CC BY
232
Политология
УДК 101.1 ::316
Деревянченко Юрий Иванович
Yuriy Derevyanchenko
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОЛОГИЯ И ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО. УРОКИ КАРЛА ШМИТТА
POLITICAL THEOLOGY AND LAW-BASED SOCIETY. KARL SCHMITT'S LESSONS
Исследуется значение работ К. Шмитта для анализа правовых оснований формирования то -талитарных режимов. Рассматриваются процессы секуляризации политического и возникновение демократической модели суверенитета. Делается вывод о том, что правовая легитимность ин -дифферентна к конкретным формам своего осуществления . Правовое государство имплицитно имеет тенденцию эволюционировать к диктатуре и поэтому нуждается в общественных инсти -тутах, генерирующих моральный дискурс
The article is focused on the significance of K.Schmitt's works for analysis of legal basis for totalitarian regime forming. The processes of secularization of political sphere and the origin of democratic model of sovereignty are observed. The author draws the conclusion that lawful legitimacy is indifferent towards any forms of its execution. A law-based state implicitly tends to evolve to dictatorship and, thus, it requires public institutions generating moral discourse
Ключевые слова: теология, легитимность, сувере- Key words: Theology, legitimacy, sovereignty, law-based нитет, правовое государство, диктатура state, dictatorship
Остававшееся долгое время малоизвестным в России наследие Карла Шмитта в последние годы начинает активно использоваться в социально-политических исследованиях. Неоднозначные факты биографии, ещё более неоднозначные теоретические выводы, приводящие к тому, что его труды до сих пор продолжают восприниматься в терминах идеологического противостояния, не заслонили научных заслуг немецкого мыслителя. Взгляды К. Шмитта на феномен политического, определяемый оппозицией «друг-враг», уже достаточно хорошо известны отечественному научному сообществу, другая сквозная для творчества К. Шмитта проблема: взаимоотно-шения права и демократии, активно обсуждае -
мая в западной литературе, лишь начинает осмысливаться в нашей стране. Одним из наиболее значимых аспектов отношения права и демократии в творчестве К. Шмитта явилось исследование влияния теологии на развитие политико-правовых процессов.
В 1922 г. в работе «Политическая теоло -гия» Карл Шмитт делает интересное наблюдение о схожести учения о государстве с теологическими построениями, представив понятийный аппарат политического права как секуляризованный вариант теологических понятий [1]. В интуиции, на которую был способен только искренне верующий католик, хотя его взаимоотношения с церковью складывались далеко не безоблачно, Шмитт уловил, пожалуй, ос-
новную тенденцию политико-правовой мысли Нового времени: метавшаяся между естественным правом политической антропологии и теологическими концепциями, она предметно оформляется, кодифицируясь в форме секуляризированной теологии. Столь странное самоопределение для юридической дисциплины при ближайшем рассмотрении оказывается вполне закономерным, если не единственно возможным. Из тонкой аналогии, проведённой Шмиттом, следует, что эквивалентным вопросу о Боге - источнике Сущего - в государственных исследованиях оказывается вопрос о суверенитете , или суверене, и, соответственно, ключевая проблема учения о государстве становится доступной рефлексии только в креационистской версии.
Законодатель в правовых концепциях столь же всемогущ, как и Бог, и столь же неопределим в метафизике своих решений. Понятийные и аргументативные теологические реминисценции в государственном праве, очевидно , имели место, но, скорее всего, определяющими здесь являются методологические и системные императивы. И в том, и в другом случае основным оказывается вопрос об источнике порядка, онтологического или правового ; и в том, и в другом случае источник такого порядка не поддается рационализации. Трансцендентные основания теоретической рефлексии объективно сближают теологию и учение о государстве. Метафизическое пола-гание - основной теологический метод, кото -рый наиболее репрезентативен политической онтологии.
Триадичная структура «Левиафана» с частями, посвящёнными человеку, государству и Богу, сегодня может казаться странной, но в рамках политической теологии она вполне логична. Сочинение Т. Гоббса может рассматриваться как классический пример теистического подхода в политико-правовых исследованиях. Эмпирическая неуловимость политической действительности (ибо опыт способен ухватить лишь конкретные её проявления), субстанциальная тождественность проблем струк-
турируют учение о государстве в соответствии с принципами богословия. Монарх в политических концепциях XVII в. занимает место, идентичное положению Творца в средневековой картине мира. В теологически осмысливаемом обществе фигура суверена принципиальна в правовом плане. Контекстность и лаконичность традиционного права подразумевают субъект-ность правого акта. Правовая норма полиморфна и поэтому оформляется только в акте правоприменения. Правами конкретный индивид обладает лишь в той мере, в какой они делегируются ему сувереном, который в своём правотворчестве абсолютен. Монарх столь же трансцендентен по отношению к государству, сколь и Бог трансцендентен по отношению к миру. Легитимность власти ещё не знает иной формы, кроме теологической.
Рационализация индивидуального и об-щественного сознания, начавшаяся в эпоху Возрождения, эмансипирует дискурс в секу-лярной форме. Естественнонаучные представления приобретают для политического права, как, впрочем, и для остальных сфер человеческого духа, парадигмальный характер. Механистический деизм в политикоправовых представлениях концептуально оформляется в образе государственной машины, управляемой механиком - сувереном. Этот взгляд радикально меняет природу политического права, приводя в недалёкой перспективе к его имманентизации. Последовательное устранение теистических представлений из концепций государства делает возможным кардинальное переосмысление юридической картины и, как следствие, подталкивает к формированию нового понятия легитимности. Прежде всего, процесс имманентизации рождает концепт правового государства, который при всей глубине исторических предпосылок оформляется только в Новое время. Интенсификация правотворчества стала производной от процессов секуляризации, происходивших в европейском обществе. Замещение религиозных регулятивов социальных отношений правовыми наблюдалось ещё в императорском Риме,
как следствие падения значения религиозных верований. Возможно говорить о закономерно -сти, в соответствии с которой, чем интенсивнее проходит процесс секуляризации мировоззрения и общественной жизни, тем актуальнее становится развитие правовых институтов [2].
В нововременной Европе рационалистическая философия, соединившись с естественнонаучным дискурсом, вытесняет божественное за пределы имманентности, которая теперь конституируется правом, оформляющим социальный универсум в соответствии с принципами религиозной картины мира.
Идея правового государства была бы не -возможна без философии деизма, изгоняющей чудо из окружающего мира, всецело подчиняя его законам природы. К. Шмитт отмечает, что правовое государство основывается на то -тальности правовых норм, и исключительный случай для него имеет столь же нарушающее значение, как и чудо для естественных законов мироздания. Устранение случайности в форме абсолютистского правового волюнтаризма из сферы политического ликвидирует фигуру суверена так же, как устранение чуда из естественного мира лишает Бога каких-либо конститутивных качеств.
Как пишет К. Шмитт: «Суверен, который в деистической картине мира, пусть и вне мирового целого оставался всё же механиком огромной машины, радикальным образом вытесняется. Машина теперь работает сама по себе» [1; С. 73]. Идея правового государства как торжество закона, всеобщего возможна лишь после исключения случайного, частного из картины мира.
К. Шмитт, демонстрируя правовой этос римской церкви, приводит образ Страшного суда, рождённый воображением французского католического публициста XIX в. Эрнесто Хел-ло, по глубине, пожалуй, сопоставимый с известной Легендой о Великом инквизиторе Ф.М. Достоевского.
В момент Страшного Суда, когда звучит приговор Судьи одному из проклятых, покрытому преступлениями, он останется стоять и к
ужасу всего мироздания произнесёт: «Я подаю апелляцию». При этих словах гаснут звёзды. Но приговор Страшного Суда окончателен и «ужасающим образом обжалованию не подлежит». «К кому же апеллируешь на мой Суд?», -спрашивает Иисус Христос, и в страшной тишине проклятый отвечает: «Я апеллирую на твою справедливость, к твоей славе» [3]. Эта пронзительная аллегория демонстрирует, насколько глубока произошедшая трансформация мышления: правовая всеобщность обязывает даже Христа.
Утратив представление о трансцендентности, политическая мысль с неизбежностью организуется сферой имманентности. Новое понятие легитимности суверена уже всецело принадлежит имманентному, и поскольку, как замечает Шмитт, понятие всеобщего обретает в отношении субъекта количественное определение, субъектом легитимации становится народ. Учение об общей воле Ж.-Ж. Руссо впервые отчётливо продемонстрировало этот поворот. Народ, или человечество в политической теологии структурно замещает Бога, демократия - монархию, множественность -единство. Наиболее явно, с позитивистской прозрачностью теистические притязания человечества проявляются в религии верховного существа О. Конта, но столь же недвусмысленно они присутствуют в анархических и социалистических учениях у Прудона или Мар -кса.
Легитимность, растворённая в правовой всеобщности, теряет определённость. Вопрос образования общей воли несёт в себе сложную диалектику, которая вполне легитимно может приводить и к возникновению недемократических режимов. Ещё Руссо оперирует «якобинской логикой» [4], согласно которой всеобщая воля выражает собой истинную свободу и тот, кто выражал несогласие с принятым большинством решением, являлся несвободным. И поскольку всеобщая воля это и есть закон, то волеизъявление отдельного индивида существенно лишь как статистический факт, элемент определения всеобщей воли.
Шмитт, разбирая философию Руссо, отмечает, что её влияние на Французскую революцию зачастую преувеличивается, но нельзя не заметить сколь поразительно схожи руссоизм и взгляды деятелей Конвента. Объяснить это можно лишь тем, что и Руссо в своих теоретических построениях, и французские революционеры в практической деятельности осознанно или нет реализуют ключевую интенцию радикального демократизма: народ как целое, наделяемый статусом суверена, отчуждается от самого себя. «Только всеобщая воля, т.е. законодательство, по своей природе является неотчуждаемым делом народа; напротив, исполнительная власть может принадлежать одному человеку, нескольким людям или всей их совокупности» [5].
Шмитт констатирует, что «по-видимому, удел демократии упразднять себя самоё в проблеме образования воли» [4; С. 175]. Репрезентирующий принцип демократизма допускает не только выражение всеобщей воли избранными лицами, но и одним лицом, в чём нет никакого противоречия «...для абстрактной логики, собственно говоря, не составляет совершенно никакого различия, идентифицируют ли с волей народа волю большинства или волю меньшинства, если никогда не может быть абсолютно единогласной воли всех (включая несовершеннолетних) граждан государства» [4; С. 172].
Секуляризация политического права лишает его Абсолютного, а, как верно замечает К. Сулимов, «само по себе знание возможных альтернатив не делает их должными» [6]. Всеобщность права индифферентна к конкретным формам своего осуществления. Принцип власти народа оправдывает не только либеральные демократии, но и тоталитарные режимы. Наверное неслучайно, осознавший это К. Шмитт оказывается на службе у Третьего Рейха. Правовое государство в своей чистой форме отнюдь не обязательно связано с демократией. Секулярное всеобщее политическое пра-
во способно сосуществовать с любым режимом, ибо с исчезновением теистического исчезает и «притязательное моральное решение», а технизированная власть склонна упразднять само понятие легитимности. Чистое правовое государство имплицитно имеет тенденцию эволюционировать к диктатуре, поскольку всеобщая норма регламентирует нормальные ситуации, «должен быть установлен порядок, чтобы имел смысл правопорядок» [1; С. 26]. А какой режим может соперничать с тоталитар-ным в поддержании нормальности ситуации?
Осознание очевидной внеморальности права и организованной на его основе власти составляет одну из основных примет постто-талитарной рефлексии ХХ в. Политический консенсус, достигнутый в развитых демократиях мира, зиждется на идее неспособности государственной власти к самоограничению. В этом сходятся как классический либерализм, изначально выступавший за ограничение полномочий государства, так и современная социал-демократия, которую практика регулируемого развития социального государства убедила в опасности чрезмерного администрирования. Существенная деформация основных принципов организации власти в западных демократиях обострила интерес к критическому анализу политико-правовых основ демократического строя, проведённому К. Шмиттом.
Главная стратегия развития современной либерально-демократической мысли перене-сена с правовых вопросов на политические, на выработку различных форм обуздания власти: от создания новых вариантов общественного договора до обоснования коммуникативных властных практик. Внеморальное право дополняется институтами, генерирующими моральный дискурс. Можно констатировать, что для современной демократии характерен перенос внимания с проблем правового государ -ства на структуры гражданского общества, и этот поворот парадоксальным образом во мно -гом инспирирован К. Шмиттом.
1. Шмитт, К. Политическая теология. Четыре главы к учению о суверенитете [Текст] / Шмитт К. Политическая теология. Сборник. -М.: КАНОН--пресс-Ц, 2000. - С. 57.
2. Бачинин, В.А. Секуляризация европейского
и российского правосознания: религиозно-
этические проблемы ¡Текст]//Религия и нравственность в секулярном мире: материалы научн. конф. 28-30 ноября 2001 г. - СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2001. -С .15-16.
3. Шмитт, К. Римский католицизм и политическая форма ¡Текст]//Шмитт К. Политическая теология: сборник. - М.: КАНОН-пресс-Ц,
Коротко об авторе________________________________
Деревянченко Ю.И., канд. филос. наук, доцент кафедры философии, Омский государственный педагогический университет (ОмГПУ) [email protected]
Научные интересы: социальная философия, политическая философия, антропология. Основными проблемами, рассматриваемыми в научных исследованиях, являются формирование общества модерна, феномен просвещения и постпросвещения, закономерности развития модернизирующихся обществ
____________________________________Литература
2000. - С. 145-146.
4. Шмитт, К. Духовно-историческое состояние современного парламентаризма [Текст] //Шмитт К. Политическая теология: сборник. -М.: КАНОН-пресс-Ц, 2000. - С. 172.
5. Шмитт, К. Диктатура. От истоков современной идеи суверенитета до пролетарской классовой борьбы [Текст]/К. Шмитт- СПб.: Наука, 2005. - С. 142.
6. Сулимов, К.А. Проблема возможности политического (казус Карла Шмитта) [Текст] // Проблемы и суждения: голоса российской политологии. - М.: Книжный дом «Университет», 2004. -С. 40.
____________________________Briefly about author
Y. Derevyanchenko, candidate of science (philosophy), associate professor, department of Philosophy, Omsk State Pedagogical University
Research interests: social philosophy, political philosophy, anthropology. The main problems considered in research are 'modern' type society formation, phenomenon of enlightenment and postenlightenment, development principles of modernized societies
