CC BY
102
Политические институты, процессы и технологии
Е.В. Бродовская, А.Ю. Домбровская, А.В. Синяков
Политическая субъектность пользователей социальных сетей в России: результаты всероссийского социологического исследования
В статье представлены результаты исследования восприятия политической субъектности в Интернете и отношения к политическим функциям российских пользователей социальных сетей. Для обработки данных всероссийского опроса применялись методы группировки, анализа сопряжения признаков и многомерного шкалирования и кластерного анализа. Проанализированы основные характеристики поведения россиян в социальных сетях. Выявлена взаимосвязь между реализуемой россиянами стратегией использования Интернета и отношением к потенциалу политической субъектности в глобальной сети. Установлена специфика восприятия россиянами политических функций Интернета в зависимости от стратегии использования социальных сетей.
Ключевые слова: социальные сети, политическая субъектность в Интернете, интернет-коммуникация, стратегия использования социальных сетей в политике.
Сегодня Интернет приобретает статус одного из наиболее мощных инструментов политического воздействия и средства реализации политической субъектности. Весьма важной задачей в этой связи видится измерение отношения россиян к политическим функциям Интернета. Очевидно, что пользователи, составляющие более двух третей населения России [17], имеют больше возможностей использовать глобальную сеть для реализации политической активности. Опыт последних лет показывает, что наиболее интенсивная и эффективная политическая коммуникация происходит в социальных сетях. Поэтому задача настоящего исследования -проанализировать характеристики восприятия политической субъектнос-ти россиянами - пользователями социальных сетей.
Среди работ о политических функциях Интернета, которые составляют теоретические основы настоящего исследования, следует назвать Г. Алена [3], Б. Барбера [4, с. 42-47], Б. Блимбера [5, с. 133-160], Ф. Кей-нкроса [6], С. Кларка [7], М. Кастельса [8], C. Колермана [9, с. 21-40], Э. Этциони [10], П. Норриса [11], М. Постера [12], Х. Рэйнгольда [13], С. Варда [14, с. 24-42], Л. Вебера [15, с. 652-668].
Обоснование и описание метода исследования
Всероссийский опрос методом формализованного интервью1 осуществлен в рамках Мирового Интернет-проекта - 2014 (World Internet Project (WIP)) [16]. Базой проведения исследования WIP в России (2012 - по н.в.) является Институт гуманитарных технологий в сфере социального компьютинга Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова [1; 2]. В процессе анализа базы данных этого исследования были произведены:
• группировка опрошенных по критерию восприятия политической субъектности в сети;
• сопряжение мнения выделенных групп с их отношением к политическому потенциалу Интернета и политической субъектности в сети;
• выявление социально-демографических характеристик выделенных групп;
• сопряжение выделенных групп с реализуемыми ими Интернет-культурами;
• сопряжение выделенных групп с предпочитаемыми социальными сетями.
Кроме того, использовался метод многомерного шкалирования, который был необходим для наглядного представления многомерных связей между изучаемыми переменными. На диаграммах многомерного шкалирования близко расположенные объекты воспринимаются респондентами одинаково позитивно или негативно (это сходные в восприятии объекты). Маркером тональности восприятия объектов служит их размер: чем они больше, тем выше их субъективная значимость, степень позитивности восприятия или уровень согласия с утверждением. Далеко друг от дру-
1 В массовом опросе (2014 г.) использовалась многоступенчатая стратифицированная выборка, репрезентирующая население РФ по полу, возрасту, образованию, типу населенного пункта. Всего опрошено 1 600 респондентов. Ошибка выборки оценивается в 4%. Единицами отбора первой ступени являлись субъекты РФ. Отбор регионов осуществлялся на основе вычисления их «ранга представительности», т.е. порядка, в котором регионы оптимальным образом репрезентируют население России. На второй ступени для каждого региона рассчитывалась доля респондентов, пропорциональная численности его населения. На третьей ступени путем ротации избирательных участков и списка улиц проводился отбор начальной точки маршрутной выборки в конкретном населенном пункте. На четвертой и пятой ступени осуществлялся отбор домохозяйства и респондента.
, х га расположенные объекты - это разные, неодинаковые для опрошенных
^ I объекты, они находятся на противоположных концах осей семантическо-
££ го дифференциала анализируемых смысловых значений. шРезультаты
у у Респонденты отвечали на вопрос: «В какой степени Вы согласны со
=г си
| о следующими высказываниями:
• "Такие люди, как Вы, имеют больше возможностей для реализации политических прав и свобод";
• "Такие люди, как Вы, имеют больше возможностей для обсуждения действий правительства";
• "Такие люди, как Вы, имеют возможность лучше понимать действия политиков";
• "Государственные чиновники вынуждены больше обращать внимания на то, что о них думают такие люди, как Вы"».
Совместный анализ ответов позволил разделить всех россиян на 3 группы, в зависимости от их восприятия потенциала политической субъ-ектности в глобальной сети (таблица 1).
Таблица 1
Типы респондентов в зависимости от их восприятия потенциала политической субъектности в глобальной сети
Типы Относительное значение, %
Нет потенциала 35,3
Затруднились оценить 21,3
Есть потенциал 43,4
Чуть менее половины россиян (43,4%) уверены, что глобальная сеть имеет потенциал политической субъектности, чуть более трети (35,3%) считают, что у сети интернет нет потенциала политической субъектнос-ти, и пятая часть россиян (21,3%) затруднились с оценкой.
Выявлены социально-демографические особенности восприятия потенциала политической субъектности в глобальной сети (таблица 2).
Таблица 2
Социально-демографические особенности восприятия потенциала политической субъектности в глобальной сети
Считающие, что нет потенциала Не определившиеся Считающие, что есть потенциал
Пол В среднем 35,3% 21,3% 43,4%
Мужской 33,9% 18,3% 47,8%
Женский 36,3% 23,6% 40,0%
Возраст 18-24 32,3% 21,9% 45,8%
25-34 31,2% 17,0% 51,8%
35-44 34,4% 16,7% 49,0%
45-59 37,9% 23,2% 38,9%
60 и старше 37,9% 27,0% 35,1%
Образование Незаконченное среднее 28,6% 53,6% 17,9%
Среднее 39,0% 23,7% 37,3%
Среднее специальное 34,1% 21,0% 44,9%
Незаконченное высшее 58,7% 17,5% 23,8%
Высшее 28,5% 16,6% 54,9%
Наиболее значимыми социально-демографическими факторами, определяющими отношение к политическим функциям Интернета, является возраст и в некоторой степени образование. Так, респонденты в возрасте 25-44 года и имеющие высшее образование, наиболее позитивно оценивают потенциал политической субъектности в глобальной сети.
По-разному воспринимают политические функции Интернета респонденты, реализующие различные типы стратегий использования сети (таблица 3). Осуществленный кластерный анализ данных стратегий с использованием 37 параметров Интернет-поведения и метода K-means cluster analysis SPSS for Windows.18 позволил выделить 4 профиля использования Интернета: рассмотрение Интернета как жизненного пространства, полное погружение в киберпространство («Человек цифровой»), ориентир на прагматичное использование сети («Человек прагматичный»), нацеленность на досуг и развлечение как основные возможности Интернета («Человек релакси-рующий»), восприятие Интрнета как второстепенного источника информации и канала коммуникации («Человек традиционный»), неиспользование глобальной сети («Человек нецифровой») [1; 2].
s ^ I- о
* x s ш
ï ^
^ S
eu U
T Ф
s и
II
о c
Гораздо больше, чем в среднем, доля уверенных в наличии потенциала политической субъектности среди граждан, пользующихся Интернетом в целях развлечения (64,6%). В то же время гораздо больше, чем в среднем, доля уверенных в отсутствии такого потенциала (47,2%) среди россиян, не пользующихся Интернетом.
В таблицах 4 и 5 представлены результаты измерения сопряженности между оценкой россиянами потенциала политической субъектности Интернета и тем, какими социальными сетями они пользуются, а также характеристиками стратегии использования данных сетей.
Таблица 4
Социальные сети и оценка потенциала политической субъектности
сети Интернет
Нет потенциала Затруднились оценить Есть потенциал
Одноклассники 30% 38% 55%
Вконтакте 28% 30% 47%
Facebook 8% 10% 15%
Twitter 3% 3% 6%
Мой мир 6% 7% 12%
Не пользуюсь социальными сетями 56% 51% 28%
Таблица 3
Восприятие потенциала политической субъектности в глобальной сети Интернет в зависимости от типа реализуемой интернет-культуры
Считающие, что нет потенциала Не определившиеся Считающие, что есть потенциал
«Человек цифровой» 35,6% 20,3% 44,1%
«Человек релаксирую- щий» 19,9% 15,4% 64,6%
«Человек прагматичный» 35,3% 19,1% 45,7%
«Человек традиционный» 33,8% 21,2% 44,9%
«Человек нецифровой» 47,2% 26,8 26,0%
Таблица 5
Стратегии использования социальных сетей и оценка потенциала политической субъектности сети Интернет
Нет потенциала Затруднились оценить Есть потенциал
Отправка и получение сообщений 88% 88% 90%
Чтение новостей 69% 73% 83%
Размещение новостей 29% 30% 47%
Прослушивание музыки 48% 64% 63%
Просмотр видео 46% 47% 58%
Просмотр страниц друзей 75% 79% 78%
Комментирование контента 41% 45% 49%
Размещение фото 56% 58% 55%
Дистанционное общение 77% 81% 78%
Узнать о других людях 39% 35% 38%
Пользоваться контентом других 24% 27% 17%
Играть в сетевые игры 8% 7% 8%
Делиться своими идеями, творчеством 10% 10% 11%
Среди группы граждан, которые не видят потенциал политической субъектности сети Интернет, 56% не пользуются социальными сетями, почти половина (49%) не испытывает негатива от использования социальных сетей, более трети (36%) не пользуются возможностями Интернета.
Среди тех, кто убежден в наличии потенциала политической субъект-ности в сети Интернет, подавляющее большинство (83%) читает новости посредством социальных сетей, почти половина (47%) сами размещают новости, более половины (55%) пользуются социальной сетью «Одноклассники», чуть меньше (47%) пользуются социальной сетью «Вконтак-те», 15% и 12% пользуются соцсетью <^асеЬоок» и «Мой мир» соответственно, 43% размещают свой собственный контент в социальных сетях и делают репосты записей друзей и сообществ, 31% размещают в социальных сетях личные истории.
Также многие сообщают о себе личную информацию: более половины (52%) указывают место работы/учебы, чуть меньше половины (48%) делятся своими принципами, девизами, еще 42% размещают информацию о своих любимых фильмах, книгах, телепередачах, более трети (37%) размещают информацию о своих подписках. Также среди данной
, х группы примерно по 60% граждан слушают музыку и просматривать у ют видео в социальных сетях, 65% совершают новые знакомства, почти £ § шестой части россиян (17%) доводилось организовывать или участвовать
х си г „
ш ^ в благотворительной акции в пользу нуждающихся. у у Среди группы уверенных в потенциале политической субъектности
^си г-
^ о глобальной сети значительная часть сталкивалась и с негативными по° с следствиями при использовании социальных сетей - более трети (34%) пострадали от взлома аккаунта и 28 % считают, что потеряли время, которое могли бы потратить на более важные дела.
У россиян, считающих, что глобальная сеть обладает потенциалом политической субъектности, чтение новостей в социальных сетях неразрывно связано с дистанционным общением, получением и отправкой сообщений, в отличие от группы россиян, считающих, что у сети нет потенциала политической субъектности: в их структуре использования возможностей чтение новостей стоит обособленно от любых других групп потребностей. Также комментирование контента на страницах друзей у россиян, убежденных в отсутствии потенциала, не связано с развлекательными возможностями интернета и возможностью новых знакомств, в отличие от россиян, считающих, что потенциал политической субъектности у Интернета есть. В целом группы возможностей социальных сетей, используемые гражданами, считающими, что потенциала политической субъектности нет, более разрозненные.
Резюмируя итоги исследования, перечислим основные заключения:
• наиболее представительная доля россиян разделяет оптимизм в отношении политических функций Интернета;
• влиятельными социально-демографическими факторами, определяющими отношение россиян к политическому потенциалу Интернета, служат возраст и образование: граждане в возрасте 25-44 лет и имеющие высшее образование наиболее высоко оценивают данный потенциал глобальной сети;
• существует взаимосвязь между стратегией использования россиянами Интернета и оценкой ими политических функций - наиболее высоко оценивают политический потенциал глобальной сети представители профиля «Человек релаксирующий» и «Человек прагматичный», именно эти профили чаще всего ориентированы на дистанционное общение, в том числе политического содержания, что объясняет их высокую оценку возможностей глобальной сети для обмена и выражения мнения о политике и политиках;
• наибольшее число позитивно оценивающих политические функции глобальной сети - среди пользователей социальной сети «Однокласс-
ники» и среди тех, кто ориентирован на чтение новостей в социальных сетях. Эти характеристики имеет большинство респондентов в возрасте 25-44 года и имеющих высшее образования, составляющих ядро россиян, оптимистически настроенных в отношении политического потенциала Интернета.
Перспективами исследования является дальнейшая интерпретация и объяснение выявленных взаимозависимостей, а также установление и эмпирическая проверка существования тенденций в оценке россиянами - пользователями и не пользователями социальных сетей политических возможностей Интернета.
Библиографический список
1. Бродовская Е.В., Домбровская А.Ю. Стратегии пользования глобальной электронной сетью и национальный менталитет россиян и китайцев: результаты сравнительного кластерного анализа // Современные проблемы науки и образования. 2014. № 5. URL: http://www.science-education.ru/119-15115 (дата обращения: 29.10.2014).
2. Бродовская Е.В., Домбровская А.Ю. Профили пользователей Интернета и национальный менталитет в России и Швеции: результаты сравнительного кластерного анализа // Фундаментальные исследования. 2014. № 11. С. 661-664.
3. Allen G. Come the Revolution // Wired. 1995. P. 46-48.
4. Barber B. The uncertainty of digital politics: Democracy's uneasy relationship with information Technology // Harvard International Review. 2001. № 23. P. 42-47.
5. Bimber В. The Internet and Political Transformation: Populism, Community, and Accelerated Pluralism // Polity. 1998. Vol. 31. № 1. P. 133-160.
6. Cairncross F. The Death of Distance: How the Communications Revolution Will Change Our Lives. Boston, 1997.
7. Clark S.J. A populist critique of direct democracy // Harvard Law Review. 1998. Vol. 112. № 2. P. 434-482.
8. Castells M. Communication power. Oxford, 2009.
9. Coleman S. New mediation and direct representation: reconceptualizing representation in the digital age // New Media Society. 2005. Vol. 7. № 2. P. 21-40.
10. Etzioni A. The Spirit of Community: rights, responsibilities, and the communitarian agenda. NY, 1993.
11. Norris P. Digital Divide. Civic Engagement, Information Poverty, and the Internet Worldwide. Cambridge, 2001.
12. Poster M. Cyberdemocracy: Internet and the Public Sphere - Internet Culture. NY, 1997.
13. Rheingold H. The Great Equalizer // Whole Earth Review. 1991. P. 4-11.
14. Ward S., Gibson R., Lusoli W. Online participation and mobilization in Britain: Hype, hope and reality // Parliamentary Affairs. 2003. № 56. P. 24-42.
15. Weber L.M., Loumakis A., Bergman, J. Who participates and why? An analysis of citizens on the Internet and the mass public // Social Science Computer Review. 2003. № 21. P. 652-668.
16. World Internet Project. URL: http://www.worldinternetproject.net/#news (дата обращения: 12.11.2014).
