CC BY
112ТРАНСГРАНИЧНАЯ ЭЛИТИСТСКАЯ ПРОБЛЕМАТИКА
Е. Н. Бочарова
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ЭЛИТЫ КАК СУБЪЕКТ ПРОЦЕССОВ МОДЕРНИЗАЦИИ В РОССИИ, США и КИТАЕ
Существуют различные подходы к определению тех процессов, что с 1990-х гг. происходят в России. В то же время нет возражений по поводу того, что полтора десятилетия назад в стране была начата политическая и экономическая модернизация. Как пишет Б. Г. Капустин, с конца 1980-х гг. началось второе пришествие теории модернизации1. Тема российской модернизации, выбора России - одна из ведущих в исследованиях, в ходе дискуссий, на научных конференциях. Проблемам исследования модернизации посвящены материалы Круглого стола «Глобализация. Модернизация. Россия», опубликованные в ряде номеров журнала «Полис»2. Комитет внешнеполитического планирования, Институт стратегических оценок и анализа и Ростовский МИОН при Ростовском госуниверситете при поддержке Фонда им. Ф. Эберта в 2004 г. провели серию круглых столов и семинаров, посвященных различным аспектам проблем модернизации России и ее взаимоотношениям с Европейским союзом.
Исследователи дают качественные характеристики очередной российской модернизации, говорят о негативных последствиях, связанных с произошедшими переменами, но в то же время фиксируют: модернизация России происходит с огромными издержками, порой угрожающими самой государственности страны, не такими темпами, как это могло быть при другом раскладе политических сил. В этой связи для политических исследований России характерно и другое: процессы модернизации в постсоветский период связывают с определенными лидерами и теми элитными группами, которые принимали активное участие в политических событиях. И это понятно: ведь включиться в
1 Капустин Б. Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия // Полис. 2001. № 4. С. 11.
2 См.: Полис. 2003. № 2-6.
мировые процессы глобализации, занять место, соответствующее России - огромнейшему «государству-системе, государст-ву-цивилизации»1, «самотеком», без политического решения национального масштаба в принципе невозможно. Поэтому исследования новейшей политической истории России уже имеют своеобразную периодизацию: это время Горбачева, Ельцина, Путина. Если первый этап демократических преобразований, которые были заявлены российскими реформаторами-либералами, порой оценивают как подлог элит2, то ныне полагают, что у России, наконец, появился уникальный шанс модернизацион-ного прорыва3. Немало тех, кто считают, что Россия будет совершать переход к постиндустриальному обществу методами авторитарной модернизации. Так или иначе российская модернизация по-прежнему, как это было не раз в истории страны, неразрывно связана с особой ролью политической элиты.
Модернизация как теория прочно входит в арсенал политологической науки с 1950-1960-х гг. и связана, прежде всего, с достижением развивающимися обществами определенного современного стандарта, который присущ наиболее развитым государствам - так называемым лидерам. Стремление к современному уровню развития - вероятно, наиболее всеохватывающая и всепронизывающая черта современного мира. Большинство стран включены в этот процесс, осуществляя модернизацию или развивая собственные традиции в русле современности.4 В каждом регионе мира разные страны втягивались в процесс мировой модернизации в разных формах и на разных скоростях. Это привело к образованию трех эшелонов модернизации. Россия оказалась во втором эшелоне модернизации и вынуждена с ХУШ в. заимствовать опыт у Европы, а потом США. Только одной Японии удалось после Второй мировой войны войти в группу стран первого эшелона, а в настоящее время Китай совершает подобное превращение.
1 Полис. 2003. № 2. С. 34.
2 Уфимцев В. В. А был ли выбор? // Полис. 2003. № 4. С. 166.
3 Архангельская Н. Модернизация в пустыне // Эксперт. 2004. № 11. С. 20.
4 Красильщиков В. А. Модернизация и Россия на пороге ХХ1 века // Вопросы философии. 1993. № 7. С. 40.
Очевидно, что России приходится решать те же универсальные задачи, что и другим странам, одновременно включенным в поле действия всех трех мировых трендов. Вместе с тем благодаря своей уникальной социокультурной «оснастке» наше общество имеет характерный для него тип развития, предопределяющий характер встраивания его в новые порядки. Несмотря на намерения руководства решать «амбициозные задачи», именно эта специфика и задает реальные параметры включения России в общемировые процессы1.
Для научного исследования проблемы модернизационных процессов в России методологическим ключом является констатация существенных различий типов развития России и Запада2. В Западной Европе и США исторически сложился инновационный тип развития, в системе факторов которого преобладающее значение имеют экономоцентрические факторы, экономические интересы хозяйственных субъектов совпадают с интересами государства, а роль генераторов развития выполняют внутренние экономические потребности. В системе факторов развития России доминирующее значение имели политикоцентрические факторы, для которых характерны приоритет политических мотивов и решений, преобладание авторитарных и тоталитарных методов модернизации, реализовывавших под воздействием внешних импульсов мобилизационные модели развития страны.
В этой связи особый интерес представляет сравнительный анализ процессов модернизации России, США и Китая. В настоящее время США являются бесспорным и единственным мировым лидером. ВВП США составляет более 13 трлн. долл., что соответствует 40 % мирового. По мнению аналитиков, к 2050 г. по экономическим показателям Китай сравняется с США. К концу нынешнего десятилетия КНР оставит позади регионального лидера - Японию. За четверть века китайских реформ ВВП Китая увеличился в 6 раз. Китай вышел на четвертое место в мире по экономическому потенциалу, на второе - по ва-
1 Полис. 2003. № 2. С. 43.
2 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 2006. С. 33.
лютным резервам. Из нищеты вызволена четверть населения (число людей, находящихся за чертой бедности сократилось с 25 до 3 % населения), в то время как почти треть населения россиян оказалась отброшенной за черту бедности. По темпам роста дохода на душу населения Китай уже опережает все про-мышленно развитые страны. Россия в период так называемых реформ совершила обратное движение в своем развитии, растеряв экономическую мощь, поменяв положение страны-лидера на место страны «третьего мира» в общемировом списке по экономическому потенциалу. Российский ВВП, когда-то втрое превышавший китайский, теперь втрое меньше, не дотягивая до ВВП такого европейского государства, как Португалия. И это притом, что Россия обладает колоссальными природными богатствами, которых нет ни в США, ни в Китае.
«Мировыми лидерами страны делает сегодня не наличие ископаемых ресурсов, а высокий интеллектуальный, инновационный потенциал правящих элит. Этот потенциал и есть основная созидательная сила и конкурентное преимущество современной экономики», - так считает Виктор Макушин, президент промышленной группы МАИР, и делает вывод, что России нужны личности масштаба Дэн Сяопина или Петра I. Другими словами, нужна смена элит. Тогда можно будет попытаться осуществить назревшие в стране преобразования быстро, качественно, мощно1.
Обоснование роли политической элиты в жизни российского общества имеет особую актуальность, поскольку элита играла и играет в истории страны доминирующую роль2. «В современном российском обществе, несмотря на глубину происшедших в 1990-х гг. социально-экономических преобразований политическая элита по-прежнему является важнейшим фактором политического процесса», - считает О. В. Гаман-Голутвина3. Для России это обусловлено еще и своеобразием переживаемого
1 Гурова Т., Механик А., Привалов А. Буржуазные рефлексии // Эксперт. 2004. № 14. С. 21-26.
2 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 2006. С. 5.
3 Там же.
исторического периода. С. Е. Кургинян, к примеру, пишет о том, что в России источником распада государственности всегда была война элит1. Каждая попытка модернизации России, начиная с Петра I, затем при Александре II, при большевиках, при Сталине, имела свои особенности. Но практически всегда на первом плане был вопрос о политическом субъекте модернизации2. При этом успех модернизации целиком зависел от способности государства, с одной стороны, сохранить субъектность, а с другой -стать во главе модернизационных процессов. Традиции же российской элиты в известной мере определяли развитие ее мен-тальности, ее интеллектуальную зависимость от влияния Запада. Революционные модернизации, проводимые элитами в России в значительной мере представляли собой копирование эволюционных, органичных модернизаций, которые происходили на За-паде3. Не копируется лишь одно - линия взаимоотношений государства и элит. Сколь бы ни были глубоки расхождения между различными элитными сегментами, в западном обществе существует общая для всех неприкосновенная рамка - государство, посягательство на которое не дозволено никому4. Нашей элите, наоборот, присущ широко распространенный предрассудок о том, что ослабление государства является предпосылкой демократизации и, в конечном итоге, признания Западом России как современного государства.
Неудачи и промахи очередной российской модернизации зачастую списывают на деятельность советников МВФ, которые предложили России стратегию реформ, основанную на «трех столпах» так называемого Вашингтонского консенсуса: жесткой фискальной экономии, либерализации (уход государства из экономики) и приватизации5. Эти же советы активно предлагались и Китаю, однако там при переходе к рынку были применены
1 Кургинян С. Е. Путин. Год у власти // Россия XXI. 2000. № 5. С. 15.
2 Ракитянский Н. М. Модернизация России: политическая элита в контексте глобализации // Россия. Планетарные процессы. СПб., 2002. С. 364.
3 Там же. С. 366.
4 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998. С. 357.
5 Стиглиц Дж. Глобализация: тревожные тенденции. М., 2003. С. 215.
альтернативные стратегии реформ. Почему? Политическая элита двух стран сделала свой выбор. Как известно, результаты были совершенно разными: в то время как Китай в 90-х гг. имел средние темпы прироста более 10 % в год, ежегодное падение производства в России в среднем составляло 5,6 %. Сравнительный анализ роли и места политической элиты в процессах модернизации в таких странах, как Россия, США, Китай, позволяет ответить на самые важные вопросы: почему процессы преобразований привели к столь различным результатам, почему столь неодинаковы пути развития трех государств, от чего зависит успех или неуспех модернизации?
В США модернизация имела спонтанный характер, зарождалась и протекала естественным путем в процессе постепенного самопроизвольного (опиравшегося на объективно формировавшиеся силы спроса и предложения) преобразования социально-экономической структуры общества и, как следствие, его политических институтов. США как государство было создано по европейской модели - «снизу» и усилиями экономических элит. На протяжении всей истории США в основе американского общества, политической системы и политической культуры лежал один и тот же социальный архетип - буржуазно-либеральный1. Свои классические черты он обрел в XVIII в., и с тех пор освящаемые им общественные, в том числе политические, ценности - частная собственность, ее неприкосновенность и неотчуждаемость, суверенитет личности и гражданского общества, конкуренция как детерминанта экономических связей и социальных отношений, договорная форма образования политической власти, правовое государство. Эти ценности разделялись большинством общества и всеми социальными классами и группами.
Важной институционной составляющей американской политики с момента образования США стала двухпартийная система. В этом смысле политическая жизнь в США сильно отличается от европейских аналогов. Ее главными принципами выступили консенсус в отношении общественно-политических первооснов США и альтернативность в понимании путей их
1 Согрин В. В. Политическая история США. М., 2001. С. 358.
эволюции, способов их упрочения и совершенствования. Только однажды в 1860-х гг. она оказалась не в состоянии решить мирными способами проблему рабства. В дальнейшем на протяжении полутора веков двухпартийная система справлялась с общественными проблемами мирно-конституционными мерами, а состав ее участников - республиканцы и демократы - оставался неизменным.
На протяжении всего исторического развития после 1933 г. США смогли избежать не только экономического катаклизма, но даже сколько-нибудь резкого или продолжительного спада производства. «Великая депрессия» конца 1920-х гг. стала серьезной проверкой на прочность американской политической системы. И она ее выдержала: американская элита достигла консенсуса в сложнейших условиях, когда фактически речь шла об экономической катастрофе: к примеру, в 1932 г. спад производства составил 24,4 %, в 1933 г. уровень безработицы достиг 25 %. «Новый курс» Рузвельта стал ответом на вызов времени. Глубина и объем государственного регулирования производства, финансов и распределения означали радикальную перестройку капиталистической системы США и были приравнены многими к третьей Американской революции. Рузвельтовская модель и ее составные части сохранились, но не в равной степени, на протяжении всей последующей американской истории. Наименьшее развитие получило прямое государственное вмешательство в производственный процесс, регулирование цен и заработной
платы1.
Конкурентность как главный принцип американского общества является основной линией поведения как политической элиты, так и в целом американского государства. Правящая элита призвана обеспечивать лидирующее положение США на мировой арене, поэтому модернизация США проходила под знаком достижения первенства сначала в борьбе с СССР, а затем в мире. Каждый американский президент приходил к управлению страной со своей программой, разработанной ведущими экспертами и учеными: «новый курс» Рузвельта, «справедливый курс»
1 Согрин В. В. Политическая история США. М., 2001. С. 222.
Трумэна, «новая Америка» Кеннеди, «великое общество», «государство всеобщего благоденствия» Л. Джонсона, «молчаливое большинство» Никсона, «рейганомика» 40-го президента США Р. Рейгана, «третий путь» Клинтона, «мандат на лидерство» Буша-младшего.
Бесспорное доминирование элит в системе американской политической власти не перерастало в олигархический режим1. Американский верхний класс всегда разделялся на соперничающие слои и группы, которые, конкурируя между собой, стремились заручиться широкой народной поддержкой. С другой стороны, с момента образования США их политический строй основывался на признании со стороны элит в целом необходимости общественного договора с народом как единственно прочной основы американской общественной системы. Это было и остается основой и гарантией сохранения демократического политического режима в США.
Китай осуществляет реформы при сохранении мощной «пирамидальной» основы общественного устройства: руководящей роли компартии2. Китайское общество представляет собой одну из моделей мобилизационного развития. Китай с середины ХК века оказался перед фактом колонизации более развитыми капиталистическими государствами. Ответом на этот вызов Запада стала Китайская революция, Гражданская война, почти 40-летний эксперимент построения коммунизма под флагом маоизма. Реформы последних десятилетий свидетельствуют о том, что в Китае найдена своя уникальная форма модернизации, инициатором и главной действующей силой которой выступила компартия и политическая элита. Когда ставят в пример успехи китайской модернизации, чаще всего обращают внимание на такие компоненты китайской экономической модели, как постепенность ломки командно-распределительной системы, сбалансированность реформ в разных секторах экономики, творческое применение иностранного опыта, ставка на интеграцию в мировую экономику при со-
1 Согрин В. В. Политическая история США. М., 2001. С. 260.
2 Василенко В. И., Жовтун Д. Т., Петренко Е. Л. Управление модерниза-торскими процессами и характеристиками. М.: РАГС, 2002. С. 33.
блюдении национальных интересов, развитие научно-технического прогресса и нефорсирование политической реформы. Как раз в том, что Китай следовал естественным в китайских реалиях и понятным широким массам населения идеям, и заложены успехи китайских реформ1.
В Китае выработан принцип определения соотношения между полномочиями государства, создающего правила игры, и частных игроков исходя из конкретной ситуации в стране с большой территорией и огромным населением. Либеральные исследователи иронизируют по поводу того, что «Китай добивается успехов, потому что создает «сяокан» под руководством Компартии Китая» или что «компартия руководит строительством социализма с китайской спецификой». А ведь именно так ставится вопрос на форумах КПК. Китайское руководство не использовало методов шоковой терапии и форсированной приватизации. КПК крайне настороженно относилась и продолжает относиться к тем направлениям экономического развития, которые могут угрожать ее монополии на политическую власть. Другие факторы, уходящие корнями в китайскую мировоззренческую традицию, а также негативный исторический опыт крутых перемен («большой скачок», «культурная революция») обусловили появление в качестве ключевого принципа китайской модернизации принцип градуализма2. Градуализм проявляется в эволюции концепции модернизации Китая и скорости ее осуществления на практике. Выбранную стратегию перестройки китайской экономики трудно не оценить как успешную. За 25 лет реформ ВВП КНР вырос почти в 30 раз - с 360 млрд. юаней в 1978 г. до 10,6 трлн. юаней в 2002 г. (1,25 трлн. долл.). В 2005 г. ВВП Китая достиг 2 трлн. долл. Средние доходы населения за годы реформ выросли в 30 раз, денежные сбережения -в 400 раз, среднегодовые темпы прироста ВВП КНР в 19801990-е гг. составляли порядка 10 %, промышленности - 16 %, сельского хозяйства - 7 %. На деле в Китае реализуется пара-
1 Глобализация экономики Китая / Под ред. В. В. Михеева. М., 2003. С. 59.
2 Там же. С. 41.
доксальный принцип Дэн Сяопина «Либеральная экономика без либеральной демократии»1.
Все действующие лица на пекинской политической сцене заинтересованы, прежде всего, в сохранении стабильности и склонны избегать резких перемен, политическая элита в целом настроена на то, чтобы закрепить традицию цивилизованной передачи власти, смены поколений в китайском руководстве, а в дальнейшем создать предпосылки для постепенной, но неуклонной либерализации политической системы, вплоть до повсеместного проведения выборов на альтернативной основе2. О том, что китайцы не будут копировать Запад в реформировании политической системы страны, заявил Ху Цзинтао в сентябре 2004 г. на торжественном собрании, посвященном юбилею ВСНП. «Китай окажется в тупике, если будет слепо копировать политическое устройство Запада. Только собрание народных представителей и демократический централизм соответствуют духу страны»3. По мнению главы КНР, ныне существующая политическая система Китая доказала свою жизнеспособность и превосходство над политическими системами многих стран.
Россия в начале 1990-х гг. разом отбросила и опору на коллективизм, и на сильное государство, то есть резко скопировала западную (американскую) модель модернизации, основой которой выступает гражданское общество и инновативная самодостаточная личность и от наличия которых зависят устойчивость политической системы и поступательность экономических процессов. В сущности, эти феномены взаимосвязаны: без первого нет условий для существования второго, и наоборот. Но именно этих предпосылок лишена Россия. Контраст между развитыми государствами и Россией разителен: если на Западе доля среднего класса в составе самодеятельного населения колеблется в диапазоне от 2/3 до 4/5, то в России, по самым оптимистическим
1 Строкань С. И дольше века длится Дэн // Власть. 2004. № 34. С. 17.
2 Овчинников В. Китайские церемонии с новыми лидерами // Российская газета. 2002. 20 ноября.
3 Повестка дня // Эксперт. 2004. 20-24 сент. С. 4.
заключениям, средний класс (исчисляемый по показателям имущественного положения) не превышает 17-18 % потенциально активной части общества1. Между тем именно средний класс является потенциальным поставщиком элитных кадров. Не стремясь к постепенному взращиванию среднего класса и созданию условий для возникновения зрелого гражданского общества, российская элита совершила так называемую революцию элит - переход от политикоцентричной к экономикоцен-тричной модели развития общества и господству так называемой олигархии. Впервые в новейшей истории стал меняться сам принцип формирования элиты: в политическом процессе стали доминировать плюралистически организованные группы экономической элиты2.
Именно эти группы провели в жизнь столь непопулярные меры «шоковой терапии», приватизацию, залоговые аукционы, организовали массовый вывоз ресурсов и капиталов из страны. На них лежит ответственность за первый этап реформирования страны. Демократическая оппозиция, добившись разрушения старой административно-командной системы, погубила тем самым и государство. Произошло второе за столетие грандиозное перевертывание всей системы социальных ценностей. Несмотря на то, что была объявлена модернизация экономики, произошло увлечение политической модернизацией в ущерб экономической, что вскоре обернулось обвалом экономики. В сложившихся условиях на смену государству пришёл «режим», основное оформление и становление которого пришлось на 1991-1993 гг. По сути - это был гибридный, смешанный режим3. Применительно к политическому процессу в России в его деятельности можно обнаружить, казалось бы, несовместимые принципы: демократизм, авторитаризм, популизм, олигархические методы. Президентской стороне удалось сохранить государство благода-
1 Володин А. Г. Россия: трудности межстадиального перехода или кризис цивилизации? // Полис. 2003. № 5. С. 136.
2 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998. С. 53.
3 Шевцова Л. Ф. Посткоммунистическая Россия: логика развития и перспективы. М., 1995. С. 17.
ря отступлению от воплощения классической системы разделения властей, что отразилось в усилении исполнительной вертикали и, одновременно, расширении полномочий института президентства.
О российском режиме середины 1990-х гг. принято говорить как об «олигархической системе плюрализма кланово-корпоративных групп и интересов и его отрыве от реальных общественных потребностей и от самого общества»1. Свое максимальное могущество олигархические элиты продемонстрировали на президентских выборах в 1996 г., когда благодаря финансовой поддержке к власти вновь пришел Б. Ельцин, несмотря на сильнейшие позиции КПРФ и недоверие общества к существующей власти.
Главный парадокс постсоветской действительности состоит в том, что в нашей стране так и не сложился социальный субъект преобразований2. Совершенно справедлива констатация неэффективности современной политической элиты в осуществлении модернизации страны3. В 1990-е гг. элита не смогла предложить стратегический план преобразования российского общества, сходный с появившимися, например, в Германии или Японии на рубеже XIX и ХХ вв. Недостаток собственных оригинальных идей, а также историческая склонность части политического класса нашей страны к подражательству и определили выбор неолиберальной модели трансформации общества. Элита оказалась не в состоянии преодолеть естественные при распаде имперских экономических пространств демодернизацию и деиндустриализацию, что лишний раз говорит о творческом бесплодии либеральной экономической теории и ограниченности интеллектуальных возможностей политического класса России, начавшего столь значимые преобразования для страны. Свести к
1 Саква Р. Режимная система и гражданское общество в России // Полис. 1997. № 1. С. 65-66.
2 Володин А. Г. Россия: трудности межстадиального перехода или кризис цивилизации? // Полис. 2003. № 5. С. 136.
3 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998. С. 366.
минимуму последствия таких «преобразований» способно только государство.
Реформы Президента В. В. Путина направлены на восстановление утраченных прерогатив и субъектности государства. Российская реальность пока не дает достаточных оснований вести речь об успешном (с точки зрения демократического результата) первичном выборе «большого» институционального дизайна. Не ясно также, можно ли в конце концов прийти к нему через серию «малых» коррекций и реформ1. Чтобы сформулировать принципиально отличную от прежней программу модернизации, считает А. Г. Володин, необходимо выдвижение новой (не по возрасту, а по содержанию) генерации политиков, предпринимателей и государственных администраторов, обладающих нравственными и политическими качествами, необходимыми для управления страной в условиях форсированного межстадиального перехода. От того, сумеет ли общество найти шесть-семь тысяч всесторонне образованных и способных к масштабной практической деятельности функционеров, будет в решающей степени зависеть субъектность России в мировой политике2.
Президент РФ В. В. Путин прекрасно понимает стоящие перед страной задачи. В Посланиях Президента Федеральному Собранию 26 мая 2004 г., 25 апреля 2005 г., 10 мая 2006 г. речь идет о модернизации самых разных сфер российского общества как о стратегической цели государства. Сосредоточение властных полномочий в руках Президента открывает перед ним возможности реализации масштабных исторических проектов3. Вместе с тем этот процесс дает основания полагать, что в стране восстанавливается политическая традиция моноцентрической структуры властвования, происходит возвращение Русской сис-
1 Мельвиль А. Ю. Так что же случилось с «российским выбором»? // Полис. № 4. 2003. С. 164.
2 Володин А. Г. Россия: трудности межстадиального перехода или кризис цивилизации? // Полис. 2003. № 5. С. 136-144.
3 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998. С. 371.
темы, Русской Власти1, которая в определенные моменты истории становилась основой для реформ Петра, Александра II, сталинской модернизации. Президент В. В. Путин тщательно, шаг за шагом, как настоящий выходец из спецслужб, готовит очередную российскую модернизацию?
В любом случае, даже в варианте постепенной модели модернизации по китайскому образцу, ее проведение потребует огромных усилий политической элиты страны. Способна ли элита, сформировавшаяся в основном в первый период российских преобразований, возглавить настоящую модернизацию или ее должна сменить элита путинского призыва? Как полагают некоторые исследователи, эта смена активно происходит. К примеру, О. В. Крыштановская считает, что к власти при В. В. Путине пришли силовики: количество силовиков при нем достигло 77 % (официально 24,7 % и плюс «аффилирован-ные»)2. Произойдет ли изменение политической модели российского общества в результате такой концентрации и укрепления центральной власти? Будет ли российское государство полностью контролировать все ресурсы, как это было в периоды первых российских модернизаций? Или все же разделит ответственность с экономическими элитными группировками3. На эти вопросы ответит самое ближайшее будущее. В настоящее время существенной тенденцией эволюции региональных политических элит стало массовое вхождение в ее состав представителей бизнеса. Исследователи отмечают, что удельный вес выходцев из бизнеса в составе всех групп политической элиты за первые два года правления Путина вырос в 6 раз и составил 11,3 % против 1,6 % в 1993 г.4. Об этом же свидетельствуют данные исследования «Самые влиятельные люди России», проведенного в 2003 г.
1 Пивоваров Ю. С. Русская политика в ее историческом и культурном отношениях. М., 2006. С. 15.
2 Независимая газета. 2004. 31 сент.
3 Гурова Т., Цунский А. Проект 2М: мобилизация плюс модернизация // Эксперт. 2003. 20-24 сент.
4 Гаман-Голутвина О. В. Региональные элиты России: перспективы, состав и тенденции эволюции // Россия ХХ! 2004. № 4. С. 30.
