CC BY
21
цу земли Русской Бояну, опасаясь что-нибудь отдать этому автору только потому, что он ничего не писал. Еще с большей неохотой они говорят о Ходыне. Между тем, в некоторых русских былинах можно усмотреть и словесное и музыкальное авторство Бояна (например, в былине о Вольге и Микуле, где Вольга Святославго-вич - совершенно точный портрет мятежного Олега "Гориславича"; при желании можно даже расшифровать имена градов, куда он идет собирать дань: Огурцевец, Крестьяновец и Ореховец) [3]. Интересны народные сюжеты, использованные А.С. Пушкиным при создании "Сказки о царе Салтане" (здесь упорно просвечивает превращенная хранителями давней поэзии в прозу песня Бояна о "храбром Мстиславе, иже зареза Редедю..."); сравните еще план А.С. Пушкина так и не написанной поэмы "Мстислав".
7. Более детально и глубоко должны быть использованы язык и ритмика "Слова". Соединение обоих проникновений в "Слове" позволяет увидеть (только относительно редуцированных ъ и ь) текст, совершенно свободный от подобных слогоносителей, и текст, где еще живы
"воспоминания" о "редуцированных"; есть и такие участки текста, где "редуцированные" звучат, как в X и XI веках, то есть как краткие ы, и. И даже ударение не минует эти фонемы.
8. Видимо, есть все основания восстановить и древние мелодии, которые сопровождали импровизации Автора "Слова" (сколько, кстати говоря, было у "Слова" авторов?). В качестве одной из таких мелодий следует, я думаю, избрать ту, которой Рябинины сопровождали свой рассказ о Вольге и Микуле (эта мелодия была использована Мусоргским и Аренским; в устном народном творчестве она уникальна, если иметь в виду только русский фольклор).
1. Энциклопедия "Слова о полку Игореве": В 5 т. СПб., 1995.
2. Руделев В.Г. Воспоминания о Черной земле: Истории слов, имен и народов. Тамбов: ТГУ, 1994.
3. Руделев В.Г. Загадка трех русских городов // Коме, знамя. Тамбов. 1991. 25 мая; Рязанский следопыт. 1993. № 2. С. 7-9.
ПОИСКИ ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАКОНОМЕРНОСТЕЙ В ФИЛОСОФИИ и социологии
А.Н. Куликов
Kulikov A.N. The Quest for Historical Laws in Philosophy and Sociology. The author reviews L.E.Grinin’s text-book ‘The Philosophy and Sociology of Histoiy. Some Laws of the History of Mankind.
За последние несколько лет отечественные обществоведческие науки обогатились целым рядом теорий, концепций и подходов, исследующих социальные проблемы не только как сиюминутное явление, но и как процесс, имеющий диалектическое развитие (протяженность). Вследствие этого изменяются взгляды на историю с точки зрения философии и социологии, социальной географии и других дисциплин.
Не может не радовать тот факт, что большинство российских ученых остались верны отечественным традициям, в то же время охотно заимствуя то новое и оригинальное, что было создано на Западе.
Среди многих публикаций последнего времени - книг, учебников и пособий хотелось бы отмстить учебное пособие Леонида Ефимовича Гринина "Философия и социология истории: некоторые закономерности истории человечества" (опыт философско-социологического анализа всемирно-исторического процесса) [1]. На наш взгляд, автор весьма позитивно подходит к отечественной и западной философии истории, отнюдь не отвергая сложившихся традиций. Даже резкая критика догматических сторон исторического материализма хорошо аргументирована. Позицию Леонида Гринина можно сформулировать так: догматизм отрицательно сказы-
вается на любой общественной науке, в особенности на философии истории.
Автор пишет: "Делом моей жизни стало желание создать философию истории. Однако я подходил с другого конца, чем Коллингвуд. Если он боролся с мнением, что историк может вовсе обойтись без теории, то я, напротив, мысленно постоянно спорил с попытками втиснуть историю в теоретическую схему. Мне было до боли очевидно, что насаждение догмы, которую представлял советский истмат, губит живую душу истории, укладывает ее в прокрустово ложе. И - что самое губительное для исторической науки - заставляет искажать и неверно истолковывать факты, делать неправильные акценты, выводить ложные соотношения и перспективы. Нужно было создать такую философию истории, которая бы являлась не жесткой конструкцией, не однолинейным построением, а своего рода компасом в море фактов, инструментом исследования, аппаратом для диагностики и тому подобное, но ни в коем случае не предопределяла результат свободного поиска, не давила на исследователя, не закомплексовывала бы его. Такая теория как бы очерчивает круг исследований, в чем-то является алгоритмом, предостерегает историка от "изобретения велосипеда" или очередного "наступления на грабли". Делает все, чтобы помочь отыскать крупицы истины, но какова эта истина - заранее не знает никто" [2].
Трудно не согласиться с Л. Грининым в том, что нет и не может быть учения вовсе лишенного противоречий, раз и навсегда все объясняющего, не требующего какого-либо пересмотра. Теорий, в которых нет противоречий, или которые уверяют, что отвечают на все вопросы, нужно остерегаться.
Особое внимание в работе Л. Гринина уделено одному из "вечных" философских вопросов, а именно: подчиняется ли ход истории неким законам или, как полагает Риккерт и другие мыслители, история и закономерности - суть понятия, взаимно исключающие друг друга. Позиция автора по этому вопросу формулируется в русле современных подходов, принятых философией. Не отрицая значения марксистской концепции в изучении этого вопроса, автор полагает, что исторический материализм не исчерпывает всей глубины данной проблемы.
При этом весьма разумным представляется сама концепция законов и законо-
мерностей. Закон есть то общее, что мы обнаруживаем в объектах и взаимосвязях. Как и любая абстрактная категория, закон есть общее в многообразном, сходные свойства или проявления на самом деле не во всем одинаковых объектов. Таким образом, общие свойства (законы) есть условно выделенная часть действительности. Хотя они не вьщуманы нами, если не допущено ошибок (и, следовательно, в этом отношении могут считаться объективными), отдельно их нет, они - в лучшем случае -растворены в отличающихся друг от друга явлениях; в худшем - если мы ошибались -и вовсе существуют только в мозгу, их породившем. В любом случае реально они существуют лишь в нашем сознании и являются субъективно-реальными. В своем субъективном моменте закон (и особенно абстрактные термины) носит и несколько договорной (конвенциальный) характер, поскольку признается учеными или их группой [3].
Такое переосмысление автором сущности и роли общественных законов, на наш взгляд, правомерно и имеет право на существование. Система взаимодействия законов с реальной жизнью социума представлена у Леонида Гринина в виде алгоритма, что позволяет просто и доходчиво объяснить их значение, место и механизмы функционирования как агентов общественного прогресса.
Стиль работы импонирует глубиной и демократичностью подачи, по сути своей, весьма непростого материала. Может быть, только значение марксистской концепции в изучении этого вопроса трактуется порой несколько субъективно.
В отличие от классических концепций, где законы общественного развития представлены как "титаническая" , "слепая" и всепреодолевающая сила глобального масштаба, рецензируемая работа более гибко, развернуто и детально рассматривает вероятностную сторону их проявления. Трудно не согласиться с автором, который пишет: "Нельзя полагать, что общий закон будет одинаково проявляться во всех случаях, описываемых этим законом. Для всемирно-исторических законов, которые нас прежде всего интересуют, это значит, что они в конкретных реальноисторических проявлениях в каждой общественной системе могут быть выражены лишь частично, тем или иным аспектом, либо даже вовсе не проявиться зримо. Общее будет представать в своей индивидуальности. Если же человечество рас-
сматривать не как теоретическое единство, а как действительную реальность, то следует помнить другое правило: законы целого не сводимы к законам его частей. Ведь общность человечества складывается из взаимодействия государств. Но то, что для них будет внешним воздействием (соседние общества), для человечества -лишь внутренним противоречием.
Давая определение закону, рядом с этим понятием поставим понятие случайностей, которые делают осуществление закона лишь вероятностью" [4].
Следующий большой раздел посвящен исследованию подходов к проблеме движущих сил в историческом развитии и роли личности в истории. Л. Гринин полагает, что взгляды на движущие силы истории (то есть на главные причины исторического развития) в основном вытекают из решения вопроса о ее законах. Те, кто считает, что она - игра случайностей и воль, склонны преувеличивать их значение. Среди них много тех, кто полагает, что "мнения правят миром". Другие видят позади истории некую могущественную силу, либо усматривают в ней реализацию неумолимого закона, либо полагают, что она определена некой заданностью: географическим положением общества, национальным характером народа и тому подобное.
Автор на основе фундаментального исследования и критического осмысления классических направлений философии и социологии (К. Маркса, Ф. Энгельса, Г. Спенсера, В. Плеханова и других), выделяя их сильные и слабые стороны, формулирует ряд правил, позволяющих реально и многосторонне оценить значение того или иного события. Масштабно и глубоко рассматриваются этапы исторического развития и их оценка в трудах вышеперечисленных классиков. По нашему мнению, такой подход заслуживает всяческой поддержки.
Вторая часть работы Л. Гринина посвящена более конкретному анализу общества как системы. Здесь особенно хотелось бы выделить мысль автора о том, что сравнение структуры любого общества с различными геометрическими фигурами и объектами (пирамидами, сферами, зданиями и тому подобное) следует использовать весьма осторожно, ибо оно не отражает действительности в силу того, что социум не имеет четкой пространственной формы. В определенных целях полезнее исследовать общество как комбинацию
четырех простейших элементов: отношений (действий), их носителей (субъектов), объектов и осознания отношений.
В отечественной литературе распространен подход, разделяющий общество по сферам его жизни. Например, выделяют материально-производственную, социальную, политическую и духовную сферы. Это деление, так сказать, по способу деятельности. Оно при определенных условиях может быть вполне пригодным и полезным. У разных авторов могут быть разные названия и даже количество таких сфер, ведь подобное разделение в известной мере всегда условно [5].
Существует и другой подход, когда общество разделяют, как это и делает автор, на базис и надстройку. Л. Гринин соотносит важные диалектические взаимосвязи базиса и надстройки с законами исторического развития (общественными законами).
Третья часть работы очень подробно рассматривает теорию исторического процесса. При этом отмечается, что данная работа - это лишь способ облепшть путь к познанию хода истории, объясняющий и систематизирующий краткое изложение одной из возможных теорий. Что такое теория исторического процесса? Упрощенно говоря, это концепция, которая объясняет развитие и ход мировой истории, ее этапы и законы, более или менее непротиворечиво упорядочивает огромный поток разноречивых и уникальных фактов, показывает направление в безбрежном океане событий и действующих лиц.
Для чего вообще нужна подобная теория? Должна же быть какая-то общая территория, язык, проблемы и прочее у историков, социологов, философов и других обществоведов. Да и трудно усваивать материал, если он лишен внутреннего логического порядка, условно говоря "смысла”.
Автор скрупулезно рассматривает четыре общественно-экономические формации, существующие в мире сегодня. В виду глобальности задачи ему приходится об очень многом говорить бегло, нередко ограничиваясь отдельными штрихами, а то и вовсе умалчивать.
О рецензируемой работе можно говорить и писать очень много; возможно, кто-то найдет в ней немало противоречий и несоответствий собственным представлениям, взглядам и убеждениям. Однако следует помнить, что мнение и восприятие отдельным человеком действительности в
чем-то субъективно и к нему следует относиться с вниманием и уважением.
Рецензируемая работа, по нашему мнению, носит весьма добротный характер и заслуживает положительной оценки; к тому же это первая крупная публикация автора, первый опыт, и опыт, несомненно, удачный. Поэтому рекомендуем обратить на нее внимание студентам, аспирантам и
преподавателям, занимающимся социальной философией и социологией.
1. Гринин Л.Е. Философия и социология истории: некоторые закономерности истории
человечества: В 3 ч. Волгоград, 1995 - 1996.
2. Там же. Ч. 1. С. 14, 15.
3. Там же. Ч. 1. С. 29, 33.
4. Там же. Ч. 1. С. 50, 51.
5. Там же. Ч. 2. С. 11, 12.
ПЕРСОНАЛИИ
ФИЛОСОФИЯ АНАРХИЗМА М.А. БАКУНИНА (К 120-летию со дня смерти)
В.А. Каримов
В 1996 году исполнилось 120 лет со дня смерти видного теоретика анархизма, крупного русского мыслителя Михаила Александровича Бакунина. В наше время небывалых социальных катаклизмов, переоценки казавшихся незыблемыми ценностей по-новому, свежо и актуально воспринимаются многие идеи русского философа. Яркая, аргументированная критика Бакуниным принципа государственности как постоянного источника социального зла, его выступления против любой формы деспотизма, проповедь и защита свободы личности свидетельствуют о том, что мысль теоретика анархизма развивалась в русле обоснования истинных ценностей человеческого бытия.
Философские воззрения Бакунина сформировались под влиянием идей представителей немецкой классической философии, О. Конта, К. Маркса, Прудона. Проделав сложный и противоречивый путь философского развития от религиозноромантических настроений к гегельянству и затем к материализму, мыслитель всю жизнь посвятил философскому обоснованию своей анархической доктрины.
Не случайным поэтому является тот факт, что Бакунин уделяет первостепенное внимание проблемам социальной философии. Определяя социологию как науку "об общих законах, управляющих всем развитием человеческого общества" [1], мысли-
тель подчеркивал, что общество - это такое тело, которое гораздо сложнее всех остальных, наряду с общими для всех тел законами оно имеет еще и специфические, познание которых необходимо для обеспечения успеха человеческой деятельности. При этом он указывал на свою приверженность принципам материалистического понимания истории, согласно которому в любых идеальных проявлениях, "как коллективной, так и индивидуальной жизни человечества", отражается развитие экономических явлений, "явления экономические, материальные... представляют собой настоящую базу, главное основание; всякие же другие явления - интеллектуальные и моральные, политические и социальные, лишь необходимо вытекают из них" [2].
Важнейшей проблемой науки об обществе является, по Бакунину, выяснение законов общественного развития. Она должна воспроизводить картину естественного развития различных общественных феноменов, а также показать и обосновать те условия, которые необходимы для освобождения индивидов, живущих в обществе.
Отсюда вытекает интерес Бакунина к проблеме свободы. Считая свободу высшей целью человеческого развития, он указывал, что в общефилософском плане свобода человека заключается в познании законов природы и следовании им. Вместе с
