого проекта, должны вместе с тем иметь возможность получения консолидированных отчетов по климату российских инвестиций в разных странах, точно так же как и доступ к государственным и негосударственным программам гарантирования и страхования своих проектов.
В России с 2004 года введена система государственного гарантирования политических рисков лишь для проведения некоторых экспортных операций. Она предоставляется в форме банковской гарантии через госбанк «Росэксим». Условия ее получения очень жесткие. Под покрытие попадает только промышленная продукция с высокой степенью переработки. Есть определенные требования к стажу работы компании в своем направлении и еще целый ряд иных ограничений.
20 Бордовских А.Н. Природа политического риска: проблемы методологии в условиях перехода от международного к глобальному мироустройству. Власть, Ноябрь, 2008.
21 Рейтинг инвестиционной привлекательности субъектов РФ РА «Эксперт»; модель оценки инвестиционного климата И. Тихомировой; модель анализа политико-правовых факторов экономического роста в российских регионах (ИЭПП).
В 2002 году было запланировано создание комплексно государственного агентства по страхованию политического риска внешнеторговых операций «Росэксимгарант», однако с уходом Михаила Касьянова с поста премьер-министра проект был заморожен.
В области развития коммерческого страхования главной проблемой являются законодательные пробелы классификации видов страхования. Существующая классификация не позволяет в полной мере заниматься предоставлением страхового покрытия политических рисков и не соответствует нормам, принятым в остальном мире. Прослеживается явная путаница в терминологии и методологии видов страхования, ее несоответствие западным стандартам. Возможности самих российских страховщиков в предоставлении подобного покрытия ограниченны в силу недостаточной капитализации.
Подводя итог, стоит еще раз подчеркнуть, что сегодня, к сожалению, в вопросе управления политическими рисками отечественный бизнес вынужден опираться на подходы, выработанные нашими иностранными коллегами. География российского инвестиционного портфеля включает в себя три основных направления: страны ЕС, страны СНГ и Африканский континент. Лишь только в одной из приведенных зон, так или иначе, целесообразно использование системы оценки и управления политическим риском, разработанные еще в 1970-1980-е годы в Западной Европе и США. На остальных же направлениях, учитывая особое историческое положение России, современные мировые политические процессы и позиции, которые занимает наша страна в международном диалоге, требуется совершенно особая система управления, опирающаяся на соответствующий методологический материал.
Государство должно играть ключевую роль в разработке теоретической и практической баз анализа рисков, а также содействовать улучшению инвестиционного климата российских предприятий за рубежом. Необходима стимуляция междисциплинарной исследовательской работы по созданию аналитических процедур оценки и прогнозирования политических рисков, а также обеспечение возможности получения российскими ТНК международных, правительственных и коммерческих гарантий при проведении ими внешнеэкономических деловых операций.
