CC BY
76
Вестник Челябинского государственного университета. 2009. № 17 (155).
Филология. Искусствоведение. Вып. 32. С. 75-80.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТОНАЛЬНОСТЬ НЕМЕЦКОГО ЛИТЕРАТУРНОХУДОЖЕСТВЕННОГО ДИСКУРСА: НА МАТЕРИАЛЕ ПРОЗЫ ГДР
В статье рассматриваются особенности литературно-художественного дискурса, характерные для немецкой прозы ГДР. Отмечается наличие точек соприкосновения политического и литературно-художественного дискурсов в контексте тоталитарной системы. Автор приходит к выводу, что данное явление можно объяснить стремлением немецких писателей достоверно представить историческую реальность.
Ключевые слова: дискурс, исторический контекст, тоталитарная система, аутентичность, когнитивная свобода, политическое поколение.
Naturlich hat kein Mensch eine Geschichte nur fur sich allein. Stets ist seine Geschichte verbunden und verwoben mit der Geschichte seiner Zeit und der Gesellschaft, in der er lebt und an deren Veranderung er mehr oder weniger bewusst mitwirkt.
Fritz Selbmann
Слова немецкого писателя Фритца Зель-бманна, приведенные в качестве эпиграфа, как нельзя лучше и точнее, на наш взгляд, выражают теснейшую взаимосвязь каждой отдельно взятой личности и времени, в которое эта личность живет. Судьба каждого человека зависит в определенной степени от социальноисторических условий, от конкретной исторической реальности, важнейшей конституентой которой является общественно-политический строй, идеология государства. Писатель, как конкретная «живая» личность, «пропускает через себя» события, происходящие в обществе, при этом пытается не только ответить на вопросы, которые ставит перед ним сама жизнь, но и осмыслить свою роль в этом обществе.
По справедливому замечанию Е. И. Шей-гал1, «...основной функцией собственно художественного дискурса является самовыражение», однако в ряде случаев наблюдается пересечение художественного дискурса с политическим. В этой связи цитируемый автор называет такие определенные литературные жанры, как: мемуары, ироническую поэзию, памфлеты и т. д. Кроме упомянутых жанров, официальная пропаганда может целенаправленно использовать и те произведения художественной литературы, которые не связаны с политикой, но помогают формировать «угодную» (соответствующей идеологической си-
стеме) ценностную картину мира. В отличие от прямой пропаганды и агитации художественный дискурс благодаря эстетическому воздействию косвенным образом может служить формированию соответствующих политических предпочтений. В условиях тоталитарных режимов роль пропаганды трудно переоценить, поскольку сила подобных режимов заключается в создании идеологических стереотипов, социально-политических мифов, цель которых - воздействовать на умы людей, заставить их поверить в непогрешимость существующих режимов. Эта вера, по словам Л. С. Васильева, является «.по сути единственной, официально разрешенной»2. Оправдана ли постановка вопроса об использовании литературно-художественного дискурса в ГДР в целях пропаганды? Положительный ответ на этот вопрос представляется обоснованным, поскольку в условиях тоталитарной системы (таким рассматривается социалистический строй в ГДР - мнение Л. С. Васильева)3 - формирование идеологических стереотипов предопределяло, хотя и в разной степени, «политизированность» дискурса не только политического, но и художественного. Официальный язык, как отмечали, например, все без исключения участники «языковых интервью», бывшие граждане ГДР, был явно «за-идеологизирован», они приводили в качестве обозначения официального языка ГДР ряд
синонимов: Schaumsprache, Behordensprache, Zeitungsdeutsch, Parteichinesisch4. Яркая отрицательная коннотация перечисленных образных обозначений свидетельствует о негативном отношении бывших граждан ГДР («языковые» интервью взяты авторами языковых биографий после объединения Германии) к официальному языку социалистической Германии. Любой текст периодического издания во времена ГДР характеризуется как весьма «прозрачный» в идеологическом аспекте -Ideologie war leicht zu durchschauen5. В условиях тоталитарного общества политический дискурс вне сомнений является одновременно и тоталитарным дискурсом, поскольку его главная задача состоит в порождении единомыслия. В качестве наиболее ярких признаков тоталитарного текста рассматриваются следующие: прототипичность, лакировка
действительности, принципиальное сужение мира до требуемых образцов поведения6. Большую роль в формировании готовых моделей поведения, используемых членами данного лингвокультурного сообщества, играют стереотипы языкового сознания. В любом тоталитарном дискурсе используются соответствующие языковые стереотипы, клише и формулы, шаблонные фразы. По справедливому мнению Н. Н. Трошиной, все это создает «свой мир, некую систему, в которой реципиент ориентируется на определенные опорные слова и сгруппированные вокруг них языковые средства»6. Кроме уже перечисленных признаков тоталитарного текста, отмечается жесткая когнитивная направленность данного текста. Уместно, на наш взгляд, процитировать в этой связи меткое высказывание немецкого писателя Ф. К. Вейскопфа7, актуальное для любого тоталитарного общества (ГДР - не исключение): «Wer keine Wahl hat, hat die Qual» [выделено нами. - О. С.] - тот испытывает мучение, у кого нет выбора. Авторская модификация (замена определенного артикля на отрицание) известной пословицы усиливает ее социальное звучание, подчеркивая отсутствие какой-либо альтернативы.
Сравним мнение упомянутых выше участников «языковых» интервью, которые, по их признанию, пребывали в состоянии определенной шизофрении - lebten in einer gewissen Schizophrenie, поскольку вынуждены были жить в почти полностью управляемом обществе - fast total manipulierter Gesellschaft8. Считается не без основания, что степень ког-
нитивной свободы языковой личности определяется стилевой спецификой культуры9. Полистилистическая культура предполагает свободу для языковой личности как в выборе языковых средств выражения, так и в интерпретации происходящих явлений в обществе. Моностилистическая культура, с точки зрения Л. Г. Ионина10, характеризуется концептуальной нетерпимостьью, «предписанной» сверху иерархией средств выражения, достаточно жесткой организацией дискурса.
Однако можно ли литературнохудожественный дискурс в нашем случае рассматривать в полной мере (аналогично политическому дискурсу) как тоталитарный или только как в определенной степени «политизированный»? Сам факт постановки подобных вопросов вполне объясним, если учесть социально-исторические условия, в которых создавались художественные произведения писателями ГДР: преодоление прошлого, связанного с фашизмом, трудности новой жизни, противостояние двух государств, двух разных социальных миров, осмысление новых социально-культурных условий и стремление сделать правильный выбор, не только политический, но и нравственный. По словам Манфреда, одного из главных героев книги Кристы Вольф «Расколотое небо», политикой можно считать все, что человек говорит, делает, думает, чувствует: - was ein Mensch sagt, tut, denkt, fuhlt, Politik ist. Wir sind nun mal die politische Generation, nicht wahr?11. В 60-е годы вопрос о «политическом « поколении был обращен и к самой писательнице, отвечая на который Криста Вольф заметила, что для нее и других писателей политика с самого начала не была политикой как таковой. Наряду с мировоззрением и философией она была для их «политического» поколения жизненно важной. - Mag sein. Fur uns war Politik von Anfang an keine Beschaftigung, die man selbst betreiben, aber auch ebensogut anderen uberlassen konnte. In dem Alter, da die Weltanschauung eines Menschen sich bildet, waren unsere Pseudoideale zesammengebrochen und mut dem Nazireich der ganze Wust von Idolen und burgerlichen Pseudoidealen hiweggefegt. Politik, Weltanschauung, Philosophie, das waren Lebensfragen fur uns12. Выделенные [нами. -О. С.] слова писательницы представляются квинтэссенцией ее мировосприятия. Животрепещущие вопросы эпохи стали неотъемлемой частью биографий Э. Нойча, Г
Канта, М. В. Шульца и многих других известных немецких писателей ГДР: в силу обстоятельств судьба каждого стала их общей судьбой и в значительной степени зависела от того времени, в которое они жили и работали. Говоря, например, о творчестве М. В. Шульца, Вернер Нойберт справедливо отмечает, что писатель исходит из реальных жизненных взаимосвязей. На первом плане для него - духовность всех процессов, хотя духовность имплицирует определенное идеологическое содержание благодаря его героям - действующим и при этом изменяющимся - ... indem er das Leben zwar in dessen realen Bezugen und Zusammenhangen, in seinen konkret- historischen Determiniertheiten fasste, jedoch primar die ideologiehaltige Geistigkeit aller Prozesse durch die Handelnden / sich Wandelnden herausstellte13. Для М. В. Шульца важен поиск идеологической, в том числе, философской, морально-этической, а также психологической «духовности» - Geistigkeit
- испытываемой человеком в процессе его развития как личности.
Интересен тот факт, что после 1989 года
- времени, известного как «Wendezeit», особенно зло и предвзято стали оцениваться произведения писателей ГДР. Среди многочисленных примеров разного рода «гонений» на литературу ГДР в лице ее авторов можно, на наш взгляд, привести эпизод из жизни Кристы Вольф. Ее дипломатичные попытки избежать конфронтации внутри Союза писателей получили нелицеприятную оценку со стороны Юргена Серке, который обвинил уважаемую всеми писательницу в раболепии перед СЕПГ, назвав ее «инструментом» в руках Социал-демократической единой партии Германии, а ее поступок - подхалимством - den Kriechgang einer letztendlich zur Instrumentalisierung durch das SED-Regime bereiten Genossin14.
Объективно оценивая ситуацию и защищая литературу ГДР (прежде всего - 50-х годов) от необоснованных обвинений в прямой агитации, Клаус Ярмац15 по праву утверждает, что это происходит либо от незнания, либо по злому умыслу - Viele solcher Vorhaltungen wie die, dass Literatur der funfziger Jahre blosseAgitation gewesen sei oder dass sie nur schematische Werke hervorgebracht habe, die es auch naturlich gab - genau wie heute, - beruhen im wesentlichen auf Unkenntnis, einige aber auf Boswilligkeit. Усматривать в том или ином ху-
дожественном произведении прямую агитацию может лишь тот, кто не понимает или не хочет понять общего исторического контекста. Идеи, которые пытались донести до читателя авторы немецкой прозы ГДР, увязаны с идейно-художественным контекстом того времени. Следует помнить, что есть не только художник как главное действующее лицо литературной эпохи, но и конкретный исторический мир, в котором живет этот художник. Если быть объективным, то следует признать определенные недостатки, как, например, схематизм, свойственные и более поздним произведениям (в 60-е и 70-е годы).
По замечанию Анны Зегерс16, далеко не каждая книга может претендовать на то, чтобы называться произведением - «Es gibt eigentlich nur sehr wenige Bucher, denen das Pradikat “Werk” so richtig zukommt». Мудрые слова известной писательницы наряду с критикой, на наш взгляд, свидетельствуют и о той высокой планке, которую она ставила прежде всего перед собой.
Не исключая обоснованности упреков в адрес писателей ГДР относительно определенного схематизма произведений, стереотипных языковых средств (клише, шаблонных фраз), встречающихся идеологем и мифологем, не будем при этом забывать о том, что любой писатель (имеем в виду авторов ГДР) стремится к достоверности, помогая читателю понять самого себя и окружающую его реальность. Так, в работах последних лет Криста Вольф, например, часто, по словам Т. Мотылевой17 пользуется термином «достоверность», «подлинность» - Authentizitat. Понятие «социалистический реализм», на наш взгляд, гораздо важнее было для политиков и литературных критиков, чем для самих писателей, которые стремились максимально приблизить литературу к действительности и, таким образом, для них (писателей) - гораздо актуальнее понятие «реализм жизни» - Lebens -Realismus
- термин Вернера Нойберта.
В качестве конкретных примеров обратимся к произведениям известных мастеров немецкой прозы ГДР: «Der geteilte Himmel» и «Nachdenken uber Christa Т.» (Кристы Вольф), «Die Geschwister» (Бригитты Рейман), «Das Impressum» и «Die Aula» (Германа Канта). Главная тема, «звучащая» со страниц этих произведений, может быть названа одной из доминантных в немецкой прозе ГДР - становление личности, ее формирование в социали-
стическом обществе. Главные герои (соответственно - Рита Зейдель, Криста Т., Элизабет Арендт и ее брат Ули Арендт, Давид Грот и Роберт Изваль) проходят определенные этапы в своем личностном развитии, причем обязательным условием развития индивидуальности рассматривается развитие общества, как и наоборот - развитие общества предполагает развитие каждой личности. Исходя из этого диалектического принципа, авторы сознательно подводят своих героев к пониманию того, что только в обществе, которое оказывает доверие, можно быть счастливым, однако это доверие надо оправдать (пример главного героя Г. Канта - Давида Грота). Следует подчеркнуть, что тема «доверие» - Vertrauen -проходит в качестве «сквозной» темы и в указанных произведениях, и в ряде других (например, у А. Зегерс, Г. Герлиха, В. Бройнига). В каждом отдельном случае данный мотив, по мнению писателей, выступает своего рода «метафорой», выражающей суть социализма и отношений между людьми в социалистическом обществе18. Вариации этой темы объясняются особенностями манеры и стиля писателей, их индивидуальной трактовкой происходящего вокруг них, поэтому невозможно, на наш взгляд, «подвести» эти произведения «под некий общий знаменатель». На первый взгляд, герои стоят перед выбором политическим, причем политика тесно увязывается с производством (примеры взяты из романа К. Вольф «Расколотое небо») - Entweder man ist in der Partei oder nicht (с. 88) - или - Ein Leben ohne dies alles ist fur sie nicht denkbar (с. 150) - речь идет о работе в коллективе и учебе, сформировавших (последний пример) Риту Зейдель. Героиня Бригитты Рейманн
- Элизабет - испытывает и поражение, и отчаяние, но на помощь приходит Бергеманн (партийный секретарь), в лице которого она получает поддержку, важную для нее. Политическая «окрашенность», имеющая место и в аналитических обзорах, посвященных прозе ГДР, не удивляет, если принимать во внимание время (70-е годы ХХ века), когда эти критические статьи создавались. Так, читаем о « партийно-оптимистичной идентификации с нашим социалистическим государством» героя романа Г. Канта - Роберта - parteilich-optimistische Identifizierung mit unserem sozialistischen Staat19.
Писателей волнуют вопросы более широкого - философского плана, что находит
выражение в их размышлениях над природой человека, его возможностях в условиях конкретной исторической реальности (социализма), над процессом самопознания личности. Они пытаются ответить на вопрос, сформулированный еще И. Р. Бехером: «Was ist das:Dieses Zu - sich-selber - Kommen des Menschen?» Неслучайно эти слова «Как это понимать: приход человека к самому себе?» стали эпиграфом, взятым Кристой Вольф к ее повести «Размышления Кристы Т.». Герои анализируемых произведений, имеющие различный социальный статус (рабочий, адвокат, люди творческих профессий), пытаются разобраться в себе, своих возможностях, иными словами, все они включаются в процесс самопознания - das - Sich - selbst - Begreifen20. Становление, как правило, происходит в коллективе. Педагоги, друзья и коллеги по работе поддерживают главных героев. Наставники делятся своим жизненным опытом: в романе Кристы Вольф - это мастер Метернагель, доцент Шварценбах, в романе Бригитты Рей-манн - партийный секретарь Бергеманн и т. д. Оказываемое при этом влияние не ограничивается только политическим - это и помощь в работе, и поддержка в чисто человеческом плане.
Близость тематики предопределяет и сходство сюжетов: в центре, как правило, личный конфликт героя или героини, в ходе развития и разрешения которого раскрываются их нравственные ценности. Личный конфликт происходит тем не менее на идеологическом фоне. Социокультурные условия, в которых находились сами писатели, объясняют наличие отдельных признаков тоталитарного дискурса, сближающих литературно-художественный дискурс с политическим. Каковы же признаки тоталитарного дискурса, присутствующие (эксплицитно или имплицитно) в указанных произведениях? Прежде всего - это частично сознательное и, в большей мере, подсознательное формирование определенных образцов поведения, например, «не поддаваться тлетворному влиянию Запада», которое виделось уже в самом факте отношения к посылкам и подаркам от близких и друзей с Запада. В этой связи следует, на наш взгляд, упомянуть об уроках в музее истории г. Лейпцига, которые воссоздают атмосферу, присущую системе ГДР. Так, в фильме, действие которого происходит в социалистической Германии (фильм был показан по российскому теле-
видению в 2008 году), учителя запрещают ученикам читать журналы из ФРГ, а одну из учениц выставляют из класса за то, что она одета в яркий свитер, подарок, присланный родственниками из Западной Германии.
Обращает на себя внимание система языковых средств, «предписанных» социалистической идеологией, среди которых определенные опорные и связанные с ними слова: Partei, Parteiversammlung, Parteifunktionar, Parteileitung, Hilfe der Partei, Verpflichtung, Brigade, ehrlich, Arbeitszeitvergeudung, den Plan erfullen, der Planruckstand, die Flucht, die Republickflucht и многие другие. Многочисленные штампы и клише формировали мышление, отмеченное соответствующими стереотипами. Приводимые далее примеры взяты из романа Кристы Вольф «Расколотое небо»: «сделать все для партии» - alles fur die Partei tun - (с. 88), «учитель в наше время должен знать крупное предприятие» - ein Lehrer muss heutzutage einen Grossbetrieb kennen - (с. 34), « кто сказал, что она (Рита) - слабая? - Wer sagte, dass sie schwach war? - (с. 25), «снизу и сверху (имеется в виду руководство завода и простые рабочие) поступают правильно» -von unten und oben zu gleicher Zeit das Richtige getan werde - (с. 92), «они (передовая бригада) показывают путь» - Sie zeigen den Weg -(с. 88) и т. д. Свою лепту вносят следующие идеологемы: «Каждый работает в полную меру своих сил, честно» - Jeder leistet soviel er kann, ehrlich - (с. 70), «Он был нужен» (в контексте - коллективу) - Man brauchte ihn -(с. 92) и т. д. Не менее важную роль в воспитании читателя играют концептуальные метафоры: «трудные времена, но мы преодолели трудности» - Harte Zeiten, aber wir sind wohl ubern Berg, was? - (с. 101); «они были на разных берегах» (речь идет о Рите и Манфреде, который не выдержал трудностей и покинул ГДР) - Sie standen an verschiedenen Ufern - (с. 95). Обращает на себя внимание еще одна особенность, сближающая политический и литературно-художественный дискурс - это придание героям романтического ореола. Таким человеком, не привыкшим отступать перед трудностями, показан бригадир Метер-нагель, он сравнивается с легендарными героями старых книг и характеризуется как непреклонный борец - unnachgiebiger Kampfer
- (с. 85), как самоотверженный и опытный
- selbstlos und erfahren - (с. 68), надежный -zuverlassiges Element - (с. 67) и т. д. Положи-
тельным героем предстает и Эрвин Шварцен-бах. Подобно героям легенд их образ неотделим от борьбы, победы, умения жертвовать собой - der Kampf, der Sieg, opfern - (с. 85, 88). Финал, как правило, оптимистичен, т. к. герои произведений предстают победителями
- Sieger - (с. 88). Однако заметим, что этот оптимизм не так уж «безысходен», как это имеет место в истинно тоталитарном дискурсе, поэтому далеко не случаен тот факт, что, например, Кристу Вольф обвиняли в недостатке оптимизма, т. к. она, по словам Т. Мо-тылевой21, не показала действительность ГДР «в радужных красках» в полной мере. Это замечание относилось к роману «Расколотое небо», повесть писательницы «Размышления
о Кристе Т.» интерпретировалась тем более как крайне пессимистическая, хотя на самом деле ее героиня - это не другое «Я» автора.
В отличие от тоталитарного дискурса в анализируемых нами произведениях немецкой прозы авторов ГДР нет «лакировки» действительности, есть стремление правдиво представить ту реальность, в которой жили они и их герои. Наряду с честностью показана подлость людей, которые идут на преступление и подводят прежде всего других, преданных своему делу и поступающих по совести (с. 69). Критикуются многие стороны жизни ГДР, среди которых, например, все-сильность политической власти, сосредоточенной в руках СЕПГ: «Я всем управляю или мной управляют?» - Regiere ich das alles oder werde ich regiert? - (с. 67). Данный, на наш взгляд, риторический вопрос, который задает себе герой романа Кристы Вольф, эксплицитно выражает альтернативу, однако имплицитно (в контексте соответствующей исторической реальности) в полной мере отражает невозможность личности самой решать свою судьбу. Авторитарность партийного руководства проявляется во многих вопросах, в том числе, связанных с подбором кадров и организацией производства, когда по необоснованному решению «сверху» (другими словами - по решению партийного руководства) предприятие начинает выпускать другую продукцию: - Er sagte ihm noch, dass solche Leute wie sie beide jetzt die Macht zu handhaben hatten - wer denn sonst, wenn nicht sie! - (с. 67) или - Er (имеется в виду предприятие) produziert seit vier Wochen anderes Zeug. Sicher doch auf Anweisung hoherer Stellen - ( с. 122).
Ироничное отношение писательницы (с. 67, 97) к излишней риторике, громким словам своих героев, смысл которых иногда непонятен им самим, явно чувствуется в следующих контекстах: Ernsthaft horten die Festgaste den ernsthaften Reden zu, und selbst bei den sorgfaltig eingestreuten humorvollen Zitaten wollte sich das Lachen nicht rechtzeitig einstellen; <...> er lernte immer grossere Worte gebrauchen, je mehr ihm trotz seines verzweifelten Suchens ihr Sinn entschwand.
В ходе исследования подтвердилась наша гипотеза о том, что, в отличие от политического, литературно-художественный дискурс не является тоталитарным по своей сути, а имеет лишь его отдельные признаки. Следует учесть стремление писателей как можно реалистичнее представить жизнь и поделиться своим видением социально-политической ситуации. В этой связи становится понятной неизбежность той политической тональности, которая присуща их прозе. Произведения известных прозаиков ГДР «пронизаны» духом времени и могут по праву рассматриваться в качестве объективных свидетелей своей эпохи.
Примечания
1 Шейгал, Е. И. Семиотика политического дискурса. М., 2000. С. 30.
2 Васильев, Л. С. Комплекс «свои-чужие» как историко-культурный и политико-социальный феномен // Мы и они. Конформизм и образ другого. М., 2007. С. 96.
3 Там же. С. 93.
4 Fix, U., Barz D.Sprachbiographien : Sprache und Sprachgebrauch vor u. nach der Wende von 1989 im Erinnern und Erleben von Zeitzeugen aus der DDR / U. Fix, D. Barz. Frankfurt a.Main, 2000.
5 Там же. S. 150.
6 Трошина, Н. Н. Когнитивная парадигма в лингвостилистике // Парадигмы научного знания в современной лингвистике. М., 2006. С. 121.
7 Weiskopf, F. С. Wer kene Wahl hat, hat die Qual // Kleine deutsche Prosa. Л., 1976. S. 159.
8 Fix U. Sprachbiographien. S. 152, 155.
9 Трошина, Н. Н. Когнитивная парадигма в лингвостилистике. С. 124.
11 Ионин, Л. Г. Социология культуры. М., 1996. С. 181.
11 Wolf, Chr. Der geteilte Himmel. Leipzig, 1966. S. 80.
12 Liersch, W. Von der Ankunft zur Anwesenheit // Ansichten. Aufsatze zur Literatur der DDR. Halle(Saale), 1976. S. 165.
13 Neubert,W. Realer Sozialismus - Sozialistischer Realismus // Ibid. S. 49.
14Magenau,J6rg. Die Litaruturals Sehnsuchtsorgan // Christa Wolf. Eine Biographie. Berlin, 2002. S. 314.
15 Jarmatz, K. Die Wirklichkeit der Erzahler // Ansichten. Die Aufsatze zur Literatur der DDR. Halle (Saale), 1976. S. 80.
16 Neubert,W. RealerSozialismus - Sozialistischer Realismus // Ibid. S. 49.
17 Мотылева, Т. Проза Кристы Вольф // Криста Вольф. Избранное. М., 1979. С. 18.
18 Plavius, H. Die Entdeckung des Ichs durch Phantasie // Ansichten. Die Aufsatze zur Literatur der DDR. Halle (Saale), 1976. S. 130.
19 Spiewok, W. Hermann Kant // Romanfuhrer A
- Z. Berlin, 1979. S. 380.
20 Liersch, W. Von der Ankunft zue Anwesenheit // Ansichten. Aufsatze zer Literatur der DDR. Halle (Saale), 1976. S. 171.
21 Мотылева, Т. Проза Кристы Вольф. С. 9.
