CC BY
21УДК 82.09
ПОИСКИ СОБСТВЕННОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ В ПОВЕСТИ Ф. К. ДЕЛИУСА «ГРУШИ РИББЕКА»
М. В. МАЗЕНОВА,
аспирант кафедры зарубежной литературы, Нижегородский государственный университет имени Н. И. Лобачевского, 603950, Нижний Новгород, проспект Гагарина, 23, тел. +7 (831)433-82-45, e-mail: [email protected].
Аннотация
Мазенова М. В. Поиски собственной идентичности в повести Ф. К. Делиуса «Гоуши Риббека».
Целью работы является выявление особенностей воплощения проблемы немецкой идентичности в литературе Объединённой Гзрмании с помощью анализа повести немецкого писателя второй половины XX в. Ф. К. Делиуса «Гоуши Риббека» (1991 г.). Метод сравнительного анализа помог проследить, как для создания образ героя нового времени в повести Ф. К. Делиуса использованы мотивы и сюжетная линия баллады немецкого писателя XIX в. - Т. Фонтане. Делается вывод о том, что сама художественная структура этого произведения способствует изображению атмосферы смены философских, социально-политических ориентиров в эпоху перелома, позволяя воспроизвети различные оттенки восприятия проиходящих событий в зависимости от исторического опыта героев и повествователей. Перспективным представляется дальнейшее исследование литературы объединённой Германии с точки зрения изучения проблемы поиска современной немецкой идентичности.
Ключевые слова: немецкая идентичность, ГДР, ФРГ Т. Фонтане, немецкая литература, национальные коды, литература объединённой Германии.
Summary
Mazenova M. V. The Search for the Own Identity in F. K. Delius's Novel «Ribbek's Pears».
The aim of the work is to identify the peculiarities of the embodiment of the problem of German identity in the literature of the United Germany by analyzing the story of the German writer of the second half of the 20th century. F. K.
© М. В. Мазенова, 2018
Delius «Ribbek's pears» (1991). The method of comparative analysis helped to see how the motifs and the storyline of the ballad of a German writer of the 19th century T. Fontane were used to create the image of the hero of modern times in F.K. Delius's novel. It is concluded that the very art structure of this work contributes to depicting the atmosphere of changing philosophical, socio-political landmarks in the era of the break, allowing you to reproduce various shades of perception of the events that occur, depending on the historical experience of the characters and narrators. It is promising to further study the literature of the united Germany from the point of view of studying the problem of searching for modern German identity.
Keywords: German identity, the GDR, the FRG, T. Fontane, German literature, national codes, literature of the united Germany.
Объединение Германии, безусловно, расширило горизонт немецкой идентичности, из искусственно и произвольно разъединенных немецких территорий вновь стало возможно создание целостного культурного и экономического пространства. Однако встал вопрос, сколько времени займет сближение двух различных по своему типу обществ, так как оба они на протяжении сорока лет определяли себя из взаимной «контр-идентичности».
На уровне национального самосознания процесс объединения воспринимается неоднозначным и крайне противоречивым. В искусстве разрабатываются новые темы и образы, особенно интересен своей многогранностью образ Восточной Германии в современной немецкой литературе. Одной из насущных проблем становится вопрос о противостоянии или единстве психологического портрета западного и восточного немца, как в публицистической, так и в художественной литературе. В частности этот вопрос поставлен, например, в произведениях Т. Бруссига, Й. Шпаршу, Г. Грасса.
Берлинскаая стена, утверждал Г. М. Энценсбергер, не только отделила немцев от немцев, но и немцев от остального мира. Он утверждал, что единственное, что немцы разделяли, было утверждение: «Die Zerrissenheit ist Unsere Identität» [11, с. 21] («Разъединенность - это наша идентичность»1).
1. Здесь и далее перевод с нем. яз. автора статьи
После Объединения тема Восточной Германии осмысляется в новейшей немецкой литературе особенно остро. Среди научных работ теоретического характера по исследованию современного немецкого романа, в которых рассматриваются также и вопросы разделения и объединения Германии, следует назвать труды Т. В. Кудрявцевой [5], Т. А. Шарыпиной [6], [7], [8], М. С. Потёминой [3], Е. А. Зачевского [1].
Целью данной статьи является выявление особенностей постановки проблемы поисков новой немецкой идентичности на примере повести Фридриха Кристиана Делиуса «Груши Риббека» («Die Birnen von Ribbeck», 1991).
Название повести Ф.К. Делиуса «Груши Риббека» отсылает нас к известному сюжету о добром старике Риббеке и его грушевом дереве, а баллада Т. Фонтане «Господин фон Риббек из Риббека в Хафельланде» («Herr von Ribbeck auf Ribbeck im Havelland»), открывающая начало повести, указывает на осознанное обращение Делиуса к идеям немецкого писателя XIX в.
Соглашаясь с Н. А. Макаровой в том, что Т. Фонтане стоял у истоков политического романа XX века и «заглянул в завтрашний день немецкой литературы, подготовив почву для грядущего успеха философского интеллектуального романа Т. Манна, Л. Фейхтвангера, Г. Гессе, Э. Канетти, Г. Броха» [2], продолжим список писателей, вдохновленных его творчеством.
В произведении «Груши Риббека», как и его предшественник, Делиус также осмысляет конфликт смены социального строя и исторических эпох, используя новый материал и новые приёмы. В XX веке этот конфликт приобретает другое значение, другую форму, но при этом сохраняется и становится не менее драматичным. Внутренний конфликт рассказчика и его отрицательное отношение к происходящим историческим событиям показывают духовную суть эпохи, а именно делают акцент на отражении глубоких переживаний крестьянства
за судьбу своей страны.
Вспомним историю известного нам грушевого дерева, прославленного в балладе Т. Фонтане «Господин фон Риббек из Риббека в Хафельланде». В 1911 году оно было сломано налетевшей бурей. Тогда на прежнем месте было посажено новое дерево. С 1947 года у крупных землевладельцев, в том числе и у семейства Риббека, стали отбирать принадлежащие им земли. Под лозунгом «Junkerland т Bauernhand» («юнкерские земли в крестьянские руки») их делили и раздавали крестьянам. Чтобы уничтожить память о доброте и великодушии старого Риббека, второе дерево - то, что было посажено взамен погубленного бурей, было срублено. Его место пустовало около двадцати лет, после чего местные жители в тайне посадили новую грушу возле церкви на прежнем месте. Однако в 1990 году после объединения Германии в деревню приехали западные политики, чтобы почтить память бывшего землевладельца, и тоже посадили новое грушевое дерево, но не на прежнем месте. С этого события начинается рассказ Ф. К. Делиуса «Груши Риббека».
В начале повести писатель благодарит Манфреда Клавиттера, крестьянина из деревни Хавелланд, где долгое время господствовала семья Риббека, поэтому мы можем предположить, что косвенно рассказчиком является именно М. Клаввитер, а Делиус как бы художественно воплощает и дорабатывает его мысли. Однако сам крестьянин-рассказчик остаётся безымянным: это один из многих. Можно назвать его повествование потоком сознания, если не считать наличие в нем определенной социальной рамы и ярко выраженного историзма. Нам интересно субъективное отношение рассказчика к историческому прошлому Германии, его оценка объединения ГДР и ФРГ.
История Хавелланда, места действия в повести, отмечена отсутствием свободы и катастрофами: свою роль сыграли феодалы с их системой крепостного права, которых рассказчик,
однако, в отличие от плановой экономики ГДР и рабочей эксплуатации, признаёт. Кроме того, после разрушительных последствий войны жители Хавелланда - это люди, «которые могут слышать шёпот везде» [9, с. 20]. А Ганса Риббека, последнего из династии Риббеков, в 1934 году арестовали за то, что он не прокричал приветствие Гитлеру [9, с. 29]. Он был убит в 1945 году в концлагере Заксенхаузен как враг народа.
Крестьянин очень неоднозначно относится к новым событиям, которые происходят в Германии. Эта посадка нового грушевого дерева немцами, приехавшими из бывшего Запада, наводит рассказчика на глубокие размышления, на осознание себя в контексте истории страны. При этом он думает о крестьянстве как о носителе определённых традиций: «<...> а ныне, как наказание нам позволили ещё раз начать сначала, жребий всегда выпадает крестьянину, всё заново пятый раз за пятьдесят лет, сначала батрачили на Риббеков, потом отдали землю крестьянам - начали хозяйничать сами, потом заставили идти в коммунхоз <...>» [9, с. 44]. И новая жизнь в ГДР не устраивала крестьянина, она стала для него наказанием, обузой, в то время, когда ему хотелось работать на земле в своё удовольствие: «<...> потом снова на новый лад, с глуповатого ума отделили животноводов от растениеводов, работали по сменам на фермах,<...> пока работа не становилась противна <...>» [9, с. 44].
Ему трудно принять и новый мир, где больше нет разделения на ФРГ и ГДР, но западное мировоззрение безусловно в этом мире доминирует. После объединения социализм ГДР сменяется свободной рыночной экономикой. Падение сельского хозяйства становится катастрофой для крестьянина: «<...> а сейчас последнее усилие, создавать производство над пропастью рынка, всё измельчить, сделать прогнозируемым и эффективным, а погоняют старые товарищи, которые выкинули значки и партбилеты, и заново делают невинное лицо и приходят с волшебными словами «эффективность»
и «рынок», и провозглашают такие же лукавые лозунги, как раньше, и посылают меня в четыре утра перепахивать землю под то, что послезавтра принесет прибыль <...>» [9, с. 44]. Новые ценности объединённой Германии неприятны рассказчику: он вырос в других социальных условиях, с другим отношением к труду, к земле, к жизни.
Крестьянин чувствует окончательное крушение деревни и провозглашение новых приоритетов - жизнь ради прибыли. Если в ГДР сельское хозяйство поддерживалось, и рассказчик чувствовал какую-то помощь со стороны правящей партии, то после объединения он понял, что крестьянских традиций на Западе уже давно нет. Он не против поехать с плугом на Запад, прокладывая борозду по измученным землям до бывших сёл, работать с крестьянами там, где больше не ходят автобусы, где закрывают магазины, школы и садики, где исчезает название села и крестьяне вымирают. К попытке начать новую жизнь в объединённой Германии и получать прибыль рассказчик относится скептически: «<...> ещё раз начать с самого начала, но как, когда ты видишь мух над горами огурцов, ещё больше, чем раньше, когда было плановое хозяйство, тогда тебе платили и за сгнившие огурцы, а сейчас, когда распределение и рынок, весь добрый урожай говно, всё говно, всё говно и уже лежит в гробу, как старый Риббек с его грушей <...>» [9, с. 67].
Он боится требований бывшего помещика и возможной реструктуризации собственности, видит себя в качестве «зрителя большого боя на земле» и боится «убоя» всей экономики и потери работы по адаптации к доминирующему западному рынку, который объявляет всё старое как «Ostschrott» («Восточную рухлядь») [9, с. 70]. Как и на организованной западными берлинцами церемонии посадки, он чувствует себя актером массовки, т. е. человеком, чье участие ограничивается только присутствием: «потом цвело ваше грушевое дерево в нашем селе», «теперь вы определили программу фестиваля» [9, с. 60-61]).
Но он также признает собственные противоречия -понимает, что испытывает жалость к себе самому («так жаловались дети, когда были не правы), но с другой стороны пытается принять это новое начало, другую жизнь («Какое счастье, что мы не выиграли», «всё закончилось»). В его словах звучит горькая ирония, самокритика. Он осознаёт свою неспособность к действиям, но переступить через себя, своё мировоззрение, привычки, ценности не может: «<...> и ты меня вот меньше слушай, если оно тебе все за нытье, крестьянин, который не стонет, то плохой крестьянин, вот сейчас деньги нас объединят, будем!» [9, с. 68].
Он фантазирует, можно ли соединить новую грушу (№ 4) и тайно посаженное во времена ГДР перед церковью изогнутое одичалое грушевое дерево (№ 3), от которого немного тени и нет никаких плодов: «затем у нас, возможно, в один прекрасный день были бы сочные груши «графиня из Парижа» на старом месте, затем прошептал бы на дереве вновь старый шепот девочкам и мальчикам, мы внизу, вы наверху, из кривых груш растущие мечты, в каждом соединении семя для следующего общества, производства, распространения, больше никого не знаю, кто мы, кто вы» [9, с. 40].
Рассказчик открывает нам другую сторону объединения, описывает немцев с Запада. От того, что теперь нет запрета на въезд в ФРГ, жизнь крестьян не становится легче. Только несколько месяцев назад короткая дорога в Западный Берлин, откуда и приехали гости, была закрыта, а сейчас жители деревни празднуют объединение ГДР и ФРГ. И это новое грушевое дерево становится атрибутом новой непонятной жизни. Она вызывает отторжение у рассказчика: он видит новые автомобили, слышит громкую музыку, блеск и обеспеченность гостей с Запада поражают его. Столы наполнены продуктами, которых не было во время ГДР: «потому что мы в деревне не праздновали на протяжении десятилетий праздник защиты, не устраивали ярмарки, не пели песни, не отмечали масштабные
свадьбы» [9, с. 9]. При посадке четвертого грушевого дерева никто не задумывается о прошлом, не осознает трагедию времени, прошедших событий: «Мы так долго ждали вопрос от западных немцев, что мы скажем о новом грушевом дереве <...>, но они не спрашивали [9, с. 8]. Всех волновала только внешняя сторона происходящего: постоянные фотографии дерева, лейки, лопаты с деревом, непонятная речь мэра. Для западных немцев поездка в Восточную Германию становится развлечением, своего рода туризмом. Они не осознают значения традиций, духовной жизни и особенностей сознания жителей востока.
Начиная с баллады Т. Фонтане, рассказчик описывает всю жизнь крестьянина изнутри в разные исторические эпохи. Он размышляет над тем, действительно ли старый Риббек попросил положить ему в гроб грушу, чтобы она проросла, или он просто перед смертью забыл вынуть ее из кармана. Появляется мотив обыкновенного случая.
Ф. К. Делиус говорит о превращении хорошего дворянства в LPG (Landwirtschaftliche Produktionsgenossenschaft / Сельскохозяйственный производственный кооператив).2 Рассказчик сравнивает свои надежды, которые были связаны с земельной реформой, и экономическую и политическую реальность с партийными функционерами и Штази, разочаровавшую его. Новые проблемы отличаются от старых: «Внезапно становится важным то, что принадлежит, а что -нет, что кто-то работает, а ты не должен больше ныть, имея несколько гектаров, тебе лучше снять шляпу перед ними, которым ты платишь аренду <...>, я хочу больше, чем груши, чёрт» [9, с. 44].
В конце уже пьяный рассказчик размышляет о словах
Т. Фонтане: «Всё старое, насколько оно имеет свои права,
мы должны любить, но на самом деле живут новые права».
Он обращается к старому Риббеку: «или у меня фальшивый
2. Это было официальное обозначение крупных, коллективизированных хозяйств в бывшей Восточной Германии, что соответствовало понятию колхоз.
страх перед новым [...] или я вижу призраков» [9, с. 73], прежде, чем его поток сознания растворяется во фрагментах баллады, доносятся фразы, что всё ещё рука старого Риббека в Хавелланде [9, с. 79].
Писатель показывает безысходность положения фермера, его голос плавно перестаёт звучать, остаются лишь отголоски, раздробленные фразы точно так же, как остаются хрупкие частицы прежней деревни Риббеков. Завершает повествование герой уверенностью в том, что щедрая рука Риббека не оставит Хавелланд даже при новом государственном строе. Не случайно рассказчик в течение повествования опьяняется грушевым шнапсом, который успокаивает, снимает напряжение.
Проблематика и поэтика повести «Груши Риббека» особенно ясно выражают авторскую идею разрушения деревни после объединения. Отдельные художественные приёмы подчёркивают социальную позицию героя, его психологическое состояние. Во-первых, на синтаксическом уровне показано состояние тревожности, подавленности рассказчика. Это ощущение передаёт его монолог, написанный в одно предложение на 79 страниц. Многочисленные риторические, медитативные вопросы отражают волнение героя, его попытку найти решение насущной проблемы - как примириться с новой жизнью, с новыми правилами, как принять другие ценности нового государства после объединения. Писатель экспериментирует и на лексическом уровне, имитируя разговорную речь, использует сниженную лексику: «Dreck», «verdammt», «Furz».
В книге Ф. К. Делиуса рассказчик наделяет старого Риббека чертами всезнающего существа. Герой обращается к нему, размышляет над его ролью в ходе истории. Он осознаёт грушевое дерево как элемент дворянской жизни, элемент прошлого, которое он не считает идеальным, но признаёт в нём стабильность. Как и Т. Фонтане, повествователь описывает дворянство с большей симпатией, чем капитализм. Эта пози-
ция крестьянина строится на любви к труду, который приносит удовольствие, когда не нужно работать за деньги, стремиться к наживе. У рассказчика другое мировоззрение, ему тяжело наблюдать, как меняется отношение к земле, к продуктам, к рабочим. Несмотря на попытки бывшей ГДР занять передовую позицию в новом государстве, менталитет Запада доминирует, а значит, на первый план выходит апология материальных ценностей.
С этой точки зрения о последствиях Объединения пишет Юлия Франк в рассказе «Путь через повествование - путь через границу»: «А во-вторых, потому, что жители Восточной Германии возлагали слишком уж большие надежды на Запад - от того восторга, с каким они бросились ему на шею, мне стало тошно. Не будем забывать и о том, что каждая сторона вела активную пропагандистскую деятельность против государственного строя другой» [3, с. 17].
Ф. К. Делиус продолжает развивать идеи Т. Фонтане о жестокой борьбе людей за деньги и власть в капиталистическом обществе, крестьянин, выросший в других традициях фермерской среды, где духовные качества имели большое значение, поражен последствиями объединения Германии.
Таким образом, тема неприятия буржуазных нравственных ценностей, намеченная Т. Фонтане, становится основой для осмысления немецким писателем XX века современного положения Германии. Ф. К. Делиус, как и Т. Фонтане, обращается к разрушению дворянских гнёзд. Писатель XX века продолжает темы Т. Фонтане, развивая их в соответствии с новыми историческими событиями, делая акцент на объединении ФРГ и ГДР. Особенностью повести Ф. К. Делиуса является выбор героя-повествователя из крестьянской среды. Таким образом, мы знакомимся с новой точкой зрения, со своеобразным отношением фермера из ГДР к объединению. Рассказчик не может принять новый мир, новое государство, он не видит в нём спасения, а ощущает только крушение привычных устоев,
традиций, чувствует перемену в мировоззрении, ценностях Востока и Запада, поэтому на протяжении всей повести звучит тема поиска себя, собственной идентичности, которая актуальна для литературы объединённой Германии.
Интересным оказалось отношение к книге Ф. К. Делиуса потомка Риббеков - Фридриха Риббека. Ему не понравилось это произведение, он не увидел в нём достоверности и не принял точку зрения героя-повествователя, считая его пессимистом [10]. Таким образом, мы видим контрастное отношение к объединению людей из разных социальных слоёв современной Германии.
Перспективным представляется дальнейшее исследование литературы объединённой Германии немецкоязычных авторов с точки зрения изучения проблемы поиска современной немецкой идентичности. Кроме того, исследование показало, что данная тема требует изучения более масштабного объема информации, включая анализ литературы не только после объединения, но и на ранних этапах.
Список использованных источников
1. Зачевский Е. А. Пути-перепутья немецкоязычной литературы XX века. СПб.: Крига, 2017. 528 с.
2. Макарова Н. Особенности поэтики романов и повестей Т. Фонтане 80-90-х годов XIX века: диссертация кандидата филологических наук: 10.01.03. Орел, 2001.
3. Минуя границы. Писатели из Восточной и Западной Германии вспоминают; Пер. с нем. М.: Текст, 2009. 286 с.
4. Потёмина М. Восточнонемецкий монолог в рассказе Ф. К. Делиуса «Груши Риббека» - Балтийский филологический курьер. - 2013. - № 9. - С. 92-96.
5. Шарыпина Т. А., Кудрявцева Т. В. К проблеме изучения немецкой идентичности в контексте европейской ментально-сти на рубеже ХХ-ХХ1 вв. 2015 г. // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. - 2015 - № 2-2. С.
296-303
6. Шарыпина Т.А., Новикова В.Г., Кобленкова Д.В. Очерки по истории зарубежной литературы XX века. Часть 2. Учебное пособие. Н. Новгород, ННГУ, 2008.
7. Шарыпина Т. А. Европейское литературное сознание в поисках новой идентичности (по итогам конференции «национальные коды в западноевропейской литературе ХХ И XXI веков»), - Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. 2014. № 3-1. - С. 390-397.
8. Шарыпина Т. А. Международная научная конференция «Литературный процесс в Германии ХХ века (течения и фигуры)» и проект «История литературы Германии: ХХ век» // Вестник ННГУ, 2012. - № 2 (1). - 2012. - С. 403-406.
9. Delius F. C. Die Birnen von Ribbeck: [Erzählung] Hamburg: Rowolt, 1993. 79 s.
10. Friedrich von Ribbeck, ein siebenfacher Enkel des freigebigen Ahnen, hat eine andere Darstellung (s. „Familienchronik") [Electronic Resource]. - Mode of access: URL: http://www.vonribbeck.de/html/chronik.html (дата обращения 12.01.2015)
11. Recasting German identity: culture, politics, and literature in the Berlin Republic / edited by Stuart Taberner and Frank Finlay. NY: Camden House, 2002. 286 p.
