Политические изменения и преобразования в социальной сфере современной России («Круглый стол») Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Политические изменения и преобразования в

социальной сфере современной России

(«круглый стол»)*

Отдел исследования социально-политических отношений Института социологии РАН совместно с рядом вузов Москвы и Редакцией журнала «Социально-гуманитарные знания» в январе 2012 г. провели «круглый стол» по теме «Политические изменения и преобразования в социальной сфере современной России». Ниже мы публикуем выступления его участников в сокращении.

О.М. Михайленок, доктор политических наук, заведующий отделом исследования социально-политических отношений Института социологии РАН. Вопросы о связи социальной динамики с формами политических изменений, тенденциями политического развития сегодня весьма актуальны. Особенно важен анализ этой взаимосвязи для стран, находящихся в переходном социально-экономическом состоянии, в стадии трансформации политических отношений и институтов.

В качестве важных методологических моментов, характеризующих подходы к анализу рассматриваемых взаимоотношений, выделим следующие. С одной стороны, политические изменения представляют собой специфический тип социальных изменений, относящийся прежде всего к переменам в механизме властной регуляции общества. К политическим изменениям применимы самые общие социологические характеристики любого социального изменения, но они обладают и рядом особых черт. С другой стороны, следует подчеркнуть то, что изменения в государственных институтах могут осуществляться достаточно автономно от социальных и экономических условий несмотря на значительную роль последних. В связи с их

* Центр политологии и социологии Института социологии РАН, е-таП: [email protected]

нелинейным характером политические изменения не всегда сопряжены с социальным прогрессом и поступательным движением общества вперед, порой допускают достаточно серьезные замедления и даже движение вспять (к примеру, ослабление, а то и крушение демократических режимов).

По мнению политологов чаще всего политические изменения выступают интегральным продуктом взаимодействия социальных сил и политических институтов, спонтанных и сознательных действий, объективных и субъективных факторов, макроструктурных перемен и совокупности микроакций, а также активности внутригосударственных и международных структур.

Говоря о том, что политическую жизнь трудно себе представить без накоплений, качественных сдвигов и существенных изменений, следует в то же время иметь в виду, что подавляющее большинство как политических деятелей, так и рядовых граждан стратегически заинтересованы в установлении некого устойчивого и стабильного порядка, в рамках которого осуществляется политическая динамика. В то же время, как это ни парадоксально на первый взгляд, именно нестабильность нередко служит стимулом поиска общественного согласия и фактором обеспечения эффективных перемен, выступая своего рода прививкой от болезней политической стагнации. Как заметил американский политолог Д. Аптер, политическая нестабильность вызывает к жизни дух творчества и инноваций.

В анализе взаимосвязи политических перемен и изменения социального контекста сегодня наиболее популярны два основных методологических подхода: контекстуалистский и институционалистский. В рамках первого в центре анализа механизма перемен - проблема достижения или нарушения равновесия между политической системой и составляющей ее «внешним контекстом», т.е. социальной средой (например, между правительством и значимыми социальными

группами). Этот подход представлен в работах упоминавшегося уже Д. Аптера. Второй же подход, к сторонникам которого можно отнести американского политолога Р. Патнэма, связывает изучение причин дестабилизации и других политических сдвигов со сменой характера институционального общения людей, что, в свою очередь, обусловлено обновлением как формальных норм и процедур, так и неформальных регламентов и правил игры. Следует отметить, что по существу эти методологии во многом опираются на сходные теоретические конструкты и понятия.

Рассматриваемые методологические подходы в значительной степени связаны с развитием популярной теории социально-политических изменений, получившей название концепции «устойчивого развития». Среди политологов распространено мнение, что ближе всех к ее реализации продвинулись развитые страны Европы, Северной Америки, Япония, Австралия и т. д.

По мнению А.А. Дегтярева органическая устойчивость, инерционность, в отличие от просто стабильности, связаны не только с легко нарушаемым равновесием двух или нескольких общественных сил, их более или менее неустойчивым перемирием, а с действием определенной интегрирующей «формулы», в которую сравнительно надолго «отливается» политическая культура всего общества.

Сегодня в политических кругах различных государств распространено мнение, что опора на представления о «динамической устойчивости» политического процесса может служить для различных государств некой эталонной моделью, позволяющей разрабатывать эффективные меры преодоления кризисов развития и решения социальных проблем.

Анализ проблемы взаимосвязи политических изменений и социального развития предполагает также изучение агентов или субъектов этих изменений. Социальные и политические движения -

это, пожалуй, наиболее мощные силы в ряду других агентов социальных и политических изменений. Люди сплачиваются и организуются для того, чтобы произвести изменения в обществе, в государственном устройстве.

Социальные и политические движения являются одновременно продуктом и производителем социальных и политических процессов. Они могут рассматриваться как конечная причина последних, т.е. как условия, необходимые и достаточные для их совершения. Но социальные и политические движения могут, как считает известный польский социолог П. Штомпка, рассматриваться и просто как симптомы, эпифеномены, сопровождающие процессы, которые развиваются по своим собственным законам (например, сопровождение процесса модернизации, урбанизации, неожиданными экономическими кризисами).

Рубеж 2011-2012 гг. в России характеризуется существенным ростом социально-политической активности, по мнению ряда политологов, способствующей делегитимации власти. Но несмотря на отмечаемый рост протестных настроений в обществе ряд экспертов полагает, что существующей российской власти удастся себя воспроизвести в 2011-2012 гг. Высказывается суждение, что на самосохранение российской властной системы работает целый ряд факторов.

Это и кризисное состояние либеральных западных демократий, способствующее отношению к российским властям с позиции «вненормативного» прагматизма. Это и дискредитация либеральной альтернативы, что также облегчает самосохранение единовластия. Немаловажен вклад в поддержку существующего политического порядка так называемого системного либерализма, представленного в правительстве и прослойкой обслуживающих власть публицистов с их

аргументами о неготовности России к радикальным переменам, о необходимости постепенности и т.д.

Кроме того, идеологическая неопределенность и размытость правил игры, характеризующая сегодняшнюю власть, сохраняет возможности для частичного удовлетворения интересов достаточно различных политических и социальных групп, поэтому в России проваливаются любые попытки либерализации. Следует иметь в виду и отмечаемую рядом политологов способность правящего класса к имитациям, которые дискредитируют даже намек на оппонирование. В результате усилия по тотальной зачистке политической сцены способствуют тому, что протестный потенциал выталкивается на улицу.

Уроки истории показали, что отсутствие возможностей для самопроявления только усиливает мощь противостояния власти и общества, а попытка власти применить силу превращает противостояние в конфронтацию. На фоне усиления проявлений социально-политической конфронтации в общественном мнении укрепляется убеждение в том, что система исчерпала себя и не реформируема в принципе. Вопрос о том, что же ждет Россию в случае неизбежного краха этой системы, остается открытым.

Б.И. Зеленко, доктор политических наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН. Текущая ситуация, сильно смахивающая на социально-политическую фрустрацию, не поддается сиюминутному анализу. Она обусловлена перманентной антиномией тех посылов, которые лидеры страны адресуют российскому социуму. Для полноценной оценки необходимо время и отстраненность в суждениях. Особенно после невнятных выборов и внятной критики их.

Если по теме, то обсуждаемое сводится к одному: тождественно ли качество власти качеству жизни (т. е. «социалке»). В абсолюте, да. И развитые демократии подтверждают это. Однако зачастую «социалка» превалирует над качеством власти. Как правило, это

происходит в авторитарных странах. Характерным примером является Ливия, нехарактерным - КНР. В первом случае режим «социалка» не спасла. Во-втором пока спасает. «Социалка» в КНР работает в рамках китайского менталитета: «быть, а не иметь». Другими словами, в этих странах экономические преобразования опережали(ют) политические, тем самым создавая дисбаланс внутреннего развития. Между тем одно должно «подтягивать» другое.

У нас с точностью до наоборот - приоритет политического над экономическим. Построен, по существу, политический капитализм на основе «авторитаризма развития». Последнее чревато модернизационными ловушками и фрустрацией в обществе. И сегодня мы это наблюдаем. Российская государственная модель эклектична: авторитаризм в политике, либерализм в экономике. Смешиваются разнопорядковые элементы как «сильного», так и «слабого» государства, тормозится инициирование модернизации, гармонизация экономико-политических реформ. В итоге «авторитаризм развития» как эклектичный альянс «слабого» и «сильного» государства, попавшего в модернизационные ловушки и ловушки электоральных злоупотреблений, позволяет ставить вопрос о переходе социума от фрустрации к предбифуркационному состоянию. Иначе говоря, социальная напряженность постепенно приближается к политическому взрыву. Причины этого заключаются, в основном, в отсутствии должных синхронизации и гармонизации политических и экономических преобразований. Трудно говорить о тождественности качеств российской власти и жизни. Выпал главный элемент качества власти -это респонсивность власти к запросам социума. Поэтому стабильность носит относительный характер. Развитие же, детерминированное сегодняшней активностью среднего класса, требует его включенности в функционирование политической системы. Этот класс весьма низко оценивает качество власти, ее способность

удовлетворять общественные запросы. Он заявляет о своих собственных представлениях, как власть должна реагировать на приоритеты социума.

Власть это чувствует, но реагирует паллиативно. Ее попытка возврата к нормативам электоральной демократии 90-х гг. ХХ в. выглядит неуклюже, а потому беспомощно. Вместо стратегии -тактические ходы. Власть никак не решится на поступки, отвечающие требованиям XXI в. Однако социум не хочет ждать, и власти придется идти на тот или иной конструктив. Какой? Прежде всего, на замену партократии на более респонсивный институт учета мнений граждан. Партии «выдохлись» в своей представительской миссии.

Сегодня в политической науке утвердилась парадигма, заключающаяся в следующем: в современном мире партии воспринимаются как эффективная форма отчуждения политических ресурсов граждан в пользу элит. Европа народов, Европа граждан, а не Европа партий - вот лозунг европейских интеллектуалов на ближайшую историческую перспективу. Политические партии утратили социальную базу своего существования, а проводимая ими борьба за овладение государственной властью препятствует процессу стабилизации в той или иной стране.

Необоснованно укоренилось мнение, будто политика составляет прерогативу лишь политических партий. Происходит постепенный процесс возращения к приоритету прямой демократии, государству и парламентаризму без политических партий. В парламент избираются депутаты, а не члены партии. Он является не партийным органом, а законодательной ветвью. Поэтому ошибочно рассматривать победившую партию как «парламентское большинство». Во власть должны идти не партийные функционеры, а избранные народом наиболее достойные. Поствыборные события декабря 2011 г. свидетельствуют о требованиях прямого диалога митингующих с

властью. Причем митингующие в своем большинстве - беспартийные. Существующая партийная система не может обеспечить этот диалог.

Выход видится в замене соответствующих элементов в политической системе. Имеется в виду смена принципа партократии на принцип меритократии. Последняя является наиболее респонсивным институтом как власть достойных, при которой отменяются выборы по партийным спискам и восстанавливается мажоритарная система. По Солженицыну голосование по безликим партийным программам, названиям партий фальшиво подменяет единственный достоверный выбор народного представителя: именного кандидата - именным избирателем.

Действующий президент мог бы взять на себя историческую миссию модернизатора в этом диалоге. Но въедливый политолог не верит в это. К сожалению, политические квазиреформы по-прежнему впереди экономических. Надежду вселяет тот факт, что пробудившийся от политической спячки «электорат» вытянет на повестку дня и вопрос диалога о «социалке». Модернизация в этой сфере уже давно предпологает принципиальную смену модели. Ее перспектива -социальное развитие, направляемое гражданским обществом с опорой на государство и в постоянном тесном сотрудничестве с ним (на примере НКО). Необходим переход от исчерпавшего себя государственного патернализма к общественно-государственному партнерству в постановке и решении социальных проблем. База социального государства не в гуманизме властей, а в самоорганизации активных и ответственных граждан, совместно определяющих задачи госорганов, контролирующих работу этих органов и дополняющих ее разнопорядковой деятельностью общественных структур.

Отметим, что некачественная власть всегда блокирует «харизматиков» с идеей, тем самым порождая и некачественную жизнь. А с этим российские граждане, похоже, начинают не соглашаться.

И.Л. Недяк, доктор политических наук, ведущий научный сотрудник Института социологии РАН. Остановлюсь на нескольких на мой взгляд важных моментах.

Первое. Категории политического изменения и социального развития тесно связаны. Как они соотносятся друг с другом при анализе современного российского общества? Мне представляется справедливым мнение многих экспертов (в частности, авторитетного социолога О.Н. Яницкого), считающих, что многие модернизационные усилия правящей элиты в политической сфере в конечном итоге мутируют в свою противоположность и, как следствие, продуцируют де-модернизационные процессы в социальной сфере: сопровождаются укреплением традиционалистских ценностных ориентаций у граждан, восстановлением архаических социальных структур, включая феодально-бюрократические и криминальные.

Эти выводы подтверждаются при анализе различных аспектов взаимосвязи политических и социальных изменений в современной России. Проиллюстрируем этот тезис на примере влияния зашедших в тупик усилий в области реформирования политико-административного управления на характер и результаты реализации социальной политики в РФ.

Почти десять лет меры по проведению административной реформы (АР) включали задачи по изменению отношений между государством и гражданами на концептуальной основе теории «нового государственного менеджмента. В первую очередь речь идет о (неудавшейся попытке) трансформации «государства-Левиафана» в отзывчивое к нуждам граждан, открытое общественному контролю и заинтересованное в диалоговом сотрудничестве «активирующее» государство.

Причины неудачи АР подробно проанализированы отечественными и зарубежными экспертами. Важнейшей из них признается недооценка (чтобы не сказать игнорирование) современных управленческих

методологиий методов и технологий при разработке и реализации самой административной реформы. Иными словами, модернизация административно-государственного управления проводилась преимущественно архаичным управленческим инструментарием. Он

стал тормозом модернизационного прорыва, препятствуя развитию субъект-субъектного социального взаимодействия, повышению потенциала гражданской активности и одновременно способствуя умножению элементов патримониальной системы управления.

Второе. Указанные провалы в сфере изменения политико-административного управления самым негативным образом отразились на процессе разработки, характере и результатах проведения социальной политики в РФ и вызываемых ею изменениях в социальной сфере.

Хотя законодательной основой социальной политики в нашей стране является Конституция, согласно которой Российская Федерация является социальным государством, в многолетней постсоветской преобразовательной практике российского государства остается открытым вопрос о том, какая именно модель социальной политики проводится и/или должна проводиться в России. Следствием отсутствия перспективного целеполагания, четкой стратегии социального развития вкупе с идеологической неопределенностью провозглашенного курса на политические изменения и устаревшими управленческими методами его осуществления стали «провальные» результаты социальной политики.

Выступая на форуме «Актуальные вопросы социальной политики России» (29 сентября 2011г.), директор ВЦИОМ В. Федоров отметил, что «именно социальная политика, по мнению населения, сегодня наименее эффективна». Так, например, качеством здравоохранения недовольны 62% респондентов, 66% не устраивает обеспечение лекарствами, 85%

не пользуется санаторно-курортным отдыхом, 52% считают, что положение в здравоохранении только ухудшилось.

Здесь правомерно говорить о прямой корреляционной зависимости политического и социального. Социологические исследования указывают, что для «среднего» россиянина понятие демократических преобразований наполнено скорее социальным, нежели политическим содержанием. Массовые опросы, проводимые ИС РАН на протяжении 20 лет, показывают, что наши сограждане выбрали три критерия оценки успешности модернизационных преобразований: повышение уровня жизни человека, социальной справедливости, социального порядка.

По словам председателя комиссии Общественной палаты РФ по социальным вопросам и демографической политике Е. Николаевой пока не развиты институты гражданского общества, «государство решает социальные программы по-своему»: «реальное положение 38 млн. российских пенсионеров остается близким к нищенству», зафиксирована «патологическая бедность населения», многие граждане поставлены «в условия не жизни, но выживания».

Третье. Перспективы изменения ситуации к лучшему слабеют под воздействием «верхушечного» и однонаправленного характера проведения социальной политики. И это несмотря на очевидный и общепризнанный факт: в современном обществе эффективная социальная политика невозможна без включения управляемых в управление общественными делами.

И здесь мы возвращаемся к важнейшей нерешенной задаче административного реформирования. Речь идет о модели «активирующего государства» по концепции «нового государственного менеджмента», управленческий инструментарий которой направлен на формирование «достижительной мотивации» - родовой характеристики modem man. Именно такая автономно мотивированная личность полагается ключевым агентом политического и социального

динамического развития (то есть развития, нацеленного на выход из гомеостаза структуры традиционного типа), а важнейшими функциями государства при проведении такой политики преобразований становятся инициирование, активизация, стимулирование и постепенный переход от иерархически организованных структур управления к сетевому принципу.

Закончить свое выступление хотелось бы в мажорной тональности. Анализируя стратегию и программу действий Комиссии Общественной палаты России по социальным вопросам и демографической политике, можно констатировать её системную и последовательную приверженность современным управленческим методам проведения социальной политики. Присутствует нацеленность на адресность как важнейший инструмент повышения её эффективности; признание важным принципов субсидиарности, рыночной конкуренции и маркетизации государственного управления; стремление к повышению потенциала гражданской активности как фактора эффективных социальных преобразований.

Представляется, что такие, пусть и совсем немногочисленные модернизационные интенции, заслуживают особого внимания и поддержки, в том числе и со стороны академического сообщества.

А.В. Назаренко, кандидат политических наук, научный сотрудник Института социологии РАН. Глобализация, в которую вовлечен мир, вызвала к жизни неоднозначные изменения, что признается всеми. Вместе с тем желание единения перед лицом новых угроз привело к недооценке изменений на микроуровне - в отдельной личности. Уместно вспомнить, что обращение к насущной проблеме обеспечения безопасности общества начинается с безопасности отдельной личности и создания комфортных условий для жизни, что составляет приоритетную цель развития общества.

На мой взгляд подобный подход поможет до определенной степени упорядочить процесс изменений, а значит с достаточной степенью вероятности их прогнозировать. Если смещать акценты на внутренние изменения, то неизбежно встанет вопрос о ревизии самоощущения личности и ее самовосприятия в обществе. Необходимо заметить, что восприятие общества может оказаться фантомным, когда каждый его член воспринимается по-разному, исходя из собственных, часто противоположных, логики и способов интерпретаций.

Изучение имманентных изменений в обществе может привести к смене точек координат и перспективы, а значит и к постепенному появлению образа «нового микро- и макромира», разрушающего традиционное восприятие реальности. Это сразу ставит под сомнение действенность известных традиционных подходов, используемых для изучения и управления общественными изменениями. Отказ от идолов и схоластических схем и переход к оценке с различных точек зрения способны в большей степени приблизить к реальности.

Хотелось бы обратить внимание на существенное противоречие процесса глобализации, имеющее, как мне кажется, знаковый характер и подтверждающее предположение, сделанное мною выше. С одной стороны, это практически неограниченная свобода выбора индивида, а с другой - достаточно жесткие рамки миросистемы, логика которой определяется «человеком экономическим». В результате, представляя современную эпоху как эпоху открытости, широкого горизонта и универсальности, что предполагает существенное продвижение к реализации потенциала, скрытого в каждом человеке, мы воспроизвели и получили систему, функционирующую в узкой логике «производства для производства», конечная цель которой -бесконечное накопление. Эта цель практически повсеместно присутствует в заявлениях политиков разных уровней во всех странах. Если смыслом существования стало всеобщее обогащение, то вкупе со

свободой это означает «рассыпание» «макросмыслов» на «микросмыслы», «микроцели», в результате чего рождаются «микропроекты» на уровне отдельных субъектов, оценивающих окружающий их «экономизированный», прагматический «макромир» и себя в нем под уникальным ракурсом. Это предполагает, что каждый строит в нем свой «микромир».

Если попытаться измерить процесс распада сообществ, то возникает трудность обобщения целевых установок отдельных индивидов. Это заставляет искать точки соприкосновения интересов, которые постоянно дрейфуют, приводя к смене точек координат и перспектив развития. Попытка разрешить проблему управляемости неопределенным, «атомизированным» сообществом заставляет лиц, генерирующих очередную истину и создающих на ее основе систему институтов, действовать на максимально широком политическом поле. Это наблюдается повсеместно и уже невозможно определить, кто «левый», кто «правый», кто в «центре», а значит, политическое измерение до определенной степени затруднено.

С одной стороны, для субъектов в обществе с устоявшейся политической системой происходит расширение политического поля, на котором играет конкретная политическая сила. С другой стороны, рождаются уже упомянутые нами «фантомы» новых, нетрадиционных политических сил с ограниченным временем существования. Состояние российской политической системы и избирательные кампании как ее индикативные точки убедительно подтверждают тезис о «фантомах» -«Единая Россия», Объединенный народный фронт (ОНФ), «Правое дело», «Справедливая Россия», к которым примыкают слившиеся до неразличимости Коммунистическая и Либерально-демократическая партии. Намерение учитывать желания и устремления как можно большего числа избирателей возымело обратный эффект -утрачивается доверие к идолам и политическим лидерам. Власть

теряет «авторитет», одну из своих важнейших составляющих по Ф.М. Достоевскому. Традиционные институты теряют свою эффективность, вновь создаваемые оказываются работоспособными ограниченное время или вообще неработоспособными, что заставляет следовать реактивной стратегии, в основе которой лежит ручное управление. Иррациональность, отрицание признанных канонов и стандартов, цинизм, разочарованность и бессистемность - все это явно прослеживается в современном обществе. Примеров этому великое множество во всех сферах жизни.

Открытость общества благодаря взрывному развитию информационных технологий и становлению неограниченной системы коммуникаций дезавуирует любые действия властных институтов, разрушая создаваемые ими «фантомы». Власть утрачивает и вторую важнейшую (по Достоевскому) опору - «тайну». Происходит лавинообразный рост числа дискурс-анализов, в результате которых рождаются новые принципы интерпретации реальности. Ярким примером можно считать оценки протестных настроений в России - «протест», «происки Запада» или даже «модная светская тусовка». Причем эти оценки закономерно отличаются от декларируемых - «все хорошо», «мы устойчиво развиваемся и у нас блестящее будущее».

По моему мнению, главной причиной массовых выступлений можно считать затронутый властью «суверенитет» отдельной личности или человеческое достоинство. Очевидно, что «освобождение от оков индивида» привело (по Ф. Ницше) к «умалению политических инстинктов». Это, в свою очередь, ведет к «смерти» политического в силу невозможности измерить процесс становления личности в традиционных форматах. Действительно, мы повсеместно наблюдаем попытки создания не «политических», а, как принято говорить, «технических» институтов управления. Техническое же всегда предполагает четкое разделение систем, что ведет уже к известному

разделению в формате «свой»-«чужой». Примеров этому немало: малоэффективное взаимодействие «заклятых друзей» в разных форматах новых и старых - 08, 0-20, ЕС, БРИК, ЕврАзЭс, ШОС и других, им подобных.

Хотелось бы обратить внимание еще на один немаловажный момент. Если рассматривать сложившуюся ситуацию как точку очередного цикла, то это может означать предопределенность существования, когда утрачивается вера, смысл человеческой жизни и перспективы развития человека и общества. Практическая ценность современных политических предписаний заключается в необходимости создания очередного «более справедливого порядка», без всякой надежды на коллективную репрезентацию и претворение в жизнь.

Сегодня очевидно, что возникла потребность в новой политике, цель которой - человек. Этот посыл все чаще звучит из уст политиков и аналитиков разного уровня. А раз так, то это предполагает отказ от экономической антропологии и невозврат к «социальным универсумам прошлого». Предполагается также создание принципиально новой системы, может даже и не политической, для координации, поддержания диалога и выработки истинно коллегиального решения. Закончить хочется словами К. Маркса: «Как общество производит человека как человека, так и он производит общество», ибо «только в обществе природа является для человека звеном, связывающим (а не разделяющим - курсив мой), бытием его для другого и бытием другого для него, жизненным элементом его деятельности» (К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч., т. 42, с.116).

Э.С. Шиманская, старший научный сотрудник Института социологии РАН. Отталкиваясь от основного предмета сегодняшнего дискурса, а именно политических изменений и произошедших за последние 20 лет сдвигов в отношениях между сложившимся в стране политическим режимом и обществом, хочу отметить, что эти

изменения в определенной степени ассоциируются с модернизационным процессом в социальной сфере, с задачей реализации повседневной политики.

В столь недолгой истории современной России в последнее десятилетие наметился так называемый путинский вариант «третьего пути» (теоретиком этого направления является Э. Гидденс и его известный труд «Третий путь: обновление социальной демократии», 1998), соотносимого некоторыми исследователями с концепцией «радикального центризма» (например, публикации по этому вопросу профессора Кентского университета Р. Саквы). Это означает, что со стороны власти постепенно приходит понимание необходимости поддерживать развитие гражданской активности, но при сохранении возведенной этой властью всей государственной конструкции, обеспечивающей жесткий контроль над всеми ресурсами. Иначе говоря, возникает потребность в насущных повседневных практиках, в управлении функционирующей рыночной экономикой в рамках международной экономической интеграции.

Таким образом, в стране сложился довольно противоречивый новый политический порядок - «управляемая демократия». Степень цельности и прочности этой политической системы отражает нынешняя ситуация в стране. Как известно, в 2011 г. руководство страны неоднократно публично заявляло о неудовлетворительном состоянии политической системы и настоятельной необходимости ее совершенствования. Касательно политических задач в выступлении на встрече с активом Всероссийской партии «Единая Россия» 17 декабря 2011 г. Президент Д. Медведев отметил, что на сегодняшний день в первую очередь надо децентрализовать управление, откорректировать межбюджетные отношения (особенно в части финансирования муниципалитетов), понизить избирательный барьер на будущих выборах. Как видим, власть уже осознает, что общество стало другим. Следовательно, и качество

власти, и партийная система должны меняться. Так, например, высшим руководством страны высказывается мнение о необходимости «продолжить практику самых широких, открытых коммуникаций с обществом не только по вопросам законотворчества, но и внутрипартийных дискуссий» в целях обеспечения преемственности как политического курса и курса на модернизацию, так и поддержания социальной стабильности и экономического роста».

Бесспорно, российская политика пока далека от демократической консолидации. Хотелось в связи с этим отметить такой парадокс наших дней: в стране, скорее, происходит консолидация режима, чем демократии. Сложившийся политический режим основан на институтах президентства, но не совпадает с ними. Базовой моделью взаимоотношений главных действующих лиц правящего режима являлись (и продолжают быть таковыми) личные связи. Властная система оказывается фактически автономной и от государства, и от общества, а ключевые интересы власти и политической элиты по-прежнему реализуются в ходе неформальных (теневых) политических процессов, тесно связанных с политическим корпоративизмом, коррупцией, клиентелизмом и т.п. Последние два десятка лет, как никогда ранее в истории России, криминализация государства и общества, чиновничий произвол, коррупция, разгул организованной преступности разъедают сами основы государственности. Еще в конце 1990-х гг. страна оказалась перед угрозой социальной и политической дестабилизации в обществе. Остро встал вопрос о восстановлении стабильности даже ценой торможения модернизационных преобразований. Бессмысленно было вводить социально-экономические и политические новации, если не предпринять меры по освобождению страны от социальных «шлаков». По словам д-ра экономических наук В. Шейниса, В.В. Путин стал проводить свою центристскую политику,

основываясь на кооптации политических акторов с целью выживания режима. На том этапе это оправдывало себя.

Исходя из того, что политические институты трансформируются медленнее, чем экономические и социальные, существует вероятность возникновения всякого рода противоречий, несоответствий и несовместимостей. Это ведет к возникновению напряженности в обществе. Однако, как считают некоторые представители научного сообщества, говорить о подлинной опасности для политической стабильности можно лишь тогда, когда налицо угроза демократии, общему демократическому настрою граждан, демократическим процессам и процедурам. Нет сомнения в существовании тесной взаимосвязи между экономической и политической стабильностью. В экономической стабильности видится одна из главных предпосылок стабильности политической. Если не сбываются растущие ожидания людей в отношении экономического процветания, стабильность и социальная, и политическая оказывается под угрозой.

Постепенно в России к середине первого десятилетия XXI столетия возникает потребность в новой модели отношений между экономикой и политикой; происходят преобразования в партийной системе, что было связано с необходимостью создания такого политического механизма, с помощью которого проводилась бы политика правящего режима, но при этом обеспечивалась бы социальная и политическая легитимность. Именно этим целям служило создание и поддержание в течение ряда лет высокого рейтинга президента и до сих пор он находится под контролем. Все было нацелено на построение сильного государства, что предполагает и развитие демократии. Однако в этой силе одновременно таится и угроза разрушения ее. В период первого и второго сроков президентства Путина оба варианта присутствовали. По мнению Р. Саквы, главное отличие линии поведения В. Путина - это сохранение

автономии сферы политического. Он готов поступиться собственным лидерством, считает Саква, для сохранения системы.

С позиции очевидца текущего политического момента трудно с этим согласиться. Присутствует ощущение некой двойственности. Обратимся к высказыванию другого западного исследователя - Л. Пайя. В своей статье «Незападный политический процесс» еще в 1957 г. (Политическая наука, 2003, №2, с. 67) он писал: «В любом переходном обществе сильны традиции, препятствующие развитию политики как отдельной сферы. В большинстве незападных обществ ... модель политики в основном определяется формой общественных и личных взаимоотношений. .Политическая борьба сконцентрирована на проблемах авторитета, влияния и даже конкретных политических деятелях, но не на альтернативных политических курсах». Он считал также, что успех любого политического деятеля (правительственного чиновника или же партийного представителя) зависит от того, смог ли он встроиться в социальную структуру данного общества, а никак не от его политических взглядов. Именно с этим, думается, связана особенность политического процесса в современной России и наличие на политическом поле разного рода группировок. Модель личных отношений стала наиболее применимым инструментом в деятельности в рамках политического процесса, при котором узкий круг доверенных лиц, составляющих различные группировки, превращается в ключевые элементы системы принятия властных решений. Устранение сложившейся политической монополии, ее разрушение является главной задачей назревшей реформы политической системы современной России.

Именно по этой причине особое значение и актуальность приобретает задача развития (или создания там, где его нет) гражданского общества, которое по своему назначению призвано стать равноправным и ответственным партнером государства в решении

острых вопросов в социальной сфере, повышения качества жизни народа, построения правового социального государства. Стратегия гражданского общества видится в поиске ценностных оснований индивида и общества, сопровождающемся нравственным самоочищением, в ведении диалога между теми, кто «производит знания», и теми, кто воспроизводит духовные ценности. Оба эти фактора представляют собой в настоящее время особую значимость.

Д.Д. Иванов, аспирант Института социологии РАН. События, происходящие в мире в последнее время, убеждают нас в том, что информатизация современного общества достигла того уровня, когда политическая активность масс и их культура оказываются зависимыми от эффективной коммуникации, касающейся и вопросов осуществления власти. В этой ситуации необходимо признать исключительную важность ценностей, убеждений, традиций и других понятий, входящих в концепт «гражданская культура общества», в деле достижения политической стабильности и устойчивости социальной структуры.

Вспомним, что внедренное в общий обиход Г. Алмондом и С. Вербой понятие гражданской культуры отсылает нас к смешению нескольких типов культур, при этом подчеркивается, что данный концепт подразумевает «политическую культуру участия». Налицо несомненное влияние политической социализации на постепенное развитие данного вида культуры. Гражданская культура, равно как и ее гипероним -социальная культура, возникает и функционирует в процессе отношений между субъектами, следовательно, в процессе коммуникации. Отношения не могут существовать отдельно от коммуникации, поскольку в общем случае именно в форму коммуникации они и облекаются. Однако особую роль здесь играет именно политическая коммуникация, репрезентируя современный облик отношений власти и общества. Тип политической коммуникации детерминирует уровень отношений в социуме и коррелирует их с развитием гражданской культуры.

Развитие политической коммуникации не может осуществляться без обратной связи со стороны аудитории - гражданского общества. Обратная связь и политическая социализация являются несомненным приложением к развитию гражданской культуры участия.

Как обстоит ситуация в России? События, происходившие после выборов в Государственную думу в декабре 2011 г., показывают готовность граждан к отстаиванию своих прав. Проявились те грани гражданской культуры, которые долгое время формировались в нашем обществе, вспыхнув в начале 90-х гг., но несколько забытые в «тучные годы». Не последним моментом, определившим настроение общественности, стала нехватка политического участия.

На современное развитие гражданской культуры и политической коммуникации в России влияет и такой фактор, как цифровое неравенство. В крупных городах более развиты современные средства коммуникации, а также количественно больше пользователей социальных сетей, политический потенциал которых мы наблюдали в ходе прошедших митингов. Опросы «Левада-центра», проведенные на митинге 24 декабря 2011 г., выявили, что в нем приняли участие по большей части люди в возрасте 25-39 лет, являющиеся активными пользователями Интернета.

Политическому истеблишменту важно в дальнейшем продемонстрировать понимание ситуации и предпринять правильные шаги. Президент РФ Д.А. Медведев в своем ежегодном послании в 2011 г. заявил о необходимости создания в России общественного телевидения. На наш взгляд, создание подобного института политического диалога власти и общества могло бы позитивно сказаться на качестве политической коммуникации в стране. В любом случае будет любопытно увидеть, насколько эффективной окажется эта инициатива, предложенная «сверху». Упомянул Президент и о возможной децентрализации в отношениях с субъектами Российской Федерации.

Потенциальное влияние данных инициатив на модель политической коммуникации вновь затрагивает институционализированную форму диалога центра и регионов.

Процессы развития политической коммуникации и формирования гражданской культуры оказываются тесно переплетенными. Результативная модель диалога власти и общества положительно сказывается и на уровне гражданской культуры точно так же, как развитая гражданская культура в социуме приводит к выстраиванию эффективной политической коммуникации.

Велика роль гармонизации гражданской культуры в рамках эффективной политической коммуникации в легитимации политического истеблишмента, что обеспечивает стабильность и устойчивое развитие общества. Достижение согласия и консолидация становится все более актуальной темой в современном мире, особенно в свете выбора «гражданина протестующего» в качестве человека года по версии журнала «Time».

А.В. Брега, доктор политических наук, доцент, заведующий кафедрой политологии и социологии Академии бюджета и казначейства. Возрастающий технократический подход к регулированию практически всех сфер жизни общества сегодня становится преобладающим. Наглядным подтверждением этого является современный политический дискурс, в котором прочно утвердились такие понятия, как «модернизация», «социальные инновации», «политические технологии», «оптимизация» и т.п. При этом на второй план отодвигается онтологический смысл проблем регулирования общественных и политических отношений, без понимания которых различные технологические нововведения вряд ли будут иметь сколько-нибудь значимый эффект.

Не составляет исключения и социальная сфера, представляющая собой систему отношений и взаимодействий между индивидами,

социальными группами и общностями, занимающими различное социально-экономическое положение. Круг проблем социальной сферы определяется различием в отношении к собственности (предприниматели и наемные работники); организацией труда (руководители и подчиненные); источником доходов (прибыль, заработная плата, гонорар, пенсия); различным уровнем доходов (богатые, бедные, нищие и др.).

Отсюда становится очевидным, что функционирование и развитие данной сферы теснейшим образом связано с такими общими ценностями, как социальное партнерство, равенство возможностей в реализации групповых интересов, социальные и правовые гарантий

и многое др. Перечисленный круг проблем социальной сферы имеет в своем основании вопросы социальной справедливости, которые априори всегда предполагают определенный уровень социального согласия -неявного саморегулирующегося механизма, координирующего отношения между членами общества и государством, основанного на общих ценностях.

Необходимость достижения социального (а равно и политического) согласия диктуется сегодня как отсутствием общенационального консенсуса между различными слоями российского общества, так и современным состоянием политической системы России. Следует признать, что действующая политическая система обеспечивает слабую связь между властью и населением страны. Данный аспект приобретает все большее политическое значение, поскольку выборы в Государственную думу 4 декабря 2011 г. вызвали повсеместные протесты, в значительной мере обусловленные игнорированием властью принципов равенства возможностей и социальной справедливости.

Население нашей страны в большинстве своем уже не желает мириться с положением, когда легитимность нынешнего политического класса базируется не на антрепренерских, а на гильдейских механизмах

рекрутирования, в частности, родственных, земляческих, профессиональных и личных. К тому же происходит стагнация социальных лифтов из-за стремления политического класса сохранить свое нынешнее положение.

Иными словами, применяя веберовский подход к анализу состояния социально-политических отношений через призму таких показателей, как доступ к материальным благам, статус и власть, в обществе обнаруживается следующее. Доступ к материальным благам регулируется чиновничье-бюрократическим аппаратом и рентной системой отношений; социально-статусные позиции (социальный престиж) характеризуются стагнацией развития среднего класса и, главное, несправедливой системой социальных лифтов; властные отношения определяются «оторванностью» действующего политического класса от насущных нужд общества, неспособностью нынешней политической системы наладить диалог и реагировать на социально-политические запросы общества.

Сегодня в России власти в целях сохранения своих позиций и легитимности требуется найти определенный социальный консенсус как с обществом в целом, так и с оппозиционными политическими силами. Это становится политически архиважным. Нынешнему политическому классу следует понять установки населения и соответствующие запросы для корректировки, прежде всего, социальной политики государства. Дело в том, что данный вид политики оказывает немалое влияние на текущую социально-политическую ситуацию и успешность общей государственной политики.

Думается, что целесообразно было бы больше внимания обращать на ожидания и настроения граждан, сведения о которых дают нам современные социологические исследования. Они показывают, что представления большинства россиян об оптимальной модели государственного управления относительно социальной сферы

выглядят следующим образом: государство должно обеспечить всем определённый минимум, а остального каждый должен добиваться сам. В настоящий момент такую точку зрения разделяют 45% населения. В этой связи очевидна тенденция отхода людей от патерналистских ожиданий, свойственных нашему обществу еще в недавнем прошлом.

Вместе с тем либеральный подход к социальной политике остается крайне не популярен. Так, поддержать либеральную модель социальной политики, при которой государство либо вообще не вмешивается в социальную сферу жизни общества, либо оказывает помощь только самым неблагополучным слоям населения, готова незначительная доля респондентов - всего 14%. Столь низкий процент сторонников либеральной модели обусловлен наличием слаборазвитого среднего класса и многочисленного так называемого базового слоя населения (основу которого составляют бюджетники). Последний как социально, так и экономически очень зависит от государства. Поэтому не удивительно, что для 65% населения, по их самооценке, будет сложно прожить без поддержки государства.

Сегодня основным социальным требованием населения является не столько желание «всё отобрать и поделить», сколько обеспечить для всех россиян равенство возможностей, равенство перед законом, равенство в политических правах и свободах - те типы равенства, которые население пока не видит в реальности. Думается, что именно эти ожидания от власти - один из важнейших аспектов, на котором следует строить современное политическое согласие. Такая трактовка подтверждается и тем фактом, что россияне в своей массе всё же являются сторонниками общества равных возможностей, а не общества равных доходов. Согласно проведенным учеными ИС РАН исследованиям, в течение последних 10 лет около 60% населения (и эта цифра стабильна) придерживаются мнения, что равенство возможностей для проявления способностей каждого важнее, чем равенство

положения, доходов и условий жизни. При этом противоположного мнения придерживаются менее 40%.

Запрос на активную роль государства в социальной сфере достаточно высок. Это подтверждается и данными о том, в каком обществе сейчас хотели бы жить россияне - обществе индивидуальной свободы или обществе социального равенства. В настоящий момент о своём предпочтении общества социального равенства говорят более половины россиян, о предпочтении общества индивидуальной свободы только пятая часть.

Нынешнему политическому классу придется искать политического согласия между различными социальными слоями населения. Иначе его политическое выживание будет устойчиво стремиться к минимуму.

В.В. Люблинский, доктор политических наук, заведующий сектором Института социологии РАН. В последние годы в развитии современной цивилизации происходят серьезные изменения. Повсюду в мире общество, находившееся длительно в состоянии пассивности, приходит в движение. При этом активизация социально-политической активности обусловлена (в конъюнктурном плане) различными причинами. Отсюда и различный характер требований, предъявляемых обществом к власти. В странах Запада впервые за многие годы после длительного затишья в связи с обострением социальных проблем усиливается борьба против наступления на социально-экономические права. И соответствующие требования, адресованные властям, приобретают политический характер.

В России основная проблема состоит в том, что несмотря на определенные достижения нынешняя стратегия развития, которой придерживается государство, не обеспечивает высокой устойчивости и социальной перспективы в долговременном плане. Конкурентные механизмы в значительной степени подавлены. Экономическая уязвимость страны достаточно высока. Поэтому вполне закономерно,

что социальные проблемы неминуемо вновь выйдут на первый план развития страны. Это относится и к весьма важной теме обеспечения социальной справедливости и развития социальной сферы.

При оценке текущего состояния современного общества и перспектив необходимо учитывать следующие моменты. Социальная сфера проходит периоды смены циклов развития. Причем оно политически зависимо. Как институт социальная сфера формировалась в результате фундаментальных, объективно обусловленных, политических решений. Она формировалась в целях обеспечения сбалансированного социально-экономического развития, укрепления социально-политической стабильности. Ибо сама по себе рыночная экономика не предполагает социальной сферы, так как она основана на саморегулировании, когда социальная сфера вытекает из общего контекста развития и связана с обслуживанием жизнедеятельности человека и общества. Парадокс состоит в том, что рыночная экономика (как саморегулирующаяся система) без регулирующего воздействия со стороны государства лишена долговременной устойчивости, что продемонстрировал ход исторического развития.

Социальная сфера возникла в результате кризиса подобной модели развития. Главное - обеспечение стабильного и поступательного развития, трансформация социальных противоречий в фактор эффективности (вместо деструктивности), мотивация экономической активности. В развитых странах Запада социальная сфера начала активно развиваться со второй половины 40-х гг. И период, связанный с ее институционализацией и расширением, продолжался условно до конца 70-х - начала 80-х гг. В результате возникло социальное государство. Общество позитивно трансформировалось.

С этого момента берет отчет новый цикл, связанный с попыткой ограничения социальной сферы. Правящий класс развивает наступление, проводятся кампании по дискредитации социального

государства и политики, основанной на большей роли государства в экономике, идет активная реабилитация прежних механизмов роста, основанных на принципе саморегуляции. Доминирует «неолиберальная» модель. Основной причиной такой трансформации в политике является то, что любая доминирующая система с течением времени утрачивает эффективность, ибо подчиняется закону инерционности. И социальные расходы по мере их роста теряют прежнюю эффективность. Кроме того, расширение социальной сферы в условиях, когда начинает действовать принцип «инерционности», приводит к формированию достаточно мощных групп интересов. Иными словами, социальная сфера бюрократизируется, а в результате продуктивные, или целевые, расходы относительно снижаются, а функциональные, или непродуктивные, растут. Система требует «очищения» и эту задачу призвана решить неолиберальная политика. Однако она не справилась с задачей ограничения социальной сферы.

Сейчас мы переживаем период, когда неолиберальная модель уже исчерпывает себя. Она приводит к несбалансированному развитию капитала. В экономике доминирует финансовый капитал, именно он формирует систему воспроизводства, которая ориентирована на его интересы. В результате формируется и активно воспроизводится массовая задолженность, которая все более отягощает развитие реального сектора, ослабляет стимулы роста. Возникают серьезные тупики в развитии, что наглядно демонстрируют события последних лет, в том числе финансовый кризис 2008 г. и нынешние проблемы, с которыми сталкиваются в странах ЕС. Это становится причиной политических кризисов в национальных государствах, политического кризиса ЕС как регионального сообщества, кризиса единой европейской валюты, серьезной угрозой нового долговременного спада в мировой экономике. Это имеет определенные социально-политические

последствия. Обостряются социальные отношения, вновь начинает напоминать о себе протестное движение, охватывающее и ведущие страны Запада.

Россия отнюдь не стоит в стороне от этих процессов. В принципе в экономическом отношении Россия проводит мало чем отличающуюся от других стран неолиберальную политику. Главное отличие состоит в текущих условиях развития. Параметры государственной задолженности в России совершенно другие. Но это в долговременном плане неустойчивый фактор, учитывая характер и структуру российской экономики. Ситуация была бы другой, если бы Россия имела по отношению к внешнему миру хозяйство, опирающееся на несколько эффективных отраслей.

В то же время модернизация требует больших ресурсов. Однако расчет, судя по всему, делается на ее осуществление через традиционные механизмы рынка, внешние и внутренние частные инвестиции. Как свидетельствует факты, в перспективе предполагается сокращение участия государства в развитии экономики, одновременно существенно возрастают расходы на охранные функции, оборону, внутреннюю и внешнюю безопасность. Расходы же на развитие социальной сферы, судя по данным трехлетнего бюджета, начиная с 2013 г. будут сокращаться. Социальная сфера в этом плане весьма уязвима, ибо она возникла как продукт политических решений и развивалась как таковая.

На данном этапе в России на первый план выдвигается проблема обеспечения социальной справедливости. И, прежде всего, по отношению к сфере обеспечения прав граждан. Образовался серьезный разлом между властью и обществом.

Л.В. Макушина, кандидат исторических наук, доцент Российской экономической академии им. В.Г. Плеханова. В последнее время все более актуальной становится тема политического измерения такого

явления, как нестабильность в области занятости и в социальной сфере. Процессы трансформации социально-трудовых отношений связаны с широким распространением «гибкой», атипичной, нестабильной занятости. Новые формы занятости нарушают привычные трудовые отношения, затрудняют их колдоговорное и законодательное регулирование. Организационные нововведения вызывают изменения и в системе представительства интересов наемных работников. Экспансия подобного рода трудовых отношений вызывает серьезную критику: часто подобным занятым не гарантировано предусмотренное в тарифных договорах социальное обеспечение; порою отсутствует их социальное страхование; во многих случаях речь идет о низкооплачиваемой занятости и т.п.

Современная ситуация требует от всех субъектов системы социального партнерства выработки новой политики. Волны кризиса конца первого десятилетия XXI в. постоянно напоминают о себе: ни рынки, ни граждане, которых он коснулся, не приходят в состояние стабильности, каждое решение проблемы, порожденной недавним кризисом, буквально через несколько дней (недель) устаревает. Лихорадочные попытки разработать новые программы в области экономики, предпринимаемые правительствами ряда западноевропейских стран (в частности, Италии и Франции, ФРГ), заканчиваются, как правило, нулевым результатом.

Так, например, в ФРГ сейчас одновременно действуют различные, иногда противоположные политические тенденции. На почве достижения стабильности усиливаются позиции неолиберализма, который отличается особым авторитаризмом и чреват социальными конфликтами. В связи с этим среди политиков ФРГ все настойчивее звучит тема границ «социального государства».

В последнее время усиливается критика социального государства. Система социальной защиты стала испытывать все

возрастающее давление со стороны тех политиков, которые считали, что она непомерно «отягощает экономику» страны, препятствует повышению конкурентоспособности германской продукции.

В ходе последнего финансового кризиса у ФРГ как «чемпиона мира по экспорту» возникли серьезные проблемы, бизнес встал перед вызовом: с одной стороны, для удержания позиций на финансовых рынках необходимо было наращивать капитализацию, с другой - в условиях ухудшения конъюнктуры на мировых торговых рынках сокращать объемы производства. Это коснулось, прежде всего, ориентированных на экспорт отраслей обрабатывающей промышленности. В итоге резкому сокращению подверглись те работники, занятость которых можно было характеризовать как нестабильную (только с 2008 по 2009 г. их число уменьшилось на 18%). Это заставляет обратить внимание на такие проблемы, как отсутствие интеграции их в организационную культуру компании, дефицит признания, отсутствие возможности планировать свою профессиональную жизнь, финансовые проблемы, отсутствие социального страхования.

В большинстве партий ФРГ создаются объединения, связанные с социальной политикой. В Социал-демократической партии Германии это «рабочая группа по вопросам занятости»; «рабочая группа женщин-социал-демократок»; «рабочая группа 60+»; «рабочая группа по вопросам здравоохранения»; «социал-демократы и коммунальная политика». В Христианско-демократической партии - «молодежное объединение»; «объединение трудящихся-христианских демократов»; «союз женщин»; «объединение представителей старшего поколения»; «объединение по проблемам коммунальной политики» и т.д.

Так, лейтмотивом деятельности «рабочей группы СДПГ по вопросам занятости» является «труд и социальная справедливость». И то, и другое сейчас особенно актуально, так как безработица в ФРГ за последние 20

лет постоянно увеличивается. Кроме всего прочего, возможность иметь работу для большинства людей еще означает быть вовлеченным в общественную жизнь. Ставится приоритетная задача - сокращение безработицы и создание новых, социально защищенных рабочих и ученических мест. Одна из последних ее инициатив (25.11.2011) - акция «Руки прочь от VW-закона», которая последовала за попытками Еврокомиссии ущемить интересы наемных работников предприятий концерна Фольксваген.

Политика Еврокомиссии носит явно неолиберальный и «антирабочий» характер, приоритетными для нее становятся интересы капитала, его свободного движения, даже вопреки интересам трудящихся, поэтому все больше граждан Евросоюза начинают терять к ней доверие. Опыт с VW-законом снова и снова доказывает, насколько важное значение для защиты национальных приоритетов и проблем занятости имеет так называемый расширенный Mitbestimmung и как важно распространять его на все большее количество предприятий.

Б.Г. Столповский, кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Института социологии РАН. Хотелось бы подчеркнуть, что политические перемены в России вызваны общей ситуацией в стране. Это подтверждается и исследованиями «социального самочувствия» населения, проводимыми Институтом социологии РАН, другими научными учреждениями. ВЦИОМ, к примеру, презентовал на «Социальном форуме - 2011» сводную информацию общественного мнения по основным социальным направлениям. Респонденты в целом оценивают ситуацию в их населенных пунктах как неудовлетворительную. Наиболее острыми они считают инфляцию, рост цен (56%), а также алкоголизм, наркоманию (55%), низкий уровень жизни (52%). 57-60% взрослых недовольны медицинским обслуживанием, 75% населения выступают за возможность учиться бесплатно. В числе факторов, которые могут ухудшить материальное положение, на первом

месте - инфляция (82%), далее - увеличение расходов (53%), потеря работы по найму (11%), дополнительной занятости (5%), работа без официального оформления (4%), необходимость выплат по кредиту.

«Социальное самочувствие» россиян не осталось незамеченным и за пределами страны. В очередном (восьмом) докладе Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по вопросам рынка труда и социальной политики, направленном российскому правительству в связи с намерением Российской Федерации вступить в члены этой международной организации, говорится о слабой социальной защищенности работников в России, недостаточной развитости рынка труда и социально-трудовых отношений. Высказывается критический взгляд на рост числа нетипичных трудовых контрактов - гражданско-правовых (их в стране около 6%), срочных или устных, по которым работодатели не отчисляют средства на социальное страхование и на которые не распространяются нормы найма и увольнения. Отмечается слабое влияние коллективных переговоров на определение зарплаты и других условий труда. В «дорожной карте» реформ для РФ ОЭСР требует от России как возможного члена организации «радикально пересмотреть» подход к модернизации экономической и социальной политики и общественных институтов.

В рекомендациях ОЭСР по преодолению имеющихся в России социально-политических недостатков, могущих затруднить вступление России в эту организацию, эксперты выделяют роль профсоюзов, чья роль в российском обществе, по их мнению, недооценена. Их влияние по сравнению с опытом и практикой «участия» на Западе характеризуется как «очень скромное». Хотя при изучении российского профсоюзного опыта и практики трудно не заметить их роль в преодолении последствий глобального кризиса в стране, возросшую активность по модернизации рынка труда и социально-трудовых отношений.

Рабочее и профсоюзное движение несмотря на ослабление влияния его в современном российском обществе является наиболее массовой и организованной общественной силой, способной эффективно выполнять свою функцию в сотрудничестве с властью и бизнесом в дуальной политической системе России. Как отмечается в Постановлении Генсовета ФНПР от 23 ноября 2011 г., независимые профсоюзы принимали и намерены впредь принимать «активное и непосредственное участие в определении стратегии развития страны и тактики действий правительства в условиях кризиса». Прежде всего, в форме генеральных, региональных и местных соглашений трех сторон, посредством своего представительства в Госдуме (ныне 23 депутата в группе «Солидарность»), реализации программы народных инициатив Общероссийского народного фронта (ОНФ).

По итогам совещаний и встреч с президентом и премьер-министром РФ и в соответствии с их поручениями идет работа по подготовке и принятию федеральных законов о совершенствовании регулирования социально-трудовых отношений. Ставится задача разработки и осуществления концепции перехода от оценки труда на базе прожиточного минимума к стандартам развивающегося потребления. Усилиями профсоюзов и профсоюзных депутатов удалось добиться принятия федерального закона об упрощении процедур объявления забастовок, сокращены сроки их проведения, что должно способствовать оживлению забастовочного движения. К завершению идет длительная кампания профсоюзов по законодательному запрету «заемного труда». Законопроект по этому вопросу в первом чтении принят Госдумой пятого созыва.

Тем не менее напряженность в социально-трудовых отношениях возрастает. Работодатели готовят своего рода «реванш». Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) в

одностороннем порядке представил проект нового Трудового кодекса РФ. Мало того, под предлогом «модернизации трудового законодательства» делается очередная попытка существенно снизить уровень имеющихся конституционных социальных гарантий. По оценке профсоюзов со стороны РСПП делается попытка де-факто переписать Конституцию нашей страны как социального государства. Инициативы РСПП коррелируются с вступлением Российской Федерации во Всемирную торговую организацию (ВТО), серьезно ограничивающим ее суверенные права, в том числе в социально-политической сфере, что не безразлично для работников и их профсоюзов. В ФНПР считают, что риски до конца не просчитаны. Могут исчезнуть целые отрасли отечественной промышленности. Хотя в долгосрочной перспективе присоединение РФ к ВТО должно привести к созданию новых рабочих мест, к тому моменту многие трудящиеся, оставшиеся без работы в результате перераспределения рынка, уже утратят свою квалификацию, да и желание работать.

Эти риски возрастают на фоне назревающего второго этапа глобального кризиса с тяжелейшими последствиями для России, что прогнозируют и международные организации (МОТ, ОЭСР, МВФ, Всемирный банк), и отечественные исследователи.

Л.Б. Москвин, доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института социологии РАН. В свете обсуждаемой темы я хотел бы затронуть вопрос, который приобретает в современных условиях в нашей стране все большую остроту.

Анализируя последние программные выступления президента и премьер-министра РФ о контурах развития нашей страны на ближайшие годы, можно сделать вывод, что особое внимание обращается на необходимость создания в России и укрепления массового среднего класса. Властные структуры страны опираются прежде всего на ту часть общества, которую считают своими верными избирателями. Это

предприниматели, работники бюджетной сферы (чиновники, квалифицированные врачи, учителя, преподаватели вузов, военнослужащие), а также пенсионеры, труженики села, служащие госмонополий.

В этой связи обращает на себя внимание то, что в этих и в других партийных и государственных документах постсоветского периода, практически ничего или крайне мало говорится о большой и важной категории людей труда - людях рабочих профессий. Уместно напомнить, что на протяжении всех лет советской власти в рамках марксистско-ленинской традиции мы исходили из того, что не средний, а рабочий класс - главная движущая сила исторического процесса, самая передовая, производительная, организованная и активная сила общества. И полагали, что в основе его прогресса лежит совокупность факторов, определяющих реальное положение и степень удовлетворения потребностей прежде всего рабочего класса.

Хорошо известно также, что исследование проблем жизни, роли и деятельности рабочего класса было в СССР одним из ведущих направлений советского обществоведения. Начиная с 90-х гг. XX в. проблемы рабочеведения - эта несомненно важная и актуальная тематика. Вопреки здравому смыслу, но исключительно из конъюнктурных соображений она перестала быть в нашей стране «респектабельной». Фактически прекратился выпуск книг по рабочей тематике, по этой теме перестали защищать и кандидатские, и докторские диссертации.

Больше того, некоторые из тех, кто еще недавно всячески превозносил «его величество рабочий класс», поддавшись веяниям времени, считают, что рабочие в условиях рыночной экономики и научно-технической революции становятся понятием, уходящим в прошлое, и ныне стремятся возвести на трон вполне довольный своим потребительским существованием средний класс.

Отличие новой, разумной постановки вопроса о социальной структуре общества от прежней должно состоять отнюдь не в умалении, а тем более не в отрицании значения рабочих физического и нефизического труда, занятых в базовых отраслях материального производства, а в признании значительно возросшей на современном этапе научно-технической революции роли других социальных групп, особенно тех, которые заняты в отраслях, производящих информацию и знание. Справедливость такого подхода стала в наши дни столь очевидной, что даже КПРФ, придерживавшаяся ранее иной позиции, заменила в своей Программе прежний символ КПСС (молот и серп) на новый - символ союза тружеников города, села, науки и культуры - молот, серп и книгу.

Между тем в научных публикациях последних лет и СМИ о деятельности промышленных и иных предприятий и, что еще более важно, в программных документах различных политических партий основное внимание уделяется собраниям акционеров, переизбраниям советов директоров и их «диалогам с властью». Вместе с тем практически ничего не говорится о том, что происходит в результате осуществляемых в нашей стране преобразований с занятыми на этих предприятиях людьми рабочих профессий, особенно в моногородах и других регионах страны, каковы их проблемы и чаяния.

Например, мало кому известно, что многие занятые на заводах, фабриках, на стройках, на строительстве дорог и ряде других сфер народного хозяйства получают зарплату, намного уступающую работникам нефте- и газового секторов; как показывают социологические исследования, среди общественных слоев, испытывающих наибольшие материальные трудности, примерно половину составляют рабочие, в том числе в ряде случаев квалифицированные, т. е. около 17 млн. человек.

С конца 90-х гг. XX в. проводившиеся ранее в нашей стране многочисленные исследования о рабочем классе, о его проблемах и

тенденциях развития, его роли и месте в жизни общества, о проблемах рабочего и профсоюзного движения были практически свернуты. Аналогичная тенденция отчетливо проявляется в передачах центрального и регионального радио и телевидения, в содержании газет и журналов.

Все это является наглядным отражением недооценки в нашей стране властными структурами и политическими партиями места и роли такой массовой и важной категории людей труда, как люди рабочих профессий. Это подтверждается содержанием программных документов партий, принявших участие в избирательных кампаниях 2011/2012 гг.

Если накануне Великой Октябрьской революции 1917 г. рабочие, т. е. люди, лишенные средств производства и продающие свою рабочую силу, составляли абсолютное меньшинство (тогда на долю рабочих приходилось не более 10% трудоспособного населения), то в настоящее время их численность составляет примерно 50% трудоспособного населения, т. е. их доля увеличилась в 5 раз. Причем значительные изменения произошли в качественно-профессиональной структуре рабочего класса. Из примерно 35 млн. современных рабочих в нашей стране около 24 млн. занято индустриальным и постиндустриальным трудом, что составляет более двух третей рабочего класса России, тогда как треть, согласно официальной статистике, относятся к рабочим неквалифицированного труда.

Поэтому совершенно очевидно, что властным структурам, электронным и печатным средствам массовой информации и нам, научным работникам, необходимо уделять значительно больше внимания людям рабочих профессий, которые по-прежнему вносят свой неоценимый вклад в развитие современного общества. И как без людей рабочих специальностей, создателей материальных и духовных ценностей любая цивилизация не могла бы возникнуть, также и переход

нашей страны к модернизационному и инновационному развитию без их активного участия не может осуществиться.

О.Г. Щенина, кандидат политических наук, старший научный сотрудник Института социологии РАН. Новая реальность в постоянно изменяющихся условиях выхода из кризиса ставит проблему совершенствования социальной политики. Если исходить из общепринятого подхода к определению социальной политики, то задачей современного государства является социальная защита граждан, основанная на принципах социальной справедливости, социального партнерства и социальной ответственности государства.

Мировой финансово-экономический кризис затронул все стороны общественной жизни: резко ухудшилось состояние экономик в развитых странах мира, произошло снижение жизненного уровня населения. В целях ликвидации целого «шлейфа проблем», связанных с кризисом, в ближайшем будущем главам государств и правительствам практически всех стран мира ещё предстоит не только принимать достаточно «жесткие» меры, но и найти новые инновационные модели общественного развития. В связи с этим в повестке дня Мирового экономического форума в Давосе (январь 2012 г.) обсуждение проблем проходило под девизом «Великая трансформация: формирование новых моделей».

Последние события в ЕС, приведшие к пересмотру и сворачиванию ряда социальных программ, повлекли за собой необходимость урезания предоставляемой социальной помощи и её модификации. Это не могло не вызвать нарастания социального недовольства и даже протестных выступлений в ряде стран. Возможно, что в условиях затянувшегося мирового финансового кризиса в перспективе и Россию, наряду со странами Западной Европы, ожидает сокращение бюджетных средств на финансирование социальных программ, т.е. уменьшение социальной помощи отдельным категориям граждан.

В современном мире существуют различные модели взаимодействия государства и общества по ряду вопросов социальной политики, которые подвергаются изменениям в период общественных трансформаций. Совершенно очевидно, что назрела необходимость изменений современных методов реализации социальной политики, следовательно, нужны новые технологии в социальной сфере и формы их реализации.

Представляется, что в государствах, именующих себя социальными, требуются инновационные стратегии социального развития и социальной политики. Однако в странах ЕС попытка выработки единой стратегии в этой области не увенчалась успехом несмотря на все предпринимаемые усилия. Например, разрабатываемая в течение длительного времени концепция европейской социальной модели, в которой учитывался социальный опыт стран этого региона мира, фактически разрушается на наших глазах. Сегодня европейская социальная модель скорее представляет собой некий «социальный идеал», достижение которого на данном этапе развития общества практически невозможно.

В то время, как в России в условиях транзитивного общества формируется модель социального государства, именно государство должно брать на себя более широкую ответственность в разных областях реализации социальной политики, объектами которой являются семья, материнство и детство. Возможно в будущем, как показали события мирового финансового кризиса 2008 г., государство как один из основных социальных институтов вынуждено будет усиливать и модифицировать сферу своего влияния в обществе. При этом потребуется расширение либо видоизменение его социальных функций и использование новых технологий и механизмов в области реализации социальной политики.

Между тем в российском обществе уже сегодня ощущается настоятельная потребность в широком общественном обсуждении

социальной политики, которая может стать предметом дискуссий по поиску оптимальных форм её реализации, в том числе и в рамках тех программ, которые предлагают в этой области парламентские партии.

В развитии любого типа общества важную роль играет тот потенциал, которым оно обладает. Он измеряется по многим критериям и показателям, но одним из ведущих в XXI в. может стать индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), являющийся интегральным показателем оценки качества человеческого ресурса общества. ИРЧП определяется рядом параметров экономического и социального характера. Возможно, при переходе к новому постиндустриальному обществу ряд критериев нуждается в пересмотре оценки их эффективности, но уже сегодня очевидно, что новая формирующаяся цивилизация может быть названа антропогенной, т. е. человеческий фактор будет в дальнейшем определяющим в развитии экономики и социума.

На основании вышесказанного можно предположить, что в современном мире складывается новая модель реализации человеком своего потенциала во всех аспектах: интеллектуального, духовного, физического, психического. Приоритеты личности, а также семьи как одного из основных социальных институтов, осуществляющего функцию воспроизводства человеческого потенциала, становятся определяющими. Поэтому государству необходимо проводить политику, стимулирующую прирост населения. При условии, что её реализация в России будет иметь определенную специфику.

В статье Д. Медведева «Россия, вперед!» в числе приоритетных задач для общества и государства была названа необходимость замедления и остановки развития негативных демографических тенденций. «Какую бы сферу ни затрагивали преобразования, их цель в конечном итоге одна - повышение качества жизни в России, ... повышения эффективности социальной сферы по всем направлениям».

Одна из важных сторон модернизации этой сферы - расширение адресной помощи тем гражданам, которые в ней нуждаются. Безусловно, в будущем вероятно появление новых каналов этой помощи.

Социальная политика по своей сути осуществляет функцию перераспределения благ и реализацию принципа справедливости. В сложных, динамично изменяющихся условиях внешней среды многие россияне по - прежнему, как и в условиях существования СССР, возлагают свои надежды на помощь государства. Таким образом, патерналистские настроения и ожидания в обществе достаточно высоки. Например, молодое поколение считает, что именно государство должно создать условия для получения образования, самореализации; старшее поколение рассчитывает на социальную поддержку и защиту после выхода на пенсию. Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что государство должно гарантировать гражданам определенный минимум социальных услуг. Кроме того, нужны новые модели социальной политики в ХХ! в.

Г.В. Хасина, кандидат исторических наук, научный сотрудник Института социологии РАН. К середине ХХ в. в мире возник так называемый кризис образования, обусловленный несоответствием между сложившейся системой образования и вектором развития современного общества, противоречием между традиционными методами обучения и ростом объема информации, темпами информатизации социума. Кризис образования приобрел глобальные масштабы и коснулся социально-политической, демографической, технико-экономической и других сфер жизни различных типов обществ, при сохранении национальной специфики каждой страны. Его суть в недостаточной эффективности образовательной системы в целом, а в частности - в несоответствии качества образования требованиям рынка труда, недостаточном финансировании образовательной системы,

нехватке квалифицированных преподавателей, отсталости образовательных технологий, кризисе управления системой образования.

Потребность в реформировании и модернизации национальных образовательных систем проявилась во всех странах. Политическим решением в Европе в сфере образования явилась интеграция национальных образовательных систем в единое европейское общеобразовательное пространство. Цель международного интегратив-ного объединения национальных образовательных систем заключается в выработке согласованной политики, взаимного сближения и взаимодополняемости национальных систем.

Задачи модернизации образования стоят и перед Россией, присоединившейся к Болонскому соглашению. Модернизация российской образовательной системы - не только социальная, но и политическая задача, стратегически значимая для страны. Поэтому все российские партии в своих предвыборных программах уделили внимание образовательной сфере.

Так, в «Единой России» основными принципами образовательной политики партии являются: внедрение конкурентоспособных программ и новых систем оценки качества образования; развитие непрерывного образования; целевая поддержка инновационной структуры в вузах и оснащение профессиональных учебных заведений современным оборудованием. Кроме того, был утвержден партийный проект «Модернизация образования», который стартовал по всей стране в апреле 2011 г. и продлится два учебных года. Задачи этого проекта включают в себя: повышение средней зарплаты учителей; комплекс мер по развитию школьной инфраструктуры, повышение качества образования через внедрение информационных технологий и систем; расширение самостоятельности школ; преобразование педагогических вузов в целях модернизации педагогического образования. Реализуется также национальная образовательная инициатива «Наша новая школа»

и национальный проект «Образование». При этом вводятся новые стандарты образования и единый государственный экзамен (ЕГЭ) в качестве современных моделей обучения и проверки знаний.

В целом программа «Единой России» направлена на замену фундаментальной системы образования на новую, прагматичную модель: введение новых стандартов в старших классах школы со значительным сокращением обязательных дисциплин и с уклоном на специализацию, сокращение бюджетных мест в вузах. Политика доминирующей партии, ориентированная на коммерциализацию российского образования, при том, что в стране образовались огромные социальные разрывы в уровне жизни населения, грозит элитаризацией образования и общим снижением качества интеллектуального капитала, являющегося важнейшим достоянием и стратегическим политико-экономическим ресурсом нации.

В программных документах КПРФ подвергаются острой критике основные положения и принципы образовательной программы «Единой России». Был подготовлен альтернативный вариант проекта закона «Об образовании». Его основные предложения: повышение расходов на образование до 7% от ВВП (в настоящее время они вдвое меньше, как утверждают авторы законопроекта, делая ссылку на данные Общественной палаты) и поднятие уровня оплаты работников образовательных учреждений выше средней заработной платы в промышленности. В плане пенсионного обеспечения педагоги приравниваются к государственным служащим. В отличие от правительственной версии в альтернативном варианте устанавливается равное положение работников дополнительного образования с другими педагогами. Предлагается финансирование малокомплектной сельской школы независимо от количества учеников в противовес официальному проекту, устанавливающему нормативно-подушевой принцип финансирования таких учебных заведений. Планируется также вернуть

образовательным заведениям ранее действовавшие налоговые льготы и предусматривается добровольное участие в ЕГЭ. Кроме того, вузам предоставляется возможность по собственному желанию переходить на двухуровневую систему подготовки студентов. Эксперты считают альтернативный вариант законопроекта популистским. Сейчас показатель расходов на образование составляет около 4,3 % ВВП и выйти на 7%, по их мнению, нереально.

Партия «Справедливая Россия» выдвинула ряд предложений, среди которых предусматривается закрепление за работниками системы образования статуса госслужащих с соответствующими оплатой и гарантиями. Предлагается также обеспечение вузов новейшим оборудованием; поддержка вузовских издательских центров; установление стипендий на уровне социального стандарта потребления; увеличение числа бюджетных мест в вузах; возрождение профтехобразования и т.п.

Партия ЛДПР заявляет о необходимости восстановить все формы бесплатного образования и возродить систему средних специальных профессионально-технических учебных заведений, отменить вступительные экзамены в вузы (поступают все, но неуспевающие студенты отсеиваются во время первой-второй сессии), сделать зарплату учителей в 1,5 раза выше зарплаты чиновников среднего звена, а зарплату преподавателей вуза в 2 раза.

Требования партии «Яблоко» включают в себя: а) обеспечение бесплатного высококачественного среднего и высшего образования; б) повышение зарплаты и социального статуса преподавателей дошкольных учреждений, школ, средних профессиональных и высших учебных заведений; в) ликвидацию разрыва в уровне доходов учителей в зависимости от места жительства; г) отказ от коммерциализации образования и пресечение коррупции в образовательных учреждениях за счет обеспечения значительно большей прозрачности их

деятельности; д) повышение размера стипендий, увеличение числа мест в общежитиях, значительное снижение стоимости проезда в общественном транспорте для студентов и аспирантов; е) автономию образовательных учреждений, в том числе в выборе форм обучения и сдачи экзаменов, дебюрократизацию и демократизацию и т.п.

Партия «Патриоты России», признавая тот факт, что образование из сложной системы воспитания культурного и интеллектуального ядра общества превращается в «образовательную услугу», выступает против уничтожения существующей системы. Она объявила приоритетным обеспечение доступного бесплатного качественного образования для всех российских детей и предложила: не допустить распространения платного образования в государственной средней школе; создать условия для выравнивания возможностей получения качественного образования для детей из разных слоёв, особенно - на селе, прекратить обвальную ликвидацию сельских малокомплектных школ; переработать проект федерального образовательного стандарта для старшей школы и повсеместно сохранить единые образовательные стандарты; прекратить сокращение бесплатных мест в ВУЗах и техникумах.

Анализируя содержание представленных выше программных документов различных партий по вопросам образования, отметим, что в них отразились широкие публичные дискуссии, будоражившие российское общество уже давно. Ключевой вопрос состоит в следующем: чем является для России система образования -важнейшей сферой государственной политики, национальным приоритетом (в таком случае образование должно быть бесплатным) или же это комплексом образовательных услуг (которые могут быть платными)? Сегодня в мире признаны две модели: американская (платное высшее образование при наличии развитых компенсационных механизмов финансовой помощи нуждающимся студентам) и западноевропейская (бесплатное высшее образование при бюджетном

финансировании). Существует много сторонников американской модели, однако, эта концепция не является преобладающей.

В российском дискурсе по проблемам модернизации образовательной системы вопрос о финансировании является наиболее острым, вызывает ожесточенные споры и требует взвешенного подхода. Упор на внебюджетные средства, в том числе на личные средства граждан, в условиях значительного социального и имущественного расслоения населения грозит превратить демократическую систему образования в привилегированную и элитарную, при этом уменьшив вертикальную социальную мобильность населения. Пока национального консенсуса по этой важнейшей проблеме, достичь не удалось, а реформы осуществляются и проводятся командно-административными методами.

О.М. Михайленок. Подводя итоги нашей дискуссии, считаю важным обратить внимание на вопрос о возможных последствиях экономических потрясений последних лет для российской политической системы, которая на протяжении 2000-х гг. претерпела заметную эволюцию. Эта эволюция - процесс демонтажа демократических элементов политической жизни и централизации механизмов принятия решений -была непосредственно связана с чрезвычайно благоприятной динамикой социальных и экономических показателей. Высокие темпы роста экономики и реальных доходов населения обеспечивали социальную стабильность и кредит доверия со стороны населения и элит к политическому руководству. Соответственно, снижение экономического роста и доходов вследствие экономического кризиса, как предполагалось, должны привести к разрыву социального договора, который можно выразить формулой «опережающий рост благосостояния в обмен на отказ от прав политического участия». Именно эти последствия ощущаются сегодня в России?

Не ясна перспектива, непонятно, откуда ждать перемен, не видно тех сил, которые могли бы изменить сложившуюся ситуацию. Отсюда обостренное внимание в околоэлитных кругах, независимо от партийных или идеологических ориентаций, к явлениям социального протеста, напряженное ожидание социального взрыва или же стремление разглядеть признаки раскола наверху - нарастание противоречий внутри правящей группировки, которые могли бы дать повод говорить о переходе к политике перемен.

Судя по публикациям, мало кто из экспертов или влиятельных участников российского политического процесса рассматривает кардинальную демократизацию сложившегося в России в 2000-е гг. авторитарного режима как политический сценарий, который может быть осуществлен в обозримом будущем. Более того, практически никто не считает ее единственно возможным условием успешного развития страны. Тем самым по умолчанию многие российские политики и интеллектуалы исходят из того, что наиболее реалистическим (а то и желательным) приоритетом развития нашей страны остается авторитарная модернизация - успешное реформирование экономики и социальной сферы при сохранении статус-кво во внутренней политике.

Доминантой происходивших изменений следует признать явления пассивной адаптации населения к результатам противоречивой внутренней политики высшего руководства, чья основная мотивация -обеспечение власти и ее удержание, в том числе посредством перераспределения собственности.

Нынешний режим, стремясь подчинить своему контролю механизмы политической конкуренции, средства массовой информации, деятельность общественных организаций, судебную власть и другие институты, подавляет процессы социальной и структурной дифференциации. Тем самым он блокирует возможности модернизационной трансформации системы. Это означает, что Россия

продолжает стоять перед неразрешимой проблемой поиска новой модели экономического роста, чтобы обеспечить стабильность доходов и сохранение достигнутого уровня жизни. Поэтому и вопрос о возможных метаморфозах политического ландшафта остается принципиально открытым.

Приходится констатировать, что пока нет ответа и на вопрос, идут ли сейчас в России какие-либо фундаментальные социальные процессы, которые могли бы воздействовать на эволюцию российского политического строя.

Таким образом, вопрос о реальном содержании политической трансформации, переживаемой Россией, и о перспективах социально-политического развития в целом сегодня во многом не выглядит очевидным не только в представлении масс, но и на экспертном уровне.

Политические изменения и преобразования в социальной сфере современной России («круглый стол»). В центре внимания участников дискуссии актуальные текущие политические процессы и вопросы дальнейшего социального развития России. Проанализированы характер социально-политической ситуации, рассмотрены базовые факторы, определяющие ее, дана оценка возможных сценариев ее дальнейшей эволюции с учетом зарубежного опыта.

Ключевые слова: политический процесс, политический режим, политические коммуникации, социальные трансформации.

Political changes and transformations in social sphere of modern Russia. The

agenda of the debate is dealing with the actual political processes and the problems of social developments in Russia. The main factors influencing the character of social and political situation were regarded. Some feasible scenarios of its future evolution and account foreign methods were estimated.

Key words: political process, political regime, political communications.