CC BY
373
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015, vol. 25, no. 2,pp. 268-273. ISSN 1993-3541 2015. Т. 25, № 2. С. 268-273. ISSN 1993-3541
SCIENTIFIC SCHOOLS
УДК 330.101
DOI 10.17150/1993-3541.2015.25(2).268-273
В. П. ГОРЕВ
Байкальский государственный университет экономики и права, г. Иркутск, Российская Федерация
ПОЛИТЭКОНОМИЯ КАК ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКАЯ ОСНОВА ОБЩЕЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Аннотация. Пробуждающийся интерес к политической экономии в последние годы вполне закономерен. Экономическая наука, исторически формировавшаяся как политэкономия, эволюционизировала по мере более глубокого понимания людьми сущности процессов и явлений экономической жизни. Однако длительный период обучения экономистов только на базе неоклассики имеет своим следствием господство либерализма в экономической политике государства. Чем это обернулось для России, мы хорошо видим. Для перелома этой тенденции необходимо сочетание в преподавании классической политэкономии и неоклассической теории. В завершение краткого обзора главных составных частей общей экономической теории — марксистской политэкономии, неоклассической и институциональной теорий — сделан вывод о ведущем месте политической экономии, имеющей фундаментальное значение для всех отраслевых и специальных экономических научных дисциплин и составляющей теоретическую основу экономической политики государства.
Ключевые слова. Политэкономия; экономическая теория; институциональная теория; трудовая теория стоимости; теория предельной полезности.
Информация о статье. Дата поступления 2 марта 2015 г.; дата принятия к печати 12 марта 2015 г.; дата онлайн-размещения 30 апреля 2015 г.
V. P. GOREV
Baikal State University of Economics and Law, Irkutsk, Russian Federation
POLITICAL ECONOMY AS A THEORETICAL AND METHODOLOGICAL BASIS
OF GENERAL ECONOMIC THEORY
Abstract. The interest in political economy awakened in the past few years seems to be quite natural. Economic theory, established historically as political economy, was evolving as people were comprehending the essence of processes and phenomena of economic life. However, a long period of economists' training only on the basis of neoclassical economics led to dominance of liberalism in economic policy. Today we can observe how it affected Russia. In order to change the trend, it is required to combine classical and neoclassical political economy in teaching. Proceeding from a short review of the constituent parts of general economic theory — Marxist political economy, neoclassical and institutional theories — it is concluded that classical political economy takes a leading place and has a great importance to all field and special economic disciplines being a basis of economic policy.
Keywords. Political economy; economic theory; institutional theory; labor theory of value; marginal utility theory.
Article info. Received March 2, 2015; accepted March 12, 2015; available online April 30, 2015.
В последние годы среди экономистов получило широкое распространение мнение о кризисе экономической науки, ее неспособности объяснять и прогнозировать процессы, происходящие в современной мировой экономике. Возможно, проблемы с осмыслением происходящего возникают в связи с тем, что под экономической наукой последние 20 лет понималась экономическая теория, как интерпретация англо-американской economics. Сейчас же все очевиднее становится невозможность уместить многообразие эконо-
© В. П. Горев, 2015
мических отношений между людьми в рамках данной теории. На этом фоне не случаен возрождающийся интерес к политической экономии. Он вызван вполне объективными причинами. Мы разделяем позицию авторов, утверждающих, что политэкономический подход может стать принципиально важным слагаемым в решении ряда фундаментальных проблем экономической теории. Поскольку в политэкономической теории содержатся важные предпосылки для формирования органичного представления не только
268
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2015, vol. 25, no. 2, pp. 268-273. ISSN 1993-3541
V. P. GOREV
о функционировании экономических систем и институтов, но и об их становлении, развитии и перерождении, именно в политической экономии возможно и актуальное критическое использование марксистской парадигмы [5, с. 7-8].
Любая наука начинается с определения предмета исследования, что в свою очередь требует формирования категорийного аппарата, собственной методологии. В связи с этим одной из насущных методологических проблем экономической теории является определение места и роли самой политэкономии в системе экономических наук, о чем нам уже приходилось писать раннее [4, с. 11-15].
Экономическая наука, исторически формировавшаяся как политэкономия, эволюциони-зировала по мере более глубокого понимания людьми сущности процессов и явлений экономической жизни. Постепенно формировались более узкие, «специализированные» направления экономической науки — неоклассическое, кейн-сианское, монетаристское, институциональное и другие, которые объединены общим названием — экономическая теория. Поскольку любая специализация предполагает некую односторонность при изучения предмета, то для каждого из направлений экономической теории был всегда актуален вопрос методологии.
Под методологией в науке принято понимать «совокупность технических процедур», необходимых для исследования предмета [2, с. 35]. Предмет науки — это критерий, сущностный признак, на основании которого определяется ее место в системе других наук. Поэтому ответить на вопрос о месте политэкономии в экономической теории и способности ее раскрыть характер современных экономических процессов, можно лишь определившись с ее предметом.
Экономическая наука изначально занималась поиском ответа на вопрос об источниках общественного богатств. Первое свое название — «политэкономия» — она получила благодаря меркантилистам, которые связывали рост общественного богатства с государственной политикой в сфере международной торговли. Это была наука о государственном управлении экономикой. В основе такого понимания предмета политэкономии лежало возведение в абсолют одной из форм общественного богатства — денег.
У физиократов в основе понимания предмета политэкономии лежало возведение в абсолют другой формы общественного богатства — продукта земледелия. С их точки зрения государственная экономическая политика должна
Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015. Т. 25, № 2. С. 268-273. ISSN 1993-3541
была быть направлена не на накопление денег, а на развитие сельского хозяйства. Несмотря на отрицание идей меркантилистов, с их жесткой регламентацией хозяйственной жизни, экономические воззрения физиократов были также направлены на политику государства, т. е. на функционирование надстройки.
А. Смит считал, что общественное богатство не деньги, а «простой продукт», являющийся результатом различных видов деятельности и не только в сельском хозяйстве. Название его главного труда «Исследование о природе и причинах богатства народов» по сути, есть название новой науки об общественном богатстве. По А. Смиту политэкономия и наука о природе и причинах богатства наций — разные вещи. Политэкономия — это отрасль науки для государственного чиновника или законодателя, функция которого, во-первых — создавать условия народу для создания обильного дохода (институциональные условия), во-вторых — доставить государству доход, необходимый для выполнения им своих функций: защиты от внешних врагов, поддержания порядка в государстве, развития инфраструктуры и образования. Политэкономия — это наука о функциях государства, т. е. надстройки. Предметом же науки об общественном богатстве является общественное производство, то есть базис. Тем не менее, за новой наукой об общественном богатстве закрепилось прежнее название — политэкономия1.
К. Маркс рассматривал общественное богатство как материальное условие жизни людей. Специфической формой этого богатства является капитал. Люди в процессе создания этого условия своей жизни вступают друг с другом и с окружающей средой в отношения, совокупность которых составляет экономическую структуру общества, его реальный базис, над которым возвышается юридическая и политическая надстройки. По К. Марксу предметом экономической науки является именно экономический базис, включающий в себя все стадии воспроизводственного цикла: производство, распределение, обмен и потребление, а не политическая надстройка, которая включалась в предмет политэкономии со времен меркантилистов. Возможно, именно поэтому свой главный труд он охарактеризовал как критику политической экономии.
Позже критика термина «политическая экономия», как названия экономической науки, была продолжена представителями неоклассического
1 Эволюцию взглядов на предмет экономической науки см.: [7, с. 502-506].
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2015, vol. 25, no. 2, pp. 268-273. ISSN 1993-3541
SCIENTIFIC SCHOOLS
направления, сосредоточивших свое внимание на сфере обращения. Постепенно для названия науки, предметом которой является не столько экономический базис общества, сколько анализ поведения рыночных агентов, начинает использоваться термин «economics», окончательно вошедший в обращение после публикации известной книги А. Маршалла, переведенный на русский язык как «экономическая теория».
Экономическая теория (в интерпретации economics) в системе экономического образования заняла монопольное положение, фактически вытеснив из образовательного пространства классическую политическую экономию, вершиной которой является труд К. Маркса «Капитал». Однако в последние годы интерес к политической экономии в академической среде возрождается. Не случайно анализу предметного пространства политэкономии и экономической теории, их месту в системе экономических наук стало уделяться большое внимание.
Политэкономия и экономике. Разделение классической политической экономии на марксистскую и неоклассическую теорию, economics, произошло во второй половине XIX в. Хотя у обоих направлений экономической науки остался одинаковый объект анализа — национальная экономика, методология отличается кардинально. К. Маркс анализировал содержание капиталистической экономики на основе трудовой теории стоимости. Предметом исследования марксистской политэкономии является система производственных отношений на всех стадиях воспроизводства. Неоклассики же ограничились лишь сферой обращения, заменив трудовую теорию стоимости теорией предельной полезности.
Почему же господство теории предельной полезности в экономической теории стало повсеместным? Как известно, если звезды зажигают, значит это кому-то нужно. Для неоклассической экономической теории (economics) экономика и рынок — синонимы. Поскольку рынок предполагает товарообмен как главную форму экономических связей между людьми, то предмет экономической теории неизбежно ограничивается отношениями в сфере обращения. Для рыночных агентов (собственников ресурсов, потребителей, продавцов и т. д.) необходимы знания, позволяющие принимать эффективные решения, прежде всего с точки зрения рынка. Трудовая теория стоимости для этого не подходит. У нее другие задачи. Как справедливо отмечают А. В. Бузгалин и А. И. Колганов, потребность в иной научной парадигме со стороны участников рыночных
Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015. Т. 25, № 2. С. 268-273. ISSN 1993-3541
отношений была объективной [3, с. 114]. Это и способствовало формированию множества направлений экономической теории, объединенных понятием «мейнстрим», в основе которых лежит теория предельной полезности.
Стоимость — это экономическое отношение между людьми, возникающая в процессе обмена. Это категория товарного производства. Она не имеет количественного выражения. Ее нельзя сосчитать. На рынке внешней формой проявления стоимости является цена, категория количественная. В процессе обмена стоимость, выражающая содержание, сущность, экономических отношений, принимает количественно определенную форму. Но это именно превращенная форма. Она не только принципиально отличается от содержания, но и, будучи «осязаемой» формой существования стоимости на рынке, создает иллюзию, что стоимость зависит от рыночной конъюнктуры, поскольку цена действительно зависит от соотношения спроса (предельной полезности) и предложения (предельных затрат).
Философам хорошо знакомы такие понятия как сущность и явление, форма и содержание. Часто между ними возникают несоответствия. Так, на рынке многие вещи кажутся не тем, чем являются на самом деле, имеют превращенную форму, и превращение стоимости в цену — не единственный пример.
В произведении «Капитал» К. Маркса доказано, что источником увеличения богатства является прибавочная стоимость, создаваемая трудом наемных работников. На рынке же прибавочная стоимость принимает форму прибыли и представляется как результата функционирования всего капитала.
Заработная плата, будучи выражением стоимости рабочей силы (стоимости как отношения труда и капитала), на рынке принимает форму цены труда.
Межотраслевая конкуренция — как механизм перераспределения затрат общественного труда и превращения стоимости товара в цену производства — на рынке внешне выглядит как поиск наиболее выгодных направлений вложения капитала.
Сама теория предельной полезности — это, по сути, превращенная форма трудовой теории стоимости, поскольку имеет дело не с содержанием производственных отношений, а лишь с внешней формой их проявления на рынке, в сфере обращения. Эти превращенные формы лежат на поверхности, поэтому легко и воспринимаются эмпирически.
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2015, vol. 25, no. 2, pp. 268-273. ISSN 1993-3541
V. P. GOREV
Да, изучение этих форм необходимо. Их знание имеет практическое значение для рыночных агентов. Это знание помогает им принимать эффективные решения в конкретной рыночной ситуации. Но этого знания недостаточно для анализа глубинных причинно-следственных связей капиталистической экономики. Только на основе этих видимых, эмпирически воспринимаемых, превращенных форм, нельзя понять сущность, содержание капиталистической экономической системы, законов ее функционирования. В конце концов, анализ окружающего мира только на эмпирическом уровне убеждает нас, что солнце вращается вокруг земли, а сама земля плоская.
Неспособность неоклассической теории на микроуровне объяснить сущность процессов, протекающих в экономике, привело к появлению еще одного направления в экономической теории — кейнсианской макроэкономики. Объединение неоклассической микроэкономики и кейнсианской макроэкономики в середине ХХ в. получило название неоклассического синтеза. Однако, как справедливо отмечает Д. Н. Шульц, этот синтез является внутренне противоречивым. Так, неоклассическая микроэкономическая часть исходит из предпосылок конкурентных рынков, полноты информации и совершенного предвидения агентов. В таких условиях и без государственного вмешательства рынок достигает состояния устойчивого равновесия и эффективного распределения ресурсов. А кейнсианская макроэкономическая часть синтеза предполагает, что рынки монополизированы, цены и заработные платы негибки, агентам доступна лишь ограниченная информация и сами они подвержены денежной иллюзии. В итоге экономика оказывается неустойчивой, неэффективной и требует государственного регулирования [9, с. 130].
Нет смысла противопоставлять друг другу эти два направления неоклассического синтеза. По сути, это два взаимодополняемых подхода к анализу экономических процессов, позволяющих видеть их под разными углами зрения. Но и их явно недостаточно для всестороннего изучения объекта исследования — национальной экономики. Ограничение предмета исследования рамками рыночных отношений не позволяет economics выйти за пределы рыночной цивилизации, которые определяются ограниченностью и исчерпа-емостью ресурсов, социальным неравенством, ставящими ограничения в развитии человека.
На состояние и функционирование национальной экономики значительное влияние оказывают неэкономические факторы в проведении
Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015. Т. 25, № 2. С. 268-273. ISSN 1993-3541
людей. Эти факторы стали предметом изучения другого направления экономической науки — институциональной теории.
Политэкономия и институциональная теория. На природу и место институциональной теории в системе экономических наук нет единой точки зрения. Расхождения во взглядах на связь институциональной теории с политэкономией, по нашему мнению, связаны с различным отношением к самому понятию «институтов» и их влиянию на поведение людей. Ученых, работающих в этой области, условно можно разделились на два лагеря: сторонников тесной связи институциона-лизма и политэкономии, их методологического единства, и сторонников институциональной теории как самостоятельной экономической науки. Оба направления отталкиваются от известного классического определения институтов, данного Д. Нортом, которое наиболее полно раскрывает содержание этого понятия. Во-первых, это нормы и правила поведения, определяемые правовыми законами и обычаями. Во-вторых, это механизмы, которые обеспечивают соблюдение норм и правил как посредством стимулирования, так и путем принуждения.
Например, Дж. С. Миль считал, что политическая экономия как наука о законах, которые управляют производством, распределением и потреблением богатства, тесно связана «с законами природы, а не с правилами поведения...» и что следует развести знание об экономике, ее содержании, структуре, функционировании, эволюции и знание об экономическом поведении людей, их групп, общностей в определенной социально-экономической системе. Аналогичной позиции придерживались Р. Коуз, А. Алчиян, Г. Демсец и их единомышленники, считая свое учение самостоятельной ветвью экономико-теоретического знания. В основе институциональной экономики — совместная деятельность экономических агентов, рассматриваемая без каких-либо ограничений (Т. Веблен), регулируемая внешними рефлексивными нормами, одни из которых выступают как законы правового характера, а другие связаны с обычаями, традициями, привычками.
Ряд ученых обращают внимание на характерные черты современного институционализма, позволяющие рассматривать его как составную часть неоклассической экономической теории. Так, Б. Д. Бабаев считает, что институты опосредуют процессы производства, распределения, обмена, потребления, будучи связанными с коллективной человеческой работой. Инсти-
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015, vol. 25, no. 2,pp. 268-273. ISSN 1993-3541 2015. Т. 25, № 2. С. 268-273. ISSN 1993-3541
SCIENTIFIC SCHOOLS
туциональные изменения, предопределяют становление социальных институтов. Изменения производственных факторов (в технологиях, в квалификации работников, в индивидуальных вкусах и предпочтениях и пр.), вызывают изменения в индивидуальных взаимодействиях людей, приводят к сдвигам в содержании и структуре их экономических интересов. Затем, возникшие в результате этого изменения, правила и нормы из частичных и эпизодических становятся общепринятыми, уже определяются как конкретные социальные институты.
Как следствие проблематика институтов переводится в плоскость экономического поведения субъектов (социальное действие). Действующие субъекты совершают сделки, именуемые трансакциями, в основе которых обмен правами собственности (отсюда важность темы спецификации прав собственности). Сделка принимает форму контракта, сопровождается трансакционными издержками. Экономическое поведение теснейшим образом увязывается с обменом правами собственности, различными видами контрактов и пр. [1, с. 86].
Включение правовых аспектов в сферу изучения экономического поведения людей привело к тому, что наряду с традиционным институцио-нализмом, получила развитие так называемая новая институциональная теория. Это предопределило выход институциональной теории на междисциплинарный уровень и привело к появлению новых направлений экономической теории. Таких, как поведенческая экономика, изучающая субъективно-психологические поведение экономических агентов. Взаимодействие рынка, бизнеса и государства предлагается сделать предметом системной экономики. В поисках своего предмета анализа находятся сторонники проектной экономики.
Человеческое бытие определяется прежде всего состоянием материальных производительных сил. Воззрения на законы общественного развития, основанные на приоритете материального производства, получили название экономического детерминизма. Именно на это понятие опирается классическая политическая экономия со времен А. Смита. Вместе с тем в последние годы в научной литературе часто высказываются суждения о том, что наряду с технологическими и экономическими факторами следует принимать в расчет политико-правовые и социокультурные факторы. В связи с этим в научный оборот предлагаентся ввести термин «социальный детерминизм».
На тесную предметную и методологическую связь институциональной теории с политэкономией указывал еще Д. Норт, отмечая, что К. Маркс «пытался соединить технологические изменения с институциональными изменениями. Разработка Марксом вопроса о связи производительных сил (под которыми он обычно понимал состояние технологий) с производственными отношениями (под которыми он понимал различные аспекты человеческой организации и особенно права собственности) представляло собой пионерные усилия, направленные на соединение пределов и ограничений технологии с пределами и ограничениями человеческой организации» [6, ^168].
Интеграция и дифференциация знаний приводят к появлению новых научных направлений, различных научных школ. Но это не исключает общую типологию экономических наук. В России в последние годы, как мы уже отмечали, интерес к марксизму возродился, и на ряду с ортодоксальной его версией формируется новая, получившая название «неомарксизм». С точки зрения сторонников данной теории, современная общественная формация, основанная на господстве материального производства и отчужденных социально-экономических отношениях идет к закату. Производственная деятельность по созданию материальных благ (рабочее время) все в большей степени вытесняется творческой деятельностью (свободным временем), в процессе которой человек может развиваться как свободная творческая личность. Формирование человека с высоким творческим и культурным потенциалом становится и целью и средством прогресса. Свободное всестороннее развитие личности, снимающее противоречия капитализма и всей «предыстории», с точки зрения неомарксизма является критерием общественного прогресса [8, с. 99].
В настоящее время среди отечественных ученых-экономистов сформировалось понимание содержания современной эпохи как процесса зарождения новой формы постиндустриальной цивилизации. Объяснить характер этой цивилизации и соответствующей ей новой экономики в рамках существующих направлений экономической теории невозможно. Для этого требуется иной кате-горийный аппарат. Пока идет его формирование, и в экономической литературе нет единства мнений в определении черт новой экономики.
По нашему мнению, классическую политэкономию не следует рассматривать как одно из направлений экономикс или институциональной теории. Это отдельная самостоя-
Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2015, vol. 25, no. 2, pp. 268-273. ISSN 1993-3541
Известия Иркутской государственной экономической академии.
2015. Т. 25, № 2. С. 268-273. ISSN 1993-3541
V. P. GOREV
тельная наука, ориентированная на раскрытие и анализ закономерностей развития человеческого общества. Марксистская политэкономия, неоклассическая и институциональная теории
образуют главные составные части общей экономической теории, в которой политическая экономия занимает ведущее место, являясь методологической основой всех остальных.
Список использованной литературы
1. Бабаев Б. Д. Взаимосвязь политической экономии и институционализма — важное направление совершенствования экономико-теоретического знания / Б. Д. Бабаев, Д. Б. Бабаев // Журнал экономической теории. — 2013. — № 2. — С. 85-93.
2. Блауг М. Методология экономической науки, или Как экономисты объясняют : пер. с англ. / М. Блауг. — М. : НП «Журнал "Вопросы экономики"», 2004. — 370 с.
3. Бузгалин А. В. Трудовая теория стоимости и теория предельной полезности: от исследования содержания к апологии превратных форм / А. В. Бузгалин, А. И. Колганов // Журнал экономической теории. — 2013. — № 2. — С. 114-124.
4. Горев В. П. «Новая» экономика или старая политэкономия / В. П. Горев // Известия Иркутской государственной экономической академии. — 2012. — № 2 (82). — С. 11-15.
5. Некипелов А. Д. Проблемы возрождения политической экономии / А. Д. Некипелов // Журнал экономической теории. — 2013. — № 2. — С. 7-9.
6. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / Д. Норт. — М. : Начала, 1997. — 186 с.
7. Сорокин А. В. Теория общественного богатства. Основания микро- и макроэкономики / А. В. Сорокин. — М. : Экономика, 2009. — 587 с.
8. Семененко В. В. Методология современной политической экономии / В. В. Семененко // Экономическая теория: истоки и перспективы. — М. : Экон. фак. МГУ : ТЕИС, 2006. — С. 143-147.
9. Шульц Д. Н. Проблематика иерархического анализа в основных направлениях экономической теории ХХ века / Д. Н. Шульц // Журнал экономической теории. — 2014. — № 2. — С. 130-138.
References
1. Babaev B. D., Babaev D. B. The interrelation between political economy and institutionalism as an important area of enhancing economic and theoretical knowledge. Zhurnal ekonomicheskoi teorii = Journal of Economic Theory, 2013, no. 2, pp. 85-93. (In Russian).
2. Blaug M. Metodologiya ekonomicheskoi nauki, ili kak ekonomisty ob"yasnyayut [The methodology of economics, or how economists explain]. Moscow, NP «Zhurnal Voprosy ekonomiki» Publ., 2004. 370 p.
3. Buzgalin A. V., Kolganov A. I. The labor theory of value and marginal utility theory: from content research to perverted forms apology. Zhurnal ekonomicheskoi teorii = Journal of Economic Theory, 2013, no. 2, pp. 114-124. (In Russian).
4. Gorev V. P. «New» economy and old political economy. Izvestiya Irkutskoi gosudarstvennoi ekonomicheskoi aka-demii = Izvestiya of Irkutsk State Academy of Economics, 2012, no. 2 (82), pp. 11-15. (In Russian).
5. Nekipelov A. D. The problems of political economy revival. Zhurnal ekonomicheskoi teorii = Journal of Economic Theory, 2013, no. 2, pp. 7-9. (In Russian).
6. Nort D. Instituty, institutsional'nye izmeneniya i funktsionirova-nie ekonomiki [Institutions, institutional changes and economy operation]. Moscow, Nachala Publ., 1997. 186 p.
7. Sorokin A. V. Teoriya obshchestvennogo bogatstva. Osnovaniya mikro- i makroekonomiki [The theory of social wealth. Grounds for micro- and macroeconomics]. Moscow, Ekonomika Publ., 2009. 587 p.
8. Semenenko V. V. Modern political economy methodology. Ekonomicheskaya teoriya: istoki i perspektivy [Economic Theory: History and Prospects]. Moscow, Ekonomicheskii fakul'tet MGU, TEIS Publ., 2006, pp. 143-147. (In Russian).
9. Shul'ts D. N. The problems of hierarchical analysis in key areas of economics of the 20th century. Zhurnal ekonomich-eskoi teorii = Journal of Economic Theory, 2014, no. 2, pp. 130-138. (In Russian).
Информация об авторе Горев Владимир Петрович — доктор экономических наук, профессор, кафедра экономической теории и институциональной экономики, Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11, e-mail: [email protected].
Библиографическое описание статьи Горев В. П. Политэкономия как теоретическая и методологическая основа общей экономической теории / В. П. Горев // Известия Иркутской государственной экономической академии. — 2015. — Т. 25, № 2. — С. 268-273. — DOI : 10.17150/1993-3541.2015.25(2).268-273.
Author
Vladimir P. Gorev — Doctor habil. (Economics), Professor, Department of Economic Theory and Institutional Economy, Baikal State University of Economics and Law, 664003, 11 Lenin St., 664003, Irkutsk, Russian Federation, e-mail: [email protected].
Reference to article
Gorev V. P. Political economy as theoretical and methodological basis of general eco-nomic theory. Izvestiya Irkutskoy gosudarstvennoy ekonomicheskoy aka-demii = Izvestiya of Irkutsk State Economics Academy, 2015, vol. 25, no. 2, pp. 268-273. DOI: 10.17150/1993-3541.2015.25(2).268-273. (In Russian).
