CC BY
73
ПСИХОЛОГОПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 1599:32 И. Г. АБАШИН
Омский гуманитарный институт
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК ТРАНСКОММУНИКАТИВНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ____________________________________________________
Предлагается научное обоснование социально-психологического феномена политической идентичности в ментальности россиян в рамках психологии социального познания. Основополагающими концепциями теоретического анализа выступают теории
А. Тэшфела и Дж. Тернера, теория сознания С.Л. Рубинштейна. Концепция транскоммуникации В.И. Кабрина акцентирует внимание на социально-психологическом аспекте политической идентичности. Результатом осмысления проблемы является понимание социально-психологического феномена политической идентичности как транскоммуникативного образования.
1. Социальная идентичность в свете современных концепций психологии социального познания
Социально-психологическая сущность социальной идентичности в данной статье рассматривается в свете современных концепций социального познания.
Отдельные принципы анализа социальной идентичности указывает Г.М. Андреева [2], содержатся в теориях А. Тешфела и Дж. Тернера. В частности, это относится к свойству человека всегда поддерживать позитивную социальную идентичность, то есть его убежденности в том, что социальная группа, к которой он принадлежит, наделена определенными «положительными» чертами, «положительным» статусом в обществе, поскольку, по
мысли Дж. Тернера, эта убежденность представляет собой для человека нишу, обеспечивающую ему определенный уровень комфортного существования [10]. Однако в ситуации радикальных преобразований, поясняет Г.М. Андреева, «границы» групп и критерии их оценки постоянно изменяются, так же как и само общество, и вопрос о степени позитивности — негативности той или иной группы приобретает дискуссионный характер.
Теория социального познания в целом, разрабатываемая в нашей стране Г.М. Андреевой, ставит своей задачей раскрыть механизмы, посредством которых человек осознает себя частью той реальности, в которой он живет и действует. Решение этой задачи, по С. А. Липатову [9], предполагает два варианта.
ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАуКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (51) 2007
ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (51) 2007
Первый вариант, более позитивистский, трактует обработку и структурирование знаний как попытку создания более или менее объективной картины мира, пропущенной через фильтр когнитивных механизмов и структур познающего субъекта, которые и детерминируют поведение последнего. Обработка информации индивидом начинается с концентрации внимания, затем происходит ее кодирование, запоминание, информационный поиск, отбор информации и оценка полученного результата. Следовательно, тщательная разработка процесса социального познания здесь сведена к таким его характеристикам, которые протекают в познавательной деятельности отдельного человека, то есть акцент делается на индивидуальных механизмах социального познания [7,9].
Второй вариант подчеркивает субъективность познания человеком окружающего мира. Согласно этому взгляду на социальное познание когнитивные процессы не воспроизводят внешний мир, а конструируют его. Под «конструированием» понимается приведение в систему информации о мире, организации этой информации в связные структуры с целью постижения ее смысла. Ее результатом является построение образа социального мира, который предстает перед человеком как определенная социальная реальность. При этом доминирует коллективный, групповой характер данного процесса: взаимодействуя между собой, люди создают свое окружение. Следовательно, осмысление социального мира здесь является результатом активной совместной деятельности людей, вступающих при этом во взаимные отношения. Проблема же описания объектов внешнего мира переносится в сферу языка и дискурса , которые вовлекают участников во взаимодействие в рамках этой социальной группы [7,9].
Методологическим ориентиром настоящего теоретического обзора является второй вариант, так как субъективность познания человеком социального мира приводит не к его воспроизводству, но его конструированию членами группы в процессе их совместной деятельности, в условиях социальных изменений, которые характеризуют систему общественных отношений России в последние десятилетия.
Язык общения членов социальной группы, адекватно воспринимаемые ими действия друг друга, понимаемые всеми чувства и эмоции формируют уникальную общую психологию, то есть «глубинную общность мышления и чувств, восприятия и оценок» [10]. Все это помогает членам группы придавать свое значение элементам образа социального мира, формируя тем самым у участников взаимодействия образ собственной социальной группы. Сам образ психологи трактуют как совокупность представлений членов группы о тех процессах, которые протекают в ней. Такая трактовка образа группы допускает, очевидно, ее анализ в понятиях теории социальных представлений С.Московичи [6].
Анализируя историю развития исследований и проблемы социальных представлений Г. Зиммель [4] обозначил связь между изолированностью личности от других и ее потребностью представлять их себе. Исследователь увидел в социальных представлениях некий механизм, участвующий в создании единств более высокого порядка. М. Вебер охарактеризовал представления как некий набор ориентиров, определяющий действия личностей.
Непосредственным источником концепции социальных представлений стала теория «коллективных представлений» Э. Дюркгейма, наметившего общие контуры понятия «коллективные представления» и использовавшего его при объяснении самых разных явлений жизни общества. Основная функция коллективных представлений — это осуществление единообразия поведения и деятельности членов группы. Они обязательно, пояснил он, обладают мотивирующей силой, устойчивы в передаче и воспроизведении [6].
К теории социальных представлений одними из первых в отечественной науке обратились Т.П. Емельянова [2], А.И. Донцов[3], позднее - К.А. Абуль-ханова — Славская [2,3], Г.М. Андреева [7],
В.Л. Калькова [4], П.Н. Шихирев [4], Е.В. Якимова, Е.В. Шморина [5] и другие. Появились на русском языке и работы С.Московичи (1992, 1995). Однако поскольку он рассматривает социальные представления как основной предмет изучения социальной психологии, то для «перевода» его теории на «язык» отечественной психологии и психологии личности понадобилось выявить их роль как составляющих индивидуального сознания личности, что специально не доказывается С. Московичи. В этом случае отечественные исследователи исходили из теории сознания С.Л. Рубинштейна, который раскрывал, во-первых, принадлежность сознания действующему субъекту, во — вторых, диалектику трех отношений субъекта: к миру, к другим людям и к самому себе. Это позволило ученым заявить о том, что социальные представления — это составляющие индивидуального сознания личности, в котором уже связаны представления о других и о себе [2,3].
Социальные представления в настоящее время исследователи определяют в качестве достаточно устойчивых и в тоже время оперативных когнитивных образований, которые создают возможность быстрой переориентации в меняющейся действительности, особенно в условиях неполной или неоднозначной информации. Для социальных представлений характерно единство устойчивости и изменчивости, как интеграция социального и индивидуального содержания социальных представлений [5,6].
Наличие взаимосвязи социальных представлений и образа группы в рамках теории С. Московичи отмечает и Г.М. Андреева. Отмечается два направления этой взаимосвязи, акцентирует она: а) влияние образа группы на социальные представления; б) влияние социальных представлений на образ группы [4]. В рамках понимания образа группы у ее членов, важным является второе положение — влияние социальных представлений на этот образ. В общем виде это влияние исследователи трактуют как варьирование группой способами интерпретации фактов общественной жизни так, чтобы это было в пользу интересов группы при сравнении их с интересами других групп. Иначе говоря, социальные представления группы, подчеркивает Г.М. Андреева, играют важную роль в формировании у человека чувства принадлежности к своей группе и формировании социальной идентичности у членов группы [4].
Решение проблемм, возникающих у индивидов при формировании образа группы и социальной идентичности, можно трактовать с позиций теории Р. Харре [6]. Способом достижения одинаково понимаемых значений социального мира, как
отмечалось, является также дискурс. Дискурс, по мнению Р. Харре, это рассуждение по поводу какой-либо проблемы, обсуждение ее, «разговор», апелляция к содержанию различных социальных категорий, которые являются результатом процесса категоризации знаний. Сама категоризация -инструмент посредством которого человек систематизирует свое окружение, постигает его смысл. Категоризация возможна в принципе постольку, поскольку люди живут в мире, где предметы обладают определенными характеристиками, то есть значениями, благодаря чему человек и может интерпретировать их. В ходе дискурса трактовка той или иной социальной категории обогащается, наполняется новым содержанием на основе дополнения характеристиками, приводимыми разными участниками разговора. Поэтому дискурс есть способ совместного конструирования образа социально окружения [6,9].
Итак, когнитивные образования, проявляющиеся с помощью языка и формирующиеся в процессе дискурса являются результатом активной совместной деятельности людей, вступающих во взаимодействие в рамках определенной социальной группы, а сам дискурс является психологическим механизмом социальной идентичности.
В описание объектов социального мира членами социальной группы кроме когнитивных процессов включены и другие психологические характеристики, без анализа которых нельзя полностью охарактеризовать эти процессы: эмоции и мотивация человека познающего социальный мир. При этом Г.М. Андреева [7] особо подчеркивает, что в психологии социального познания делается акцент на необходимость выявления специфической роли эмоций: рядовой человек организует свое поведение, опираясь не только на использование когнитивных схем, но в значительной мере на эмоциональное восприятие действительности. Наиболее радикальная позиция в этом вопросе состоит в утверждении, что эмоции могут быть интерпретированы в данном случае как особая форма значения, как специфическая форма когниций, даже как более высокий уровень познания, поскольку они помогают человеку не просто осваивать полученную информацию, но становиться «архитектором собственного социального окружения» [2,3,7]. Г.М. Андреева также указывает, что высокий уровень познания социальной действительности не может быть внеценностным, поскольку не может быть внесмысловым .
Существенно, что по сравнению с теми искажениями информации, которые могут быть связаны с индивидуальными психологическими особенностями познающего, субъективность оценок под влиянием ценностей социальной группы значительно больше. Индивид неизбежно «смотрит» на социальный мир через призму определенной системы ценностей. Любая новая информация проверяется на соответствие в существующей системе ценностей и отбирается так, чтобы «подтвердить» нагруженность ценностных категорий принятых в определенной социальной группе [4].
По мнению многих ученых, чрезвычайно важно при изучении познания человеком социального мира исследовать соотношение когнитивной, эмоциональной и мотивационной составляющей этого процесса. Наиболее остро поставил данную проблему автор концепции социального конструк-ционизма Герген [6]. В социальной психологии вы-
рабатывались различные подходы к пониманию соотношения когнитивных и эмоционально — мотивационных составляющих процесса социального познания (концепции Г.Левенталя, Б. Вайнера), но, как подчеркивает Г.М. Андреева [4], все они содержат то важное общее, что эмоциональный компонент — обязательный участник процесса социального познания.
Следовательно, вышеперечисленное позволяет считать совокупность когнитивной, эмоциональной и мотивационной составляющей социальной идентичности в качестве ее структурных компонентов.
Развитие идеи о разделенности познания окружающего мира членами определенной социальной группы с устоявшимися представлениями, ценностями, культурой, в свою очередь, оформляется идеей ментальности среды и менталитета. Несмотря на большой научный интерес, возрастающее количество исследований и широкое употребление этих понятий, по ГМ. Андреевой, сколько-нибудь четкой и удовлетворительной их дефиниции нет до сих пор [3]. Встречается как синонимичное использование данных понятий, так и высказывается мнение о том, что ментальность — упрощенная форма менталитета, первая ступень его формирования. Для менталитета же характерны более широкое обобщение и более высокая интеграция знаний. Например, по определению Мандру [6], видение мира (менталитет) охватывает совокупность психических кадров — как интеллектуальных, так и этических — посредством которых индивиды и группы каждый день строят свое мышление и действия. Видение мира по мнению многих ученых не следует смешивать с мировоззрением или идеологией; оно содержится в общем познании социального мира и представлениях о нем, которые пронизывают жизнь людей независимо от их положения и сознательных воззрений. Генерализованные черты мировоззрения погружены в еще более аморфную массу эмоций, представлений и образов, которая называется ментальностью. По словам Ж. Дюби [6] ментальность - это система образов, представлений, которые в разных группах, составляющих общественную формацию, сочетаются по-разному, но всегда лежат в основе человеческих представлений о мире и о своем месте в мире, и, следовательно, определяют поступки и поведение людей. Не ставя задачей определить различия в использовании и определении названных понятий, остановимся на их социально-психологическом содержании и значении.
В самом общем виде одно из определений, которое претендует на полноту и объективность звучит так: «Ментальность — это характерная для конкретной культуры (субкультуры) специфика психической жизни представляющих данную культуру людей, детерминированная в историческом аспекте экополитическими условиями жизни. Менталитет как область психологической жизни людей проявляется через систему взглядов, оценок, норм, умонастроений, которые основываются на имеющихся в данном обществе знаниях и верованиях. Последние, наряду с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного, задают, например, иерархию ценностей, характерные убеждения, идеалы» [1]. Однако, как подчеркивают Акопов И.П. и Иванова Н.В.[1], данное определение столь обширно, что неясно, какой науке принадлежит то, что описано и как это
_Т7П
ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (51) 2007
ПСИХОЛОГО-ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (51) 2007
можно изучать. По —видимому, полагают они, нецелесообразна сама постановка вопроса поиска единого описания такого сложного образования, как «ментальность». Наиболее продуктивным для исследователей является путь формирования «рабочих определений» в рамках тех аспектов проблемы, на изучение которых направлены конкретные усилия.
Понятие «ментальность» охватывает собой осознанное и неосознанное и предопределяет, таким образом, позицию исследователей по отношению к данному понятию. Для ученых, проводящих исследования в контексте современных концепций социального познания приемлема более широкая , чем, например, в общей психологии, интерпретация сознания, так как оно охватывает всю психологию человека и общества. Иными словами, в социально — психологическом ракурсе человек рассматривается, как индивид изначально принадлежащий к определенной социальной группе людей. Следовательно, чтобы в полной мере проявилось осознанное и неосознанное в человеке, он должен жить в обществе с конкретными общечеловеческими ценностями. В сознании членов социальной группы ценности могут совпадать/не совпадать, вступать в противоречие между собой как противоречие биологического и социального, врожденного и приобретенного в человеке. Поэтому «социально - психологическое», то есть «ментальное» проявляется в качестве общественного сознания социальной группы. При этом сознание людей, как проявление ментальности, проявляется еще и по отношению к понятиям исторической эпохи, то есть пространства и времени. Если о сознании можно говорить вообще, подчеркивают психологи, то рассмотрение ментальности вне времени и пространстве теряет смысл [1].
Итак, история изучения социально-психологического аспекта ментальности привела многих исследователей к осознанию того, что ментальность это выражение группового сознания во времени и пространстве, а время и пространство это внешние условия деятельности группы.
2. Политическая идентичность в ментальности россиян как транскоммуникативное образование
Понятие «политическая идентичность», очевидно, раскрывается в полидисциплинарном исследовании. Политологи трактуют его как самоопределение личности в терминах соотнесения себя с определенной политической группой, что ведет к появлению устойчивых образцов политического поведения — голосованию за одну и ту же партию на протяжении многих лет, а также к моральной и, возможно, действенной ее поддержке. В содержательном и структурном плане данную идентичность политологи обозначают в качестве аффективно-когнитивной структуры, предполагающей не только осознание личностью своей поддержки этой партии, но и появление у нее соответствующих эмоциональных и поведенческих компонент [10].
Социально-психологическая сущность понятия «политическая идентичность» рассматривается в рамках концепций социального познания, которые в процессе обзора оформились идеей менталитета.
Менталитет не способен быстро перестраиваться под воздействием внешних обстоятельств. Специфическая и главная его функция заключается
в обеспечении механизмов стабильности, а не механизмов изменения психического склада нации. Вместе с тем, с развитием социальных отношений в ходе коммуникативных воздействий происходит и трансформация ментальности общества.
Для изучения специфики таких изменений методологической основой исследований может быть транскоммуникативный подход В.И. Кабри-на, в котором коммуникация и ментальность связаны органически. Точнее, первая «имеет, по сути, ментальную форму существования» (цит. по [8. С. 13]), рассматривается как «универсальный смыслообразующий смыслотворческий процесс жизни любой формы и уровня, поскольку в живых системах информация, имеющая жизненный смысл, не просто передается, но трансформируется и творится, воплощаясь при этом в самых различных кодах (языках) от генетического до культурного» (цит. по [8.С.14] ). Через коммуникацию социум становится не только внешней, но и внутренней средой человека, тем самым образом мира, вбирающем в себя и информацию, что творилась, изобреталась и накапливалась людьми миллионы лет в генофондах и тысячелетиях в истории культуры в постоянном противоречивом многозначном и опасном общении их с миром.
Транскоммуникативный подход В.И. Кабрина рассматривает человека как открытую взаимодействующую систему, «созвездие разноуровневых коммуникативных миров», то есть «как возможность человека общаться с более сложными или менее сложными системами, чем он сам, как обратимые переходы и новые синтезы между разными видами, формами, уровнями и мирами человеческой коммуникации» (цит. по [8. С.20]). Это процесс, в котором возможна интеграция многообразных и разноуровневых отношений человека: я — другой — группа — общество — современная действительность — традиция — культура, в котором формируется ментальное пространство человека.
Автор теории транскоммуникации В.И. Кабрин [8] конкретно расшифровывает данную мысль следующим образом.
Первый уровень взаимности коммуникативных отношений, не имеющих еще ситуативной диффе-ренцированности, реализуется как элементарное совпадение встречных ориентиров партнеров друг друга. Основой этих ориентаций могут быть и импульсивно определенные, и когнитивно дифференцированные, и целенаправленные чувства [8].
Второй уровень межличностных отношений возникает на основе дифференцированного отражения субъектами общения основных факторов коммуникативной ситуации. Элементарная ситуация общения образуется минимум двумя партнерами, общим предметом контакта, системой коммуникативных средств и взаимосвязей [8].
Третий уровень межличностных отношений в коммуникативном мире человека определяется дифференциацией и интеграцией системы коммуникативных отношений в самом процессе взаимодействия [8].
Четвертый уровень организации отношений в коммуникативном мире базируется уже на основе ценностных ориентаций партнеров по общению, связан с самой феноменологией человеческого общения, наиболее существенные свойства которого могут становиться самостоятельными. Самореализация личности на этом уровне коммуникативного
мира связана с формированием и проявлением наиболее обобщенных, коммуникативно значимых и устойчивых личностных черт, в которых воплотились общечеловеческие ценности. Поэтому, резюмирует исследователь, этот уровень назван транскоммуникативным [8].
Итак, в соответствии с вышеизложенным материалом теоретического обзора, психологическим механизмом социальной и, следовательно, политической идентичности в ментальности россиян является транскоммуникация.
Кроме того, отождествление человека с социальной группой характеризуется через содержащийся в феномене идентичности эмоциональный компонент, то есть отношение личности к ней. Отношение же по природе своей транскоммуникативно, так как транскоммуникативная суть отношения в том, что оно становится явным именно в ситуациях, когда происходит смена формы, способа, стиля, темы, обстоятельств общения и, кроме того, характеризуя связь с партнером по взаимодействию, сохраняется, остается инвариантным [8].
Таким образом, в социально-психологических исследованиях политическую идентичность можно рассматривать:
— в качестве подвида идентичности социальной, так как первая обладает всеми общими признаками последней: самоопределением личности в группе, принятием ею группового членства, позитивным отношением к нему и т.д.;
— в качестве транскоммуникативного образования.
Материал настоящего теоретического обзора может быть использован преподавателями психологии при обучении студентов омских вузов, а также сотрудниками Омского центра по связям с общественностью при проведении ими соответс-
Календарь научных мероприятий
твующих мероприятий с представителями политических и общественных организаций.
Библиографический список
1. Акопов И.П., Иванова Н.В. Феномен ментальности как проблема сознания // Психологический журнал. — 2003. -№1 - С.47-55.
2. Андреева Г.М. Конструирование социального мира — компонент психологии созидания // Антология современной психологии конца XX века. — Казань, 2001.
3. Андреева Г.М. Психология социального познания. - М., 2000.
4. Андреева ГМ. Социальная психология и социальные изменения // Психологический журнал. — 2005. — Т.2. -№5 - С.5-15.
5. Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. Социальная психология личности. - М., 2001.
6. Донцов А.И., Емельянова Т.П. Концепция социальных представлений в современной французской психологии. -М., 1987.
7. Ионова О.В. Политическая идентификация в условиях трансформации общества. — СПб., 2002.
8. Кабрин В.И. Коммуникативный подход как методология психологического Ренессанса // Методологические проблемы современной психологии: иллюзии и реальность. — Томск, 2004. - С.4-13.
9. Липатов С.А. Проблема организационной приверженности и идентификации с точки зрения социальной психологии // Мир психологии.
10. Политическая психология / Под. ред. А.А. Деркача, В.И. Жукова, Л.Г. Жукова. — М., 2001.
АБАШИН Игорь Георгиевич, старший преподаватель кафедры общей психологии.
Дата поступления статьи в редакцию: 27.10.06 г.
© Абашин И.Г.
МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ ДЕПАРТАМЕНТ ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ АДМИНИСТРАЦИИ ПРИМОРСКОГО КРАЯ ТИХООКЕАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
8 - 9 ноября 2007 г в Тихоокеанском государственном экономическом университете проводится региональная научно-методическая конференция «Региональная система подготовки кадров: состояние, проблемы, перспективы»
Конференция пройдет в виде пленарных и секционных заседаний по следующим направлениям:
1. Механизмы и модели реализации многоуровневой подготовки кадров, формирование ключевых компетенций выпускников.
2. Формирование социального партнерства в сфере профессионального образования.
3. Инновационный потенциал региональной системы профессионального образования.
4. Проблемы обеспечения качества образования и реализации положений Болонской декларации.
5. Оценка эффективности региональной системы профессионального образования и пути ее повышения.
Заявку на участие в работе конференции с указанием фамилии, имени, отчества, организации, должности, ученого звания и степени, адреса, телефона, e-mail (для общения) и научные материалы направлять в адрес оргкомитета до 1 октября 2007 г.
Научные материалы объемом 5-6 печатных страниц формата А4 (включая рисунки, таблицы) представляются в оргкомитет в электронном и бумажном видах.
Заявки на участие в конференции и материалы докладов следует направлять по адресу:
690091, г. Владивосток, Океанский пр. 19, ТГЭУ, Учебно-методическое управление.
E-mail: umu@psue.ru
псИхОлОгО-пЕдАгО|"ИЧЕсКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 1 (51) 2007
