CC BY
13
Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2022. № 4 (24) УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ
Научная статья УДК: 343.1
DOI: 10.55001/2587-9820.2022.17.89.001
ПОЛИФУНКЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР ЗАДЕРЖАНИЯ: ДИСКУССИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Любовь Леонидовна Абрамова
Сибирский юридический институт МВД России, г. Красноярск, Российская Федерация, e-mail: luballl77@mail.ru
Аннотация. Одной из актуальных проблем уголовного процесса является проблема порядка, условий, оснований, целей, исчисления сроков различных видов задержания. Автором освещаются проблемы нормативной регламентации различных видов задержания. Системный анализ позиций ученых, положений отечественного законодательства, законодательства государств, возникших на постсоветском пространстве, позволили сделать вывод о необходимости разграничения административного и уголовно-процессуального задержания, а также выделить особую полицейскую меру, название которой может быть обобщено тождественными терминами: фактическое задержание, полицейский захват, полицейское задержание. В работе раскрываются исторические предпосылки сложившегося положения. На основе анализа судебной практики приводятся негативные примеры, связанные с нечеткой позицией законодателя в вопросах регулирования фактического задержания.
Разрешение проблем автор видит в «выведении» фактического задержания за пределы уголовно-процессуальной деятельности. Предлагается оригинальный подход в виде составления сотрудниками органа дознания протокола фактического (полицейского) задержания лица, с отражением в нем точного времени, с которого ограничена свобода передвижения.
Ключевые слова: задержание, фактическое, административное, полицейское, процессуальное задержание, протокол, срок задержания.
Для цитирования: Абрамова Л.Л. Полифункциональный характер задержания: дискуссия продолжается // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. — 2022. — Т. 24. — № 4. — С. 7—13. DOI: 10.55001/2587-9820.2022.17.89.001
MULTIFUNCTIONAL NATURE OF DETENTION: THE DISCUSSION CONTINUES
Lyubov L. Abramova
Siberian Law Institute of the MIA of Russia, Krasnoyarsk, Russian Federation, e-mail: luballl77@mail.ru
Abstract. One of the urgent problems of the criminal process is the problem of the order, conditions, grounds, goals, calculation of the terms of various types of detention. The author highlights the problems of regulatory regulation of various types of detention. A systematic analysis of the positions of scientists, the provisions of domestic legislation, the legislation of states that have arisen in the post-Soviet space, allowed us to conclude that it is necessary to distinguish between administrative and criminal procedural detention, as well as to highlight a special police measure, the name of which can be summarized in identical terms — actual detention, police seizure, police detention. The historical background of the current situation is given. Based on the analysis of judicial practice, negative examples are given related to the unclear position of the legislator in the regulation of actual
© Абрамова Л.Л., 2022
detention. The author sees the solution of the problems by "removing" the actual detention beyond the limits of criminal procedural activity. An original approach is proposed in the form of drawing up by the staff of the body of inquiry the protocol of the actual (police) detention of a person, reflecting in it the exact time from which freedom of movement was restricted.
Keywords: detention, actual, administrative, police, procedural detention, protocol, period of detention.
For citation: Abramova L.L. Polifunkcional'nyj harakter zaderzhanija: diskussija prodolzhaets [The multifunctional nature of detention: the discussion continues]. Kriminal-istika: vchera, segodnya, zavtra = Forensics: yesterday, today, tomorrow. 2022, vol.24 no. 4, pp. 7—13 (in Russ.). DOI: 10.55001/2587-9820.2022.17.89.001
Введение
Задержание — одна из самых противоречивых в уголовном процессе мер. В правоприменительной деятельности правоохранительных органов отраслевая нормативная закреплённость применяемой меры, а также её цели не всегда очевидны на момент применения. Это происходит по причине того, что на момент задержания в силу объективных причин не всегда возможно оперативно определиться с правовой оценкой произошедшего события1. Для каждого вида задержания в рамках административного или уголовно-процессуального производства
должны быть установлены свои цели, основания, условия. Очевидно, что целью административного задержания является проверка лица на причастность к совершению соответствующего правонарушения, уголовно-процессуального — проверка на причастность к совершению преступления. Негативные последствия «смешения» целей очевидны. Использование административного задержания для целей уголовного процесса и задержание лица в порядке
1 Указанное можно продемонстрировать на примере, когда экипаж ДПС, прибыв на место дорожно-транспортного происшествия, фактически задерживает на месте предполагаемого виновника, в условиях отсутствия сведений о тяжести причиненного вреда здоровью, при невозможности разграничить — административное правонарушение или преступление совершено. Соответственно, неминуемо проявляется неопределённость с видом задержания.
ст. 91 УПК РФ при формировании административного производства одинаково недопустимы. Содержание же полицейского захвата состоит в доставлении лица для последующего выяснения его причастности к уголовному преступлению или правонарушению. В этой связи крайне важно для правоприменителя определить цель и сущность той меры, которую он собирается применять. Эти и другие вопросы послужили предметом дискуссии в настоящей статье.
Основная часть
В соответствии со ст. 22 Конституции Российской Федерации, арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению2. До судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов.
Согласно п. Ист. 5УПК РФ3, задержание подозреваемого — мера
2 Российская Федерация. Конституция : принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года с изменениями, принятыми в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 года (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 №6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.07.2014 № 11-ФКЗ, от 01.07.2020 № 1-ФКЗ). — Москва : Эксмо, 2020. —64 с. —15000 экз. — ISBN 978-5-04-117785-0. — Текст : непосредственный.
3 Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 № 174-ФЗ (ред. ФЗ № 258-ФЗ от 14.07.2022) — URL: http://www.consultant.ru/document/cons _doc_LAW_34481/ (дата обращения: 22.08.2022).
процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления.
Моментом фактического задержания считается момент фактического лишения свободы передвижения лица, подозреваемого в совершении преступления (п. 15 ст. 5 УПК РФ], производимого в порядке, установленном настоящим Кодексом.
Предписания ст. 10 УПК РФ указывают, что до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Суд, прокурор, следователь обязаны немедленно освободить содержащегося под стражей свыше срока, предусмотренного УПК РФ. В соответствии со ст. 94 УПК РФ, по истечении 48 часов с момента задержания подозреваемый подлежит освобождению, если в отношении него не была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу либо суд не продлил срок задержания.
Казалось бы, достаточно подробно изложенные постулаты должны в полной мере обеспечивать соблюдение прав и свобод граждан, вовлекаемых в различные правовые отношения. Однако приведенные положения не в полной мере раскрывают содержание меры уголовно-процессуального принуждения «задержание», не дают исчерпывающего представления о порядке исчисления сроков. Сложность состоит еще и во введении в качестве основных понятий «момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления», без определения места и роли.
По мнению С.Б. Российского, проблема задержания порождена док-тринальными ошибками. Ученый отмечает, что наблюдается подмена понятий, смешивание принципиально различных по своей природе правовых механизмов: фактического задержания (захвата) и администра-
тивного задержания, осуществляемого в порядке производства по делам об административных правонарушениях, в соответствии со ст. ст. 27.3-27.6КоАПРФ4. Некоторые ученые-процессуалисты предлагают считать фактический захват и доставление подозреваемого к следователю административным задержанием, подпадающим под режим, установленный КоАП РФ. Такой подменой, скорее всего, и было обусловлено приравнивание авторами действующего УПК РФ трехчасового срока, установленного для составления протокола задержания подозреваемого в уголовном судопроизводстве, к сроку, отведенному для административного задержания в производстве по делу об административном правонарушении. Полностью согласны с мнением, что административное задержание не может служить для исполнения нужд уголовного судопроизводства. По своему содержанию предусмотренное КоАП РФ административное задержание является аналогом уголовно-процессуального. И как показывает правоприменительный опыт, фактический захват и доставление лица предшествует обоим видам задержания [1, с. 75—77].
Говоря о предпосылках сложившегося нормативного регулирования следует отметить, что подобное разграничение непроцессуальной и процессуальной деятельности несвойственно процессуальному законодательству других стран континентальной модели, например, для Франции и Германии. Так, во Франции первоначальное дознание проводится в условиях «неочевидности» преступления, в процедуре его осуществления нет строго регламентированных требований: в законе
4 Кодекс Российской Федерации об админи-
стративных правонарушениях: Федеральный закон от 30 декабря 2001 г. № 195-ФЗ (ред. ФЗ № 291-ФЗ от 14.07.2022) — URL:
http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAWJ34661/ (дата обращения: 22.08.2022).
не определены формальные поводы для его начала, чётко не прописан порядок проведения процессуальных действий, но при этом допускается задержание подозреваемого, а также потерпевших и свидетелей для получения от них сведений о событии. Примечательно, что строгих сроков проведения первоначального дознания не установлено. Нетрудно заметить, что описанный вид деятельности имеет розыскной характер, схожий с оперативно-розыскной деятельностью. При этом результаты такой деятельности оформляются протоколом.
Исследуемая проблематика разрешена в законодательстве стран постсоветского пространства следующим образом. Согласно ст. 329 УПК Узбекистана, в ходе проведения до-следственной проверки могут быть истребованы дополнительные документы, объяснения, а также произведены задержание лица, осмотр места происшествия и экспертиза5. Ст. 173 УПК Республики Беларусь до возбуждения уголовного дела допускает помимо получения объяснений, образцов для сравнительного исследования, истребования дополнительных документов, назначения проверок финансово-хозяйственной деятельности, производства осмотров, освидетельствования, эксгумации, экспертиз производить задержание и личный обыск при задержании б. В УПК Республики Казахстан имеется норма — ст. 129 «Доставление», которая позволяет ограничить свободу передвижения лица на срок не более трех часов в целях выяснения причастности к уголовному преступле-
5 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Узбекистан (утв. Законом Республики Узбекистан от 22.09.1994 № 2013-XII) (с изменениями и дополнениями по состоянию на 07.12.2021). — URL: https://online.zakon.kz (дата обращения: 22.08.2022).
6 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Беларусь от 16.07.1999 № 295-3 (с изменениями и дополнениями по состоянию на 26.05.2021). —URL: https//online.zakon.kz / (дата обращения: 22.08.2022).
нию. Причем в ч. 2 упомянутой статьи указано, что при подтверждении причастности лица к уголовному правонарушению орган уголовного преследования вправе осуществить процессуальное задержание7. Важно отметить при этом, что при исчислении общего срока задержания в него включается срок доставления лица.
Историко-сравнительный анализ национального законодательства позволил выявить условия, предопределившие современную модель возбуждения уголовного дела, и спрогнозировать перспективы её развития. Действующий УПК РФ воспринял от советской модели первоначальную стадию возбуждения уголовного дела, а вместе с этим и проблему разграничения дела разных мероприятий (непроцессуальных и процессуальных), выполняемых фактически одними и теми же должностными лицами, по крайней мере, подчинёнными одному и тому же ведомству. В этой связи надо признать, что фактическое задержание (полицейский захват) зачастую происходит за рамками уголовного процесса. Это своего рода превентивная полицейская мера. Причём УПК РСФСР (ст. 122. Задержание подозреваемого в совершении преступления) расценивал задержание как прерогативу органа дознания8. И только на современном этапе развития уголовно-процессуального законодательства практика постепенно стала складываться так, что обязанность применения уголовно-процессуального задержания возложили на следователя.
Еще в 2008 году процессуалиста-
7 Уголовно-процессуальный кодекс Республики Казахстан от 04.07.2014 № 231-V (с изменениями и дополнениями по состоянию на 10.01.2022). — URL: https:// online.zakon.kz (дата обращения: 22.08.2022).
8 Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (утв. ВС РСФСР 27.10.1960) (ред. от 27.08.1993, с изм. от 03.05.1995) — URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_ LAW_3275/ (дата обращения: 22.08.2022).
ми признавалась возможность применения органами дознания принуждения при проверке сообщения о преступлении. Так, A.B. Смирнов и К.Б. Калиновский отмечают, что до вынесения постановления о возбуждении дела следователем, дознавателем или должностным лицом органа дознания могут быть проведены непринудительные процессуальные, а также предусмотренные иными нормативными актами — федеральными законами «О прокуратуре Российской Федерации» (ст. б)9, «О Федеральной службе безопасности» (ст. 13)10, Законом РФ «О милиции» (ст. II)11, непроцессуальные действия. Анализ этих статей показывает, что до принятия решения о начале расследования возможно фактическое (полицейское) задержание и доставление лиц, подозреваемых в совершении преступлений [2, с. 331].
Рассуждая в своей работе о процессуальных действиях, проводимых в стадии возбуждения уголовного дела, Я.П. Ряполова допускает проведение фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления; доставления задержанного лица в орган дознания или следо-
9 Российская Федерация. Законы. О прокуратуре Российской Федерации: Федеральный закон № 2202-1 (в послед, ред.): принят Государственной Думой 17 января 1992 года. —URL: http://www.consultant.ru/ document/cons_docLAW_262/ (дата обращения: 22.08.2022). Режим доступа: для зареги-стрир.пользователей.
10 Российская Федерация. Законы. О Федеральной службе безопасности: Федеральный закон: № 40-ФЗ (в послед, ред.): принят Государственной Думой 3 апреля 1995года. —URL: http://www. consult-ant.ru/ document/ cons_doc_LAW_6300/ (дата обращения: 22.08.2022). Режим доступа: для зарегистрир.пользователей.
11 Российская Федерация. Законы. О милиции: Федеральный закон №10261 (в послед, ред.): принят Государственной Думой от 18 апреля 1991 года — URL: http: / / www.consultant.ru/ document/ cons_doc_ LAW_59/ (дата обращения: 22.08.2022). Режим доступа: для зарегистрир. пользователей.
вателю, полагая необходимым предусмотреть составление протокола доставления в орган дознания или к следователю задержанного лица [3, с. 11].
Нормативная нерешенность вопросов полицейского захвата (доставления) нарушает не только права задержанных, но и дезорганизует работу правоохранительных органов, обрекая следователей на многочисленные жалобы участников, отказы суда в удовлетворении ходатайств о заключении под стражу из-за нарушений при исчислении сроков задержания, частные определения и т.п.
Примеры судебной практики также указывают на то, что временной промежуток между полицейским захватом лица и доставлением его к следователю закон не регулирует. Именно поэтому происходит ограничение прав и свобод, личной неприкосновенности граждан, когда исчисление 48-часового срока задержания происходит с момента доставления в полицию, к следователю или даже с момента уголовно-процессуального задержания, а не с момента фактического ограничения свободы передвижения лица.
На наш взгляд проблема может быть разрешена снятием запрета применения задержания до принятия решения о возбуждении уголовного дела. В уголовном процессе традиционной является позиция, согласно которой меры принуждения применяются только с момента принятия решения о возбуждении уголовного дела. Однако, как мы убедились, в практической деятельности распространены случаи, когда на период предварительной проверки удерживают лицо в неопределенном статусе (например, пока должностные лица проводят длительные оперативно-розыскные или проверочные мероприятия, исследования и т.д.). Чтобы нивелировать нарушения, следователи вынуждены составлять протокол задержания с указанием сроков фак-
тического задержания с искажением, не с момента фактического ограничения свободы передвижения, как это предписано в статье 5 УПК РФ, а с момента доставления задержанного к следователю, который, как правило, совпадает с моментом передачи материалов проверки следователю. Иногда приходится «затушевывать» нарушения при задержании, если оно осуществляется в труднодоступных, отдаленных местностях, куда затруднено оперативное прибытие следователя и откуда доставление задержанного к следователю объективно требует длительного времени. Опросы практиков показывают, что действия сотрудников органа дознания, проводящих предварительную проверку по сообщению о преступлении, в ряде случав сводятся к составлению протокола об административном правонарушении, причем чаще всего состав такого правонарушения является «натянутым»: либо мелкое хулиганство, либо немедицинское потребление наркотических средств и т.д. Хотя очевидно, что в таких случаях реальная цель фактического задержания состоит в том, чтобы обеспечить доставление к следователю и провести проверку причастности лица к совершению преступления.
Пробелы в законодательстве в данной области порождают многочисленные факты формального отношения к исчислению сроков задержания, проявляющегося в том, что следователи (дознаватели) неточно устанавливают время и обстоятельства фактического задержания лица. Так, решением одного из районных судов Л., подозреваемому в совершении тяжкого преступления, избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. Согласно рапорту об обнаружении признаков преступления, имеющемуся в материалах дела, Л. был задержан 31.05.2021 в 23.40 в ходе проведения ОРМ «Обследование помещений, сооружений, участков местности и транспортных
средств». Однако протокол задержания Л. составлен 03.06.2021 в 00 час. 13 мин., время фактического задержания в котором указано 03.06.2021 00 час. 02 мин. Как видно из анализа обстоятельств по данному уголовному делу, 48-часовой срок задержания Л. истек 02.06.2021 в 23.40 час. Однако следователь с согласия руководителя следственного органа 04.06.2021 вынес постановление о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. При этом вопрос о времени фактического задержания в судебном заседании не выяснялся, фактические обстоятельства задержания не исследовались, вследствие чего судом было признано исчисление срока содержания под стражей не с 31.05.2021, а с 03.06.2021, то есть с момента составления следователем протокола задержания12.
Выводы и заключение Подводя итог вышеизложенному, полагаем, что нормативное регулирование задержания нуждается в дальнейшем усовершенствовании, прежде всего, посредством внесения изменений и дополнений в ст. 144 УПК РФ. В частности, считаем допустимым разрешить производство фактического (полицейского) задержания на этапе проверки сообщения о преступлении с обязательным составлением протокола, в котором фиксировалось бы точное время ограничения свободы передвижения.
12 Приговор по уголовному делу 1-260/2021 в отношении Л.// Богучанский районный суд Красноярского края. — URL: https: //boguchan-krk.sudrf.ru/modules.php?name= sud_delo&srv_num=l&name_op=doc&number= 193542622&delo_id=1540006&new=0&text_nu mber=l (дата обращения 19.08.2022).
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Российский, С.Б. Размышления о правовой природе фактического задержания и доставления подозреваемого // Lex Russica: научный юридический журнал. Москва: Московский государственный юридический университет им. О.Е. Ку-тафина (МГЮА). — 2018. — № 8 (141). — С. 68—77.
2. Смирнов, А.В., Калиновский, КБ. Уголовный процесс: учебник для вузов. Под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. — 4-е изд., перераб. и доп. — М.: КНОРУС, 2008. — 704 с.
3. Ряполова, Я.П. Процессуальные действия, проводимые в стадии возбуждения уголовного дела: правовые, теоретические и организационные основы : дис. ... канд. юрид. наук : 12.00.09. Москва: Московская государственная юридическая академия им. О.Е. Кутафина, 2013. — 260 с.
REFERENCES
1. Rossinskij, S. В. Razmyshlenija о pravovoj prirode fakticheskogo zaderzhanija i dostavlenija podozrevaemogo [Reflections on the Legal Nature of Actual Detention and Delivery of a Suspect]. Lex Russica: nauchnyj yuridicheskij zhurnal. Moskva: Moskovskij gosudarstvennyj yuridicheskij universitet im. O.E. Kutafina (MGYUA) — scientific legal journal. Moscow: Moscow State Law University. O.E. Kutafin (MSUA). — 2018, — no.8 (141), — pp. 68—77. (in Russian).
2. Smirnov, A. V., Kalinovskij, К. B. (Ed.) Ugolovnyj process [Criminal Procedure]. Saint Peterburg 2008, — 331 p. (in Russian).
3. Ryapolova, YA. P. Procedural actions carried out at the stage of initiation of a criminal case: legal, theoretical and organizational bases : dissertation .... Candidate of Law Sciences: [Processual'nye dejstviya, provodimye vstadii vozbuzhdeniya ugolov-nogo dela: pravovye, teoreticheskie i organizacionnye osnovy : dis.... kand. yurid. nauk]. Kutafin Moscow State Law University. Moscow, 2013, — 260 p. (in Russian).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ Абрамова Любовь Леонидовна, заместитель начальника кафедры уголовного процесса. Сибирский юридический институт МВД России, 660131, Россия, г. Красноярск, ул. Рокоссовского, 20.
INFORMATION ABOUT THE AUTHOR Lyubov L. Abramova, Deputy Head of the Department of Criminal Procedure. Siberian Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 20, Rokossovsky str., Krasnoyarsk, Russian, 660131.
