CC BY
941
Вестник ДВО РАН. 2005. № 2
И.А.ТОЛСТОКУЛАКОВ
Политическая модернизация в Республике Корея (1945-1987 гг.)
Анализируются исходные условия начала политической модернизации, сложившиеся в Южной Корее по окончании Второй мировой войны. Подчеркивается значение внешнего фактора в лице оккупационных сил и политических советников США при становлении новых демократических институтов и создании конституционной основы Республики Корея. Особое внимание уделено развитию политического процесса в период I Республики, когда наблюдался отход от демократических основ и прослеживалась тенденция к становлению авторитарной системы. Автор исследует трансформацию демократического режима в условиях нарастающих авторитарных тенденций III и IVРеспублик, подчеркивая закономерный характер становления военно-бюрократического режима Пак Чжонхи как результат неразвитой политической системы и отсутствия демократических традиций в южнокорейском обществе, основанном на конфуцианских началах.
Political modernization in the Republic of Korea (1945-1987). I.A.TOLSTOKULAKOV (Far East State University, Vladivostok).
The paper examines the initial conditions for the onset of political modernization in South Korea after the Second World War. The author stresses the key role played by external factors such as the US occupation forces and political consultants in building democratic institutions and creating the Constitution of the Republic of Korea. Special attention is given to the development of the political process that accompanied the transition from a democratic regime to an authoritarian form of government during the First Republic. The author examines the democratic regime transformation and increasing authoritarian tendencies during the Third and Fourth Republics and states that the military bureaucratic regime of Park Chung-hee was an inevitable consequence of the poorly developed political system and the lack of democratic traditions in South Korean society that had been initially influenced by the Confucian tradition. The political modernization in the country started as late as the middle 1980s.
Южная Корея относится к группе стран третьего эшелона модернизации1, в которых глобальные перемены начались лишь по окончании Второй мировой войны. Находившаяся на колониальной периферии мирового развития, к сере-
ТОЛСТОКУЛАКОВ Игорь Анатольевич - кандидат исторических наук (Дальневосточный государственный университет, Владивосток).
1 Среди обществ с запоздалой модернизацией выделяется группа стран, вставших на этот путь в начале или даже в середине XX в. Третий эшелон составили государства «периферии», изначально включившиеся в общемировой процесс модернизации через колониальную систему, служа передовым державам в качестве аграрно-сырьевого придатка и рынка сбыта. В настоящее время это развивающиеся или индустриализирующиеся (в зависимости от степени развития модернизационных процессов) страны Латинской Америки, Африки и подавляющее большинство государств Азии. Модернизация здесь стартует значительно позже, условия её развития в чем-то совпадают, а в некоторых моментах существенно отличаются от таковых в европейских странах. Подробнее см.: [10, с. 48-54].
дине XX в. она представляла собой традиционное общество, поэтому успех её модернизации на раннем этапе во многом определялся вмешательством внешнего фактора - оккупационных вооруженных сил США, включившихся в процесс формирования новой политической системы и демократического режима в Республике Корея.
Исходные условия модернизации
Центральное место в процессе политической модернизации стран третьего эшелона занимает становление конституционной модели правления как основного атрибута современной демократической системы.
Корейское общество не было знакомо с конституционализмом, в течение многих веков страна оставалась абсолютной монархией, основанной на принципах восточной деспотии. Осуществлённая в 1910 г. аннексия Корейского полуострова Японской империей, уже являвшейся на тот момент конституционной монархией, мало что изменила в местном режиме управления. Все права суверенитета передавались японскому императору, представленному генерал-губернатором. Он сосредоточил в своих руках высшие законодательные, исполнительные и судебные функции, контролировал вооруженные силы, фискальные и репрессивные органы.
Степень централизации властных полномочий усилилась в рамках созданного на полуострове военно-полицейского колониального режима. Иначе говоря, переход Кореи под опеку имевшего конституционную традицию государства ознаменовался усилением авторитаризма. Положение усугублялось беспрецедентным национальным гнётом со стороны японской администрации и усиливавшейся год от года колониальной эксплуатацией страны.
Восстановление независимости Кореи по окончании Второй мировой войны происходило в условиях оккупации полуострова войсками СССР и США, которые придерживались курса на закрепление раскола страны. В результате становление современного южнокорейского государства оказалось не связанным с победой национально-освободительных сил или с возвращением независимости по решению метрополии. Раздел полуострова на две оккупационные зоны вносил неопределён-ность в дальнейшую судьбу нации, которая, как показали события, также попала в зависимость от внешнего фактора.
К середине 1940-х годов, несмотря на определенные усилия японской колониальной администрации в социально-экономической сфере, объективные возможности для трансформации корейского общества были весьма ограниченны. Сохранялось действие присущих традиционному обществу и сковывавших потенциал модернизации факторов. Известный российский исследователь А.Загорский, в частности, отмечал, что «внутренние препятствия становлению модернизаторских элит и осуществлению стратегии вестернизации ...в этой стране (в Корее. - Авт.) оказались наиболее мощными во всем ареале Восточной Азии, тормозившими её развитие более жестко даже по сравнению с Китаем» [2, с. 20].
Подготовительный этап, включающий зарождение соответствующей идеологии и консолидацию её носителей, практически выпал из процесса политической модернизации в Корее. Осознание необходимости социально-экономической и политической трансформации в обществе складывалось под воздействием внешнего толчка. Неразвитость субъективного фактора объясняется и тем, что колониальные власти вытеснили наиболее активную и прогрессивно мыслящую часть общества за пределы страны. Хотя, находясь за рубежом, представители корейского народа получили доступ к достижениям западного мира и восприняли многие его ценно-
стные ориентиры, их возвращение на родину и участие в преобразованиях были все так же обусловлены действием внешних факторов.
Колониальная японская администрация с начала 1930-х годов в связи с резко возросшими потребностями в людских и материальных ресурсах для обеспечения экспансии в страны АТР предпринимала определённые меры по индустриализации корейской экономики и ограниченной модернизации общества. Однако курс на развитие отдельных отраслей промышленности, связанных с материальными нуждами японской армии, практически не затронул аграрной основы корейского общества, более того, колониальная эксплуатация сельскохозяйственного сектора имела под собой феодальную основу (в виде обязательных поставок продовольственного риса), что сковывало развитие товарно-денежных отношений в деревне. Попытка ограниченной экономической модернизации Кореи закончилась формированием её колониальной модели: для метрополии она оставалась источником продовольствия, минеральных и сельскохозяйственных ресурсов, рабочей и военной силы.
Социокультурные и политические следствия данного курса - искусственное ограничение возможностей национальной буржуазии, усиление эксплуатации подавляющей части населения страны, унижение национального достоинства и насильственная культурная ассимиляция. В идеологической сфере условия колониального общества оставляли возможность для развития лишь двух идейных течений:
1) феодального по своей природе консервативного национализма, выступавшего за восстановление в реформированном варианте политической системы доколониального периода;
2) левого, апеллирующего к социалистической модели, направления.
Таким образом, к моменту освобождения Кореи в её колониальном, полуфеодальном обществе не созрели ни социально-экономические, ни политические предпосылки для перехода к процессу модернизации, поскольку их развитие сдерживалось японскими властями, несмотря на заинтересованность последних в техническом перевооружении и индустриализации корейской экономики. Естественно, что к началу политической модернизации внутри страны отсутствовали какие-либо предпосылки для становления демократической системы управления. Предшествовавшая колониальному захвату история конфуцианского государства в Ко -рее привела к формированию жесткой государственной структуры и особой социально-политической организации, которую удачно использовали японские власти, устранившие из всех управленческих органов национальные элементы.
В результате нация к середине XX в. не имела политических деятелей, способных выдвинуть и развить программу политического переустройства общества. Более того, даже сама идея восстановления национального суверенитета была сопряжена либо с реконструкцией конфуцианского государства, либо со свершением социалистической революции, что затрудняло переход к политической модернизации. Конфуцианский абсолютизм препятствовал развитию индивидуальной инициативы личности, соответствующие ему политическая культура и мышление исключали возможность оппозиционных настроений и альтернативных вариантов развития. Борьба за власть в традиционном обществе не допускала компромиссов, ставила инакомыслящих вне социальных рамок. Они рассматривались не в качестве партнёров для переговоров и совместных усилий по оптимальному переустройству общества, но как противозаконное явление, требующее безжалостного искоренения.
В связи с этим американский политолог Д.Макдональд писал: «Вплоть до 1945 г. влияние западной политической культуры и философии на корейцев было
явно поверхностным. Конфуцианская традиция оставалась влиятельной, она не подвергалась серьезным нападкам, как в Китае. Интересы Запада в Корее были крайне ограниченными, а проникновение западных идей частично отфильтровывалось Японией. Западная мысль была привлекательна в той мере, в какой она поддерживала стремление корейцев к свободе, однако лидеры националистов, не говоря уже обо всем населении, вряд ли хорошо понимали чужие западные представления о политике» (цит. по: [2, с. 21]).
Отсутствие реальных предпосылок демократизации Кореи, серьёзно затруднявшее политическую модернизацию, должен был компенсировать внешний фактор - американские оккупационные силы и большая группа гражданских специалистов и советников. Они работали в тесном контакте со специально подобранными национальными кадрами и представителями из числа репатриантов, длительное время проживавших и получивших образование в США2.
Роль внешнего фактора в обеспечении перехода к демократии
Задача сформировать в стране институционные основы демократии, создать для этого национальную правовую базу, прежде всего конституцию, и обеспечить переход к демократической модели правления была возложена на военную администрацию США в Корее. Демократизация в дальневосточных странах, как известно, проводилась насильственно, путем реформы «сверху», под контролем представителей западного мира. В частности, послевоенные конституции Японии полностью, а Республики Корея преимущественно были разработаны специалистами из США.
Проблема послевоенного устройства Кореи начиная с ноября 1943 г. не раз вставала на переговорах союзников по антигитлеровской коалиции, доминировала точка зрения о неготовности корейского народа к самоуправлению и необходимости учреждения международной комиссии по опеке, вопрос о независимом корейском государстве даже не поднимался. Ялтинская и Потсдамская конференции 1945 г. определили режим опеки и предусмотрели создание на Корейском полуострове двух оккупационных секторов. После отставки Ф.Рузвельта его базовая идея
о долгосрочной международной опеке над Кореей с четырёхсторонним участием США, СССР, Великобритании и Китая уже в начале 1946 г. была отвергнута новым президентом США Г.Трумэном. Общее ухудшение советско-американских отношений, доктрина Трумэна по «сдерживанию коммунизма», начало социалистических преобразований в Северной Корее под эгидой советских оккупационных властей привели к невозможности консенсуса по корейской проблеме.
В сентябре 1947 г. американцы апеллируют к международной общественности в лице ООН, а СССР в качестве контрмеры вносит в совместную комиссию предложение о полном и одновременном выводе иностранных войск с территории Корейского полуострова. Однако для всех сторон было очевидно, что такой шаг обер-
2 Показательной в этом отношении является судьба первого южнокорейского президента Ли Сынмана. Будучи старейшим и наиболее авторитетным представителем националистических кругов, уже в конце 90-х годов XIX в. он активно участвовал в реформаторском движении. С началом японской оккупации в 1904 г. Ли Сынман эмигрировал в США и получил классическое европейское образование в Гарвардском университете и университете им. Дж. Вашингтона, удостоившись степени доктора политических наук. В 1920-х годах некоторое время руководил правительством Кореи в изгнании (г. Шанхай). В октябре 1945 г. при активном содействии оккупационных властей США возвратился в Сеул и сразу же включился в политический процесс.
нётся поглощением Южной Кореи хорошо подготовленной и вооруженной северокорейской армией. Военная администрация США заявила, что вывод американских войск для корейского народа «обернется новыми страданиями, угрозой гражданской войны и развеет любые надежды построить ориентированное на демократию корейское государство» [12, с. 76]. Даже националистические круги Южной Кореи, выступавшие за скорейший вывод оккупационных сил, по предложению Ли Сынмана изменили свою позицию. Предложение СССР ими было поддержано, но вывод американских войск увязывался с разоружением северокорейской армии. Именно таким образом был сформулирован действующий и поныне принцип - сохранение американского военного присутствия на юге Корейского полуострова как гаранта безопасности и демократии в Южной Корее.
Дальнейший ход событий закономерен и хорошо известен. При равной ответственности СССР и США раскол корейской нации на два враждебных государства с различным социально-политическим строем был закреплен проведением сепаратных выборов и провозглашением 15 августа 1948 г. в Сеуле Республики Корея, а 9 сентября 1948 г. в Пхеньяне - КНДР.
Всесторонняя американская помощь Южной Корее в годы войны и в послевоенный период позволила сформировать на юге полуострова жизнеспособную экономическую и политическую систему. И американцы, и руководство Республики Корея были заинтересованы в построении стабильного, сильного и преуспевающего государства, способного противостоять натиску КНДР и предложить корейскому народу альтернативный путь развития. Подобные взгляды были далеки от идеалов многих поколений корейских националистов, отстаивавших принцип независимой и единой Кореи, но именно они позволили создать сильное национальное государство, более открытое миру и характеризующееся ускоренными темпами политического и социально-экономического развития.
Начальный этап политической модернизации проходил в крайне сложной внутриполитической обстановке. Во-первых, в 1945-1946 гг. военная администрация США не могла ещё определить своих союзников внутри Кореи, способных стать опорой для проведения демократического курса. Во-вторых, ещё до вступления в страну оккупационных сил (8 сентября 1945 г.) состоялось провозглашение так называемой Корейской Народной Республики, кроме того, в качестве органов местной власти уже действовали «народные комитеты». Это проходило под эгидой левого крыла патриотических сил, очевидно, что «левый имидж» администрации новой республики не мог устраивать оккупационные власти.
При всем многообразии общественно-политических течений и группировок осенью 1945 г. сложились два центра их притяжения:
1) консервативное направление, состоявшее из правых и умеренно-либеральных националистов;
2) радикальный блок, представлявший собой разношерстный союз левых прокоммунистических групп и радикально настроенных либералов.
Консервативные круги вели речь о сохранении преемственности доколониального корейского государства и создании независимой монархии на традиционных основах общества. Радикальные видели республиканское будущее Кореи, основанное на социалистической идее. Провозглашение республики на юге Корейского полуострова и создание народных комитетов проходили под эгидой левых сил. Таким образом, выбора у американцев не было: с одной стороны «фундаменталисты», с другой - прокоммунистические круги.
С точки зрения США, сложилась неприемлемая ситуация: без согласования с американской стороной юг полуострова контролировался левым правительством,
претендовавшим на свою исключительную легитимность в качестве национальной администрации. Единственная социальная сила, способная в равной степени противостоять как консервативным настроениям, так и левым устремлениям, состоявшая из отечественных предпринимателей, промышленников и землевладельцев, была скомпрометирована многолетним сотрудничеством с колониальным режимом. Делать на неё ставку в первые месяцы после освобождения Кореи было чревато массовым общественным недовольством. Власти США пошли на сотрудничество с либерально-консервативными кругами, усилив их за счет репатриации нескольких лидеров национально-освободительного движения, длительное время проживавших в эмиграции. Необходим был популярный и общеизвестный национальный лидер, готовый на сотрудничество с администрацией США, выбор пал на Ли Сынмана3. Ему разрешили вернуться в Сеул и создать политический блок, максимально устраивавший оккупационные власти, но решение об учреждении длительной международной опеки в Корее превратило их в политических противников. Однако вектор политического развития Южной Кореи с сентября 1945 г. определялся контролем со стороны американских военных. Упрекать США за предпочтение в пользу консервативных сил было бы ошибочно: в тот момент речь шла о выборе между левыми и правыми.
Первыми организационно оформились левые: уже в августе 1945 г. было объявлено о воссоздании Коммунистической партии Кореи (Хангук консандан, КПК) во главе с Пак Хонёном; в ноябре 1946 г. она слилась с Народной партией Кореи и Новой народной партией и образовала Трудовую партию Южной Кореи, действовавшую конспиративно. Правоконсервативные круги осенью 1945 г. создали несколько политических объединений, в том числе Демократическую партию Кореи (Хангук минджудан, или Ханминдан, или ДПК), Национальную партию Кореи (Чосон минджокдан, НПК) и др. Участие Ли Сынмана в руководстве Ханминдан предопределило лояльное отношение к ней со стороны оккупационных властей, зарегистрировавших организацию 27 сентября, спустя 10 дней после её создания. На момент регистрации в партии состояло более 50 000, а к концу 1947 г. -865 706 чел. [3, с. 66].
Необходимость срочной консолидации правых сил диктовалась, с одной стороны, активностью леворадикальных группировок в лице «народных комитетов» Корейской Народной Республики, сотрудничавших с КПК, а с другой - готовностью Военной администрации США начать постепенную передачу административнополитической власти в руки представителей южнокорейской общественности.
В 1947-1948 гг. определилась позиция США в вопросе национального суверенитета Кореи. Идея опеки сменилась курсом на создание союзного США южнокорейского государства. Причем, в отличие от Японии, более подготовленной к восприятию демократической модели, в южнокорейском государстве задача коренной демократизации не выдвигалась. Социально-экономическая ситуация в стране и характер политической культуры корейского общества требовали длительных контролируемых преобразований, становления национального носителя демократической традиции, активной реформаторской политики. При безразличии большинства населения, консервативности политической культуры традиционного общества
3 Следует заметить, что имя Ли Сынмана никогда не ассоциировалось с курсом на построение демократической системы, поскольку он традиционно оставался лидером консервативного толка, но его популярность как давнего борца с японским колониализмом давала возможность сплотить общество на основе национальной идеи. Западное образование и консерватизм делали Ли Сынмана удачной фигурой для подавления левых сил, а преклонный возраст (в 1945 г. ему исполнилось 70 лет) давал надежду на переход власти в руки более молодого политика, которого за эти годы следовало подготовить.
политический процесс второй половины 1940-х годов превращается в соперничество политиков за власть. Корейская нация стояла перед дилеммой: леворадикальный тоталитарный строй или националистический авторитаризм, с одной стороны, или умеренно-консервативная модель развития - с другой.
Позволим себе не согласиться с иной точкой зрения А. Загорского, утверждавшего, что «подводя итоги почти трёхлетней американской оккупационной политики на юге Кореи, необходимо признать, что она не дала практически никаких результатов с точки зрения содействия становлению демократического устройства общества и государства» [2, с. 33].
На момент получения независимости для Кореи было важно определить стратегические направления развития своей государственности. Несмотря на многие сложности и противоречивость действий оккупационных сил, политика военной администрации США обеспечила не только выбор нации в пользу политической модернизации традиционного общества, но и создание на юге полуострова основ демократии. Характер политической культуры, социально-экономические основы корейского общества в 1940-е годы не давали реальных надежд на быструю и успешную демократизацию страны, здесь кроются и основные причины рецидивов авторитаризма, но «американский садовник привил на национальной почве росток демократии, чахлый, болезненный, а все же жизнестойкий» [12, с. 132]. Итог трёхлетней оккупационной политики США на юге Корейского полуострова - формирование основ демократического конституционализма. Важность подготовленной американскими властями в конце 1940-х годов политической реформы подчеркивает тот факт, что нынешняя конституция демократической Кореи преподносится не как принципиально новый основной закон, но как редакция Конституции 1948 г., это отражено и в преамбуле документа [19, р. 1].
Основную ставку американские власти, как и осенью 1945 г., делали на Демократическую партию Кореи, к которой примкнули не только консервативные политики старой формации, но и представители новой волны национальной интеллигенции, получившие европейское образование, находясь в вынужденной эмиграции. Именно они определяли положение в Национальном обществе за ускорение независимости Кореи, возглавленном Ли Сынманом. В феврале 1946 г. совместные кандидаты ДПК и этого общества сформировали состав первого в истории Кореи выборного консультативного органа при военной администрации США - Демократической палаты представителей Южной Кореи, громко названной «демократическим парламентом» [6, с. 23]. Неудивительно, что в его работе преобладали республиканские настроения. Определив своим лидером Ли Сынмана, Ханминдан окончательно отказалась от реставрации монархии и приняла его концепцию президентской формы правления, что соответствовало интересам американского союзника.
Введение в действие первой в истории корейского государства конституции 17 июля 1948 г. ликвидировало наследие 35-летнего колониального господства. Впервые в истории страны были институциализированы современная концепция прав человека, базирующаяся на принципах защиты индивидуальной свободы и всеобщего равенства, а также концепция парламентской демократии, предполагавшая разделение трёх ветвей власти.
Отдельные положения конституции не соответствовали реалиям исторического момента (например, утверждение Республики Корея как единственного законного государства корейского народа), поскольку при её составлении сказались условия идеологической конфронтации в эпоху «холодной войны». По этой же причине долгие годы советская корееведческая наука доказывала, что создание южно-
корейского государства на основе, как тогда было принято писать в кавычках, «демократической» конституции явилось фикцией, поскольку атрибуты буржуазной демократии и демократические свободы ничем не обеспечивались [8, с. 15-18].
Отличительная особенность данной Конституции заключалась в сочетании президентской и парламентской форм правления, поскольку она явилась результатом достигнутого в начале лета 1948 г. компромисса между основным кандидатом на президентский пост Ли Сынманом и его оппонентами из Национального конституционного собрания, созданного для разработки и принятия Конституции. Результатом возникшего на ранней стадии конституционного процесса конфликта и половинчатого его решения в принятой конституции стала проблема взаимоотношения президентских и парламентских структур, исполнительной и законодательной власти, проходящая красной нитью через всю историю политического режима Республики Корея. С первого дня существования основной закон страны несёт в себе предпосылки для последующей его ревизии и внесения конституционных поправок. В центре борьбы политических кругов и партий всегда находился вопрос о балансе сил и разграничении властных полномочий между парламентом и главой государства. В условиях Южной Кореи он принял форму антагонистического противоречия между парламентской демократией и авторитарным институтом президентства.
Начальный этап развития политической модернизации обернулся для корейского общества ещё одной проблемой. Демократическая конституция страны не была ни востребованной народом, ни основанной на общественном консенсусе. Несмотря на создание Национального конституционного собрания, основная работа по подготовке её проекта была выполнена сотрудниками юридического отдела военной администрации США в Корее4, и это обусловило крайне сложное и противоречивое отношение к первой редакции основного закона со стороны различных слоёв общественности. Процедура общественного признания конституции отсутствовала: не проводились ни парламентские слушания, ни публичное обсуждение проекта, ни открытые консультации с экспертами.
В условиях «холодной войны» и нараставшего противостояния КНДР и РК на раннем этапе существования Республики Корея был принят ещё один законодательный акт, надолго определивший судьбу южнокорейского государства: 19 января президент Ли Сынман подписал, а 20 января 1949 г. передал на утверждение в парламент закон о государственной безопасности, ставший первым шагом в подготовке пресловутого «антикоммунистического законодательства». После его прохождения через Национальное собрание и вступления в силу с 1 декабря 1949 г. южнокорейское руководство получило беспрецедентный инструмент для «блокирования любой антиправительственной деятельности. массовых репрессий и давления на левые силы» [4, с. 343].
Принятие Закона о госбезопасности и дальнейшее развитие антикоммунистического законодательства отразили важную особенность раннего политического развития Южной Кореи: стремление партийно-государственного руководства максимально ограничить политический плюрализм, сковать деятельность оппозиции, ликвидировать саму возможность существования коммунистического движения. Система государственной безопасности возникла в РК сразу же после её провозглашения в условиях серьезной конфронтации Севера и Юга, входившие в неё силовые структуры были нацелены на борьбу с внешней и внутренней «коммунистической угрозой», на подавление любого инакомыслия и недовольства политикой властей. Несмотря на достаточно успешное развитие политической модернизации
4 Об этом подробнее см.: [11, с. 15-19].
в последние два десятилетия, основные положения закона 1949 г. действуют в Республике Корея до сегодняшнего дня.
Внешние силы, инициировавшие вступление Кореи на путь политической модернизации, выполнили свою главную историческую миссию: они послужили катализатором для длительного перехода к демократии. Дальнейшая судьба процесса зависела исключительно от самих корейцев. Основная сложность заключалась не в ошибках или просчетах той или иной администрации, а, скорее, в том, что «задачи демократизации были привнесены в Корею извне, в то время, когда сама страна была... не готова к подобной модели развития» [1, с. 49].
Трансформация демократической системы в условиях нарастающих авторитарных тенденций
В годы, предшествовавшие корейской войне, т. е. до 1950 г., были заложены некоторые предпосылки социально-экономической модернизации Южной Кореи. Это прежде всего создание государственного сектора экономики за счет национализации колониальной собственности японских компаний и «национальных изменников», проведенной при участии военной администрации США и на основе Предварительного соглашения об имуществе (11 сентября 1948 г.), а также Закона о наказании национальных предателей (принят 22 сентября 1948 г., вступил в силу 5 января 1949 г.). Следующими модернизационными мероприятиями были ликвидация помещичьего землевладения в ходе аграрной реформы на рубеже 1940-1950-х годов и создание широкой прослойки мелких земельных собственников за счет продажи в рассрочку земельных наделов. Такие действия администрации Ли Сынмана не только стимулировали формирование основ рынка, но и надолго превратили крестьянство страны в социальную опору южнокорейского режима.
Однако реализация модернизационного плана была прервана событиями 1950-1953 годов. Война на Корейском полуострове стала серьёзным испытанием новых экономических и конституционных норм молодого южнокорейского государства. В условиях чрезвычайного военного положения были значительно урезаны полномочия гражданской администрации и ограничены личные права и свободы. В то же время важно подчеркнуть тот факт, что введение режима чрезвычайного положения и связанные с ним чрезвычайные правовые акты полностью соответствовали нормам действовавшей в тот момент Конституции.
Вооруженное столкновение двух корейских государств не только усилило взаимную вражду Севера и Юга, негативно отразилось на политической модернизации в РК. Проникнутая националистическим духом антикоммунистическая истерия захлестнула южнокорейские СМИ, которые идеологической направленностью и тональностью своих высказываний создавали благоприятный фон для дальнейшего упрочения государственного механизма, отстаивали необходимость отказа от некоторых демократических институтов, появившихся на корейской почве лишь несколько лет назад. Война и последовавший за ней длительный период конфронтации «не способствовали утверждению на Юге демократических ценностей и институтов» [7, с. 15].
В военные годы властные полномочия концентрировались в руках президента Ли Сынмана. В условиях жёсткой цензуры пресса создала ему образ выдающегося борца за национальную независимость, защитника народа от коммунистической агрессии. Возросли и личные политические амбиции президента. В результате в начале 1950-х годов вопреки демократической конституции начал складываться, а
к середине 1950-х окончательно сформировался режим авторитарного правления Ли Сынмана. В послевоенное время президент решил направить основные усилия на скорейшее объединение страны путем окончательного разгрома КНДР. Достичь этого было сложно без создания сильного южнокорейского государства, непременным условием которого явилась бы сильная личная власть президента. К нему примыкали военные круги, отрицавшие демократические идеалы, и другие общественные силы, идеология которых была направлена на реставрацию основ традиционной политической системы. Авторитарная организация южнокорейского общества, консолидация его потенциала вокруг главы государства в точности соответствовали интересам силовых структур и органов госбезопасности РК, поднимали роль армии в политической жизни страны.
Идея сильного национального государства была характерна и на самых ранних этапах его формирования, она основывалась на языковой общности, развитой культуре. Особую роль в становлении корейского национализма играла необходимость консолидировать усилия всех слоёв общества для отражения постоянно сохранявшейся угрозы со стороны соседних народов: китайцев, японцев, населения Маньчжурии. Идея национальной идентичности корейцев была напрямую связана с борьбой за гегемонию на Корейском полуострове. Нельзя отрицать и постоянное междоусобное соперничество, характерное для определенных этапов ранней и средневековой истории страны, но во время угрозы извне на первый план всегда выступала задача защиты Отечества. С 1910 по 1945 г. корейский народ был лишен национальной государственности. Окончание Второй мировой войны не только принесло ему долгожданную свободу, но и создало, пожалуй, самую болезненную за всю историю страны проблему. Договоренность о международной опеке и последующие события разделили не только полуостров, но и саму нацию, расколов её на два враждебных лагеря.
В соответствии с традицией укрепление государства всегда было первостепенной задачей политического, военного и экономического строительства в Республике Корея. В процессе становления южнокорейского государства и постепенной консолидации властных полномочий в руках его главы в период I Республики5 Ли Сынману удалось на конституционной основе закрепить такую политическую систему, центральное положение в которой занял институт сильной президентской власти. Для этого пришлось изменить конституцию страны.
Используя процедуру внесения изменений в Конституцию, президент Ли в преддверии выборов главы государства задумал и реализовал идею первой конституционной реформы 4 июля 1952 г. Поправка, касавшаяся изменения структуры парламента, предусматривала его деление на две палаты, причём верхняя палата советников комплектовалась путём назначения депутатов самим президентом. Другая поправка отменяла порядок избрания главы государства Национальным собранием; по новой, 53-й, статье Конституции президент стал избираться тайным голосованием путем всеобщих, равных и прямых выборов. Формально вторая редакция Конституции в большей степени обеспечивала демократизацию выборов президента, однако истинными причинами конституционной реформы были борьба с нарастающей в парламенте оппозицией президенту и страх Ли Сынмана перед возможным провалом на выборах в стенах Национального собрания. Реформа
5 В отечественной и зарубежной историографии политическая история Республики Корея подразделяется на этапы, связанные с развитием её политической системы: I Республика (1948—1960 гг.),
II Республика (1960—1961 гг.), III Республика (1963—1972 гг.), IV Республика, или режим Юсин (1972—1979 гг.), V Республика (1980—1987 гг.) и нынешняя, существующая с 1988 г., VI Республика.
1952 г. также освобождала главу государства от прямой ответственности перед высшим законодательным органом.
Для упрочения режима личной власти президента в ноябре 1954 г. была проведена новая ревизия конституции. В ее третьей редакции предусматривалась возможность неоднократного избрания одного лица на президентскую должность более двух раз. Президент получил и дополнительные полномочия - лично контролировать деятельность всех министров и важнейших государственных учреждений.
Руководство молодого южнокорейского государства во главе с президентом в силу ряда причин сосредоточило усилия на решении прежде всего политических проблем. Сам Ли Сынман не был специалистом в области экономики, он практически не прислушивался к советам специалистов США начать экономическую реформу и перевести национальное хозяйство на либеральную основу. Корея не имела достаточного экономического и финансового потенциала для перехода на этап промышленной индустриализации, американская помощь направлялась исключительно на решение продовольственной проблемы и обеспечение обороноспособности страны. Основой экономики по-прежнему оставалось сельское хозяйство, но аграрная политика также не была успешной. Реформа здесь затянулась на несколько лет, крупное землевладение и арендная система к середине 1950-х годов были ликвидированы, господствующее положение занимало крестьянское землевладение [4, с. 345-349]. Однако хозяйство велось на примитивной технической основе, Корея оставалась отсталой аграрной страной.
Нарастание авторитарных тенденций, формирование культа личности Ли Сын-мана на фоне ухудшающегося экономического положения в конце 1950-х годов, очередная попытка властей лишить корейский народ возможности свободного волеизъявления в ходе президентских выборов 1960 г. определили крах лисынманов-ского режима. Грубейшая фальсификация итогов выборов 15 марта 1960 г. вызвала волну народного гнева, захлестнувшую и взломавшую в апреле авторитарную систему, сложившуюся к концу I Республики.
Оппозиционные Ли Сынману силы сгруппировались вокруг ведущей оппозиционной Демократической партии (Минджудан), которая, не приняв активного участия в свержении авторитарного режима, воспользовалась плодами народного восстания. Демократическая партия провозгласила, что готова и способна изменить положение в стране и тяжелую жизнь народа, если встанет у руля политической власти. Её лидеры обещали восстановить общедемократические нормы и свободы, справиться с безработицей и коррупцией госаппарата, сократить расходы на его содержание, значительно повысить заработную плату, упорядочить налоговую систему и т. д. Обещания, выдвинутые Минджудан в ходе мощной пропагандистской кампании, отвечали чаяниям широких слоёв населения, поэтому она сумела выиграть парламентские выборы 29 июля 1960 г.
В середине июня, накануне выборов в Национальное собрание парламент принял новую, четвёртую, редакцию конституции, предусматривавшую реорганизацию высших органов власти. Подтверждалось деление законодательного органа на две палаты. Избрание президента вновь проводилось в стенах Национального собрания квалифицированным (в 2/3) большинством голосов депутатов обеих палат. Президент наделялся исключительно представительными функциями главы государства, он был отстранён от исполнительной власти. Кроме того, важнейшим достижением демократично настроенных кругов общества стало снижение возрастного ценза для участия в выборах - с 21 до 20 лет. Данная конституционная реформа в корне меняла политическую систему страны, поскольку означала переход к
республике парламентского типа. 1 октября было провозглашено создание II Республики. Никогда больше в истории корейского государства не возникал режим парламентской республики.
Перед II Республикой стояли задачи развития не только экономики, но и демократических начал в жизни корейского общества: подлинное обеспечение демократических прав и свобод, окончательная ликвидация авторитарных форм правления, построение государства всеобщего благоденствия. Но политическая практика её лидеров, объявивших парламентскую демократию общественным идеалом, часто ограничивалась демагогическими рассуждениями о роли демократии или даже носила антидемократический характер. Достаточно упомянуть принятый в марте 1961 г. по инициативе депутатской фракции Минджуданъ Временный чрезвычайный антикоммунистический закон, или Закон о контроле за демонстрациями; в то же время следует признать, что антикоммунистическое законодательство являлось вынужденной мерой, призванной защитить демократические завоевания от северокорейской угрозы.
Демократические устремления администрации премьер-министра Чанг Мёна и президента Юн Босона не выдержали испытания временем. Ситуация в стране постепенно вышла из-под контроля правительства, а политический и социально-экономический хаос вызвал падение II Республики 16 мая 1961 г. В ночь с 15 на 16 мая 1961 г. в результате военного переворота к власти в стране пришёл Военно-революционный комитет (вскоре переименованный в Высший совет государственной реконструкции), идейным вдохновителем и лидером которого стал генерал-майор Пак Чжонхи. Так начался 26-летний период авторитарного военно-бюрократического государства, личной диктатуры генерала Пака и длительной борьбы за восстановление конституционной демократии в Республике Корея.
Переход власти к военным кругам не был случайным событием. Практика вмешательства вооруженных сил в дела государства имела прецеденты в историческом прошлом страны6. Конфуцианский мир всегда признавал особое положение военных, поскольку от них зависело исполнение важнейшей функции государства - защиты национальной территории. После Второй мировой войны оба корейских государства создали новые армии, боеспособность которых прошла проверку в ходе событий 1950-1953 годов. С американской материальной помощью и содействием в подготовке командного состава южнокорейская армия стала современным и мощным защитником независимости РК.
Роль армии в политической жизни страны неуклонно повышалась со времен корейской войны, а к началу 1960-х годов, когда неспособность государственной власти справиться с социально-политическими и экономическими проблемами стала очевидной, сила и политическое влияние вооруженных сил настолько возросли, что 16 мая 1961 г., опасаясь стихийного развития ситуации и впадения страны в политический и экономический хаос, они приняли на себя ответственность и пошли на прямой захват власти. Внутренняя нестабильность общества и ослабление Южной Кореи в тот момент, по мнению военных лидеров, могли вызвать «соблазн северокорейского режима повторить попытку объединения полуострова силой» [9, с. 124].
В отличие от Ли Сынмана, который использовал вооруженные силы лишь для поддержания гражданской диктатуры, генерал Пак Чжонхи с их помощью устано-
6 Примером могут служить события последнего десятилетия XIV в., когда вмешательство военных предопределило переход власти в руки династии Ли, основоположник которой Ли Сонге являлся одним из высших военных чинов государства Корё.
вил военный режим, его президентская власть опиралась на армию и аппарат государственной безопасности. К основным функциям государства с этого момента относилось «эффективное подавление антиправительственных акций, но не забота о формировании реальной поддержки своих властных усилий со стороны населения» [13, р. 16].
В авторитарном государстве основные функции его административно-хозяйственных, исполнительных, оборонных и репрессивных учреждений сводятся к ограничению личных свобод граждан и подавлению большинства демократических тенденций в обществе. Такая политика направлена на максимальную мобилизацию людских и материальных ресурсов, обеспечение общественного порядка, защиту внутренних и внешних интересов государства. Кроме того, для авторитарного государства в его южнокорейском варианте 1960-1970-х годов огромное значение имело установление «четкой последовательности общественно-политических и социальных приоритетов» [9, с. 208].
В данном контексте на первый план выступала именно «силовая» роль государства, которую западные исследователи проблем авторитаризма Д.Руешемайер и П. Эванс сформулировали следующим образом: «.государство есть совокупность властных органов и институтов, облеченных полномочиями принимать решения, обязательные для всех других организаций и граждан, находящихся в зоне их юрисдикции и территории, и проводить эти решения в жизнь, применяя в случае необходимости силовые методы» [18, р. 9].
Вместе с тем новый режим основывался на привычных для корейцев нормах государственного и общественного управления, он означал восстановление традиционных структур и порядков, аналоги которых прослеживаются в истории феодальной и колониальной Кореи. Военные круги оказались способными целенаправленно управлять экономическими, социальными и политическими процессами в традиционном обществе. Реализовав принципиальную установку на создание сильной государственной власти, Пак Чжонхи приступил к активной модернизации страны, начав её с экономической сферы.
Военным кругам Южной Кореи пришлось выступить в качестве организаторов капиталистической модернизации: возглавленное ими государство полностью регламентировало экономико-хозяйственный процесс, ограничило действие рыночных элементов, созданных в период 1940-1950-х годов. Во всех реформах на первый план выходит правительство, способное обеспечить политическую стабильность и быструю индустриализацию экономики. Большинство исследователей сходятся во мнении, что успех экономического курса Пак Чжонхи во многом был предопределен формированием бюрократической и технократической элиты общества, признавшей, что авторитарные методы властей способствовали ускорению развития национальной экономики [5, с. 42].
Помогали военным властям и традиционные начала общества: уважительное отношение к власти, патронимия, корпоративный дух и дисциплинированность корейцев, способствовавшие успешному воплощению в жизнь разработанного национальным лидером экономического курса. В первое послевоенное десятилетие конфуцианская политическая традиция не позволила демократическим представлениям укорениться в сознании корейского общества. В то же время отдельные базовые нормы конфуцианской морали - трудолюбие, бережливость, прилежание, преданность и чувство долга, умеренность и экономность - обнаруживали сходство с элементами протестантской этики, игравшей важную роль в формировании духа предпринимательства. Корейцы оказались более восприимчивыми к идеям экономической модернизации, но не политической, в частности к созданной
американцами демократической модели государства. Сочетание жесткого государственного управления, чёткой хозяйственной программы и соответствие экономической модернизации традициям и интересам корейского народа предопределили бурное развитие экономики в период правления Пак Чжонхи.
Пак Чжонхи отказался от попыток перенести на корейскую почву западную политическую традицию, идеологию и присущие ей институты. Признав либерализм «гибельным для страны», он настаивал на его «преломлении через национальный культурный и политический опыт». Другими словами, идеалу правового западного государства был противопоставлен «силланский коллективизм, основанный на конфуцианстве и общинной традиции» [9, с. 106]. Отвергая принципы парламентской и либеральной демократии, Пак Чжонхи одним из первых среди представителей конфуцианского мира разработал теорию «ко-реизированной», или «восточной», демократии, в условиях которой «народ играет определенную роль, но во главе общества должна стоять героическая, сильная личность» [там же].
В дальнейшем разработанная Пак Чжонхи концепция получила название «административная демократия» и была развита в его фундаментальных трудах «Государство, революция и я» и «Путь нашей нации» [16, 17]. Её реализация обеспечила корейскому народу относительную, но регулируемую государством экономическую свободу, руководство военно-бюрократической элиты во главе с сильным национальным лидером и преданной ему партией, явно выраженную националистическую платформу политического истеблишмента чуч-хесонъ. По представлениям Пак Чжонхи, концепция чучхесонъ была призвана подчеркнуть особое национальное самосознание корейцев, сложившееся на протяжении всей их многовековой истории. Политическая модернизация страны означала не простое восприятие ценностей и институтов западного общества, а их преломление через традиции и реалии корейского общества, причем главную роль в этом превращении должен был играть «здоровый» национализм, представлявшийся движущей силой всей модернизации: экономической, социальной и политической.
Главной установкой Пак Чжонхи на протяжении всех лет его правления оставалось построение в Южной Корее сильного, самобытного национального государства. Реализовать свои цели ему удалось благодаря грамотной хозяйственной политике, основанной на создании высокоэффективной национальной экономики в сочетании с передовой технологической базой и плановым управлением.
Становление сильной государственной власти при невысоком уровне политической культуры, как правило, ведёт к торжеству авторитарного строя. Пример Южной Кореи в этом плане весьма показателен. Решение проблемы развития авторитаризма в Республике Корея предложил южнокорейский политолог Хан Сон-джу. Он отказался от идеи «линейного» нарастания авторитарных тенденций и, применив общую категорию цикличности исторического процесса, обосновал теорию «цикличного развития корейского авторитаризма» [14].
Концепция цикла предусматривает возвращение к исходной точке и повторение событий прошлого. Но, вероятно, логичнее было бы говорить о спирали, поскольку это подчеркивало бы повторяемость цикла на новом уровне исторического развития с учетом допущенных ранее ошибок и их корреляцию с вновь возникшими обстоятельствами. К тому же цикл представляет собой замкнутый круг, обреченный на постоянное воспроизводство прошлого. В случае Южной Кореи мы имеем дело с прогрессивно развивающимися, но ни в коем случае не стагнационными событиями.
I и II Республики представляют собой первый завершенный цикл авторитарной системы, в центре которой находился президент Ли Сынман, проявивший себя настоящим диктатором после того, как ему удалось постепенно сосредоточить в своих руках всю полноту власти. После падения Ли Сынмана реакция противодействия вызвала перемещение политического полюса корейского общества в направлении демократизации. Полнота власти перешла к законодательной ветви, парламентская форма правления пришла на смену президентской. Второй цикл соотносится с III Республикой и политической системой Юсин (IV Республика) в период правления Пак Чжонхи, который воссоздал авторитарный режим на основе слияния президентской и военной власти и обеспечил условия для гораздо более жесткой диктатуры, чем при его предшественнике. Убийство генерала Пак Чжонхи привело к крушению диктаторского режима. Это означало не только падение авторитарного строя, но и угрозу самому существованию традиционной для Республики Корея политической системы. Затем наступил непродолжительный период преобладания либеральных тенденций, некоторое время общество питало надежды на возвращение к демократическим нормам. Однако они растаяли с приходом к власти военной хунты во главе с Чон Духваном и провозглашением V Республики, с которых начался третий цикл развития авторитаризма [14].
Извлекая уроки из печального опыта предшественников, стремившихся к чрезмерной концентрации личной власти и допускавших элементы культа личности, Чон Духван, ставший преемником Пак Чжонхи, принял как должное некоторое ограничение своих властных полномочий единственным семилетним сроком правления. Это явилось компромиссом между теми, кто выступал за ограничение властных устремлений исполнительных органов, и теми, кто признавал необходимость сохранения сильного института президентства в условиях военно-политического противостояния на полуострове.
Третий цикл развития корейского авторитаризма, к счастью, оказался не столь продолжительным и проявлял тенденцию к мирному развитию основного противоречия: переход к демократическим реформам здесь начался «исключительно на основе общественно-политического компромисса» [15, р. 118]. Этап заканчивается в 1986-1987 гг., когда оппозиция получает реальную возможность влиять на события в стране посредством парламентской деятельности.
Вступив на путь экономической модернизации, Южная Корея добилась внушительных успехов в развитии хозяйства, но, как и многие другие авторитарные государства Азии и Латинской Америки, вплоть до середины 1980-х годов она не претерпела каких-либо серьёзных изменений в социальной сфере, не продвинулась в направлении политической демократии. Тем не менее переход на новую ступень социально-экономического развития создал условия и породил предпосылки дальнейшей политической модернизации, получившей развитие с середины 1980 -х годов с приходом к власти гражданской администрации во главе с президентом Ро Дэу.
На ход политической модернизации в Корее наряду с основополагающими нормами либеральной демократии определённое воздействие оказывает и региональная специфика - особое понимание сущности демократии в традиционном конфуцианском обществе. Попытка приспособить западные демократические ориентиры к местным социально-экономическим и политическим условиям и традициям не может не сказаться на ходе построения демократического общества и государства в Республике Корея.
ЛИТЕРАТУРА
1. Загорский А.В. Проблемы демократии в первых республиках (1948-1961 гг.) // Республика Корея: становление современного общества. М.: ИМЭИМО РАН, 1996. С. 36-51.
2. Загорский А.В. Тупики американской оккупационной политики // Республика Корея: становление современного общества. М.: ИМЭИМО РАН, 1996. С. 20-35.
3. Иргебаев А.Т О начальных этапах политического оппозиционного движения в Южной Корее // Россия и Корея на пороге нового столетия: Материалы III науч. конф. М.: ИДВ РАН, 1999. С. 63-71.
4. История Кореи (с древнейших времен до наших дней). Т. 2. М.: Вост. лит-ра, 1974. 480 с.
5. Канъ Мин. Хангук чончхи чуджиэ квоннёк куджоджок тэсон = Структура политической системы Кореи в контексте бюрократического авторитаризма // Хангук чончхихакхвебо = Сб. материалов Корейской ассоциации политических наук. Сеул: Хангук чончхихакхве, 1989. Т 23, № 2. С. 39-86. (Кор. яз.).
6. Ли Гитхэк. Хангук яданъса = История оппозиционных партий Кореи. Сеул: Чонъчхиса, 1992. 320 с. (Кор. яз.).
7. Мазуров В.М. Республика Корея: проблемы и противоречия современного политического развития // Корея на рубеже веков. М.: ИВ РАН, 2002. С. 11-50.
8. Мазуров В.М. Создание антинародного режима в Южной Корее (1945-1950 гг.). М.: Изд-во вост. лит-ры, 1963. 195 с.
9. Пак Чжонъхи. Пак Чжонъ Хи тэтхонънёнъ ёнсольмунджип. Чеюк чип. 1969. 01-12 = Собр. соч. и речей президента Пак Чжонъхи. Т 6: январь-декабрь 1969 г. Сеул: Тэтхонърёнъ писогуг = Секретариат президента, 1969. 216 с. (Кор. яз.).
10. Толстокулаков И.А. Развитие демократического процесса в Южной Корее в период VI Республики. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2003. 444 с.
11. Тэханминук хонпопса = История Конституции Республики Корея. Сеул: Попмунса, 1991. 218 с. (Кор. яз.).
12. Хан Чхольхо. Чхинми кэхвапха ёнгу = Исследование проамериканского содержания процесса модернизации. Сеул: Archives for Korean Studies, 1998. 318 c. (Кор. яз.).
13. Han Sung-Joo. The Failure of Democracy in South Korea. Berkley: Univ. of California Pr., 1974. 124 p.
14. Han Sung-Joo. South Korea in 1987: The Politics of Democratization // Asian Survey. 1988. Vol. 1, N 28. Р 52-61.
15. Myers R., Han Sung-Joo. Korea: The Year 2000. N. Y.: Univ. Press. of America, 1987. 312 p.
16. Park Chung Hee. The Country, the Revolution and I. Seoul: Hollym, 1970. 432 p.
17. Park Chung Hee. To Build a Nation. W.: Acropolis Books, 1971. 405 p.
18. Rueschemeyer D., Evans P The state and economic transformation: toward analysis of the conditions underlying effective intervention // Bringing the State Back / Eds D. Rueschemeyer, T. Skocpol et al. Cambridge: Cambridge Univ. Press., 1985. Р 6-47.
19. South Korea - Constitution // ICL Constitution World. Online. - http://www.uni-wuerzburg.de/law/ ks00000_html. 16 p. 25 October, 1998.
