CC BY
273
Антон ЧАБЛИН
ПОЛИТИЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ ПОСТСОВЕТСКОЙ РОССИИ
В статье анализируется эволюция политической мифологии России с периода развала Советского Союза до начала президентства Дмитрия Медведева. Раскрывается мифологичная сущность основных идеологем путинского режима («вертикаль власти», «национальный лидер», «энергетическая сверхдержава» и др.).
In the article the evolution of political mythology of Russia from the period of collapse of Soviet Union till the beginning of Dmitry Medvedev's presidency is analyzed. The mythical essence of the basic ideologems of the Putin’s regime, such as «vertical of power», «the national leader», «energetic super state», etc. is revealed.
Ключевые слова:
политическая мифология, идеологема, мифологема, бинарные архетипы, идентичность; political mythology, ideologem, mythologem, binary archetypes, identity.
Основой советской мифологии являлась мобилизационная мифологема перманентной борьбы с враждебным капиталистическим миром. Как определяет культуролог Е. Соколов, СССР представлял собой «сакральную цивилизацию» — сообщество мистической сопричастности к реализации масштабного проекта (созидания утопического миропорядка в будущем), вне которого его бытие теряло всякий смысл1. Однако с каждым годом существования Советского Союза усиливался диссонанс между навязываемой массам коммунистической мифологией и реальными провалами власти, которая не смогла обеспечить устойчивый рост народного благосостояния, дать гражданам ощущение личностной безопасности и дебюрократизировать государственный аппарат. Именно полное «вымывание» из коммунистической идеологии глубинных ценностных пластов и стало основной причиной крушения Советского Союза.
На рубеже 1980-90-х гг., после того как стройная мифологическая система коммунизма рухнула, большинство россиян испытало состояние фрустрации — утрату коллективной национально-государственной идентичности2. (Мы предлагаем обозначать это как первый идентификационный кризис 1990-х.) Возникший идеологический «вакуум» стал стремительно заполняться за счёт формирования различных социально-политических мифов, создаваемых представителями различных групп (в том числе маргинальных).
Наиболее распространённый политический миф этого периода был связан с сакральным образом президента Ельцина, который детально проанализирован политологами А. Савельевым и В. Полосиным. В 1986 г., после выступления Ельцина на XXVI съезде партии с требованием «восстановления ленинских норм партийного товарищества», по Москве стали расходиться перепечатки его речи, которые не имели практически ничего общего с текстом настоящего выступления: в них резко обличались привилегии партаппарата и осуждалась чрезмерная бюрократизация государства. Таким образом, персонифицировался латентный коллективный запрос. Позднее эти лозунги перешли в настоящие речи Ельцина, что можно считать началом сакрализации Ельцина в массовом сознании через образ культурного героя, бунтующего против закоснелой социальной систе-
1 Соколов Е.Г. Имитация истории и риторические фигуры советской мифологии // Метафизические исследования (вып. 2). — СПб, 1997, стр. 143—166.
2 Евгеньева Т.В. Социально-психологические основы формирования политической мифологии // Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. — М, 1996, стр. 22—32.
ЧАБЛИН
Антон Борисович —
аспирант кафедры
политологии и
социологии
Ставропольского
государственного
университета
мы, страдающего за народ и приносящего ему новую спасительную Истину в виде либерализма.
В этом новом мифологическом измерении рутинизация харизмы Ельцина осуществлялась через сплочение им вокруг себя либерально-демократической интеллигенции, с помощью которой «культурный герой» Ельцин созидал новую политическую реальность — Российскую Федерацию, обладающую новым символическим наполнением (герб, гимн, флаг, изображения на банкнотах, военная форма, Конституция как священный текст. Всё это закреплялось через развитую систему церемониалов — ежегодное послание к Федеральному Собранию, празднование Дня независимости, Дня российского флага, Дня Конституции и др.
Однако либеральная политическая мифология в специфическом национальном варианте строилась не на мифологеме священности народного суверенитета, свободы выбора и коллективной воли (как в англо-саксонском варианте либерализма), а на фетишизации товара и рынка (отсюда пренебрежительное обиходное название ельцинского периода — «дикий капитализм»). В силу неразвитости символического языка и ограниченности сферы употребления новая мифология отличалась от прежнего коммунистического мифа меньшей выразительностью и меньшей глубиной воздействия на массовое сознание.
Провал большинства социально-политических реформ и экономический кризис конца 1990-х, апофеозом которого стало банкротство страны, привели к возникновению в массовом сознании «фрустри-рующего» противоречия между мифическим образом Власти и её реальными делами. По мнению политолога В. Шалака, в последние годы президентства демиур-гический образ Ельцина постепенно деградировал до образа «царя Бориса» — жестокого, самовластного тирана, для которого основной мотивацией и эгоцентрической целью являлась Власть1. В конечном итоге это привело к полному крушению либерального мифа, персонификацией которого и выступал сам Ельцин, к утрате коллективной идентичности и мотива-
1 Шалак В.И. Предварительные итоги мониторинга СМИ (лето 2000 г.). Публикация с сайта психолингвистической экспертной системы Института философии РАН «Ваал» // www.vaal.ru
ционных комплексов (то, что обыденно именуется «смыслом жизни») и последующей делегитимации властных структур. Россияне перестали верить государству и воспринимать себя полноправными гражданами России, имеющими возможность влиять на власть посредством демократических институтов (выборов, масс-медиа, профсоюзов). Это — второй идентификационный кризис 1990-х.
Этот кризис породил коллективный запрос на замену либеральной мифологии консервативно-охранительной, базирующейся на мифологеме мессианства русского народа и апеллирующей к имперскому сознанию2. Этот массовый запрос уловила и использовала кремлевская пропаганда, начав активно внедрять в политическое сознание россиян противопоставление России и развитых стран (условно именуемых «Западом»). Их бездуховные и эгоистичные либеральные ценности («права человека», «рынок», «демократия», «свобода» и др.) якобы полностью чужды русскому менталитету.
Формирование новой национальной изоляционистской мифологии подкреплялось в массовом сознании конспирологическими мифологемами об антирос-сийском враждебном окружении, о заговоре западных стран против России, об угрозе «оранжевой» революции, поддерживаемой Западом. Массовому человеку навязывалось переосмысление исторического прошлого. Эпоха «путинской стабильности» противопоставлялась закоснелой советской традиции (отсюда осовременивание основных сакральных символов и ритуалов советского периода, в частности гимна, исторических памятных дат и фигур). Консервативно-охранительная мифология также требовала полного искоренения в массовом сознании реформаторского инновационного запроса. С этой целью демократический ельцинский период изображался как время (и источник) распада, нестабильности и кризиса.
Для политической мифологии путинского периода была характерна иерархическая модель интерпретации реальности (архетипическая «картина мира»), включающая три онтологических уровня: инфернальный, профанный и сакральный.
2 Бойков В.Э. Ценности и ориентиры общественного сознания россиян // Социальные исследования, 2004, №7, стр. 46-51.
Их персонификацией для массового человека выступали, соответственно, коммунистические, демократические и на-ционал-патриотические политики1. Структурирующим эту «картину мира» сакральным началом являлась фигура самого президента Путина. Он идентифицировался массовым сознанием как олицетворение архетипа Чуда, трансформирующего первоначальный Хаос (состояние после разрухи 1990-х) в новый социальный порядок, в котором сам Путин персонально нёс ответственность за всю нацию. Эта политическая реальность получила название «вертикаль власти».
По мнению политолога В. Гололобовой, этот миф подкреплялся новыми номенклатурно-политическими ритуалами: ежегодным посланием президента к Федеральному Собранию (содержащим прямые указания по самым актуальным вопросам жизни государства), ежегодным прямым телемостом с жителями разных уголков страны, публичным общением с Интернет-сообществом, «большой» итоговой пресс-конференцией в Кремле2. Во время поездок по стране и «прямых линий» с населением Путин охотно выполнял просьбы простых людей решить их бытовые вопросы — тем самым создавался «миф о заботе», который вызывал у россиян социальную привычку и наиболее явно легитимировал новый мифологический миропорядок.
В сознании массового человека высшей целью «культурного героя» Путина стало достижение национального Величия, возрождение Российской империи, обеспечение стабильности и благоденствия страны. Подобные мотивы транслировались в массовое сознание через сакрализацию таких чисто экономических терминов, как «удвоение ВВП», «приоритетные национальные проекты», «борьба с инфляцией», «борьба с бедностью», «энергетическая сверхдержава».
1 Pribylovskji V.T. Die rechtspopulisten in Russland // Werken des seminares «Rechtspopulimus in Europa: ana-lysen und handlungsperspektiven». — Graz, Karl-Fran-zens Universitat, 2001 // www-gewi.kfunigraz.ac.at
2 Гололобова В.Н. Политическая мифология: теоретические основы и практическая значимость в политической жизни общества. Публикация на портале социально-гуманитарного и политологического образования //www.auditorium.ru
В целях легитимации Путина в новом формально-правовом статусе премьер-министра массовому сознанию была навязана идеологема «национального лидера» -руководителя надгосударственного уровня управления, который обеспечивает преемственность ранее выбранного политического курса. «Национальный лидер» ответственен перед нацией личностно, а не в силу неких традиционных процедур -поэтому в его деятельности не существует ограничений, накладываемых законом или основанных на коллективной воле большинства. Его политическое господство строится на принципах, говоря словами П. Бурдье, «символического насилия»: он аккумулирует внерациональную энергию масс, канализируя её в утопическом образе «нового мира».
В настоящее время политическая харизма «национального лидера» рутини-зируется через партийную структуру -«Единую Россию», для которой Путин стал своеобразным тотемом (отсюда идео-логема «партия Путина»). Поэтому «партия власти» предельно персонифицирована: она всемогуща, безупречна, благодетельна, трансцендентна. В то же время все иные, более мелкие партии преподносятся как инструмент примитивной политической борьбы, что и объясняет отказ кандидатов от «Единой России» (и в том числе Дмитрия Медведева) от участия в публичных теледебатах с выдвиженцами других партий.
Итак, национальная политическая мифология в России прошла длительную эволюцию. Среди основных этапов её формирования мы выделяем: консервативно-монархический миф царского периода («имперский миф»), марксистско-ленинский миф, крайне непродолжительно существовавший либерально-демократический миф и, наконец, возвращение на новом витке исторического развития (в эпоху правления Путина) консервативно-охранительного, антизападного мифа. Таким образом, за последнее столетие эволюция политических мифов в России, завершив полный исторический цикл, вернулась в отправную точку - доминирования мотивов авторитаризма, этатизма и патернализма в массовом сознании.
