CC BY
37
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 10. ЖУРНАЛИСТИКА. 2009. № 2
ЯЗЫК СМИ
Е.В. Ширина, канд. филол. наук, доцент кафедры истории
журналистики факультета филологии и журналистики Южного
федерального университета, г. Ростов-на-Дону
ПОЛИТИЧЕСКИЕ КАЛАМБУРЫ
В ПУБЛИЦИСТИКЕ А.И. ГЕРЦЕНА
Политические каламбуры А. И. Герцена рассматриваются в его публикациях, направленных на обличение самодержавной власти в России. Они обладают своеобразным языковым рисунком, структурируются по исторической мотивации конкретных ситуаций политической жизни России 50—60-х гг. XIX в. и реальной деятельности представителей власти. Обращение к теме каламбурообразования Герцена относится к актуальным проблемам в области использования этих форм в журналистских текстах, что как раз не было предметом специальных исследований. Помимо известных каламбурных форм в статье приведены редкие, характерные перу Герцена структуры с использованием особых приемов речи: мимезиса и фрактаты. По стилистической типизации каламбурообразования можно судить о мастерстве публициста и ценностях его языковой культуры.
Ключевые слова: публицистика, Герцен, власть, каламбур, языковая культура.
The study analyses Herzen's polical puns in his articles devoted to the exposure of autocracy in Russia. These works have a special language pattern and are structured according to the historic motivation of concrete situations in Russian political life during the 50s—60s of the XIX century. The problem of pun formation is topical. This issue has been the subject of specialized research works many times. Besides the well-known forms of wordplay, the author analyses rare expression, which are characteristic for Herzen's style. The stylistic types of puns formed in Herzen's articles show his skills and the values of his language culture.
Key words: opinion journalism, Herzen, authorities, pun, language culture.
Каламбур — способ индивидуального речетворчества, он является ярким примером игровой стилистики А.И. Герцена. Специфика публицистического каламбурообразования имеет свою подоплеку, так как строится не на свободном воображении и фантазии автора, а на конкретной объективной реальности, действительных исторических фактах. В игровом контексте пародийно обыгрываются реальные ситуации, события и конкретные лица. Особенность каламбура как речевого приема заключается в том, что существующие
наличные формы языка благодаря манипуляциям его единицами переводятся на язык «второго» плана, что ведет к их переосмыслению и созданию комического или сатирического эффекта. Таким образом, реальная действительность мотивирует языковую фикцию и речевую вольность автора при переводе объективно-номинативных единиц языка в коннотативно-оценочные: иронические, пародийные, комические. Однако разнообразные и бесконечно меняющиеся формы каламбуров, с одной стороны, являются объектами постоянных исследований ввиду авторского своеобразия, с другой — препятствием к теоретическому их освещению как факта языка, ибо индивидуализация речевой деятельности всегда труднее поддается обобщению и систематизации.
Предосновой анализа игры слов в публицистике Герцена послужили труды современных исследователей: В.З. Санникова, Е.П. Хо-даковой (1995, 1996), занимающихся изучением русского каламбура в контексте игровой стилистики, Т.А. Булыгиной, А.Д. Шмелева (1990), исследующих аномальные явления в тексте, Т.А. Гридиной (1996), анализирующей проблему стереотипов и творчества в языковой игре, Г.Ф. Рахимкуловой (2003), интересующейся конкретным оригинальным творчеством в игровой поэтике. Вместе с тем ввиду особой специфики каламбура Герцена в теоретическом обосновании изучаемой темы необходимо учитывать ряд вопросов, которые имеют значение в анализе. Во-первых, разграничение каламбуров по литературным жанрам с выделением публицистического типа. Во-вторых, ориентация не на комическую, шутливую его сущность, а на пародийно-обличительное назначение, что как раз и свойственно сатирическому творчеству Герцена. В-третьих, характер взаимоотношений между автором и читателем, в какой направленности они осуществляются в пародируемом тексте.
Особенность публицистических каламбуров Герцена заключается в их политической направленности, точной адресности. Надо, писал он, «войти в ширь понимания, в мир свободы и разума», прямого воздействия на читателя. В то время как в художественной литературе иной расчет. Например, А.М. Люксембург и Г.Ф. Ра-химкулова, занимаясь творчеством В. Набокова, относят его каламбуры к завуалированной игре с читателем, рассчитанной на его эрудицию. В их трактовке такой каламбур основан на «мнимой реальности», «обманутой фабуле» и представляет «игровой лабиринт»1. Такая позиция не соответствует игре слов в творчестве Герцена. Неоднозначное, «многовариантное прочтение» каламбура не
1 Рахимкулова Г.Ф. Олакрез Нарцисса: Проза Владимира Набокова в зеркале языковой игры. Ростов н/Д, 2003. С. 48, 64.
входило в его задачи. Все факты, вошедшие в структуры каламбура, мотивировались историческими событиями. В этом их особенность. Аллюзия в качестве конструктивного элемента любой игровой формы, в том числе и каламбурной, — свойство Герцена-публициста. В преддверии издания «Колокола» он отвергал яростные на него нападки в якобы намеренном «искажении» фактов реальности и оставлял без внимания «крепкие слова» в свой адрес об отнесении его высказываний к неблагородному слову «фарса», разыгрыванию комедии. Все, что создавалось им, все обвинения самодержавной власти, часто язвительные и пародийные, были не шуткой ради смеха, а гневным обличением преступлений против народа: «...пусть же правительство попробует этого лекарства, потому что невольно становится страшно за будущность, даже близкую, Рос-сии»2. В практике журналистских исследований специальных работ по изучению его игровой стилистики нет, хотя ни одно исследование творчества Герцена не обходилось без обращения к его сатирическим приемам. Из них надо отметить статью Л. Стаховой «К вопросу о стиле Герцена-критика» (1953) и монографию Л.Е. Татариновой «А.И. Герцен» (1980). Мы обращаем внимание на отмечаемый ими политический аспект: «приемы обличения вместе создали новое, более сильное политическое звучание»3; «весь комплекс выразительных средств был направлен на то, чтобы воздействовать на читателя, возбудить в нем сочувствие, скорбь или гнев, протест»4. И хотя авторы приводят яркие и острые каламбуры Герцена, сама его игровая поэтика ими не изучается. Естественно, это объясняется иными задачами исследования. Однако в современных интегрированных подходах в междисциплинарном объединении языкознания и журналистики невозможно отразить картину любого словотворчества без учета этих сторон. Необычность структурирования каламбуров, языковая «странность» их организации объясняются прежде всего возможностями языка, потому что он выступает в качестве «необходимого предела свободы», что и гарантирует специфику его реализации в самых разнообразных функциях. Вместе с тем он всегда остается «системой, в которой все взаимосвязано: и познавательный процесс, и опыт поколений, и результат их познавательной деятельности»5. Но поскольку язык всегда индивидуа-
2 Голоса из России. Сборники А.И. Герцена и Н.П. Огарева. Кн. 1—111. 1856—1857. Вып. 1. Факсимильное издание. М., 1974. С. 9—10.
3 Стахова Л. К вопросу о стиле Герцена-критика // Уч. зап. Северо-Осетин-ского пед. ин-та им. К. Хетагурова. М., 1983. Вып. XIX. С. 88.
4 Татаринова Л.Е. А.И. Герцен. М., 1980. С. 147.
5 Коссериу Э. Синхрония, диахрония и история // Новое в лингвистике. М., 1982. Вып. 2. С. 66.
лен, он не только создает речь, но и сам «творится в речи» (Ф. де Соссюр). Таким образом, даже единичные структуры в индивидуальном выражении, входя в языковую общность, являются достоянием системы, иначе они перестали бы быть средством коммуникации.
Опыт познания субъективности в языке расширяет, по сути, беспредельные его способы реализации в «варьировании», комбинациях, речевых переплетениях, язык всегда «некое порождающее устройство, обладающее динамическими возможностями»6. Следовательно, каждый акт речеиспользования воспринимается как сложный процесс взаимодействия языка, истории, социологии, культурологии, который надлежит изучать. Поэтому и теория речевой деятельности не может быть исчерпана каким-то одним отрезком времени и одним творчеством. Особенность стиля Герцена была отмечена Л.Я. Гинзбургом как «необычайно интенсивное переживание личной жизни в истории, биографическое начало всех проявлений творческой деятельности, отражающих социально-историческую ситуацию и личную судьбу данного периода или данного момента»7. В этой соотнесенности языковая игра публициста рассматривается с учетом композиционной связи с тематикой статей конца 50—60-х гг.; выдвижения концептуальной основы каламбуров — самодержавная власть России; обоснованности документальными источниками; участия конкретных исторических лиц в каламбурных сюжетах.
В этих статьях Герцен воссоздает обстановку, связанную с крестьянской реформой и надеждой на скорое изменение государственных структур власти. Выражены также политические позиции прогрессивной общественности в отношениях к консерваторам и либералам, стремящимся оградить предполагаемую свободу крестьян. Эти темы нашли отражение в политических каламбурах Герцена. По активному участию в событиях эпохи им названы представители власти, получившие наиболее яркие сатирические оценки: Бенкендорф (шеф жандармов), Долгоруков (начальник III отделения в 1856—1866 гг.), Муравьев (министр государственных имуществ), Панин (министр юстиции), Путятин (министр народного просвещения), Ростовцев (член Главного комитета по крестьянскому делу), Тимашев (начальник корпуса жандармов), Адлерберг (командующий императорской главной квартиры), Липранди (чиновник особых поручений при министре внутренних дел).
6 Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990. С. 4, 9.
7 Гинзбург Л.Я. Автобиографическое в творчестве Герцена // Литературное наследство. Кн. 1. М., 1997. С. 7.
Предосновой языковой игры, включая и каламбуры, являются приемы сатирической типизации, которыми в совершенстве владел Герцен. Конструктивный принцип каламбура — аллюзия — намек на известный факт или какое-либо лицо, ставшее основным объектом сатиры. Аллюзивная информация (скрытая или явная) содержится в предтексте или широком контексте публицистических материалов. Сатирическая семантика аллюзии определяется указаниями на получившие огласку ситуации и события. Аллюзия в каламбурах Герцена создает широкий спектр пародийных оценок самодержавной власти. Аллегория — сатирический прием иносказания. Реальные, конкретные персонажи в публицистике Герцена заменяются мифическими, вымышленными, «басенными», особенно часто используются аллегорические образы из мира животных и насекомых, придающие негативную пародийную окраску объектам осмеяния. Например, святорыбица (об адмирале Путятине, назначенном министром народного просвещения); бо-госаранча, богомокрицы (в адрес священнослужителей, тайных агентов III отделения); камелеопардал без задних ног (о сомнительных умственных способностях Панина, министра юстиции). Пародия — выдвижение на первый план неожиданных, часто гиперболизированных, черт и качеств персонажа, резко противоречащих здравому смыслу, получивших абсурдное освещение. В публицистике Герцена пародийно выставлены напоказ пороки власти и правительства в самодержавной России. Особенностью является использование пародии в заглавиях с последующим развитием в тексте заметки или статьи. Таково название небольшой заметки «Крестный ход богомокриц в гору просвещения», в котором содержится саркастическое переосмысление церковной фразеологии на основе сочетания высокого и низкого стилей, что создает уничижительную оценку деятельности «моряка» Путятина в должности министра. Далее эта тема получает развитие в самой заметке: «как безвозвратно запятнал себя этот человек, как быстро сел на мель грязи этот шкипер просвещения»8. Шарж — вид карикатурного, гротескного представления. Герцен умышленно сатирически заостряет те черты в характеристике самодержавного правления, которые вызывают у него негодование, презрение и резко отрицательные эмоции. Таковы оценки самодержавного правления, данные в фольк-лорно-сказочной форме. Говоря о растущих силах народного сопротивления, Герцен рисует общую картину кабинета правительства в это время: «Подтянись во всю длину молодецкую... да и чихни,
8 Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1959. Т. XV. С. 175.
чтоб спугнуть всю эту стаю сов, ворон, вампиров, Путятиных, Муравьевых, Игнатьевых и других нетопырей»9.
Языковые единицы, комплексно организующие структуру каламбура, выполняют следующие функции: 1) метаязыковую, 2) ассоциативную, 3) интертекстуальную и 4) игровую. С их помощью раскрываются основные принципы создания политических каламбуров: подчинение целевой задаче пародирования в рамках одной темы (царская власть); использование источниковедческой базы каламбура (объект сатиры и основание); включение языковых приемов каламбурообразования (определенные правила речевого конструирования). Метаязык определяется как явление «второго порядка», выполняющего функцию отсылок к фоновым знаниям, т.е. знаниям ситуаций или предшествующих текстов10, «отражение отражения» в языке (Р. Якобсон), так как, с одной стороны, это обращение к предтекстовой информации с указаниями на подлинные источники, которые использует автор, с другой — истолкование тех или иных объективных фактов «с возможным эмоционально-волевым наслоением» (П. Чесноков). В текстовой структуре мета-языковые факторы могут быть представлены концептуальными оценками, в которых действительность воспроизводится в индивидуально-субъективной интерпретации, по подтвержденным данным, делающим текст достоверным и убедительным. Так, концепт «власть» в публикациях Герцена определяется языковыми и вне-языковыми связями, дискурсивным контекстом как авторитарная система самодержавного правления, система абсурдных и чудовищных законопроектов, репрессий, карательных мер, унизительного подавления личности, опора на армию как силу оружия, система безгласности и цензурной инквизиции.
Ассоциативная функция — акцентуализация ведущей мысли автора по связи с мотивирующими факторами ее обоснования и аналогии между «стимулом и реакцией» (Ю.Н. Караулов). В сатирических целях соотнесенность представлений формирует языковое сознание читателя авторской точкой зрения и эмоционально-кон-нотативной оценкой фактов или определенных лиц.
Интертекстуальность относится к языковым явлениям «явной и конституативной неоднородности» текста, что происходит, когда «в речевой цепочке, которую материально производит один говорящий, ряд явных языковых средств указывает (на уровне предложения или дискурса) на присутствие «другого»11. Интертекстуальная
9 Герцен А.И. Собр. соч. Т. XV. С. 173.
10 Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 297.
11 Отье-Ревю Ж. Явная конститутивная неоднородность: к проблеме «другого» в дискурсе // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса. М., 1999. С. 58.
функция политических каламбуров Герцена основана на использовании в его структурах вкраплений чужой речи, что может быть представлено в двух вариантах: включение речи пародируемого персонажа или устойчивых оборотов, отрывков из предшествующих текстов, высказываний в прессе, статьей других авторов и т.п. В игре слов с целью иронического, антифразисного выражения мысли автора используются различные формы чужой речи: «встроенные цитаты, аллюзии, стереотипы, реминисценции»12. Например, в пародийном осмеянии Герцен постоянно обыгрывает бравадную фразу М.Н. Муравьева, что он «не из тех, которых вешают». Часто используются в этой функции фразеологизмы, известные высказывания. О Муханове он пишет: «Вот и пустили в огород народного просвещения... он и пошел топтать литературу, журналы, гласность»13 — модификация поговорки «пустили козла в огород».
Коннотативно-оценочная функция в игровой стилистике Герцена выполняет роль обличения самодержавной власти. Его политические каламбуры фактически отражают в сатирической характеристике все ее ветви: во внутренних делах — безынициативность, антигуманность, безразличие к народу; во внешних — захватническая политика, карательные экспедиции; в охранных структурах — аресты, казни, расстрелы. Все эти подтемы отражены и в каламбурах.
Игровая функция обеспечивается пародийными, комическими средствами речи. Основной принцип каламбурообразования — совмещение узуальных, узаконенных в языке норм и окказиональных, случайных, ошибочных. В игровом контексте они создают сознательные нарушения синтаксических и семантических норм речеупотребления, что включает: 1) неожиданные повороты мысли; 2) столкновения несовместимых в естественных условиях компонентов речи; 3) индивидуально-авторское «препарирование» языковых единиц в их пародийные аналоги; 4) использование в сатирических целях природных особенностей языка (омонимии, многозначности).
Лаконичная, сжатая формула каламбура эмоционально сильнее, чем описательное сатирическое изложение, действует на воспринимаемое сознание читателя. Каламбур привлекает внимание необычайной формой, доставляет эстетическое удовлетворение от речевой организации, настраивает на соразмышление, разгадывание заложенной в нем мысли. В публицистике Герцена сосредоточены разнообразные виды каламбуров на основе всех уровней языка. Много комбинированных каламбурных структур, совмещающих несколько разновидностей. В каламбурной структуре для Герцена
12 Отье-Ревю Ж. Указ. соч. С. 59.
13 Герцен А.И. Собр. соч. Т. XIV. С. 306.
важно было вызвать у читателя эффект неожиданности — от дискомфортности восприятия высказывания к эмоциональному и психологическому повороту в перестраивании его сознания на переносный смысл сатирической интерпретации. У Герцена богатый арсенал каламбуров, они имеют неповторимый стилистический рисунок. Их особенность заключается в игровом манипулировании речевыми единицами в условиях нарративного (описательно-реального) изложения. Всегда обыгрывается какая-либо деталь, которая содержит в себе элементы для пародийного осмеяния. Так, очень высокий рост министра юстиции Панина — основание для постоянных насмешек по поводу выполнения им служебных обязанностей. В результате уничижительные оценки его деятельности: жираф в андреевской ленте, пугало, шест со шляпой (не способен к умственной деятельности).
Наиболее характерны каламбуры с использованием омонимии: «...г. Закревский, следуя примеру красноречивого полицмейстера, хотел что-то прислать, и мы приготовили нашу лучшую сажу, чтоб отпечатать его статью.»14. В каламбуре двойной смысл: сажа используется в типографских целях, но в данном случае речь идет не об этом, а о предполагаемой ответной статье «Колокола», в которой полицейские оценки будут представлены в обличительных, черных и саркастических тонах.
На словообразовательном уровне Герцен создает каламбуры по принципу ложной этимологии, ошибочном понимании этимологического состава слова. В этом случае ошибка используется с целью вызвать комедийный и пародийный эффект. Часть таких образований создается Герценом морфемным способом. Например, присоединением к основе фамилии суффиксов, создающих по контрасту иронический контекст: например, «Липрандиада московских жандармов науки и квартальных просвещения» намек на чиновника особых поручений Липранди — нелепое созвучие с Илиадой: доносы и героический эпос. С каламбурным словообразованием и ложной этимологией связаны структуры с буквальным переводом слова или части его. Так, обыгрывается перевод слов porte — порт и franco — свободный. О распоряжениях Строганова, Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора, Герцен пишет в язвительной каламбурной манере. Он высылал из Одессы людей, когда ему не нравились «лицом, цветом волос или не знаю чем... или он думает, что porto franco значит, свободно можно выбрасывать за дверь.»15. В каламбуре содержится аллюзия на уже назревшую и необходимую отставку porto franco (свободного выбрасывания за дверь), грубого сатрапа, «великого Свекра» царя.
14 Герцен А.И. Собр. соч. Т. XIII. С. 331.
15 Там же. Т. XIV. С. 96.
5 ВМУ, журналистика, № 2
65
На грамматическом и словообразовательном уровнях Герцен создает каламбуры морфемным разложением слова, что делает контекст двусмысленным, столкновением прямого и переносного значений (сходность звучания и различное содержание): «.князь крепко закусил николаевскую на-водку..»16. Речь идет об особом положении при императорском дворе князя Радзивилла. Каламбур создается морфемным разъединением в составе слова «наводка» и сочетанием его с глаголом «закусить», что ведет к двусмысленному каламбурному восприятию словесных форм: закусить чем-либо водку или «по николаевской на-водке» жениться на его любовнице. Высмеиваются нравы высшего общества.
Особое место по своей распространенности занимают грамматические каламбуры, а среди них — грамматическая антитеза. Приемы такой структуры крайне редки в практике словесного искусства. Однако Герцен, прекрасно знавший русский язык, владел ими безупречно. У него можно встретить не только традиционные способы грамматического варьирования по контрасту, но и найти новые, оригинальные их трансформации. Кроме того, особенность этой структуры в герценовском стиле заключается не просто в лингвистической комбинации, но и в меткой соотносенности с дискурсивной характеристикой власти. Грамматическая антитеза отличается тем, что ее компоненты, словоформы одной лексемы, противопоставлены лишь грамматическими значениями. В качестве каламбура грамматическая антитеза выполняет противопоставлением форм сатирическую функцию, создавая резко отрицательную оценку объекта сатиры. К этому следует добавить, что каламбур, построенный по схеме грамматической антитезы, — всегда сжатая контекстуальная структура, в которой близлежащими грамматическими формами одного слова намного легче сконцентрировать пародийную характеристику того или иного лица. Именно в такой каламбурной интерпретации передается Герценом известная фраза М.Н. Муравьева: «Я не из тех Муравьевых, которых вешают, а из тех, которые вешают». В первом словосочетании — объектные отношения между компонентами, во втором — субъектно-предика-тивные, отсюда и характер действия разный: обезличенно пассивный и конкретно адресный (один подвергается действию, другой сам его выполняет). Таким образом демонстрируется бахвальная позиция Муравьева, «дикого сатрапа», «царского бульдога самодержавной власти».
В палитре политических каламбуров есть две формы, которые не выделялись специально в научной литературе: это структуры с мимезисом и фрактатой. В переводе с греческого мимезис означает подражание речевой манере. В его определении подчеркивается
16 Герцен А.И. Собр. соч. Т. XIV. С. 143.
факт особого повтора: преднамеренного воспроизведения в своей речи некоторых характерных особенностей чужой речи с целью показа ее неадекватности. Такого типа повтор чужой речи осуществляется как в диалоге, так и в монологе. В обличительной публицистике Герцен в создании мимезисных каламбуров ориентируется на вкрапление элементов чужой речи в свое монологическое повествование, где использует этот прием с целью антифразис-ного, иронического выражения мысли, ясность которой сознательно им нарушается, но при этом усиливается аллюзивное ее направление, формируя в читателе стремление к разгадке каламбура. Средства создания такой структуры разнообразны: орфографические, орфоэпические, словообразовательные и другие «подражательные» нарушения в структуре речи. Сатирически используя «выражения и орфографию» петербургского обер-полицмейстера из резолюции о телесном наказании («500 розок горячих»), Герцен создает мимезисный каламбур в заглавии корреспонденции «Пат-куль и горячие розки». Полиция и защищающие власть профессора и журналисты так же далеки от русского народа, как и знания Паткулем русского языка.
Близки к мимезисам каламбуры Герцена, построенные на фрак-тате, фрагментарном, выборочном перефразировании известной цитаты или афоризма. Функция такого каламбура связана также с иронией, а в тексте Герцена и сарказмом. Фрактация осуществляется в разных речевых отрезках: обыгрывается полная цитата или выражение, допускается частичное их изменение, опущен один из компонентов или дополняется другим с пародийной окраской. Поскольку фрактирование является модифицированным повтором известного речевого высказывания, все изменения, которым оно подвергается, легко угадываются читателем. Один из наиболее распространенных фрактированных каламбуров — обыгрывание заглавия, при этом используется соединение во фрактате двух частей с выражением подлинного смысла и привносимого, иронического или сатирического: «Суворовские походы по грязям петербургским» — соединение двух смыслов: суворовские походы — героические походы под командованием А.В. Суворова; по петербургским грязям — высочайшее поощрение злоупотреблений (освобождение царских министров от уплаты долгов, полученное незаконным, грязным путем). Ярким примером является фрактированная форма эпиграфа к циклу статей «Россиада» из басни И.А. Крылова: «Злой тоской удручена, к Муравью ползет она». Нарицательная лексема представлена как имя собственное с намеком на Муравьева Вешателя, который «по мерам подавления и расправ становится в моде, его назначают оператором западных провинций». Саркастический вывод Герцена: «государь в полном муравейнике»17.
17 Герцен А.И. Собр. соч. Т. XVII. С. 155.
Особый тип каламбурообразования Герцена осуществляется в рамках антропологии — науки, изучающей собственное имя. Сатирические антропонимы — прием, свойственный публицисту. Его суть заключается в речевых манипуляциях с фамилиями и именами реальных исторических лиц, по ним можно полноценно судить о характере самодержавной власти. Как правило, сатирические антропонимы в текстах Герцена включают три типа информации: фактографическую (о конкретных фактах и событиях, явившихся мотивом их создания), идентификационную (об оценках действий лиц правительственной власти как антинародной, репрессивной, некомпетентной) и эмоционально-субъективную (о личностном отношении автора к пародируемому лицу). Не все антропонимы в публицистике Герцена относятся к каламбурам, а лишь те, которые во втором компоненте или в измененной структуре фамилии несут дополнительный метафорический смысл шаржирования и делают созданную форму алогичной и несуразной. Так, по обличаемой деятельности Муравьев (губернатор Северо-Западного края и каратель) — Вешатель; Тимашев (начальник корпуса жандармов, осуществляющий тайный надзор за образовательными учреждениями) — Школинский; Ростовцев (предавший «по порыву души» декабристов) — Энтузиаст.
Интересны формы сатирических антропонимов, в которых модификации происходят на разных грамматических, словообразовательных и графических уровнях. Рассмотрим их в ряде примеров: 1) Пародирование деятельности того или иного лица по характеру выполнения им должностных обязанностей: Валуев (министр иностранных дел) — шалопай иностранных дел; Головнин (министр народного просвещения) — карл просвещения; Липранди (чиновник особых поручений) — доносящий по особым поручениям; Муханов (товарищ министра народного просвещения, затем иностранных дел) — рожденный быть товарищем; Путятин (министр народного просвещения) — шкипер просвещения, трезубец просвещения. 2) Перевод фамилии в нарицательную структуру, трансформирование в прилагательное или существительное с характерными суффиксами. В словосочетании «...прянишниковские почтальоны и тима-шевские слушальоны. » двойной каламбур: обыгрывание имен: Прянишников — главнокомандующий Почтового департамента; Тимашев — управляющий III отделением, намек на характер службы их чиновников: читать письма и доносить — подслушивать, выслеживать и доносить; сатирическая имитация словообразовательной модели с французским суффиксом -он — (слушальоны). 3) Буквальный перевод иностранной фамилии с целью пародийного осмысления в сатирическом контексте: Адлерберг — орел и гора: намек на охраняемую им секретную информацию о подго-68
товке крестьянской реформы; фамилия Фрейганг, «свободный шаг», в измененном варианте Склавенганг, «рабский шаг»: намек на несоответствие «вольного» имени цензора и его раболепной позиции. 4) Графическое (раздельное или курсивное) написание фамилии должностного лица. Заглавие «Необыкновенная история о ценсоре Гон-Ча-Ро из Ши-Пан-Ху» включает графический каламбур, направленный в адрес будущего цензора, писателя И.А. Гончарова, имитирующий его фамилию на манер китайского правописания и произношения (Ши-Пан-Ху — по китайски — Япония). Он содержит язвительный намек на «странное» назначение Гончарова цензором.
Названные формы далеко не исчерпывают многочисленных способов каламбурообразования в публицистике Герцена. Способность его к необычным способам в речетворческом процессе всегда отмечалась исследователями. Он обладал острым чувством «семантики живого слова» (Л. Гинзбург). В отношении к языку руководствовался не только логикой, трезвым взглядом на жизнь, но был художником слова, когда требовалось соединить аналитическим умом трезвую истину и одновременно дать ироническую и саркастическую ей оценку. От природы он имел удивительный дар владения словом, умел использовать его в нужных ему целях. По приемам сатирической стилизации Герцена в каламбурообразовании можно судить не только о его языковом мастерстве, но и о состоянии языковой культуры эпохи жизни публициста.
Поступила в редакцию 08.10.2008
