CC BY
79
Online scientific journal «Age of Quality»
ISSN 2500-1841
Электронный научный журнал «Век качества» ISSN 2500-1841 http://www.agequal.ru 2016, № 1 http://www.agequal.ru/pdf/2016/AGE QUALITY 1 2016.pdf Ссылка для цитирования этой статьи:
Войнов Д.А. Политические интернет-коммуникации: самоуправление vs контроля // Электронный научный журнал «Век качества». 2016. №1. С. 48-57. Режим доступа: http://www.agequal.ru/pdf/2016/116006.pdf (доступ свободный). Загл. с экрана. Яз. рус., англ.
УДК 316.77: 32.019.51
Политические интернет-коммуникации: самоуправление У8
контроля
Дмитрий Александрович Войнов
кандидат политических наук, старший научный сотрудник Институт управления и права, 109559, г. Москва, ул. Ставропольская, д. 70, стр. 2
уоупоуй@уапйвх. ги
Аннотация: В статье проводится анализ объективных и субъективных причин, ограничивающих процессы монополизации сферы политических коммуникаций в Интернете со стороны государства. Утверждается, что интернет как открытая самоуправляемая коммуникационная система способна выполнять свои функции даже в условиях информационного и организационного давления со стороны органов государственной власти.
Ключевые слова: Интернет; технологии; коммуникации; социальные сети; самоуправление; политическое участие; политический процесс.
Политика в своей основе предполагает взаимодействие политических субъектов по решению специфических проблем власти и управления, что невозможно без создания особой системы политической коммуникации. В связи с этим доступ к каналам коммуникации и по возможности контроль этих каналов является непременным атрибутом и ресурсом самой власти. Сфера политической коммуникации - конкурентная среда, где политические акторы (партии, общественные организации и граждане) имеют возможность выбора коммуникационного канала (как по форме, так и по содержанию) в зависимости от информационных потребностей и идейных установок. С внедрением в повседневную жизнь интернет-технологий уровень конкуренции политической информации в стремлении побудить личность и социальные группы на определенные политические действия лишь возрастает. Основной причиной информационного противоборства в политической сфере является расширение возможностей субъектов политики в автономном производстве и распространении политической информации, способной явно или косвенно влиять на политический процесс.
Как показывает практика, с развитием Интернета идеи формирования эффективного гражданского общества с опережающим развитием горизонтальных политических связей между гражданами приобретают необходимую материальную базу и позволяют устранить диспропорции в системе доступа к «классическим» средствам массовой коммуникации -газетам, радио и ТВ. Изменение структуры информационного пространства неизбежно влияет на политическую сферу, где индивид уже рассматривается не как объект воздействия политических институтов и властныех структуры, а как совладелец политических информационных ресурсов. При этом главным фактором эффективности присутствия граждан в Интернете становится их способность, как субъектов политики, самостоятельно отбирать нужную информацию о политической жизни, производить и распространять политически важный контент [4, с.85-86].
Низкие издержки на организацию коллективных действий через Интернет привлекут граждан к политическому участию, считают сторонники концепции «ускоренного развития плюрализма». Сеть поможет тем группам населения, которые находятся вне рамок традиционных политических институтов. Кроме этого, Интернет будет способствовать дроблению современной политической системы в соответствии с интересами политических групп, что позволит перейти к гибкой системе, основанной на различных стратегиях влияния и менее зависимой от общественных институтов и организаций [1]. Практика показывает, что процесс насыщения политическим контентом виртуальной сети
взаимообусловлен действиями субъектов политики, где степень активности одного из политических игроков порождает адекватное усиление информационного присутствия другого. Тем самым формируется особый сетевой пласт политической жизни, способный влиять на власть без «физического контакта». Подобные действия могут осуществляться либо конвенционально, т.е. в соответствие с нормами права и морали, либо неконвенционально (деструктивно), т.е. попирая общепринятые критерии нравственности и законности. Например, сбор пожертвований, выработка проектов политических решений, отправка возражений и жалоб на действия какой-либо государственной структуры, критический отзыв на правительственном сайте, оказание финансовой поддержки политической партии, подписание электронных петиций соответствует конвенциональному типу политической активности граждан. Неконвенциональные политические коммуникации (даже оставаясь в рамках закона), нарушают правила ведения политического диалога, отличаются агрессивностью в общении с оппонентами в виртуальном мире, стремлением манипулировать политической информацией, рассматривая человека лишь как объект внешнего воздействия [8, с.174-175].
Желание отдельных субъектов политики достигнуть своих целей в короткий период времени (например, в период выборов) неминуемо усиливает конфликтность в политическом пространстве. Но противоречия вокруг политических программ, идеологий и персон относятся скорее к субъективным причинам. Более значимым является системный конфликт в виртуальном пространстве между государственной информационной политикой и политическими интересами гражданского общества. Сущность информационного присутствия государства в Интернете не исчерпывается лишь стремлением доминировать в информационном поле: информировать и убеждать аудиторию в правильности принимаемых властью решений. Речь идет об установлении новой формы господства в виртуальном пространстве, которая заключается в способности контролировать «области неопределенности» (по А.Турену), объективно существующие во всемирной сети. В частности, к субъектам, образующим «области неопределенности», можно отнести маргинальные политические движения (скинхеды, анархисты, антифа, готы, националисты и др.), которые стремятся расширить влияние идеологий своих субкультур на другие локальные сетевые сообщества и на мейнстрим-аудиторию в целом.
Возникновение стихийных (или псевдостихийных) сообществ в Интернете один из наиболее эффективных способов выражения политического протеста. Политические сетевые сообщества (группы давления) имеют гибкую структуру, способны быстрее
реагировать на политическую обстановку, что повышает их политическую мобильность. Специфика интернет-среды состоит в том, что если аудитория сформировала запрос на какую-либо информацию, и эту информацию не могут предоставить официальные СМИ, то она будет предоставлена другими источниками - частными, оппозиционными, зарубежными, таким образом, информационная пустота всегда будет заполнена [2, с.107].
Особенность интернет-коммуникаций заключается в том, что малые информационные инициативы локальных субъектов политики с низким властным потенциалом способны составить существенную коммуникационную конкуренцию солидным политическим корпорациям, в том числе и государству, как центральному политическому институту. Маргинальные организации или оппозиционно настроенные граждане могут позволить себе использовать деструктивные онлайн-технологии для разрушения, сложившихся официальных (в том числе государственных) коммуникационных каналов, затруднить или на время прекратить работу влиятельных сайтов и блогов, распространить ложную информацию о действиях политической власти, уничтожить, сложившиеся виртуальные связи или политический имидж [6, с.69]. Например, в 2014 году было пресечено около 74 миллионов кибератак на официальные сайты и информационные системы органов власти России [9].
Наиболее распространенный способ продемонстрировать свое «политическое Я» во Всемирной паутине — это публикация фотографий с политическим содержанием (отчеты о митингах, разгонах «маршей несогласных», собственных политических акциях), а также обработка с помощью компьютерных программ (Adobe Photoshop) как собственных, так и чужих, уже известных широкой аудитории фотографий. Современное программное обеспечение позволяет придать измененным фотографиям естественный, натуралистичный вид, несмотря на всю абсурдность созданного автором изображения, что оказывает соответствующее влияние на аудиторию. Для этого используется множество художественных приемов. Среди них наиболее часто применяемые: карикатура на политического деятеля; бурлеск — унижение политического оппонента; травестия — вульгаризация политического события; гротеск — комедийное, подчас фантастическое преувеличение образов и смыслов реальных политических действий и ряд других [5, с.124].
В подобных условиях политическая власть стремится на первом этапе упорядочить поведение политических акторов в виртуальном пространстве, а в последующем установить контроль за источником деструктивной информации и за каналами ее распространения.
Одним из способов легитимного влияния интернет-коммуникации является законодательная регламентация использования Интернета как средства коммуникации. Например, в России в 2012 году был принят Закон «О внесении изменений в Федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» и отдельные законодательные акты Российской Федерации». Кроме этого, с 1 ноября 2012 года создается Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети и сетевых адресов, который позволяет идентифицировать сайты, их содержание и распространение, на предмет наличия запрещенного в Российской Федерации контента. Например, в 2014 году выявлено свыше 25 тыс интернет-ресурсов с публикациями, нарушающими федеральное законодательство РФ, из них более полутора тысяч сайтов подпадали под определение экстремистских [9].
Действия России в данной сфере вполне вписываются в контекст практики регулирования Интернета многих индустриально развитых стран. Практически во всех западных государствах под предлогом обеспечения внутренней безопасности (без судебной санкции) правоохранительные органы и спецслужбы могут вести плотный мониторинг интернет-трафика, осуществлять перехват переписки и получать персональные данные пользователей.
В США согласно принятому в 2001 году «Акту о защите детей в Интернете» (Children's Internet Protection Act, ИРА) ограничен доступ к ряду интернет-ресурсов в общественных местах (школы, библиотеки). В том же году стали применяться Законы «О противодействии терроризму» (Patriot Act) и «О надзоре за деятельностью спецслужб» (Foreign Intelligence Surveillance Act), наделяющие правоохранительные органы широкими полномочиями по мониторингу интернет-трафика и, прежде всего, переписки граждан. Учитывая, что «корневые» серверы расположены в США, Агентство национальной безопасности (АНБ) имеет достаточно возможностей для контроля значительной части и международного трафика.
Регулирование интернет-пространства в ФРГ осуществляется на основе законов «О телекоммуникационных данных» и «Об ограничении тайны переписки, почтовых и телефонных сообщений». В январе 2012 г. на четыре года был продлен срок действия пакета антитеррористических законов от 2002г., которые дают спецслужбам широкие полномочия по мониторингу Интернета.
В КНР «Firewall» блокирует доступ к определенным сайтам политической тематики и социальным сетям (по оценкам, в социальных сетях принудительно удаляется около 13% сообщений). Основная задача китайских властей - не столько доступ граждан к «вредоносной» информации, сколько предотвращение возможных массовых действий, направленных против власти [2, с.97-100].
Тем не менее, Интернет, как «сеть сетей», остается саморегулируемой системой и по ряду объективных причин не может полностью контролироваться из одного центра власти. Сама социальная природа всемирной паутины базируется на децентрализованных коммуникативных взаимосвязях, которые функционируют на принципах общественной самоорганизации, т.е. свободном формировании групп и социальных сетей, их реструктурации и трансформации. По мнению П.Штомпки, общество, должно рассматриваться не как статичное, стабильное состояние, а как процесс, бесконечный поток событий. Такой взгляд на социум вполне пригоден и для оценки сущности Интернета. По мнению ряда специалистов, социальные общности в виртуальном пространстве объективны по своей природе, и на них распространяется действие существующих в физическом мире законов развития социума. Они относятся к категории саморегулирующихся и саморазвивающихся социальных структур, при этом разнородность сообществ представляется важнейшим условием социальной целостности киберпространства [3, с.34-35]. Следует добавить, что условием разнообразия (или многообразия) интернет-коммьюнити, их самовоспроизводства и развития обязательно являются развитые горизонтальные связи. Для Интернета характерен рассеянный тип коммуникативного взаимодействия по типам: P2P («peer-to-peer» — «равный — равному»), или P4P — («peer-forpeer» — «равный для равного», а также С4С («citizen-for-citizen» — «гражданин для гражданина»).
Существует несколько препятствий для внедрения полного контроля над Интернетом или Рунетом. Во-первых, геометрия политического пространства в Интернете не совпадает с географическими границами страны, т.е. территории, где осуществляется полный суверенитет государства. Размытые границы, например, русскоязычного сегмента всемирной сети, не позволяют российским государственным регуляторам полностью контролировать систему политических коммуникаций, тогда как для обычных граждан возможность заявить и отстоять свои политические интересы существует как на русскоязычном, так и иноязычном сегментах «паутины». Политическая активность пользователей влияет и на такие характеристики политического интернет-пространства как
плотность (информационная насыщенность) и интенсивность (информационная активность коммуникаторов). Государство способно подпитывать плотность важных для политического управления интернет-ресурсов (правительственные порталы, социальные сети, сайты информагентств и др.), но лишь в зоне своего суверенитета и без гарантии внимания со стороны интернет-коммьюнити.
Особенностью Интернета по сравнению с «классическими» СМК стало формирование собственной языковой (сленговой) системы взаимодействия участников, где государственные структуры фактически бессильны что-либо противопоставить. Субкультуры всегда разграничивали пространство между собой и крупными социальными объединениями «изобретая» свой язык. Это хорошо известная коммуникативная технология, в основе которой лежит желание разрушить конвенциональное диалоговое пространство между «посвященными» и «простецами». На политическую авансцену выходят смысловые категории виртуального пространства, которые имея «обидную и оскорбительную» коннотацию в сети и в реальном мире не теряют свой негативный смысл, но при этом не подпадают под действие официального законодательства. Очевидно, что массовая коммуникация должна стремиться избегать двусмысленности, чтобы исключить повышенную напряженность, связанную с декодированием неопределенных сообщений. Однако воспринимаемый текст дает возможности разного прочтения в зависти от того, какие коды для его интерпретации используются. [7]. Различное понимание смысла распространяемой «деструктивной» (провокационной) информации среди интернет-аудитории существенно затрудняет противодействие негативному влиянию такой коммуникации, и если такие попытки осуществляются, то эффективность контринформационной (антикризисной) кампании заведомо ниже информационного вброса первоисточника. Например, государство в отличие от интернет-пользователя не может официально использовать неправдоподобный образ-маску. Безусловно, конструирование образа государства как ответственного, демократического, социально ориентированного и т.д. - возможно, но данный образ ни в коем случае не может быть абсурдным, тогда как интернет-маска неформальной социальной группы воспринимается естественно и порой вызывает даже большее доверие. Технология «масок» позволяет человеку или коммьюнити стать тем/теми, кем в реальной жизни он/оно никогда не был/не было: например, мужчина превращается в женщину или группа «консьюмеристов-хипстеров» предстает «бандой скинхедов-националистов» [5, а125]. Таким образом, арсенал конвенциональных и неконвенциональных технологий, которые могут быть использованы интернет-аудиторией и государством в ходе информационного конфликта не
Online scientific journal «Age of Quality»
ISSN 2500-1841
является равноценным - государство более ограничено в репертуаре своих коммуникационных действий, что сужает возможности монополизации истины и тотального контроля за информационным пространством.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Bimber B. The Internet and Political Transformation: Populism, Community, and Accelerated Pluralism // Polity. - Vol. XXXI.- № 1.
2. Бануляк Н.А. Новые информационно-коммуникационные технологии как инструмент формирования общественного доверия к органам государственной власти России / Дисс. на соиск.... канд.полит.наук. М.: РАГС, 2013. С.107
3. Бондаренко С.В. Социальная структура виртуальных сетевых сообществ. Ростов н /Д: Изд-во Рост. ун-та, 2004.
4. Войнов Д.А. Интернет-диалог власти и общества в современной России. Монография. - Шуя, 2007.
5. Войнов ДА. Креативность интернет-коммуникации как способ индивидуального политического участия граждан // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2012. № 1. - С. 117-126.
6. Войнов Д.А. Неконвенциональные технологии политической коммуникации в интернете // Актуальные проблемы современного гуманитарного знания: теория, методология, практика. Материалы II Межрегиональной научно-практической конференции. Москва, 17-18 декабря 2015. - М.:ИУП, 2015.
7. Дружинин А.М. Медиатексты в структуре принятия решений // Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. 2015. Т. 9. № 2. С. 11.
8. Дружинин А.М. Коммуникации: созидательные и деструктивные // Труды Института системного анализа Российской академии наук. 2010. Т. 55. С. 172-182.
9. Заседание коллегии ФСБ: [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.kremlin.ru/news/47963 (дата обращения 04.10.2015).
10. Сведения об общей численности избирателей, участников референдума Российской Федерации по состоянию на 1 июля 2015 года: [Электронный ресурс] — Режим доступа. — URL: http://www.cikrf.ru/izbiratel/quantity/01072015.html (дата обращения 04.10.2015)
Political Internet communications:
self management vs government control
Dmitry Voinov,
PhD, Institute of Management and Law,
Moscow
Abstract. The article analyzes the objective and subjective reasons for limiting the scope of the processes of monopolization of political communication on the Internet by the state. It is alleged that the Internet as an open self-managed communication system capable of performing their functions even in the information and organizational pressure from the public authorities.
Keywords: Internet; technologies; communications; social networks; self management; political participation; political process.
1. Bimber B. The Internet and Political Transformation: Populism, Community, and Accelerated Pluralism // Polity. - Vol. XXXI.- № 1.
2. Banuljak N.A. Novye informacionno-kommunikacionnye tehnologii kak instrument formirovanija obshhestvennogo doverija k organam gosudarstvennoj vlasti Rossii / Diss. na soisk.... kand.polit.nauk. M.: RAGS, 2013. p.107
3. Bondarenko S.V. Social'naja struktura virtual'nyh setevyh soobshhestv. Rostov n /D: Izd-vo Rost. un-ta, 2004.
4. Voinov D.A. Internet-dialog vlasti i obshhestva v sovremennoj Rossii. Monografija. - Shuja, 2007.
REFERENCES:
Online scientific journal «Age of Quality»
ISSN 2500-1841
5. Voinov D.A. Kreativnost' internet-kommunikacii kak sposob individual'nogo politicheskogo uchastija grazhdan // Vestnik Rossijskogo universiteta druzhby narodov. Serija: Politologija. 2012. № 1. - pp. 117-126.
6. Voinov D.A. Nekonvencional'nye tehnologii politicheskoj kommunikacii v internete // Aktual'nye problemy sovremennogo gumanitarnogo znanija: teorija, metodologija, praktika. Materialy II Mezhregional'noj nauchno-prakticheskoj konferencii. Moskva, 17-18 dekabrja 2015. - M.:IUP, 2015.
7. Druzhinin A.M. Mediateksty v strukture prinjatija reshenij // Jelektronnoe nauchnoe izdanie Al'manah Prostranstvo i Vremja. 2015. T. 9. № 2. p. 11.
8. Druzhinin A.M. Kommunikacii: sozidatel'nye i destruktivnye // Trudy Instituta sistemnogo analiza Rossijskoj akademii nauk. 2010. T. 55. pp. 172-182.
9. Zasedanie kollegii FSB: [Jelektronnyj resurs] — Rezhim dostupa. — URL: http://www.kremlin.ru/news/47963 (data obrashhenija 04.10.2015).
10. Svedenija ob obshhej chislennosti izbiratelej, uchastnikov referenduma Rossijskoj Federacii po sostojaniju na 1 ijulja 2015 goda: [Jelektronnyj resurs] — Rezhim dostupa. — URL: http://www.cikrf.ru/izbiratel/quantity/01072015.html (data obrashhenija 04.10.2015)
