CC BY
107
Политология
А.В. Дождиков
Политическая и социальная активность среднего класса в России как основной критерий идентификации его представителей
В статье предлагаются нестандартные подходы к идентификации среднего класса в России. Традиционно эту социальную группу определяют с помощью количественных экономических показателей, субъективных индикаторов социального самочувствия, т.н. «самоотнесения» респондента к среднему классу, его образовательного и культурного уровня. В противовес традиционным эконометрическим подходам в социологии предлагается политологический. В основу его положены две гипотезы. Предположение первое, связанное с цивилизационным подходом: средний класс - уникальный для каждого общества передовой социальный слой, имеющий определенные исторически обусловленные источники формирования, иными словами, «генераторы среднего класса». Предположение второе: представители среднего класса максимально политически и социально активны, склонны к инновациям, а все остальные факторы только создают возможности для реализации этой активности. Ключевой объект, подлежащий исследованию, - не статус человека, а его самостоятельная, независимая, непрофессиональная общественная или общественно-политическая деятельность. Параметры этой деятельности уже можно охарактеризовать с помощью количественных методов.
Ключевые слова: средний класс, социальная солидарность, политическая и социальная активность, вертикальная социальная мобильность, модернизация.
Интерес к данной социологической тематике возник у автора после знакомства с архивными материалами о народном ополчении Минина и Пожарского. При абстрагировании от неизбежно возникающего
Политология
вопроса о роли личности в истории акцент был сделан на «исторической аналогии», связанной с возможным повторением ситуации, в которой при существенных проблемах в политической системе, в ее центре, возможна практическая реализация инициативы «средних слоев» по восстановлению общественного порядка и законности.
Кузьма Минин, отметим, по своему социальному статусу мог бы претендовать как раз на роль представителя «средних слоев» в позднефеодальном российском обществе.1 В то же самое время и Дмитрий Пожарский, хоть и считался князем, но был не настолько родовитым, чтобы считаться принадлежащим к «верхам».
Проблема определения среднего класса является актуальной для России и с научной, и с прикладной точек зрения. Ее решение позволит определить специфику современного российского переходного общества, определить методы количественного и качественного исследования, подходы, способные давать максимально достоверный результат.
С практической стороны найденное решение позволит ориентировать государственную политику на благо наиболее инициативной и одновременно стабильной части общества, политическая лояльность которой предполагает внутренний порядок, динамическое равновесие политической системы, устойчивость политического режима, высокую адаптивность общества и сопротивляемость деструктивным воздействиям извне и внутренним локальным кризисам.
Помимо функции социального стабилизатора, в развитом обществе средний класс играет роль экономического донора (массовый налогоплательщик, одновременно потребитель и инвестор), а также хранителя и транслятора культурных ценностей, норм, исторических традиций.
Наконец, самая отличительная его функция, обеспечивающая реализацию всех остальных и формирующая «запас прочности» государства и общества, их способность к модернизации и обновлению, - это функция самоорганизации и саморегуляции, основанная на политической и социальной активности среднего класса. Именно средний класс поставляет свежие, инновационные управленческие кадры для государства, местного самоуправления и бизнеса в рамках вертикальной социальной мобильности.
1 Споры вокруг биографии Кузьмы Минина долго ведутся историками, т.к. данных о его жизни и деятельности до 1611 г. сравнительно мало. Достоверно известны только его экономический статус (торговец средней руки) и должность в структуре местного самоуправления (земский староста). В те времена совмещение бизнеса и муниципальной службы дозволялось. Понятие «конфликт интересов» не использовалось.
Краткая история определения
основного объекта теоретического исследования
Впервые понятие «средние слои» применительно к характеристике общества употребил Аристотель. «Среднее состояние, и только оно одно, может благоприятствовать цели государства, каковое есть общение родов и селений ради достижения совершенно самодостаточного существования, состоящего в счастливой и прекрасной жизни и деятельности» [цит. по: 4, с. 396]. Именно от него идет идея, которая повторяется в трудах многих ученых различных школ и направлений: чем больше будет эта средняя часть общества, тем стабильнее будет и само общество.
Необходимо отметить, что древнегреческий мыслитель под «средними слоями» имел в виду представителей класса рабовладельцев древнегреческого общества, обладающих гражданскими правами. Все остальные находятся за рамками его классификации.
К началу XX в. понятие среднего класса получило особенное распространение, даже марксисты изучали средний класс, но относили его к промежуточным социальным группам (подобно ленинским «мелкобуржуазным слоям»). Анализом среднего класса занимался Макс Вебер [4], воспринимавший средний класс как группу людей, которые не занимались физическим трудом и не были богаты. Тогда основным мерилом соотнесения со средним классом была категория собственности, его представителями были мелкие собственники и независимые предприниматели.
Обзор классических и новых европейских и американских концепций среднего класса приведен в работе «Средний класс: западные концепции» [15], где одновременно сделан вывод о непродуктивности простого переноса критериев и подходов на российскую почву.
В России Юрий Левада вообще отрицал существование среднего класса, настаивая на абстрактности самого понятия «средний класс», которое соединяет слишком разнородные группы людей, имеющие мало общего друг с другом [16, с. 4].
Такая «двойственная» ситуация была подмечена в лекции Андрея Левинсона 22 января 2009 г. в Высшей школе экономики: «В нашем обществе уже в течение долгого времени идет дискуссия о том, есть ли у нас средний класс или его нет, причем обе эти точки зрения защищают вполне авторитетные специалисты. Могу сослаться на то, что директор нашего Центра Лев Гудков неоднократно заявлял, что среднего класса у нас нет, а, скажем, Татьяна Малеева, директор Независимого института социальной политики, не менее уважаемого учреждения, неоднократно выражала противоположное мнение» [17].
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
В отношении общей логики эволюции представлений о среднем классе существует определенная тенденция: по мере повышения жизненного уровня квалифицированных работников наемного труда они также стали пополнять ряды представителей среднего класса. В средний класс стали входить интиллегентские слои - менеджеры, адвокаты, бухгалтеры, научные работники, торговые агенты. Хотя, бесспорно, отождествлять средний класс в России с офисными работниками - неправильно.
Не менее опасно отождествлять средний класс с представителем криминала, или бюрократом-взяточником, или, например, игроком на фондовой бирже, рантье, живущим от сдачи недвижимости внаем (последнее актуально для Москвы и в некоторой мере - для Санкт-Петербурга).
По формальным критериям (совокупный доход, владение недвижимостью и транспортными средствами) они могут и попадать в рамки среднего класса, но по социальным ролям и позициям их деятельность кардинально противоположна интересам среднего класса, его идеологии, о которой речь и пойдет впоследствии. Здесь нельзя согласиться, например, с Евгением Гонтмахером и приведенной им цитатой академика А.А. Дынкина о том, что наш средний класс - «служилый, коррупционный и нефтяной» [8]. В его выступлении были указаны три основных источника формирования той социальной прослойки, под которой мы пытаемся увидеть данный феномен.
Источник первый - «служилый». К военному сословию он не имеет никакого отношения. Это в первую очередь высококвалифицированная «обслуга» представителей высших слоев общества - наемные менеджеры, РЯ-специалисты.
Источник второй - «коррупционный» - региональная бюрократия и представители центральных органов власти, ответственные за распределение государственных средств, выдачу разрешений на тот или иной вид деятельности, правоохранительная сфера.
Нефтяной - менеджмент нефтяных, ресурсодобывающих компаний и предприятий в смежных сферах.
Но все это - ни в коем случае не средний класс. Говорить о том, что информационные работники входят в данную категорию только на основании «интеллектуальности их труда», как отмечается в некоторых публикациях [31, с. 103-111], тоже проблематично.
Проблема формирования среднего класса в России затрагивалась многими исследователями. Так, в 2003 г. Московским центром Карнеги было проведено крупное исследование, результаты которого были опубликованы в книге «Средние классы в России: экономические и социальные стратегии», в том же году был опубликован аналитический доклад «Российский
средний класс: динамика изменений (1999-2003 гг.) [27]. Крупное исследование было проведено в 2006 г. исследовательской группой ИС РАН на тему «Городской средний класс в современной России» [9].
Скептический настрой авторов и представления об иллюзорности, призрачности существования среднего класса в России выражается в ряде публикаций [6, с. 89-99; 12, с. 355-365; 17, с. 53-64; 25, с. 37-49; 26, с. 55-61; 29, с. 26-40; 30, с. 103-111]. А возможные попытки подсчета количества его представителей базируются на некоторых абстрактных моделях и подходах. Всего мы можем выделить 3 основных направления исследований.
1. Нормативистский, или экономико-математический подход. Он основан на некоторой универсальной потребительской модели среднего класса, созданной на базе развитого западного общества. Оценка среднего в России класса в данном случае не превышает 15-25% по российским критериям, и порядка 8-10%, если использовать стандарты потребления развитых стран.
2. Второй подход — релятивистский, или социально-психологический, отражает видение респондентом своего социального места и тех ролей, которые он выполняет. Численность среднего класса при таком подходе предполагается около 30-50%.
3. Третий подход основан на профессиональных и социокультурных компетенциях человека. Он уже ближе к проблеме активной деятельности представителя среднего класса, но все еще находится в плену таких ограничений, как «статус», «социальная роль», «образование». Численность среднего класса в России в соответствии с ним составит порядка 20-25%.
Специфический метод оценки среднего класса путем концентрации признаков дает небольшой показатель [1, с. 28-36; 2, с. 62-73]. Если совместить данные трех подходов, то можно получить и количество представителей среднего класса, удовлетворяющее всем трем условиям. В приведенном ниже примере оно равно приблизительно 7% (рис. 1). Но, по представлению автора данной статьи, даже эта цифра является несколько завышенной.
Синтезный подход, учитывающий различные аспекты среднего класса, впервые был предложен в России в рамках исследований журнала «Эксперт». Вот как характеризует этот подход М.А. Тарусин: «Журнал “Эксперт” определяет средний класс следующим образом - это люди, которые благодаря своему образованию и профессиональным качествам смогли адаптироваться к условиям современной рыночной экономики, обеспечить своим семьям приемлемый уровень потребления и образ
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
жизни» [28]. Иными словами, типичный представитель среднего класса в России, - это тот, кто приспособился к жизни в новых экономических условиях.
Однако сравнивать средний класс с сурвайверами, т.е. людьми, которые смогли приспособиться, проблематично, т. к. приспособление в ряде случаев могло иметь деградационный характер, связанный с потерями в статусе, в уровне образованности (у последующих поколений).
Есть или нет в России средний класс? Окончательный ответ на этот вопрос не может дать формальное сравнение с другими странами. Причина удивительного разброса различных методик идентификации среднего класса заключается в том, что источники его появления в России носят несколько иной характер, чем в других странах.
В процессе модернизации любого современного общества неизбежно появление агента, проводника этой модернизации. И в этой роли выступают пресловутые «средние слои», которые заинтересованы в определенном оптимальном, свойственном каждому историческому периоду балансе между традициями и инновациями.
Если «традиции» преобладают в обществе и государстве - они становится консервативными с последующим неизбежным застоем, деградацией и альтернативой между социальными потрясениями (кризисом) или гибелью.
С другой стороны, при чрезмерном увлечении «инновациями», радикально-революционными преобразованиями общество находится в состоянии перенапряжения, траты невозобновляемых ресурсов и своего «основного ресурса» - инициативных, трезвомыслящих предприимчивых людей. Исчерпание этого «запаса пассионарности» также ни к чему хорошему не приводит: для государства это уход с ведущих позиций мировой арены, для общества (точнее говоря, этноса) - полная утрата или сокращение ареала проживания.
Средний класс обладает тем самым «здравым смыслом», четким пониманием баланса между традициями и инновациями, чтобы пресекать возможные сползания в одну из крайностей.
И именно здесь определенная часть российских исследователей, прежде всего, работающих в области политологии, напрямую подошла к пониманию политической активности как значимой и первостепенной категории, на основании которой возможна идентификация среднего класса в современной России [5, с. 73-88; 10, с. 7-12; 12, с. 145-152;
13, с. 30-48; 14, с. 24-39; 20, с. 136-140; 21, с. 310-313; 22, с. 87-90; 23, с. 85-91; 24, с. 23-35]. В каждой из приведенных работ рассматривались отдельные аспекты транзита российского общества, взаимоотношения
элиты и массы, сопровождающие стадию транзита процессы мифо-и смыслообразования. Ценность данных работ заключается в рассмотрении избранных авторами аспектов функционирования российской политической системы, в которой средний класс, по идее, должен занимать определенное, отведенное ему место.
В данном случае весьма радикальным, но необходимым представляется утверждение о примате политических характеристик нарождающегося среднего класса современной России над социальными, экономическими и национальными.
Казалось бы, стоит только замерить уровень активности некоммерческих организаций, общественно-политических структур, используя как чисто социологические методы (анкетирование, интервью, опросы экспертов), так и данные количественно-статистического анализа массива публикаций в СМИ. Средний класс пойман и определен!
Однако даже результаты подобных «внешних» исследований также не дадут достоверных выводов деятельности среднего класса.
Материально- Социально-
имущественное А профессиональный
положение статус
39,5%
Самоидентификация
Рисунок 1. Средние классы, эмпирическая структура [19]
Упоминавшийся известный аналитик Евгений Гонтмахер довольно пессимистично высказывается по поводу традиционных, западных «мест генерации среднего класса»: «В настоящее время в России
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
зарегистрированы сотни тысяч общественных организаций, но преобладающая часть этих НПО либо давно умерли, либо “легли под власть”. А в случае с “новыми неформалами” мы имеем дело с искренним и все более ширящимся желанием отстоять свои и чужие попранные права, что для современной России весьма свежо и, хочется верить, перспективно. В развитых демократических странах, где доля среднего класса в населении достигает 60-70%, стремление к неполитической активности и самоорганизации канализируется, прежде всего, в муниципальной тематике. Это местные выборы и организация жизни своего микрорайона. В России эти клапаны для использования накапливающейся энергии самоорганизации среднего класса фактически перекрыты муниципальной реформой, обескровившей и без того слабые муниципалитеты, а вдобавок открывшей путь к огосударствлению этой ветви публичной власти» [7].
Достаточно критическое отношение к современному государству и обществу со стороны эксперта, достаточно близкого к кремлевским кругам, настораживает. Очевидно, что средний класс нужно искать не в государственных структурах и местном самоуправлении, не в работе общественных организаций, осваивающих бюджет (российский или иностранный), но анализировать, прежде всего, частную инициативу граждан.
Где искать средний класс, и по каким признакам осуществлять его идентификацию в России?
В соответствии с идеей цивилизационного подхода мы не можем говорить об универсальности моделей возникновения среднего класса. В конце концов, российское общество, имеющее свою предысторию, специфические институты и традиции, не может напрямую адекватно интегрировать иностранные модели.
Наоборот, в условиях кризиса и потери доверия (доверие, общие ценности - это тот самый раствор, цементирующий средний класс) к институциональным структурам на первое место выходят социальные связи, доступные в наше время к описанию в формате т.н. «социальных сетей».
Бесспорно, коррупция, базирующаяся как раз в первую очередь на личных связях людей, закрытости каналов коммуникации и вертикальной социальной мобильности, является одной из производных от состояния деградировавших социальных отношений. И, по всей видимости, не стоит искать места сосредоточения среднего класса в традиционных социальных структурах. Роль государственных институтов на первое время в отношении представителей данного слоя общества будет скорее негативная, направленная на создание препятствий к проявлению свободной политической и социальной активности.
По мнению автора, именно в неформальных, первоначально неинсти-туализованных объединениях людей по интересам следует искать «генераторы среднего класса», строящиеся на сетевой основе.
Первое, что приходит в голову в качестве примера - это сообщества автомобилистов, мотоциклистов: байкерские клубы, объединения покорителей бездорожья, а также иные клубы по интересам.
Транспортная тематика неслучайна в данном контексте, т.к. наличие транспортного средства одновременно определяет социальный статус владельца - мобильного, независимого, заинтересованного в передвижении без ограничений и с минимальными издержками. Ну и, самое главное, появляется общность интересов, которые необходимо отстаивать и защищать, в том числе и от произвола органов власти. На современном этапе неинституализованные группы, объединения граждан - наиболее эффективный и удобный формат работы. Но это, в принципе, не означает возможности правового оформления деятельности.
К примеру, организация автомобилистов «Свобода выбора»,1 созданная без участия профессиональных правозащитников и профильных отделов органов власти, прошла регистрацию в качестве межрегиональной общественной организации.2 Изначально организация создавалась по инициативе лиц, связанных с экспортом «праворульных» иномарок в Россию. В настоящее время организация активно работает с органами власти, председатель и координатор МООА «Свобода выбора» - член Экспертного совета при Комитете по транспорту Госдумы РФ и, в принципе, имеет все перспективы оказаться встроенной уже в систему официальных политических отношений на очередном политическом электоральном цикле.
Перспективные направления работы общественных организаций, созданных по инициативе «снизу» и не аффилированных с органами власти или иностранными фондами и организациями, сводятся к противодействию коррупции, отстаиванию прав и законных интересов, прежде всего, представителей «средних слоев», борьбу с монополизмом в различных социально-экономических сферах и нишах.
Здесь характерным примером является попытка движения, объединяющего независимых поставщиков автокомпонентов,3 которых иногда
1 Начало деятельности - 19 мая 2005 г. Официальный сайт http://www.19may.ru/.
2 Свидетельство о государственной регистрации общественного объединения от 3 апреля 2006 года, номер ЕГРЮЛ 1067799012280.
3 Имеются в виду представители проекта «Монополизму.Нет!». Официальный сайт -http://www.monopolizmu.net/.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
ошибочно называют «серыми» импортерами, осуществляющими т.н. «параллельный импорт» в России. Последствия монополизма в данной сфере приводят и к более чем двукратному удорожанию автомобилей, как новых, так и подержанных, на рынке России, и к росту цен на автокомплектующие, в среднем в 3-10 раз по сравнению со странами-произ-водителями.
Другим потенциальным «генератором среднего класса» является деятельность товариществ собственников жилья в новостройках и коттеджных поселках в рамках неформальных инициативных групп, особенно в перспективе их борьбы против коммунальщиков-монополистов, навязывающих дополнительные услуги и диктующих огромные цены.
В новостройках и коттеджных поселках верхнего сегмента комфорт-класса и части бизнес-класса достигается максимальная плотность тех самых инициативных людей, обладающих определенными ресурсами, возможностями и навыками, которые вынуждены отстаивать свои общие групповые интересы.
По всей видимости, средний класс в России на данном этапе своего становления будет ориентироваться на решение как локальных местных задач, так и специфических проблем отдельных отраслей экономики без выдвижения политических требований касательно смены или кардинального переустройства политического режима.
Средний класс активно пользуется интернетом, который в качестве средства массовой информации начал ему все больше заменять государственное телевидение. В этом контексте логично предположить, что средний класс в Росси и будет оппозиционен официальной власти, естественно, не настолько, чтобы оставаться «несистемной» оппозицией, скорее, он будет занимать критически-рациональную позицию по отношению к решениям и действиям органов власти. Иными словами, у про-тестной активности среднего класса и деятельности тех, кто выходит на Триумфальную площадь 31 числа каждого месяца, очень мало общих интересов, несмотря на то, что последние пытаются «подгрести» под себя и вобрать в себя вторых.
Политический режим на определенных условиях своего существования не всегда заинтересован в наличии сильного среднего класса, поскольку он является основной и прямой угрозой монополиям, составляющим основной доход правящих кругов. Выгоден послушный, лояльный средний класс или, по крайней мере, его искусная имитация, та самая «служилая, коррупционная, нефтяная».
Вместе с тем нельзя недооценивать перспективу маргинализации и радикализации значительной части нарождающегося среднего класса и его
«генераторов» в результате заметного ухудшения экономической ситуации или чрезмерного налогово-акцизного и ценового гнета. В конце концов, «бостонское чаепитие» организовали вовсе не простодушные индейцы, но представители тех самых средних слоев, фермеры и промышленники, протестовавшие сначала против монополий Ост-Индской компании на поставку чая, и только впоследствии выдвинувшие политические требования по отделению Североамериканских колоний от метрополии.
Л. Эрхард, заложивший основы современной экономической системы в Германии, в 1954 г. охарактеризовал средний класс как «людей, качественными признаками которых являются чувство собственного достоинства, независимость взглядов, самостоятельность, социальная устойчивость, смелость поставить свое существование в зависимость от результативности собственного труда и желание заявить о себе в свободном обществе и свободном мире» [Цит. по: 26, с. 55]. По всей видимости, это наиболее близкое из материалов иностранных авторов определение среднего класса применительно к современным российским условиям.
Упомянутые социальные качества среднего класса в современной России не укладываются в прокрустово ложе концепции «служилый, коррупционный, нефтяной». «Таким образом, средний класс, в его строгом, классическом содержании, составляют не просто обладатели определенного размера собственности, но носители базовых ценностей гражданского общества - личного достоинства и независимости, основанной на самоуважении, самостоятельности в оценках, общественно-политической активности, иммунитета к социальному манипулированию и многих других, составляющих в совокупности его классовое самосознание, которое и делает средний класс основой гражданского общества» [26, с. 55-56].
Данный вариант определения представляется уточняющим, поскольку в нем делается акцент на механизмы воспроизводства и передачи ценностей, наличие определенного стержня, опоры, позволяющих противодействовать попыткам манипуляции.
Именно осознанная политическая и социальная активность, преследующая модернизационные цели и задачи по улучшению благосостояния, должна являться основным критерием для выделения среднего класса в России. Формально-экономический подход, как уже было отмечено, основанный на оценке уровня доходов респондента, ни в коей мере не является определяющим фактором. Также как не является определяющим принцип «самоотнесения» опрашиваемого человека к «среднему классу». Высокая активность, стремление искать свой «путь наверх», мобильность являются залогом и будущего образования, и возможностей первоначального накопления денежных средств.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
К сожалению, в современной России образование (за исключением пары десятков престижных вузов) не является показателем качественных навыков и компетенций человека. Уровень дохода - тем более. Поскольку высокий заработок, как уже было отмечено, может иметь лицо, ведущее асоциальную деятельность, и наемный работник, обслуживающий интересы сверхбогатой части населения. Но, как правило, эти люди не имеют четких и самостоятельных политических интересов.
Базовыми направлениями для индикации среднего класса в рамках «политологического» подхода можно предложить следующее:
- активная самостоятельная, непрофессиональная общественная и политическая деятельность; наличие организационно-управленческих навыков осуществления деятельности, получения результата (опыт успехов и неудач):
- социокультурные и информационные компетенции человека, обеспечивающие возможность подобной деятельности, качества, позволяющие ориентироваться в современной жизни; эмоционально-психологические, прежде всего, волевые качества («воля-к-действию»);
- вхождение, включенность в сообщества с высокой социальной солидарностью, наличие объекта политической и общественной деятельности;
- уровень дохода, обеспечивающий собственные потребности и потребности семьи, воспроизводство «среднего класса», наличие 2-3-х детей и непрофессиональную общественную и политическую деятельность, а именно: наличие достаточного количества ресурсов, чтобы иметь возможность часть жизни посвящать общественной или политической деятельности, наличие достаточного количества свободного времени. В отличие от представителей «низшего» класса, у представителей среднего класса базовые потребности удовлетворены, и они имеют возможность удовлетворять потребности более высокого уровня - развиваться, направлять «инвестиции» в себя и своих детей (получать образование, заботиться о сохранении здоровья и т.д.), строить перспективные планы.
Активная самостоятельная и непрофессиональная общественная и политическая деятельность представителей среднего класса
Самое важное слово в этой части определения - «непрофессиональная», т.е. не являющаяся основным источником дохода деятельность. Так, например, наемных пиар-менеджера, политтехнолога, обладающих всеми указанными выше компетенциями в полной мере, мы не можем отнести к данной категории: общественная и политическая деятельность для них - профессия, их самостоятельность ограничена заказчиком. Здесь
может быть и исключение, когда, например, представитель этой профессии, проживая в загородном коттедже, является активным участником или председателем местного сообщества, ТСЖ. Здесь появляется два количественных параметра, которые можно измерить социометрическими методами:
- количество времени, которое тратит человек на самостоятельную, непрофессиональную общественную и политическую деятельность, в часах в неделю (в месяц, в год), возможен и относительный показатель - применительно к длительности профессиональной деятельности;
- количество собственных средств, тратимых на непрофессиональную общественную и политическую деятельность в доле трат представителя «среднего класса», этот показатель относителен, т.к. зависит от специфики направления, иногда важен сам факт наличия таких трат. Известные события вокруг Химкинского леса (организованное сопротивление постройке федеральной трассы) возглавили именно активисты - выходцы из средних слоев - малого и среднего бизнеса. И только впоследствии к ним присоединились лидеры так называемой «несистемной оппозиции», почувствовав выгоду и возможность набрать политические очки.
Социокультурные и информационные компетенции среднего класса
Общий перечень таких компетенций выглядит следующим образом:
- навыки общения и убеждения (определяются по количеству успешно преодоленных кризисных ситуаций в жизни человека, сделанным выводам);
- навыки работы в группе, команде (определяется по количеству реализованных проектов, где человек выступал отдельно в качестве инициатора, руководителя и исполнителя);
- навыки поиска и обработки сравнительно больших объемов информации (определяется по количеству прочитанных книг за период времени - отдельно художественной литературы, отдельно - научной или профессиональной);
- способность к адаптации (также определяется числом успешно преодоленных кризисных событий);
- готовность к перемене места жительства, места деятельности, мобильность (определяется числом переездов, смен места работы);
- знание истории локального сообщества;
- знание истории и следование культурным традициям большого сообщества (города, региона, страны);
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
- способность к передаче знаний, навыков, компетенций своим детям,
знакомым, друзьям.
Наличие социо-культурных и коммуникативных компетенций является важным фактором для отнесения человека к среднему классу. Их отсутствие может означать молодой возраст. Именно поэтому не следует пытаться отнести к среднему классу молодежь. В качестве точки отсчета необходимо брать тот период жизни, когда человек становится полностью независимым от родителей, начинает самостоятельно обеспечивать себя. В России это может происходить в общем случае не ранее 24-25 лет. Естественно, могут быть и исключения, когда социальная и профессиональная зрелость наступает в 20 лет, человек уже является владельцем собственного бизнеса, и, наоборот, когда в 40 лет доминируют инфантильные черты и взрослый человек находится фактически «на шее» у своих престарелых родителей.
Включенность в сообщества с высокой социальной солидарностью, наличие объекта политической и общественной деятельности
С учетом того, что видов деятельности множество и нет ее универсальной модели, уровень социальной солидарности в группе измерить достаточно тяжело. Здесь может иметь место количественный критерий, это в первую очередь временной показатель - количество времени, которое человек может посвятить решению проблем участника своего сообщества. Второй показатель - доля от своего ежемесячного дохода, которую он готов беспроцентно ссудить участнику своего сообщества, и доля, которую он готов пожертвовать безвозмездно.
Другая составляющая социальной солидарности - доверие. Оно может быть изучено на основании разных направлений. Например, количество участников сообщества, которым респондент мог бы доверить своих детей на определенный период времени. Количество участников сообщества, с которыми он бы «пошел в разведку» - осуществил те или иные реальные или предполагаемые мероприятия, действия.
Еще одна составляющая уровня социальной солидарности в сообществе опрашиваемого респондента - это социальная сеть. Логично предположить, что количество друзей и знакомых, находящихся на одной с ним ступени, у представителя среднего класса больше, чем в среднем по территории. Важнейшим индикатором здесь может являться процент, доля общего количества знакомых, вовлеченных в тип деятельности, в котором участвует респондент. Разветвленность социальных сетей, пересечение, вхождение в состав других сообществ, их число также могут быть важными показателями, характеризующими активность представителя среднего класса.
Уровень дохода, обеспечивающий собственные потребности и потребности семьи
Определение уровня дохода - проблемное место в современной российской социологии. Это связано с характерной субъективной чертой российского респондента - занижать или скрывать свой уровень дохода. С другой стороны, существенную путаницу вносит сопоставление российских и иностранных позиций по среднему классу. Уровень заработной платы в России существенно ниже, чем в развитых странах, но при этом цены на продукцию соответствующих рыночных сегментов (жилье, автомобили) - гораздо выше. При этом необходимо учитывать разницу между Москвой, Санкт-Петербургом, другими мегаполисами и остальной частью страны.
Поэтому в качественном исследовании речь должна идти не об абсолютных показателях, а об относительных, свидетельствующих скорее о предпочтениях респондента.
Представитель инновационного среднего класса в Москве может ездить на «Мерседесе» бизнес-класса, а его потенциальный идейный коллега в сельской местности - на «УАЗе».
Соответственно, тип задаваемых вопросов - также иной. Это количество времени, когда автомобиль используется для работы, для общественной деятельности и для личных нужд.
Шансов встретить такого человека в пропорциональном отношении в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах гораздо больше, чем на остальной территории России. Но это не означает, в принципе, что таких людей там нет.
Естественно, нужно предположить достаточный уровень дохода и специфику деятельности, позволяющей обеспечивать себя, семью и свои увлечения, иметь финансовый резерв на случай непредвиденных обстоятельств. Место работы, как и официальный статус (человек может быть официально безработным, имея доход), - не имеет фундаментального значения, главное - это соотношение затрат, которое может быть указано респондентом в процентах.
Выводы
Возвращаясь к вопросу об исторической аналогии со Смутным временем, приходится констатировать, что, к сожалению, в современных условиях, при неразвитом среднем классе, отсутствии адекватной политической идеологии среднего класса, появление нового Кузьмы Минина проблематично. Даже если брать за основу достаточно оптимистический вывод о наличии в России примерно 7% среднего класса по совокупности
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
оценок, это количество вовсе не свидетельствует о качестве наполнения оценок, это количество вовсе не свидетельствует о качестве наполнения
данной категории.
Земская система самоуправления, продуктом которой и стал Минин, сложилась в позднефеодальном Московском государстве не одномоментно. Как минимум за полвека до упомянутых событий во время т.н. реформ «Избранной рады» при Иване Грозном начал создаваться новый, земский порядок управления территориями. Сложившаяся система предполагала активное использование местных кадров (целовальники, земские старосты иные выборные и назначаемые должности) в управлении территориями, что давало существенные гарантии от произвола назначенного воеводы.
В современной России ситуация с местным самоуправлением - потенциальным «генератором» среднего класса - сложилась двоякая. На низовом уровне сельских поселений административное деление столь мелко, что в отдельных ячейках и самоорганизовываться-то некому, новоиспеченные главы поселений передают свои полномочия на уровень выше -все тем же районным администрациям. С другой стороны, фактическое превращение региональных органов власти и крупных муниципалитетов в продолжение «вертикали власти» также привело к ликвидации вертикальной социальной мобильности и прогрессивного подбора эффективных управленческих кадров. Государственная гражданская и муниципальная службы перестали иметь возможность стать «генератором» среднего класса, стали замкнутой структурой, вхождение в которую диктуется соображениями семейственности, клановости.
С другой стороны, в плане социологических исследований такая ситуация является достаточно показательной: имеющиеся факты и случаи организованного общественного противодействия, легального, общественно приемлемого отстаивания прав и законных интересов местными сообществами против бюрократического произвола, волокиты и коррупционных сговоров могут являться объектом исследования при анализе социальных статусов и социальных ролей протестующих.
К примеру, события в Пикалево и вокруг Химкинского леса, несмотря на то, что преподносятся в официальных СМИ как форма «социального протеста» (с этой позицией соглашается и «несистемная оппозиция», правда, намеренно сгущая краски), являются разноуровневыми и по сути, и по содержанию.
Акции гражданского неповиновения в Пикалево, носившие маргинальный, во многом стихийный оттенок (призывы к перекрытию трасс) отражают скорее ситуацию рубежа 1980-90-х гг., напоминая шахтерские выступления. Это во многом «шаг назад». Средний класс в них себя практически не проявлял. Участники событий в Пикалево были пассивны,
ожидая вариантов решений со стороны («главный барин приедет - с мелким барином рассудит»). За исключением требований по сохранению убыточных производств, они не предлагали на массовом, организованном уровне конструктивных вариантов решения проблем. В данной ситуации представители среднего класса должны были проявить инициативу и самостоятельно предложить власти варианты разрешения ситуации, проявляя готовность к сотрудничеству, компромиссу и терпению.
По всей видимости, главный признак, по которому мы можем однозначно утверждать о деятельности среднего класса, есть способность осознавать себя в качестве не объекта, а субъекта социально-экономических процессов, активного начала, обладающего собственной волей и свободой выбора, и самое главное - осознанием всей меры ответственности за последствия своей деятельности.
Библиографический список
1. Авраамова Е.М. Средний класс эпохи Путина // Общественные науки и современность. 2008. № 1. С. 28-36.
2. Авраамова Е., Овчарова Л. Количественные оценки российского среднего класса методом концентрации признаков // Вопросы экономики. 2001. № 1. С. 62-73.
3. Асмус В.Ф. Античная философия. 3-е изд. М., 1999.
4. Вебер М. Основные понятия стратификации // Социологические исследования. 1994. № 5. С. 147-156.
5. Гаман-Голутвина О.В. Власть, политический класс и развитие (размышления о субъекте модернизации в России) // Россия и современный мир. 2005. № 3. С. 73-88.
6. Голиусова Ю.В. Молодежь среднего класса: миф или реальность? // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия «Социология». 2008. № 3. С. 89-99.
7. Гонтмахер Е. Новые неформалы. Неполитическая самоорганизация -последний клапан для гражданской активности российского среднего класса // Независимая газета. 2007. № 12-14.
8. Гонтмахер Е. Российский средний класс: служилый, коррупционный, нефтяной. иКЪ: rus.ruvr.ru/2010/05/26/8455746.html (дата обращения -
3.05.2011).
9. Городской средний класс в современной России. 2006. Аналитический доклад. ЦКЪ: www.isras.ru/analytical_report_MiddleClass.html (дата обращения - 3.05.2011).
10. Казакова В.И., Новикова М.Н. Элита в социальном пространстве современной России // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия «Социальные науки». 2009. № 1. С. 7-12.
11. Каневский П.С. Политический класс как ключевая категория политического процесса // Ученые записки Российского государственного социального университета. 2007. № 4. С. 145-152.
ВЕСТНИК
МГГУ им. М.А. Шолохова
Политология
12. Киселев К.В. Миф о среднем классе: основания конструирования и политические функции // Научный ежегодник Института философии и права Уральского отделения Российской академии наук. 2008. № 8. С. 355-365.
13. Коргунюк Ю.Г. Политическая элита современной России с точки зрения социального представительства (I) // Полис (Политические исследования). 2001. № 1. С. 30-48.
14. Коргунюк Ю. Г. Политическая элита современной России с точки зрения социального представительства (II) // Полис (Политические исследования). 2001. № 2. С. 24-39.
15. Кузнецова Е. Средний класс: западные концепции // Мировая экономика и международные отношения. 2009. № 2. С. 19-28.
16. Левада Ю. «Средний человек»: фикция или реальность? Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены // ВЦИОМ. 1998. № 2.
17. Левинсон А. Лекция 22 января 2009 года в Высшей школе экономики. ЦКЪ: www.polit.ru/lectures/2009/02/26/levinson.html (дата обращения -
3.05.2011).
18. Левинсон А. О среднем классе в конце прекрасной эпохи // Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии. 2008. № 6. С. 53-64.
19. Малеева Т. Россия в поисках среднего класса. ЦКЬ: www.polit.ru/ research/2007/09/04/middleclass.html (дата обращения - 3.05.2011).
20. Матаев Г.М., Андиржанова Г.А. Средний класс в условиях транзитного развития государств // Вестник Казанского технологического университета. 2009. № 1. С. 136-140.
21. Моржаков В.С. Образы российского среднего класса и формирование в отечественном медиапространстве нового социального мифа // Вестник Казанского технологического университета. 2006. № 4. С. 310-313.
22. Покатов Д.В. К вопросу о происхождении политической элиты // Власть. 2008. № 7. С. 87-90.
23. Покатов Д. Проблема политической элиты в российской позитивистской социологии // Власть. 2007. № 8. С. 85-91.
24. Сафронов В.В. Поддержка политической системы в России: взгляды элиты и массовой публики // Телескоп: Журнал социологических и маркетинговых исследований. 2010. № 79. С. 23-35.
25. Симонян Р.Х Средний класс в современной России: миф или реальность? // Общественные науки и современность. 2008. № 1. С. 37-49.
26. Симонян Р.Х. Средний класс: социальный мираж или реальность? // Социологические исследования. 2009. № 1. С. 55-61.
27. Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Под. ред. Т.М. Малеевой. М, 2003.
28. Тарусин М. Средний класс и стратификация российского общества. ЦКЪ: www.polit.ru/lectures/2005/02/02/mid.html (дата обращения - 3.05.2011).
29. Умов В.И. Российский средний класс: социальная реальность и политический фантом // Политические исследования. 1993. № 4. С. 26-40.
30. Шанкина А.Ю. Средний класс в России: охота на Несси // Политические исследования. 2003. № 1. С. 103-111.
31. Шкаратан О.И., Инясевский С.А., Любимова Т.С. Российский средний класс и информационные работники на российском рынке труда // Общественные науки и современность. 2008. № 1. С. 5-27.
