CC BY
19
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2022. Т. 9, № 2 (34). С. 13-25. УДК 94(3)
Б01 10.24147/2312-1300.2022.9(2).13-25
М. С. Чисталев
ПОЛИТИЧЕСКИЕ МОТИВЫ В ОБРАЗЕ НИЛА В РИМСКОМ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОМ ИСКУССТВЕ И ЛИТЕРАТУРЕ ЭПОХИ АНТОНИНОВ*
Анализируется корреляция образа Нила, сформированного в римской литературе эпохи Анто-нинов, с объектами изобразительного искусства, которые принято относить к так называемым Нильским сценам. Отмечается, что из всего многообразия образов Египта, появившихся после его вхождения в состав римской державы, Антонины использовали лишь образ триумфа над Египтом как символа безграничного самодержавия в пределах империи. Нил в этой связи переосмысливается в литературе, в первую очередь, как синоним самого Египта, оставаясь при этом ментальным объектом, который необходимо завоевать, подчинить, даже если это происходит посредством аллегорических образов. Делается вывод, что общим для образа Нила в римском изобразительном искусстве и литературе в конце I - II в. н. э. является и отсутствие интереса к реальному Египту и его культуре. Презентация Нила полностью зависит от собственно римских представлений, которые трансформируют действительность в понятную и приемлемую для римского общества.
Ключевые слова: древний Рим; Египет; Нил; римская литература; восприятие иноземной культуры.
После прихода к власти династии Анто-нинов образ Египта, как и в конце I в. до н. э. -I в. н. э., по-прежнему оставался значимой темой в сознании римлян, что подтверждается, в первую очередь, данными нумизматики . Именно при Антонинах изображения Исиды и Сераписа стали чеканить на реверсе целого ряда монет [1, с. 143-147]. Уже в правлении Траяна, которого в историографии часто характеризуют как императора, равнодушного к египетским культам [2, p. 28], на барельефе триумфальной арки в Риме появляется изображение, где он предлагает Исиде и Хору вино в качестве вотивного подношения [3, p. 235].
Известно, что Адриан посещал Египет, и в одной из поездок в Ниле при странных обстоятельствах утонул его возлюбленный Антиной (Dio Cass. LXIX. 11. 2-3). Кроме того, на вилле близ Тиволи Адриан создал сооружение, получившее обозначение Каноп, которое включало в себя большой бассейн, напоминавший Нил, со статуями в виде
нильской фауны. В зарубежной историографии события, связанные со смертью Анти-ноя, часто характеризуются как ставшие поворотным моментом в отношении Адриана к Нилу и нильской символике [4, s. 37], что не удивительно, учитывая желание императора увековечить память о погибшем юноше не только в самом Египте2, но и в Италии, в Тиволи .
При преемнике Адриана единство и смешение культур внутри Римской империи становится особенно выраженным, что символическим образом отобразил знаменитый ритор Элий Аристид, который произнёс свою «Похвалу Риму» именно перед императором Антонином Пием [5, с. 195]. В этот же период была выпущена монета, на которой Исида появляется на реверсе, в то время как на аверсе изображена его супруга Фаустина Старшая4. Своеобразным символом единства римской и египетской культур можно назвать бронзовую монету с легендой Т1ВЕР1Е OMONOIA, отчеканенную в Александрии, на
* Работа выполнена при финансовой поддержке РНФ, проект № 20-18-00374 «Имперское Средиземноморье: модели, дискурсы и практики империализма от Античности до раннего Нового времени».
реверсе которой изображён Тибр, пожимающий руку Нилу, держащему рог изобилия5.
Египетская богиня Исида появляется и на монетах Марка Аврелия, посвящённых Фаустине Младшей6. Он лично посещал Александрию после подавления восстания Авидия Кассия (SHA. M. Лиг. 26. 1). Кроме того, как указывает С. Такаш, именно в его правление надписи с пожеланиями благополучия императорскому дому (domus Augusta) от имени Сераписа становятся наиболее распространёнными [6, p. 79].
Последний представитель династии Ан-тонинов наиболее открыто выражал свои религиозные предпочтения, связанные с египетскими культами. Несмотря на тенденциозность авторов Жизнеописаний Августов, сообщение о том, что Коммод стал первым римским правителем, который обрил себе голову в честь богини Исиды и носил изображение Анубиса (SHA. Comm. 9. 4), выглядит достаточно правдоподобным [2, p. 31]. Дион Кассий упоминает, что Коммоду была воздвигнута статуя из золота, изображавшая его в образе Хора, рядом с ним были представлены Исида в образе коровы и Осирис в виде быка Аписа [7, p. 72] (LXXIII. 15. 3). Его покровительство Исиде подтверждается и выпущенными монетами7.
Дж. Миссере и Ф. Миссере Фонтана, исследовавшие нумизматические источники с изображением Нила, выпущенные не только в Александрии, но и в Риме, указывают, что именно на правление Антонинов приходится максимальное количество монет подобной тематики [8, p. 298]. Причиной тому служила всё большая потребность Рима в поставках зерна из Египта. Именно Нил ассоциировался с плодородием Египта, поэтому размещение бога Нила или иного символического образа нильской долины на монетах должно было не только подчеркнуть значимость Египта для империи, но и незыблемость таких поставок для будущих поколений.
Подобные имперские устремления нашли своё отражение и в литературе эпохи Антонинов. Плиний Младший в «Панегирике императору Траяну», произнесённом 1 сентября 100 г. н. э. и опубликованном в дополненном виде годом позже, прославляет жизнь, военную доблесть и государственную деятельность второго представителя дина-
стии Антонинов. Отталкиваясь от утверждения о преимуществах жизни различных народов в составе Римской империи (в противовес потенциальной независимости!), на примере Египта он пытается показать, насколько сильно Траян заботится о каждой римской провинции. Плиний подчёркивает, что «Египет настолько прославился своими непрерывно возрастающими урожаями, что... всегда заливаемый своей собственной рекой и привыкший утучняться ни от каких других вод, кроме как от тех, которые несёт его Нил, он одевался такими обильными нивами, что мог спорить с самыми плодоносными странами и никогда им не уступал» (Plin. Pan. 30)8. Однако неожиданная засуха привела к тому, что «даже выйдя из берегов и распространяясь по земле, Нил не только остановился и не дошёл до привычных для себя впадин между холмами, но даже и с ровных и покатых мест сошёл быстрым и неспокойным потоком, и недостаточно смоченные им земли ещё более увеличили площадь засухи» (Plin. Pan. 30). Эпизод завершается быстрой реакцией Траяна, получившего обращение египтян, которое Плиний сравнивает с воззванием к божественному потоку (Нилу). Патерналистическое отношение Траяна к проблеме провинции должно было привести египтян к очевидному выводу: именно император должен заменить собой Нил, поэтому и обращение к нему как к божественному потоку полностью оправдано. Эти представления укладываются в рамки египетской концепции сакральной царственности, согласно которой в центре всей религиозной деятельности всегда находилась фигура царя [9, с. 14-27; 10, с. 140].
За этим рассказом следует морализатор-ское отступление, где Плиний пишет об уроках, которые Египту необходимо извлечь из этой ситуации. По его мнению, ветреный и надменный египетский народ возгордился тем, что кормит народ-победитель: «Но мы вернули Нилу его богатство: он получил обратно хлеб, который когда-то посылал нам, он ввёз к себе сбор жатвы, которую раньше отправил нам. Пусть поучится Египет и убедится на опыте, что он доставляет нам не пропитание, а подать; пусть узнает, что он не необходим для Рима, и всё же пусть служит нам! А после этого пусть и Нил, если захо-
чет, держится в пределах своего русла и соблюдает меру в истечении своих вод: это, как видно, не имеет никакого значения не только для нашей столицы, но и для самого Египта» (Plin. Pan. 31).
М. Рейнхолд считает, что Плиний пытается обозначить позицию египтян не иначе как самодовольство, больше напоминающее анахронизм некогда славного прошлого Египта [11, p. 101]. Политические «фобии» Рима, связанные с независимостью Египта, берущие своё начало ещё в I в. до н. э., находят своё отражение и в кульминационной фразе этого повествования, когда Плиний констатирует, ни много ни мало, что Рим может обойтись без Египта, а Египет без Рима - нет. Нил Плиния полностью олицетворяет собой Египет, что позволяет автору придать описанию засухи большую эмоционально-политическую окраску [12, p. 238].
Безусловно, Плиний выдаёт желаемое за действительное. Стремясь подчеркнуть независимость Рима от поставок египетского зерна, он намеренно гиперболизирует потенциал империи, которая, по его мнению, имеет безграничные возможности прокормить любой народ не только в конкретном эпизоде с засухой (чья продолжительность едва ли будет исчисляться годами), но при любом другом катаклизме, в какой бы части государства он ни возник (Plin. Pan. 32). Корреляция продовольственной безопасности Рима и плодородия Нила была хорошо известна в античном обществе. В этой связи пассаж Плиния должен восприниматься в том числе в качестве попытки повлиять на общественное мнение относительно острой зависимости центра от периферии.
В целом весь эпизод может рассматриваться и как новое символическое усмирение Египта: поборов высокомерие египтян, стремящихся к суверенитету, Траян без использования силы умиротворил египетскую землю, жители которой получили от интеграции в состав империи исключительно процветание. Соответственно и образ Нила у Плиния становится исключительно политически окрашенным. Он так же, как Валерий Флакк, использует метонимию, подменяя название провинции топонимом его водной артерии, при этом делает важный акцент на том, что усмирить непредсказуемый характер Нила может
только «хороший» римский император. По сути, образ Нила у Плиния Младшего является своеобразным переосмыслением покорённого Нила Августа, но его усмирение лежит уже не в военной плоскости, а в грамотном государственном управлении Антонинов.
Следует отметить, что из всего многообразия образов Египта, созданных во времена Октавиана, Антонины использовали лишь образ триумфа над Египтом как символа безграничного самодержавия в пределах империи. Нил в этой связи переосмысливается в литературе, в первую очередь, как синоним самого Египта, он более не изображается как удивительное природное явление, но при этом пропадает и отторжение этого «чужого» римлянам образа. Нил становится частью имперской картины мира, но вместе с тем остаётся ментальным объектом, который необходимо завоевать, подчинить, даже если это происходит посредством аллегорических образов.
Далее представим обзор Нильских сцен эпохи Антонинов.
Относительно короткая, но чрезвычайно насыщенная на события эпоха правления Флавиев оставила после себя (во многом благодаря законсервированным после извержения Везувия населённым пунктам на побережье Неаполитанского залива) внушительный объём различной Aegyptiaca Romana, в том числе и многочисленные Нильские сцены. Однако для более продолжительного правления Антонинов количество находок аналогичных объектов значительно снижается. Ещё одной особенностью является превалирование находок из Рима и большее географическое разнообразие в масштабах Италии.
Всего можно выделить 14 Нильских сцен, точная датировка которых часто весьма затруднительна и варьируется в пределах от конца I до конца II в. н. э. М. Верслюйс относит к этому периоду также мозаичную эмблему неизвестного происхождения, хранящуюся на Вилле Альбани в Риме [13, р. 54], однако П. Мейбум [14, р. 64], а вслед за ним и К. Вернер [15, s. 366] однозначно считают её художественной копией (реставрацией) XVIII в. Несмотря на то, что К. Парласка [16] указывал на оригинальное римское происхождение нижней части эмблемы с крокодилом
и рыбой, это утверждение является достаточно сомнительным и не находит поддержки в историографии.
1. Первым объектом следует назвать мозаику, датируемую 100-150 гг. н. э., обнаруженную в одном из помещений (комната 7) Терм Нептуна в Остии [17, р. 55]. Чёрно-белое изображение размером 3,7^1,6 м обведено черной рамкой, однако его левый верхний угол практически до середины панно утрачен, кроме того есть повреждения в правом нижнем углу.
В правой части мозаики перпендикулярно линии горизонта карлик с выраженными мужскими половыми признаками пытается убежать от крокодила. В левой руке у него находятся две палки, а правая рука вытянута вперёд. В центре композиции изображена лодка, на борту которой имеется геометрический рисунок. Носовая часть лодки выполнена в форме головы льва, сразу за ней можно увидеть два вертикальных шеста (возможно, имевших перемычку сверху), а также амфоры, лежащие на боку. Наибольшая часть утрат приходится как раз на эту часть мозаики, поэтому в лодке можно различить лишь едва заметные очертания людей. Река обозначена с помощью различных водный растений, в том числе огромных лотосов. Дж. Бекатти предположил [18, р. 5960], что несохранившаяся часть мозаики содержала сцену симплегмы с карликами на борту лодки, что выглядит весьма вероятно, учитывая положения людей на оставшейся части рисунка.
2. Следующим объектом является мозаика из небольшого частного святилища Сераписа в Остии. Изначально весь пол внутреннего двора был украшен большой мозаикой размером 11*8 м, датируемой 100150 гг. н. э., но к настоящему времени сохранились лишь несколько фрагментов [19, р. 78-82].
У входа сохранился участок с изображением ибиса с поднятой лапой и открытым клювом, пробирающегося сквозь водные растения. На другом фрагменте бородатый карлик в коническом головном уборе держит за хвост бегемота, от которого сохранилась лишь небольшая часть. Изображение дополнено кувшинками и другими водными растениями. Следующая часть мозаики запечатле-
ла змею, сражающуюся с двумя крокодилами, а также ещё одного крокодила и ибиса, плывущих через водные растения. Оставшиеся фрагменты столь незначительны, что на них можно различить только отдельные части нильских животных.
Во время раскопок святилища были обнаружены обломки египетских гранитных статуй [20, p. 367-368], что в совокупности с огромным мозаичным панно позволяет сделать вывод об использовании египетской стилистики для украшения всего сооружения.
3. Ещё одна мозаика частично сохранилась в квартале так называемых домов-садов (Case a Giardino) в Остии. Комплекс домов-садов представлял собой периметр неправильной формы, в центре которого располагался прямоугольный двор размером около 100x80 м [21]. В саду между домами III.IX.1 и III.IX. 13 размещалось отдельно стоящее строение, на полу которого находилось мозаичное панно размером примерно 3x3 м, датируемое [22, p. 113-114] 128-150 гг. н. э. Центральная часть композиции была чёрно-белая, а окаймляющая всё изображение переплетённая лента - полихромная. Вероятнее всего, помещение являлось бассейном с нишами для фонтанов.
В центре можно различить крокодила, нападающего на какое-то (копытное?) животное, от которого осталась только нижняя часть. Около хвоста крокодила изображена ползущая змея, похожая на кобру. В правом нижнем углу была сцена симплегмы, сохранившаяся лишь наполовину. В левом верхнем углу можно увидеть перевёрнутое изображение карлика, сражающегося с крокодилом. В качестве оружия он использует дубину, а для защиты - верхнюю часть разбитой амфоры. На заднем фоне видны изображения лотоса, подчёркивающие пейзаж дельты Нила. Справа от этой сцены, сразу после лакуны, видна утка, часть лотоса и карлик с вытянутой вперёд правой рукой.
4. Триклиний одного из зажиточных домов на Авентинском холме в XII римском округе некогда украшало большое мозаичное панно размером 4x4,1 м, выполненное в популярном в античности жанре Asarotos oikos (неприбранный пол). Эта мозаика уникальна ещё и тем, что мы доподлинно знаем имя её автора - Гераклит, - что применительно
к Нильским сценам уникально. Значительная часть мозаики, датируемой первой половиной II в. н. э., в том числе центральный элемент, утрачена [23]. Именно вокруг центрального прямоугольника находился фриз с Нильскими сценами, выполненный в зелёно-чёрных тонах. Из четырёх сторон фриза частично сохранились только две.
По углам сохранившихся сторон фриза с одной стороны находится статуя Осириса, а с другой - Исиды в головном уборе богини Хатхор. Рядом со статуей Осириса расположены цветки лотоса и две утки. Речная долина передана по внешнему краю фриза: в воде можно увидеть лотосы, уток, крокодила, лягушку, рыбу, ибиса, сидящего на камне рядом с ниломером.
5. В 1879 г. на берегу Тибра в XIV римском округе между Виллой Фарнезина и мостом Сикста была обнаружена чёрно-белая мозаика, выполненная в виде круга, вписанного в квадрат и обрамлённого растительным орнаментом по углам. Примерно половина панно, датируемого [24, р. 249-250] первой половиной II в. н. э., центральной круглой части мозаики была утрачена.
На сохранившемся фрагменте можно увидеть три тростниковые лодки, кормовая и носовая части которых выполнены в форме голов различных животных (рис. 1). В лодке, расположенной в левой части круга, изображена сцена симплегмы с участием карликов. На лодке в нижней части круга находятся три карлика: один, обнажённый, охотится на бегемота с помощью длинного копья (отгоняет бегемота длинным шестом?), второй, также обнажённый, танцует, держа при этом в каждой руке по две палочки, третий играет на двойной тибии. На лодке в правой части круга обнажённый карлик держит в руках длинный шест (копьё?). Внешняя часть круга оформлена изображениями нильской флоры и фауны, включая крокодилов, бегемота, утку и лотосы. Ещё один карлик плывёт по реке на амфоре, при этом в его руках находится импровизированный парус.
Контекст существования этой Нильской сцены неизвестен, однако один из уникальных персонажей (карлик, плывущий на амфоре с парусом в руках) встречается ещё на одной мозаике, относящейся ко II в. н. э. (см. № 9).
Рис. 1. Чёрно-белая мозаика из XIV римского округа. Первая половина II в. н. э. Источник: https://www.ancientportsantiques.com
6. При строительстве Выставочного дворца в Риме в начале 1880-х гг. было найдено мраморное основание с рельефом, хронологически относящееся [25, 8. 229] к первой половине - середине II в. н. э. Высота предмета 37 см, диаметр - 33 см. В настоящее время объект хранится в Капитолийском музее в Риме10.
Центральной частью композиции является изображение бога Нила с рогом изобилия в руках. В нижней части отчётливо видна река с крокодилом, а справа от него две нимфы у алтаря. Одна нимфа держит в руках кувшин, приготовившись вылить его содержимое на алтарь. С другой стороны можно увидеть лодку с человеком, держащим в руках рулевое весло. Также присутствуют изображения финиковых пальм.
М. Верслюйс относит найденное основание к объектам из Серапеума [13, р. 63], находившегося некогда на Квиринале, однако кроме территориальной близости никаких иных аргументов в пользу этой версии нет.
7. Ещё одна Нильская сцена находится на тыльной стороне основания знаменитого колоссального изображения Нила с 16 детьми, которое в настоящее время хранится в Музее Кьярамонти11. Лицевая сторона основания, в свою очередь, украшена волнистыми линиями, имитирующими водную стихию. Статуя, являющаяся репликой с оригинала, привезённого в Рим из Александрии, была найдена в 1513 г. у церкви Святой Марии, где в период античности находился Исеум [26, р. 439]. Её создание следует отнести ко времени правления Траяна или Адриана [26, р. 441]. Сам храм Исиды не сохранился, но его внутреннее убранство можно до некоторой степени реконструировать. Статуя бога Нила, вероятнее всего, находилась рядом с большим полукруглым бассейном в южной части храма. Вокруг него был портик, в нишах которого стояли статуи различных богов.
В левой части можно увидеть двух бегемотов, стоящих в окружении цветов лотоса. Один из бегемотов проявляет агрессию по отношению к двум карликам, находящимся в небольшой тростниковой гребной лодке. Следом изображена ещё одна лодка с двумя карликами, которую преследует крокодил. Кормовая часть обеих лодок имеет украшение в виде головы животного. Правее можно
увидеть ещё двух крокодилов и бегемота рядом с различными водными растениями, в том числе лотосами. В правом углу бегемот напал на крокодила, схватив его за хвост.
8. К Нильским сценам также можно отнести рельеф II в. н. э. неизвестного происхождения, входивший некогда в собрание античных предметов кардинала Алессандро Альбани, в настоящее время хранящийся в Лувре12.
В центре изображения на лицевой стороне находится ихневмон и птица в окружении лотосов. Справа от них стоит бегемот, а слева птица встала на хвост крокодилу, раскрывшему пасть в сторону ихневмона. В нижней части рельефа волнистыми линиями передано течение реки.
На оборотной стороне изображены два бегемота, один из которых напал на крокодила, а другой сам подвергся атаке со стороны второго крокодила. Так же как и на лицевой стороне, птица стоит на хвосте одного из крокодилов. На заднем фоне видны большие цветы лотоса, а по нижнему краю волнистой линией передано течение реки.
9. В Городском музее коммуны Каннара хранится ещё одна мозаика из Умбрии, датируемая [27, р. 349] II в. н. э., общей площадью 62 кв. м. В начале 1930-х гг. археолог-любитель Дж. Бидзодзеро обнаружил недалеко от населённого пункта Коллеманчо останки поселения, которое он объявил руинами упомянутого Плинием Старшим (Plin. NH. III. 114) города Урбана Садовая (Urbinum Hortense). Именно здесь и было обнаружено масштабное мозаичное панно. Скорее всего, чёрно-белая мозаика украшала пол одного из помещений местных терм, однако есть предположение [13, р. 174], что совпадение форм с Нильской мозаикой Палестрины указывает на её размещение рядом с нимфеумом, вода от которого, протекая по полу, создавала необходимый эффект присутствия в дельте Нила.
Мозаика представляет собой несколько больших прямоугольников, вписанных друг в друга и обрамлённых двухцветной полосой. В самом центре находится отверстие, являвшееся, по всей видимости, сливом для воды. Речная долина передана весьма условно с помощью определённых объектов-символов, таких как цветы лотоса, змеи, рыбы, птицы. В центральной части четыре карлика
в остроконечных головных уборах рыбачат, стоя на лодках, не соразмерных с их ростом. В большом внешнем периметре можно увидеть крокодилов, бегемотов, а также карликов с ярко выраженными мужскими половыми признаками. В правой и левой частях изображения карлики стоят на цветках лотоса, у одного из них в руках длинная палка, а другой держит в каждой руке по две небольшие палочки. Ещё один карлик с палочками в руках танцует посреди лотосов и ибисов, занятых охотой. Как и на изображении с мозаики из Рима (см. № 5), в верхней и нижней частях панно карлики плывут по реке на амфоре. Причём в нижней части карлик держит в руках гарпун, а в верхней - парус, привязанный к ручкам амфоры.
10. Другая чёрно-белая мозаика II в. н. э. размером 2,8*2,4 м была найдена на месте несохранившейся римской виллы в окрестностях Санта Северы недалеко от Рима [28, 8. 148-149]. При этом Нильские сцены составляют только часть мозаики и выполнены в виде фриза, обрамляющего изображение трёх атлетов.
В верхней части изображения бегемот на фоне лотосов нападает на карлика, держащего в руках по две палки. Рядом другой карлик со щитом поднимает правой рукой камень, чтобы защититься от крокодила. Далее ещё один карлик в круглом головном уборе схватил журавля за клюв и ударяет его камнем. Недалеко от него карлик также сражается с журавлём. В нижней части рядом с лотосом и лягушкой один обнажённый карлик охотится на журавля, а другой держит двумя руками палку. Слева можно увидеть карлика, который ведёт мула, нагруженного двумя амфорами.
11. В одном из погребений некрополя Остийской дороги (гробница № 22), датируемом второй четвертью II в. н. э., находилась большая фреска размером 2,4*1,7 м [13, р. 51]. В её верхней части был изображён огромный лев, а внизу значительно более скромная Нильская сцена. Данная часть некрополя не использовалась для захоронения представителей богатых и влиятельных семей, возможно, именно этим объясняется невысокое качество исполнения самой росписи [29, р. 173]. Нижние углы фрески значительно повреждены, при этом утраченны-
ми оказались только элементы росписи водной стихии.
В левой части фрески можно увидеть взлетающую утку, рядом с которой карлик в остроконечной шляпе с шестом в руках плывёт по реке верхом на утке. На концах шеста висят две утки, добытые им во время охоты. В центре росписи находятся два карлика в небольшой тростниковой лодке, а справа среди речной растительности прячется большой крокодил. Изображение дополнено различной нильской флорой и фауной.
Сюжет росписи на первый взгляд не имеет никакого отношения к заупокойной тематике, поэтому возможно, что погребённый был связан с египетскими культами, а популярная тема Нильских сцен была использована для подчёркивания ассоциаций с заупокойными традициями возрождения после смерти, распространёнными именно в Египте. Либо умерший имел какое-то отношение к торговым контактам между Египтом и Римом, учитывая, что Остия была главной гаванью Рима, через которую проходила значительная часть торговых судов, в том числе из Египта.
12. В монастыре-музее Святой Джулии в Брешии находится большое частично сохранившееся мозаичное панно размером 9,5*6,4 м с геометрическим рисунком, датируемое третьей четвертью II в. н. э., которое украшало пол триклиния так называемой римской виллы на пересечении via San Roc-chino и via Grazioli [30, s. 111-112]. Нильские сцены занимали центральное место - эмблему, однако именно эта часть мозаики пострадала больше всего.
На первом фрагменте изображён пожилой человек, стоящий перед зданием с открытыми нараспашку дверьми. Правее видна носовая часть лодки, увенчанная головой утки. На другом фрагменте сохранился хвост крокодила, позади которого стоит карлик со щитом и палкой в руках. На третьем фрагменте можно увидеть крокодила, поворачивающего голову в сторону лодки. На последнем фрагменте видна только утка.
По мнению М. Дондерера [30, s. 112], в помещении, где находилась мозаика, обязательно должна была присутствовать вода, покрывавшая как раз ту часть, где находи-
лись Нильские сцены. В пользу этой версии говорит и характер размещения сюжетных сцен по направлению от центра к периферии.
13. В другой части уже упомянутого Ос-тийского некрополя под названием Isola Sacra непосредственно перед погребальной камерой гробницы № 1613 in situ находится чёрно-белая мозаика размером 2,5*1,7 м, датируемая [31, p.176-177] второй половиной II в. н. э. В правом верхнем углу мозаика примыкает к колодцу, кольцо которого выполнено из мрамора. Убранство самой погребальной камеры сохранилось фрагментарно: пол также был украшен чёрно-белой мозаикой со свитком, а в нишах для погребений ещё частично видны остатки фресок.
Центральным объектом композиции является крокодил, на которого с двух сторон охотятся карлики, находящиеся в лодках. Один из карликов в большей по размеру лодке использует в качестве щита верхнюю часть разбитой амфоры, а в другой руке держит палку, замахнувшись в сторону крокодила. Ещё один карлик управляет рулевым веслом. Во второй, меньшей по размеру, лодке можно увидеть сцену симплегмы, которая разворачивается прямо в процессе охо-
ты на крокодила. Носовые части обеих лодок украшены изображениями животных. Нильская флора передана четырьмя различными высокодетализированными видами растений. Кроме того, в верхней части мозаики карлик с ярко выраженными мужскими половыми признаками несёт две корзины, а с другой стороны среди тростника изображён бегемот.
14. Ещё одна небольшая мозаика размером 0,6*0,6 м, датируемая второй половиной II в. н. э., хранящаяся в настоящее время в Национальном музее Уэльса14, была обнаружена в Тиволи [32, р. 129].
В центре сюжета расположена парусная лодка, налетевшая на подводную скалу (рис. 2). Помимо команды из четырёх человек, которая пытается снять лодку с мели, на борту находятся ещё четыре пассажира: молодой мужчина, женщина и ещё двое мужчин. Рядом с лодкой в воде изображены крокодил и бегемот. Команда вынуждена с помощью длинных шестов отпугивать их от лодки, пока её снимают со скалы. В верхней части мозаики можно увидеть, как на берегу реки человек загоняет осла в тростниковую хижину. Речная долина дополнена изображениями лотосов и других водных растений.
Рис. 2. Мозаика со сценой кораблекрушения, обнаруженная в Тиволи. II в. н. э. Источник: https://www.gettyimages.in
Композиционно данная мозаика похожа на два мозаичных панно эпохи Юлиев-Клавдиев из Помпеев , на которых, однако, изображены не обычные люди, а карлики. Таким образом, мозаика из Тиволи производит впечатление не только более реалистичной, но и более драматичной, напоминая эпизод действительно происходивших событий.
В целом, следует отметить, что в отличие от периода правления Флавиев основным типом находок, связанных с Нильскими сценами, являются мозаичные панно. Главной причиной столь резких различий является, в первую очередь, временной фактор. Значительный масштаб сохранившихся фресок эпохи Флавиев обусловлен количеством объектов, попавших в зону извержения Везувия в 79 г. н. э. Неподверженные дальнейшей реконструкции и полному разрушению многие фрески прекрасно сохранились вплоть до момента проведения раскопок (хотя впоследствии некоторые из них и были утрачены). При этом очевидно, что фреска - гораздо более зависимый от внешних воздействий способ декорирования пространства, нежели мозаика, что существенным образом влияет на степень сохранности. Именно поэтому для более поздних периодов римской истории в Нильских сценах характерно превалирование именно мозаики или рельефных изображений.
Ещё одной отличительной особенностью Нильских сцен времени Антонинов является практически полный отказ от традиционных изображений людей. Использование образа карликов для художественного описания жителей долины Нила становится определяющим. Исключение в исследованном перечне составляют лишь рельеф на мраморном основании (J№ 6), мозаика из Тиволи (J№ 14) и мозаичное панно из Брешии (№ 12). Причём последнее ввиду плохой сохранности можно отнести к этому списку весьма условно, поскольку на утраченной части вполне могли быть изображения карликов.
Важно отметить, что в сравнении с эпохой Флавиев акцент в изображении карликов полностью смещается в сторону сцен противостояния с большими хищниками, такими как крокодилы и бегемоты. Нильские пейзажи перестают восприниматься исключитель-
но как сакрально-идиллические, поскольку сами египтяне всё чаще изображаются не в роли беззаботных жителей долины Нила, живущих в гармонии с природой, а в качестве обитателей той части римской державы, где, по мнению римлян, столкновение с агрессивной средой является неотъемлемой частью жизни каждого.
Бесконечное противостояние с природой может служить и своеобразной аллегорией литературного восприятия новой имперской картины мира: для египтян постоянная борьба за выживание является подчинением неприветливой окружающей среды долины Нила, а для римлян эти образы становятся напоминанием о завоевании отталкивающего своей инаковостью Египта.
В целом, общим для образа Нила в римском изобразительном искусстве и литературе в конце I - II в. н. э. является и отсутствие интереса к реальному Египту и его культуре. Сам Египет и его визуальные образы становятся лишь инструментом в достижении определенных целей. Как в римской литературе, так и в Нильских сценах упоминание Нила, его вовлечение в сюжетно-композицион-ную формацию в наименьшей степени зависело от египетских реалий. Скорее наоборот, его представление находится вне «реально» существовавшего Египта. Презентация Нила и Египта в целом именно в такой форме получает особенный смысл, поскольку она полностью зависит от собственно римских представлений, которые трансформируют действительность в понятную и приемлемую для римского общества. В отдельных случаях можно говорить о том, что «реальный» Египет мог спровоцировать определённую реакцию у автора, но самостоятельно не определял ни его видение, ни способы самовыражения.
Нильские пейзажи, создававшиеся некогда в качестве проявления римского интереса к далёкому и экзотическому государству, после завоевания Египта остались лишь в виде отдельных элементов в новой пропагандистской визуализации пространства долины Нила. К концу II в. н. э. Нильские сцены уже стали частью римского культурно-бытового пространства, но в них в подавляющем большинстве случаев отсутствует даже намёк на интерес к египетской культу-
ре. В своей основе они остались частью стереотипов и разрозненных знаний предшествующих эпох, к которым они обращались и на которые опирались. Посредством изобразительного искусства римляне повторяли утвердившиеся топосы египетской цивилизации, в которых Нил не заслуживал ничего более, чем быть синонимом самого Египта.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Данная статья продолжает серию исследований автора, посвящённых изучению образа Нила в римской литературе и сопоставлению этого образа с Нильскими сценами в рамках обширной темы межкультурного диалога Египта и Рима, см.: ЧисталевМ. С. Ne populus post te Nilum romanus amaret: о политической подоплёке восприятия образа Нила в римской литературе эпохи Юлиев-Клавдиев // Вестник ННГУ. -2020. - № 5. - С. 76-89; Его же. Деконструкция Aegyptiaca Romana: историографические трансформации и постановка проблемы // Via in
tempore. История. Политология. - 2021. - Т. 48, № 4. - С. 749-454.
2 Речь идёт о переименовании города Беса, расположенного на восточном берегу Нила рядом с важным религиозным центром Гермополем, в Антинополь в честь погибшего Антиноя.
3 Целый ряд сооружений на его вилле создавались как памятник погибшему Антиною.
4 RIC 3. № 1197.
5 RPC IV.4. № 15272, 17057.
6 RIC 3. № 1725, 1726.
7 RIC 3. № 261, 601, 605, 607, 614a, 614b, 621,
630.
8 Здесь и далее пер. В. С. Соколова.
9 Предназначение помещения до конца не ясно.
10 Инв. № 931.
11 Инв. № 2300.
12 Инв. № МА 4579.
13 Сама гробница № 16 представляет собой крытую погребальную камеру с нишами в стенах.
14 Инв. № 32.93.
15 Мозаика из триклиния Дома Пакия Проку-ла и мозаичное панно из Дома Менандра.
ЛИТЕРАТУРА
1. Чисталев М. С. Египет и Рим. - М. : Вече, 2019. - 319 с.
2. Heyob S. H. The Cult of Isis among Women in the Graeco-Roman World. - Leiden : Brill, 1975. - 140 p.
3. WittR. E. Isis in the Ancient World. - Baltimore : John Hopkins University Press, 1997. - 336 p.
4. Hölbl G. Altägypten im Römischen Reich. Der römische Pharao und seine Tempel. Bd. III. Heiligtümer und religiöses Leben in den ägyptischen Wüsten und Oasen. - Mainz : Zabern, 2004. - 116 s.
5. Марков К. В. Исторические аналогии и литературные клише как средство концептуального оформления «Похвалы Риму» Элия Аристида // Вестник ННГУ. - 2012. - № 6 (1). - С. 195-200.
6. Takàcs S. A. Vestal Virgins, Sibyls, and Matrons. - Austin : University of Texas Press, 2008. - 194 p.
7. L'Orange H. P. Apotheosis in Ancient Portraiture. - New Rochelle : Caratzas, 1982. - 156 p.
8. Missere G., Missere Fontana F. La monetazione imperiale del dio Nilo ad Alessandria d'Egitto e a Roma // Atti e Memorie. Academia Nazionale di Scienze Lettere e Arti di Modena. - 1989. - № 7. - P. 281-318.
9. Демидчик А. Е. Безымянная пирамида: Государственная доктрина древнеегипетской Гераклеополь-ской монархии. - СПб. : Алетейя, 2005. - 272 с.
10. Ладынин И. А. «Снова правит Египет!» Начало эллинистического времени в концепциях и конструктах позднеегипетских историографии и пропаганды. - СПб. : Изд-во РХГА, 2017. - 332 с.
11. Reinhold M. Roman Attitudes toward Egyptians // Ancient World. - 1980. - Vol. 3. - P. 97-103.
12. Manolaraki E. Noscendi Nilum Cupido. Imagining Egypt from Lucan to Philostratus. - Berlin : De Gruyter, 2012. - 379 p.
13. VersluysM. J. Aegyptiaca Romana: Nilotic Scenes and the Roman Views of Egypt. - Leiden : Brill, 2002. -509 p.
14. Meyboom P. G. P. Some Nilotic scenes in eighteenth century drawings of Roman wall-paintings // Mededelingen van het Nederlands Instituut te Rome. - 1979. - Vol. 41. - P. 59-65.
15. Werner K. E. Mosaiken aus Rom. Polychrome Mosaikpavimente und Emblemata aus Rom und Umgebung. -Würzburg : CompuTeam, 1995. - 391 s.
16. Parlasca K. Mosaikfalschungen // Römische Mitteilungen. - 1958. - Bd. 65. - S. 166-167.
17. Pavolini C. Ostia (Guide archeologiche Laterza). - Roma : Editori Laterza, 1983. - 339 p.
18. Becatti G. Scavi di Ostia IV: Mosaici e Pavimenti Marmorei. - Rome : Libreria dello Stato, 1961. - 409 p.
19. Malaise M. Inventaire préliminaire des documents égyptiens découverts en Italie. - Leiden : Brill, 1972. -207 p.
20. Meiggs R. Roman Ostia. - Oxford : Clarendon, 1985. - 622 p.
21. Watts D., Watts C. A Roman Apartment Complex // Scientific American. - 1986. - Vol. 12. - P. 132-139.
22. Becatti G. Scavi di Ostia IV: Mosaici e Pavimenti Marmorei. - Rome : Libreria dello Stato, 1961. - 409 p.
23. Moorman E. M. La bellezza dell'immondezza. Raffigurazioni di rifiuti nell'arte ellenistica e romana // Sordes Urbis. La eliminación de residuos en la ciudad romana : actas de la reunión de Roma (15-16 de noviembre de 1996) / eds. X. D. Raventos, J. A. Remolá. - Roma : "L'Erma" di Bretschneider, 2000. -P. 75-94.
24. Bertinetti M. I mosaici del Museo Nazionale Romano. Progetti di restauro e predisposizione // Atti del II Colloquio dell' Associazione Italiana per lo Studio e la Conservazione del mosaico (Roma, 5-7 dicembre 1994). - Bordighera : Istituto internazionale di studi liguri, 1995. - P. 249-261.
25. Drager O. Religionem Significare. Studien zu reich verzierten römischen Altären und Basen aus Marmor. Mitteilungen des Deutschen. - Mainz : Zabern, 1994. - 286 s.
26. Swetnam-BurlandM. Egypt Embodied: The Vatican Nile // American Journal of Archaeology. - 2009. -Vol. 113. - P. 439-457.
27. Cebe J. P. La caricature et la parodie dans le monde romain antique des origines á Juvénal. - Paris : Boccard, 1966. - 409 p.
28. Donderer M. Die mosaizisten der antike und ihre wirtschaftliche und soziale stellung: Eine Quellenstudie. -Erlangen : Universitatsbund Erlangen-Nurnberg, 1989. - 183 s.
29. Bekker J. T. Living and Working with the Gods: Studies of Evidence for Private Religion and its Material Environment in the City of Ostia (100-500 AD). - Amsterdam : J. C. Gieben, 1994. - 311 p.
30. Donderer M. Die Chronologie der römischen Mosaiken in Venetien und Istrien bis zur Zeit der Antonine. -Berlin : Mann, 1986. - 255 s.
31. Baldassarre I. Necropoli di Porto. Isola Sacra. - Roma : Ist. Poligrafico e Zecca dello Stato, 1996. - 213 p.
32. Whitehouse H. Shipwreck on the Nile: A Greek Novel on a "Lost" Roman Mosaic? // American Journal of Archaeology. - 1985. - Vol. 89. - P. 129-134.
Сведения об авторе
Чисталев Марк Сергеевич - кандидат исторических наук, научный сотрудник научно-исследовательской лаборатории кафедры истории древнего мира и средних веков Института международных отношений и мировой истории Нижегородского государственного университета им. Н. И. Лобачевского (Нижний Новгород, Россия)
Адрес для корреспонденции: 603005, Россия, Нижний Новгород, ул. Ульянова, 2 E-mail: [email protected] SPIN-код РИНЦ: 1536-2385 ORCID: 0000-0002-7178-4549 WoS ResearcherlD: ABG-6229-2020
Информация о статье
Дата поступления 21 октября 2021 г.
Дата принятия в печать 29 апреля 2022 г.
Для цитирования
Чисталев М. С. Политические мотивы в образе Нила в римском изобразительном искусстве и литературе эпохи Антонинов // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2022. Т. 9, № 2 (34). С. 13-25. й01: 10.24147/2312-1300.2022.9(2).13-25.
M.S. Chistalev
POLITICAL MOTIVES IN THE IMAGE OF THE NILE IN ROMAN FINE ARTS AND LITERATURE OF THE ANTONINE ERA
This article is a continuation of the author's series of studies devoted to the study of the image of the Nile in Roman literature and the comparison of this image with the Nilotic scenes within the framework of an extensive issue of cross-сultural dialogue between Egypt and Rome. Exploring the image of the Nile in Roman literature of the 2nd century AD, the author notes that of all the variety of images of Egypt created in the time of Octavian, the Antonines used only the image of triumph over Egypt as a symbol of unlimited autocracy within the empire. In this regard, the Nile is reinterpreted in literature, first of all, as a synonym for Egypt itself, it is no longer depicted as an amazing natural phenomenon, but at the same time the rejection of this "alien" image to the Romans also disappears. The Nile becomes part of the imperial picture of the world, but at the same time remains a mental object that needs to be conquered, subjugated, even if this happens through allegorical images.
The author comes to the conclusion that the lack of interest to the "real" Egypt and its culture is common to the image of the Nile in Roman fine arts and literature at the end of the 1st - 2nd century AD. Egypt itself and its visual images become only a tool in achieving certain goals. Both in Roman literature and in the Nilotic scenes, the mention of the Nile, its involvement in the plot and composition
formation was least dependent on Egyptian realities. In some cases, it can be said that the "real" Egypt could trigger a certain reaction from the author, but did not independently determine either his vision or ways of self-expression. The Nilotic landscapes, once created as a manifestation of Roman interest in a distant and exotic state, after the conquest of Egypt remained only as separate elements in the new propaganda visualization of the Nile Valley space. By the end of the 2nd century AD Nilotic scenes had already become part of the Roman cultural and domestic space, but in the vast majority of cases there is not even a hint of interest in Egyptian culture. Basically, they remained part of the stereotypes and scattered knowledge of previous eras, to which they turned and relied on.
Keywords: Ancient Rome; Egypt; Nile; Roman literature; perception of foreign culture.
REFERENCES
1. Chistalev M.S. Egipet i Rim [Egypt and Rome], Moscow, Veche Publ., 2019, 319 p. (in Russian).
2. Heyob S.H. The Cult of Isis among Women in the Graeco-Roman World, Leiden, Brill Publ., 1975, 140 p.
3. Witt R.E. Isis in the Ancient World, Baltimore, John Hopkins University Press, 1997, 336 p.
4. Hölbl G. Altägypten im Römischen Reich. Der römische Pharao und seine Tempel, Bd. III: Heiligtümer und religiöses Leben in den ägyptischen Wüsten und Oasen, Mainz, Zabern Publ., 2004, 116 p. (in German).
5. Markov K.V. Istoricheskie analogii i literaturnye klishe kak sredstvo kontseptual'nogo oformleniya "Pokhvaly Rimu" Eliya Aristida [Historical analogies and literary cliches as a means of conceptualization of Aelius Aristides' "To rome"]. VestnikNNGU [Vestnik of Lobachevsky University of Nizhni Novgorod], 2012, no. 6 (1), pp. 195-200. (in Russian).
6. Takács S.A. Vestal Virgins, Sibyls, and Matrons, Austin, University of Texas Press, 2008, 194 p.
7. L'Orange H.P. Apotheosis in Ancient Portraiture, New Rochelle, Caratzas Publ., 1982, 156 p.
8. Missere G., Missere Fontana F. La monetazione imperiale del dio Nilo ad Alessandria d'Egitto e a Roma. Atti e Memorie. Academia Nazionale di Scienze Lettere e Arti di Modena, 1989, no. 7, pp. 281-318. (in Italian).
9. Demidchik A.E. Bezymyannaya piramida: Gosudarstvennaya doktrina drevneegipetskoi Gerakleopol'skoi monarkhii [Nameless Pyramid: State Doctrine of the Ancient Egyptian Monarchy of Heracleopolis], St. Petersburg, Aleteiya Publ., 2005, 272 p. (in Russian).
10. Ladynin I.A. "Snova pravit Egipet!" Nachalo ellinisticheskogo vremeni v kontseptsiyakh i konstruktakh pozdneegipetskikh istoriografii i propagandy [ "Egypt rules again!" The beginning of the Hellenistic time in the concepts and constructs of late Egyptian historiography and propaganda], St. Petersburg, Russian Christian Humanitarian Academy Publ., 2017, 332 p. (in Russian).
11. Reinhold M. Roman Attitudes toward Egyptians. Ancient World, 1980, vol. 3, pp. 97-103.
12. Manolaraki E. Noscendi Nilum Cupido. Imagining Egypt from Lucan to Philostratus, Berlin, De Gruyter Publ., 2012, 379 p.
13. Versluys M.J. Aegyptiaca Romana: Nilotic Scenes and the Roman Views of Egypt, Leiden, Brill Publ., 2002, 509 p.
14. Meyboom P.G.P. Some Nilotic scenes in eighteenth century drawings of Roman wall-paintings.
Mededelingen van het Nederlands Instituut te Rome, 1979, vol. 41, pp. 59-65.
15. Werner K.E. Mosaiken aus Rom. Polychrome Mosaikpavimente und Emblemata aus Rom und Umgebung, Würzburg, CompuTeam Publ., 1995, 391 p. (in German).
16. Parlasca K. Mosaikfalschungen. Römische Mitteilungen, 1958, Bd. 65, pp. 166-167. (in German).
17. Pavolini C. Ostia (Guide archeologiche Laterza), Roma, Editori Laterza Publ., 1983, 339 p. (in Italian).
18. Becatti G. Scavi di Ostia IV: Mosaici e Pavimenti Marmorei, Rome, Libreria dello Stato Publ., 1961, 409 p. (in Italian).
19. Malaise M. Inventaire préliminaire des documents égyptiens découverts en Italie, Leiden, Brill Publ., 1972, 207 p. (in French).
20. Meiggs R. Roman Ostia, Oxford, Clarendon Publ., 1985, 622 p.
21. Watts D., Watts C. A Roman Apartment Complex. Scientific American, 1986, vol. 12, pp. 132-139.
22. Becatti G. Scavi di Ostia IV: Mosaici e Pavimenti Marmorei, Rome, Libreria dello Stato Publ., 1961, 409 p. (in Italian).
23. Moorman E.M. La bellezza dell'immondezza. Raffigurazioni di rifiuti nell'arte ellenistica e romana. Raventos X.D., Remolà J.A. (eds.). Sordes Urbis. La eliminación de residuos en la ciudad romana, proceedings of the Rome Meeting (November 15-16, 1996), Roma, "L'Erma" di Bretschneider Publ., 2000, pp. 75-94. (in Italian).
24. Bertinetti M. I mosaici del Museo Nazionale Romano. Progetti di restauro e predisposizione. Atti del II Colloquio dell' Associazione Italiana per lo Studio e la Conservazione del mosaico (Rome, December 5-7, 1994), Bordighera, Istituto internazionale di studi liguri Publ., 1995, pp. 249-261. (in Italian).
25. Drager O. Religionem Significare. Studien zu reich verzierten römischen Altären und Basen aus Marmor. Mitteilungen des Deutschen, Mainz, Zabern Publ., 1994, 286 p. (in German).
26. Swetnam-Burland M. Egypt Embodied: The Vatican Nile. American Journal of Archaeology, 2009, vol. 113, pp. 439-457.
27. Cebe J.P. La caricature et la parodie dans le monde romain antique des origines a Juvenal, Paris, Boccard Publ., 1966, 409 p. (in French).
28. Donderer M. Die mosaizisten der antike und ihre wirtschaftliche und soziale stellung: Eine Quellenstudie, Erlangen, Universitatsbund Erlangen-Nurnberg Publ., 1989, 183 p. (in German).
29. Bekker J.T. Living and Working with the Gods: Studies of Evidence for Private Religion and its Material Environment in the City of Ostia (100-500 AD), Amsterdam, J.C. Gieben Publ., 1994, 311 p.
30. Donderer M. Die Chronologie der römischen Mosaiken in Venetien und Istrien bis zur Zeit der Antonine, Berlin, Mann Publ., 1986, 255 p. (in German).
31. Baldassarre I. Necropoli di Porto. Isola Sacra, Roma, Ist. Poligrafico e Zecca dello Stato Publ., 1996, 213 p. (in Italian).
32. Whitehouse H. Shipwreck on the Nile: A Greek Novel on a "Lost" Roman Mosaic? American Journal of Archaeology, 1985, vol. 89, pp. 129-134.
About the author
Mark S. Chistalev - PhD in Historical Sciences, Research Fellow of the Research Laboratory of the Department of Ancient and Medieval History of the Institute of International Relations and World History of Lobachevsky State University of Nizhny Novgorod (Nizhny Novgorod, Russia) Postal address: 2, Ul'yanova ul., Nizhny Novgorod, 603005, Russia
E-mail: [email protected] RSCI SPIN-code: 1536-2385 ORCID: 0000-0002-7178-4549 WoS ResearcherID: ABG-6229-2020
Article info
Received
October 21, 2021
Accepted April 29, 2022
For citations
Chistalev M.S. Political Motives in the Image of the Nile in Roman Fine Arts and Literature of the Antonine Era. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2022, Vol. 9, no. 2 (34), pp. 13-25. DOI: 10.24147/2312-1300.2022.9(2). 13-25 (in Russian).
